Текст книги "Укрощение варвара (ЛП)"

Автор книги: Руби Диксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Я снова переворачиваю ее на спину, раздвигая ее бедра. Ее кхай начинает петь громче. Вопрос в ее взгляде замолкает, когда я провожу головкой своего члена по ее мокрому влагалищу, а затем толкаюсь в нее.

– Снова? – слабо спрашивает она, и я чувствую, как глубоко дрожит ее тело.

– Снова, – соглашаюсь я. – Снова и снова, до конца наших дней.

Затем она говорит что-то о Ии-сусе, прежде чем ее ноги снова обхватывают мои бедра.

Глава 15

МЭДДИ

В душе я импульсивная девушка, но после четырех раундов на снегу я похлопываю свою новую «пару» по спине и говорю ему, что нам нужно двигаться. Моя кожа промокла от снега, мне холодно, и я проголодалась. Я все еще возбуждена – спасибо, кхай, – но я бы также хотела развести костер до наступления темноты.

Хассен помогает мне поправить одежду и достает из своего рюкзака дополнительный мех, плотно укутывая меня им. При этом он украдкой целует меня, и я не могу разозлиться. Конечно, я немного беспокоюсь о будущем, но злиться? Нет. Это странно, но все кажется… правильным. Как будто это должно было случиться. Может быть, причина, по которой меня все это время тянуло к Хассену, заключается в том, что нам всегда было суждено быть вместе.

Отлично, теперь я говорю, как одна из ша-кхаев.

Я прижимаю руку к урчанию в моей груди. Это так странно. Я думала, что это может показаться странным, но на самом деле это немного успокаивает. А секс? Ладно, секс просто зашкаливает. Возможно, время для всего этого резонанса могло быть выбрано получше, но я не думаю, что когда-нибудь стану одной из тех, кто сядет и скажет: «Да, я готова быть мамой».

С другой стороны, резонировать друг с другом, когда мы в опасности и бездомны? Все еще можно было выбрать более удачное время.

– Ты тихая, – говорит Хассен, наклоняясь, чтобы починить мои ботинки. – У тебя есть сожаления?

Он продолжает спрашивать меня о подобных вещах, и каждый раз у меня от этого болит сердце. Неужели он думает, что он такой ужасный человек, с которым можно быть в паре? Что я пожалею, что теперь с ним в паре?

– Ни одного. Я бы предпочла тебя любому другому в племени в любой день.

Хассен поднимается на ноги, на его лице появляется намек на беспокойство.

– А твоя сестра?

– Она разберется. Я не думаю, что она ненавидит тебя, большой парень. Я просто думаю, что она не хотела быть твоей девушкой. – Я улыбаюсь ему снизу вверх. – Что хорошо, потому что в противном случае это было бы довольно мерзко.

– Мысль о совокуплении с твоей сестрой вызывает у меня тошноту.

– Хорошо.

– Подумать только, я был так близок к тому, чтобы совершить ошибку… – он притягивает меня к себе в быстром объятии. – Я рад, что это ты, Мэ-ди.

– Я тоже рада, что это я. – Я сжимаю его в ответ, а затем вглядываюсь в извилистую тропинку в расщелине. – Ты думаешь, мы найдем выход этим путем? Или нам придется вернуться?

– Есть только один способ проверить. – Он делает паузу и смотрит на меня. – Мне нужно нести тебя?

– Что? Почему?

– Потому что ты слаба от спаривания? Я чувствовал, как дрожат твои ноги каждый раз, когда входил в тебя.

– О боже мой. Никаких грязных разговорчиков, пока я пытаюсь быть серьезной, пожалуйста. – Я крепко сжимаю колени, потому что просто слышать об этом заводит меня. – И я могу ходить. Я дам тебе знать, если это изменится.

Он берет мою руку в свою и крепко прижимает меня к себе. Он действительно снимает рюкзак с моей спины, и я позволяю ему, потому что я немного устала, если признаться в этом самой себе. То, что тебя несколько раз брал на снегу семифутовый синий чувак, отнимает выносливость, это точно. Но я не жалуюсь.

Ущелье, в котором мы находимся, расширяется по мере того, как мы продвигаемся дальше. Площадка, на которую мы приземлились, была примерно двадцати футов. Здесь это может быть сотня.

– И всего этого здесь никогда раньше не было? – спрашиваю я его.

Хассен качает головой.

– Землетрясение открыло землю.

– Или, может быть, это было подо льдом все это время, и лед был просто слишком толстым? – Здесь на тропинке очень мало снега, и странно представлять, что все это появилось просто по волшебству.

– Возможно. – Он делает шаг впереди меня, совсем немного, и сжимает свое копье в другой руке. – Мы будем осторожны на случай, если льда будет больше.

О, мне не нравится думать об этом. Если мы провалимся под второй слой льда еще глубже, я не знаю, как мы вообще выберемся. Я смотрю вверх на крутые стены каньона. Я не совсем уверена, как мы собираемся выбираться отсюда, если мэтлаксы все еще там, но нужно решать проблемы по мере поступления. Хассен не допустит, чтобы что-нибудь случилось со мной… или с нашим ребенком.

Я дотрагиваюсь до своего живота. Ребенок. Святые дерьмовые яйца. Я напугана и взволнована одновременно. Однако еще более непосредственным и замечательным является то, что у меня есть Хассен. Мы связаны – как на физическом, так и на духовном уровне. Наши тела знают, что нам суждено быть вместе. Я больше не одинока, и он тоже. Я в восторге.

Возможно, я также немного под кайфом от эндорфинов, но неважно.

– Так ты хочешь мальчика или девочку? – спрашиваю я его, пока мы идем. Должна признаться, я не столько обращаю внимание на наше окружение – снег и скалы, скалы и снег, – сколько смотрю на его профиль, как какая-нибудь мечтательная девочка-подросток. Он действительно самый красивый парень на планете. Мой милашка-кхай умный.

– Я был бы доволен и тем, и другим. Все, чего я хочу, это чтобы наш комплект был здоров… и выглядел как ты, – добавляет он через мгновение. – Но если бы я выбирал, я бы выбрал девочку.

– О? Разве большинство парней не хотят сына, который был бы похож на них?

Его большой палец поглаживает мои костяшки, пока мы идем, отвлекая меня. Я слышу мурлыканье в его груди почти так же громко, как у меня, и мне интересно, означает ли это, что у нас скоро будет пятый раунд в снегу. Я сомневаюсь, что мы прошли еще хотя бы милю… но меня это вроде как устраивает.

– Я бы хотел девочку, – снова говорит он мне, отрывая меня от моих пошлых мыслей. – Потому что в нашем племени так долго было так мало девочек. Я бы хотел, чтобы другие испытали ту радость, которую я испытываю в этот момент. – Он бросает взгляд на меня. – И я бы хотел, чтобы у нее была твоя желтая грива.

– Я одновременно польщена и немного шокирована тем, что ты хочешь, чтобы наш ребенок был похож на меня, и все же ты готов отдать ее какому-то парню еще до того, как она станет клеткой в моей утробе.

– Не просто какому-то, – говорит он мне, пока мы идем, шаги хрустят по снегу. – Он должен будет доказать, что достоин ее. И если он хотя бы вполовину так ленив, как Таушен, я ударю его по голове своим копьем.

Я хихикаю. Это больше похоже на правду.

– Значит, Таушен ленивый?

Он хмурится.

– Он молод и предпочел бы потратить время на разговоры с Фарли, чем проверять свои сети.

Так что, по сути, он такой же, как и любой другой мальчик-подросток. Я улыбаюсь про себя.

– Давай вернемся к нашему малышу. Какие имена тебе нравятся?

– Называй ее как хочешь. С тех пор, как появились человеческие женщины, мой народ комбинирует имена. – Он останавливается на полпути, на его лице появляется хмурое выражение.

Я тоже делаю паузу, довольная тем, что нахожусь рядом с ним, пока мы делаем небольшой перерыв. Я думаю об именах, мысленно переплетая их.

– Как Мэдсен? Или Хасси? Я должна признать, что мне не очень нравится Хэсси, и мое настоящее имя Мэдлин, а не Мэдди, так что, я думаю, это меняет дело…

– Корабль.

Мне требуется мгновение, чтобы понять, что он не предлагает назвать нашу дочь Судном, а говорит «корабль» (прим. в англ. «ship» можно перевести как корабль, судно, лодка, теплоход и т. п.).

– Что ты имеешь в виду под кораблем?

Он указывает вперед с недоверчивым выражением на лице.

– Здесь, внизу, есть корабль.

Волоски у меня на шее встают дыбом. Я все еще не понимаю, о чем он говорит, поэтому смотрю туда, куда он указывает. Я не вижу впереди ничего, кроме скал, и нет никаких признаков инопланетного космического корабля. Все, что я вижу, – это еще один камень, тонкий слой льда, покрывающий ту часть утеса, на которую он указывает.

Затем я вижу это.

Не корабль, конечно. Я думаю, его варварский разум слышит слово «корабль» и предполагает «пещеру» или «место, где живут люди», потому что это не корабль. Это камень, но аккуратно сложенный, квадратный камень, который изгибается вдоль стены утеса и еще больше тянется вдоль изгиба тропинки впереди. Это напоминает мне один из тех фильмов об Индиане Джонсе, где герой поднимает глаза и видит вход в забытый город в джунглях.

Только это не джунгли. Это чужая планета. И я не думала, что здесь кто-то живет, кроме нас.

Глава 16

МЭДДИ

Это так странно – завернуть за угол в необитаемую расщелину на пустынной, Ледяной планете, населенной только другими потерпевшими крушение инопланетянами… и осознать, что до тебя здесь был кто-то другой.

Задолго, задолго до тебя.

Я протягиваю руку и касаюсь одного из ровных, аккуратно сложенных камней, из которых состоит осыпавшаяся стена. У моих ног более ровные камни, покрытые тонким слоем льда и мусора. Булыжники. Эти камни простираются вперед, и когда я позволяю своему взгляду двигаться, я вижу больше камней, больше мощеной дороги… а затем впереди я вижу здания.

К стенам расщелины прижимается кучка приземистых каменных зданий. Они квадратные и ровные, тянутся вдоль улицы, и если у меня когда-либо были какие-либо сомнения в том, что этот материал был сделан человеком (или инопланетянином), то они были решительно отброшены в сторону. Здесь кто-то жил. Кто-то жил здесь давным-давно… или живет здесь сейчас.

– Это не корабль, – говорю я Хассену. – Это город.

Он хмурится, пытаясь переварить это слово.

– Это место, где живут люди? Как Пещера племени, но под открытым небом?

– Да.

Племенная пещера под открытым небом – это как раз то определение. Это не тот город, который я знаю, с небоскребами и пригородами. Это своего рода палеолитический город, приютившийся вдоль стен скалистого каньона. Мощеная дорога под моими ногами тянется все дальше и ведет к аккуратным рядам маленьких, приземистых на вид кирпичных зданий без крыш. Они квадратные и расположены аккуратными рядами вдоль улиц, как будто кто-то взял сетку и разместил их все именно там, где им нужно было быть. Размеры каждого из них одинаковы, примерно как спальня у нас дома, а дальше по улице здания становятся больше, одно размером с жилой дом. Однако крыш по-прежнему нет.

Все это очень странно. Как будто все крыши исчезли, и поэтому… все ушли? Но в этом нет никакого смысла.

– Я не знаю, есть ли здесь кто-нибудь. – Я не вижу, чтобы кто-то двигался вокруг, и у меня возникает ощущение… неподвижности. Тишина. Пустота. В таком большом месте наверняка был бы какой-нибудь шум. Я останавливаюсь как вкопанная и начинаю считать здания.

Я останавливаюсь, когда дохожу до сорока, потому что, ладно, это много зданий. Это еще не все, но это говорит мне о многом – это было своего рода поселение.

– Может быть, это построили… мэтлаксы?

Рядом со мной Хассен издает звук отвращения.

– Они ничего не создают. Они не живут на кораблях.

– В городах.

– Городах, – поправляется он.

– И это построили не ваши люди?

– Если бы это были они, разве они не жили бы здесь?

Да, я думаю, они бы так и сделали. Кажется неестественным оставлять после себя совершенно хороший город.

– Так куда же они делись? Если только они не здесь, и мы не можем их видеть. – Я думаю о мэтлаксах, которые преследовали нас раньше, и в испуге придвигаюсь немного ближе к Хассену.

– Здесь нет следов, – говорит он мне, указывая на тропинку перед нами, затем поворачивается и машет рукой на след, который мы оставили позади себя. – Если бы тут были люди, мы бы увидели их следы.

– Я знаю. Логика подсказывает, что здесь никого нет, но…

Он кивает.

– Я чувствую то же самое. – Он отпускает мою руку и прикрывает рот ладонью. – Хо! Есть там кто-нибудь?

Его крик эхом отражается от стен каньона. Это жутковато, но эффективно. Через мгновение я почти уверена, что мы здесь одни. Я набираюсь храбрости, чтобы сделать несколько шагов вперед, глядя вверх. Солнечный свет льется сверху, но стены отвесные, и я не вижу никаких дорожек или опор для рук. Никто не спускается с этой стороны.

Так что, хотя это дико и странно… это также кажется немного безопаснее, чем я ожидала.

– Как ты думаешь, нам стоит остаться здесь на ночь?

– Здесь… где? – Хассен смотрит на меня с любопытством. – В одной из впадин?

– Думаю, что это были дома, хотя я не знаю, куда делись крыши. – Я пожимаю плечами. – Мы могли бы натянуть шкуру на угол и устроить себе маленькое гнездышко на ночь. Давай исследуем это место и посмотрим, что мы сможем найти. Может быть, там есть намек на то, куда отправились эти люди.

– Они все мертвы? – спрашивает он.

– Хороший вопрос. – И, я надеюсь, что нет. – Однако есть только один способ выяснить это. Может, пойдем на разведку?

Хассен выглядит встревоженным.

– Я… не знаю. Это похоже на то, как будто ты входишь в пещеру охотника, оставленную… незнакомцем. Я не знаю, что я чувствую.

Я думаю, незнакомцы – это большое понятие для парня, который вырос, зная всех людей на планете.

– Все будет хорошо, – говорю я ему, протягивая руку. – Мы проверим это вместе. Я лучше посмотрю, что здесь внизу, чем поднимусь наверх и столкнусь лицом к лицу с мэтлаксами.

Он медленно кивает, затем берет меня за руку, крепко сжимая копье в другой.

– Тогда давай посмотрим, что мы сможем найти.

***

Что бы ни случилось с жителями этого маленького города каменного века, это была не чума, не голод или что-то в этом роде. Мы заглядываем в каждый дом, и все они пусты. Каждый из них полностью лишен тел и костей, что заставляет меня чувствовать себя лучше. Я думаю, я бы, вероятно, развернулась и столкнулась лицом к лицу с мэтлаксами, если бы мы нашли груду тел. Здесь все очень тихо и умиротворяюще, просто… пусто.

Я также думаю, что город старый, и я говорю об этом Хассену. В нескольких маленьких «домиках» сохранились сгнившие остатки того, что, должно быть, было мебелью. Там не осталось ничего, кроме нескольких рам и куч пыли, которые указывают на то, что здесь были вещи, не пережившие непогоду. Все также покрыто тонким слоем льда. Даже полы. Каждый из маленьких домиков сделан одинаково – идеальный маленький квадрат с покрытой льдом землянкой, которая, должно быть, служит местом для костра, и чем-то подозрительно похожим на кухонную зону. К каждому дому примыкает заваленная мусором каморка, в которой грязь и мусор въелись в лед, и я не могу понять, для чего они должны использоваться… пока не нахожу ту, у которой в полу дыра, и тогда я прихожу в восторг.

– Это были не люди каменного века, – говорю я Хассену. – Это гребаный туалет. – Я опускаюсь на четвереньки, наклоняясь над покрытой льдом прорубью. – Дай мне свое копье!

– Что ты делаешь, Мэ-ди?

– Ищу трубы, – говорю я ему. Он протягивает мне свое копье, и я вонзаю его обухом в лед, после нескольких ударов раскалывая толстый слой и открывая дыру. Я заглядываю в нее, а затем бросаю в лунку кусок льда. Я ничего не вижу там, внизу, но, несмотря на тени, похоже, что там какие-то трубы.

Старые трубы – это все еще трубы.

– У этих людей были туалеты, – говорю я ему взволнованно. Я поднимаюсь на ноги. Каменные стены внезапно кажутся мне намного менее грубыми. У римлян был водопровод и трубы, не так ли? Возможно, это Ледяная планета, эквивалент древнеримской цивилизации.

Я собираюсь проигнорировать воспоминания о Помпеи-Везувия, которые немедленно рисует мой мозг. Здесь нет лавы. Вулкан находится в миллионе миль отсюда.

– Это фантастическое место, Хассен!

– Почему это фантастично? – Он пристально смотрит на меня, сдвинув жесткие брови.

– Потому что это туалеты. Это означает, что где-то здесь есть водопровод. Давай найдем его!

Он озадачен моим волнением, но забирает свое копье обратно и следует за мной, пока я мчусь по ледяным останкам города.

Я не ошибаюсь – в большом доме журчит ярко-голубой горячий источник, по краям выложенный квадратной брусчаткой. Он выглядит глубоким и пахнет более вонюче серой, чем тот, что был в старой пещере, но это пресная вода. Я оглядываюсь вокруг.

– Может быть, это была баня. Или место общего сбора. – Я вижу множество скамеек и еще одно углубление, которое, вероятно, является кострищем. – Это место такое замечательное!

– Ммм.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Хассена.

– Тебе здесь не нравится?

– Мне не нравится, что здесь есть люди, Мэ-ди. – Он все еще держит свое копье, насторожившись. – Как могли люди жить здесь без ведома племени?

– Может быть, они другие ша-кхай? – Я потираю губу, размышляя. – На самом деле, это не может быть правдой. Вы, ребята, разбились здесь около трехсот лет назад, а эти руины выглядят намного, намного старше. Это означает, что эта планета была обитаема до того, как вы, ребята, попали сюда.

Его рот сжимается в мрачную линию.

– Что это значит?

– Я не знаю, – честно говорю я ему, потирая руки. – Это может означать любое количество вещей. Это может означать, что люди, которые жили здесь, давно ушли, и мы единственные, кто остался на планете. Это может означать, что есть люди, живущие где-то еще, но далеко. Может быть, им не понравилось, как здесь холодно, и они ушли.

– На остров Джо-си? – Он фыркает. – Если так, то сейчас они ушли.

Я вздрагиваю при мысли о другом племени людей, испарившихся из-за плохого места проживания.

– Возможно, ты не ошибаешься. Но мы не знаем. Что я действительно думаю, так это то, что мы должны остаться здесь на ночь, а потом нам нужно рассказать об этом Вэкталу. Это могло бы стать местом для проживания в суровый сезон.

Он оглядывается по сторонам, явно не видя того, что вижу я.

– Здесь?

– Да, здесь. – Я указываю на горячий источник. – У нас есть вода. У нас есть водопровод, пусть и замороженный. У нас есть дома. Они похожи на пещеры. В них живут люди.

– Здесь нет крыш!

– Мы можем сделать их, – говорю я ему. – Крыши, я имею в виду. Мы можем изготовить крыши для каждого из домов. И посмотри на это место! – Я указываю на высокие стены каньона. – Нам здесь будет безопасно и уютно. Бьюсь об заклад, снега выпадает не так уж много. Ни один мэтлакс не забредет сюда.

– Ша-кхаи тоже. Мы провалились в яму, – говорит он ровным голосом.

– Тогда мы сможем сделать лестницы. Я хочу сказать, что это не самая худшая идея.

– А если люди, которые ушли, вернутся?

– Я почти уверена, что они не вернутся, большой парень. – Я оглядываю пустой, заброшенный дом, пытаясь представить его полным людей и мебели, с ярким огнем, горящим в большом очаге. – Я почти уверена, что все они умерли сотни – или тысячи – лет назад.

Глава 17

ХАССЕН

Мэ-ди права в одном – тут тепло.

Мы заканчиваем осмотр и выбираем одно из самых маленьких строений, похожих на чаши, чтобы провести в нем ночь. Следуя инструкциям Мэ-ди, я использую свое копье и несколько дополнительных мехов, которые мы носим с собой, чтобы соорудить палатку на вершине дома. Мы разводим костер в центре, и она перебирается ко мне на колени, чтобы я мог укутать ее в свои меха и позволить теплу моего тела согревать ее, пока солнце садится и становится темно. Однако, как только огонь разгорается, ей не нужно мое тепло. Небольшая конструкция дома означает, что ему не требуется много времени, чтобы нагреться. Когда горит огонь, это почти приятно.

Здесь очень тихо, совсем не так, как в Пещере племени, когда все охотники отправляются в походы. Возможно, Мэ-ди права, и это будет хорошим местом для наших людей. Я думаю о ее волнении по поводу «водо-провода». Это хорошая вещь, говорит она мне. Бассейн с горячей водой, похожий на наш бассейн для купания? Тоже хорошо. Что мы можем превратить эти чашеобразные сооружения в маленькие теплые пещеры для каждой семьи? Это место только и ждет, чтобы его снова заселили.

Мэ-ди взволнована. Она думает, что вождь тоже будет таким. Она думает, что мы можем провести здесь жестокий сезон и быть счастливы.

Но я колеблюсь. Для меня это не дом.

Это холодное, странное место, которое кто-то другой оставил позади. Я не знаю, что с этим делать.

Я знаю, что такое ошибочное мышление. Я размышляю об этом, глядя в огонь и крепко прижимая к себе свою пару. Люди приспособились к нашей земле, не так ли? Для них это странно и пугающе, и все же они извлекли из этого максимум пользы. Возможно, настало время и для ша-кхай адаптироваться к переменам.

Я поглаживаю руки своей пары, пока она дремлет у меня на коленях.

Возможно, мне нужно научиться быть храбрым, как мой человек. Мэ-ди была сильной и уверенной в себе с тех пор, как она очнулась из странных инопланетных пузырей. Когда ее сестра плакала, Мэ-ди защищала ее. Когда я украл ее, Мэ-ди сражалась с остальными и хотела вернуть ее. Мэ-ди не сдается, никогда. И она видит во всем – даже в этом странном, пустом месте – возможность.

Мне нужно больше походить на мою милую половинку. Принимать перемены, которые приходят в мою жизнь, так же, как я принимаю ее. После смерти моей семьи я жил в страхе перед новыми переменами. Когда я украл Ле-ла и остался ни с чем, я подумал, что перемены – это плохо. Я думал, что совершил ошибку, и сожалел о своем выборе.

Но этот выбор – эти перемены – принесли мне Мэ-ди, и она – величайший дар, о котором может только мечтать охотник.

Возможно, это место будет так же хорошо для моего народа, как Мэ-ди для меня. Я провожу рукой по ее бедру, чувствуя себя собственником.

Мой кхай немедленно начинает урчать, чувствуя мое настроение. У меня на коленях Мэ-ди издает легкий вздох удовольствия и прислоняется ко мне спиной, подставляя мне свою шею. Я прикусываю ее и провожу рукой между ее бедер, ища там ее маленький сосок.

– Ммм, что ты делаешь, Хассен? – Ее рука перемещается к моей гриве, и она вплетает в нее свои пальцы, прижимая меня к себе. Ее спина выгибается, когда я нахожу чувствительное местечко на ее влагалище и глажу его. – Ох. Это то, что мы делаем?

– Мы находим отклик, – говорю я ей между поцелуями в ее нежную шею. – Это произойдет, и это будет происходить много раз. Сегодня ночью ты моя, и только моя.

– И мы совершенно одни, – соглашается она, и я слышу улыбку в ее голосе. – Это немного странно, не так ли? Быть дома и не иметь рядом других людей.

– Очень странно, – соглашаюсь я. Я скучаю по шумам оживленной пещеры, но после изгнания я начинаю привыкать к этому. – И, как и ты, я думаю, что это место подойдет нам. Завтра мы уйдем и начнем наше путешествие домой, чтобы мы могли рассказать обо всем вождю. – Мои пальцы гладят ее скользкие, влажные складочки. – Но сначала…

– Сначала, – соглашается она, покачивая бедрами под моей рукой. – …у нас будет секс.

МЭДДИ

Две недели спустя

– Давай, здоровяк! Ты сбавляешь скорость, а мы уже близки к финишу! – кричу я со своего места на первых санях с припасами.

Хассен оглядывается на меня, прищурив глаза.

– Ты кричала это все утро.

– Это потому, что ты не очень хороший слушатель, детка. – Я лучезарно улыбаюсь ему, чтобы смягчить остроту своих слов. – Обрети второе дыхание и поехали! Или ты слишком устал? Ты хочешь, чтобы я слезла и помогла?

– Оставайся там, где ты есть, – говорит мне мой восхитительно угрюмый мужчина. – Тебе понадобится твоя энергия на потом.

Несмотря на недели резонанса, я все еще достаточно глупая, чтобы краснеть и заводиться. Я сжимаю бедра вместе и стараюсь не думать о сексе слишком много, потому что, если это произойдет, мой кхай начнет мурлыкать, а затем его кхай начнет мурлыкать, и тогда мы повалимся на снег, как пара диких животных.

Это очень весело, но в то же время выбивает нас из графика. С каждым проходящим днем становится немного холоднее и снежнее, и я подозреваю, что жестокий сезон почти наступил. Это означает меньше времени на то, чтобы дурачиться, и больше суеты, чтобы добраться домой.

Вот почему я еду на санках вместо того, чтобы тащить их за собой.

У нас с собой двое саней, побольше, которые Хассен тянет за собой, и поменьше, рассчитанные на меня. Наши сани полны мехов, съестных припасов и сухого навоза в качестве топлива для костра. Во время путешествия мы убивали дичь, освежевывали и коптили мясо, добавляя это к запасам, чтобы не разрушать каждую охотничью пещеру, которая попадается нам на пути. Они не опустошены полностью, на случай, если кому-то понадобится заскочить во время чрезвычайной ситуации, но они определенно продуманы до мелочей. На данный момент, однако, доставка припасов для племени – самое важное, и поскольку перетаскивание саней каждый день делает меня слишком измотанной, чтобы уделять внимание моей паре, он решил, что мы должны связать сани вместе, и я должна ехать сверху, пока он тянет их. Что звучит нелепо, за исключением… это работает. И я не падаю в обморок от изнеможения к тому времени, когда мы останавливаемся каждую ночь, что оставляет нам достаточно времени, чтобы прижаться друг к другу.

Мой Хассен обожает обниматься.

Ладно, я тоже.

– За следующим гребнем, – окликает он меня, когда мы взбираемся на один из многочисленных холмов. – И мы будем в Пещере старейшин. Ты взволнована, что увидишь свою сестру?

– Я не знаю, подходящее ли слово «взволнована», – говорю я ему. – Я хочу увидеть ее снова, но я также немного беспокоюсь, что она потеряет голову из-за нас с тобой.

Я слышу, как он ворчит, зарываясь ногами в снег, и тянет немного сильнее теперь, когда мы близки к месту назначения.

– Тогда ей придется найти безопасное место, чтобы держать себя в руках. Я не собираюсь терять тебя.

Я подавляю свой смешок от его ответа. Мне нравятся его сладкие слова, особенно когда они смешаны с полным незнанием человеческих эвфемизмов. Это весело. На самом деле, все, что связано с Хассеном, доставляет удовольствие. Я люблю его. Я люблю наш сумасшедший, страстный секс. Мне нравится, как он крепко обнимает меня, как будто я лучшее, что когда-либо случалось с ним. Мне даже нравится наше совместное путешествие, хотя это и тяжело. Я люблю все.

Я просто немного беспокоюсь, что реакция Лейлы на наш резонанс испортит мое счастье.

Потому что я действительно, действительно счастлива. Я знаю, что должна быть полна отчаяния или беспокоиться о будущем, поскольку произошел обвал, люди ранены, а отец Варрека мертв. Я знаю, что есть из-за чего переживать, и это место небезопасно, и моя сестра, возможно, никогда не восстановит слух, и я буду беременна в самое неподходящее время ребенком, который будет наполовину инопланетянином, и… я безумно счастлива. Типа, гадящие-радуги-и-синие-птицы-поющие счастливо. И это не только потому, что я регулярно получаю член – хотя это, безусловно, помогает, – но я люблю Хассена. Мне нравятся наши забавные беседы и то, как он чертовски сильно заботится обо всем. Я не могу представить себе жизни без него рядом со мной.

Моей сестре придется справиться, потому что я его не отдам.

Я погружена в свои мысли, пытаясь придумать лучший способ мягко донести до моей сестры новость о том, что я нашла отклик у врага, когда понимаю, что шаги Хассена замедляются.

– Тебе нужно, чтобы я вышла и немного прогулялась, большой парень? Потому что я могу. Я не возражаю.

Он не отвечает, и я вижу, что он пристально смотрит на что-то впереди. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть…

И ахаю. Мой желудок напрягается, и все мое тело чувствует себя так, словно его окунули в лед.

Мы все еще на небольшом расстоянии, но отсюда я вижу, как что-то торчит над утесами. Что-то с плавными изгибами из черного металла, которые совершенно неуместны в этом неровном, заснеженном пейзаже.

Это корабль Старейшин. И, похоже, он полностью лежит на боку. О, черт.

– Это… Что это значит?

– Подожди, – говорит мне Хассен. У меня едва есть шанс сделать именно это, прежде чем он бросается вперед, его шаги ускоряются, когда он пробегает оставшуюся дистанцию, направляясь к кораблю. Волнуясь, я цепляюсь за кожаные ремни, чтобы закрепиться. Если корабль лежит на боку, то там никто не может жить. Черт возьми, я даже не знаю, может ли кто-нибудь вообще больше пользоваться компьютерами. Все это меня беспокоит.

Это также немного обескураживает, потому что это означает, что это всего лишь еще одно место, исключенное из списка потенциальных мест для проживания в жестокий сезон. Сейчас, более чем когда-либо, наше открытие маленькой каменной деревни, спрятанной в каньоне, кажется важным. Я знаю, у Хассена есть свои опасения, но я думаю, что там мы будем в безопасности. Определенно безопаснее, чем на открытом месте.

Мы оба молчим, направляясь в долину, приближаясь к кораблю Старейшин. Даже с такого расстояния я могу разглядеть множество маленьких, покрытых шкурами палаток, сгрудившихся вокруг центрального костра. От него поднимается дым, и я вижу движущихся людей. Это означает, что ша-кхай все еще здесь. Хорошо. Один узел беспокойства в моем животе разжимается.

Несколько человек подходят к нашим саням, и я вижу Фарли со своим питомцем, который больше не хромает. Вот Джорджи, держащая на руках своего ребенка, когда она приближается, и Бек.

– Хо, – кричит Хассен. – Мы привезли припасы, – его голос осторожен и ровен, и я знаю, что он, должно быть, переживает. Его взгляд фокусируется на Джорджи, когда он опускает ручки для саней. – Где мой вождь?

– Он ушел с Роканом и Лейлой, – говорит Джорджи, перекладывая дочь с одного бедра на другое. – У них большая группа во фруктовой пещере, они собирают все, что могут, до того, как начнется шторм. – Она поднимает взгляд на небо и морщится. – Похоже, это будет неприятно.

– Наступил жестокий сезон, – серьезно говорит Хассен. Он подходит к саням и протягивает ко мне руки, и я позволяю ему помочь мне спуститься. – У всех все хорошо?

– Достаточно хорошо, – говорит Джорджи. Она смотрит на Фарли и Бека. – Ребята, вы можете взять санки? Севва и Кемли коптят мясо у костра, можно попросить их пар помочь распаковать вещи. – Она бросает взгляд на меня, покачивая Тали. – Это были долгие несколько недель.

– Держу пари, – говорю я, протягивая руки, чтобы забрать у нее ребенка. Тали становится большой, а Джорджи выглядит измученной. – Значит, моей сестры здесь нет? Фруктовая пещера все еще существует?

– Она вернется сегодня вечером, – говорит Джорджи, передавая свой комплект. – Мы не были уверены, когда вы, ребята, вернетесь, хотя она будет рада вас видеть. И да, фруктовая пещера все еще в основном нетронута, что хорошо. У меня было почти искушение отправить всех туда, а не оставлять здесь, на снегу, но места там недостаточно.

– Пещера старейшин, – спрашивает Хассен, переводя взгляд на корабль. – Она…