Текст книги "По следам солнечного камня"

Автор книги: Ромуальдас Неймантас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

– А зачем тебе человек, Куприс? Ведь у тебя дома жена, дети…

– Как зачем? Я уже стар. Детям лень трудиться. Этот человек будет работать, кормить меня, приносить мне шкуры, янтарь… Как здесь, в Карнунте… Я слышал…

– Какой вздор! – не утерпел Айстис, хотя всегда относился к старшим по возрасту с уважением. – Верни товары сембам!

– Молокосос! Не вмешивайся в дела взрослых!

Неизвестно, чем бы закончился спор, если бы Айстис не услышал тихий свист.

– Куприс, это ты свистишь?

– Свищу? Этот юнец совсем спятил! Помолись богам, а то сдуреешь!

Свист повторился – необычный, зовущий, манящий. Теперь его услышал и Гудрис.

– Что это?

– Я взгляну, – сказал Айстис.

– Долго не задерживайся!

Свист доносился из темного куста в углу садика. Подойдя поближе, Айстис разглядел фигуру человека в черном плаще с капюшоном.

– Что свистишь? – спросил Айстис.

Человек молча поманил его рукой, предлагая следовать за ним. Как поступить? Айстис оглянулся. Посоветоваться не с кем, надо решать самому.

Подойдя к стене, он увидел, что черный человек уже взобрался на нее и предлагает ему лезть вверх по веревочной лестнице. Оказавшись по ту сторону стены, Айстис вслед за незнакомцем стал спускаться в долину, где домики стояли вплотную друг к другу. Он старался не упускать из виду своего поводыря. Видно было, что тот хорошо знает каждый камень на улице.

Внезапно поводырь исчез. Словно сквозь землю провалился!

Айстис оглянулся, сделал несколько шагов вперед, назад и остановился у такой же высокой, как и вокруг других домов, каменной стены. Очевидно, над ним подшутили. Что ж, придется вернуться домой…

Кто-то дернул Айстиса за рукав. От неожиданности он не удержался на ногах и буквально свалился в дверцы, которые внезапно открылись в сплошной глинобитной стене.

Еще окончательно не придя в себя, Айстис уже понял, что попал в комнату, в которой единственным источником света было маленькое пламя свечи. Оно освещало расстеленную на полу белую шкуру и сидевшего на ней старичка. Юноше он показался странным. Белые волосы, белое одеяние, на шее – ожерелье из белых бус.

Старичок внимательно смотрел на Айстиса, который под этим взглядом почувствовал себя неловко.

– Испугался? – послышался голос.

Айстис обернулся и увидел Колония. Тот подошел к нему, протягивая руки.

– Иначе я не мог пригласить тебя. Римляне разыскивают меня, а вы тоже под строгой охраной Лонга…

Старик казался спокойным, словно изваянным из глины или высеченным из камня. Лицо его было все в морщинах, но не злое. Айстис поклонился ему. Внезапно оживившись, старик кивнул ему в ответ и произнес по-сембски:

– Благодарю вас за спасение сына.

– Вы владеете языком нашего края? – удивился Айстис.

Но ответа не услышал, ибо его внимание привлекла еще одна фигура в глубине комнаты – человек в черном плаще.

– Это он… свистел? – спросил Айстис.

– Не он, а она. – Колоний поднял свечу, и маленькое пламя осветило черные волосы, продолговатое смуглое лицо, черные глаза и – улыбку! Свистунья!

Девушка, как бы в подтверждение того, что Айстис не ошибся и свистела она, снова тихонько свистнула. Затем она произнесла свое имя:

– Кая…

Колоний поставил свечу на место, и девушка словно растворилась во тьме.

Снова заговорил старик:

– Мы благодарим за помощь и снова обращаемся с просьбой о помощи…

– Я готов помочь в любом справедливом, добром деле, – ответил Айстис: старшие учили его не жалеть даже жизни в борьбе за правду.

– Истина… добро… каждый из нас понимает их по-своему. То, что в глазах одного белое, другому кажется черным. Что одному свято, другому – чуждо… Давайте не будем класть на весы эти ценности, ведь Весовщик чаще всего бывает слепым. Мы уже успели узнать кое-что о тебе, юноша, и о твоих товарищах и, лишенные иного выхода, решились просить тебя об одной услуге… Согласен ли ты? – Старик устремил на Айстиса каменный взгляд.

– Я должен услышать вашу просьбу и лишь затем решать…

– Спасибо тебе… Однако прежде чем ты ее услышишь, поклянись, что твой язык никому не выдаст то, о чем я буду говорить. Ты не должен рассказать об этом даже под пыткой…

Айстис вздрогнул и, повернувшись лицом к пламени свечи, протянул руки в ее сторону:

– Клянусь Праамжисом вездесущим, а также могучим Пяркунасом, стрела которого карает провинившегося, богом жизни Патримпасом, присутствующим в каждом корешке, каждой травке, каждом колоске, в каждой песчинке земли, богом подземелья Патоласом, что всегда буду хранить доверенную мне тайну!

Наступила тишина. Ее нарушил зычный лай собаки. Старик зашевелился, поднял вверх ладонь:

– Это очень хорошее знамение! Боги разрешают тебе не только узнать тайну, но и увидеть Мать Матерей! Отворите перед ним двери богини!

Айстис, увидев, как поворачивается стена и открывается глубокая ниша, разинул от удивления рот.

Проем ниши напоминал ворота, а потолок – ночное небо, усеянное звездами, так много там светило огоньков. Посередине ниши верхом на большой собаке сидела женщина в одеянии со множеством складок. В одной руке она держала знак власти и знаний – жезл, а в другой – корзину, доверху наполненную плодами.

Собака была раза в три больше волка, а женщина как две капли воды похожа на Каю! Только взгляд холодный, застывший, как у старика…

Старик, Колоний и Кая поклонились богине, положили к ее ногам цветы. Закончив жертвоприношение, старик повернулся лицом к Айстису:

– Тебе, юноша, посчастливилось увидеть Мать Матерей, Начало Начал, Великую Исиду…[44]44
  Культ богини Исиды – матери бога Осириса – зародился в Древнем Египте в доисторические времена, IV–III тысячелетии до новой эры, привлекал всех своим гуманистическим содержанием, стремлением помочь ближнему, опекать слабого. Во времена римлян этот культ получил большое распространение не только в Римской империи, но и далеко за ее пределами.


[Закрыть] Ее родина – знойный Черный Берег[45]45
  Так римляне называли Африку.


[Закрыть]. Там на протяжении тысячи лет живут дети Исиды, которым Мать Матерей открыла множество тайн…

Юноша слушал и про себя думал: «Наверное, эта богиня и в самом деле такая же могучая, как и наша Жемина или Пряха, которая прядет жизненную нить любого создания. А может, это и есть Пряха, но в ином облике? Богини могут менять облик… – Айстис почувствовал, как в груди стала нарастать тревога. – А если на самом деле Пряха? Как ее не послушаться! Тогда не миновать беды!»

– Мать Матерей проявляет заботу не только о своих ближайших детях. Она хочет, чтобы ее детьми стали все люди… чтобы они жили в согласии и дружбе, без войн и побоищ… поровну делились всем, что у них есть… чтобы не было бедняков и богачей… Но не всем по душе желания Матери Матерей. Есть люди, которые хотят убить тех, кто стремится попасть в лоно Матери, а ее саму – унизить. Они велят ей путешествовать из одного края в другой. Римлянам не нравится Мать Матерей, ибо она могущественнее, чем их боги!..

Может быть, она действительно могущественна? Какой у нее на голове большой головной убор с рогами! А взгляд!

– Мать Матерей, – продолжал старик, – исполнена чуткости, сочувствия обездоленным. Она заступилась за жителей Черного Берега, когда на них напали враги. Мать Матерей благословляет всех, кого встречает на своем пути, когда едет верхом на своей верной собаке Сот[46]46
  Собака Сот — мифологический слуга Исиды.


[Закрыть].

– Мне нравятся ее желания, – сказал Айстис, успокаиваясь.

– Ее желания нравятся сотням и сотням людей. Люди объединяются в общины детей Матери. Свободные и рабы, обретающие в общинах свободу, молодые и старые, молодеющие сердцем…

Помолчав, старик снова заговорил:

– Римляне хотят истребить детей Матери Матерей. Тех, кого им удается поймать, отдают на съедение волкам, как нашего Колония…

– Волкам? Не из-за сестры?

– И из-за нее, нашей Каи, – подтвердил Колоний. Его поддержала и Кая, устремив взгляд на Айстиса.

– Скажите, чем я могу помочь? – нетерпеливо спросил Айстис. Он уже и так слишком долго задержался здесь, пожалуй, Гудрис начнет его разыскивать.

– Нам известно, что у римлян сейчас нет лишних товаров, которые они могли бы дать вам в обмен. Нотангас не впервые в городе. Плохие товары он не возьмет. Римляне об этом знают и ждут новых, которые пополнят склады, созданные ими для торговли с северными народами[47]47
  Такие склады у римлян были в Карнунте и других северных пограничных пунктах от Британии вплоть до Каспийского моря.


[Закрыть]. Пока товары будут доставлены, пройдет не менее двух недель. Мы хотим тебя просить, чтобы ты за это время доставил весть нашим братьям за Дунавием, дакам.

– Дакам? – не удержался Айстис. – Этим предателям, которые нарушили мирный договор и развязали войну?

– Кто сказал, будто даки – предатели? Не Лонг ли? – с раздражением взглянул на Айстиса Колоний. – Ему даки словно встали поперек горла! Он уже давно зарится на их земли и богатства, а их самих хочет превратить в рабов!

– Знаешь ли ты, кто такие даки? – спросил старик. Айстис молчал, поэтому старик продолжал: – Даки – старый народ, живущий за Дунавием. Даки населяли эти земли, когда еще не существовало даже названия «Рим»! Даков долгое время разделяли междоусобные ссоры, но затем они объединились и основали могучее государство. Даже Рим склонял перед ними голову. Ныне Рим сильнее… Четыре года назад вождь римлян Траян пошел в наступление на даков, которыми правит Децебал. Сейчас Траян снова собрался воевать с даками. Нужно доставить им эту весть, чтобы они успели подготовиться. Мы не можем выйти за пределы города. Тебе, пришелец, этого никто не может запретить…

Айстис не мог решить, как ему поступить.

– Понимаю, – старик склонил голову. – Тебе трудно принять решение. Даки тебе чужды, как и их заботы. Но ты заблуждаешься, полагая, будто борьба Траяна с даками тебя не касается. Мы перехватили письмо римлян, в котором говорится, что, победив даков, они обратят оружие на север, против маркоманов, а затем и против земли, где рождается янтарь… Я полагаю, что они готовятся воевать и с твоими соотечественниками!

– Быть этого не может! – подскочил Айстис, которого ужас охватил от одной лишь мысли: что произойдет, если римляне ворвутся в их поселок? – Я согласен!

– Мы так и думали! – с облегчением вздохнул старик. – А теперь слушай. Ты должен верхом добраться до первой заставы даков у Дунавия. Вручить этот знак. – Старик подал Айстису маленький кусочек кожи, на котором красной краской была нарисована Исида, едущая верхом на собаке. – Скажешь: «Он прибудет, когда зацветут липы». Ты понял? «Когда зацветут липы»… Это значит, что Траян развязал войну против даков и со своими легионами уже выступил из Рима.

– Когда зацветут липы… Когда зацветут липы… А когда они зацветут?

– Увы, скорее, чем мы рассчитывали… Ты должен отправиться в путь немедленно. Завтра, когда откроют ворота.

Айстис держал в руках знак Исиды и обдумывал, куда его лучше спрятать.

– Тебя будет сопровождать Кая. Она встретит тебя около ворот, одетая, как люди Нотангаса. Но ей одной ехать нельзя. На дорогах теперь неспокойно… Ты не бойся, возвратишься еще до того, как Нотангас завершит торговлю. Дорога в Дакию не далекая – несколько дней верхом. Наши люди внушат Нотангасу, будто ты отправился в окрестности на охоту…

Айстис вспомнил о своих. Что скажет Гудрис? Куприс наверняка его не похвалит…

– А можно, чтобы вместе со мной в путь отправился мой соплеменник Гудрис?

– Гудрис? А он не выдаст?

– Жемайты не бывают предателями!

– Пусть будет по-твоему… Кая, проводи гостя. Как только протрубит первый рог, будьте у ворот. Пусть не поскупится на счастье для вас Мать Матерей! Ступай…

Айстис вышел вслед за Каей.

– Найдешь дорогу? – спросила она по-сембски.

Айстис уже не удивился тому, что и девушка знает этот язык.

– Найду!

– Так до завтра! Смотри не проспи!

Кая улыбнулась и исчезла…

– Где ты так долго пропадал? – с тревогой спросил Гудрис, когда Айстис осторожно вошел в комнату. – Я уже собирался идти к Кулмасу. Думал, может, какая-нибудь беда случилась!

Айстис принялся подробно рассказывать, что с ним приключилось в этот вечер, ничего не утаивая. Умолчал он лишь о том, какое сильное впечатление на него произвела Исида. Поделился он и своими соображениями насчет просьбы отправиться в Дакию.

– Твое обещание весьма некстати! Мы обязаны выполнить решение рода и вернуться домой! Но раз уж ты дал слово – оно свято! Нужно его выполнить! Я слышал сегодня вечером разговоры о том, что скоро у римлян будет очень много добра из-за Дунавия. Нотангас рассказывал и предвкушал, что и нам кое-что перепадет. Дорога не такая уж дальняя. Доставки товаров на самом деле придется ждать довольно долго. Едем! Неужто я отпущу тебя одного?

– А Куприс?

– Тсс! Он спит… Нечего ему рассказывать… Ложись, я тебя разбужу. Схожу к Кулмасу, попрошу разрешения поехать на охоту…

Айстис улегся и, не дождавшись во вращения Гудриса, уснул.

Проснулся он от прикосновения руки Гудриса:

– Пора!

Гудрис разбудил и Куприса. Сказал, что они вдвоем с Айстисом, с позволения Нотангаса, на несколько дней едут на охоту. Наказал дожидаться в Карнунте, никуда в одиночку не ездить.

Неизвестно, все ли понял Куприс. Он слушал, фыркая, как барсук, недовольный, что его разбудили во время зимней спячки.

Звук рога услышали около ворот. Оглянувшись, заметили еще несколько всадников и вместе с ними проехали мимо охраны. Каждый показал кусочек сыромятной кожи – пропуск на выезд из города. Часовые открыли одни, затем другие ворота, сложенные из толстых стволов.

– Куда? – приподнялся в стременах Гудрис. И только теперь увидел рядом стройного семба, который плетью указывал вправо.

Жемайты пришпорили коней, но угнаться за молодым сембом не сумели. Он все время скакал впереди.

– Вот неугомонный! Хорошо ему! С малых лет на коне! Скоро и нам потребуется много всадников. Будем и мы учиться с малых лет! – восхищался Гудрис и вдруг заявил: – Нет, это не семб, к тому же и не парень! Кто этот всадник? Это и есть Кая?

– Как вы догадались? – спросил Айстис, давно уже узнавший Каю.

Гудрис не успел объяснить, так как Кая остановила своего коня и представилась на языке сембов:

– Называйте меня Каем… Мне поручено проводить вас в Дакию. Времени у нас в обрез, так что скакать будем быстро… Кажется, мы уже опаздываем! Видите следы?

Кая указала на свежие следы в дорожной пыли. Ими была покрыта вся ширь дороги, которая петляла вокруг Дунавия. Казалось, будто песчинки, поднятые множеством ног, еще только опускались обратно на дорогу.

– Легионы! Давайте свернем в сторону…

Впереди колонны, конца которой не было видно, шагала пехота. В лучах солнца сверкали медные головные уборы, наконечники копий. Чуть отстав, ехали всадники. Айстиса удивило, что они сидели не в седлах, как было принято в его родных краях, а на пестрых подстилках! Не было видно и стремян. Зато какие кони! Таких Айстис еще не видел. Они были тщательно подобраны по масти и величине. Белые, черные, со звездой во лбу… И где только удалось подобрать таких? Вслед за всадниками – множество четырех– и двухколесных колесниц. Колеса большие, их верх можно было достать, лишь подняв руку. В повозки, крытые серой тканью, были впряжены серые, как мыши, волы.

Повозки катились вперед со скрипом. Раздавались оклики погонщиков…

Охватить глазом всех было невозможно – такое множество легионеров передвигалось по дороге! Айстис помнил, как ему рассказывал Витингас, что лишь один легион насчитывает более шести тысяч воинов. Сохраните нас, боги, от того, чтобы такие полчища направились в сторону наших родных мест!

Заметив, что Айстис рассматривает легионеров, Кая подъехала поближе к нему:

– Интересно?

– Очень! Но они не все одинаковые… Одни шагают пешком, другие едут верхом…

– Те, что родом из Рима и окрестностей, именуются римлянами и пользуются большими правами. Они всюду господствуют! Занимаются политикой, воюют, проникают на наши земли в качестве колонистов. Они владеют землями, а мы должны их обрабатывать! Весь урожай увозят к себе… Только римляне могут быть командирами, служат всадниками, тяжелыми пехотинцами, а все остальные легионеры – наемники… Поскачем скорее! Мы должны до вечера обогнать легион. Нас уже ждет дядя Добруж.

Они устремились вперед.

Обогнав легион, который передвигался не торопясь, и оставив его далеко позади, гонцы остановились в небольшом леске.

– Мы обязательно должны раздобыть какую-нибудь дичь, – сказал Гудрис. – Если нами заинтересуются легионеры, у нас нечего будет показать им…

Так они и сделали. Зверей и птиц вокруг было множество! Вскоре Гудрису удалось уложить небольшую косулю.

Освежевав ее, развели маленький костер и стали готовить обед.

Стоило им лишь перевернуть косулю с боку на бок, как из-за деревьев показались двое вооруженных легионеров. Они потребовали предъявить разрешение на охоту. Долго рассматривали предъявленный Гудрисом кусочек кожи с лаковым клеймом, еще раз с подозрением оглядели всех троих и скрылись в густом лесу.

– Что я говорил!

– Скорее в путь!

Второпях подкрепившись, гонцы, нигде больше не останавливаясь, поскакали вдоль берега вниз по течению Дунавия.

К тому времени, когда они приблизились к излучине реки, где им предстояло переправиться на ту сторону, наступили сумерки. Однако Кая безошибочно повела их в гущу леса, где стояла небольшая избушка, сложенная из толстых стволов.

Кая постучала в окошко величиной в кулак. Двери сразу открылись, и на пороге с прикрытым фонарем в руках показался невысокого роста, полный пожилой мужчина в широкополой соломенной шляпе.

Поздоровавшись со всеми, он обратился к Кае:

– Здравствуй, доченька. Опять на ту сторону?

Айстис не понял, о чем спросил Добруж, но догадался, что Кая не первый раз путешествует по этим местам. Она отвечала скороговоркой. Старик заторопился. Он жестом показал, что следует взять лошадей за повода и вести их на плот, который покачивался у самого берега недалеко от избушки.

– Дядя Добруж говорит, что видел легионеров. Речная охрана очень оживилась. Надо спешить! Но нужно остерегаться, не шуметь, – сказала Кая.

Плот был построен с выдумкой. Посередине него возвышался большой стог сена. Внутри стог был пустой, и туда завели лошадей. Люди устроились на корме, где легко покачивались рулевые весла.

Добруж шестом оттолкнулся от берега.

Плот был уже на середине реки, когда рядом неожиданно раздался плеск воды и послышались голоса.

– Тсс… – Кая призвала друзей к тишине. – Речная охрана! Спрашивает, кто плывет… Добивается у деда Добружа, куда он ночью везет сено… Кажется, они не поверили, будто на тот берег, своему зятю… Спрячемся!

Лодка подплыла к плоту, и несколько мужчин перебрались на пего. Один из них задел за край плота мечом. Пришельцы переговаривались между собой.

Кая переводила жемайтам:

– Нечего проверять! Я знаю старика. Мы только зря теряем время…

– Старик – дакский шпион!

– Эй ты, старик! Поворачивай к берегу, к цензору!

Послышался голос Добружа:

– Отпустите, люди добрые! Цензор сгонит меня с родной земли, как уже многих согнал…

– Так вам и надо! – раздались крики легионеров. – Дунавий – река римлян! Поворачивай к берегу! Церций, берись за весла!

Плот стал поворачиваться. Гудрис тихонько подтолкнул Айстиса. Они поняли друг друга без слов. Оба в полном молчании, как обычно на охоте, вынырнули из стога. И не дальше чем на расстоянии шага увидели перед собой легионера.

– О! – Это был единственный звук, который тот успел издать. Своим ножом с рукояткой из лосиного рога Гудрис усмирил его навсегда.

– Что там, Осий? – спросил другой легионер. Но и он рухнул в воду под ударом Айстиса.

Запахло горелым. Это легионер, стоявший на носу плота, решив зажечь свет и узнать, что делают его товарищи, огнивом зажег трут. Но в это мгновение плот качнуло, и легионер с огнем упал на стог. Сено было такое сухое, что пламя вспыхнуло сразу…

Почуяв огонь, заржали лошади. Легионеры бросились к стогу с криком:

– Разве я не говорил! Проклятые даки!

Рослый легионер замахнулся мечом на Добружа, но Айстис отразил удар щитом. Растерявшись лишь на мгновение, легионер снова поднял меч, на этот раз против Каи, бросившейся на выручку Айстиса. Юноша хотел было ее заслонить, но меч с присвистом вылетел из руки римлянина, который не устоял против крученого удара Каи стилетом – плоским длинным мечом – и повалился в воду. «Вот это удар!» – подумал Айстис, но тут же был вынужден увернуться от меча еще одного легионера…

Стог пылал. Звенели мечи. Неизвестно, чем бы закончилась стычка, если бы не лошади. Испугавшись огня, они, сорвавшись с поводьев, бросились в воду и так наклонили плот, что тот перевернулся. Оказавшись в воде, Айстис в ужасе подумал: в каком направлении плыть? Плот поворачивался то в одну сторону, то в другую, и он уже был не в состоянии определить, где нужный ему берег. Юноша плавал по кругу, пока рядом с ним не оказался человек.

– Куда плыть? – спросил Айстис, полагая, что это Гудрис.

Вместо ответа он услышал проклятия, а затем увидел и нож.

Пловец приближался к нему.

Легионер! Айстис устремился в сторону. Но легионер передвигался стремительно. Айстис слышал за спиной его порывистое дыхание… Надвигалась неминуемая смерть.

Айстису нечем было обороняться. Его оружие ушло на дно, когда плот перевернулся. Но он легко не сдастся! Юноша повернулся лицом к римлянину…

Однако схватиться им не довелось. Легионер вскрикнул и погрузился в воду, словно какая-то рыба увлекла его за собой на дно.

– Что ты медлишь? Скорее к берегу! – прокричала Кая, вынырнувшая на том месте, где только что скрылся под воду легионер.

Она первой подплыла к лесу, который темной громадой возвышался слева. Теперь уже Айстис, придя в себя, понял, куда нужно плыть: направление подсказывало течение.

Подплыв к берегу, он увидел Гудриса и дядю Добружа.

– Ну и молодежь! Свидание назначили в реке… Красивая пара!

Айстис поблагодарил Каю и попросил перевести слова Добружа. Она, растерявшись, пояснила:

– Ну, он сказал, что мы… опоздали, как со свидания…

Некоторое время сидели молча, нужно было собраться с силами. Лошади, видно, погибли.

– Идите до первой дакской заставы, – посоветовал Кае Добруж. – До нее недалеко. А я здесь устроюсь. Огляжусь, авось от меня будет польза. На ту сторону мне дорога уже заказана.

Добруж показал на огненный столб, который взмыл ввысь на той стороне Дунавия:

– Римляне предали огню мою усадьбу…

Попрощавшись с дядей Добружем, гонцы направились к дакскому пограничному посту.

Их встретил высокий смуглый воин с усами. Он был в кольчуге, с кинжалом, подвешенным к поясу.

Воин взглянул на пропуск, который предъявил Гудрис, переговорил о чем-то с Каей. Вскоре привели коней. Гудрис, Айстис и Кая тотчас же сели на крепко сложенных длинноногих лошадей, покрытых попонами, как у римлян, и отправились дальше. Кая поторапливала спутников. Все трое без отдыха мчались на северо-восток. Только когда зарделась заря, Кая остановила коня:

– До столицы Дакии – Сармизегетузы – еще далеко. Надо передохнуть…

Путешественники отпустили коней пастись и принялись разминать отекшие ноги. Лучше всех чувствовала себя Кая.

– Где ты всему этому научилась? – удивился Айстис и добавил: – Свистеть, драться, плавать, ездить верхом?

Вместо ответа Кая вскочила на коня, и мужчинам ничего другого не оставалось, как последовать ее примеру.

Девушка вела их за собой с вершины в долину и снова на вершину, по выступам над черной бездной, из которой доносился грохот падающей воды.

– Орештия. – Кая обвела рукой вокруг. Увидев, что Айстис с удивлением разглядывает синие горы, покрытые зарослями елей, башни, сооруженные на вершинах самых высоких холмов, усадьбы, окруженные насыпями, она добавила: – Орештия – сердце Дакии! Моя родина…

– Ты из даков?

– Разве это не видно?

Айстис умолк. Но Кая не переставала удивлять его. Она приветливо беседовала со встречными людьми, тоном приказа успокаивала часовых, которые останавливали путников. Когда начальник одной заставы стал расспрашивать их с особой придирчивостью, Кая отозвала его в сторону и что-то ему показала. Он в мгновение ока изменился, стал кланяться до земли…

– Далеко ли еще? – поинтересовался Айстис.

– Не очень. Но мы остановимся в Костечи. Это наша первая крепость…

Впереди, на вершине холма, были видны высокие стены. Холм был опоясан несколькими огромными земляными насыпями. Проникнуть внутрь крепости можно было лишь через узкие ворота у подножья.

Стоило Кае подскакать к воротам, как они распахнулись, словно охрана уже ждала их. Оставив коней у ворот, они стали подниматься по узкой мощеной тропинке, минуя еще пятеро ворот.

На самой вершине возвышалась башня, сложенная из тяжелых глыб известняка.

Как внимательно ни всматривался Айстис, никаких дверей, даже щели в этой стене он не увидел. Но двери были: одна глыба легко повернулась вокруг своей оси, и через открывшийся проем в стене к ним вышел человек в нарядной кольчуге. Увидев Каю, он поклонился и о чем-то спросил ее. Кая ответила. Тогда воин указал путникам на проем в стене.

Они стали подниматься вверх по каменной винтовой лестнице.

– Нам сюда. – Кая указала на двери вверху.

Они вошли в небольшую комнату с бойницами во все стороны.

– Подождите меня здесь, – сказала девушка. Увидев, что путники с любопытством осматриваются, она улыбнулась: – Мы – в главной крепости края, она преграждает путь к столице. Если бы вы взобрались вон на то плато, то увидели бы еще шесть таких же крепостей. Пиатра Рошия – настоящее орлиное гнездо! Посмотрите, с трех сторон вокруг нашей крепости возвышаются скалы цвета крови. Враги боятся даже вида этого места! Вон там – Чиокуца, левее – Четецуя… С юга столицу охраняет Беница. Недалеко от Альба Юлии стоит Пиатра Крейвия. В каждой крепости – множество воинов, готовых дать отпор врагу! Если римлянам доступ в эти долины будет открыт, значит, боги от нас отвернулись.

Кая оставила их одних, по вскоре вернулась встревоженная:

– Я должна здесь еще задержаться. До столицы вас будет сопровождать вот этот человек, – она указала на пожилого воина, который стоял на пороге. – До свидания в столице!

Гудрис и Айстис в сопровождении дака поскакали дальше.

Дорога по-прежнему петляла по горам и ущельям. Несколько раз пришлось переходить на ту сторону ущелья по тайным мостикам, перекинутым над глубокой пропастью.

На третий день они подъехали к другой огромной крепости, тоже сооруженной на высоком холме. Ее тупоголовые башни были опоясаны высокой и широкой стеной, за которой виднелись крыши, сверкающие в солнечных лучах. Как в Карнунте! Это была столица даков – Сармизегетуза.

Охрана нижних ворот сразу пропустила путников: видимо, здесь их уже ждали.

Дак жестом показал Гудрису, что нужно поторопиться в верхнюю часть замка. Они быстро поднимались по извилистой тропе через четырехугольные массивные башни, соединенные насыпями; мимо людей, которые, обмениваясь выкриками, что-то переносили, перетаскивали, не обращая никакого внимания на пришедших.

Наконец путники добрались до вершины холма, где было тихо. На круглой площадке, обнесенной оборонительной стеной, недалеко друг от друга полукругом стояли высокие каменные колонны.

С восточной стороны колонн не было. Не было там и стопы. Взору открывалась пропасть глубиной в несколько сот саженей!

Прибывшие не останавливаясь пересекли площадку и через проем в стене попали в небольшой открытый дворик, посередине которого струился родник.

«Откуда он здесь? Как может родник оказаться на такой высокой горе?» – размышлял Айстис, следуя вместе с Гудрисом за воином, с которым они прискакали.

Вода падала в мраморный сосуд под высоким деревом. От сосуда мраморная тропинка вела в сверкающий покой.

Пол покоя был выложен черным блестящим камнем. Посередине его, как и во дворике, в мраморный сосуд текла кристально чистая вода. Потолок подпирали колонны из такого же искрящегося черного камня, украшенные невиданными фигурами птиц и зверей, от которых трудно было оторвать взгляд, редкими камнями, изделиями из золота и серебра.

Провожатый остановился у дверей в противоположном конце покоя. Здесь стояли плечистые воины, скрестившие перед собой копья с топориками на концах. Провожатый показал знак. Часовые пропустили их в помещение, пол и стены которого были выстланы и увешаны звериными шкурами. У окна стоял мужчина среднего роста в легкой кольчуге, с золотой цепью на шее и изучал какой-то рисунок.

Провожатый бросился наземь перед этим человеком. Жемайты продолжали стоять.

– Великий Децебал! Мы выполнили твою волю. Чужеземцы у твоих ног!

– Хорошо! Зитулит! – позвал Децебал. Вошел воин с письменными принадлежностями в руках. – Переведи нашим гостям, что я рад видеть их…

Зитулит перевел слова Децебала на сембский язык.

Гудрис и Айстис кивнули в знак того, что поняли, и ждали дальнейшего.

– Благодарю за доставленную весть! Она поможет подобающим образом встретить незваного гостя. Хочу попросить об одной услуге. Слушайте. Видите этот план? – Он указал рукой, украшенной золотыми браслетами, на прикрепленный к стене план, на котором виднелись контуры гор, рек, ущелий, были отмечены замки и селения. – Это моя страна – Дакия. С запада, юга и востока мою страну омывает Дунавий, стремительно несущий свои воды. С севера от нас горы. Их много и в средней Дакии. Полагаю, что вы успели их увидеть? Между этими горами, реками и лесами спокон веков жили наши предки. Здесь ими правил дед моих дедов Буребиста, великий жрец Деценей, передавший знак власти Комосику, а он – моему отцу Скориле, будь вечна его память… Отец доверил престол своему брату Дюрпанею, а этот уступил его мне. При Буребисте мы были свободны и могучи! Тогда нас боялись все, даже римляне! А сейчас Рим уже много лет угрожает нам… Он зарится на наши богатства и наших людей, которых хочет превратить в рабов. Он зарится на наши головы, которые хочет принести в жертву своим богам! Гонцы доложили о том, что к нашим границам уже приближаются целых четырнадцать легионов… Мы не хотим, чтобы наши люди стали рабами на плантациях римлян, задыхались в медных копях, до смерти оставались гребцами на галерах… Великий Гобелези видит! Мы все предприняли для того, чтобы войны не было! Сейчас уже ясно: война неизбежна! Император римский Траян потребовал отворить все ворота, сложить оружие и сдаться на произвол победителей! Наш выбор – свобода! Мы не рабы!

Гудрис и Айстис внимательно слушали, в душе своей страдая из-за несчастья, которое обрушилось на Дакию. Они не заметили, как открылись потайные дверцы и в помещение вступила девушка в золотой мантии, с небольшой короной из драгоценных камней на черных волосах.

– Это ты, Дака? – повернулся лицом к ней Децебал. – Что ты хотела сказать, доченька?

Айстис остолбенел. Перед ним стояла Кая! Увидев, как изменилось лицо Айстиса, она улыбнулась:

– Ведь я говорила, что встретимся в столице…

Децебал не стал спрашивать, откуда Кая знает жемайтов. Ему было известно о жизни дочери в Карнунте и ее возвращении. Он продолжал начатый разговор:

– Римляне приказали Аполлодору из Дамаска построить мост через Дунавий. Мы ничего не могли сделать! Строительство охранялось множеством воинов. Рабы сложили из крупных камней двадцать колонн. Каждая из них высотой в полтораста пядей. Такого моста нигде больше нет… Мы поняли, что неспроста Траян строит мост! Мне доложили, что Траян разбил лагерь на том берегу реки. Не завтра, так послезавтра он направится на наш берег. Мы должны помешать ему это сделать! Осуществить это можете только вы!