Текст книги "Четвертый Дюранго"

Автор книги: Росс Томас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Глава тридцать вторая

Сидя за рулем «Мерседеса», застывшего у края выщербленной посадочной полосы некогда муниципального аэропорта Дюранго, Келли Винс дожидался посадки «Цессны» и жалел, что не прихватил с собой печенье «Бэби Рут».

В 9.58 он услышал гудение двигателя «Цессны», когда та закладывала вираж над самым полем. Прикинув, что она идет на высоте 200–300 футов, Винс включил фары машины на полную мощность. В 10.02 он увидел, как Мерримен Дорр приземлился на три точки.

«Цессна», подрулив, остановилась футах в семидесяти пяти от «Мерседеса», но Дорр не выключал двигатель, пока Джек Эдер выбирался из салона и, обогнув по широкой дуге вращающиеся лопасти, быстро подошел к «Мерседесу», помахивая черной тросточкой. И еще до того, как Эдер оказался в машине, «Цессна», развернувшись, помчалась по дорожке и, оторвавшись от земли, исчезла в ночном небе.

Когда Эдер расположился рядом, Винс выключил фары и спросил:

– Ну, как она?

– Примерно, как ты и говорил.

– Она узнала тебя?

– Нет.

– Что еще?

– Она считает тебя очень забавной личностью, – горько усмехнулся Эдер, после чего отвинтил ручку, вытащил пробку и молча предложил емкость Винсу, который вздохнул перед тем, как отпить глоток.

Вернув выпивку Эдеру, Винс сказал:

– Мансур установил контакт.

– Он сообщил с кем?

– Он передал это Дикси, но похоже, она больше ничего не знает.

– Что еще?

– Ну, объявился и Тедди, тот священник-водопроводчик.

– Поймали его? – со слабой надеждой спросил Эдер.

– Нет, не поймали, но он убил парня Сида, того, что работал по мошенничеству в Далласе, Айви Сеттлса.

– Когда?

– Примерно час назад. Они считают, что он уложил и женщину-фотографа, которая снимала нас в Ломпоке.

– Ну, и дерьмо, Келли, – ругнулся Эдер и погрузился в молчание. Винсу, похоже, тоже нечего было добавить и молчание длилось, пока Эдер не сказал: – Давай все с начала. Все.

– Хорошо.

Винсу потребовалось минут пятнадцать, чтобы все изложить. Он начал с покупки пачки печенья, орехов, виски и романа в бумажной обложке и завершил мрачным предположением Б.Д. Хаскинс относительно целей, которые преследует шериф, предлагая услуги своего отряда особого назначения.

Эдер слушал, не задавая вопросов, пока не убедился, что Винс завершил повествование. Затем спросил:

– Ты знаешь, что мне пришло в голову?

– Пересмотрел точку зрения? – предположил Винс.

– Именно так.

– Расскажи мне о Данни, а потом мы вернемся к твоей изменившейся точке зрения.

– Ну, она не отличает меня от Адама и считает тебя довольно забавным, но безобидным джентльменом.

– Что насчет Вояки Слоана?

– Я сделал ошибку, задав ей этот вопрос, и она немедленно же захотела узнать, что означает буква «П» в его имени. Я назвал ей Першинга, и она внезапно вернулась памятью в старшие классы, вспомнила первую строфу «У меня свиданье со смертью» и спросила, не хочу ли я выслушать стихи о маках, что цветут на полях Фландрии.

Прикрыв глаза, Винс спросил:

– С кем из врачей ты говорил?

– С Пизом. Он считает, что, пока мы присылаем шесть тысяч в месяц, здоровье Даниель неуклонно будет идти на поправку. Когда я спросил его, что с ней будет, если деньги вдруг иссякнут, он сказал, что позаботится, дабы поместить ее в одну из лучших психиатрических больниц штата, где ее продержат недельку или дней шесть. Я сказал ему, что Данни не очень смахивает на завзятую потребительницу лекарств.

– Нет, – согласился Винс, открывая глаза, – не смахивает. – Пальцами правой руки он побарабанил по рулевому колесу и спросил: – Осталось еще в сосуде?

– Конечно, – заверил Эдер, протягивая ему тросточку.

Сделав еще один глоток бурбона, Винс откашлялся и вернул ее Эдеру.

– Значит, ты считаешь, что связи между ней и Воякой Слоаном не прослеживается?

– Никакой.

– То есть, Данни, скорее всего, не имеет отношения к буквам ДВ в записке Слоана.

– Скорее всего.

Рассеянно глядя в ночную тьму, которая начиналась сразу же за капотом «Мерседеса», украшенного трехлучевой звездой, Винс снова забарабанил по рулевому колесу. Наконец, он прекратил свое занятие и сказал:

– А что ты думаешь о Венейбл?

– О ком?

– Дикси Венейбл.

Эдер закусил нижнюю губу, которая была готова отвалиться от изумления, и затем выдохнул:

– Иисусе. Да это же ее девичья фамилия.

– И к тому же под ним ее знал Вояка Дикси.

Эдер подозрительно взглянул на Винса.

– И когда же тебе все это пришло в голову?

– Только что.

– С кем же мы поделимся этим блистательным открытием? С Дикси? С ее мужем? Может, с шефом полиции?

– Ни с кем.

Когда Вирджиния Трис подошла к их столику и сказала: «Вам звонят», Винс доканчивал бокал дешевого пива, которым запивал чили, в котором, как ему показалось, было слишком много тмина и слишком мало чили. Эдер, рот которого был набит ветчиной, луком и помидорами, лишь беспомощно пожал плечами, а Винс спросил:

– Кого просят подойти?

– Любого из вас.

– А кто звонит?

– Он не назвался, – ответила Вирджиния Трис и вернулась к своим обязанностям.

Когда Винс оказался у стойки, она уже пододвинула аппарат поближе к последнему стулу, который отстоял за четыре места от ближайшего посетителя. Винс кивнул ей в знак благодарности, снял трубку и поздоровался.

– Мистер Эдер?

– Это Винс.

– Отлично. Это я, Парвис Мансур.

– Ясно.

– Я звоню из платного таксофона в Санта-Барбаре, так что учтите, что мне приходится кидать в него четвертаки.

– Откуда вы узнали, что мы здесь?

Винс услышал, как Мансур глубоко вздохнул.

– Логика и удача. Я нашел вас по четвертому номеру.

– Просто интересно.

– Дикси передала вам и мистеру Эдеру мое послание?

– Да.

– Проинформировала ли она Б.Д. и Сида?

– Да.

– Хорошо. Примерно двадцать одну минуту назад, мне позвонили по моему личному засекреченному номеру, который больше не является секретным, поскольку связывались из таксофона.

Припоминая, когда он в последний раз слышал слово «поскольку», Винс поинтересовался:

– Этот звонок от того же самого лица?

– Да. На этот раз была предложена встреча, или, я бы сказал, на ней прямо настаивали.

– Когда?

– Четвертого июля. Вас и мистера Эдера это устраивает?

– Со временем все в порядке. Что относительно места?

– Как мы обговаривали, это должно быть место, куда вас можно заманить. Но я хочу сказать, что это, конечно, не полянка под деревом.

– Правильно.

– У вас есть какие-то предложения? Если нет, они имеются у меня.

Винс уже не раз прикидывал, в каком месте они с Эдером будут проданы за миллион долларов. Первым делом перед глазами у него всплыла дверь с алюминиевой сердцевиной, обшитая стальными листами, но решил, что благоразумнее сперва выслушать предложение Мансура.

– Так что вы предлагаете?

– «Кузину Мэри». Главным образом, из-за ее расположения и полной безопасности.

– Неплохо.

– Отлично. Я рад, что вы согласны.

– Кто звонил вам, Парвис? – спросил Винс, в первый раз назвав Мансура по имени.

– Тот же самый, что связывался со мной оба раза. По всей видимости, американец: голос – высокий тенор, без следов какого-то регионального акцента, во всяком случае, я такового не заметил.

– Откуда он получил ваш номер телефона?

– Я решил, что лучше его об этом не спрашивать.

В наушнике раздался звук зуммера, и голос оператора предупредил звонившего, что надо бросить дополнительные пятьдесят центов. Винс услышал, как звякнули монетки.

– Вы еще слушаете?

– Еще слушаю. Вы обговаривали с ним цену?

– Да, конечно, и он без возражений согласился.

– Даже не пытался поторговаться?

– Ни словом.

– Это странно.

– Я тоже так подумал, почему и подчеркнул, что никаких переговоров не будет, пока мы точно не обговорим сумму.

– То есть, пока не сосчитаете деньги?

– В сущности, да.

– И что он ответил?

– Он сказал, что, мол, нет проблем.

– Что-нибудь еще?

– Кстати, Дикси не говорила, куда она направилась после того, как оставила вас?

– Когда я в последний раз видел ее, она была со своей сестрой.

– Хорошо. Просто великолепно. Вы можете звонить Б.Д. и Сиду и рассказать им о развитии событий.

– Хорошо.

– В таком случае, спокойной ночи, мистер Винс.

– Спокойной ночи, – ответил Винс, и, поймав взгляд Вирджинии Трис, кивком головы дал ей понять, чтобы она подошла к нему.

– У вас есть домашний телефон мэра? – спросил Винс.

– Его нет в справочнике.

– Я знаю.

Вирджиния Трис подняла глаза к потолку, перевела взгляд на Винса, и по памяти назвала цифры. Когда Винс, поблагодарив ее, начал набирать номер, она вернулась к себе на место.

Мэр ответила «Алло» после третьего звонка.

– Это Келли Винс.

– Видимо, вы набрали неправильный номер, – ответила Б.Д. Хаскинс и повесила трубку.

Глава тридцать третья

Оборвав разговор с Винсом, мэр вернулась в свое кресло коричнево-шоколадной кожи и с извиняющимся видом улыбнулась Чарли Коутсу, сидевшему на кушетке выпуска 1930 года неподалеку от Сида Форка.

Стесняясь своего среднего роста, который он считал явно недостаточным по стандартам Южной Калифорнии, 42-летний шериф расположился на самом краю дивана, занимая своей задницей не более шести квадратных дюймов ее, в его обычной позе – наклонившись чуть вперед, руки на коленях, пятки приподняты – словно готов сорваться с места и пуститься в погоню.

В полный рост шериф казался ни высоким, ни маленьким, может быть, из-за своих блестящих черных ковбойских сапожек с каблуками в полтора дюйма. Когда репортеры выяснили, насколько пристрастно он относится к своему росту, то с удовольствием спрашивали его об этом, и шериф неизменно отвечал: «Точно как Стив Маккуни в натуре и босиком – пять футов десять с четвертью дюймов.»

Когда Б.Д. Хаскинс снова заняла место в своем удобном кожаном кресле, 28-летний заместитель шерифа, шести футов трех дюймов ростом, спросил, часто ли к ней звонят по ошибке. Заместитель, Генри Квирт, занимал единственный стул в гостиной, действительно напоминавший стул, а не кресло, и ему приходилось сидеть, подтянув колени чуть ли не до груди. Заместитель на низеньком стуле присутствовал на этой поздней вечерней встрече в доме мэра не только потому, что отвечал за тот участок округа, который начинался за границей Дюранго, но и потому, что шериф Коутс решил: наличие живого свидетеля может оказаться полезным – если не бесценным.

Мэр ответила на вопрос заместителя шерифа относительно неправильных звонков репликой, что да, порой случаются. Шериф же сказал, что, хотя он не может этого доказать, но ему кажется, что по номерам, не указанным в справочниках, по ошибке звонят куда чаще, чем по тем, что имеются в списках. Мэр спросила, не может ли она предложить ему и его заместителю что-нибудь выпить, может быть, пива.

– Ни капли, Б.Д., но благодарю вас.

– А я бы выпил пиво, – сказал Сид Форк, поднимаясь с дивана. – Но я сам его принесу.

– Уж если ты найдешь его, Сид, я бы не отказался, – попросил Коутс.

Форк глянул на заместителя Квирта.

– Генри?

– Нет, спасибо.

Когда Форк направился на кухню, шериф Коутс извинился, что ввалился так поздно.

Мэр глянула на часы.

– Только десять сорок восемь.

– Но мне так и так надо было быть в Дюранго… просто ужасно, что произошло с Айви Сеттлсом. Поверить не могу. Как его жена приняла известие?

– Тяжело.

– Если я хоть что-то могу сделать… – Коутс оставил висеть в воздухе свое предложение, по мнению Хаскинс, совершенно бессмысленное.

– Очень любезно с вашей стороны.

– Но подлинная причина, по которой я так поздно заглянул к вам, Б.Д. – настоятельная необходимость немного поговорить о политике.

– С кем?

– Ну как же… конечно, с вами.

Хаскинс сохраняла на лице вежливое выражение, а голос бесстрастным.

– Сид, скорее всего, тоже захочет принять участие.

– Чему я не удивлюсь.

Они сидели, пока Форк не вернулся с двумя вскрытыми банками пива, одну из которых протянул Коутсу.

– Стакан нужен, Чарли?

– Чего ради?

Хаскинс подождала, пока Форк снова не занял место на диване и не сделал несколько глотков, лишь после чего сказала:

– Чарли хочет немного поговорить о политике.

Форк, повернувшись, уставился на шерифа, словно видел его в первый раз. Он изучил его блестящие сапожки, плотные брюки светло-коричневого сукна, зеленую рубашку от «Вийелы», подчеркивающую плоский живот, выпуклую грудь шерифа и плечи, которые выглядели в ярд размером.

Медленный изучающий взгляд шефа полиции добрался до лица шерифа с упрямым подбородком, мрачной складкой губ, самодовольным носом, на который никогда не ложился загар, и, наконец, до глубоких глаз, настойчиво требующих ответа. Венчала эту конструкцию шапка темно-каштановых тронутых сединой волос, которые каждые семь дней подравнивались по фасону, принятому в корпусе морской пехоты.

– О политике? – в завершение осмотра переспросил Форк. – Господи, Чарли, да в этом году у тебя не будет ни одного соперника.

Чарли кивнул, уставившись в пол, чтобы подчеркнуть серьезность того, что он собирается сказать, и, подняв глаза, быстро глянул сначала на Форка, а потом на Хаскинс.

– И то, что я скажу, не должно выйти за пределы этих стен.

– Слова не вымолвлю, – сказал Форк, – если только это пойдет мне на пользу.

Лицо Коутса до последней морщинки, кроме рта, расплылось в улыбке.

– Никак, ты и в сорок лет остаешься весельчаком, Сид, точно?

– Мне тридцать девять. И прежде, чем ты вваливаешься в чей-то дом, тебе стоило бы выяснить, можно ли тут доверять кому-то или нет.

– Б.Д. знает ответ на это, не так ли, Б.Д.?

– К делу, Чарли, – попросила мэр.

Коутс еще сполз с края кушетки, склонился к Хаскинс еще на дюйм и заговорил приглушенным тоном.

– Старик Слуп собирается в девяностом году отказаться от поста главы округа.

– Зачем?

– Чтобы соблюсти чьи-то другие интересы.

Мэр покачала головой.

– На следующей неделе Билли Слуп отпразднует – или по крайней мере, отметит – свой шестьдесят восьмой день рождения. Эти функции он осуществлял четырнадцать лет, и ничьих иных интересов соблюдать не собирается. Так что вы имеете к нему, Чарли?

– Достаточно.

– И почему вы сообщаете мне об этом?

– Потому что я собираюсь претендовать на его пост и хочу, чтобы вы знали об этом.

– Когда вы собираетесь сообщить об этом?

– Через два дня после выборов – десятого ноября.

– Почему именно в этот день?

– Потому что Билли пообещал мне, что десятого ноября он объявит о своем отказе переизбираться в девяностом году и таким образом я получу преимущество перед всеми прочими.

– И вы хотите моей поддержки?

– Конечно, хочу, Б.Д.

– Вы же знаете, что я не поддерживаю никого вне пределов города.

– Думаю, что вы можете сделать и исключение.

Мэр вздохнула.

– Кончайте нести ахинею, Чарли. Что вам на самом деле нужно?

– Я хотел бы помочь вам очистить Дюранго.

– Он не грязен, – сказал Форк.

Шериф повернулся к шефу полиции.

– А четыре убийства за два дня? А серийный убийца на свободе? Если тут убьют еще кого-нибудь, нас станут называть калифорнийским Бейрутом. Я могу бросить сюда свои силы особого назначения, и они прищучат этого подонка максимум за десять дней, Сид, а может даже и семь.

– Не очень быстро, – усмехнулась мэр.

– Не улавливаю вашу мысль, Б.Д.

– Все очень просто. Дюранго обладает независимым муниципалитетом, в распоряжении которого находятся собственные силы охраны порядка.

– Я не нуждаюсь в уроках гражданского права.

– Политики, а не гражданского права. Вы же сами сказали, что хотите немного поговорить о политике, что я и делаю. Давайте начнем с Дюранго. Я являюсь в нем избранным мэром, который считается и главой исполнительной власти. Это я. Шеф полиции, что сидит рядом с вами, нанят мною. Сид Форк. Я наняла его с одобрения городского совета, и он отчитывается передо мной. Это означает, что силы охраны порядка находятся полностью под моей ответственностью. С этой целью я и избрана на данный пост, и, если мне эти обязанности окажутся не по силам, город выберет другого мэра, который справится с ними. Но если я приглашу шерифа и его силы наводить порядок, то есть сделать то, чем должны заниматься шеф полиции и я, то у самого равнодушного избирателя закопошится мысль, что Б.Д. Хаскинс и Сид Форк не способны обеспечить закон и порядок. Эта мысль даже самому тупому избирателю даст веские основания голосовать за другого мэра, который наймет другого шефа полиции. Вы следите за моим изложением?

Коутс только кивнул.

– А мне нравится жить в этом городе, Чарли. Мне нравится быть его мэром. Я знаю по именам, наверно, не меньше двух тысяч человек в Дюранго. Я пустила тут корни, и не могу даже представить, что буду жить где-то в другом месте. И больше того, я планирую оставаться мэром, пока буду выигрывать выборы, потому что я чертовски хороший мэр – лучший, который когда-либо управлял этим городом. А вы просите меня совершить политическое самоубийство, дав вам возможность таким образом начать свою кампанию. Изберем Чарли Коутса – человека, который очистил Дюранго за неделю, ну, может, за десять дней. Так вот, это довольно медленно, шериф, потому что убийца, кем бы он ни был, будет арестован копами Дюранго и окажется в тюрьме Дюранго не позже, чем к Четвертому июля, что я полностью могу вам гарантировать.

Помолчав, мэр улыбнулась, едва ли не любезно и закончила:

– Так что, как видите, нет никаких логических причин, по которым я должна была бы прибегать к помощи ваших сил, не так ли?

Б.Д. была во всем блеске, признал Сид Форк. Она давила, не уступая ни дюйма, голос ее был спокоен и холоден, как ледяная вода, а серые глаза, казалось, просверлили толстую черепную коробку старого Чарли. Форк решил тоже приложить руку.

– Я сомневаюсь, стоит ли останавливаться на Четвертом июля, Б.Д.

– Почему? – спросила Хаскинс, придав голосу нотку суровости, словно не догадываясь, каков будет ответ Форка.

– Потому что мы собираемся засунуть этого подонка за решетку второго июля – самое позднее, третьего.

Шериф Коутс еще на дюйм сполз с дивана, оставив под собой пространство не больше четырех дюймов.

– Как давно мы знаем друг друга, Б.Д.?

– Долгих девятнадцать лет.

– Скорее, все двадцать. Помню, я только начинал свой путь на месте моего заместителя Квирта, когда вы с Сидом и всеми остальными прикатили сюда из Фриско в старом школьном автобусе, разрисованном как пасхальное яйцо. Остановились вы там, где не имели права – на Седьмой, рядом с парком – а на следующее утро я уже был у вас, перебудил всех и посоветовал уносить ноги, пока вас не прихватили городские копы. Я даже сказал вам, где вы можете остановиться. Помнишь, Сид?

– Не очень.

– За спиной у нас длинный-длинный путь – у вас, у меня, Сида и Дикси. Вы стали мэром, а я шерифом, Сиду довелось стать шефом полиции, а Дикси… ну, а Дикси обрела богатство. Но не был ли с вами еще один парень? Такой забавный коротышка. Уродливый. Звал себя Тедди, насколько мне помнится. Тедди Смит? Джонс? Что-то вроде.

– Что-то вроде, – машинально повторила мэр.

– Интересно, куда он делся?

– Представления не имею.

– Когда часть вашей компании отправилась в Колорадо, вы вчетвером вселились в ту старую развалюху на Ботрайт, не так ли? Затем Тедди как бы исчез – словно прыгнул в океан и утонул или что-то в этом роде.

– Он прыгнул в автобус, – сказал Форк.

– Интересно, куда он направился?

– Не докладывался.

Коутс грустно покачал головой, словно бы вспоминая таинственное исчезновение старого друга, и повернулся к мэру.

– Б.Д., если мое предложение помочь вам найти этого сумасшедшего убийцу может нанести вам политический урон, считайте, что никогда этого не предлагал. Мне это и в голову никогда не приходило. Но я готов принять ваше решение.

– Хорошо.

– Дело в том, а если что-то случится и наш убийца до Четвертого июля не окажется за решеткой?

– Есть и другая возможность, Чарли, – сказал Форк.

– Какая возможность?

– Что он окажется мертвым к четвертому.

– Наверно, застрелен при попытке оказать сопротивление?

Форк лишь пожал плечами.

– Для этого не потребуется много чернил и времени, Сид. Его надо доставить в суд, чтобы оттуда он уже не выбрался.

Шериф поднялся, поставив пустую банку из-под пива на кофейный столик. Наклонившись, Хаскинс подложила под нее салфетку. Глядя на нее сверху вниз, Коутс сказал:

– И все же я хотел бы услышать ответ, Б.Д.

– На что?

– На мое предложение «а что, если». А что, если, несмотря на все старания Сида, убийца не окажется за решеткой и не будет убит к Четвертому июля? Что, если он по-прежнему болтается где-то здесь?

– Тогда я пересмотрю свою точку зрения на помощь ваших сил.

– И если мы его схватим?

– Тогда я могу пересмотреть свою точку зрения и на поддержку.

Шериф просиял, и внезапно щелкнул пальцами. Он даже сказал: «Вот черт!», заставив Форка подумать, в самом ли деле есть у шерифа будущее в политике, где хоть минимальная способность к действию столь же необходима, как деньги.

– Чуть не забыл, Сид, а ведь мы нашли тот розовый «Форд» на стоянке на 101-й трассе. Вылизан сверху донизу, кроме того, о чем забывает девяносто девять процентов из них – маленький рычаг, который перемещает кресло водителя вперед и назад. Получили три хороших отпечатка пальцев левой руки плюс смазанный отпечаток большого. Власти штата и федеральные проверят их, и, если что-то выяснят, я дам тебе знать.

Заместитель шерифа Генри Квирт тоже встал и сейчас высился за правым плечом шерифа.

– Вы просили мне напомнить о том телексе, что мы получили из Ломпока, шериф.

Коутс снова щелкнул пальцами, и на этот раз шеф полиции подумал, что представление, которое тут устраивал шериф, в самом деле требовало немалой подготовки.

– Вот незадача, ребята. И чуть-чуть не забыл. Похоже, что ФБР хочет поговорить с парой ребят о том-сем, что случилось в Ломпокской федеральной тюрьме вчера или позавчера… не помню точно. Но фамилии этих личностей – Келли Эдер и Джек Винс.

– Наоборот, – поправил Квирт.

Подумав, Коутс кивнул и сказал:

– Ага. Джек Эдер и Келли Винс. Во всяком случае, по пути к вам мы с Квиртом случайно остановились у «Холлидей-инн», но похоже, что Эдер и Винс рассчитались там к четырем часам, как раз после смерти Слоана – не могу сказать, что я осуждаю их – но не сообщили, куда отправились. Так что, если ты на них наткнешься, Сид, дай им знать, чтобы они связались с федеральными службами в Санта-Барбаре.

– Где их ждет ордер на арест? – сказал Форк.

– Нет, они хотят порасспросить их кое о чем. – Шериф повернулся к Хаскинс: – Конечно, не могу сказать, не ищет ли их кто-то еще. Но, с другой стороны, враги есть у всех, не так ли, Б.Д.?

– Так говорят.

Коутс поблагодарил за пиво, пожелал всем спокойной ночи и покинул дом мэра, сопровождаемый своим шестифутовым заместителем. Когда черный «Линкольн» шерифа с двумя прутиками антенн отъехал, Б.Д. Хаскинс повернулась от окна к Сиду Форку.

– Он знает о Тедди.

Форк кивнул.

– Но предлагает свой отряд особого назначения не поэтому.

– Нет.

– На самом деле, он хочет доказать, что мы мухлюем с документами, отправить нас в тюрьму и на коне въехать в офис.

Обдумав сказанное, Форк кивнул и сказал:

– Может сработать. Только, если я не найду Тедди.

– Так. А ты найдешь его?

Форк подошел к Хаскинс, приподнял ей подбородок и поцеловал ее.

– Я не должен искать Тедди. Я всего лишь должен заставить его искать меня.