Текст книги "Ля-ля, детка! (СИ)"

Автор книги: Руфи Руф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)

30. РАБОТОДАТЕЛИ

На одной из работ, где к слову была бешеная текучка, я рвала попу на британский флаг – так старалась. Работала допоздна, мирилась с мизерной зарплатой на период оранжевой революции, которая имела наглость растянуться на полгода. Однажды я отравилась испорченным пирожком и меня рвало и тошнило прямо в рабочем кабинете. Ощущения – будто грязные волосы выросли у меня в горле и желудке, шевелясь при этом как змеи. Но я досидела по просьбе начальства на работе до полдвенадцатого ночи и сделала срочный договор. Который потом (само собой!) не понадобился. Когда я дома измерила температуру, она оказалась тридцать девять с половиной. Я не отказывалась от любых заданий: ни от юридических, ни от от так называемых общественных. Но это не помешало моему начальнику уволить меня так же, как и всех остальных. Это был первый день, когда я вышла из отпуска. Я даже не отошла с дороги, не успела войти в рабочее русло. На мои слова о моих прошлых заслугах мне ответили: «Ты можешь работать очень хорошо, но у тебя бывают перепады. И вообще нам нужен юрист-мужчина, который бы нас куда-то вёл и направлял». Смешно! Куда наёмный работник может направить директора и хозяина капитала? Разве что в тюрьму, но начальник явно имел в виду другое: персональные связи юриста в высоких кабинетах власти.

31. ИЗБИЛИ ГОЛУЮ

Итак, мне двадцать семь лет, и я снова без работы. Я переодеваюсь в комнате сестры без света: хватает отблесков серого вечера. Дверь на защёлку случайно не заперта. И хотела же закрыть как обычно, но думала, что в эти пару секунд никто не зайдет. Ведь это же быстро – снять лифчик, вывернуть чистую футболку с изнанки и натянуть её через голову. Однако закон подлости в том и состоит, что случается самое маловероятное. Папашка зашел так быстро, что я сильно испугалась. Именно от испуга я резко (резче чем следовало) вскрикнула: «Что такое? Выйди!». Что тут приятного – стоять топлес в одних трусах перед тем, кто избивал, унижал и издевался над тобой? Он взревел, и кинулся на меня с кулаками. Ударил голую сильно несколько раз в лицо. Кадр называется: «Груша и боксёр». Он никогда не уважал во мне девочку, девушку, женщину. С каждым разом побои будут становиться всё хуже и разнузданнее.

Если раньше я могла обмочиться и зарыдать, и побои прекращались, то в когда мне стукнет тридцать – картина будет совсем иной. За пятнадцать минут избиения я сильно обосцусь три раза – через равные промежутки времени. Но ни в первый, ни во второй, ни в третий раз побои не остановятся. Я буду сцать под себя, лежа в луже мочи, а меня в этот момент будут продолжать молотить кулаками в лицо.

32. «МАМА-МИЯ»

Конечное, иногда я делала плохие вещи. Принималась рыдать среди ночи – довольно громко. Или кричать. Я больше не выдерживаю. После побоев Крюгера, или после особенно отвратительной ссоры с мамой, боль захлестывает, и я начинаю кричать и размахивать руками с закрытыми глазами. Если она поблизости, у нее остаются синяки. Она, в очередной раз говорит, что никогда не простит меня, что я – монстр и подонок и между нами все кончено. Доходило до драк, удары сыпались с двух сторон, и мы обе ходили с синяками и царапинами. Бывало, я доводила ее до слез и она плакала в кухонное полотенце, или закрыв руками лицо. Она покрывалась красными пятнами в лице и груди, так что казалось ее сейчас хватит удар. А все потому, что я не могла видеть мать с лицом, искаженным ненавистью. Обезображенные черты, стиснутые до корней зубы и скрюченные пальцы рук делали ее похожей на Горгону. Она хватала меня за запястья, за плечи, шею, так что потом оставались синяки и глубокие царапины, и трясла, брызгая мне в лицо слюной. При этом она могла орать какие угодно злые вещи… Святая мадонна! Бывали дни, когда я от плохого настроения и ее грубых слов в мой адрес могла «раскрутиться». Вспыхнуть как спичка, жалея потом о самовозгорании. Начиналось все со шлепков, а заканчивалось вольной борьбой, во время которой мы хватали друг друга за волосы, били по голове и оставляли глубокие царапины на наших телах. Потом, причины ссоры казались смешными и вызывали слезы недоумения. «Как это могло случится? Как это опять произошло?». А она смотрит на меня с полными слез глазами, как будто хочет сказать: «Что же ты делаешь, сволочь?».

Но все было не так уж плохо. В другие дни, если она падала ночью в обморок, я поднимала ее и тащила до кровати. Искала нашатырь, клала компресс на голову. Готова была ее расцеловать и смешить, пока вечер не превращался в тройное ухахатывание. Вытаскивала из ее пальцев занозы, загнанные на даче и подкладывала под ноги подушку, чтобы они не так болели. Но все было неправильно. Жизнь под одной крышей с ее придурком – вот из-за чего на самом деле происходили все наши ссоры.

Она выдает мне примерно такой сценарий, если я высказываюсь в сторону Бредди:

– "Ты меня не уважаешь".

– (Я): "Давай разграничим эти вещи – уважение к тебе и то как я отношусь к Этому".

– "Нет, не разграничим! Ты должна меня уважать!"

– "Я должна уважать побои? Сломанную жизнь?!"

– "Тебе никто не мешал строить твою личную жизнь!!!!".

После скандалов, я вставала, словно мертвец из гроба, шла к ней мириться. Всегда первая делала первый шаг, просила мира и любви. Слова матери за кадром: "Света, ты хочешь того, чего не существует в природе! Той любви и дружбы, которой хочешь ТЫ, их нет!"

– "Но у других же они есть. Ты говоришь так из мести, потому что всего этого нет у тебя!".

– "Этого нет!!! Мир устроен проще. Ты зря теряешь время!".

…И все-таки… Все-таки это моя мама… и я люблю её.

Иногда она доводила меня до полубезумного состояния. До такого глубокого отчаяния и боли, что я хватала спички, зажигала их и тушила о тыльную сторону ладони. Или выбегала на балкон с намерением выброситься с него, но в последний момент тормозила, резко ударяясь о перила животом. В такие минуты я была как загнанный зверь в клетке: с зареванными глазами, раздираемая болью, ненавистью и отчаянием. И непониманием того, почему со мной так поступают. Почему не любят.

Мамина мама была удивительно доброй женщиной. Лучшее доказательство тому – Ба пролежала по больничкам лет двадцать пять с лейкозом. И до самого конца у нее было много хороших подруг, которые летели к ней, как мухи на мед. Муж – алкоголик, не богатая, не красавица, со следами иголок от капельниц, но все такая же веселая и любимая. Когда я находилась при ней, у меня было непреходящее ощущение чуда. Солнце? Это было нечто еще более чудесное! Она превращала меня в другого человека. Неудивительно, что для моей мамы бабушка была божеством. Такого же трепетного отношения она хотела от меня к себе. Но мама была другой, и я не могла выполнить ее желания. К тому же мамины взгляды и темперамент полностью отличались от моих. «Ты слишком громко смеешься! Ты скачешь, как обезьяна в лесу!». «Что ты опять одела? Цыганка Аза!». И через пятнадцать лет то же самое: «Красная помада? Волосы цвета божоле? – Проститутка!».

После увольнений меня всегда охватывала тоска. Ссоры с мамой в те периоды учащались. Последние годы мне стало еще тяжелее. Мать считала, что тот человек, в которого я влюбилась без взаимности, заморочил мне голову и довел до того, что я махнула рукой на работу. И это привело к тому, что меня уволили. Но я так не думаю. Мне просто наскучила профессия юриста, которая оказалась совсем не тем, чем я её представляла.

33. ПОЧЕМУ Я НЕ ХОЧУ ВЫДЕЛИТЬСЯ

Может показаться странным, что я не пыталась выделиться из толпы и добиться любви и уважения. Но я хожу только в открытые двери. И не люблю ломиться в закрытые. Это не гордость. Просто насильно мил не будешь, не так ли? Мне возражает Вика – жена бывшего босса: «Ты, как те толстые американские подростки, которые хотят, чтобы их любили за просто так, но при этом не стараются выглядеть лучше и сесть на диету».

Я вдумчиво окидываю взглядом далекое прошлое. Мать расчесывает меня перед сном и внушает: "Стань такой, как вон та девочка, и тогда я буду тебя любить". Но я то знаю, что это просто отговорка. Её любовь, которую "надо заслужить" – похожа на игральный автомат: выиграть приз почти нереально. Той любви, которой мне хотелось, я не получала. Безусловной и понимающей.

Вот я и не старалась, чтобы другие "меня любили". Я была уверена, что никакие старания не дадут мне чужую любовь. Никто не любит за просто так. Недостаточно быть милой и симпатичной. Надо быть лучшей! Красивее, богаче, талантливее, моднее, раскованнее… Я думала: "Такая любовь друзей замешана на зависти, на сравнении. Это мне не нужно. А потом предпринимать усилия, чтобы тебя любили, идти на хитрости – это насилие. А с насилием какая любовь?". Это сейчас я понимаю, что глупо верить будто другие люди могут полюбить просто так. Не за внешность, не за счастье и уверенность. Я не должна была допускать, чтобы меня обижали. Не должна была запускать себя и быть в депрессии. Но так было, потому что Света верила в идеалы добра, которые гораздо чаще бывают на словах, чем в реальной жизни. Хочешь верить в идеалы, стремиться к ним? Пожалуйста. Но только не позволяй себя унижать, не давай ломать. Потому что не всегда родители – твои друзья. И уж тем более не всегда правы окружающие тебя люди. Я просто не знала, что позволив сделать себя несчастной, лишусь возможности быть любимой. Я слишком верила людям, слишком доверяла их благородству и идеальным понятиям о них. Они оказались далеко не идеальными, и теперь вся моя надежда только на себя.

С другой стороны, я никогда не воспринимала, если меня игнорировали. Не могла примириться с этим… И всегда пыталась сломать стену холодного молчания тех людей, которые были мне дороги.

Сегодня я, как и много раз до этого, пыталась заставить себя встать утром. «Давай, Света! Ты должна встать. Должна!» Стоп. Я же всегда насилую себя. Говорю «Должна», а встаю после этого не раньше четырех часов вечера. Надо попросить себя ласково. «Вставай Светик, мой любимый не спи!». И я тут же встаю. Хотя ситуация не поменялась. Настроение такое же поганое. Никаких планов на день. Телек, еда, чай, интернет. В результате я все-таки поимела совесть: замела квартиру, погладила белье… Съела тарелку борща и выпала в телевизионный астрал. Говорят об эпидемии гриппа, масках и прочей ерунде. Мама кажется заболела. Этот грипп очень заразен. У меня уже щиплет-чешется в носу… Недолго музыка играла.

Еще пару лет назад я думала, что свое отдельное жилье даст мне огромный заряд бодрости. Ведь своя квартира – несомненный и большой успех. Свободно дружить, выбирать ту работу, которую хочешь, а не ту, "где деньги платят". Искать любимого. Приносить пользу обществу. (Голос известного гипнолога Игоря Тихончука за кадром: "Пользу для общества? Да, вас надо подкорректировать!").

Говорят, мир полон хороших людей. Но если это правда, почему я до сих пор одинока?

Достало все. Хочу выделиться. Хочу любви, друзей и денег. И чтобы жить было удивительно интересно. Надоело быть слабой.

34. «ЖАЛОСТЬ» ДВОЮРОДНОГО БРАТА

Однажды папаша схватил мою руку и стал выкручивать ее, как бельё, от самого плеча. Еще немного и кость сломается по спирали. Моя голова прижата к грязному полу. Если пошевелиться, шея сломается тоже. Я кричала матери, что он сейчас сломает мне руку, но он, со стиснутыми зубами и остановившимся взглядом, продолжал её отрывать. Потом рука не слушалась двое суток. Висела от плеча, как безжизненная, мёртвая плеть, как пустой рукав. Я не могла держать её на весу, управлять ею, не могла сжать пальцы и держать в них хоть что-нибудь: всё выпадало. Указательный и большой пальцы не сходились вообще. Невозможно было держать ложку, или ручку. Я перевязала шею платком и носила в нём свою поврежденную конечность.

Двоюродный брат – он же самый лучший друг детства, с которым мы катались на самокатах, лазили через заборы, выслеживали кошек и кормили крошками муравьев, – потом скажет по телефону: "Я НЕ ХОЧУ СЛУШАТЬ ОБ ЭТОМ!". Вот такой он чувствительный… Но чему я удивляюсь? Ведь это же он, достигнув половозрелого возраста, стал издеваться над моей внешностью. Видите ли грудь не третьего размера, одежда не та. Не упускал случая сказать, что мои руки похожи на "грабли", а походка – как у престарелой бабули. Сам при этом был сутулый, как кочерга, и загребал ногами облако пыли. Всего год назад он гладил меня по голове и говорил что мои волосы, как шелк, а ушки такие же маленькие и красивые, как раковины. Что ж, и так бывает. Отросло мужское "достоинство" – прощай детская дружба. Зачем помнить, как я вытаскивала его на улицу, в компанию мальчишек и девчонок, чтобы он меньше сидел дома? Зачем поддерживать близкие, доверительные отношения, если у сестры проблемы? Она грустит? Так нафиг её! Так, мой брат довел меня до попытки суицида, до реанимации и ни разу в этом не раскаялся. Я не была влюблена в него, если вы об этом. Просто он был моим лучшим другом, на верность которого я рассчитывала при любых обстоятельствах. Его отношение на фоне моего тотального одиночества было той последней каплей. Я поняла, что он не заплачет, если я умру. "Раз так, мне не стыдно" – думала я, "Ничья любовь не держит меня. Я никому не нужна и так будет лучше для всех". После того, как меня откачали, наши отношения с братом оставались такими же холодными и отчуждёнными. На что рассчитывала, когда звонила ему, не понимаю…

Но братишка не одинок в своем поведении: так поступают очень многие люди. Так может хватит ломать комедию? Давайте публично признаемся в нашей жестокости. Хватит жить идеалами. Скажем детям, что мы врём им. Что в этом мире с любовью большой напряг, и когда они вырастут, им будет очень тяжело остаться добрыми. Признаемся, что сами убили эту любовь и вытравили ее из жизни. А до этого – наши родители и родители их родителей. Давайте посмотрим всему этому в лицо. Будем жить умом, раз в сердце не хватает тепла. Может, если быть честными, любовь и появиться. Та самая любовь, на которую все себя насилуют, но которой нет.

Старший брат проявлял ко мне большее сочувствие. Я варила ему куриный суп, когда он болел. А он – жалел, когда я прибегала к нему домой избитая, или ждала его под дверью, убежав из дома. В девятнадцать лет я несколько часов сидела на картонной подстилке в подъезде. Зима выстудила бетонный пол, но я была так несчастна, что и не чувствовала этого. Однако, это не мешало брату время от времени играть с моим папашей в бильярд и принимать его приглашения сыграть в футбол. Да, мой брат был из Херсона и киевских друзей у него было меньше. Но ведь всё-таки они были, и выбор у него тоже был! После последних, очень сильных побоев, когда я вызывала милицию на дом, мой брат позвонил ко мне домой. У него в квартире получилась трещина в оконной раме, что не очень приятно зимой. Мама до этого пообещала дать ему остатки сатонгипса, и он звонил узнать, когда можно будет зайти. Вместо мамы телефонную трубку снял папаша… Брат знал как сильно и жестоко меня избили дома, возил меня в судмедбюро снимать побои, но спокойно продолжал говорить с дядюшкой Бредди о своем деле. Ну хоть бы морду ему расквасил, что-ли.

Это же беда: почему мужчины так легкомысленны, когда другие мужчины бьют женщин? Что это за долбаная мужская солидарность, когда защищают лишь ту женщину, с которой спят?!!!

35. ПРОТИВНО ЖИТЬ ПОД ОДНОЙ КРЫШЕЙ:

ТЕРПЕЛИВЫЕ ЖЕНЩИНЫ

Но не только мужчины закрывают глаза на плохое. Нет сил слышать, как мать и сестра общаются с био-папашей как ни в чем не бывало. Временами, после его оскорблений, они правда испытывают к нему неприязнь, но пока еще не рассорились с ним окончательно. Они быстро забывают всё плохое, особенно то, что связано со мной. Мне отвратительно дышать с ним одним воздухом, невыносимо находиться в одной комнате. Меня это уродует. Я становлюсь каменным, зажатым изваянием. Мое лицо перекашивается. Всё внутри меня перекашивается тоже. Я уродлива – снаружи и изнутри, когда это недоразумение находится рядом. Но я же не такая! Я не такая! Противно слышать елейный голосочек Бредди, когда он разговаривает с сестрой и матерью… Противно видеть, что он ставит свою обувь рядом с моей, вешает свою одежду рядом с моей курткой. Мерзко! Ненавистен запах его вонючего пота, который он оставляет повсюду. Когда он заходит в комнату или на кухню – я сразу же выхожу не глядя на него. Я вообще стараюсь не смотреть в его сторону и не допускать его приближения к себе ближе, чем на несколько метров. Представляете, как удобно? Естественно, я не разговариваю с ним. Если на кухне мне нужно взять что-нибудь со стола, за которым он сидит, я беру это, отвернувшись в сторону. Подхожу боком и скользя взглядом по плоскости, которая не пересекается с неприятным объектом, цепляю рукой – сахарницу, чайник, сковородку… Это не демонстрация, не наказание, я просто не могу пересилить себя. Мне неприятно. Противен сам факт его существования, и я не могу никуда уйти от этого. Я одна. Абсолютно одна. Куда мне идти? И главное, к кому?

Неужели я действительно могла уйти из дому и жить самостоятельно? Моя голова, как эпицентр взрыва. Я больше не верю, что девушка должна быть терпеливой – Ха-ха-ха! Нет, я ещё не сошла с ума… Просто сорвалась с катушек. Я соберусь. Даю слово, я выкарабкаюсь. Стану легче. Подтолкну сама себя так, как это сделал Энди из книги Стивена Кинга "Несущая огонь"! Я могу внушить себе все, что захочу.

Я знаю, что вы скажете: нужна работа и деньги, чтобы съехать. Но мы ведь не хотим жить в помойке? Мы хотим жить счастливо и хорошо. Как же за один день исправить все ошибки?

Я словно в колодце длиной с многоэтажный дом. Стены гладкие, каменные, с иссиня серым металлическим блеском. Я смотрю вверх и вижу край неба – только краешек. Такое у меня чувство, когда я смотрю на свое состояние и ум. Я – в колодце. Я сама – и есть этот колодец. Что же мне делать? Как мне перестать чувствовать себя так?

У меня нет жалости к себе. Есть самораспад. Когда вы разваливаетесь на части, ваш мозг уже не подчиняется вам, у него больше нет целей. Словами это описать нельзя. Это можно только пережить на собственном опыте. Но ни один из вас не захотел бы такого опыта для себя. Моя мать говорит: "Жизнь невозможно переписать, Света, это не книга". Смешно протестовать против самого факта своего рождения. Против зачатия от подобного идиота. Я – продолжение того, против чего я так протестую, что противно мне до глубины души. Иногда мой пот пахнет очень похоже… и тогда я очень долго стою под душем. Это хуже, чем быть изнасилованной. Ведь изнасилование заканчивается, а жизнь длится постоянно.

"Решать проблемы". Мне! Человеку без защитной рубашки! Всё плохое, что случилось со мной – находятся тут, в моей голове. Каждую секунду, каждый миг моей жизни! Это не доставляет радости. Чтобы не помнить, я отвлекаюсь и гашу свое сознание тем, что сплю без меры. Гроблю себя лежанием на диване под телеком. Сознательно убиваю себя самым неприятным способом. Но осознание этого не помогает мне решить мои проблемы. Я хочу убежать – но мне некуда. Я люблю и хочу, чтобы меня любили – а меня презирают. И кстати: оттого, что я не работаю – мир почему-то не рухнул в один момент. Удивительно!

Любовь? Где же ты? Не получилось раз, не получилось два. Когда же должно получиться? Через год? Через десять лет?! Когда мне стукнет восемьдесят и я наконец сдохну?!!! Мне постоянно больно. Я терзаюсь в аду. А вы все так далеко от меня – как на другом конце Вселенной.

36. КОМПАШКА И МОЕ ПРОШЛОЕ

"Я не могу жестокой быть, и просто жёсткой.

Другим страданья причинить – которые мне так несносны".

Им все равно – мое одиночество, уроки бокса от моего папаши. Компашке плевать, что я – уродливый слепок взаимной ненависти двух людей. Зачем им я?! Они родились от родителей, которые любили, или хотя бы нравились друг другу. Они и внешне другие – красивые. Другая кожа, глаза, рост, фигура, судьба… Другое счастье… Что они могут сказать мне, кроме: «Мне жаль, что у тебя было такое в жизни»? Ну жаль, и что дальше?! Они-то этого не пережили. Они не понимают, не знают, что такое быть не моём месте. Да если бы вам было действительно жаль, разве бы сказали вы: «Ты одна, вот и борись одна»? Да с кем бороться? Со всем миром что-ли? С вами?!!! Ну а если вы намекаете на меня…

Вы все говорите что я плачу, жалею себя и ни хера не делаю? "Сделай что-нибудь! Сделай, сделай, сделай!".. А я говорю: "Не делайте!". "Не поступайте гадко, не лгите, не обижайте напрасно, не делайте подлостей!!!". Но разве вы можете меня послушать?

Прийдется мне первой шагнуть вам навстречу. Так что же мне сделать? Стать такими же жестокими, как вы? Найти тех, кто не знает о моих печалях? Купить на заработанные деньги пару брендовых маек? Клипсы, косметичку? Но вы издеваетесь и над теми, у кого есть эти майки, машины и многое другое! Для вас мало кто не "быдло", и не "подружка-шлюшка"! Вы даже не замечаете своего отношения. Сколько таких "друзей" в позе шестерок у вас есть? И скольким людям вы разрешаете стоять рядом с собой ровно, замечая, что их нечастых приседаний перед вами может становится все меньше? Кто-то, может, просто не замечает свою жестокость. Ну а кое-кто выбирает жестокость вполне сознательно. И не различить этих людей между собой…

Что мне делать?!!! Занять место в обществе? Чудить и совершать благородные акции под названием: "Отдадим свою кровь онкобольным детям?!!". Была уже одна такая "Тереза", жена бывшего любовника: "Да, теоретически я верующая, а практически – отьебись от меня и моего мужа, который не должен тебе ничего объяснять!". Хххшш! Собаку, защищающую свою подстилку в прихожей, я бы еще поняла. Но женщину – разумную, любимую?… Неужели все не-жены – такие суки, что от них надо так защищаться? Я же – не сука.

"Люблю" – повторяю я и чувствую, что так оно и есть. Самое важное дело наполняет меня радостью каждый день. И дело не только в мужчине или мужчинах.