Текст книги "Познание французского языка (СИ)"

Автор книги: Роузи Кукла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

Буду, Будду!

– Тонечка! Антонина Васильевна? Томка! Встречай и позавидуй, с какой я к тебе красивой девочкой!

– Васька, а что ты так, хоть бы позвонила? – говорила, подходя к калитке, довольно пожилая женщина, но хорошо одетая. К тому же, пока она открывала нам, я на ее руках сразу же увидела целое состояние.

– А это, та самая? – я тут же на Ваську.

– Да не сс…ты! – неожиданно она очень резко и грубо, – все уже о тебе знают!

– Интересно и кто же? Ну и что они обо мне знают? – я ей с вызовом.

– А говорили, котенок, пушистый и мягкий! А это, самая настоящая кошка…

– Да, хватит тебе уже! Нам не до шуток, понятно? – это Васька меня защищая. И успокаивая, добавляет.

– Тонька, у нас передовица! Всех обшивает. А ну, давай нам, по полной программе…

– Прямо так, по полной! Может, сначала, а уже потом? Отдохните с дороги. Вы, как у нас, с ночевкой или?

– Или, – это я ей. Но вижу, что Васька скривилась и как-то так изобразила на своем лице недовольство.… Вообще, мне это не понравилось. Что это за ухмылка какая-то и, причем здесь, с ночевкой?

– По-моему, ни о какой ночевке и речи не шло? Ты же мне, что говорила?

– Так, бабы, разбирайтесь тут сами. А я, как сказали: по полной, так по полной! Комнаты ваша на третьем этаже, через полчаса спускайтесь и начнем. Устраивает?

– Вполне! Только водителя покормите и отпускайте…

– Как это? Нет, я с ним уеду! А ты, как хочешь, оставайся.

– А говорили, что кошечка… – сказала Тонька и, закуривая пошла вперед, как бы за собой приглашая.

– Ну, что ты? Чего ты задергалась? Тонька, она знаешь, хоть и грубая, но своя! Отдохнем, как белые люди. Мы что не заслужили? И потом, Томка тебя приоденет с иголочки. Ей надо дать время, от примерки и до готового…

– Что, что? Ты что задумала, Васька? Я с тобой не останусь и что это за переодевание? Мне ничего не надо, и потом, я и так хорошо одетая? А ты знаешь, сколько эта одежда стоит? Мы ее с матерью покупали с рук. Ты попробуй, купи такое? Что ты ржешь? Что такое? Я что-то смешное говорю?

– Так, Котенок, ты слушай меня! Делай, как я тебе говорю… – я на нее как глянула! – Ну, ладно, как я тебя прошу! Делай, пожалуйста!

– Что это для тебя так важно, что ты, даже и я впервые такое слышу, ты мне говоришь, пожалуйста?

– Ну, пожалуйста, послушай меня…

– Ну, хорошо! Только ты, знаешь, я ведь и сдачи могу дать, если что! Так что если мы с тобой в одной комнате, то это еще ничего не значит! Поняла?

– Поняла, поняла! Ха…ха…ха!

– И ничего смешного! Веди меня уже. … Где ты там будешь трахать меня?

– Что? Да у тебя, после всего, просто мозги затраханы ими! Посмотришь сама, что ты завтра мне скажешь? А теперь, следом за мной! За мной, я сказала, а то тут собаки…

А собаки и, правда, затявкали, да так, что я тут же к ней ближе. Хотя они гавкали из-за высокого и глухого забора, что отделял участок от соседей, так я тогда подумала, потому и не очень-то и страшно.

– А собаки…

– А они их на ночь выпускают во двор, потому и следом за мной.…Да не переживай ты, на ночь, значит, ночью.

– Ну и какая тут разница, днем или ночью, кто тебе ж…откусит? – ворчу и тащусь за ней, прекрасно понимая, что тут она со мной и расправится, как те же собаки, только тем подавай мою ж…, а, вот ей…

Как только мы вошли в дом, так тут же перед нами вынырнула странная маленькая и черноволосая девочка.

– Это кто, китаянка?

– Вьетнамка. Тут полно таких, так что, привыкай.

А девочка, на самом-то деле, молодая женщина, учтиво показывая, повела нас к нашей комнате вверх, по добротной деревянной лестнице. Причем, каждый этаж, начинался с площадки и дверей в комнаты, часть из которых были открыты, остальные закрыты. Вся мебель в них выглядела добротно и даже сказала бы, довольно богатой. Дерево и красивые ткани, ковры, а на стенах картины. Не дом, а просто пещера Али – бабы!

Нас проводили к самой двери. Я страшно разволновалась, как только мы с Васькой остаемся одни в довольно большой и уютной, чистенькой комнате. И чтобы скрыть волнение я ее начинаю расспрашивать: что это за дом, чей, почему девочка, почему вьетнамки?

Васька неохотно и скудно отвечает. Из ее ответов я так толком ничего и не узнаю. Какие-то учащиеся из Вьетнама живут и работают. А где живут, где работают? И что у нас делают, все остается не ясно.

Васька ложится и просит меня на какое-то время, ее оставить в покое. Низ живота разболелся, значит… А это значит, что я свободна, как птица! Вот сейчас, выйду на балкон и как полечу! Вышла, дышу и осматриваюсь, красота! А потом смотрю рядом.

Рядом с домом, виднеется двух этажный барак, за высокий забором, а около него бегают большие собаки на цепи. Вот тебе и свобода! Тюрьма, да и только! И потом, что это за шум, нет, гул какой-то. А потом до меня доходит, это шум от швейных машинок! Как же я сразу же не догадалась? Ведь он точно такой же, как в ателье, когда я с матерью ходила на какую-то ее очередную примерку, и мы заходили к закройщицам, а за дверью точно так же стрекотали машинки. Так вот, почему, мне Василина, не хотела ничего рассказывать! Цех! Цех по пошиву одежды, а вьетнамки вкалывают, работают! Так и не только вьетнамки, но и вьетнамцы. Вот двое, покатили тележку, а вот еще какие-то мужчины, вьетнамцы, вышли. Я сразу же с балкона, так как мне показалось, что они подняли головы и меня рассматривали. Вот еще?

Нас приглашает та же вьетнамка и на ломанном русском языке пытается что-то умное сказать в наш адрес.

– Ты, девуська кассавай! И Васься, тозе. Ити са сомной, кусать надо! Итти, итти, кассавай!

Лепечет черте – что и рукой за собой, нам дорогу показывает.

В столовой накрыто несколько приборов. Все очень чисто и красиво: посуда, столовые приборы и даже цветы в низеньком и плоском горшочке. Экибана, догадываюсь я.

Уселись и тут же с нами Тонька. Только теперь она в красивейшем платье! С ума можно сойти! От того, что я, так на нее смотрю, она мне:

– Перекусим, и я тобой займусь, Котенок. Кушай, все довольно свежее и полезное. Мои узкопленочные хорошо умеют готовить, впрочем, дело вкуса. Давайте, девочки, за встречу!

Отпили вина, причем мне оно сразу же ударяет в голову и я, тут же раскрепощаясь, начинаю с аппетитом кушать. Мне нравится, что на столе много маленьких небольших пиалочек и в них всякие специи, закуски. Тонька орудует палочками и у нее все так умело получается. Я решила попробовать, но тут же, отказалась и насмешила всех, потому, как сначала не могла захватить что-то, а потом мимо рта!

Обстановку разрядилась и я с удовольствием пила. Сама не заметила, как настроение у меня так приподнялось, что я все окружающее воспринимала, как праздник! И эти милые вьетнамские девочки, что производили перемену блюд и пиалочек. И эти вкусные продукты, небольшими кусочками и с зеленью. Все мне понравилось, особенно вино! И я пила его, уже как воду. На замечания Васьки я только отшучивалась. Потом я стала заглядываться на Ваську…

– Что ты так на меня смотришь? – она спрашивает меня.

– Пойдем наверх в нашу комнатку… – шепчу ей, – я хочу…

– Но нам же, пока нельзя?

– Почему? Я так хочу.…А ты?

– Я? И ты еще меня спрашиваешь? Но…

– Что но? Почему ты все время мне отказываешь? Сама же мне говорила, пора!

– Да, говорила.…Но есть несколько обстоятельств….

– Смотри-ка, как мы так умно заговорили! Ты что, не хочешь меня? – спросила и от волнения у меня, даже слезы навернулись на глаза.

– Не плачь родная.…Не расстраивайся! Лучше скажи, ты, как, готова расстаться с невинностью?

– И ты еще меня спрашиваешь? – повторяю ее же слова и удерживаю ее руку.

– И что, ты готова?

– Да и как никогда!

– А ты раньше, как думала? Как ты себе этот момент представляла?

– Ну, сначала я вообще не думала.…Потом я решила, что я с Мишкой, откупорю свою бутылочку шампанского…

– А сейчас? Как ты готова сейчас?

– Сейчас? Сейчас только с тобой! Прости, за нескромность, но я не знаю, как это надо сделать? Ты, что, ко мне руками и пальцем меня так и откроешь, как бутылку вина? – спрашиваю и замираю с ожиданием ее решения. Она молчит, даже отвернулась, думает.

Да как она может, вот так, когда я перед ней вся обнажена и о таком ее спрашиваю? Неужели она меня не любит… – не успеваю подумать, как она мне задает какой-то отвлеченный и каверзный вопрос. Только я не пойму, к чему это она?

– Скажи, а как ты относишься к религии?

– К чему? К религии и попам, что ли? Да я их презираю!

– Это почему же?

– Да потому, что они все в золоте и на таких тачках, а народ свои последние копейки несет им, и они их забирают! Нет, чтобы с народом, так они на машинах, понастроили себе дома, завели прислугу и с жиру бесятся! Да еще эти, их пид…

– Хватит, не надо о тех, бог им судья. Ну, а как ты относишься к буддизму?

– К кому? Я не расслышала? К Будде?

– Да, к нему!

– А, вот к нему, я с уважением, и потом, у них монахи в таких оранжевых кимоно и ходят с котомками, у народа просят податей. Просят, а не отнимают и не дурят народу мозги, потому я к нему с уважением. А почему ты спрашиваешь? Какое это имеет ко мне отношение?

Но она будто не слышит и снова…

– Так ты твердо решила расставаться…

– Да! Ты знаешь, я чувствую, что именно это тебя сдерживает. Тогда ты знай, я с тобой хоть сейчас. Ну что, идем наверх?

Но мы пошли не наверх, а почему-то вниз.

По крутой лестнице, спускаемся в подвал и две девочки, очень красивые, меня под ручки осторожно поддерживают с двух сторон. Что это они? Да я и сама могу, хотя и немного пьяная.… Нет, выпимшая, или выпившая, так, наверное, правильно? Передо мной, впереди спускается Васька, и я любуюсь, как она такая грузная и мощная, и так грациозно, величественно переступает, словно.… Да, словно царица Екатерина! А что? Очень даже подходит, она же Катька, значит Екатерина. Нет, вон какая красивая? Точно Императрица!

А Васька спустилась и стоит в лучике света среди темноты и так красиво у нее волосы горят в этом лучике и личико, так приятно освещается.…Но, где, же мы? Помещение довольно большое, как я догадалась, но я его стен не вижу, потому как все в темноте и мне кажется, что за той темнотой дыхание какое-то и кто-то там прячется…

– Где мы?

– Не бойся. Нам сейчас с тобой помогут, – говорит и, взяв меня за руку, ведет в какой-то закуток в этом помещении.

Только сейчас я начинаю различать низкие топчаны, и то, как приятно тут пахнет дымящимися палочками. И пока меня укладывают девочки на живот, помогая раздеться догола, я все пытаюсь вспомнить название этих палочек. Эти палочки, палочки…

Повернула голову и вижу, как над Васькой склонилась одна из девочек и что-то в нее втыкает маленькое…Иголочки! Это кабинет иглоукалывания, догадываюсь.

– А, что это тебе? Зачем?

– Да, чтобы снять боль и подлечить. А хочешь, они и тебе поставят палочки?

– Эх, мне бы, да хорошую мужскую палочку, и я бы, не отказалась бы? А чего это они со мной? Это не больно, нет? – И только успела спросить, как в меня довольно больно и сильно втыкается иголка!

– Ой! – а следом еще и еще, и так больно, словно в самые нервы!

– Больно ведь!

– Потерпи, сейчас отпустит, – слышу, как Васька из-под руки.

– А я – то думала, что китайские иголочки они безболезненны, а я еле терплю их, а ты?

– И я. Но, как же потом, хорошо! Тебе, как?

– А мне-то зачем? Тебе понятно, а я, значит, за компанию?

– Нет, у тебя сейчас будет своя компания.… Ну, как, чувствуешь что-то?

– Ничего я не чувствую, онемело все, словно одеревенело.

Зачем это они мне? А потом, я уже ее плохо слышу, все, как в тумане.… И девочки эти и ее голос.

– Ну, ты, как, готова?

– Да, как пионерка! Когда мы уже с тобой вылезем отсюда и пойдем в нашу комнатку? Ты знаешь, я что-то так захотела этого? Наверное, мне не туда сунули одну из палочек? Ой, мамочки! Нет, иди ко мне, родненькая, иди быстрее…

Хватаю ее за руку, и она легко отрывает меня от топчана, ставит на ноги и тянет за собой. И мы обе голые, с воткнутыми в поясницу иголочками, идем в этот темный зал и…Мне и страшно, и в то же время я замираю. Передо мной, за слегка освещенной и полупрозрачной занавеской сидит кто-то, покрытый легкой тканью. Причем, я сразу же узнаю в этой фигуре и позе, какого-то восточного человека.

– Это кто? Что это за мужик? Ты меня к нему трахаться привела? Так я, с живым китайцем не буду! Что? Господи! Так это же статуя…

– Поприветствуй его! Ну же? И палочки уже отставь, а теперь за мной и смелей! Ну же, ты же хотела!

– Только с тобой! Не уходи, не оставляй меня! Хорошо?

Она шагает и тянет меня к этой фигуре, что сидит, скрестив ноги, под легким покрывалом. Я оглядываюсь и вижу, как девочки что нас сопровождали, стоят уже в отдалении, на одном колене и молятся, с палочками, зажженными в руках, сложенными лодочкой, прикладывая их периодически, то ко лбу, то к груди.

– Потяни покрывало, сними, – говорит как-то взволновано и тихо Василина.

При этом я почему-то все время чувствую, что за мной словно тысячи глаз наблюдают, и я даже слышу их дыхание… Что это, галлюцинация? Это от выпитого, так я решаю. Но тут же, ловлю себя на мысли, что от того состояния, мое нынешнее, отличается в корне. Меня кто-то сильно возбуждает все, что происходит со мной и я, почему-то, дико и до безобразия, хочу! Да, я хочу! Хочу ее!!!

Покрывало медленно и тихой волной скатывается, и я вижу, почему-то, теперь уже, в ярком свете его фигуру, вырезанную, как мне показалось, из дерева, только.… Только я сначала ничего не понимаю, что это у него там, в ногах так торчит?

– Что это? – встревожено, спрашиваю ее. – Что это у него, за палка там выпирает?

– А тебе как, нравится?

– Ага, прикольно! Такой толстенький, и размером, словно мальчик, и у него такой выпирает не маленький…

– Лингам! Он называется, лингам!

– Да? Он всегда так, этот лингам?

– Всегда! По вере, он всегда веселый и толстый весельчак и у него всего в избытке…

– Ага, я вижу какой он у него. А можно его потрогать?

– Для того и пришли! Тебе можно!

– А тебе? Смотри, какой он, нет, ты только потрогай! Я думала, он будет такой холодный, а он теплый и даже, мне кажется, что он у него горячий! Нет, ты дотронься, ты только попробуй?

– Ты, попробуй! Это тебе!

И тут до меня начинает все доходить.… Так вот зачем она меня сюда привезла? Ей именно так со мной надо? Она не захотела сама и потому меня…

– Ты хочешь, чтобы я села? Чтобы я так себя…

– Да!

– И что, ты меня специально, так решила?

– Да!

– И ты именно этого хочешь?

– Да! Да! Да!

– А почему ты, у меня не спросила?

– А ты, хочешь?

Я в диком замешательстве и почему-то, я все никак не отпускаю из рук, этот неожиданно такой для меня, завораживающий несгибаемым ощущением, этот твердый горячий предмет… Я, почему-то, не волнуюсь, мне хорошо и довольно спокойно.…Нет, мне все время хочется и во мне все просто наливается что-то внизу непомерной тяжестью…

Странно, думаю, я стою, всего в пол шаге от такого важного шага в своей жизни и совсем не волнуюсь, почему?

– А это больно? – почему-то спрашиваю ее.

– Нет, тебе не будет больно.

– А, как будет? Как мне все сделать, помоги и только не уходи! Дай мне руку…

– Встань перед ним лицом, а теперь, переступи через его ноги, так, теперь…

– Держи меня за руки! Держи крепче… Я присаживаюсь…

Потом взрыв! Нет, не от того, что я, несколько раз присела, примеряясь, а потом села так глубоко на него, а от другого!

– Дай, дай мне свои губы! Поцелуй! М…м…м!!!

Я несколько раз двинула бедрами и… Что-то такое в меня и так, что я… Я, как безумная заерзала и запрыгала…

– А…а…а! – Заорала во все горло и тут же.…Потом я все смутно помню.

Вспыхнул свет, и я инстинктивно обернулась.… На меня, вожделенно, были направлены, словно светящиеся фонарики, десятки глаз!!!

– А…а…а! – заорала в отчаянии и от охватившего внезапного волнения, я соскочила и тут же попала в ее объятия…

Только и слышала от нее, зарывшись в нее с головой.

– Ты все правильно, ты все хорошо сделала! Ты молодец, моя девоч.…Прости! Моя любимая женщина!!!

И я, почти теряя сознание от происходящего и того, что ощутила, я ей тихо, с немыслимой тревогой в голосе.

– Я женщина? Твоя женщина?

– Да, да, моя дорогая! Ты моя женщина!!!

Потом смутно помню, как из меня выдернули иголки и на меня накинули шелковый, просто невесомый, скользкий халатик и потянули за собой.… Но, то уже, к выходу, как я поняла. И хоть у меня с головой как-то неустойчиво, и качалось перед глазами, но я шла гордая, я выступала, как и она, кто шла впереди меня и все время ко мне оборачивалась. Я не утерпела, ухватила ее за рукав такого же, как и на мне, скользящего, сексуально приятного халатика и с силой притянула ее к своему лицу.

На меня так неожиданно и с такой волной налетел ее запах, от ее лица, разгоряченного тела, волос и ее дыхание, что я, тут же, шагнула к ней и обхватив рукой за шею, горячо и протяжно, в ее влажные и любимые губы…

– М…м…м! Как я хочу тебя!!! М…м…м!!! Я люблю тебя!

Местечко и колечко

Как только попадаем в свою комнату, я сразу же валюсь на постель. Мне смертельно хочется спать и я, сквозь дрему слышу, как она меня хвалит, чувствую, как она, раздвигая мои ноги.… А я, хоть и выключаюсь, но уже сама ей себя подставляю, и ноги перед ней раздвигаю в ожидании… Но ничего не происходит. Она повозилась, склонившись, а потом мне, с радостью.

– Все хорошо, немного крови и.…Ко мне придет врач и мы ее, заодно с моей, да и ее хорошенечко…

А что хорошенечко? Что? Так и не дождавшись, чего-то от нее, я проваливаюсь в сон.

– Ну, что, выспалась? – говорит Императрица расхаживая голой по комнате.

– А ты чего это? Императрица и такая голая? А где же твоя корона?

– У…у…! Моя родненькая! Вот я тебя! Потому и хожу, не могу дождаться, когда ты уже меня такой увидишь.

– Ну и глупая, ты? А еще царица!

– И не царица, а Императрица!

– А кто, тогда я?

– О, ты принцесса! А ты ведь ничего не знаешь? И как я не догадалась? Ведь ты же их Будду впервые порадовала и угостила своей, своей.… Нет, не перебивай, вообще, ты их Будде первую радость доставила и они теперь все так к тебе, как к Принцессе. А ты знаешь, они эту фигуру Будды, по-моему, целый год вырезали и все не знали, как ее освятить на этом безбожном, в их понимании месте, и все искали девственницу из местных. Так что, ты теперь первая женщина, кто освятила их божество новой пагоды. Ты теперь, можно и так сказать, мать игуменья. Ну, что, ты довольная, как я тебя сосватала за бога? А ты мне не верила и думала, что такого не бывает!

Кстати, вставай! Приводи себя в порядок и надо уже на примерку спускаться с небес на землю.

– Какую еще примерку? Что это за примерка, чего? Я, например, больше ничего в себя пихать не буду, ты как хочешь, обижайся или …

– Да, хватит тебе уже бурчать! Тебя приглашают одежду и белье примерить. Ведь тут, что?

– Да и в самом – то деле, что тут у вас? Все они кто, ваши с Мамаем рабы? Видела я, как вы их тут держите и мордуете…

– Так, а вот и Принцесса заговорила и уже заступается за своих почитателей! Теперь, они меня даже в пол уха не будут слушаться, потому что у них появилась защитница и жена для их Будды, – говорила язвительно Томка, входя в комнату.

– Значит так, девочки, мы готовы. Собирайтесь и пошли, ждем уже час! Ну, не надо ничего надевать, накинули халатики и вниз.

Потом я испытываю сказочное и необычное удовольствие. Во-первых, меня действительно с такими глазами встречают, будто бы я их удовлетворила, а не их истукана и все ко мне, и крутятся, в глаза преданно заглядываю, готовые услужить по моему мановению пальчиком.

– Так! – заявляет Василиса, – хватит джинсов и брючек, пора наряжаться как девушка.… Ах, прости, как самая настоящая молодая женщина! Итак, начнем с белья.… Раздеваемся….

А потом, как закружилось вокруг меня это тряпичное царство красивых кружев и тканей, одежды прекрасных фасонов, что я от всего, что со мной и что для меня, уже стала уставать. И все им не то и не так, и подшить то, то ушить, а там, добавить слегка.… И крутят и крутят меня, да и сами уже просто завертелись.… Наконец-то они меня отпускаю, но какую!!!

Оказывается, пока я вертелась с ними, они уже все для меня и подогнали и так прекрасно обшили, что я.… А я все кручусь и кручусь перед зеркалом, словно юла, запущенная их ловкими и умелыми руками, которые так одели меня!

Эх, видела бы меня мама? Почему-то о ней вспомнила, ведь она всю жизнь меня такой мечтала увидеть! И вот я стою, смотрю на свое отражение и не узнаю.… Так это я, или не я?

– Ну, как я тебе? – отчего-то с волнением спрашиваю свою обольстительницу и учительницу. – Я такой, подхожу для тебя?

А на мне надета блузка с красивым, кружевным воротником с мелкими и красивыми пуговичками, да пиджачок в полоску из итальянской шерсти, а ниже…Я стою перед ней без юбки и специально ее не надевала, хотела ей показать свои ноги и то, какие они для.… Для нее, конечно же! Для кого же, еще?

И сама я, в таком сексуальном наряде! И эти чулки, с кружевными бортами и подборами, да пояс с резинками и на таких эластичных тяжиках – пажиках. И, конечно же, туфли, на высоком каблуке, на которых я, не очень-то и уверенно стою и осторожно переступаю, нетерпеливо своими ногами перебираю, и жду оценки, переступаю.…Ну что же ты, смотришь и молчишь? Почему, так смотришь? Почему так долго молчишь?

– Пойдем в нашу комнату… – неожиданно она мне, от чего у меня даже ноги начинают дрожать и подкашиваться и я…

– Я все снимаю и оставляю?

– Нет, теперь уже, только я тебя раздеваю….

И только потом уже, через множество счастливых минут, ко мне возвращается человеческая осознание. Которое я, в блаженстве теряла, все эти сумасшедшие и такие памятные минуты в моей жизни, что чуть не стала на веки безмолвной, от ощущений и радости, которые я, в таком блаженстве с ней, испытала, моей первой по жизни женщиной…

– А ты говорила, что доктор придет и осмотрит.…По-моему, – ты самый лучший на свете доктор! Почему, почему? Вон, как ты все во мне, словно кошечка своему котеночку, так все прекрасно, так меня облизала, что я…

– Что, опять? Дай хоть и мне, перевести дыхание! – пытается от меня спрятать свою оголенную кошечку, но я неумолима, я неудержима, я словно бес, который в меня влез и погоняет нас.

Но теперь уже я, словно кошечка маленькая и сбивая у нее дыхание и сама, наслаждаясь, я ее так начинаю …

А, впрочем, что это я?

Уж если я так нарушила догмы и моральные правила и о таких чувствах рассказываю, то я и не знаю, надо ли мне о них продолжать вам рассказывать или же мы оставим их такими, которые, кошечками своим играются и так ими наслаждаются…

А вы, игрались с кошечками свои подруг, а?

Ну и тогда, что вам я нового расскажу, тем более, что вскоре, они уже обнялись и счастливые замерли, в волшебном блаженстве немыслимого удовлетворения и полученной, обоюдной сказочной радости.

Перед самым отъездом ей, молчаливый вьетнамский мастер, наклонился между ее стыдливо, все еще, раздвинутых ног, и прикрепил, присоединил ей кольцо, что обрело на ее теле, такое запретное и такое заветное ее подругой, в нем место.

С такого самого дня она так и осталась там окольцованной навсегда!

Там, где и было намечено на ее лоне такое заветное, у нее и самое вкусное в женщине место! И, не потому, что вкуснее его нет ничего, просто, там встречаются два язычка ее и того, кто так любит ее!

А у вас, есть такое колечко? Но если нет еще, то помните, что в женщине всегда есть такое местечко, где могут встречаться два влюбленных язычка….

А впрочем, я уже вам, о таком рассказывала…