Текст книги "Укрощение варвара (ЛП)"

Автор книги: Руби Диксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Я киваю. В течение многих дней мы посещали пещеру за пещерой охотника, проверяя наличие припасов. Некоторые пещеры полностью исчезли, раздавленные скалой. Некоторые были нетронуты. У нескольких были некоторые повреждения, а одна или две подверглись набегу мэтлаксов, и в них больше не было ничего пригодного для использования. Мэ-ди делала пометки углем на защитном экране – делала «заметки», как она говорит. Мы оставляем припасы в каждой пещере, беря только то, что нам нужно для немедленного выживания. Как только мы заберем товары из самых дальних пещер, мы отправимся обратно по тропе, по которой пришли, и по пути зачистим пещеры.

Здесь, в самых дальних пещерах, нам нужно будет поохотиться на что-нибудь крупное, чтобы добыть кости и большие шкуры, которые можно будет натянуть на сани. Одни большие для меня, а другие поменьше для Мэ-ди. Я бы потащил за собой оба, если бы мог, но подозреваю, что моему свирепому желтогривому человеку это бы не очень понравилось. Одна мысль о ее реакции заставляет меня улыбнуться.

Быть с ней было… радостно. Другого способа описать это нет. Если бы я был один, я был бы полон отчаяния, беспокоясь за свое племя. Но с Мэ-ди она заставляет меня мыслить логически. Верить, что остальные находятся в безопасности под присмотром вождя, и сосредоточиться на текущей задаче. По ее мнению, нет такой проблемы, которую нельзя было бы решить.

Это путешествие не было таким одиноким, когда она была рядом со мной. Я просыпаюсь каждое утро с ней в своих объятиях, и каждую ночь ложусь спать в другой пещере, но с руками Мэ-ди, прижатыми к моей груди. Мы спариваемся большую часть ночей, но иногда она слишком устает, и это тоже прекрасно. Этого достаточно, чтобы прижать ее к себе и вдохнуть ее аромат. Достаточно услышать ее смех или увидеть улыбку на ее забавном человеческом лице.

Когда она со мной, я думаю, что даже разрушение Пещеры племени не так плохо. Это не то, что уничтожит нас. Мы выживем и пойдем дальше. Мэ-ди начала свой мир заново. Ле-ла тоже. Каждая человеческая женщина, оказавшаяся здесь, в снегах нашей планеты, вдали от дома, начала свой мир заново. Ша-кхаи могут сделать это и стать сильнее.

Ма-ди учит меня этому каждый день.

– Итак, как далеко мы от океана? – спрашивает Мэ-ди, прикрывая глаза от солнечного света. Сегодня один из первых дней, когда солнца пробились сквозь темно-серые облака, и их вид сделал нас обоих счастливыми. Солнечный свет означает, что больше нет пепла. Отсутствие облаков и сотрясений земли означает, что скоро все вернется в норму… и жестокий сезон отодвинулся еще на один день.

О-кеан для нее означает «великая соленая вода». Я помню это. Я указываю на остроконечные горы на горизонте.

– С другой стороны. Ты хотела пойти туда?

– Да. Можем ли мы пойти через него?

– Это нелегко. Мы бы шли в круговую. Слишком долгий путь. Это добавит еще два дня пути. – Я на мгновение задумываюсь, а затем добавляю: – Мои руки, не твои (прим. он имеет в виду, что считает по пальцам своей руки, у ша-кхаев меньше пальцев (4), чем у людей).

Она показывает мне свои четыре пальца и ухмыляется.

– Я бы хотела посмотреть, как здесь выглядит океан, но нам, вероятно, следует вернуться в племя как можно скорее. Думаю, сейчас не время для обходного пути.

– Верно. Но я бы все равно пошел с тобой.

– Ты милый, – говорит она, сжимая мои пальцы. – Ты можешь просто рассказать мне о нем вместо этого. Оно голубое?

Я начинаю спускаться по дальнему склону холма. Снег здесь глубже, и я поворачиваюсь назад и протягиваю ей руку, чтобы она могла легко спуститься.

– Океан голубой? – повторяет она и хватает меня за руку, наклоняя свои снегоступы, как я ей показывал.

– Нет, он зеленый.

– Звучит отвратительно. Как грязный бассейн. Может быть, я просто притворюсь, что это выглядит красиво, раз уж мы не собираемся идти смотреть на это.

– Ты бы не захотела там плавать, – предостерегаю я ее. – Берег очень каменистый и может обвалиться у тебя под ногами. Кроме того, в воде живет много существ, которые могут съесть тебя одним укусом.

– Очаровательно. Я просто обожаю это место, – ее тон сух. – Итак, где мы находимся? Недалеко от того места, где ты нашел меня и мою сестру?

– Оно ближе к горам. Нам пришлось бы путешествовать еще день или два, чтобы добраться до него.

– Хорошо. Я действительно не хочу двигаться в этом направлении. – Она вздрагивает, и я чувствую дрожь в ее руке. – Иногда мне до сих пор снятся кошмары об этих маленьких зеленых мертвецах и о том, что могло бы случиться, если бы корабль не потерпел крушение.

Я крепко сжимаю ее руку в своей. Мне вообще не нравится думать об этом.

Мэ-ди останавливается у подножия холма, делая вид, что поправляет ремни своего рюкзака. Я понял эти ее маленькие хитрости; она не хочет говорить мне, что устала, поэтому проверяет свои вещи. Иногда это ее обувь, иногда ее рюкзак. Я терпеливо жду, притворяясь, что не замечаю, что она тяжело дышит. С каждым днем она становится сильнее и может идти дольше, но она все еще новичок в этой жизни. Это займет время, и даже тогда она никогда не будет такой сильной, как самка ша-кхай. Люди хрупки.

Хорошо, что я сильный и способный, поэтому я могу позаботиться о ней. Эта мысль доставляет мне неистовое удовольствие.

– Хм. – Шаги Мэ-ди перестают хрустеть по снегу.

Я останавливаюсь и поворачиваюсь.

– Что?

– Мне показалось, я что-то видела. Что это там такое?

Я оглядываюсь по сторонам, но не вижу, на что она указывает.

– Где?

– Вон там. Мне показалось, я видела, как движется снег.

Я смотрю туда, куда она указывает, и не вижу ничего, кроме холмов и еще больше снега. На вершине небольшого холмика виднеется скопление множества заснеженных кустов, но в остальном в этом нет ничего необычного. Я поворачиваюсь, чтобы спросить Мэ-ди, что ее беспокоит… когда один из кустов шевелится.

Это вовсе не заснеженный кустарник… а мэтлакс.

И он не один, их несколько. По крайней мере, две мои руки (прим. он имеет в виду, что считает по пальцам своей руки). Когда шевелится еще один куст, я понимаю, что это три руки, может быть, больше. И они видят нас. Они охотятся на нас.

Мэтлаксы обычно избегают ша-кхай, и их прогоняет все, что несет наш запах. Они трусливые существа… но они также голодны. Я думаю о пещерах охотников, которые мы нашли, на которые был совершен налет, содержимое уничтожено, а припасы съедены. Если они достаточно храбры, чтобы зайти в наши пещеры, они достаточно храбры, чтобы напасть на меня и Мэ-ди. Возможно, они видят наши рюкзаки и думают, что у нас есть еда.

Мэ-ди в опасности. Холодный озноб пробегает по мне, и я осматриваю наше окружение. Даже если я отведу ее в пещеру охотников, у нас не будет достаточно времени, чтобы развести костер и прогнать их. Мы должны что-то делать, и быстро.

Я поворачиваюсь и хватаю Мэ-ди за руку, увлекая ее за собой.

– Мы должны идти.

– Куда мы направляемся? Что случилось?

Свободной рукой я срываю одно из копий со спины, вытаскивая его из креплений на моем рюкзаке.

– Это мэтлаксы, и они идут за нами.

Она бежит трусцой рядом со мной, стараясь двигаться быстро, но снегоступы замедляют ее.

– Должны ли мы попытаться поговорить с ними? Лейла говорит, что они разумные…

– Они голодны, – говорю я ей. – И непредсказуемы. Я не хочу рисковать. Мы пойдем быстрее и будем надеяться, что они не последуют за нами.

Это глупая надежда, но прямо сейчас это все, что у меня есть.

Мэ-ди ускоряет шаги, и я слышу ее прерывистое дыхание.

– Мне достать свое оружие?

– Да.

– О, черт.

– Не прямо сейчас, – говорю я ей, разглядывая далекие скалы, пока мы спешим к ним. Если мы доберемся до пещеры охотника достаточно быстро, может быть, я смогу сдерживать их достаточно долго, чтобы Мэ-ди смогла развести костер. Мэтлаксы ненавидят огонь, и их легко напугать. Мэ-ди не сильна в обращении с огнем, но, возможно, сегодня…

Она спотыкается, у нее вырывается тихий вскрик. Я останавливаюсь как вкопанный, поворачиваясь, чтобы помочь ей подняться.

– С тобой все в порядке?

Она пытается подняться на ноги, кивает, и один ее ботинок болтается у нее на лодыжке, кожаные завязки порваны.

– Мой ботинок, – выдыхает она. – Я могу продолжать идти. – Затем она снова спотыкается, вскрикивает, и ее руки цепляются за мою руку. – Ладно, возможно, это и моя лодыжка тоже. Оставь меня, Хассен…

Я даже не даю ей договорить. С рычанием гнева я хватаю ее на руки и перекидываю через плечо, игнорируя ее крик протеста.

Я не оставлю Мэ-ди позади. Я лучше умру первым.

Используя свое копье в качестве трости для ходьбы, я медленно трусцой направляюсь к скалам. Мэтлаксы подходят все ближе, и, несмотря на нежный вес Мэ-ди на моем плече и ее извивания, я могу двигаться быстрее.

– Они все еще идут за нами? – спрашиваю я Мэ-ди, бросаясь вперед.

– О да, – говорит она дрожащим голосом. – Кроме того, мне будет плохо, если мы не сбавим обороты. Твое плечо ударяется о мой живот…

– Потерпи немного, – говорю я ей и ускоряюсь.

– Хорошо, – говорит она слабым голосом. – Должна ли я достать оружие?

– Да.

– Черт.

– Не прямо сейчас, – говорю я ей снова, отвлекаясь. Я приближаюсь к далеким скалам, и они выглядят… по-другому. Камни здесь повалены, снег насыпан холмиками. Землетрясение затронуло и это место, и я беспокоюсь, что пещеры охотника там даже не будет. Отчаяние заставляет меня двигаться быстрее, и я направляюсь к нависающим скалам и тени, которую они отбрасывают. Мы близки. Когда мы приближаемся, я вижу тень пещеры вдалеке, и я удваиваю шаги, торопясь. Я должен доставить Мэ-ди в безопасное место. Если я смогу заблокировать вход в пещеру с ней за спиной, я смогу сдерживать их дольше…

Вдруг слышится сокрушительный звук.

Снег под моими ногами исчезает. Я вскрикиваю от удивления, а Мэ-ди визжит, когда мы кувыркаемся в воздухе. Я отбрасываю свое копье в сторону и обвиваюсь вокруг нее всем телом, пытаясь защитить ее…

Мы приземляемся. Я падаю на спину, и, несмотря на мягкий снег, это выбивает воздух из моих легких. Чернота пляшет у меня перед глазами, но так же быстро исчезает, и я чувствую, как Мэ-ди стонет, когда она отрывается от меня.

– Что…

Я с трудом пытаюсь сесть. Здесь темно, тени защищают нас от солнечного света наверху. Я смотрю вверх и вижу, что мы находимся в расщелине, земля над нами раскололась. Должно быть, ее каким-то образом покрыл слой льда, и я провалился сквозь него, погрузив нас сюда. Вокруг нас навален снег, а стены утеса возвышаются далеко над моей головой и головой Мэ-ди. Когда я поднимаю глаза, я вижу, как мэтлакс заглядывает через край.

Мэ-ди втягивает воздух, касаясь моей руки.

Существо ухает на нас, затем хватает пригоршню снега и швыряет его в нашу сторону. Другие появляются рядом с ним, взволнованные. Они обходят края расщелины, свирепо глядя на нас сверху вниз и выкрикивая свой гнев, но никто не приближается.

– Я не думаю, что они смогут добраться до нас, – говорит Мэ-ди. Она смотрит на меня с беспокойством на лице. – С тобой все в порядке?

Я сажусь, оглядываясь в поисках своего копья. Оно на расстоянии нескольких вытянутых рук, и я медленно поднимаюсь на ноги, проверяя свое тело.

– У меня ушиблен хвост, – говорю я, потирая его. – Но я буду жить.

Она хихикает.

Я хмуро смотрю на нее.

– Что здесь смешного?

– Только ты… потираешь свою задницу, пока мы застряли в яме.

– Это не яма, – говорю я ей, оглядываясь вокруг, пытаясь определить, что именно это такое. Это почти как если бы в земле была открытая рана, и мы упали в нее. Я не совсем уверен, что мне это нравится.

– Тогда каньон. Они есть у нас на Земле.

Я поднимаю глаза.

– По крайней мере, это остановило мэтлаксов. – Они бросают в нас пригоршни снега, словно отвечая на мои слова, но больше не двигаются. Они не спустятся к нам. Я даже не знаю, смогут ли они. Мы по крайней мере на две длины тела ниже их, может быть, больше. Я смотрю на скалистые стены. Мне нужно будет взобраться по ним, чтобы выбраться и спустить веревку к Мэ-ди. Но это проблема на потом. – Пока мы в безопасности.

Она вздрагивает.

– Это хорошо. Думаю, нам лучше остаться здесь, пока они не уйдут.

Я оглядываюсь вокруг. Каньон достаточно широк, чтобы несколько охотников могли идти в ряд, но стадо двисти не смогло бы пройти через него. По мере продвижения он становится чрезвычайно узким. Он вьется зигзагом, и мне интересно, куда он ведет. Я хватаю свое копье, потираю хвост, а затем поднимаю свой упавший рюкзак и закидываю его за спину.

– Раз уж мы здесь, внизу, давай посмотрим, к чему это приведет.

Мэ-ди смотрит вверх, где мэтлаксы наблюдают за нами сверху.

– Да, давай. – Она стаскивает с ноги сломанный снегоступ, затем другой и чинит ботинки, прежде чем вскочить на ноги. – Снег здесь не очень глубокий. Это хорошо. – Она делает несколько хрустящих шагов вперед и протягивает мне руку.

Ее рука холодная, и я обязательно крепко сжимаю ее пальцы.

– У нас все будет хорошо, верно? – у нее тихий голос.

Ее беспокойство заставляет мое сердце болеть. Обычно она такая уверенная, так самоуверенна. Она поддерживала меня во многих мрачных днях. Я должен сделать то же самое для нее. Я поворачиваюсь и подношу ее руку к своему рту, прижимаясь губами к костяшкам ее пальцев.

– Я не позволю ничему причинить тебе вред, Мэ-ди.

– Я знаю. Я просто… Я немного встревожена. – Она нервно смеется и оглядывается на все еще наблюдающих за ней мэтлаксов. – Эти твари жуткие.

– Держись поближе ко мне.

– Это не проблема. – Она убирает свою руку с моей и обнимает меня за талию. – Я бы потерла твою больную задницу за тебя, но я бы предпочла убраться подальше от мэтлаксов, прежде чем мы будем валять дурака.

Я хмыкаю, не совсем уверенный, как это воспринять.

– Тогда давай посмотрим, к чему это нас приведет.

Глава 14

ХАССЕН

Мы направляемся в узкий каньон. Здесь темно, почти как в длинной извилистой пещере, если бы не узкая полоска неба над головой. Я присматриваю за стенами каньона, на случай, если есть место, где он достаточно мелкий, чтобы мэтлаксы могли добраться до нас. Пока, однако, стены становятся выше с каждым нашим шагом вглубь каньона. Вскоре стены становятся такими высокими, что пятеро самцов, стоящих голова к голове, не смогли бы выбраться на поверхность… и я бы не ушел от этого падения с одним только поврежденным хвостом.

Мэ-ди наклоняет голову, пока мы идем, любуясь нашим окружением.

– Это место в некотором роде классное.

Странный комментарий.

– Конечно, это место лучше. Мы находимся в долине. Там будет не так тепло, как там, где солнца касаются снега.

Она смеется.

– Нет, я имею в виду, каньон какой-то изящный. Тут не холодно. Это напоминает мне Большой каньон у меня дома, за исключением того, что он фиолетово-синий вместо оранжево-красного. Это было вырезано рекой?

– Э-э, я не знаю. – Я изучаю наше окружение. Я никогда не задумывался об этом. Все, что я знаю, это то, что здесь скалы почти смыкаются над головой, как зубы. В некоторых районах стены долины плотно смыкаются, и создается впечатление, что вы идете по пещерному туннелю. – Держись поближе.

– Я близко. Еще немного ближе, и я бы ухватилась за твой хвост и потерлась о твою задницу, – ворчит она позади меня. – Хотя тебе, наверное, это понравилось бы.

– Прибереги это на потом, когда мы будем у костра.

– Флиртуешь?

Я ухмыляюсь, забавляясь ее словами. Возможно, я флиртую. Мне нравится дразнить Мэ-ди. Она поддразнивает в ответ, в отличие от своей сестры, которая плакала, стоило мне только взглянуть на нее. Не в первый раз я проклинаю тот день, когда схватил сестру с темной гривой вместо желтоволосой.

Пока мы идем, вокруг тихо. Наши шаги хрустят по снегу, но Мэ-ди ускоряет шаг, подходит ко мне и обхватывает пальцами мой пояс.

– Здесь действительно не так много снега, – говорит она. – Можно было бы подумать, что все это свалится в кучу, но это не так. Может быть, этот каньон защищен от непогоды. Посмотри вверх. – Она жестикулирует, и я послушно смотрю вверх. – Одна сторона каньона выглядит выше, чем другая. Бьюсь об заклад, это защищает дно от многих непогод.

– Возможно. – Я притягиваю ее ближе к себе. – Все будет хорошо, я обещаю.

– Я знаю. Я с тобой. – Она смотрит на меня, и на ее лице появляется легкая улыбка. – Все хорошо, когда мы вместе. Ты ведь понимаешь это, верно?

Я чувствую прилив привязанности к ней, наряду с сильным чувством собственничества. Мэ-ди моя. Ни одна женщина никогда не была такой сильной, такой умной, такой сообразительной, такой милой или такой отдающей. Ни одна женщина не подходит мне так идеально, как она. Я думаю о Ле-ла и ее плаче и с отвращением кривлю губы. Я был дураком.

– Я буду беречь тебя, – клянусь я ей.

Она улыбается мне снизу вверх.

– Я знаю.

– Нет, ты не понимаешь. – Я останавливаюсь и кладу руки ей на плечи, поворачивая ее к себе. Это кажется… важным. Она должна выслушать меня. Я должен рассказать ей о своих чувствах. – Ты – мое сердце, Мэ-ди. Без тебя я – ничто. Ты видела во мне изгнанника и все равно взяла меня к себе в меха. Ты добрая и щедрая.

Ее щеки заливает румянец.

– Хассен, в твоих устах это звучит как благотворительность…

– Разве это было не даяние?

– Я не думала об этом так! Я думала о том, как я хотела переспать с тобой! – смущение отражается на ее лице.

– Ты выбрала меня из всех мужчин в пещере. У тебя мог быть любой из несвязанных охотников. Вместо этого ты выбираешь того, кого тебе следует ненавидеть больше всего. – Я беру ее лицо в свои ладони. – Что ты увидела во мне?

– Ты просто… выглядел так, как будто тебе нужен был друг. И мне тоже. – Она кладет свои руки поверх моих. – Нет, дело не только в этом. Мне нужно было с кем-то связаться. Я чувствовала себя одинокой, и мне казалось, что… ну, что ты поймешь меня. Что ты поймешь, каково это – быть окруженным людьми и все еще чувствовать себя брошенным на произвол судьбы. – Ее пальцы скользят по моей коже. – Никто другой не мог бы понять это. И для меня не имело значения, что ты был тем парнем, который украл мою сестру. Ну, ладно, это действительно имело небольшое значение, поэтому мне нужно было знать, что ты чувствуешь. Если бы ты был влюблен в Лейлу, я бы не подошла к тебе.

Мои губы скривились при этой мысли.

– Влюблен в Ле-ла? Никогда.

– Вот почему я хотела тебя. Ты совершил ошибку, но это не значит, что ты должен быть наказан вечно. И, может быть, я смотрю на это через розовые очки или что-то в этом роде, но я знаю, каково это – терять самообладание в трудный момент, а потом люди продолжают швырять это тебе в лицо снова и снова. – Она криво улыбается.

– Я… понятия не имею, что ты только что сказала.

Она хихикает.

– Я так и подумала. Просто знай, что я вижу за твоими действиями человека, стоящего за ними, хорошо? – Она похлопывает меня по руке. – Ты хороший человек. Никогда не забывай об этом.

Я чувствую тепло в своей груди и улыбаюсь ей сверху вниз. Мэ-ди видит меня настоящего. Это делает меня таким… счастливым. Впервые за долгое время я чувствую себя довольным своим местом. Если я буду изгнан, так тому и быть. Если я своими действиями потерял доверие тех, кто мне дорог, пока у меня есть Мэ-ди, я могу с этим жить. Возможно, я никогда не преодолею стыд разочарования, но это не уничтожит меня. Моя пара этого не допустит. Я чувствую гул удовольствия в своей груди оттого, что рядом со мной такая женщина.

– Моя пара, – говорю я ей мягко. – Что бы я без тебя делал?

Ее глаза расширяются.

– Твоя пара?

– Ты была такой с того дня, как заявила на меня права. – Я провожу большим пальцем по ее мягкому, странному, розовому рту. – Для меня нет другой. Никогда не было.

– Даже моя сестра? – ее голос срывается.

Я фыркаю.

– Твоя сестра – моя самая большая ошибка. Я не думаю, что она мне когда-либо даже нравилась.

Мэ-ди нежно прикусывает мой большой палец, когда я снова провожу им по ее рту.

– Возможно, ты захочешь научиться любить ее, поскольку она моя семья.

– Поскольку она твоя семья, я буду терпеть ее.

Мэ-ди хихикает.

– Это ужасные вещи, которые ты говоришь, и я не должна смеяться.

– Ты должна смеяться. Ты должна все время смеяться. Мне нравится это слышать. Это делает меня счастливым. – Я наклоняюсь ближе. – Ты делаешь меня счастливым.

Ее улыбка немного тускнеет.

– Это ужасно – быть такой счастливой, когда у стольких людей все так паршиво. Могу я… – выражение ее лица меняется на озабоченное, и она хватается за мой жилет. – О боже мой. Ты чувствуешь это?

– Что? – Я не чувствую ничего, кроме теплого, довольного урчания в моей груди.

– Я думаю, это еще одно землетрясение!

Паника в ее голосе заставляет меня прижать ее, защищая, к своей груди, и я сгибаю плечи над ее маленькой фигуркой, пытаясь укрыть ее своим телом. Мы не в безопасности здесь, на этом клочке земли.

– Ты со мной.

Проходит долгое мгновение, и я жду, чтобы почувствовать это. Однако я ничего не чувствую под ногами, только тепло ее тела, прижатого ко мне, и щекотание ее гривы у моего подбородка.

Она напрягается рядом со мной, а затем отстраняется, нахмурившись.

– Ладно, это будет звучать странно… – ее рука прижимается к центру моей груди. – Но ты громыхаешь. Детка, у тебя несварение желудка?

Я не спрашиваю, что она имеет в виду. Теперь я тоже это чувствую. Медленный гул в моей груди, который распространяет тепло по всему телу. Я… не смею надеяться.

Я опускаюсь на колени и прижимаюсь головой к ее соскам, прислушиваясь. Надеясь.

– Ох, – выдыхает она, как раз в тот момент, когда ее грудь начинает резонировать. – Я думаю… думаю, что земля не дрожит. Я думаю, это я.

– И я, – говорю я ей, и меня переполняет безграничная радость.

Я крепко обнимаю ее, утыкаясь в нее лицом, слушая, как ее кхай начинает свою песню.

Он поет для меня.

И я пою в ответ.

– О боже мой, – говорит Мэ-ди слабым голосом. – Это то, о чем я думаю?

– Позволь этому случиться, – шепчу я ей, поглаживая ее по спине. – Нам суждено быть вместе, Мэ-ди. Даже наши тела знают это.

– Я… думаю, что да. – Ее руки скользят к моей гриве, а затем она касается моей щеки, лаская мое лицо. – Я люблю тебя, большой парень. Ты ведь знаешь это, верно?

Я утыкаюсь носом в ее соски, жалея, что на ней так много слоев меха. Я хочу слышать песню в ее груди так же громко, как ту, что грохочет в моей. Я хочу почувствовать ее тепло. Я хочу полизать ее соски и попробовать сок ее влагалища. Я жажду ее всем своим телом. Она нужна мне. Прямо здесь. Прямо сейчас.

Я засовываю руку ей под тунику, а затем за пояс ее леггинсов. Ее тихий писк удивления заглушается мгновением позже стоном удовольствия, который она издает, когда мои пальцы касаются ее. Она влажна от желания, его аромат наполняет воздух и заставляет мой рот наполниться слюной.

– Я должен попробовать тебя, – стону я, стягивая ее кожаные штаны. – Ложись для меня на спину, Мэ-ди, чтобы я мог попробовать твое влагалище.

Она хнычет, опускаясь на колени.

– Должны ли мы? Мэтлаксы…

– Они не смогут добраться сюда. Они далеко позади. – По крайней мере, достаточно далеко. Я обхватываю одной рукой ее ноги, а другой – спину, опуская ее на землю. В тот момент, когда ее желтая грива разметалась по снегу, я стягиваю с нее леггинсы, снимая их с бедер. Я отчаянно нуждаюсь в ней. Резонанс гудит во мне, его песня более мощная, чем все, что я когда-либо мог себе представить. Как другие борются с этим? Я не могу сделать больше ни шагу, не доставив удовольствия моей Мэ-ди. Я умру, если не получу ее сейчас.

Мне до боли хочется погрузиться в нее, и я борюсь между тем, чтобы попробовать ее сладкие складочки на вкус, или проникнуть в нее поглубже и почувствовать, как ее влагалище крепко сжимает меня. Прошло ли несколько часов с тех пор, как мы в последний раз совокуплялись? Кажется, что это слишком долго. Кажется, что прошла вечность.

Тихий стон желания Мэ-ди решает за меня. Я должен доставить удовольствие своей паре. Сейчас.

Я поднимаю ее ноги в воздух, используя кожу ее леггинсов в качестве опоры для рук. Ее бедра раздвинулись передо мной, влажные и покрытые нежным, нежно-розовым румянцем. Между ними ее влагалище влажно поблескивает для меня. Для меня одного. Я рычу от удовольствия и зарываюсь в него лицом. Она взвизгивает от удивления, и я чувствую дрожь, пробегающую по ее телу, когда мой язык скользит по ее складочкам. Ее вкус никогда не был более восхитительным. Охваченный жадностью, я кладу руку ей на бедра и удваиваю свои усилия, доставляя ей удовольствие своим ртом и языком. Она вскрикивает и извивается возле меня, бормоча что-то вроде «бл*ть», «да», «черт» и тому подобное. Все это время ее соки стекают по бедрам и по моему языку, и резонанс в ее груди звучит так же громко, как и у меня.

– Даже твое влагалище на вкус слаще, – хриплю я между жесткими, настойчивыми движениями моего языка. – Как это возможно?

– Не знаю, – выдыхает она. Ее руки обхватывают один из моих рогов, и она толкает мое лицо глубже в свое влагалище. – Мне все равно. Просто… продолжай…

Легкая задача – я изголодался по ней. Я просовываю свой язык в ее сердцевину, двигаясь внутрь и наружу, как если бы это был мой член. Она вскрикивает, и ее бедра дрожат под моей рукой.

– Мой клитор, – требует она.

Я снова просовываю в нее свой язык и провожу рукой между ее бедер. Я кладу большой палец на ее третий сосок и потираю его.

Она кричит, хватаясь за мои рога, и я чувствую, как ее влагалище напрягается, пытаясь сомкнуться вокруг меня. Потребность быть внутри нее становится невыносимой, и я рычу, когда спускаю свои кожаные штаны, высвобождая свой ноющий член. Когда я сажусь, она протестующе вскрикивает, но затем я погружаюсь в нее, и ее протест заглушается еще одним стоном моего имени. Быть внутри нее, резонировать? Мои глаза закрываются. Нет более сладкого удовольствия. Я хватаю ее за бедро одной рукой и глубоко вонзаюсь.

Это мой дом. Мэ-ди – мой дом. Здесь, внутри ее влагалища, мое место. Я снова толкаюсь в нее и чувствую, как ее стенки стискиваются вокруг меня, сжимая меня, как кулак. Я хочу вонзаться в нее вечно, чувствовать ее скользкий канал вдоль моего члена, но резонанс переполняет меня. Я чувствую, как напрягается мой мешочек, а затем я врываюсь в нее дикими толчками, наполняя ее своим семенем, которое изливается с жестокой интенсивностью. Она шепчет мое имя, ее влагалище туго сжимается, когда я вонзаюсь в нее снова, и снова, и снова.

Даже когда я истощен, мое семя вытекает из нее и стекает по ее бедрам, когда я высвобождаю свой член, я все еще тверд. Все еще резонирую с потребностью. Я потираю свою гудящую грудь, одновременно довольный и немного встревоженный тем фактом, что я мог бы взять ее снова даже сейчас. И еще раз.

И, возможно, снова, снова и снова в течение следующих нескольких часов. Или дней. Неудивительно, что Рокан несколько дней не выходил из своей пещеры вместе с Ле-ла. Потребность в резонансе непреодолима.

– Хорошо. – Мэ-ди медленно сводит ноги вместе, ее движения вялые. – Я не могу поверить, что мы только что сделали это.

– Резонанс? Это самое большое желание моего сердца.

– Нет, ты большой болван. – Она приподнимается на локтях. – Я не могу поверить, что ты только что повалил меня на снег и трахнул. И это было потрясающе. – Она поднимает взгляд на крутые утесы над головой. – Ты же не думаешь, что мэтлаксы все еще наблюдают за нами, не так ли? Это могло бы испортить настрой.

Я качаю головой.

– Они легко расстаются со своей добычей. – Я подхожу к ней и притягиваю ее к себе, прижимая ее тело к своей груди. – В отличие от меня.

Она фыркает, просовывая руку мне под жилет и поглаживая спину. Мой кхай сразу же начинает громко гудеть, и я чувствую, как моя потребность в ней снова возрастает.

– Все это было просто… неожиданно, – говорит мне Мэ-ди. – Я никогда не думала…

– Все остальные люди нашли отклик. – Я крепче прижимаю ее к себе, представляя, если бы она нашла отклик у кого-то другого. От этой мысли мне хочется перегрызть глотку любому, кто хотя бы посмотрит на нее. Моя.

– Да, но я не совсем… готова стать мамой. – Она дрожит, прижимаясь ко мне, и ее руки замирают. – Ты думаешь, мы только что сделали ребенка?

– Пока нет. – Нет, если моя потребность является каким-либо признаком. Я все еще так же сильно жажду ее. Я ни в малейшей степени не насытился.

– Но так это работает, верно? Мы резонируем, пока не родится ребенок? – Похоже, она встревожена. – Я не знаю насчет времени здесь…

– Потому что я изгнанник? – Мне больно думать, что она может быть разочарована.

Мэ-ди бьет меня кулаком в бок.

– Нет, ты болван. Потому что мы все изгнанники. Все бездомные. Дело не только в тебе. Это касается всех нас. Ты не можешь быть изгнан из пещеры – пещеры больше нет. – Она прижимается щекой к моей груди, и ее нога обвивается вокруг моей, движение, которое заставляет мой член болеть от потребности снова погрузиться в нее. – Я просто… не хочу быть обузой в то время, когда каждый собирается взвалить на себя свою ношу. Я не знаю, заметил ли ты, но у меня немного больше веса, чем у большинства.

В ее словах нет никакого смысла.

– Твоего веса нечего стыдиться.

– Думаешь?

Я смотрю вниз на ее лицо. Она что, сошла с ума?

– Ты крепкая. Ты сильная. Ты здорова. Почему меня это должно волновать?

– Эм, потому что нужно больше, чтобы накормить меня? Потому что мне нужно больше кожи, чем Джоси, на новую тунику?

Она сумасшедшая.

– Джо-си съедает больше, чем два человека могут. Означает ли это, что мы должны избавиться от нее?

– Ну, нет…

– И Фарли скоро будет выше всех человеческих женщин. Должны ли мы избавиться от нее?

– Теперь ты просто преувеличиваешь…

– Мне нравится твое крепкое человеческое тело, – говорю я ей, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в розовый ротик. – Я люблю твои мягкие бедра, которые покачиваются, когда я погружаюсь в тебя. Мне нравятся твои большие соски, которые подпрыгивают, когда мой член внутри тебя. Эти вещи ничего не меняют. Если бы ты была размером с Джо-си, я бы заботился о тебе так же, как забочусь сейчас.

– Это хорошо, потому что я почти уверена, что никогда не буду такого размера, как Джоси. – Она улыбается, когда смотрит на меня снизу вверх. – Я почти уверена, что одна из моих сисек больше, чем ее голова.

– Это просто означает, что ты сможешь накормить нашего комплекта большим количеством молока.

– Я почти уверена, что размер груди не имеет никакого отношения к выработке молока, но ладно. – Ее руки обвивают мою шею, и она смотрит на меня большими, встревоженными глазами. – Я все еще не уверена, как я отношусь к тому, чтобы быть родителем. Половину времени я даже не уверена, что смогу позаботиться о себе.

– Я буду с тобой, – говорю я ей. – Мы сделаем это вместе.

– Лучше бы это было так.