Текст книги "Познание французского языка (СИ)"

Автор книги: Роузи Кукла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

А тем, что я понимаю, что мне так с ней нельзя! Ведь, все у меня связано с ней: и поступление, и моя дальнейшая учеба, и этот угол, в таком непонятном мне доме.…Потому, я ей, выкручиваясь, стараясь не говорить ей, ни да и ни нет!

– А вот это – красивое! Я его, пожалуй, примерю…

– Правда? – переспрашивает, радостно удивленная, как – бы не веря в свою удачу…

– Правда, – отвечаю, давая ей хоть какую-то надежду и путая все ее карты.

Потому, как она оживляется, я вижу, что я попала в самую середочку. Ей уже казалось, что со мной все покончено, а тут я ей такую надежду, на ее выигрыш…

Она оживляется и тут же мне предлагает переодеваться и его примерить…

Э, нет! Хитренькая какая! Не все сразу!

Я тяну время.… Ну, где же ты, моя спасительница.… Ну, когда же ты уже придешь, Матя?

Ну и пусть она так думает, но я – то ей не собираюсь себя показывать!

И тут я, с удовольствием отмечаю, как только слышу звуки о приходе Мати. А с удовольствием потому, что я, а не она, этот тур выиграла. Я! Это я, а не ты, приставучая, вывернулась и повела в нашей партии…

– Отложим до следующего раза! – говорю, ей, счастливо улыбаясь …

Так, стоп! Только не показать ей того, о чем ты только что думала! Пусть она так и останется в неведении – насчет меня и ее платьев!

– Отложим! И как – нибудь, в следующий раз,…– говорю окончательно, заканчиваю нашу встречу: для нее с надеждой, а для себя…

Себя я поздравляю с очередной победой. Вот как!

И, как там Мати обо мне, что я, ах, да, я – деревенская девочка!

Эх ты! Жанна-Жаночка, моя ты – преподавательница! Хотела мне преподнести свой урок, со мной развлечься и думала, что так со мной можно справиться? А сама ты попалась, на своих представлениях о нас – простых, деревенских девочках! То вы так думаете, что раз мы оттуда, из маленьких городков и деревень, то мы дуры-дурами! Сейчас!

Ничего вы, городские не знаете!

Это вам в городе, можно звать на помощь, рассчитывать на поддержку, звать милицию.… А нам, девчонкам в деревне, на что надеяться? Нам там, надеяться не на кого! Только на себя!

Ну и правда, кто же меня станет спасать там и кто же услышит: в поле, за околицей, тем белее – в лесу или у реки.…Вот и получается, что нам с детства за себя надо постоять! Потому мы умеем многое!

С одной стороны – не сдаваться, а с другой – и не обижать их…

Ведь, если ты через силу и не уступишь, не дашь им хотя бы малейший шанс, то тебя еще могут и оговорить, и охаять на всю деревню.…Потому мы, сдерживая их, даем такой хитрый отпор всем им!

Ну, а тебе профессор, будущий мой преподаватель – теперь, от меня урок, от девочки еще, между прочим, от – деревенской девочки из провинции!

История о рабоовладении

– Ну и как прошла примерка? Все в тебя влезло? – спрашивает нагло и бесцеремонно Мати, коверкая фразу и явно намекая на что-то другое.

Она, как зашла, так тут же принялась за меня, потому что Жанка, вот же какая она! тут же, на секундочку заскочила в туалет, а потом, сославшись на занятость, оставила меня с Матильдой наедине, а сама…

– Ой, девочки, простите! Я, ведь, совсем забыла, что в шесть часов у меня деловая встреча.

И дальше уже набегу и целуя – о том, что, мол, нам надо завтра дождаться Ольгу-хозяйку. С ней надо будет нам переговорить.

– И если вы найдете взаимопонимание и ей поможете, то и плату с вас никто не будет взимать. Ну как вы, согласны?

– Конечно, о чем разговор! А что делать – то надо? Что? – мы тут же обои хором и кинулись к ней.

– Ах, некогда, девчонки, мне некогда, опаздываю… Вы завтра все у Ольги узнаете. Только, дождитесь ее, пожалуйста, и там уже, с ней, сами, как-то насчет ключей решите! Все, я ускакала, полка!

Прочирикала наспех и неуклюже, обняв меня, совсем не так, как тогда – в комнате и напоследок, еще раз, обдав меня, своими запахами прекрасной французской парфюмерии, ускакала…

Это она так специально, как я догадалась, чтобы именно я сама отбиваться от вопросов Матильды. А может, это она мне в наказание, за строптивость?…Ну, Жанночка? Ну и подруга?

А впрочем, с каких это пор я ее в подруги себе записала, ну, какая же она мне подруга? Скорее, наоборот, а вот Мати, эта – да, мне она может стать подругой, только, вот, надо бы поумерить ее напор и наглость! А то все никак со своими вопросами не унимается…

– Она сильно тебя доставала? Наверное, тебя всю облапала?

– Ну, что ты такое придумала, Мати? Как тебе не стыдно! Ничего не было, и потом, с ее стороны ничего такого…

– Тогда, почему же она так выскочила быстро, как пробка из бутылки и вся такая красная, да и ты глаза свои прячешь от меня.… Скрываешь? Ты что же, уже с ней сговорилась, и я вам помешала?

– Ничего ты не помешала… – говорю ей, окончательно тушуясь и видя, ее довольно наглую ухмылку. А потому я ей в пику:

– Ну, хватит уже, прямо достала! Ну чего ты, как дурочка, заулыбалась? Было, не было, какая тебе разница? – злюсь на нее за такие наглые и беспардонные вопросы… – ты кто мне, мамка? Чего ты задаешь мне такие вопросы! По-моему, у тебя нет никаких оснований ко мне приставать с такими претензиями.… И потом, я кто для тебя? Чего ты требуешь от меня и так унижаешь! Ну, прямо, достала уже!

– Ну, ладно, прости, – примирительно соглашается, – я, видимо, погорячилась. Но ты знаешь, меня не подводит чутье и я почти уверена, что она к тебе приставала. Приставала, да?

Я кручу отрицательно головой, потому что боюсь своим голосом дрогнуть и выдать ей то, о чем она так хочет услышать…

Интересная какая.… И все-то она знает и обо всем догадывается и откуда такие познания? А главное, она такая проницательная.…И эта ее интуиция?

Потом, она, торжественно разбирает покупки и мне все показывает, при этом, тут же, рассказывает мне о каком-то парне, который, по ее словам, так на нее пялился.

Ну, да, конечно же! Вот на такую наглую, парни только и липнут! Нет, чтобы с нормальными девочками встречаться.… Да, что это я?

Слушая ее трескотню, сама все еще никак не могу отойти от ощущений, от охватившего меня, нет, не волнения, того, правда, тоже было предостаточно, а вот того, что я в себе неожиданно открываю.… И, как это только я оказалась на такое способная? И главное, отчего, я сама повелась на внимание Жанны и даже, ей, почему-то, стала уступать…

– Ну, ты же меня совсем не слушаешь! Эй, девочка красивая! Хватит уже вспоминать о ее объятиях… – неожиданно встревает Матя.

– Ну, хватит! – обрываю ее грубо.

– Вот именно – хватит! Пора приземляться на грешную землю, красавица.… Все, все! Она была и уплыла, ушла и забудь про нее. Хорошо? Посмотри на себя, ты же просто красавица! Ну, что еще? Ну, что тебе снова не нравится, что я говорю, если у тебя фамилия такая? Я тут причем?

– Кстати, смотри! Мы с тобой в такой квартире остались наедине! Что хочешь, то и можем делать! А хочешь вино?

И не дождавшись моей одобрительной реакции, тут же присела на корточки перед заветной дверцей у кухонной стенки, возится с минуту, а потом…

– Ну, что ты делаешь, Мати? Вот, сломаешь замок, вот, тогда тебе будет…

Как это ты так? Как ты сумела открыть ее сейф?

– И вовсе не сейф, а бар! Ну, что ты хочешь: вино, коньяк?

– А вдруг, нас застукают?

– Кто? По-моему, нас оставили в покое, и только завра с утра приходит хозяйка, некая мадам – Ольга. Так что, нам можно, сейчас, немножко расслабиться…

– Быстренько доставай фужеры, вон, из той коробки. Эх, гулять, так гулять! Давай, доставай, не стесняйся! Ну, вот! А теперь – наливай! Ну и за что же, мы пьем?

Смотрю на нее, а она, точно ведь, как та обезьянка, не в смысле, что похожая на нее, а в том, что такая проказница! И такая она озорная чертовка!

Выпитое вино, тут же расслабило, сняло неестественное напряжение.… Еще бы, думаю себе и, закусывая, было ведь от чего мне напрячься, было.…И потом, хорошо, что я так любезно и осторожно от себя эту Жанку отшила, и не подала ей знака, как того ожидала она, потому как, ни да ей и не отказала! Вот, как, я сумела выкрутиться! Нет, а я, все-таки, молодчина…

Передо мной выплывает проказная рожица Мати.

– Ты все еще в грезах своих пребываешь и о ней думаешь? Брось! Брось, это я тебе говорю – Мати! Да мы с тобой прекрасно и без нее обойдемся! Вот увидишь…

О чем это она? Опять – двадцать пять? Да, что же это такое? Одна, начала приставать, теперь, другая, старается и намекает – на что-то такое же. Может, что-то во мне есть такое, что их, как муху на мед притягивает? Нет, во мне ничего! Нет! А мне, ведь, действительно, надо хорошенько расслабиться.…Потом, у нас, все, как в лучших домах…

Спустя полчаса, мы сидим с ней, потягивая вино, абсолютно открыто. Открыто, в том смысле, что от выпитого и всего: от полнейшей свободы, от переживаний за наше поступление, переезд, наконец – от жары, мы с ней обнажились до белья, отбросив свои платья.

Сидим и о таком болтаем…

Нет, не подумайте, что мы.… Нет, нет, ничего такого, как у меня с Жанкой и в помине нет!

Мати удивительно чувствительна ко всему, что касается меня, и чутко уловила мою волну… Естественно, разговор зашел и об этом.…А о чем же еще, как не о любви, могут говорить две симпатичные и милые, к тому же, слегка навеселе, молодые женщины? Да и вино, такое приятное, сразу же ударило в наши девичьи головы, а в них, все слегка смещено, все понятия, все ограничения на эту тему сняты…

– А ты красивая… – говорит, слегка потягиваясь, Мати.

– Ну, ты как скажешь? Какая же я красивая? Красивая, это ты! Смотрю на тебя и завидую, твоему плоскому животу, твоему гибкому телу…

– Нет, это я тебе завидую! Потому что, все мужчины скоро у твоих ног окажутся.… Нет, нет, не перебивай, я знаю, что мужчинам, грудастые девушки нравятся. Потому и завидую! Ведь, у меня, никогда не будут такие груди. Интересно, а они у тебя, когда нарисовались, в какое время?

Я ей поясняю, что я вся породой пошла в свою маму и у той тоже, дай, тебе боже, впрочем, как и у нашей бабули.

– А они тебе не мешают?

– Как это мешают, это же мое тело? Ну, бегать там или прыгать, конечно же – неудобно…

– Зато, я себе представляю, какой у тебя. может быть кайф, с ними в постели…

– Мати! Я же просила тебя! И ты мне обещала, что о постелях мы с тобой говорить больше не будем. А ты снова, туда же и о чем, ты, только думаешь?

– Об этом! О чем же, еще? Ты знаешь, я, наверное, сразу же заведу себе парня, пусть, хоть на время, но я, так долго не выдержу. Ты, как себя чувствуешь, когда ты без этого? Тебя надолго хватает?

– Матя! Ну что ты опять… – говорю ей и вижу, как она на меня разочарованно смотрит. По – видимому эта тема для нее – самая важная. И я, не желая ее разочаровывать, начинаю из себя потихонечку, что-то, с откровениями выдавливать …

– Я как-то без этого обхожусь, пока…

– А я вот – не могу! Уж, если мне хочется, то я…

– Матя, только не надо на меня такими глазами смотреть… – смеюсь… – а то ты, чего доброго и на меня полезешь со своими желаниями.… Ха-ха-ха!

– А, что? Я такая! Ха-ха-ха! Вот, как возьму, как пристану! А, знаешь, что? Давай, мы с тобой выпьем на брудершафт!

– Какой еще брудершафт? Ты чего? – говорю, а сама вижу, как она наливает бокалы, свой, мой и сует мне его в руку, при этом, заплетая свою руку – за мою.

– Держи! Ну, же! А теперь – вместе и до дна! – ее бесовские глаза совсем близко.…А следом ее губы…

– М…м…м!

– Мати! Только без языка! Ты, чего?…

– М…м… м!!!

– Ты что, дура? – спрашиваю ее, отстраняясь и уже беспокоясь о том, что я, с ней и так далеко зашла. А тут, еще, я и в таком виде…

– А ты, ничего…. – говорит, как ни в чем не бывало,… – только, немножечко скованная.… А так, очень даже себе… – говорит, загадочно улыбаясь, а сама, всю меня, как-то странно, с ног и до головы оглядывает.

Я смущаюсь, стараюсь не попадаться ей на глаза, своей полуобнаженной грудью, отвернулась и даже, нагнулась, зачем-то, чтобы она меня не разглядывала.

– Знаешь, Мати, я что подумала…

– А ты что, обиделась? Нет, ты скажи?

– Да ничего я не обиделась, а просто я…

– Ну вот, видишь? Я же к тебе, как к своей подруге, и ты не думай, что я не умею люб…

– Ну же, Мати! – обрываю ее на полуслове, так как знаю наперед, чем она хочет закончить, уже начатую ей фразу и очень переживаю, что она вот сейчас, как возьмет, да как ляпнет – насчет запрещенной любви…

Дело в том, что я, все о ее намерениях знаю наперед, вот! А почему – спросите вы?

А, знаете, я лучше вам, несколько позже, все расскажу, да, с самого начала, а то Мати, так и не дождавшись от меня понимания, продолжает настойчиво действовать дальше, по осуществлению своего плана, как я догадываюсь, плану ее обольщенья меня.

– А знаешь, давай мы с тобой отправимся в ванную…

– Какую еще ванную? Ты хочешь помыться?

– Ну что ты так, прозаично, об этом? Нет, конечно, же! Ты видела, эту ванную? Ну, так это же целый бассейн, я пойду набирать в него воду, и когда он будет готов, я тебя позову. Хорошо?

Сказала и замерла в ожидании, сидит и молчит, а сама, мне в глаза заглядывает. Я, конечно же, ничего такого в голове не держу и, тем более, что уже в этой квартире кое-что, кое с кем, чуть было, не испытала и сумела увильнуть от их настойчивых притязаний… Но, все равно, что-то подсказывает мне…

– Только ты, ничего такого и чтобы, никаких поцелуев больше, хорошо?… – говорю, после долгой паузы и непродолжительного, молчаливого переглядывания. Потому что не вижу, в ее глазах, никаких угроз для себя, а даже, наоборот, вижу, как она, по-доброму и открыто, улыбаясь, ждет от меня утвердительного ответа. А потом, в нетерпении…

– Нет, что ты! Ты даже не думай! Просто мне так и хочется рядом с тобой еще немного проказничать…

– Что, что? Ой, как смешно ты сказала, повтори? Ну что ты придумала, Мати! А ты, знаешь, я до сих пор, сомневалась, можно ли мне с тобой? А вот, насчет того, как ты об этом сказала? Ну, если напроказничать, тогда давай, тогда, наверное, можно! Ха… ха…ха!

Пока она возится в ванной, и я слышу, как она там что-то веселое напевает, пересиливая шум истекающей воды, то сама начинаю свои вещи вынимать и раскладывать. На это у меня уходит, примерно минут двадцать. Я завозилась с вещами и пока их перевешивала в шкаф, то совсем потеряла счет времени, и чуть, не забыла, о нашей договоренности, насчет ванной.

Ой, ну, что же, это я, так закопалась? Сейчас, я…

Потом, быстро все с себя, вытаскиваю полотенце, мыло душистое, то, которое я так люблю и, накинув, на голое тело домашний халатик, босиком, и удерживая тапочки в руках …

То, что я вижу, заставило мне замереть и даже немного отпрянуть от двери ванной. Вернее, я подходила к ванной комнате и видела тело Мати со спины, через не прикрытую дверь. А вот, что она там делала, то меня сразу же остановило. Я стояла у самой двери и смотрела на нее, как она.…Нет, я даже такого не ожидала!

Ну, я понимаю, или, могу еще, как-то понять, и даже, себя в этом не обвиняю, но чтобы вот так, можно сказать, среди бела дня? В какой-то чужой ванной, зная, что она не одна, и что я могу в любой момент ее видеть?

Видимо, она неспроста так, как я потом догадалась, все это с собою проделывала у меня, можно сказать, прямо на глазах. Она так увлеклась этим, что я, невольным шорохом себя выдала.

– А, это ты? Ну и где же ты так долго пропадала? – говорила она, абсолютно спокойным, невинным голосом, как-то нехотя отрывая от себя руки и переступая обнаженной, красивой ногою через край, уже наполненной, горячей водой, ванной.

– Ух, ты! Ух! Давай, уже, со мной! Ну, что же ты, замерла? Давай, залезай, скорее.… Ах ты, какая водичка горячая! Ах, как приятно! Ну, что же, ты? Неужели, меня стесняешься?

– А ты, меня, как я поняла, совсем не стесняешься? – говорю ей, несколько язвительно, все еще не решаясь перед ней обнажаться.

– Ах, ты об этом? – говорит, довольно равнодушным голосом. – Ну и что ты увидела?

Меня это ее спокойствие, просто обескураживает! Это надо же? Да я бы, на ее месте, сквозь землю готова была провалиться, если бы кто – то меня, за таким занятием, застукал бы! А она?

– Знаешь, я, пожалуй, потом искупаюсь… – говорю, разворачиваясь и решаясь не мыться с ней вместе.

– Постой! Ты чего испугалась? Неужели того, что я себя немного приласкала, а ты увидела? Можно подумать, что ты себя не ласкаешь? Ну, что ты молчишь? Да выбрось, ты эту ерунду, из головы! Подумаешь? Ну, не пугай ты меня, ради бога, и не расстраивай, ведь я, так старалась для тебя…

– Ага, – говорю, наконец-то, решаясь раздеться при ней, – особенно, когда ты так прекрасно для себя расстаралась…

Потом я, обнажаюсь, отвернувшись, так как точно знала, что она, обязательно будет смотреть на меня и разглядывать, потому, сразу же лезу в просторный бассейн!

– Ух, как! Ух, хорошо – то как! А места, места тут сколько! А можно, я лягу во всю длину?

И, не дожидаясь ее одобрения, от стеснения и того, что она продолжала меня обнаженную изучать, я ныряю с головой, в горячую и просто, великолепную воду. Потом, целых пятнадцать минут, я обо всем забываю и отдаюсь наслаждению неги в горячей воде…

Ее веселая рожица, бесовские глазки все время мелькают передо мной. Она балуется со мной, словно играется маленькая девочка в маленькой ванночке: обливается, хватает, то, за ногу, то, за руку и тянет к себе, а потом, отпускает, понимая, что я не сдаюсь и упираюсь. И так, минут двадцать, играется сама, и играется со мной, наслаждаясь. Наконец-то, она, успокаивается…

Мы, с ней, лежим напротив, друг дружки, вытянувшись, в просторной ванной и наслаждаемся теплом. Причем, я теперь, за ней наблюдаю сама, а она, успокоилась и лежит рядом, прикрыв глаза…

Я смотрю, на ее потное личико, на котором, не очень-то и заметно, темно – коричневыми пятнами, обозначается румянец. Зато ее губы, так ярко и так рельефно выступают, причем, ее верхняя губка, такая же, светло-шоколадная, как и ее лицо, а вот нижняя, да еще, к ней, в придачу, алый ее язычок…

От того, ощущаю, необычное волнение, потому, что лежу, голая, рядом с ней, да еще и любуюсь, совершенством ее обнаженного тела….

Любуюсь, мягкими, гибкого линиями тела, которые, своими обтекаемыми, плавными формами скрывают мышцы, за плавными обводами ее тела. При этом, ее небольшая, но довольно упругая грудь, волнительно перекатывается, каждый раз, при ее движениях, слово, внутри ее, подложены, мягкие и резиновые, туго накаченные шарики.…

Несмотря на то, что и она, на меня периодические засматривалась я, все равно, на нее смотрю, хотя, себе только что говорила, что такого я, от нее, никогда не потерплю…

В ней, все необычно и удивительно. Кожа коричневого оттенка, которая, на ее великолепной груди светлеет, к району сосков, где они, как мягкие окончания чудных окружностей так красиво покоятся, словно крупные, спелые, темные виноградинки, на вершинах, еще более светлых окружностей – ариолов сосков… Все это, кажется мне, аппетитно возбуждающим.… И, конечно же, я, все время вижу ее лицо, которое сейчас, наконец-то, спокойно отдыхает полупогруженное, рядом с моими ногами… Но, больше всего, меня поражают ее светлые ладони и ногти, ступни ног и.… Но об этом, я пока что, даже вам не решаюсь сказать.…

Это тоже меня поражает, и я, не могу заставить себя, не смотреть к ней туда. Каждый раз отмечая, как все у нее, там, необычно темное, совершенно нежное и совсем, не похожее, на мое сокровище…

И, как только она наклоняется или садится, раздвигая ноги, то я, взглядом скольжу к ней туда, каждый раз, ожидая увидеть, ярко нежно-розовые мякоти ее плоти, которые, иногда, неожиданно ярко вспыхивают, за сморщенными, черными губочками.… И она, как мне кажется, ими, своими дразнящими, наружными органами все время мелькает передо мной, как бы, выставляя, мне их, на обозрение…

И я, невольно, хотя и знаю, что все мои взгляды туда, замечены и отмечены ей, но я, никак не могу не смотреть и каждый раз, про себя, отмечаю, что я, к ней, все сильнее притягиваюсь …

Да, меня притягивает ее совершенное тело и та веселость, с которой она все проделывает и как она говорила, что она проказничает этим телом со мной.

Мы лежим, молча, я за ней наблюдаю, и она, неожиданно, мне предлагает, открывая глаза:

– А давай, я тебя сама вымою?

– Как это?

– Ну, как будто бы ты моя рабовладелица, а я твоя рабыня и ты мне приказываешь, чтобы я исполнила твое приказание…

– Какое еще приказание? Что ты придумала?

– Ну, пожалуйста, давай поиграем с тобой в такую игру: я рабыня, а ты моя хозяйка! Тебе что, тяжело? Ну, вот и хорошо! А теперь, говори мне, приказывай! Нет, не так, а как будто бы ты полновластная хозяйка! Говори мне, вот так: а ну, ты, живо! Давай, пошевеливайся! – кричит грубо и в самом деле, как бы оживляя сцены прошедшего рабовладения.

– Ну, как, поняла? Ну, давай, давай уже, приказывай.

И мы начинаем играть с ней, в такую игру, из которой я, знаю заранее, что мне назад не будет простого выхода.

Потом, я, все никак, не решаюсь кричать на нее и как-то грубо, с ней обращаться. Наконец, она растолкала меня и я, в самом деле, начинаю играть роль рабовладелицы…

Но, поначалу, я, никак не могла отвертеться, от ее навязчивой настойчивости мне понравится…

Вот она, подхватила и подняла меня на ноги, а сама присела у ног, и стала их обмыливать, каждый раз, намериваясь, своими ловкими пальцами, как можно выше подняться, да погладить меня в соединении ног….

– Нет, Мати! Туда нельзя! Ну, я же прошу тебя… – и так, говорю ей, по десять раз, пока она намыливает меня!

Потом раба моя, так приятно обмывала меня, что я уже пожалела, что не играла с ней раньше в такую занятную игру. А мне, моя раба, с каждой минутой все больше нравилась…

Она так правдоподобно исполняет роль провинившейся рабыни, что я, в самом деле, не могу устоять, чтобы ею не командовать. Да, что там командовать, попрекать и ее наказывать!

Вот я стою, а она у моих ног, согнулась вся, сжалась, вошла в роль жалкой и ничтожной, провинившейся рабыни, а я, картинно, слегка, своей ногой ее подталкиваю…

– Ну, ты, обезьяна черномазая, – ой, прости меня!

– Ничего, ничего, продолжай, можно так… – живо меня подбадривает, не разгибая спины.

И я снова к ней своей ногой и пуще, прежнего.…

Вскоре, игра мне начинает нравиться, особенно, от того, что и она, в рабу, самую настоящую превращается…

Она начинает меня намыливать теперь уже всю, а я стою перед ней, да еще и покрикиваю…

– Ну, куда ты лезешь, обезьянка ты, эдакая! Ну, Мати! Я же, к тебе, обращаюсь?

А она, обескураживая, сообщает мне…

– Нет больше никакой Мати, есть только твоя, плохо понимай тебя – раба, – поясняет, продолжая меня ощупывать, своими намыленными и скользкими пальцами…

– Ты что, Мати, не понимаешь, что я тебе уже в сотый раз говорю! Туда нельзя!

– Нет, Мати, твоя раба не понимайт.…Надо мыть хозяйка и там…

И начинает меня щекотать, водя по телу, своей намыленной рукой.… И я, только успеваю, руку ее перехватывать, да отстранять, куда она, все время, ее норовит просунуть и затаскивает свои скользкие ловкие пальцы…

Потом, я, больше не в силах ее сдерживать, хотя мне, так приятно эти ее невероятно сексуальны поглаживания, но я, присаживаюсь, перед ней, на пятки, словно японка. Тем самым, стараясь, себя обезопасить от ее поползновений на мои естественные в теле углубления, принимаемые ею, за доступные во мне входы и выходы, для ее пальцев …

Я, конечно же, ей, все время сопротивляюсь, потому и присаживаюсь, к ней, спиной. Но, тут в нее, словно бес вселяется, и она надо мной наклоняется, рукой ведет по плечам и хватает меня за грудь! Но схватить не получается, грудь моя, из ее намыленных рук, выскальзывает …

– Ах! Прекрати! Ох, ну что же ты, делаешь, проказница?! – пытаюсь ее остановить, а сама…

А сама, ощущаю такое возбуждение, что от всего того что происходит со мной, от ожидания ее очередных, безрассудных действий, я начинаю, довольно заметно, дрожать, от внутреннего напряжения, нашего совместного, безумного рабовладения.

Она это, несомненно, улавливает и усаживается у меня за спиной, плотно прижимается.… При этом я, ощущаю, разведенные у меня за бедрами, ее горячие ноги, которыми она, на меня, наваливается. Ее рука легко скользит под мою прижатую, согнутую в локте руку и как я, не сопротивляюсь, то она…

Вот она, быстро рукой по моей груди провела, одной, другой рукой, а потом уже, из-за спины, обхватила меня, и крепко прижав, сдавила груди! Я хоть и ожидала, но, в первое же, мгновение, чуть, не завалилась, от дикого ощущения наслаждения.… И такие они, оказались, сладкие! И такие, тревожно приятные!

Ее руки заскользили, смещаясь по груди, я, невольно, к ее телу прижалась, обхватив своими руками ее сзади, за бедра. Ухватила ее руками и.…Ой, мама, мамочка моя! Как же приятны мне, эти наши соприкосновения…

Минуту, она все играется, а я, стыдясь, то, хватаю ее руки, то, наслаждаюсь их вдавливаниями, не в силах, лишить себя, такой приятной и необычной для моей груди ласки. Потом, я уже чувствую, как у меня нарастает внутреннее возбуждение….

– Нет, Мати, ты уже, руки лучше, свои убери, пока.…Убери их, пожалуйста…

– А я, что, плохо тебе делаю и тебе не нравиться? А если я, так? И, ее рука, неожиданно легко скользнула ко мне между ног.…И я, задыхаясь, стараясь не выдать себя, ей, как можно спокойнее, еле сдерживая себя:

– Ну и куда ты полезла, ты, раба хитрющая? И что я должна? Сидеть и ждать, или тебя наказать, за такую наглость? Как наказать? Что? Ущипнуть тебя? Но ты же, словно резиновая! А за что мне тебя взять? Но, это же, больно!

– Ну, хорошо, хорошо.… – говорю, и сама, пытаюсь освободиться от ее захвата моего тела, остановить и отвести от себя, все проникающие в меня, ее, возбуждающие пальцы…

Но, ее тело, так прижалось и охватило мое, что у меня ничего, поначалу, не получается… Несколько секунд мы боремся и наконец-то я, разворачиваюсь и усаживаюсь, к ней лицом, но, на некотором, от нее, безопасном расстоянии.

– Ну и как, за такое, мне надо тебя наказать? – снова, спрашиваю, хватая ее за руки. – Как, как? Ущипнуть? Где? Нет, я за твои соски щипать тебя не буду! Это же больно, что ты? И меня не надо, ты меня и так уже всю перещипала, где надо и где не надо! Нет! Не передразнивай! Не надо, я тебе говорю, глупая раба! Ну, ладно, хорошо, я попробую…

Несмело коснулась ее рукой. Ее тело такое горячее и словно резиновое, и оно, тут же, выскальзывает из моих, неуверенных в своих действиях, пальцев. К тому же, я, все время стесняюсь: мне все кажется, что нам, так, сходиться нельзя, а то мы, чего еще доброго.… Но, так я только секунды думаю, потому, как ее руки, снова, находит меня… Ее пальцы, не давая мне опомниться, снова врываются в запрещенные складочки, моего разгоряченного и затисканного ею, обнаженного тела.…И тут же я, спасаясь, кричу…

– Все, я больше так не могу! Либо ты, успокаиваешься, и мы играемся, либо я, выхожу…

– Как это выхожу, тебе что же, не нравится? Ну, хорошо, хорошо, я не буду к тебе, спереди, – говорит, но все равно и снова за моей спиной моститься, присаживается, прилаживается и начинает осторожно поглаживать шею, плечи …

– Вот так, хорошо… Хорошо…Можешь же, ведь, все делать спокойно, не бешено?

Сменяя, свои бешеные приставания, на ласковые и нежные поглаживания, она меня, ими, успокаивает. И я, в буквальном смысле, плыву.… И вот, я уже, снова, лежу у нее между ног, голова, на ее животе покоится, а она, прижала меня к себе и своими руками, все время, мои груди нежно поглаживает…

Я попадаю в такое-то феерическое состояние, что только и могу, в ответ, на ее нежные прикасания, постанывать…

– М…м…м!

Потом, она, отпускает меня в свободное плаванье, только, удерживая, мою голову на весу и так, чтобы лицо лишь, выступало над водой, а все мое тело уже плавало, в одуряющее теплой невесомости.… И грудь моя, тоже, поднялась и поплыла.…

Теперь она, одной рукой подхватывает мою голову, а второй, грудью моею, осторожно играется. Перекатывает, как-то особенно ловко и нежно, от чего у меня, между ног, так все следом, за ее рукой, подхватывается и сжимается.… Ощущаю прикосновения, надавливания, оттягивания и все глубже и глубже погружаюсь, в неземные и сказочные ощущения радости и разрядки тела, снятия напряжения …

Нет, я свое тело изучила и знаю. Не скрываю, что я не паинька и по мере своего взросления, округления, я все время, себя ощупывала и это мне всегда нравилось. Но, такого, я еще, никогда не испытывала…

– Ну и что там у нее с разрядкой? Получилось? И она, потом, своей радостью с ней, так же, наверное, поделилась?

– Наверное,…Я не знаю подробностей…

– Стой, стой! Как это так, ведь, ты же об этом только что рассказывала, а теперь что? Почему замолкла на таких подробностях? И почему, не желаешь нам рассказать, так сказать, поделится и с нами их радостью…

– Как это так, не могу? Или не хочу, ты так, хочешь нам сказать?

Ну, хорошо! Допишу и добавлю, но только всего несколько строк…

Им еще, потом, очень долго грезились эти воспоминания о доставляемой нежной и теплой радости.… Да и как было о таком не вспомнить, когда все это впервые происходило с ними, и так неправдоподобно весело и легко…Особенно, когда они впервые так с ней заигрались в рабоовладение, как она, поправила ее, правильно…