Текст книги "По следам солнечного камня"

Автор книги: Ромуальдас Неймантас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

– А что они делают в Великий праздник?

– У нас спокон веков принято раз в год приносить благодарность богу Атару за успешную торговлю, путешествия, урожай, выращенный нами с его помощью. По этому поводу самые старые и высокопоставленные мужчины собираются в храме Звезды и на протяжении всего того времени, пока Атар светит наиболее ярко, благодарят его. Участникам праздника прислуживают Дочери стариков. Они подают вино, танцуют, помогают мужчинам веселиться…

Показался мукариб. Вадил умолк.

Айстис, пожалуй, забыл бы о Дочерях стариков, если бы не случай, который его потряс. Как-то снова пригнали девушек. В этот момент он как раз оказался, во дворе. Стражники стали кричать, чтобы он удалился. Но и этих нескольких мгновений Айстису хватило, чтобы среди пригнанных девушек узнать Оливию!

Да, это была Оливия, рабыня Номеды, спасшая Айстиса, когда тот, раненный разбойниками, лежал в саду.

– Оливия! – крикнул он, желая убедиться, что не ошибся.

Девушка вздрогнула и обернулась, пытаясь разглядеть, кто ее зовет.

Поговорить не удалось. Стражники погнали девушек во внутренний двор…

Бедняжка Оливия! Как она сюда попала? Что случилось? Айстис не находил себе места, строя всякие планы, как повидаться с девушкой. Понимая, что в одиночку он ничего не сумеет сделать, Айстис обратился к Вадилу.

– Что ты? – испугался Вадил. – Хочешь сам погибнуть и меня погубить? Знай: каждый, кто пытается познакомиться с Дочерями стариков, подвергается смертной казни без всякой пощады!

Айстис долго уговаривал Вадила, уверяя, будто Оливия – девушка, которую он полюбил в Риме. Вадил не поддавался на уговоры, повторяя свое:

– Проси чего угодно, только не этого…

Айстис решил действовать иным путем. В мешочке, который вернул ему Сабон, оставалось несколько кусков янтаря. Один из них он предложил Вадилу:

– Если поможешь встретиться с Оливией, получишь еще такой же…

У Вадила загорелись глаза. То, что предлагал Айстис, по цене было равно примерно стаду овец!

– Ладно! Попытаюсь…

Оглянувшись, Вадил спрятал янтарь за пазухой.

До Великого праздника оставалось совсем немного времени. Однажды, проходя мимо, Вадил шепотом произнес:

– Этой ночью, если небо будет объято тьмой, слушай горного сокола. Когда услышишь его трижды, ступай во двор и спеши к недостроенной большой башне. Там есть щель, ведущая во внутренний двор. Там тебя будет ждать рабыня. Да хранит вас бог Атар!

В полночь раздался далекий голос горного сокола. Еще и еще раз… Осторожно, чтобы не заметили сторожевые, расхаживавшие по двору, Айстис завернулся в черное полотно, которое ему принес Вадил, и поспешил к большой башне. Он без труда разыскал щель в недостроенной ограде, которая брала свое начало от основания башни, и разглядел на ней фигуру, завернутую в такое же черное полотно.

– Боги милостивые! – бросилась к нему Оливия. Обняв его, она стала целовать юношу в губы, в глаза. – Неужто это вы?

– Успокойся, Оливия, успокойся… – нежно гладил ее плечи Айстис. – Как ты сюда попала?

– А вы? Моя госпожа Номеда теряет рассудок от тревоги! Она ищет вас на Черном Берегу. Боже мой, как она вас любит! Всех, кто плавает по Внутреннему морю, она расспрашивает о вас! Как вы сюда попали?

Айстис коротко рассказал обо всем, что с ним произошло после того, как он покинул дом Номеды.

Оливия рыдала, как маленькая девочка, прижимаясь к нему.

– На Номеду обрушилось несчастье! Ее отец, возвратившись, узнал, что Номеда вас полюбила… Всех рабов, которые помогали вам встречаться, разгневанный сенатор выгнал из дома. Мужчин он определил в гладиаторы, а нас продал в далекие края… Что будет дальше, никто не знает. Вероятно, мы никогда больше не встретимся… Бегите отсюда! Знайте, Номеда вас ждет с нетерпением! Отец приказал ей выйти замуж за Лукула, но она отказалась! Пригрозила, что покончит с собой. Отец рассмеялся. Он держит ее взаперти в Альба-Лонге, сказав, что будет ждать год. Если она за это время не передумает, он выдаст ее замуж насильно. Спешите, Айстис! Если вы не успеете, Номеда действительно покончит с собой! Она слишком горда, чтобы дать этому горбуну прикоснуться к ней!

Со стороны гор послышался голос испуганного сокола. Это был знак, что пора кончать свидание.

– Не грусти, Оливия, мы что-нибудь придумаем! Я помогу тебе выбраться отсюда!

Оливия утерла слезы:

– Спасибо вам, Айстис! Обо мне не тревожьтесь, спасайтесь сами! Вас ждет Номеда! О, боги! Если бы вы знали, как она вас любит…

Послышались шаги охранников. Айстис и Оливия отпрянули друг от друга. Дождавшись, пока стража удалилась, они, не вымолвив больше ни слова, скрылись в темноте каждый в свою сторону.

Прошла еще одна неделя. Храм был готов. Под вечер Айстиса позвал Сабон:

– Скоро старейшины родов со всех концов страны соберутся на праздник Атара… Но не это главное! Завтра всех рабов угонят…

– Как?

– Храму больше не нужны рабы. Всех отправят в копи, откуда никто не возвращается… Тебе нужно бежать как можно скорее!

– Куда бежать, мастер? С одной стороны – пески, с другой – непреодолимые горы!

– За горами – море. Там, где горы на юге поворачивают на восток, в Окелисе находится сторожевой пост римлян. Если доберешься до него, обретешь свободу, если нет – умрешь в соляных копях…

– А что будет с Оливией? С вами?

– Оливии ты уже не можешь помочь. Узнав о том, что ее ждет, девушка покончила с собой. А я свой век уже прожил. Жаль только, что я не завершил работу над скульптурой…

– Мастер!

– Не медли! Потом будет поздно… – Сабон протянул ему белый камешек со знаком Луны, несколько лепешек и кувшин с водой. – Спеши…

И ушел не оборачиваясь.

…Натянув на голову полотно так, что еле виднелись глаза, Айстис без труда выбрался из храма – белый камешек опять помог. Дойдя до края города развалин, он остановился в нерешительности: куда дальше? До Газы в одиночку не дойти. Ведь караван до храма Звезды путешествовал более сорока дней! И старик, разумеется, прежде всего будет искать его на караванной тропе. Идти через пески также бессмысленно: без запаса воды пески не одолеть. Он взглянул в сторону гор, вспомнил слова Сабона о сторожевом посте римлян у моря за этими горами. Если бы удалось добраться до поста, это было бы спасением!

…Много дней и ночей Айстис взбирался в горы. Лепешки кончились, он стал собирать корни и молодые побеги деревьев. Когда кончилась вода в кувшине, юноша стал искать горные источники. Наконец наступил день, когда горы, отнявшие у него столько сил, стали ниже, а впереди засверкала вода! Только сейчас Айстис увидел, что его одежда в клочьях, руки почернели и покрыты кровоточащими ранами, порванная обувь едва держалась на ногах…

– Море! – воскликнул Айстис, глядя на водную ширь. Воскликнул и успокоился, стал обдумывать, как быть дальше, как добраться до поста римлян. Ведь он с трудом переставляет ноги! Вот если бы вблизи оказался корабль…

Прошел день, другой, а Айстис все не решался отправиться пешком в путь по берегу. Больше, чем зверей и ядовитых змей, он боялся стражи мукариба.

Однажды Айстис увидел корабль. Он закричал, начал размахивать руками. Напрасно! На корабле его не заметили.

Костер! Нужно разжечь костер!

В его сумке было огниво. Айстис стал торопливо собирать сухие ветки.

Через несколько дней он снова увидел корабль. Издали был заметен блеск медных поручней.

Айстис поспешил разжечь огонь. Взяв из костра горящую длинную ветку, он стал размахивать ею над головой. На корабле заметили знак. Там все пришли в движение, закопошились. Одни взобрались на мачты, другие собрались на корме.

Какое-то время корабль продолжал плыть прежним курсом на всех парусах, но вскоре большие паруса обмякли, и корабль сбавил ход.

Айстис оставил пылающий костер, соскользнул с откоса вниз и через минуту уже бежал по отмели, уходившей в море, с ужасом думая, что будет, если окажется, что корабль принадлежит мукарибу…

Но нет! Он спасен!

На носу корабля гордо возвышался вырезанный из дерева бог Нептун, в вытянутой вперед руке он держал трезубец – этот знак Айстис не раз видел в Карфагене и Александрии.

С корабля спустили шлюпку. Мужчины гребли изо всех сил, настойчиво призывая Айстиса плыть к ним, одновременно жестами показывая на берег.

Полагая, что корабль очень спешит, юноша послушался и прыгнул в зеленые волны. Он плыл вперед, не жалея сил, которые были уже на исходе. Моряки втащили его в шлюпку и повернули к кораблю.

Только тогда Айстис понял, почему моряки так торопились. В их сторону по отмели с громким криком бежали темнолицые люди, угрожая копьями. Сторожевые мукариба!

Еще через несколько минут Айстис уже стоял на палубе корабля, названного по имени богини Весты, перед его командиром – магистром Веницианом.

– Кто ты такой? Что случилось? – спросил капитан.

От радости Айстис какое-то время не мог вымолвить ни слова.

– Ты понимаешь, о чем мы тебя спрашиваем? – повторил Венициан.

Айстис пришел в себя:

– Да! Да! Понимаю!

Капитан стоял не шевелясь, как и положено настоящему мужчине, хотя и был весьма удивлен – так, словно перед ним был человек с того света. Сколько лет он плавает по этому морю, но еще не было случая, чтобы на корабль попросился человек, не похожий на этих дикарей и вдобавок владеющий человеческим языком!

Айстис, не дожидаясь расспросов, стал рассказывать, как во время плавания по Внутреннему морю их корабль был захвачен пиратами, которые его и других пассажиров продали в рабство, как он совершил побег и бесконечно рад, что попал на этот корабль…

Капитан остался доволен рассказом, хотя ему, как и остальным, хотелось узнать побольше. Он велел накормить и переодеть Айстиса, дать ему возможность выспаться. Когда юноша проснулся, уже была ночь. Выйдя из каюты, он увидел людей, которые спали прямо на палубе, на тюках с товарами, между ящиками и мешками.

Над головой ярко мерцали звезды. За бортом плескалась вода. Она плескалась не только внизу, вдоль бортов корабля, но и наверху, в больших бочках, привязанных к бортам с внешней стороны, где хранился запас пресной воды, как было принято на римских кораблях.

Однообразно терлись веревки о борта корабля. Вяло трепетали на мачтах паруса. Кто-то вскрикнул сквозь сон…

Не спали лишь вахтенные моряки. Один вглядывался вперед по ходу, другой наблюдал за морем из бочки, привязанной к вершине мачты. Еще один измерял глубину моря, громко объявляя показания лага:

– Двадцать пядей!

– Хорошо! Так держать! Не спится? – обратился капитан к Айстису.

– Гляжу, чем заняты ваши люди…

Капитан показал рукой на моряков у лага, штурвала, на мачтах:

– Очень тяжело в этом море! Надо постоянно быть настороже. Ровно ничего не значит и то, что мы тут проходили не раз и не два… Там, где вчера было глубоко, сегодня может оказаться мель, где вчера была чистая вода, сегодня могут выступить скалы. В море тьма ракообразных, которые за одну ночь сооружают преграды! Они быстро затвердевают, и тогда кораблю смерть. Если корабль застрянет на появившейся вновь мели, спасения нет. Глубина невелика, с рослого мужчину, но шестами корабль не столкнешь! Уж если случится несчастье, никто нас не найдет, не придет на помощь! Тогда начинается борьба не на жизнь, а на смерть. Более сильные выбрасывают за борт слабых, чтобы оставалось больше продовольствия. И все ждут не дождутся высокой волны, которая сняла бы корабль с мели… Но далеко не всегда несчастных спасает волна, чаще они умирают от голода и жажды. И стоят корабли, оставшись без пассажиров, занесенные песком. Никому нельзя к ним прикасаться. Они напоминают о страшных местах, которых очень много на этом пути…

– Рассказывали, что в бухтах орудуют разбойники…

– Еще сколько! – ответил капитан. – Мы высматриваем не только мели, но и все бухточки, в которых находят себе прибежище пираты. Они выходят в море на маленьких шлюпках и набрасываются на корабли, словно саранча, отнимают товары, деньги и скрываются. Все чаще в путь отправляются несколько кораблей. И я из порта Беренике вышел вместе с «Гераклом», однако море нас разлучило…

Капитан умолк и снова стал всматриваться в побережье, вдоль которого корабль плыл ночью.

Светало.

– Гляди! Гляди! Чудесные птицы! Не фениксы ли это? Не слышал ли ты о таких, находясь там? – спросил капитан, указывая на берег, вдоль которого гордо вышагивали похожие на аистов длинноногие розовые птицы с очень длинными шеями. Таких Айстис нигде не видел. Они на самом деле казались чудесными[109]109
  Путешественники видели фламинго.


[Закрыть].

– Куда держит путь ваш корабль, капитан? – поинтересовался Айстис, размышляя про себя, как ему добраться до Рима.

– Перед нами длинный путь… Мы сделаем остановку в Баб-эль-Мандебе, оставим товар для нашего гарнизона… Полагаю, и тебе будет удобно остаться на нашем посту и ждать корабля, плывущего на север… Как я понимаю, тебе хочется как можно скорее вернуться в Остию?

– Да, да, – подтвердил Айстис. – Буду вам век благодарен, если вы мне в этом поможете!

На третий день «Веста» подплыла к острову, который, по словам Венициана, напоминал полумесяц. Это и был Окелис – военный пост римлян, охранявший вход в Красное море, или, по-иному, в Аравийский залив. Раздвоенный пролив спокон веков носил название Баб-эль-Мандеб, что значит «Ворота слез».

Чем ближе к Окелису, тем больше островков. Одни были побольше, другие еле выглядывали из моря. Необходима была величайшая осторожность, чтобы не напороться на подводный камень.

На рейде стояло примерно двадцать небольших парусных кораблей, украшенных знаком Рима – Великой Волчицей.

– Туземцы уже неоднократно нападали на наши корабли, плывущие через Ворота слез, – объяснил Венициан. – Если бы не наши военные корабли, ворота бы закрыли. Ведь мы их конкуренты, а они – разбойники! Пока наши корабли не плавали по этим морям, товары из восточных стран продавались в тысячу раз дороже…

Окелис оказался небольшой крепостью, окруженной высокой стеной. Он напоминал Карнунт или новый Карфаген: прямоугольник с площадью посередине, как было принято строить у римлян.

Над башнями летали стаи черных ворон и орлов.

Венициан отвел Айстиса к коменданту Окелиса, толстяку, который беспрестанно вытирал платком шею.

– Здравствуй, здравствуй, магистр! Снова в путь? А кого это ты привел? – сурово спросил толстяк, вероятно больше для видимости, потому что сразу сменил гнев на милость и велел принести красный чай, который хорошо утоляет жажду. Он внимательно выслушал рассказ Айстиса, но, услышав просьбу помочь как можно скорее добраться до Рима, стал качать головой: – Так, так… Сочувствую… Но… Венициан, а Венициан? Как же быть? Погода меняется! Пока подуют попутные ветры, пройдет много времени! Послушайте, юноша, этот рассеянный магистр, вероятно, не рассказал вам, что через наши ворота корабли плывут не тогда, когда им этого хочется. Более надежно, чем мои солдаты, их закрывают ветры! Полгода они дуют в сторону Окелиса с севера, а полгода – с юга. Пока ветры дуют с севера, никто не доберется до Беренике. Никакой парус их не одолеет. А времена тревожные…

– Снова зашевелились арабы? – спросил Венициан.

– И еще как! Словно осы, которых выкуривают огнем Весты! Вся Аравия Феликс, как мы называем юг Аравии, охвачена непонятным движением. Наши наблюдатели застают все больше людей на побережье. Вдоль берегов снуют корабли – крупные и помельче. На побережье появились даже всадники на быстроходных верблюдах. Им лишь бы узнать, что творится по ту сторону пролива. – Комендант показал рукой па аравийский берег. – Таинственная страна…[110]110
  Первая карта Аравии, составленная К. Птолемеем в 150 году до новой эры, полторы тысячи лет пролежала без пользы: чужеземцам воспрещалось ступать на землю Аравии.


[Закрыть]

– Венициан, что же мне делать с этим юношей? А если война?

– А может?..

– Что «может»?

– А может, говорю, пусть он плывет со мной?

Толстяк с удовлетворением развел руками:

– Замечательное решение! Я разрешаю! Пусть этот милый юноша плывет с тобой через Ваджур[111]111
  Ваджуром древние египтяне называли Красное море и Индийский океан. Это название не было забыто и в последующие времена.


[Закрыть] на факторию! Пусть поглядит на мир, а затем вы оба снова попьете красного чая у меня в Окелисе и доставите меня в Вечный город. У меня давно уже не было отпуска, а сенат разрешил мне на некоторое время вернуться в столицу.

Айстис стоял на палубе быстро плывущего корабля и мысленно разговаривал со скульптором Сабоном, поэтому он не сразу понял, что ему говорил Венициан, плотный, крепко сложенный мужчина, одетый в традиционный плащ капитана римского корабля из тщательно обработанной телячьей шкуры, в широкополой шляпе, украшенной страусовым пером.

– Берег Благовоний… – медленно произнес Венициан, показывая влево, где еще виднелась полоска земли.

– Благовоний? – переспросил Айстис и посмотрел в том направлении, куда показывал Венициан.

– Да, да. Говорят, там растут деревья, у которых необыкновенный запах! Ни один человек, познавший очарование этого запаха, не в состоянии его забыть. Арабы собирают веточки этих деревьев и везут их на верблюдах по Пути Благовоний на север… Говорят, дерево благовоний все покрыто наростами. Из ствола течет сок, а благовония получают, надрезая те места, где кора наиболее сочная. Пахучая жидкость сочится, густеет и стекает на рогожу и на выровненную землю. Вся природа наполняется сказочными запахами… Арабы никому не разрешают подходить к этим деревьям…

Венициан умолк. Молчал и Айстис, вглядываясь в удаляющийся берег и прислушиваясь к трепету парусов «Весты» на ветру.

Казалось бы, прошло лишь чуть больше десяти дней с той поры, когда ему удалось совершить побег из храма Звезды, а сколько всякого осталось позади!

– Куда мы плывем, магистр Венициан? – спросил Айстис, вырвавшись из плена нахлынувших на него воспоминаний. – Где эта римская фактория, о которой говорил комендант Окелиса?

– До нашей фактории – дальний путь через нескончаемые воды, которые арабы называют аль-Хиндом. Однако если никто не станет препятствовать, мы через несколько месяцев увидим Арикамеду, где нас ждут с нетерпением… Раньше мы плавали в Потану – город, основанный еще Александром Македонским в устье великой реки Инд. Впоследствии колония Потану пришла в упадок, и мы основали новую, далеко на востоке, где берега омывают такие горячие волны, что в них можно купаться, как в бане.

Венициан стал вспоминать, как приятно он провел время в прошлый раз, приведя «Весту» в Арикамеду. Управляющий факторией Моний по достоинству оценил доставленные товары. Не меньше товаров Венициан везет ему и на сей раз: полные трюмы бочек с вином и пахучим маслом, пшеницей, корзины с пурпурными тканями и одеждой, свертками льна, золотыми и серебряными изделиями, золотыми сестерциями, которых особенно ждут на фактории. За них Моний покупает мирру[112]112
  Ароматическая смола, которая применялась для курений.


[Закрыть] и слоновую, черепашью, носорожью кость, драгоценности и красители, каких больше нигде не умеют изготовлять, тончайшие серебряные цепочки и браслеты.

Монию Венициан везет и ожерелье из стеклянных бус, изготовленное мастерами Черного Берега. За это ожерелье, которое Моний хочет подарить супруге правителя туземцев, Венициану обещан сверхъестественный камень, на поверхности которого, словно живая, постоянно мерцает звезда! Камень темный, как ночь, а звезда яркая, как солнце! Этот камень он подарит жене патриция Сусанне, которая благоволит к нему. Быть может, этот подарок и поможет ему стать управляющим Остии? Вот тогда он будет провожать и встречать корабли, проверять, что привозят капитаны. Не будет замечать, чего не следует, и за это будет получать подарки… Большие богатства стекаются в Остию, ой большие! И не все замечает сенат… Так было всегда. С тех дней, когда в Александрию из длительного путешествия вернулся грек Гипал, который обнаружил кратчайший путь в восточные страны[113]113
  Около 100 лет до новой эры.


[Закрыть] и привез полные трюмы перца и корицы. Вот теперь мы покажем арабам! И мы пригоршнями будем сыпать золото за пряности и благовония! Гипал первым узнал, как без особого труда можно отправиться в путь на юг, когда дует юго-западный муссон, гонящий воды Красного моря аж до самого канала, проложенного еще царем персидским Дарием[114]114
  Имеется в виду существовавший в древности канал из Средиземного моря в Красное (ныне Суэцкий канал).


[Закрыть]. Пусть везут верблюды благовония через пустыни! Недолго уже… Быстроходные корабли римлян, следуя по пути, найденному Гипалом, все более подрывают арабскую монополию. Вскоре Путь Благовоний будет пролегать только через океан. И только корабли Венициана будут везти во Внутреннее море перец и гвоздику, корицу и шафран, слоновую кость и шелка. Их ждут патриции и их жены! Мирру, без которой не могут обойтись жрецы…

Венициан так замечтался, что не заметил, как «Веста» вышла в открытое море.

Очнувшись, он крикнул моряку на мачте:

– Гляди влево! Что видишь?

– Вижу гору и крепость! – послышалось в ответ.

– Хорошо! – с удовлетворением буркнул капитан и велел штурману подвернуть немножко вправо.

Скала, которую увидел вахтенный моряк, называлась Вороньим замком, по-арабски – Хусн-эль-Гураб. От нее следовало повернуть корабль на юго-восток и так плыть сорок дней и ночей…