Текст книги "Чаша Владычицы Морей (СИ)"

Автор книги: С. Алесько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

Мартин какое-то время стоял у двери, оглушенный тем, что увидел и понял, потом подошел к кровати и сел рядом с Кэти. Она протянула к нему руки, он устроился рядом и обнял ее. Девушка была теплой, мягкой, ласковой. Он боялся ощутить резкий запах другого мужчины, но учуял лишь неожиданно приятный аромат близости двух людей, любящих друг друга и его. Мартин с наслаждением зарылся лицом в ее волосы, и они лежали, обнимая и целуя друг друга. Потом Кэтрин прошептала, кивнув на неподвижного капитана:

– Скажи ему все сам.

***

Сэндклифу казалось, будто он всю жизнь ждал момента близости с этой женщиной. Она кружила ему голову похлеще рама с самого первого мгновения, как он ее увидел. Джо принял ее за мальчишку, глупее ничего и вообразить невозможно. Он же сразу каким-то шестым (или просто мужским?) чувством угадал ее женское естество, куда там Мартину с его носом! И вот теперь она сидит перед ним, обнаженная, на разобранной измятой постели, где его друг, судя по всем признакам, провел с ней безвылазно все время с момента их последнего разговора. Но ему это безразлично, как безразличны следы поцелуев и царапины на ее коже, и то, провела она перед его приходом три часа в купальне или нет. Важно одно: сейчас он сделает ее своей, скажет все, что хочет сказать, а там будь что будет. Может, Мартин после того, как все закончится, отдубасит его почище волчары и спустит с лестницы... Все равно. Спасибо парню, что он вообще пустил его сюда и не вмешивается.

Все эти мысли проносились в голове Сэндклифа, пока он с благоговением ласкал Кэтрин. Наконец, он обнял девушку, бережно уложил на спину, устроился меж ее ног и вошел в нее. Тело, размякшее от долгих ласк другого мужчины, с легкостью приняло его в себя. Он ощутил невероятное наслаждение, будто погрузился в само лоно океана, сосредоточенное в одной женщине, и в то же время беспредельно огромное, всеобъемлющее, поглощающее его целиком, без остатка. Она была как морская стихия, которая завораживала и притягивала его всегда, сколько он себя помнил. А теперь он качался на волнах блаженства, слыша ответные стоны Кэт, доносящиеся будто сквозь плотный морской туман.

– Ты – моя Дочь Океана, я мечтал о тебе с детства, – тихо сказал он.

Девушка всхлипнула и нашла своими губами его уста. Их близость длилась долго, он погружался в нее медленно, медленно, и каждое движение приносило почти невыносимое наслаждение. И он шептал ей что-то на ухо, сам потом не помнил что, и никогда после не решался спросить у нее, но она от его слов стонала еще сильнее. Потом он почувствовал приближение ее оргазма и кончил вместе с ней, содрогаясь в ответ на ее дрожь. Несколько мгновений они лежали в объятиях друг друга. Он мог бы лежать так вечность, просто ощущая ее кожу своей, но вспомнил о Мартине и, откатившись от девушки, зарылся лицом в подушку. Ему казалось, прошел не один час, прежде чем кто-то прикоснулся к его плечу. Он еще глубже вжался в подушку.

– Ты тоже любишь ее... – услышал он над собой голос друга. – Придется жить втроем.

Он сел. Кэтрин и Мартин устроились рядом на кровати, смотрели на него и улыбались. Он с трудом верил в происходящее. Но тут Кэт развела руки, обняла их обоих за шеи, и притянула к себе, покрывая поцелуями их лица, которые теперь почти соприкасались.

– Не так резво, девочка, – засмеялся Сэндклиф, слегка отстраняясь, – я по-своему люблю этого медведя, но целоваться с ним не буду, даже если ты очень попросишь.

VI

Они стали жить втроем. Перебрались в другую комнату, попросторнее, а главное, с кроватью невероятных размеров. Антонио быстро заметил, что Сэндклиф проводит с другом и его новой подружкой не только дни, но оставил наблюдения при себе. Хозяин гостиницы занимался своим делом не первый год и имел золотое правило: не вмешиваться в дела постояльцев и поменьше обсуждать их. И капитана, и Мартина он знал давно, они всегда состояли на хорошем счету как клиенты, да и по-человечески ему нравились. Их девушка была просто очаровательна, к тому же, судя по всему, души не чаяла в обоих мужчинах. А это казалось ставшему с возрастом сентиментальным хозяину особенно трогательным.

Конечно, Джибролта не Гейхарт, но и здесь иной раз страсти бушуют нешуточные. Главным образом на почве «смешения рас». То оборотень сведет человеческую девчонку и, если и не укусит, то наградит каким-нибудь даром либо волчонком. То какой-нибудь впечатлительный мальчик или девушка увяжутся с эльфами. А уж чем занимаются промеж себя люди... Антонио надеялся, что Сэндклиф и Мартин остаются просто друзьями, делящими одну женщину. Странно, конечно: два таких мужика и не нашли себе каждый по подружке. С другой стороны, о победах приятелей над прекрасным полом каждый второй на Архипелаге байки травит. Видать, терпение высших сил истощилось, и они послали друзьям наказание. Или испытание их дружбы? На кару-то не слишком похоже. Он сам, несмотря на возраст, с удовольствием побыл бы у такой красавицы третьим. Интересно, насколько хватит у них терпения так жить? Скорее всего, разбегутся через несколько недель или месяцев. И девочка останется одна. Впрочем, хорошо, если одна, а не с дитем на подходе. Ведь и не узнает, бедняжка, от кого прижила, пока ребеночек не подрастет, и черты отцовские не проявятся... Ну, да это, к счастью, не его заботы. У самого дочь на выданье, только и следи, чтобы какой-нибудь лихой молодец дедом раньше времени не сделал. Да еще сын-оболтус подрастает. Угораздило с женой так опростоволоситься на старости лет... Эти трое хоть по молодости бесятся.

Мартин, Кэтрин и Сэндклиф не думали об окружающих. Им вполне хватало эмоций и впечатлений от взаимного общения. Мужчин заводило присутствие друг друга, и они не давали девушке покоя. Та, впрочем, была не в претензии, с удовольствием наверстывая упущенное за последние три года. Оба ее партнера знали толк в постельных утехах и старались доставить подруге как можно больше наслаждения. Это им отлично удавалось, особенно когда они перестали стесняться друг друга и ее и начали полноценно заниматься сексом втроем, а не по схеме «два плюс один». Кэтрин подобное времяпрепровождение безумно нравилось, а ее возлюбленных энтузиазм девушки возбуждал еще больше.

В течение почти двух недель они никуда не выбирались, за исключением пары визитов в купальню для восстановления сил с помощью массажа и разных чудодейственных притираний. «Лисички», впервые увидев их втроем, долго хихикали, но обслужили по высшему разряду и даже довольно навязчиво предлагали себя мужчинам, прозрачно намекая, что их подруга нуждается в отдыхе. Кэтрин посмеялась, поблагодарила девушек за заботу, а потом сказала:

– Мальчики, вы свободны, если хотите – пожалуйста.

«Лисички» воодушевленно закивали и заулыбались, Мартин и Сэндклиф с недовольством посмотрели на нее.

– Нет уж, Кэт, спасибо! – заявил капитан. – Я не желаю, чтобы ты потом припомнила этот более чем щедрый жест и потребовала разрешить тебе переспать, к примеру, с бессмертным.

– Нашла дурачков, – хмыкнул Мартин. – Или ты уже устала от двоих?

Кэтрин удовлетворенно рассмеялась.

– Не устала, наоборот, очень довольна. Как просто оказалось добиться от вас верности!

Мужчины переглянулись и заржали.

– А ведь она права, Марти. Ну и влипли же мы с тобой! – сказал сквозь смех Сэндклиф. – Никогда не думал, что кончу столь бесславно!

– Нужно было делать выводы из моей печальной истории, друг, – ответил Мартин.

– Увы, я запал на Кэт прежде, чем узнал, что она и есть та самая особа, которая лишила тебя покоя.

– Я действительно не держу вас, – посмеивалась Кэтрин, глядя на мужчин. – И не собираюсь потом припоминать мою щедрость, не беспокойтесь.

– Кэти, нам никто не нужен, кроме тебя, – проговорил Мартин. – Зачем нам другие, ты же рядом и всегда в настроении, – он ухмыльнулся. – Вот если решишь оставить нас на время, чтобы навестить родню в Алтоне, тут уж не обессудь.

– Ладно, уговорили, устрою вам как-нибудь каникулы.

И они расхохотались втроем, понимая, что поездка в Алтон – не повод для расставания.

Когда схлынула первая лихорадка их тройственных отношений, Мартин, Кэтрин и Сэндклиф стали спускаться трапезничать в общий зал. Как-то вечером они сидели там за бутылкой доброго вина, наслаждаясь выступлением заезжего менестреля, который уже второй день развлекал постояльцев гостиницы. Юноша закончил очередную балладу и отошел слегка промочить горло, утомленное пением.

– Привет, Мартин! Здравствуй, Кэти! – прозвучал над ними громкий голос, отдаленно напоминающий рычание. Это был Кан. Приближалось полнолуние, и в его облике все резче проступали звериные черты. Молодые люди поздоровались, оборотень присел за их стол. – Оклемался, мореход? – волк кивнул Сэндклифу, тот без энтузиазма ответил тем же. Затем Кан с подозрением принюхался и удивленно посмотрел на них. – Хорошо устроились, ребята! Вам четвертый не нужен?

– Шел бы ты своей дорогой, Кан, – процедил Мартин. – Мы вдвоем с Сэнди тебя запросто отделаем.

– Нет, Марти, пусть посидит, поговорит, – недобро усмехнулся капитан, – а я тем временем пару кувшинов пива выпью и потом рассчитаюсь с ним по полной.

Кэтрин фыркнула, Кан захохотал своим лающим смехом.

– Да ладно вам, я просто завидую. Главным образом вашей принцессе. Я б тоже с удовольствием двумя грудастенькими блондиночками обзавелся. Или парой восточных куколок. И друзей у меня настолько хороших нет, чтоб так делились.

Троица за столом молча взирала на него.

– Не треплись об этом, волк, – сказал Мартин.

– Не беспокойся, медвежонок, от меня никто не узнает. Но есть и другие носы, да и глазастых вокруг хватает.

– Чего ты так беспокоишься, Марти? – спросил Сэндклиф. – Тут алтонских дворян нет, а Кэт, по-моему, все равно.

Девушка кивнула.

– Вот-вот, Мартин, – усмехнулся Кан, пребывавший в игривом настроении. – Чего тут скрывать, вы же с мореходом друг друга не?.. Ну, простите, неудачно пошутил, – быстро проговорил он, видя, что друзья стали подниматься из-за стола.

– Думай, прежде чем болтать, волчара, – пробурчал Сэндклиф.

– От кого я это слышу? – огрызнулся оборотень. – Ты сам-то чем думал, когда меня стал задирать?

– Ну, хватит, прекратите, – вмешалась Кэтрин, опасаясь, что потасовка все же начнется. – Кан, неужели я похожа на такую, которая будет делить постель с мужиками, интересующимися задницами друг друга, а не ею?

– Простите, принцесса, – оскалился в смущенной ухмылке волк. – Вас я меньше всего хотел задеть. Вы вызываете у меня глубокое восхищение и уважение. Никогда не думал, что найдется женщина, способная прибрать к рукам хотя бы одного из этих ко... славных мужей, – он бросил ехидный взгляд на угрюмых капитана и Мартина.

– Я их не держу, – рассмеялась девушка. – Они свободны в своем выборе, но почему-то упорно отказываются проводить время с другими.

Оборотень в жесте притворного отчаяния схватился за голову.

– Принцесса, не добивайте меня вашей щедростью и великодушием! Я умру от зависти, а если выживу, буду настойчиво набиваться к вам четвертым.

Кэтрин, смеясь, махнула на Кана рукой, ее мужчины продолжали хмуриться. Волк заметил их недовольство и стал подниматься из-за стола.

– Пойду я, пожалуй, – проговорил он. – Счастья вам в тройном размере! Мартин, хорошо, что у тебя есть твой нос: не будет проблем с определением отцовства.

Капитан чуть снова не вскочил на ноги, но друг его удержал, улыбнувшись в ответ на широченную ухмылку уходящего волка.

– Сиди, не дергайся. Для оборотней ничего оскорбительного в его словах нет. У них дети часто получаются, когда они в зверином обличье, так что определить отца только по запаху и можно.

Капитан ругнулся.

– Сэнди, успокойся, – Кэтрин погладила его по руке. – Кан неплохой, только юмор у него своеобразный.

– Хорошо, я буду с ним сама любезность и дождусь, пока он неудачно пошутит с тобой, Кэт, – сказал Сэндклиф и, не удержавшись, поцеловал девушку.

– Договаривались же не демонстрировать на публике... – проворчал Мартин, недовольно взглянув на друга. – Хочешь, чтобы вся Джибролта над нами потешалась, а менестрели похабных песенок насочиняли и по Архипелагу разнесли? А то еще и до Континента дойдет.

– Марти, кому до нас есть дело? – удивилась Кэтрин. – Здесь сколько угодно таких компаний, я сама видела.

– Таких да не таких, Кэт, – ответил за Мартина капитан. – Ты на девку не похожа. К тому же, мы тебя не просто трахаем, мы тебя любим.

– Спасибо на добром слове, – усмехнулась она. – Я тоже вас люблю, значит, нам должны завидовать. А если песенок насочиняют – не страшно. Имена у нас на лбу не написаны. И потом, я счастлива, и мне все равно, кто может узнать о нас.

Мартин только засопел, потом махнул рукой и прижался к губам Кэтрин. Девушка пылко ответила на его поцелуй. Сэндклиф, улыбаясь, смотрел на них.

– Не пора ли нам наверх? – поинтересовался он, когда молодые люди оторвались друг от друга. Те согласно кивнули.

Неразлучная троица сидела в общем зале гостиницы за обедом, когда к их столу подошел толстый, богато одетый пожилой купец. Голову его украшала темно-красная чалма.

– Здравствуй, Дэйл, – сказал он, обращаясь к Мартину, но глядя исключительно на Кэтрин. Потом пренебрежительно окинул взглядом Сэндклифа. – Вижу, ты весело проводишь время, так вот решил напомнить о нашем уговоре. Отплываем завтра рано утром, и я хочу видеть тебя на корабле сегодня вечером.

– Конечно, Радживан, я буду, – ответил молодой человек, заметно мрачнея.

– Очень хорошо, – купец надменно кивнул и отправился к свободному столу, собираясь перекусить.

– На сколько ты отправляешься? – спросил капитан.

– Дней на десять, может, на две недели. Я, честно говоря, забыл совсем об этом купчине. Договорился с ним в порту, когда только на берег сошел после предыдущей работы. Черт, как некстати! – он с грустью посмотрел на Кэтрин.

Ее лицо тоже потускнело.

– А ты не можешь плюнуть на эту работу? – спросила девушка.

– Нет, нельзя, – он отрицательно покачал головой. – Я должен заработать денег, если не на выкуп хоть части земель Дэйлов, то на жизнь здесь. Откажусь сейчас – тут же пойдут слухи, что я подвел нанимателя. Найти следующего будет гораздо сложнее.

– Не грусти, Кэт, он скоро вернется, – Сэндклифу тоже было невесело. – Ты не останешься одна, как могло бы получиться, если б вы послали меня подальше.

– Кэти это предстоит, как только у нас обоих одновременно появится работа, – Мартин помрачнел еще больше. – Сэнди, пожалуйста, не оставляй ее одну сейчас, даже если тебя захотят нанять. Потом нужно что-то придумать. Найти безопасное жилище, может, Кана попросить приглядывать.

– Прыткого волчару? Ну уж нет! – возмутился моряк. – И знаешь, я-то часто ухожу в море на месяцы, а не на недели, и я просто не смогу... Пошли все наниматели к акульей бабушке!

– На что же ты будешь жить? – спросила Кэтрин. – Корабль продашь?

Сэндклиф воззрился на нее, будто она произнесла страшное богохульство.

– Корабль? Продать? Я бы и раньше с ним не расстался, а после того, как из-за него с тобой познакомился... Нет!

– Вы мне никогда подробно не рассказывали о вашей первой встрече, – сказал заинтригованный Мартин.

– Не сейчас, Марти, – попросила его Кэтрин, видя, что капитан не в настроении предаваться лирическим воспоминаниям. – Прости, Сэнди, я сморозила глупость.

– Ничего, я не обиделся, – взгляд Сэндклифа стал задумчивым. – А знаете что, – произнес он через несколько минут, – когда меня наймут, вы отправитесь в плавание со мной.

– С удовольствием, если твои наниматели будут по совместительству и моими, – усмехнулся Мартин.

– Будем над этим работать, медведь, – вполне серьезно ответил капитан. – Такое ведь уже случалось.

Вечером Сэндклиф и девушка отправились в порт вместе с Мартином. Друзья решили съехать из гостиницы: Кэтрин согласилась пожить на корабле, пока молодой человек не вернется. Для двоих места в капитанской каюте вполне хватало. Простились на набережной, рядом с «Дочерью Океана». Девушка никак не могла оторваться от Мартина, в конце концов ему пришлось бережно разнять ее руки, обнимавшие его шею.

– Кэти, я уезжаю ненадолго, да и ты остаешься не одна, – сказал он, улыбаясь. Ее грусть и нежелание расставаться были несколько неожиданны и оттого еще более приятны.

– Все так, но мне не хочется отпускать тебя.

– А мне не хочется уходить, – шепнул он, теперь уже сам заключая ее в объятия.

– Я сейчас разрыдаюсь, – пробурчал Сэндклиф. – Заканчивайте, будет только хуже.

– Тебе-то откуда знать? – полюбопытствовал Мартин, тем не менее, выпуская девушку. – И смотри, обращайся с Кэти ласково, дай ей отдохнуть.

– Только не проси его не притрагиваться ко мне, – запротестовала Кэтрин.

– Все будет нормально, Марти, не беспокойся, – капитан пожал руку друга и хлопнул того по плечу. – Мы с Кэт уже с нетерпением ждем твоего возвращения.

Мартин ушел, Сэндклиф с девушкой поднялись на борт. Матросы не скрывали радости при виде своего капитана в обнимку с той самой особой, от которой у него наступило временное помутнение рассудка. Кэтрин немного развеселилась, глядя на их ухмыляющиеся физиономии.

– Идите, ребята, по местам, – распорядился Сэндклиф. – Завтра проверю, как вы без меня корабль содержали.

Потом потащил девушку в каюту.

– Отдохнуть, Кэт, я тебе, конечно, дам, но только после того, как трахну, наконец, на моем корабле.

Его подруга довольно рассмеялась в ответ.

Они не спали почти всю ночь. Кэтрин на время позабыла о Мартине, вспомнила лишь под утро, засыпая и ощущая, что ей не хватает тепла второго тела рядом...

Днем девушка отоспалась всласть, пока Сэндклиф занимался корабельными делами. Капитан спустился в каюту вечером, усталый, но лицо его тут же посветлело, когда он увидел поднимающуюся ему навстречу Кэтрин.

– Выспалась?

– Да, давно. Уже несколько часов листаю твои книги. Интересная у тебя библиотека, даже томик сказок есть.

– Это подарок моей младшей сестры, – слегка смутился он. – Ей было десять, когда она мне его подарила.

– А тебе сколько?

– Семнадцать.

– И ты тогда читал сказки?

– Я и сейчас их иногда читаю, Кэт. Что в этом такого? Ты разве сказок не любишь? – его смущение уже улетучилось, и он снова был безмерно доволен собой.

– Люблю. Мне просто немного странно, что они все еще нравятся тебе. Хотя, с другой стороны... – она задумчиво посмотрела на мужчину, он снова почувствовал неловкость и отвел глаза. – Сэнди, не прячься от меня. Я не скажу Мартину. А если он сам догадается, то не станет смеяться, я уверена.

– Над чем смеяться? – с подозрением спросил капитан.

– Над тем, что ты чувствуешь больше, чем стремишься показать, – улыбнулась она. – Ты хочешь казаться наглецом, которому море по колено, и у тебя это хорошо получается. Думаю, тебе даже не приходится казаться, ты такой и есть, не целиком, а какой-то своей частью. Но душа у тебя не такая. Почему ты не рассказывал про младшую сестру?

– К слову не приходилось, – он пожал плечами.

Догадливость Кэт в отношении его характера не слишком радовала, хотя, если подумать, он никогда не пытался казаться не тем, кем был. Другое дело, что большинству его женщин вполне хватало (как она сказала?) «наглеца, которому море по колено», никто из них не копался в его книгах (а многие из тех, что бывали в капитанской каюте, умели читать?). Кэт, похоже, он понадобился целиком.

– Я расскажу про сестру, если пожелаешь, – пообещал он. – Только не теперь. Сейчас я умираю от голода. Пошли, поужинаем на палубе.

На следующий день капитан с утра куда-то исчез, но не успела Кэтрин заскучать, как он появился в каюте.

– Пошли, Кэт, повезу тебя наслаждаться южным островом.

Они поднялись на палубу, Сэндклиф подвел девушку к фальшборту и показал на небольшую лодку с парусом, пришвартованную рядом с кораблем.

– Позаимствовал у приятеля. Сейчас спустимся и махнем в одну бухточку.

Так и сделали. Пройдя на лодке вдоль обрывистого берега, они достигли очаровательной маленькой бухты, попасть в которую можно было лишь с моря. С суши ее ограничивали отвесные серые скалы, на уступах и в расселинах которых виднелись корявые сосенки. Бирюзовые волны неспешно набегали на белоснежный песок узкой полоски пляжа. Сэндклиф убрал парус, причалил и помог Кэтрин выбраться на берег. Потом вытащил из лодки большую корзину, в которой что-то звякнуло.

– Буду тебя откармливать, Кэт. Ты уж извини, но я не любитель выпирающих костей, – он лукаво взглянул на нее. – Когда я впервые тебя увидел, ты выглядела гораздо более соблазнительно.

– Интересно, благодаря кому у меня стали кости выпирать? – притворно возмутилась девушка.

– Я тебя и не виню, – усмехнулся он. – Знаю, ты поблекла из-за меня, вот и собираюсь все исправить.

Они провели в бухточке целый день, купаясь, лежа на теплом песке, перекусывая и болтая. Правильнее будет сказать, что они провели так все две недели до возвращения Мартина. Каждое утро капитан с девушкой уходили на лодке в то или иное живописное местечко на побережье, которых там было предостаточно, а Сэндклиф, похоже, прекрасно в них ориентировался. Конечно, без секса дело не обходилось, но особенным излишествам они не предавались. Кэтрин быстро восстановила соблазнительные формы и покрылась нежным загаром медового оттенка. Времени для разговоров у них хватало, и Сэндклиф поведал девушке о своей сестре.

***

– Когда мне было лет семь, на море разразился ужасный шторм. Даже старики напугались, не помнили такого морского буйства. Буря длилась почти сутки. Люди из домишек, стоявших ближе к берегу, перебрались к жившим подальше соседям. К счастью, ни один дом серьезно не пострадал. Ветер свирепствовал над морем, а волны били в берег как кулаки, так что земля дрожала, но не пытались захватить находившееся за обычной полосой прибоя. Выглядело это странно, но никто из рыбаков не пытался обсуждать необычный шторм, ибо от разговоров становилось только страшнее.

Буря кончилась утром, внезапно, а наступивший день был тихим и солнечным. Люди вышли из домов и отправились на берег, проверить, не вынесло ли чего ценного. Мы с матерью тоже пошли, но забрались подальше от деревни. Видно, матушка, по привычке завернула туда, куда прогуливалась со своими поклонниками. В мужчинах у нее никогда недостатка не было, повезло ей и на этот раз. Только мы вышли к морю, как заметили лежащую у кромки воды темную фигуру. Я, признаться, струсил, и остался на месте, а мать подошла к утопленнику. Он лежал лицом вниз, она его перевернула, приложила ухо к груди и крикнула мне, чтоб я бежал за помощью, мол, он еще жив.

Я привел рыбаков, они помогли перетащить мужчину в нашу хижину. Мать стала его выхаживать, похоже, он ей понравился. В общем, незнакомец, конечно, был не уродлив, но на меня при виде него почему-то всегда жуть накатывала. Выглядел он лет на сорок, черноволосый, без единого проблеска седины, бледный, как смерть. Глаза черные и бездонные, как беззвездная ночь, но иногда в них появлялся странный багровый огонек, нечеловеческий какой-то. Мать, мне кажется, никогда этого не замечала, а вот я видел, и не раз. И он знал, что я разглядел, но не расстраивался по этому поводу. Он вообще мало по какому поводу расстраивался.

Звали его ХАген, по крайней мере, он так представился. Назвался купцом, плыл, мол, на Архипелаг и оказался во время шторма за бортом. Оклемался быстро, но дом наш покидать не спешил. Мать ему глазки строила, он ей улыбался. На меня внимания не обращал, но как-то раз, когда мы с ним остались вдвоем в хижине, подошел ко мне и взял за руку. Я хотел вырваться, но он держал крепко и сказал:

– Не бойся, мальчишками не интересуюсь, да и в любом случае мал ты еще. Сколько тебе? Лет семь?

Я кивнул.

– Раскрой ладонь, я хочу посмотреть, – он сжал мне запястье.

Я подчинился. Хаген довольно долго изучал мою руку, бормоча что-то под нос, потом взял вторую.

– Счастливчик... – наконец пробурчал он недовольно и оттолкнул мои ладони.

Я поспешил убраться из дому и не заходил туда, пока мать не вернулась.

После этого случая Хаген стал по-настоящему обхаживать матушку. Ну, с ней так много усилий и не требовалось. В общем, через месяц она понесла. Наш гость искренне радовался, мать тоже, мне было все равно. Тип этот, хотя и зловещий, с матерью обращался прекрасно, да и мне ничего плохого не делал. Большей частью не замечал, что меня вполне устраивало. Он прожил с нами до рождения ребенка, и потом еще месяца три.

Родилась девочка. Хаген был разочарован, но не разозлился, а загрустил. Я один раз слышал, как он бормочет, стоя у колыбельки сестры:

– И здесь проклятие работает... Девчонка... Не будет с ней сладу...

Впрочем, обращался он с нами по-прежнему хорошо. Когда Эли, так звали сестру, а полное имя было Элизабет, исполнилось три месяца, Хаген собрался уезжать. Обещал вернуться, оставил денег, но сам больше не показывался, хотя понемногу золота с разными людьми присылал исправно. Жить нам стало гораздо легче. Так прошло года три или около того. Мы с Эли очень друг к другу привязались, несмотря на разницу в возрасте. Она чуть ли не с колыбельки во мне души не чаяла. Улыбнулась мне первому, Хаген еще тогда с нами жил, его это здорово разозлило, я даже удивился. Он меня чуть ли не оттолкнул и прошипел что-то вроде:

– Папашина кровь, уже сейчас проявляется...

Наверное, у моего отца, кем бы он там ни был, проблемы с женщинами отсутствовали. Как и у меня, – Сэндклиф хмыкнул. – Если, конечно, не считать, что меня угораздило втрескаться в единственную любовь моего лучшего друга.

– Да ладно тебе, Сэнди, втроем веселее, разве нет? – спросила Кэтрин, потягиваясь на теплом нежном песочке.

– Веселее, не спорю, – откликнулся он. – И, по большому счету, надежнее. Меньше вероятности, Кэт, что тебя потянет на сторону. Также как и нас.

Девушка рассмеялась.

– Что же было дальше? – спросила она.

– Дальше у матери появился очередной поклонник, рыбак, но не из нашей деревни. И у них все быстро так закрутилось. Она опять забеременела, он собрался на ней жениться. Мать была счастлива, не ходила, а будто на крыльях летала. И все бы хорошо, только мужик этот меня с первого взгляда невзлюбил. Впрочем, я его тоже. И Эли он постоянно шпынял, хотя ей тогда только три тогда исполнилось. Она, кстати, почти никогда не капризничала, под ногами у взрослых не путалась. Не знаю уж, как он потом со своим дитем обращался, может и лучше, а если нет...

Сэндклиф замолчал и грустно покачал головой.

– Я уже собрался из дому ноги делать. Думал: забрать с собой сестру или нет. Уж очень она мала была, если б хоть на пару лет постарше. Мать ничего не замечала, или мне так казалось.

Как-то вечером, когда мы остались дома втроем (мужик этот в море ушел на ночной лов), в дверь постучали. Вошел Хаген, ничуть за прошедшие годы не изменившийся. Мать опешила, но не растерялась. Приготовилась оправдываться или нападать на него, или и то и другое вместе. Он посмотрел на нее и сказал:

– Совет да любовь тебе! У нас бы все равно ничего не вышло. Ему сына носишь... Ну, да это тоже не твоя вина, – он помолчал, мы все тоже ничего не говорили. – Отдай мне дочку. Здесь ей жизни не будет. Твой муж о чужих детях заботиться не способен.

Мать посмотрела на него как-то затравленно, потом на Эли взглянула, а та к матери подошла и к коленям прижалась. Видно, родной отец у нее симпатии не вызывал. Затем мать бросила на меня какой-то странный взгляд. Хаген за ним проследил, но ничего не сказал.

– Я отдам тебе девочку, – проговорила она с неохотой, – но только если ты заберешь Сэнди и будешь заботиться о нем, как о ее брате.

– Хитра баба! – усмехнулся мужчина. – Ловко придумала! Хочешь и рыбку съесть и на трон воссесть!

– Я бы никогда Сэнди не отдала, тем более, ты не его отец, – разозлилась мать. – Но здесь ему будет хуже. Ты, по крайней мере, его пальцем не трогал, пока с нами жил. Хотя я видела прекрасно и сейчас вижу: не по сердцу он тебе!

– Он только бабам по сердцу, – процедил Хаген. – Так было и так будет. И это же его погубит.

– Кончай каркать, ворон! – мать уже чуть не плакала. – Отвечай, возьмешь или нет?

– Мам, я сам к нему не хочу, – не выдержал я. – Все равно уйти собирался, только Эли не хотел одну оставлять, но раз ее родной отец заберет...

– Ты так привязан к сестре? – удивился Хаген.

– Они все время вместе, – вмешалась мать. – И она в нем души не чает.

– Вот в этом-то я не сомневаюсь, – хмыкнул мужчина. – Отвечай, мальчишка!

– Я люблю Эли, – буркнул я. – Если б не это, сейчас бы с вами тут не болтал.

Хаген захохотал.

– Этого я на твоей ладони не заметил! – проговорил он, отсмеявшись. – Ладно, уговорила, – бросил он матери. – Забираю обоих.

Она заплакала. Хаген подошел к ней, погладил по голове и сказал:

– Не беспокойся о них. У меня им будет лучше, чем здесь. А тебе – спокойнее, с мужем и другим ребенком. Поменьше показывай печаль о старших детях, тогда все сложится неплохо.

Потом он повернулся ко мне:

– Прощайся.

Одновременно со сказанным вслух в голове у меня прозвучала фраза, произнесенная голосом Хагена: «Больше ты с матерью не увидишься.» Я тогда и не рассчитывал на встречи с ней в будущем, при ее-то муже, поэтому воспринял все спокойно. Мы обнялись на прощание, она меня поцеловала, ничего не сказала, видно, боялась снова расплакаться. Я взял Эли за руку, и мы вышли вслед за Хагеном. Он повел нас на берег моря, примерно на то место, где мать его нашла, остановился и попытался взять сестру на руки. Она разревелась и вцепилась в меня. Хаген стал еще угрюмей.

– Ладно, – сказал. – Держи ее ты, только очень крепко. Ни в коем случае не выпускай, или она погибнет. А я возьму тебя за плечи. Может, сожму слишком сильно, но ты не вырывайся, иначе упадете оба. Понял?

Я сказал, что понял. Он сжал мне плечи чуть ли не до хруста, и вдруг нас будто какой-то силой рвануло вверх и понесло куда-то, очень быстро. Не успел я испугаться, как мы уже стояли в огромном зале с каменным узорчатым полом, серыми колоннами вдоль стен и высоким стрельчатым потолком. Я раньше никогда такого не видел. Еще там были огромные окна, но стояла ночь, и за ними ничего не просматривалось. В зале горело несколько светильников: чаша на высокой ножке, а в ней полыхает бледное пламя, прекрасно все освещающее. Ни тебе свечей, ни факелов. Мне после этого перемещения стало сильно не по себе, желудок как подскочил к горлу, так там и застрял. А Эли вывернулась у меня из рук, запрыгала вокруг и заканючила:

– Еще, Сэнди, еще!

Хаген усмехнулся и потрепал ее по голове.

– Мое семя, – с гордостью произнес он. – А в тебе, парень, ни капли магии, как я посмотрю. Да и откуда бы? Впрочем, ты тоже не бездарен... в своем роде.