Текст книги "Песнь шаира или хроники Ахдада"

Автор книги: Руслан Шабельник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Для тварей простер Он землю.

И тогда Мы повелели: "Изыдите, и да пребудет с вами вражда! Земля пусть станет вам временным местопребыванием, и от нее вы будете получать средства к существованию".

Несмотря на шум, порождаемый своим занятием, джинн услышал Хасана.

Он обернулся и совсем незлобиво спросил:

– Чего тебе?

Мы покорили Сулейману ветер, который одним утренним дуновением пролетает месячный путь и ночным дуновением проходит такой же путь. Мы заставили для него течь родники расплавленной меди. И часть джиннов работала на него по повелению его Господа. А тому, кто из них ослушается Нашего повеления, Мы дадим вкусить наказание огнем. Они создают для него то, что он пожелает: алтари, изваяния, чаши, огромные, как водоемы, прочно стоящие котлы.

Хасан снова прокашлялся, и не одна пыль была причиной сухости в горле.

– О, Гассан Абдуррахман, да, да, не удивляйся, мне известно, как тебя зовут, хотя истинное имя ведомо лишь Аллаху! – Хасан снова прокашлялся. – Не поведаешь ли мне, о дитя огня, каким образом... – Хасан понял, что не может больше говорить, и не одна сухость в горле была тому причиной. Слова, иногда слова теряются в водовороте мыслей, не поспевают, или становятся малыми, и не одна недостаточная ученость тому причиной. – Слушай, Гассан Абдуррахман, а тебе обязательно, э-э-э, рушить город?

А ослушавшихся или высказавших неповиновение заточал он (Сулейман) в медные кувшины и заливал горлышко свинцом и запечатывал своей печатью. И бросал те кувшины в море, чтобы мучились джинны в них до скончания времен.

– Я был горд тогда, горд и молод. Я посмел спорить с Сулейманом ибн Даудом (мир с ними обоими). Он повелел мне рыть каналы для дворца Билкис. Я отказался, тогда Сулейман властью, дарованной ему Аллахом, заточил меня в кувшин.

Гассан Абдуррахман сидел на стене одного из домов, он уменьшился в размерах, и красные ноги свисали и болтались, не доставая до земли. Словно мальчишка на соседском заборе.

Джинн рассказывал свою историю, а Хасан слушал.

– Но мудрый Сулейман наложил на меня еще одно заклятие. Если я когда-нибудь освобожусь, я должен буду служить хозяину кувшина. Выполнять все желания и прихоти любого сына Адама. Так он наказал меня за гордыню и отказ повиноваться.

– И нет никакого выхода...

Среди нас есть и предавшиеся Аллаху, и отступившиеся от Него. Те, кто предался Аллаху, встали на прямой путь.

Вероотступники же – это топливо для ада.

Если бы они были стойки на прямом пути, Мы бы напоили их водой вволю, чтобы тем самым подвергнуть их испытанию. Если же кто-либо предает забвению Господа своего, Мы подвергаем его тяжкому наказанию.

– Если выход и есть – мне он неизвестен. Это мое проклятие, и я буду нести его до последнего дня.

Вы не войдете в царство Божье, пока не будете иметь веры. Если же ты отвернулся от истинной веры, то ты в разладе, но Аллах избавит тебя от ответственности за разлад, ибо Он – слышащий, знающий.

– Есть тот, кто сильнее и выше Сулеймана! – произнес Хасан.

– Кто же это? Ни один из людей ни до, ни после не мог сравниться в величии и знании с сыном Дауда!

А если будешь следовать прихотям, после того, как к тебе явилось истинное знание, то, воистину, ты станешь нечестивцем.

Те, что не уверовали, подобны бессловесной скотине, которую кличет пастух, а она ничему не внемлет, кроме зова и крика. Они глухи, немы, слепы и ничего не разумеют.

– Тот, кто создал небо и землю и все сущее! Тот, кто создал тебя и меня! Кому ведомы пути и тайны земные и небесные!

– Аллах? Но...

Аллах – нет божества, кроме Него, живого, сущего; не овладевает Им ни дремота, ни сон. Ему принадлежит то, что в небесах и на земле. Кто заступится пред Ним, иначе как c Его позволения? Он знает то, что было до них, и то, что будет после них, a они не постигают ничего из Его знания, кроме того, что Он пожелает. Трон Его объемлет небеса и землю, и не тяготит Его охрана их; поистине, Он – высокий, великий!

– Я забыл, что создан Аллахом. Я поклонялся другому и другим. Я предал истинную веру, – Гассан Абдуррахман обхватил рогатую голову руками. – За что поплатился, и нет мне прощения!

Воистину, вера Аллаха – это ислам. Аллах каждому из нас предначертал устав для жизни и дорогу к свету.

– Есть! – ответствовал Хасан. – Есть, если намерение твое твердо, а помыслы чисты!

– О чем ты говоришь, о человек?

– Желаешь ли ты избавиться от проклятия?

– Что за вопрос? Да!

– Жалеешь ли ты о том, что не поклонялся и не почитал Истинного Бога?

– Да!

– Примешь истинную веру?

– Да!

– Тогда повторяй за мной: "Ашхаду алля иляха Илляллаху уа ашхаду анна Мухаммадар – расулюллах!"

И Гассан Абдуррахман с горячим сердцем повторил:

– Свидетельствую, что нет бога кроме Аллаха, и свидетельствую, что Мухаммад – Посланник Аллаха!

Едва Гассан Абдуррахман произнес последнее слово, тучи, до этого затянувшие небо, рассеялись, и солнце простерло свои руки, осветив джинна и человека.

Джинн спрыгнул со стены. Хасан кинулся к нему с объятиями.

– Брат мой, теперь ты свободен, и ты с нами!

– Свободен? – удивленно повторил Джинн. – Но как...

– Ты сам только что сказал: "Нет бога, кроме Аллаха!"

– Но... так просто...

– Не просто, с принятием истинной веры ты наложил на себя обязанности и обязательства, и ты должен выполнять их.

– Свободен... – повторил джинн, смакуя желанное слово. – Но как... проверить...

Хасан улыбнулся.

– Истинная вера не нуждается в доказательствах. Но ты можешь, против приказания хозяйки кувшина, восстановить разрушенный город и тем самым убедиться, что она более не властна над тобой!

– С радостью! – джинн начал увеличиваться в размерах.

– Да, и рыб обратно в людей не забудь превратить.

25.

Окончание истории о Шамс ад-Дине Мухаммаде – султане славного города Ахдада, о визире его Абу-ль-Хасане, о царевне Зариме и о Хасане басрийском, волею Аллаха вовлеченного в нее

– Хвала Аллаху Великому, Милостивому и милосердному к своим созданиям! Господи, да как же это... да каким же это... – султан Ахдада Шамс ад-Дин Мухаммад плакал. Соленая влага лилась из черных глаз, стремительно преодолевая невысокий вал щек, чтобы затеряться в густом лесу бороды. – Хвала Аллаху – господину миров! Да как же это... да каким же это...

Султан Шамс ад-Дин Мухаммад ходил по городу, славному городу Ахдаду и трогал стены домов, трогал заборы... испустив крик радости, забыв о слугах и лошадях, он припустил к городской стене, сейчас вновь окольцовывающей Ахдад.

Припав к ней, со сбитым дыханием, Шамс ад-Дин расставил руки, словно намеревался объять необъятное.

– Господи, да как же это... да каким же это... за одну ночь, всего за одну ночь... Ахдад! Мой Ахдад!

– Джинн перенес трон Билкис, прежде чем Сулейман опустил веки, – рядом с Шамс ад-Дином стоял Хасан, запыхавшийся от бега за султаном. – Гассану Абдуррахману достаточно ночи, чтобы восстановить город.

– Хасан! Друг мой! Брат мой! – Шамс ад-Дин оставил стену и кинулся с объятиями к спасителю города. – Отныне и навеки, ты навсегда поселился в моей голове и моем сердце и место твое по правую руку от меня! Но... – султан оставил Хасана. – Как же люди, жители Ахдада: верные мусульмане, неверные евреи, огнепоклонники маги и христиане, они же ушли, все ушли, устрашившись джинна. Что я за правитель без подданных!

– Успокойся, брат мой, – Хасан положил руку на вздрагивающее плечо Шамс ад-Дина, – по моей указке, джинн расколдует тех, кого он превратил в рыб, они станут жить в Ахдаде. За ними вернуться их близкие и семьи, и город снова наполнится гомоном и толкотней.

– О, брат мой, ты не только спас меня, но и успокоил мое сердце! Проси, проси всего, что пожелаешь, сейчас же, и, клянусь Аллахом, если ты пожелаешь забрать мою жизнь, я с радостью отдам ее тебе!

– Султан, я...

– Впрочем, награда подождет, ведь в этом мире все еще живет и обладает достаточной силой и властью, и ненавистью главный виновник и источник всех несчастий – царевна Зарима! Ах, если бы знать, если бы узнать, на каком из островов...

– Брат мой, – слово вновь взял Хасан. – Гассан Абдуррахман, который теперь верит в истинного бога и который восстановил твой город, велел передать, что он выполнит еще одно желание, всего одно, что бы это ни было, только бы это оказалось в его силах. Желаешь ли ты наказать царевну?

– Желаю!

– Тогда, говори.

– Пусть он ее!.. – глаза Шамс ад-Дина, горящие глаза внезапно потухли. – Впрочем, нет, кто я такой, чтобы судить и наказывать. Вели Гассану Абдуррахману, пусть построит дворец, на самой высокой вершине, самой непреступной горы. Пусть перенесет Зариму, вместе с ее прислужником – братом колдуна – в этот дворец. Если кто из слуг или невольников захочет последовать за ними, пусть перенесет и их. И даст им верблюдов и иной живности, чтобы могли размножать их и иметь мясо, жир и шкуры. И даст им семян, и устроит поля, чтобы они могли собирать урожаи и иметь еду.

– Но ведь они станут искать способ сбежать оттуда и отомстить тебе!

– Если будет на то воля Аллаха – не сбегут, и я закончу свои дни в мире и спокойствии. Если же сбегут – на все воля Аллаха, а кто я, кто мы такие, чтобы противиться этой воле.

– Речь твоя наполнена мудростью и рассудительностью. Да будет так.

– Ас-саламу алейкум ва рахмату-ллах!* (мир вам, милость Аллаха и Его благословение).

КОНЕЦ