355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Руби Диксон » Инопланетянка варвара (ЛП) » Текст книги (страница 3)
Инопланетянка варвара (ЛП)
  • Текст добавлен: 13 июня 2017, 00:30

Текст книги "Инопланетянка варвара (ЛП)"


Автор книги: Руби Диксон



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Ладно, к черту это. И его тоже к черту. Миг спустя, испытывая меня, он отпускает мои руки.

Я с боку врезаю кулаком ему по лицу.

– Одеваешь меня, пока я без сознания, сукин сын? Моешь меня? Черт возьми, через силу внедряешь вошь внутрь меня? Ненавижу тебя!

Каждое выкрикнутое слово подчеркивалось ударами рук и пинками ног, пока я, колотя его, не преодолела вихрь гнева.

Его единственный ответ?

Раздраженный вздох. Затем он снова хватает меня за запястья, закручивает их за спину и толкает меня в шкуры.

– Нет! – взвизгиваю я, как раз тогда, когда моя щека соприкасается с мягкими шкурами.

Он бормочет что-то на инопланетном языке, а затем я чувствую, что шнуры окружают мои запястья. Засранец связывает меня!

Как только я думаю, что Рáхош не может быть еще большим придурком, он удивляет меня.

– Я так сильно тебя ненавижу, – рычу я.

Он заканчивает связывать мои руки и передвигается связать мои ноги, а затем возвращается к расположенному рядом костру, будто ничего серьезного не произошло.

Задыхаясь от бешеного гнева, я пристальным взглядом быстро осматриваюсь вокруг маленькой пещеры. Где мы?

– Где все остальные?

Он сдирает шкуру с тушки маленького животного и начинает разделывать его, игнорируя мои вопросы. Он отрезает маленькие кусочки и кладет их на горячий камень. Его губы кривятся, когда они начинают шипеть и жариться, и его взгляд скользит на меня.

Мой живот урчит. Хуже того, моя грудь все еще напевает из-за реакции моей воши на него. Если это значит то, что я думаю, то…

Я только что приобрела себе инопланетного мужа.

Вот черт!

Этого парня?

Я стону, потому что это совсем не то, что я хотела. Если я должна заполучить инопланетянина, почему это не может быть милый улыбающийся парень? Кто-то, у которого улыбка светится при виде меня, и который относится ко мне как к сокровищу? Кто-то, кто смотрит на меня, как Вэктал смотрит на Джорджи?

Вместо этого, у меня инопланетная версия Сердитого Кота[4]4
  Сердитый Кот (eng.Grumpy Cat) – звезда Интернета. На самом деле, сердитый кот Тард – девятимесячная кошечка по кличке Соус Тардар (Tardar Sauce, он же – татарский соус), или, сокращенно, Тард. Кошка является носительницей каких-то генетических нарушений.


[Закрыть]
, и он только что бросил лассо и связал меня как теленка на родео. Засранец!

Я опускаю голову на одеяла, пытаясь успокоиться.

– Ладно, – говорю я никому в частности. – Ты здесь, Лиз. Если жизнь дает тебе лимоны, делай лимонад. Ты выжила. Ты здорова,… несмотря на паразита внутри, – я устраиваюсь, пытаясь согнуть свои связанные руки. – У тебя появился новый друг и милая теплая пещера. И кто-то готовит ужин для тебя вместо того, чтобы ужином была ты. Все могло бы быть гораздо хуже.

Я поднимаю взгляд на Рáхоша.

Он смотрит на меня, потом кончиком ножа спокойно переворачивает кусок мяса, обжаривая его с другой стороны. Очевидно, что его не слишком занимал мой разговор, что только еще раз подчеркивает то, что он не один из инопланетян, которые получили «загрузку» языка. Я не удивлена – недружелюбному сукиному сыну, вероятно, не нужна была жена.

– Итак, он не говорит на английском, – я выдыхаю, перекручивая связанные руки. – Уверена, ты в любом случае можешь общаться с ним, Лиз. Просто включи свои мозги.

Я на минуту задумываюсь. В старой южной поговорке говорится, что мух легче ловить на мед, чем на уксус. Очень плохо, так как сейчас я лопну от мочи и уксуса, но ненадолго я попытаюсь быть сладким медом.

– Эй, Рáхош? – мой голос слаще сахара.

При звуке своего имени он замирает возле костра. Его глаза сужаются.

Я поднимаю руки и указываю на них в меру своих сил.

– Хочешь снять их с меня? Я не обещаю, что буду вести себя хорошо, но ты ведь этого не знаешь, не так ли? – я продолжаю поощрительно улыбаться. – Милый инопланетянин. Хороший инопланетянин. Иди сюда, освободи хорошего человека.

Он моргает.

Я снова поднимаю руки и извиваюсь на шкурах. От этих движений мои соски трутся о ткань моей туники и…, вот дерьмо. Я должна прикусить стон, который грозит сорваться с моих губ.

Я так чертовски возбуждена. Глупая вошь.

Я плотно сжимаю вместе бедра, желая, чтобы существо прекратило барабанить у меня в груди. «Хватит», – велю я ему. «Прекрати сейчас же». В конечном счете, оно успокаивается, и я снова смотрю на Рáхоша. Он собирает приготовленные куски мяса в маленький мешочек, а затем идет в мою сторону.

– Освободишь меня, Рáхош? – я киваю на свои руки.

В ответ он засовывает кусок обуглившегося мяса мне в рот.

– Я просто ненавижу этого парня, – говорю я в то время, как жадно жую. – Лимонад не возможно сделать, когда лимон такой огромный член.

Он лишь пихает мне в рот еще один кусок, не обращая внимания на мои страдания.

***

После того, как заканчиваю есть, я снова засыпаю, несмотря на связанные руки, а когда просыпаюсь, снаружи темно. Огонь в костре окружен валом, но все еще дает приглушенный свет, и здесь, пожалуй, уютно и тепло, несмотря на воющий снегопад, поступающий снаружи через вход в пещеру.

Рáхош исчез.

Так же исчезли веревки на моих запястьях и ногах.

Я сажусь, протирая глаза. После моего второго сна я чувствую себя лучше, почти вся боль и ломота в костях прошли. Хотя, не знаю, где сейчас могут быть остальные, мне интересно, почему здесь только мы с Рáхошем. Я даже не могу спросить его. Это было частью плана? Я так не думаю, потому что представляю себе недавно пробужденных человеческих девушек, пытающихся справиться с ситуацией, будучи отделенными от группы и где-то вдалеке спаренной с незнакомцем, и я не могу себе даже представить, что кто-либо полагал, что это хорошая идея.

– Эй? – спрашиваю я в пустоту.

В пещере тишина, практически темно. Я здесь одна.

На одно мгновение я думаю о возможности сбежать. Просто сбежать и этим передать Рáхошу огромный пошел-ты-на-хрен. Но я не идиотка. Я понятия не имею, где я или куда он меня забрал. Я ничего не знаю об этой планете и не кретин ли этот инопланетянин? На данный момент он мой лучший шанс выжить.

Но я невероятно рада, что сейчас он ушел… потому что я так чертовски возбуждена.

Я не хочу быть возбужденной. Честно говоря, такого сексуального мгновения, пожалуй, я в жизни не испытывала. Меня похитили инопланетяне, я вынуждена проживать на ледяной планете, а теперь я, по сути, замужем за мистером Высокий, Мрачный и Жутко-раздраженный.

Однако, именно тогда, когда я вспоминаю о Рáхоше, его мысленный образ заставляет мою вошь пуститься в действие. Она начинает мурлыкать у меня в груди, сотрясая мои сверхчувствительные груди и натирая мои соски о плотную ткань туники.

Я стону и падаю обратно на одеяла.

Возникшие ощущения… слишком приятные. Это не справедливо.

Я руками скольжу под туникой и обхватываю свои груди ладонями. О, Боже, они так сильно ноют. К тому же я чувствую голодную пустоту у себя между ног. Мне нужен секс и нужен отчаянно.

А единственный парень рядом – Рáхош с его высоким, подтянутым телом и постоянно нахмуренным лицом.

Черт, вот уж спасибо тебе, вошь. Премного благодарна!

Тем не менее, я снова представляю Рáхоша, и моя рука скользит под юбку.

Моя киска намокла, мои завитки влажные и скользкие от желания. Я чувствую, что мои половые губы набухли и ноют, а когда я скольжу пальцами по слишком чувствительному клитору, я чуть ли не кончаю прямо здесь и сейчас. Я стону вслух и начинаю трахать себя пальцами.

Быть может, мастурбация по-быстрому, пока Рáхош еще не вернулся, это то, в чем я нуждаюсь, чтобы держать вошь под контролем. Даже сейчас, когда я убеждаю себя в этом, мысленный образ Рáхоша заполняет мой разум, и я представляю его мускулистые, широкие плечи обнаженными, когда он наклоняется надо мной. Я представляю его четко очерченные, неулыбчивые губы шипящими от удовольствия, когда он погружается в меня, и мы начинаем трахаться.

Вот здорово, теперь я уже мастурбирую на инопланетянина. К тому же, собираюсь возложить вину за все на вошь. Мне не нравится этот парень. Не нравится.

Все же, не могу отрицать, что от мысли, что мы трахаемся, я чертовски сильно истекаю влагой. Я скольжу пальцем в себя и хныкаю, потому что этого недостаточно. Я нуждаюсь в нечто большем. Я нуждаюсь в нем. Но в данный момент подойдет и мастурбация. Я помещаю свой большой палец на клитор и начинаю потирать, изгибаясь дугой в шкурах.

– Рáхош, – стону я, скользя большим пальцем по клитору.

И как это ни странно, этот сукин сын появляется в дверном проеме пещеры, словно я позвала его.

Это я и делала.

Меня поймали на горячем. С просунутой в штаны рукой.

Стонущей его имя.

Я никогда в жизни не смогу это пережить.

Часть 2

РÁХОШ

Уже поздней ночью я слышу, что снаружи пещеры, откуда-то издалека доносятся какие-то звуки. Готовый защитить моего спящего человека, прихватив свое копье, я спешу наружу, чтобы разобраться с тем, что там происходит. Пребывать самому по себе, в полном одиночестве на охотничьих угодьях несомненно опасно, и хороший охотник всегда должен быть готов к испытаниям. Это оказалось стадо двисти, которое неподалеку проходило мимо. Я наблюдаю за ними некоторое время, изучая самок. Лишь у немногих из них нет детенышей, и, когда рассветет, было бы неплохо выследить одну из них и заполнить свою маленькую пещеру щедрым обилием пищи для моей пары. Эта мысль весьма приятна, и я возвращаюсь в пещеру в приподнятом настроении, несмотря на поздний час…

Только, чтобы найти ее наполненной мускусным запахом секса и мою пару, прикасающейся к своему странному третьему соску между ног, в то время как она стонет мое имя.

Зрелище наполняет меня восторгом, и мой член твердеет от желания. Кхай у меня в груди напевает. Она готова спариваться. Она… она…

Я должен вспомнить ее имя.

Я делаю шаг вперед, наблюдая, как она вытаскивает руку из-под юбки, издав слабый крик. Моя пара неуклюже отодвигается на шкурах назад, однако доказательство того, что она делала, уловим ароматом в воздухе. Он призывает меня так сильно, что я практически чувствую его на своем языке, и в ответ мой член вздымается и пульсирует.

Кхай в ее груди резонирует, и я наблюдаю, как она одной рукой тянется к своей груди, будто пытается заставить его замолчать. Мой собственный кхай напевает в ответ. Такое приятное ощущение. Отличное. Меня не волнует, что она маленькая и хрупкая, и не ша-кхай. Меня не волнует, что у нее личико плоское и гладкое. Меня не волнует даже то, что я ей не нравлюсь.

Она моя. Мое тело, да и ее тоже – оба об этом знают.

– Нет, – она шипит в тот момент, когда я делаю шаг вперед. Моя пара поднимает руку и в отказе мотает головой. – Не смей прикасаться ко мне. Ты не получишь этого.

Она снова отвергает меня? Я вздыхаю, находя это совершенно невероятным. Этому человеку нельзя слепо верить. Тем не менее, я замираю на своем пути, наблюдая за ней. Хочется увидеть, что она будет делать. Она непредсказуема.

Я… поражен этим.

Ее пальцы снова ласкают ее складочки, и запах возбуждения наполняет воздух.

– Мне это не нравится, – говорит она, лаская тот странный сосок между ногами, содрогаясь от прикосновений. – Ни одна женщина в своем уме не может быть возбуждена в подобной ситуации. Но могу ли я прекратить прикасаться к себе? Нет! Потому что лишь одна мысль о сексе вгоняет меня в такую дрожь, что даже вообразить не возможно.

Ее пальцы, смазанные ее соками, потирают вверх-вниз.

Я издаю стон от восхитительного зрелища и разминаю свои ладони. Потребность прикоснуться к ней – дело, которое явно не терпит отлагательств…, впрочем, у нее на лице такое угрюмое выражение. Так что я сжимаю кулаки и сдерживаюсь в ожидании увидеть, что она будет делать. Джорджи ведь не дралась с Вэкталом, когда он заявлял на нее права?

Только вот… моя пара явно думает обо мне. Она стонет мое имя, в то время как касается себя. Воспоминания о том, что с ее губ срывалось мое имя, умиротворяют мое разочарование, и я сужаю глаза, наблюдая за ней.

Она снова с шипением втягивает воздух в легкие и все продолжает ласкать себя.

– Я делаю это не потому, что так хочу, – говорит она. – Я делаю все это только потому, что вынуждена. Потому что эта штука, жужжащая в моей груди, не позволяет мне остановиться.

Она снова касается себя, ласкает тот сосок, а затем окидывает меня таким расстроенным и обозленным взглядом, что меня терзают душевные муки от жалости к ней. Вэктал говорил, что человеческие обычаи насчет спаривания отличаются от наших. Она, должно быть, ощущает себя беспомощной.

Мой человек, издав стон, откидывает голову назад и прикусывает маленькую розовую губу. Ее пальцы кружат вокруг соска все быстрее. Очевидно, что она на краю освобождения, и у нее даже в мыслях нет намерения, дать мне хоть на секунду прикоснуться к ней.

Гнев разгорается во мне ярким пламенем. Неужели она считает, что для меня это одно сплошное развлечение? Что я в силах наслаждаться парой, которая отвергает мои прикосновения? Неужели она считает, что я не страдаю от того же кхай-сумасшествия, как и она? Что я не горю по ее прикосновениям? Не мечтаю погрузить свой член в ее влажное тепло? Она считает, что одинока в этом?

Или я вообще не имею для нее совершенно никакого значения?

Если она так сильно хочет получить свое собственное удовольствие у меня на глазах и держать меня в эмоциональных заложниках, то я проделаю то же самое. Я расстегиваю крепления своих штанов и освобождаю ноющий член. Он выпирает наружу вздувшийся и длинный.

Моя пара задыхается от моего вида и на мгновение приостанавливается в своем бешеном трении.

– Ох, ты гребаный божок.

Ее слова – сплошная чепуха. Что-то о совокуплении и духах, тем не менее, выражение ее лица говорит мне все, что нужно знать, так же, как и ее приоткрытые губы.

Знаю, что в этом я поистине благословлен. У меня самый крупный член во всем моем племени. Я видел, как купаются другие мужчины, и они и близко не дотягивают до моего обхвата и длины. Я беру свой член в руку, довольный тем, что ей нравится этот размер, и начинаю его поглаживать, медленно перемещая руку вверх-вниз, позволив ей смотреть.

– Это – самый огромный член из всех, что мне доводилось видеть, – выдохнула она. – Никаким чертовым образом он не вместится.

Я улавливаю лишь около половины из того, что она говорит, но человек облизывает свои губы, и ее пальцы вновь начинают скользить по ее складочкам. Мое собственное дыхание срывается от этого зрелища. Она собирается прикасаться к себе, любуясь, как я прикасаюсь к себе?

Из моей груди вырывается глухой стон, и рукой я снова начинаю поглаживать свой член. Я позволяю ей смотреть. Наблюдать за каждым движением моей руки, как я провожу по всей длине, резко двигая своим запястьем. Как я кружу по всей поверхности головки, а затем снова отступаю обратно к толстому основанию. «Смотри на меня», – безмолвно приказываю я ей. – «Смотри, как я ласкаю себя при виде тебя».

И все это время мой кхай напевает и резонирует в моей груди, да так громко, что моя кровь громом гремит у меня в ушах.

Я слышу, что ее кхай отвечает моему, все более усиливаясь в громкости, и она начинает стонать.

– О, боже, я чувствую, что он жужжит сквозь всю меня.

Ее рука все ускоряется, и она потирает свой маленький сосок между ног все более быстрыми движениями. Ее взгляд снова направлен на мой член, и она облизывает губы.

Я издаю стон при виде этого. Предугадывает ли она, каким именно я бы был на вкус у нее во рту? От этой мысли даже нервы щекочет. Представляю, как скармливаю ей свой член, головкой обводя эти мягкие, пухлые губы… И как она произносит мое имя, когда берет его в рот. Очень похоже на полное бесстыдство.

Я закрываю глаза, потому что вся моя выдержка уходит на то, чтобы сохранить контроль. Даже от одной мысли об этом я готов расплескать фонтаном свое семя по всему полу пещеры. Сначала хочу увидеть, как кончает она.

Моя пара все еще говорит, явно считая, что я не понимаю ее. Этот человек – большая болтушка. Я открываю глаза, чтобы увидеть ее, и убеждаюсь, что она все еще по-прежнему пристально смотрит на мой член.

– Поверить не могу, что у тебя наросты на чертовом члене, – заявляет она, рукой неистово лаская свои складочки. Другой рукой она, подбираясь под тунику, обхватывает грудь и шипит от удовольствия. – Впрочем, я не имею ни малейшего понятия, что еще может быть более возбуждающим помимо этой вибрирующей штуковины, но от нее я совсем с ума схожу, – ее пальцы с влажным звуком скользят внутрь влагалища, а затем она начинает стонать еще громче. – Вот черт, я кончаю.

У меня раздуваются ноздри, пока я наблюдаю, как она вся дрожит и откидывает назад голову от стремительного напора оргазма. Шея и все ее тело напрягается, тогда как аромат секса в маленькой пещере становится еще гуще. Ее пальцы ласкают влагалище еще сильнее, и она задыхается, издавая приглушенные звуки, когда доводит себя до освобождения.

Она кончила благодаря тому, что наблюдала за мной. Ее возбуждали мои действия, пока она внимательно следила за моим членом.

Я чувствую мощный прилив гордости и похоти от одной мысли об этом. Потребность обладать ею становится намного сильнее прежнего, но я помню каждое слово Вэктала. «У людей ритуалы спаривания не такие, как у нас». Возможно, это – один из них. Возможно, я, неправильно понимал поведение и жесты моего человека. Возможно, она не отталкивает меня от себя – может, это просто такой способ, так она дает мне понять, что заинтересована. Один из шагов в направлении ритуала ухаживания.

Я снова начинаю жестче ласкать свой член, когда ее веки, подрагивая, открываются, и ее влажные, блестящие пальцы выходят из ее влагалища. В немом оцепенении моя пара наблюдает, как я зажимаю свой член, и опять же, я представляю себе, что она ближе, настолько близко, что могу чувствовать ее дыхание на своей коже. Она все еще наблюдает за мной, и в этот момент мне хочется предъявить права на нее, чтобы она знала, что я делаю это для нее. Мой член, мой кхай, мой резонанс – все это теперь принадлежит ей.

Ей.

Когда-то она называла свое имя, и оно крутится у меня на кончике языка. Как раз сейчас я его вспоминаю. «Лиз».

И не забываю произнести его, когда кончаю.

ЛИЗ


Ну… это было запредельное бесстыдство.

Я не ожидала, что он застукает меня, ласкающей себя. Стонущей его имя? Это только удваивает унижение, что приводит меня в бешенство, и я начинаю мастурбировать в качестве преднамеренной демонстрации собственной независимости. Чтобы показать ему, что он не владелец моего тела, как он считает. Эта вошь мне не начальник.

А что сделал он? Мигом выхватил свой огромный член и кончил за компанию.

Самое худшее? Это было потрясающе сексуально. Вид того, как эта огромная рука ловко поглаживает вверх-вниз его длину, дал мне понять, как именно ему нравится, когда к нему прикасаются. Добился, что я стала более влажной, чем когда-либо прежде.

В этом я виню вошь. Я должна быть потрясена. Мне нужно было прекратить прикасаться к себе в тот момент, когда он застукал меня. Вместо этого, на взаимной основе мы совокупляли самих себя до безумия. А сейчас я откидываюсь на спину, тяжело дыша и чувствуя себя измотанной. Его семенем забрызган весь пол пещеры, и он с вызовом в этих своих светящихся синих глазах смотрит прямо на меня.

Я сворачиваюсь на одеялах, укрывая ими свои ноги.

– Если думаешь, что я стану это убирать, то подумай-ка еще раз.

Однако это напоминает мне, что моя рука влажная от моих собственных соков, и я не хочу вытирать ее своей хорошей чистой одеждой – не после купания в течение всех этих недель в своих собственных нечистотах.

Я расстроено смотрю на свою руку.

К моему удивлению он приближается, абсолютно голый. Я задыхаюсь и отодвигаюсь назад, прижимаясь к стене пещеры.

– Не прикасайся ко мне! Не…

Он хватает меня за руку и наклоняется, обнюхивая ее. Затем, пристально глядя на меня, инопланетянин облизывает мою ладонь и пальцы.

– О, Господи, – я протяжно стону. – Ты, несомненно, самый ужасный развратник, не так ли?

Я пытаюсь выдернуть свою руку, но она крепко зажата в его хватке, Рáхош вылизывает каждый дюйм моей ладони и пальцев. Все это время его огромный инопланетный член находится в нескольких дюймах от моего лица, и он снова тверд. Он ни за что не получит второй раунд. Я извиваюсь из его захвата, ненавидя, что его язык на моей плоти заставляет вошь заводиться заново. В конечном счете, он отпускает меня, и я резко отодвигаюсь от него прочь.

– Извращенец! – этот мужчина раздевал меня, пока я была без сознания, и он явно не скромничает, предъявляя права на мое тело. Это выводит меня из себя… и бесит, что от этого я еще и возбуждаюсь.

Неизменно считаю виновной вошь.

Я толкаю инопланетянина в живот, пытаясь заставить отойти на пару шагов назад.

– Уйди. Слышал когда-нибудь о личном пространстве?

Он смотрит на меня, а его член сейчас прямо на уровне моих глаз. Это дает мне шанс хорошенько рассмотреть «бонусы» его анатомии. В смысле, он – инопланетянин, так что я не рассчитываю, что он будет похож на парней в клубах на Родине, но я немного раздражена, что Джорджи никогда даже не заикалась ни о чем подобном, когда говорила о том, что эти парни искали жен. У него над членом какой-то чертов рог. Он не заострен как рога у него на голове, но выглядит почти как еще один большой палец, торчащий над его хозяйством, и я не имею ни малейшего понятия, для чего это чертовщина предназначена. Куда интереснее то, что его член – кстати, не то, чтобы я тщательно его изучаю – по всей поверхности имеет такие же наросты, что и на его руках и груди.

Это так странно.

Я совсем не завожусь от него.

Ни капельки. Неа.

Вошь в моей груди напевает, и я хлопаю по ней, чтобы заставить ее замолчать.

Чертова вошь.

Я пытаюсь вытащить шкуры из-под ног Рáхоша.

– Можешь отдать мне их, пожалуйста?

К моему облегчению, он отходит в сторону, и я хватаю одеяло, заправляю его вплотную вокруг своего тела и ворчу, когда закрываю глаза и пытаюсь снова заснуть. Вошь в моей груди лишь продолжает мурлыкать, как какая-то тупица, но у меня плохое настроение, и я нисколько не испытываю посторгазменного блаженства.

Такое ощущение, будто от мастурбации становится даже еще хуже, а не лучше. А это… полный отстой.

Впрочем, я по-прежнему совершенно измотана. Все мои инстинкты говорят о том, что нужно выспаться. Ладно, на самом деле, они говорят мне, что нужен секс, ну а потом уже сон. Впрочем, я могу дать телу выспаться. Я закрываю глаза и пытаюсь не обращать внимания на Рáхоша, который наматывает круги в дальнем конце пещеры. Не думаю, что он попробует выкинуть какую-нибудь шуточку; если бы хотел, то уже давно сделал бы это. Так что даже если я наедине с чокнутым инопланетянином в пещере, и у нас только что на взаимной основе был бешеный фестиваль мастурбации, я погружаюсь в сон.

***

Когда я просыпаюсь утром, я совсем не удивлена, что ощущаю большое теплое тело, которое прижимается к моему. Рáхош уж точно не мистер Соблюдаю Границы, но если все, что он делает, – это спит, то я переживу. Я зеваю и сажусь, быстро ускользая от него.

Его большая рука автоматически оборачивается вокруг моей талии. Он ворчливо бурчит и тянет меня обратно к себе вниз, затем устраивает нас вместе на одеялах.

Типичный мужчина. Я с трудом отодвигаю его руку от себя.

– Кое-кому из нас нужно пописать.

Я выскальзываю из его рук и, спотыкаясь, поднимаюсь с одеял. У меня дрожат ноги, однако я чувствую себя сильной. Я пытаюсь пошевелить пальцами ног, и они двигаются, кстати, прямо-таки превосходно. Удивительно. Быть может, это не самая худшая в мире вошь? Хотя, с другой стороны, у нее ужасный вкус на мужчин.

Пол пещеры хорошо очищен, а в угасающем очаге догорают угли, что говорит мне о том, что Рáхош спит не очень долго. Я зеваю и оглядываюсь в поисках обуви, но единственное, что вижу, – его сапоги. Я пожимаю плечами и засовываю свои ноги в них, затем топаю наружу в снег, чтобы сделать свои дела.

Не отхожу далеко, потому что не дурочка. Тут все инопланетное и абсолютно чуждое, а также вокруг может быть полно всяческих опасных существ. Я останавливаюсь не далеко от входа в пещеру, и меня не удивляет, когда, оборачиваясь, вижу Рáхоша с сонным лицом и копьем в руках, готовым меня защищать.

Или, возможно, чтобы поймать меня.

– Я никуда не собираюсь уходить, – говорю я ему. – Только если здесь за углом нет Старбакс[5]5
  Старбакс (анг. Starbucks Corporation (произносится «Старбакс»)) – американская компания по продаже кофе и одноименная сеть кофеен. Основана в Сиэтле (штат Вашингтон) в 1971 году.


[Закрыть]
, – он жестом указывает на вход в пещеру, и я закатываю глаза, возвращаясь обратно внутрь. – Куда, по-твоему, я могу отправиться? Я понятия не имею, где я, и даже не представляю, в каком направлении находятся все остальные. Думаешь, я просто выберу направление и решу пустить все на самотек? После всего, через что мне пришлось пройти?

Когда он просто стоит и смотрит, я вздыхаю.

– Неважно. Я, очевидно, говорю с кирпичной стеной. Между прочим, благодарю тебя за мое похищение. За то, что сделал дерьмовую ситуацию еще хуже. Я искренне благодарю за это. Ага.

Он впивается в меня взглядом и снова жестом указывает на вход в пещеру.

– Отлично. Я как раз шла именно в том направлении.

Я захожу внутрь пещеры и плюхаюсь возле костра. Требуется всего один миг, чтобы понять, что я больше… не дрожу от холода? Или в этом месте я абсолютно онемела от холода, или вошь творит свое волшебство. Конечно, прохладно, но я могу накинуть теплую куртку, однако больше нет ощущения, будто мои ноги вот-вот превратятся в глыбы льда. Я сажусь на шкуры и, скинув его сапоги, предлагаю их ему обратно.

Мужчина, прищуриваясь, принимает их. Затем внимательно их рассматривает, словно я каким-то образом устроила в них начиненные мины-ловушки за прошедшие три секунды, пока снимала их с ног.

Я фыркаю.

– Сделай мне какую-нибудь обувь, и я не буду красть твою, – я убираю прядь волос со своего лица. Они все еще чистые, блестящие и вкусно пахнут, но в тоже время напоминают волнистый беспорядок, судя по высохшим спутанным колтунам. Я должна заплести их и покончить с этим. Я пытаюсь сесть со скрещенными ногами, но моя длинная кожаная юбка мешает моим ногам. Штаны. Мне нужны штаны. Штаны, обувь и что-то, чем собрать мои волосы. – Я так понимаю, что в этом жилище кофе вообще нет? – спрашиваю я его, прекрасно зная, что он не может ответить. – Если планируешь держать меня в плену, я буду самой требовательной, скулящей пленницей, с которой ты когда-либо имел дело, так что просто будь готов, варварский засранец.

Рáхош приседает возле костра, не обращая внимания на мои оскорбления. Он берет один из своих ножей из кости и подталкивает угли прямо в центр, разводя огонь и усилив его, так что пламя оживает. Затем мужчина идет в дальний конец пещеры и хватает пару брусков того, что я надеюсь, торф, а не помёт. Он подбрасывает их в огонь и снова перемешивает его своим ножом. Все это время я наблюдаю за ним. Когда он ходит, я пытаюсь не замечать, что у него такие совершенно особенные, грациозные движения, почти как у танцора. Или, что его штаны сделаны из какой-то странной кожи, соединенной так, будто они скреплены вместе с набедренной повязкой, и та очерчивает кое-какое довольно интересное оснащение, которое вчера я видела с удивительно близкого расстояния. Мышцы его ног так и играют нечеловеческой красотой, когда он снова приседает на корточки у костра, а его хвост резко выстукивает ритм по полу, стегая как раздраженный кот. Он на меня сердится? Или это означает что-то другое?

– Сейчас, если задуматься, ты чем-то напоминаешь мне кота, – говорю я ему. – У тебя хвост просто в бешенстве, и могу поспорить, если я тебя поглажу, ты замурлыкаешь. Эй! Если бы я еще могла заставить тебя погоняться за мышонком и оставить меня одну…

Он снова смотрит на меня, прищурив глаза.

– Я говорю о еде, – лгу я, сохраняя свое выражение лица веселым. Жестами я показываю употребление пищи. – Как насчет каких-нибудь вкусняшек, чтобы заполнить мое пузико, Усатик[6]6
  Усатик – подразумевается «кот».


[Закрыть]
?

Мужчина вставая, издает рык и честное слово, я не обращаю внимания на него или его большие, каменно-твердые бедра. Я этого не делаю. Я этого не делаю. Он снова идет в дальний конец пещеры, где лежит мешок, в котором он содержит личные вещи, и вытаскивает оттуда кожаный мешок для воды. Я уже видела такой. Моему папе всегда нравилось пользоваться «старой школой», что касается привычек, когда он отправлялся на охоту, у него был один такой мешок для воды очень похожий на этот. Я протягиваю руку к нему.

Рáхош слегка его встряхивает, дав воде взболтаться на самое дне. Затем он поднимает его к своему рту.

– Тупица! – я выражаю крайнее возмущение. – Ты что, издеваешься надо мной?

Прямо перед тем, как сделать глоток, он смотрит на меня сверху вниз, и дьявольская улыбка появляется на его лице.

Я тут же начинаю мурлыкать, мой пульс начинает отбивать у меня между ног. Проклятье, вошь, сейчас не лучшее время!

– Да ты точно прикалываешься надо мной, – ворчу я, но он протягивает мне кожаный мешок с водой, а затем гладит меня по щеке, указывая, что это все мое. Мне не очень нравится его игривая сторона. Не нравится. Совсем не нравится. В любом случае, я определенно не улыбаюсь. И все же у меня подергиваются губы в намеке на улыбку, потому что не очень-то хорошо слушаются.

Я пью воду, слегка разочарованная тем, что это не кофе, и оставляю немного ему, потому что не хочу показаться сволочью. Рáхош отпивает, затем возвращается ко входу в пещеру, набивает теперь пустой кожаный мешок снегом и завязывает, затем вешает его на небольшой выступ в стене.

Пока я наблюдаю, он надевает свои сапоги.

– Ooo, мы отправляемся на охоту? – очень взволнованно говорю я. Я поправляю свою одежду и встаю на ноги. – Я раньше помогала охотиться моему папе. Я отлично стреляю из лука. Конечно, прямо сейчас лука у меня нет, но у меня отличная идея. Если сможешь привести меня к какому-нибудь дереву в лесу, я, наверное, смогу сделать его. Понимаешь, я уже делала такой на уроках труда в средней школе.

Он ничего не говорит, просто надевает один сапог, затягивая шнурки прямо под коленом, чтобы вся его голень была закрыта, и затем повторяет ту же процедуру с другим сапогом. Мужчина хватает свое копье и затем, не оглядываясь на меня, направляется наружу.

Я смотрю, разинув рот. Вот ублюдок. Он просто полностью проигнорировал меня и отправился на охоту без меня. В бешенстве, я несусь вслед за ним, босиком… Примерно фута три. Тогда я сдаюсь, потому что даже вошь не может сохранить пальцы моих ног в тепле. Я вздрагиваю от холода и возвращаюсь обратно в пещеру, сердитая на моего похитителя.

Если он думает, что это лучший способ добиться меня, то у него не все в порядке с головой, так же как и с этими так называемыми отношениями.

Я возвращаюсь обратно в пещеру, сажусь у костра и жду возвращения моего болвана-похитителя.

РÁХОШ


Моя Лиз – болтушка. Даже когда она думает, что я не понимаю ее, она бесцельно бродит и разговаривает, продолжая вести одностороннюю беседу. Для меня это странно, поскольку я всегда был молчаливым. Даже в моем племени шутят, что мне нравится самая тихая тишина.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю