Текст книги "Вокруг одни враги (часть сб.)"

Автор книги: Росс Макдональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Глава 4

На углу Сансет-бульвара я съехал с Сепульведы и направился на юг к центру Пасифик Пэлисейдс. Свернув налево по Чотоква, я очутился на Элдер-стрит, полого спускавшейся к морю.

«Лорел Апартментс» оказался одним из новых и небольших жилых домов в этом районе. Я оставил машину у обочины и вошел во внутренний двор.

Сверкал на солнце плавательный бассейн. Кустарник в саду был аккуратно подстрижен. В зеленой листве рдели красные цветы боярышника и пурпурные головки багрянки.

Из квартиры на первом этаже появилась женщина, сама похожая на красный боярышник. В ярком платье, оранжевом с черным, босая, она двигалась так, будто привыкла, что за каждым ее движением следят. Ее красивое лицо казалось чуть грубоватым под шапкой крашеных волос. Ноги у нее были стройные и загорелые.

Приятным уверенным голосом – судя по произношению, в колледже ей не довелось учиться, – она спросила, что мне угодно.

– Вы здесь хозяйка?

– Да. Меня зовут миссис Смит. Это мой дом. Но свободных квартир в данный момент у меня нет.

Я назвал ей себя.

– С вашего разрешения я бы хотел задать вам несколько вопросов.

– О чем?

– У вас служит некий Дэйви Спеннер.

– Разве?

– Насколько мне известно, служит.

Вяло пытаясь защититься, она сказала:

– Неужели хотя бы для разнообразия нельзя оставить его в покое, а?

– Да я его и в глаза никогда не видел.

– Но вы же полицейский, разве нет? Если наступать все время ему на пятки, он наверняка опять свернет с правильного пути. Вы этого добиваетесь? – Голос ее низкий, но сильный рокотал, точно пылающий горн.

– Нет, и к тому же я не из полиции.

– Значит, из отдела по надзору за условно осужденными? Для меня это все одно. Дэйви Спеннер – хороший мальчик.

– И у него есть, по крайней мере, один хороший друг, – заметил я, надеясь изменить тон беседы.

– Если вы имеете в виду меня, вы не ошиблись. А что вам надо от Дэйви?

– Всего лишь задать ему несколько вопросов.

– Задайте их мне.

– Хорошо. Вы знакомы с Сэнди Себастиан?

– Встречались. Очень миленькая девушка.

– Она сейчас здесь?

– Она здесь не живет. Она живет со своими родителями где-то в районе Вудлэнд Хиллс.

– Вчера утром она исчезла из дому. Здесь она была?

– Вряд ли.

– А Дэйви?

– Я еще не видела его сегодня утром. Я сама только что встала. – Она задрала голову и посмотрела на небо, как женщина, которая любит свет, но не всегда имеет возможность им наслаждаться. – Значит, вы все-таки полицейский?

– Частный детектив. Меня нанял отец Сэнди. Надеюсь, вы будете благоразумны и дадите мне поговорить с Дэйви.

– Говорить буду я. Вы же не хотите, чтобы он прогнал вас.

Она проводила меня до маленькой квартиры в задней части дома рядом со входом в гараж. На белой карточке на двери было написано «Дэйви Спеннер» точно тем же почерком, что и стихи, выпавшие из книги Сэнди.

Миссис Смит легко постучала и, не получив ответа, окликнула:

– Дэйви!

Из-за двери послышались голоса: молодой мужской голос и затем голос девушки, от которого ни с того ни с сего мое сердце часто забилось. Я услышал мягкие шаги. Дверь отворилась.

Ростом Дэйви был не выше меня, но плотнее, он закрыл собой весь дверной проем. Мускулы его так и ходили под черной футболкой. Он сердито посмотрел вверх на солнце, будто был им когда-то отвергнут.

– Я тебе нужен?

– Твоя девушка у тебя? – В голосе миссис Смит прозвучала нота, которую я не совсем понял. Не ревнует ли она, подумал я.

По-видимому, Дэйви уловил эту ноту.

– Что-нибудь случилось?

– Вот этому джентльмену кажется, что да. Он говорит, что твоя девушка пропала.

– Как это пропала? Она здесь. – Голос его звучал монотонно, он старался сдерживаться. – Вас, конечно, прислал ее отец? – обратился он ко мне.

– Угадали.

– Вернитесь и скажите ему, что сейчас двадцатый век, вторая его половина. Может, и были времена, когда старику отцу удавалось, заперев дочь на замок, совладать с нею. Да только те дни давно миновали. Так и передайте старику Себастиану.

– Он вовсе не старик. Но сильно постарел за последние двадцать четыре часа.

– Прекрасно. Чтоб ему сдохнуть! Сэнди того же ему желает.

– Могу я поговорить с нею?

– Даю вам одну минуту, не больше. – Потом, повернувшись к миссис Смит, он добавил: – Пожалуйста, уйди пока отсюда.

Он говорил с нами обоими очень властно, и эта властность казалась почти маниакальной. Видимо, женщина это почувствовала. Не возражая и не оглядываясь, она пошла прочь через двор, словно считала нужным потакать ему. Когда она присела возле бассейна, я снова задал себе вопрос: кем он работает у нее?

Загородив дверной проем своим телом, он повернулся и позвал девушку:

– Сэнди! Пойди сюда на минутку!

Она подошла к двери. Темные очки скрывали выражение ее лица. Как и Дэйви, она была в темной футболке. Рванувшись вперед, она всем телом прильнула к Дэйви с той откровенностью, на которую способны лишь очень молоденькие девушки. Лицо ее было бледным и каким-то застывшим, и, когда она говорила, губы едва шевелились.

– Я, по-моему, с вами не знакома.

– Меня прислала ваша мать.

– Чтобы утащить меня опять домой?

– Ваши родители, естественно, интересуются вашими намерениями. Если они у вас есть.

– Передайте им, что очень скоро они станут им известны.

Злости, как полагалось бы в этом случае, в ее голосе я не слышал. Он звучал ровно и монотонно. Глаза за темными стеклами очков, казалось, были устремлены не на меня, а на Дэйви.

Они оба были охвачены какой-то страстью. Вокруг них словно что-то дымилось, пахло чем-то паленым, как возле детей, которые играют со спичками.

Я не знал, как говорить с ними.

– Ваша мать плохо себя чувствует… из-за всей этой истории, мисс Себастиан.

– Ей будет еще хуже.

– Это звучит как угроза.

– Так и есть. Могу поручиться, ей будет еще хуже.

– Не говори больше ничего, – затряс головой Дэйви. – К тому же его минута прошла. – Он нарочито сверился с часами на руке, и я уловил, что у него в голове: обширные планы, сложные военные действия, путаные выкладки, не имеющие ничего общего с реальной действительностью. – Ваша минута истекла. До свидания!

– И здравствуйте вновь. Мне нужна еще минута, а может, две. – Не то, чтобы я нарочно злил молодого человека, но и не боялся сделать это. Мне важно было узнать, до какого накала способна дойти его злость. – Сделайте одолжение, мисс Себастиан, снимите очки, чтобы я мог видеть ваше лицо.

Она взялась обеими руками за очки и подняла их. Во взгляде ее горящих глаз сквозила потерянность.

– Надень очки, – приказал Дэйви.

Она подчинилась.

– Ты слушаешься только меня, птичка. Больше никого. – Он резко повернулся ко мне – А что касается вас, я хочу, чтоб вы убрались с глаз долой. Сию же минуту. Это – приказ.

– Вы еще не в том возрасте, чтобы отдавать приказы. Я уеду, но мисс Себастиан поедет со мной.

– Вы так думаете? – Он втолкнул ее назад в комнату и захлопнул дверь. – Она никогда не вернется в этот застенок.

– Лучше жить в застенке, чем под одной крышей с психом.

– Я не псих!

В подтверждение своих слов он размахнулся и нацелил кулак мне в голову. Я отклонился, и кулак проехал мимо. Но очень быстро последовал удар левой, который пришелся мне по шее. Я зашатался и отступил в сад, пытаясь удержать в равновесии качающееся над головой небо. Каблуком я задел за край бетонированного барьера вокруг бассейна и затылком стукнулся о бетон.

Дэйви вырос между мною и небом. Я откатился в сторону. Он пнул меня ногой. Раз, другой. В спину.

Я кое-как поднялся и начал наступать на него. С таким же успехом я мог бы схватиться врукопашную с медведем. Он оторвал меня от земли и поднял в воздух.

– Стоп! – закричала миссис Смит. Можно было подумать, что она в самом деле обращается к непослушному зверю. – Тебе что, захотелось обратно в тюрьму?

Он замер, не выпуская меня из своих медвежьих объятий, от которых у любого перехватило бы дыхание. Рыжеволосая женщина подошла к крану, и из шланга брызнула вода. Всю силу струи она направила на Дэйви. На меня тоже попало.

– Отпусти его.

Дэйви опустил меня на землю. Женщина не отвела шланг, она целилась ему прямо в грудь. А он и не пытался увернуться. Он следил за мной. А я следил за зеленым кузнечиком, который, словно неуклюжий крошка-человечек или скорее карикатура на человека, пересекал образовавшуюся на бетоне лужу.

– Убирайтесь отсюда ко всем чертям, да поскорее! – бросила мне через плечо женщина.

Меня оскорбили не только действием, но и словесно, и тем не менее я ушел. Правда, недалеко: за угол, где оставил машину. Я объехал квартал и снова припарковался на полого спускавшейся вниз улочке повыше «Лорел Апартментс». Мне не были видны ни внутренний двор, ни двери, выходящие в него. Но вход в гараж был как на ладони.

Я сидел в машине и в течение получаса не спускал с него глаз. Мои разгоряченные и раненые чувства постепенно остыли. Лишь пинок в спину давал себя знать.

Я никак не ожидал, что меня так просто застать врасплох. Это означало, что либо я уже старею, либо Дэйви – крепкий орешек. Мне не понадобилось и полчаса, чтобы прийти к заключению: пожалуй, верно и то и другое.

Улица, на которой я стоял, называлась Лос Баньос-стрит. Это была довольно красивая улица с целым рядом новых особняков, расположенных один над другим по склону холма. Каждый разительно отличался от остальных. Хотя бы вот тот, что стоял от меня через улицу и в котором были задернуты шторы – в его фасад была вписана десятифутовая плита вулканического происхождения. На подъездной аллее стоял новый «кугар».

Из дома вышел мужчина в пиджаке из мягкой кожи. Он открыл багажник и достал оттуда маленький плоский диск, который меня сразу заинтересовал, потому что был похож на магнитофонную катушку. Мужчина заметил, что привлек мой интерес, и засунул диск в карман пиджака.

Но этого ему показалось мало. С чванливо-властным видом он перешел на мою сторону улицы. Это был рослый, плотный мужчина. Его лысую голову покрывали веснушки. Пронзительные колючие глаза на широком обвислом лице казались так же не к месту, как гравий в горчице.

– Вы где-то здесь живете, дружище? – обратился он ко мне.

– Нет, просто остановился, чтобы наблюдать. А по-вашему, стоять может только тот, кто здесь проживает?

– Мы не любим, когда тут крутятся чужие люди. Поэтому будьте любезны уехать.

Я не хотел привлекать к себе внимание. И отъехал, прихватив в памяти номер «кугара» и номер дома – 702 по Лос Баньос-стрит.

У меня хорошо развито чувство времени, или это время так умело распорядилось мной, не знаю, но только моя машина тронулась с места, как из гаража «Лорел Апартментс» выехал задним ходом светло-зеленый «дарт». Когда, съезжая вниз с холма, машина свернула в сторону прибрежного шоссе, я увидел за рулем Сэнди, а рядом на сиденье Дэйви. Я последовал за ними. Они выехали на шоссе и на углу Сансет-бульвара проскочили на желтый свет, оставив меня скрежетать зубами от злости перед красным.

Я мчался до самого Малибу, стараясь их догнать, но безуспешно. И вернулся обратно в «Лорел Апартментс» на Элдер-стрит.

Глава 5

Табличка на двери квартиры номер один гласила: «Миссис Лорел Смит». Она приоткрыла дверь, не снимая цепочки, и зарычала:

– Ну что, заставили его уехать? Теперь, надеюсь, довольны?

– Вы хотите сказать, что они уехали навсегда?

– Не желаю я с вами разговаривать.

– Напрасно. Я вовсе не хочу ему неприятностей, но они могут быть. Если Дэйви Спеннер получил условный срок, то он не оправдал его, набросившись на меня.

– Сами напросились.

– Это еще как посмотреть. Вы явно на стороне Дэйви. А коли так, вам лучше быть моим союзником.

Она задумалась.

– Союзником в чем?

– Мне нужна девушка. Если я заполучу ее в приемлемом состоянии в приемлемое время – то есть сегодня, – я не стану доносить на Дэйви. А если нет, стану.

Она сняла дверную цепочку.

– Ладно, мистер Бог, входите. В доме беспорядок, но вы и сами не в лучшем виде.

Она улыбнулась одной стороной рта и одним глазом. Ей, наверное, хотелось злиться на меня и дальше, но в ее жизни все было так перепутано, что она сама не знала, злиться ей дальше или нет. Кое о чем в ее жизни я мог догадаться по ее дыханию – она пила.

Часы над камином показывали половину одиннадцатого. Их прикрывал стеклянный колпак, словно Лорел Смит хотела защитить себя от бега времени. От остальных вещей – разбросанных повсюду журналов и разных безделушек – гостиная с чересчур мягкой мебелью оставляла ощущение нежилой. Она скорее смахивала на приемную врача, где вам не дано расслабиться из боязни, что в любую минуту вас вызовет дантист. Или психиатр.

В углу комнаты работал маленький телевизор. С выключенным звуком. Лорел Смит, как бы извиняясь, заметила:

– Я никогда раньше не смотрела телевизора. Но этот я выиграла на конкурсе две недели назад.

– На каком конкурсе?

– Ну, знаете, один из этих телефонных конкурсов. Мне позвонили и спросили, как называется столица Калифорнии. Сакраменто, ответила я, и тогда мне сказали, что я выиграла портативный телевизор. Вот этот самый. Я подумала, что меня разыгрывают, но через час телевизор был здесь.

Она выключила телевизор. Мы сели на мягкий диван лицом друг к другу. Но в разных углах.

На журнальном столике между нами стоял немытый стакан. В широком окне за спиной раскинулись синее море и синее небо.

– Расскажите мне про Дэйви.

– Особенно рассказывать нечего. Я наняла его месяца два назад.

– В каком качестве?

– Убирать, наводить здесь порядок. Ему нужна была работа с неполным рабочим днем, он собирался с начала года поступить в двухгодичный колледж. Вам, конечно, трудно в это поверить после утренней стычки, но, уверяю вас, он честолюбивый молодой человек.

– А вы знали, когда брали его на работу, что он побывал в тюрьме?

– Конечно, знала. Поэтому и заинтересовалась его судьбой. У меня самой хватало неприятностей в жизни…

– Нелады с законом?

– Я этого не говорила. И вообще давайте не будем обо мне, ладно? Мне немного повезло в торговле недвижимостью, вот и хочется сделать что-нибудь для других. Поэтому я и дала Дэйви работу.

– Вы хоть поговорили с ним перед этим?

– Уж будьте уверены, поговорила, – коротко рассмеялась она. – Этот мальчик и сам заговорит кого хочешь.

– На какой предмет?

– Да на любой. Главная его тема, что наша страна катится ко всем чертям. Может, он и прав. Он говорит, что тюрьма научила его видеть, где корень зла.

– Да, он у вас заправский адвокат. Из тех, что разглагольствуют в бильярдных.

– Ничего подобного, – встала она на его защиту. – Он вовсе не болтун. И в бильярдных не околачивается. Он мальчик серьезный.

– А в чем его серьезность?

– Он хочет поскорее стать взрослым, настоящим мужчиной и делать что-нибудь полезное.

– Мне кажется, он вас морочит, миссис Смит.

– Нет. – Она тряхнула своей крашеной головой. – Меня он не морочит. Может быть, себя самого немного. Господи, проблем у него хватает. Я беседовала с офицером из отдела по надзору за условно осужденными… – Она замялась.

– Как зовут этого офицера?

– Забыла. – Она вышла в прихожую за телефонным справочником и посмотрела записи на обложке. – Мистер Белсайз. Вы его знаете?

– Мы встречались. Достойный человек.

Лорел Смит опустилась на диван ближе ко мне. Она, казалось, немного оттаяла, но глаза все еще выдавали настороженность.

– Мистер Белсайз признался мне, что это он дал Дэйви возможность выйти на свободу. Предложил выпустить его досрочно, понимаете? Сказал, что Дэйви может исправиться, а может и снова сорваться. А я ответила ему, что тоже готова рискнуть.

– То есть?

– Нельзя жить только для себя. Я поняла это. – Ее лицо вдруг засияло улыбкой. – Конечно, я играю с огнем, вы согласны?

– Куда уж больше. А Белсайз сказал, что с Дэйви такое?

– У него нервное расстройство. Когда разозлится, во всех видит врагов. Даже во мне. Хотя меня он и пальцем никогда не тронул. Да и никого до сегодняшнего утра.

– Или вы просто не знаете?

– Я знаю, что в прошлом ему сильно досталось, – сказала она. – Вот я и стараюсь помочь ему. Вы даже представить себе не можете, что выпало на долю этого мальчика: сиротский приют, приемные родители. Его то и дело перебрасывали из рук в руки. У него никогда не было своего дома. Он не знал ни отца, ни матери.

– Тем не менее он должен научиться держать себя в руках.

– Я знаю. По-моему, вы прониклись к нему сочувствием, а?

– Я сочувствую Дэйви, но это ему не поможет. Сейчас он разыгрывает спектакль с этой юной девушкой. А ему надо вернуть ее домой. Ее родители могут навесить на него столько, что ему до старости не выбраться из тюрьмы.

Она прижала руку к груди.

– Этого нельзя допустить.

– Куда он мог ее увезти, миссис Смит?

– Не представляю себе.

Она провела рукой по рыжим волосам, затем поднялась и подошла к окну. Повернувшись ко мне спиной, она застыла перед широкой панорамой. Против света ее фигура казалась неживой.

– Раньше он приводил ее сюда? – обратился я к ее черно-оранжевой спине.

– На прошлой, нет, на позапрошлой неделе он привел ее, чтобы познакомить со мной.

– Они собираются пожениться?

– Не думаю. Они еще такие юные. Я уверена, что у Дэйви совсем другие планы.

– Какие?

– Я же сказала вам, колледж и все такое прочее. Он хочет стать врачом или юристом.

– Ему сильно повезет, если он хотя бы избежит тюрьмы.

Она обернулась ко мне, стиснув руки с такой силой, что они хрустнули.

– Чем я могу помочь?

– Позвольте мне обыскать его квартиру.

Она с минуту молча глядела на меня, будто взвешивала, можно ли мне доверять.

– Пожалуй, это не мешает сделать.

Она достала ключи – тяжелую звякающую связку, похожую на браслет с чересчур большим количеством брелоков. Карточка с надписью «Дэйви Спеннер» исчезла с его двери. Это указывало на то, что возвращаться он не собирался.

Квартира была однокомнатной с двумя раскладными диванами, стоящими под углом друг к другу. На обоих диванах спали, и постели остались неприбранными.

– Не могу сказать, спали ли они вместе, – заметила миссис Смит.

– По-моему, спали.

Она бросила на меня тревожный взгляд.

– А что, разве девочка несовершеннолетняя?

– Нет. Но если он увез ее против ее воли или если она захочет уйти, а он применит силу…

– Я знаю, тогда это называется похищение – киднэппинг. Но Дэйви никогда так с ней не поступит. Она ему нравится.

Я открыл стенной шкаф. Он был пуст.

– У него вообще не так много одежды, – сказала она. – К одежде и тому подобному он почти равнодушен.

– А к чему не равнодушен?

– К машинам. Однако условный приговор не позволяет ему водить машину. Мне кажется, в этом одна из причин, почему он связался с этой девушкой. У нее машина.

– А у ее отца ружье. Но теперь оно у Дэйви.

Она резко повернулась.

– Почему вы мне ничего об этом не сказали раньше?

– А это так важно?

– Он может кого-нибудь застрелить.

– Кого именно?

– Он сам не знает кого. – Ответ прозвучал глупо.

– Тем лучше.

Я осмотрел всю квартиру. В маленьком холодильнике на крохотной кухне остались ломтики ветчины, сыр и молоко. На письменном столе у окна я нашел несколько книг: «Пророк», книгу про Кларенса Дарроу и еще одну про американского врача, построившего больницу в Бирме. На таком горючем далеко не уедешь.

Над письменным столом кнопками был прикреплен список из десяти заповедей-запретов. Написаны они были рукой Дэйви, я сразу узнал его почерк:

1. Не води машину.

2. Не пей спиртного.

3. Не засиживайся допоздна. Ночь – опасное время.

4. Не посещай злачных мест.

5. Не заводи случайных друзей.

6. Не сквернословь.

7. Не делай грамматических ошибок, когда говоришь.

8. Не сиди сложа руки, вздыхая о прошлом.

9. Не дерись.

10. Не выходи из себя, не считай, что вокруг одни враги.

– Видите, какой характер у мальчика? – спросила, подойдя ко мне, Лорел. – Он старается как может.

– Вы души в нем не чаете?

– Вам бы он тоже понравился, если бы вы узнали его получше, – вместо ответа сказала она.

– Возможно.

Эти правила поведения выглядели, пожалуй, трогательно, но я прочел их иными глазами, нежели Лорел.

Юноша начинал понимать свою натуру и то, что он в себе открыл, ему было не по душе.

Я осмотрел его письменный стол. Он был пуст, лишь в глубине нижнего ящика застрял лист бумаги. Я разложил его на столе. Это оказался небрежно набросанный план ранчо или большого поместья. Подписи под всем, что находилось в усадьбе, были сделаны еще не оформившимся девичьим почерком: «главный дом», «гараж и квартира Л.», «искусственное озеро и плотина», «подъезд с шоссе», проходящий через «запертые ворота».

Я показал план Лорел Смит.

– Говорит вам это что-нибудь?

– Ничего. – Но глаза ее сузились и всмотрелись пристальнее. – А должно?

– Похоже, они тут что-то затеяли.

– А по-моему, просто дурачились.

– Или собираются кого-то одурачить. – Я сложил план и спрятал его во внутренний карман.

– Что вы собираетесь с этим делать? – спросила она.

– Отыскать это место. Если вы знаете, где оно, избавьте меня от лишних хлопот.

– Не знаю, – резко ответила она. – А теперь, если вы здесь закончили, меня ждут другие дела.

Она стояла в дверях, пока я не вышел. Я поблагодарил ее.

– Не нужна мне ваша благодарность, – мрачно покачала она головой. – Послушайте, сколько вы возьмете, чтобы отстать от Дэйви? Бросьте это проклятое дело, а?

– Не могу.

– Глупости. Я дам вам пятьсот долларов.

– Нет.

– Тысячу? Тысячу наличными, без налогов.

– И не думайте.

– Тысячу и меня в придачу?

– Предложение заманчивое, но я не могу его принять. Вы забываете о девочке. Я не могу себе этого позволить.

– К черту девчонку! И вас вместе с ней! – И она, звеня ключами, направилась к своей квартире.

Я вошел в гараж. У задней стены в темноте виднелся верстак, на нем валялись разные инструменты: молоток, отвертка, плоскогубцы, гаечные ключи, слесарная ножовка. К верстаку были прикручены небольшие тиски. Под самым верстаком и вокруг на бетонированном полу рассыпалась смешанная с опилками блестящая металлическая стружка.

Вид этой стружки внушил мне подозрение. Я продолжал поиски и закончил их на стропилах гаража. Там я обнаружил завернутые в грязное махровое полотенце и закатанные в кусок ковра два ствола, которые Дэйви отпилил от украденного ружья.