Текст книги "Бытовик 2 (СИ)"

Автор книги: Роман Путилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Всадник, стреляющий из ружья со скачущей лошади, всегда проиграет стрелку, ведущему стрельбу из положения лежа, к тому же, прикрываемому артиллерийским огнем, пусть даже, в качестве наводчика выступал криворукий князь Булатов. Получив несколько шрапнельных разрывов в самой гуще мельтешащей кавалерии, и потеряв пару десятков воинов, степняки решили убраться, и правильно, а то, с такими методами стрельбы я мог скоро остаться без пушечных зарядов.

Глава 18

Глава восемнадцатая.

– Докладывайте, господин поручик.

Я сидел на барабане, как и положено победителю масштаба Наполеона Бонапарта…

Да кому я заливаю, не было у меня барабана, не нашелся в трофеях, хотя вещь в военном деле, безусловно, нужная. Да и Наполеона в этом мире не случилось, неизвестен такой завоеватель и император, хотя и говорят, что талант себе всегда дорогу пробьет. А сидел я на трофейном зарядном ящике, что в условиях этого мира, вещь не менее почетная, чем барабан.

Командир вело-кавалерийского полка поручик Галкин этот момент сразу прочувствовал и весь свой бравый вид растерял. Шел ко мне, рассказать о захвате огромного вражеского обоза, что согласно расписанию, разработанному для хана Бакра иноземными логистами, въезжал в расположение первого эскадрона, а я тут двенадцать пушек предъявил, да братскую могилу британских «отпускников», на которую уже вкопали столб с нравоучительной надписью «Кто на нашу землю с мечом придет, то от меча и погибнет». Что интересно, Александр Невский здесь был, а вот фильма про него еще не сняли, поэтому и выражение – это покуда неизвестно, вот я его и «приватизировал», во всяком случае, богине, с которой я накоротке встретился, пока подремал в теньке, мое творчество очень понравилось, а особенно ее супруг меня хвалил, грозно помахивая своим мечом и грозя кому-то на юге. Ко мне Перун практически привык, больше матерными словами не обзывал и даже по плечу похлопал.

В общем, из доклада поручика Галкина следовало, что за последние сутки я обогатился на пятьсот единиц гужевого транспорта и этот парк продолжает пополняться прибывающими с юга новыми обозами. Также под мои знамена он готов привести около двухсот сабель необученной легкой кавалерии…

– Поподробнее, Иван Лукич – что за кавалерия?

Со слов бравого вело-кавалериста, половина второго эскадрона, что должна была решить вопрос с запертыми в амбарах пленными, со своей задачей справилась блестяще.

Сначала они выдвинулись к лугу, куда на ночь, на выпас, салаги из числа кочевников выгнали лошадей, пока из более старшие и авторитетные товарищи приятно проводили время, угощаясь мясом, бузой, аракой и, с удовольствием пользуя молодых пленниц. Надо ли говорить, что кочевая молодежь, отправленная сторожить коней, оружия практически не имела, и когда из темноты в их сторону рвануло несколько десятков непонятных силуэтов, с горящими магическими фонарями зловещего фиолетового цвета и воющих, как стая голодных волков, мужество покинуло и молодых людей, и коней, кои и бросились в рассыпную. Примерно через час, уже в предрассветных сумерках, несколько молодых кочевников добралась до основного лагеря с горестными вестями, что табун разбежался во время нападения какой-то ночной нечисти.

Похмельные и непроснувшиеся степные воины, кое как вооружившись, бросились в сторону луга, чтобы найти своих коней, но, на узкой улочке, на выходе из поселка попали под перекрестный огонь дожидавшихся их, второго эскадрона.

Несколько залпов в густую толпу ошеломили воинов хана Бакра, а короткая схватка с ощетинившимся штыками-ятаганами, плотным строем русских, доказала, что степной боец без коня, с одной только саблей, стоит немного. Короткая рукопашная схватка, и воины степи растворились по окрестным садам и огородам, пользуясь утренним туманом.

А дальше командир второго эскадрона совершил то, за что тут-же был произведен в следующее звание – он погнал свой маленький отряд бегом к домам, где квартировали две вражеские сотни и, оказавшись там первым, доказал, что не стоит воину бежать, спасать своих коней, прихватив с собой лишь саблю – в современной войне это чревато печальными последствиями даже для самого лихого наездника.

Захватив больше двух сотен ружей, винтовок и пистолетов, седла, уздечки, хурджуны с вещами, запасы пороха и пуль, доспехи и прочее военное добро, что неосмотрительно оставили степняки в своем расположении, под охраной всего десятка часовых, зауряд-прапорщик, а ныне подпоручик Быстров Семён Парамонович легко отбил неорганизованные атаки пеших степняков, после чего захватив амбары с запертыми крестьянами и прочим, полоненным степняками, людом, наскоро организовал ополчение, раздав добровольцам оружие, после чего, оставив заслоны, охранять трофеи и женщин с детьми, повел свое воинство на луга, ловить и отбивать конский состав у басурман.

Возбужденный Галкин пытался мне объяснить, как, при помощи велосипедов и длинных веревок солдаты хомутали лошадей, но я, извинившись, прервал его.

– Иван Лукич, все молодцы, все герои, но всё потом. Мы сделали больше, чем мы могли рассчитывать, но сейчас надо удержать то, что мы захватили и, как можно быстрее, налаживать контакт с местным князем, потому что наших сил для победы над ханом категорически не хватает. Есть поближе к городу место, где мы сможем спустить на воду какое-то корыто, чтобы я мог доплыть до пристани Зайсана?

Как я и предполагал, с лодками, стругами, ботиками и прочими пароходами была одна большая зад…проблема. Как обороняющиеся, так и осаждающие, захватили все, имеющиеся в окрестностях, малые суда, не оставив для меня даже утлой плоскодонки. Вернее, три плоскодонки, с гнилыми бортами и пробитыми топорами днищами мои разведчики на берегу нашли, но даже при моих магически-бытовых способностях к ремонту и упрочению материалов, я не рискнул выходить на этих развалинах на простор озера.

– Делаем плот. – принял я управленческое решение: – Снимаем двери в домах, скрепляем их досками из дома старосты и спускаем в воду. Со мной поплывут три человека, надо снабдить их шестами и веслами.

Местом нашего военно-речного мародерства стала небольшая рыбачья деревенька, выглядевшая вымершей и располагавшаяся примерно в семи верстах от столицы княжества.

Попытки пробиться к ставке местного князя по суше не увенчались успехом – городок окружали многочисленные сады, в которых засели умелые и многочисленные бойцы хана Бакра. Потеряв несколько раненых при попытке углубиться по узким улочкам пригородного поселка и с трудом отбив контратаку воодушевившихся нашими потерями, степняков, я отвел свой отряд на открытое место, под прикрытие трофейных пушек.

Его светлость князь предполагает, а законы физики располагают. Когда я, как капитан корабля, торжественно вступил на борт броненосца береговой обороны «Плот-1», под моей ногой что-то булькнуло и наше деревянное судно чуть-чуть ушло под воду.

– Иван Лукич, еще двери, доски есть? – крикнул я, замершему на берегу, командиру полка, на что он печально помотал головой – деревенька рыбаков была маленькая, доски были сняты с пола в самом большом доме поселения, остальные жители довольствовались земляным полом, соответственно крепить дополнительные двери было не к чему.

– Ты, боец, остаешься на берегу. – ткнул я пальцем в самого здорового кавалериста, и после того, как он покинул борт, плот покачнулся и всплыл на водной поверхностью.

– Все, братцы, не поминайте лихом. – я махнул панамой и мои, оставшиеся в экипаже, два бойца, налегли на весла, а через десяток минут я понял, что если я не возьмусь за весло, то ночь мы проведем, болтаясь на середине озера, больно медлителен и неповоротлив был флагман моей флотилии. Но, отплыв подальше от берега, мы попали в какое-то течение, и нас, довольно-токи бодро понесло, примерно, в нужную сторону.

Несло так нас примерно пару часов, когда над нашими головами начало посвистывать. Судя по всему, кто-то из обитателей Зайсана принял нас за вражеский корабль и пытался подстрелить. Но, слава богам, рассказы о прицельной стрельбе на дистанцию в версту и в этом мире относится к числу легенд – пули пролетали значительно выше наших голов. По-хорошему надо было поставить магический щит, чтобы уберечь меня любимого и мой экипаж от поражения шальной пулей, но, к сожалению, я, в очередной раз свалял дурака. Мой веломобиль, с, закрепленными в кузове, походными идолами моих родовых богов, в суете ночного боя, остались с той частью второго эскадрона, что освобождал пленников, а при захвате батареи мои артефакты сильно разрядились – часть камней на кольцах погасла или потускнела, лишь шейная гривна сохраняла свой заряд, но посреди озера подзарядиться магической силой у меня возможности не было, и поэтому я решил экономить ману до самой крайней крайности, которая и не заставила себя долго ждать.

– Ваша светлость, смотрите – один из бойцов прекратил грести и тыкал пальцем в новую опасность – нам на перехват вышли две лодки, под завязку набитые вооруженными людьми. К моему удивлению, степные волки вполне уверенно чувствовали себя на скамьях дощатых плоскодонок – гребли не в такт, но дружно и курс перехвата выбрали правильным, так, чтобы через десять минут сблизиться с нами.

Играть с врагом, что ходко приближался на дистанцию уверенного выстрела, я не собирался, поэтому приготовился к постановке магического щита.

Судя по всему, в плен нас брать никто не собирался – метров с трехсот кочевники застопорили весла в воде и вскинули несколько винтовок.

– Как скажу – падайте и изображайте убитых…– прошипел я своим «морякам», разворачивая магический щит. Единственным спасением для нас было, чтобы лодки противника сблизились с нами достаточно близко, чтобы я мог использовать свои револьверы, а иначе нас расстреляли бы на дистанции винтовочного огня, так как моего магического щита надолго бы не хватило.

Дальше начался театр абсурда. С лодок загремели выстрелы, пули рикошетили от щита и уходили в рикошет, но по моей команде мои спутники по очереди «были убиты». Причем, если бы я был великим Станиславским, я бы на все озеро орал бы «Не верю!!!».

Оба моряка «умирали» в самой трагической манере, на уровне актеров третьего состава самодеятельного театра в сельской глубинке, так нелепо они дрыгались и долго содрогались в конвульсиях. Но ничего, для неискушенного театральным искусством зрителя в двух, приближающихся к нам, плоскодонках, это зрелище вполне зашло. Каждое нелепое движение моих, «отходящих» в мир иной, спутников, степняки встречали радостным улюлюканьем. Довершил представление я, опустившись на колени и трусливо прячась за воткнутую в плот оглоблю, на которой трепетал на ветру флаг Булатовского княжества.

Поняв, что я остался один, степняки решились взять в плен последнего живого русского, который выглядел совершенно деморализованным, чего я и добивался.

Степняки налегли на весла, и лодки, окутанные тучей брызг, рванули к плоту наперегонки. Ко мне ежеминутно оборачивались радостные бородатые физиономии периодически кто-то из гребцов не выдерживал, бросал весло, чтобы жестами показать мне наглядно, какие муки меня ожидают в ближайшее время. По мере сближения с плотом борьба за право захватить последнего плотогона достигла апогея, степняки усердно гребли, не отвлекаясь не на что, ткань халатов облегала вздувшиеся мышцы на спинах…

Вот по этим спинам я и открыл огонь из своих верных револьверов.

Лодка, вырвавшаяся вперед, по инерции ткнулась оконечность плота, между навалившихся друг на друга тел мелькнуло бородатое лицо – хитрец пытался спрятаться среди павших товарищей. С удовольствием взял бы пленного, но мне еще решать проблему со второй лодкой, которая дрейфовала в пятнадцати саженях от плота и там кто-то шевелился, поэтому я выстрелил два раза и поменял револьвер. На близкой дистанции мои двуствольные монстры, при должном опыте, превратились в могучие «вундерваффен», порождающие просто ливень свинца, сметающий всё на близкой дистанции.

– Эй, покойнички, поднимаемся. –я оглянулся на «трупы», что для полнейшего правдоподобия, лежали с зажмуренными глазами: – Давайте, гребите к той лодке, лежебоки…

Хорошо, что я держал ствол пистолета в направлении дрейфующей плоскодонки. Со степняком, выглянувшим из-за борта мы встретились глазами, и я инстинктивно нажал на спусковой крючок. Тело, резко взметнувшееся над поверхностью борта лодки и, буквально на секунду, замешкавшееся, разворачивая в мою сторону длинное тело винтовки, попало под мои выстрелы и опрокинувшись за борт, закачалось на воде. Я выстрелил еще пару раз в подозрительные трупы, после чего дал команду экипажу покинуть «Плот-1». Сам я, как положено капитану, покинул свой первый корабль последним, прихватив оглоблю с флагом княжества и заняв место на кормовой банке, после того, как бывшие члены экипажа, освобожденные от ценностей, не нужные им при новом перерождении, были перекинуты через борт.

Лодка, по сравнению с плотом, двигалась в несколько раз быстрее. Со стороны прибрежных зарослей по нам изредка стреляли кунаки покойников, но я спокойно держал магический щит, понимая, что мы доплывем до места назначения раньше, чем у меня закончатся запасы маны.

– Кто такие? – на причале, к которому мы протиснулись среди, плотно приткнувшихся к берегу, разномастных судов, нас выстроилась встречать целая делегация, в основном, мрачные солдаты с направленными на нас винтовками.

– Я князь Булатов Олег Александрович, прибыл по приглашению князя Слободана Третьего для оказания помощи.

Вперёд вышел офицер с серебряными погонами на плечах, судя по всему, с магическими способностями.

– Маловат у вас отряд. –ухмыльнулся офицер в рыжие усы.

– Ничего страшного, людей я найду. – ответил я улыбкой: – Прошу проводить меня к князю.

– Прошу вас, ваша светлость. – офицер махнул рукой в сторону двухэтажного здания, выполненного в готическом стиле, с пристроенной сбоку башенкой с островерхой крышей: – О ваших людях позаботятся…

В княжеском дворце меня попытались разоружить, на что я заявил, что это попрание моей чести. Рыжеусый капитан пошёл на принцип, сообщив, что видит меня впервые и есть подозрение, что я являюсь вражеским шпионом, на что я…

В общем, на крики и шум на балюстраду второго этажа вышел мужчина лет пятидесяти, с длинными вислыми усами, облаченный в атласный халат и бархатную шапочку.

– Пламен Доборович, что происходит? Только прилег после обеда, как у вас какой-то шум…

– Ваша светлость, зайдите в кабинет, мы сейчас здесь быстро разберемся… – не отрывая взгляда от моих револьверов, откликнулся рыжеусый капитан, выглядывая из-за шеренги набежавших на шум, вооруженных солдат и лакеев.

– Князь Слободан? – крикнул я, понимая, что, если этот сибарит укроется в помещении, начнется стрельба, при которой я долго не продержусь.

– Князь Слободан. – с достоинством отрекомендовался местный правитель: – А вы кто, юноша?

– Я князь Олег Александрович Булатов, прибыл на ваш зов о помощи, но судя по поведению вашей прислуги, мне не больно то и рады!

– Пламен Доборович! В чем дело? Уберите оружие! – владетель здешних мест свесил голову над перилами, найдя глазами своего офицера, что просто скрипел зубами от того, что я приравнял его к прислуге.

– Ваша светлость, я уверен, что это шпион! – выкинул свой козырь капитан.

– В самом деле? – Слободан с любопытством оглядел меня с ног до головы: – И чем вызваны ваши подозрения?

– Он прибыл в сопровождении всего двух солдат!

– Да? Любопытно. – Слободан Третий ухмыльнулся: – Прошу вас проявить свойственное моему двору гостеприимство и проводить нашего гостя в столовую, а я присоединюсь к вам через пять минут.

– Но ваша светлость! Этот человек вооружен, как взвод наших пехотинцев и отказывается сдать оружие!

– Пламен Добранович, я бы тоже не стал сдавать оружие. Проводите нашего гостя и окажите ему всяческое расположение. – лязгнул голосом князь, мгновенно растерявший всю свою мягкость.

Глава 19

Глава девятнадцатая.

Вздорный, или напротив, образцово бдительный офицер, оказался магом воды и заместителем командира княжеской дружины, Пламеном Доборовичем Соколовым. Ослушаться прямого приказа своего владыки офицер не посмел, проводил меня в столовую, расположенную на втором этаже просторного дома и сел в кресло, напротив меня, неотрывно сверля злым взглядом белесых глаз.

Я же, чтобы позлить своего визави, демонстративно разложил на столе принадлежности для чистки оружия, что хранились в небольшом футляре, притороченном к кобуре, а, после чистки, стал набивать барабаны новыми патронами, из тех, что был набит мой поясной патронташ.

Пока хозяин дома приводил себя в порядок, наступило время обеда и в гостиную стали заходить слуги, расставляя на столе столовые приборы и посуду, подчеркнуто равнодушно, не обращая никакого внимания на моё занятие.

Я едва успел закончить свои приготовления, когда в зал начали входить, как я понимаю, члены семьи хозяина – ухоженная дама средних лет, два молодых человека и две барышни, одна из которых была явной степнячкой.

Я встал со стула, но представиться не успел – в столовую стремительно вошёл хозяин дома, облаченный в короткий, шитый серебряной нитью, темно-синий камзол, короткие панталоны и белые чулки, в комплекте с штиблетами.

Заняв стул во главе стола, напротив дамы, хозяин величественно сел, давая знак остальным рассаживаться, после чего представил меня своим домочадцам. Как я и предполагал, присутствующая за столом девушка-степнячка была супругой старшего сына князя, дама – женой князя, а остальные молодые люди – младшими детьми.

Обед проходил в тягостном молчании, чувствовалось, что члены княжеской семьи подавлены складывающейся вокруг княжества обстановкой, да и отсутствие у меня крупных воинских сил настроение обедающим не поднимало. Меня лично поразило то, что молодая княжна, супруга княжича-наследника, сидела не со своим супругом, а отдельно, на отдельно поставленном стуле, да и вообще, было ощущение, что все присутствующие к ней относятся, как к пустому месту. Я понимаю, что она – дочь врага, что нарушил клятвы и обещания, напал на родственника, но ведь она теперь член семьи Слободана, мужнина жена. Странно это все, не принято здесь такое поведение, как мне кажется.

Быстро поев, княгиня, невестка и младшие дети князя покинули столовую, а слуги начали спешно убирать посуду, освобождая место на столе, где, через пару минут, старший сын хозяина, Мешко Слободанович, расстелил карту княжеских земель и окрестностей.

– Олег Александрович, разрешите на правах хозяина, еще раз поприветствовать вас в моем доме. – невесело улыбнулся князь: – К сожалению, из соседей, к кому я направил гонцов, до настоящего времени, никто не прибыл, но что поделаешь. Разрешите мне ознакомить вас со сложившейся обстановкой.

Как я уяснил, из рассказа Слободана Третьего вытекало, что в настоящее время он удерживает только территорию столичного городка, располагая тремя сотнями кадровых солдат, из которых треть являются тяжелой кавалерией. Кроме тысячи жителей города и окрестных поселков, что, при нападении, успели перебежать через мосты и укрыться за оборонительными рвами, в городе скопилось около пятисот человек из числа экипажей купеческих кораблей, что были застигнуты здесь блокадой. Как я и предполагал, батарея на выходе из озера, появившаяся на берегу одновременно с нападением воинов коварного княжеского свата Бакра, без затей обстреляла паровой буксир, что пытался уйти в Иртыш, таща за собой две баржи с зерном свежего урожая. Буксир, поняв намек с первого выстрела, вернулся на стоянку в порт Зайсан. Той же ночью командующий войсками князя подполковник Бородуля попытался лично, в ночное время, произвести разведку и рекогносцировку, но часовые на батарее не спали, а подполковнику и его экипажу ладьи из числа добровольцев, не повезло. Живыми их никто не видел, но голову полковника и двух рыбаков торжествующие кочевники на следующее утро долго таскали, насадив на копья, пытаясь смутить защитников города, после чего перебросили через оборонительный ров, а к голове покойного воинского начальника была привязана записка, что князь Слободан со своим семейством, прислугой, дворней и воинскими силами в количестве трехсот человек могут свободно покинуть территорию княжества, сохранив казну, холодное оружие и знамена. Все остальное, в том числе и обыватели, городские и сельские, конный состав, артиллерия…

– Простите, что перебиваю, но у вас есть артиллерия? – поразился я.

– Да какая том артиллерия…– отмахнулся местный владыка: – Так, купили, по случаю, две старые морские пушки, да на пристани поставили…

– Понятно, еще раз прошу прощения. – извинился я.

– Какими силами располагает ваш родственник?

– Кто?

– Ну, свойственник ваш, ваша светлость, хан Бадр…

– А, это… видите ли, Олег Александрович, мой сын развелся с Гюлер…

– С кем, простите?

– Гюлер. Жену моего сына звали Гюлер.

Пока я судорожно пытался вспомнить, что я знаю о местных разводах, у меня непроизвольно вырвалось:

– Так, наверное, хан напал по причине того…

– Олег Александрович, я понимаю, что вы человек молодой, горячий, может быть, в чём-то, наивный, но рассудите здраво – зачем моему сыну и наследнику на новом месте княжения жена из диких степных племен?

– Наверное вы правы, ваша светлость…– склонил я голову: – Так в чем дело то?

– Да, проклятые англичане письмо прислали, что лично им, за проход в Иртыш, я должен двадцать пять тысяч рублей серебром или в иной монете благородного металла.

– И?

– Да, помилуйте, голубчик, такая сумма меня разорит. Итак, всё имущество оставляю ироду этому Бакру, так еще и британцы все, до последней копейки отобрать пытаются. А самое главное, что кто-то им указал точную сумму, что у меня в казне имеется.

– Да…– покивал я головой: – Истину говорите, всюду предательство и длинные уши. И что, ваша светлость будете делать?

– Да пока не знаю. Вот с купцов деньги выбиваю, почти пять тысяч собрал, так жалобятся, хамы, как будто я для себя только стараюсь.

– Неблагодарные скоты. – посочувствовал я князю: – Вы из природного благородства пытаетесь решить вопрос наилучшим образом, а они…Только о мошне своей и способны думать. Ваше сиятельство, а ведь я могу вам в вашем затруднении помочь. Давайте я доплыву до англичан и попробую скинуть сумму. Скажу им – имейте совесть. Сэры и эсквайры, но если вы благородные люди…

– А вы английским языком владеете? – удивился князь: – У нас же в основном французский и немецкий в ходу…

– Да, было дело, самостоятельно занимался. В детстве болел много, вот и учил английские слова…

– Похвально, юноша, весьма похвально. – меня, по-отечески, похлопали по плечу: – Тогда не будем терять времени, которого итак нет. Очень надеюсь на вас, Олег Александрович, но сроки действительно поджимают – до дня, установленного Его Императорским Величеством всего пять дней осталось. Задержимся в пути – впадем в немилость, да и место нашего нового пребывания могут кому-то еще отдать… Идите, голубчик, вас проводят.

– Ваша светлость, еще минуту. Простите, я долго был в дороге и не в курсе – о каких сроках, установленных Императором вы говорите?

– Да, да, голубчик, одну минуту. – князь позвонил в колокольчик и велел лакею принести последние газеты, вот с этой кипой газет меня и проводили из дворца, видимо, местный владетель был готов хвататься за любую возможность сохранить свои денежки. Под недобрым взглядом капитана Соколова я со своим экипажем заняли места в плоскодонке и отчалили, с стремясь поскорее вернуться к своим. Пользуясь своим служебным положением, я уселся на заднюю скамью и погрузился в чтение прессы. Как я понял из многочисленных статей, Его Императорское величество договорился с британцами о линии разграничения и теперь сливал все завоевания, расположенные южнее линии Омск-Оренбург, направив свое высочайшее внимание на Европу. Подавалось это под соусом, что Империя – суть Европа и азиатская грязь и неустроенность требует слишком много усилий, в Европе же у Его Величества имеются множество интересов, потерянных территорий, на которые он имеет право, но которых, вследствие интриг европейских великих домов он был лишён. В общем, собираем силы и начинаем проталкивать линию границ Империи на Запад, а чтобы народ не расслаблялся, по привычке затягивая время, всем подданным, кто желает продолжать службу на Императорский дом или рассчитывает еще на какие милости Его Величества надлежит в течение оставшейся недели прибыть на территорию Империи. Ну и про себя нашел небольшую заметочку на пятой странице о том, что за нарушение контракта и, по совокупности проступков перед империей, меня приговорили к десяти годам каторги, а за мою голову назначена награда в размере десяти тысяч рублей серебром. И самое главное, кто-то аккуратно подчеркнул эту заметку каким-то острым предметом, так что значок был еле заметен.

Я аккуратно сложил газеты и сунул их за отворот мундира и задумался – как быстро меняется окружающая обстановка и мои планы на будущее. Еще сегодня я планировал совместно с войсками князя Слободана Третьего согласованно ударить по подлейшему Бакру, а сейчас уже не хочу. Милый князюшка со своим сыночком оказался еще тем пи… хитрованом, скинув с поезда, ставшую ненужной, ханскую дочку. Если посчитать, что Бакр считает себя по положению выше Слободана (ну а как-же, у хана же почти тысяча сабель, а у княжества – всего триста штыков), то с точки зрения степной философии Бакр сейчас получает отступные за развод. Другой вопрос, что степные методы раздела имущества бывших супругов я не приемлю, славянские подданные, да еще и богатые сельскохозяйственные земли, мне нужны самому. И тут меня проняло. В голове зазвучали слова моего прошлого президента о полной продовольственной безопасности. А ведь это то, что необходимо моему княжеству для выживания, и я должен срочно составить план, как максимально коротко побрить бывших сватов.

– И что спим, господа? Предлагаете моей светлости погрести? – обратил я внимание на своих спутников, что пользуясь моим уходом в астрал, откровенно филонили на вёслах.

Тот же вечер, рейд города Зайсан напротив княжеского дворца.

– Ваше сиятельство! Князь Слободан! – орал я в раструб жестяного громкоговорителя, болтаясь на легкой волне, на той-же лодке, но уже с четырьмя гребцами, напротив княжеского дворца.

– Что вы кричите, господин Булатов? – вышел из темноты и сразу, с ходу, оскорбил меня зловредный капитан Пламен Доборович Соколов. Так как за этим чёртом в серебряных погонах стоял десяток вооруженных стрелков, я сделал вид, что не расслышал его слов.

– О, капитан, не узнал. Богатым будете, когда-нибудь, примета такая есть. Позовите вашего господина, будьте так любезны.

– Вы в своем уме, господин хороший? Выходите на сушу, в своем кабинете Его Светлость вас примет…

Точно, отличная мысль. Как только я расскажу князю о результатах моих переговорах с покойными британскими артиллеристами, что решили немного подзаработать в отпуске, обобрав русского варвара-князя, и Его Светлость посчитает, что я больше не нужен… Судя по всему, князь очень любит деньги и получить десять тысяч рублей серебром за мою голову для него весьма заманчивая цель. Или не для него. Пометочку в газете мог оставить как любой из сыновей, так и капитан княжеской гвардии, что зло буравит меня своими буркалами.

– Нет, капитан, мне некогда по приемам расхаживать. Если не желаете вызвать сюда вашего хозяина, по просьбе которого я по озеру который час мотаюсь, то потом пеняйте на себя. Я с «бритами» договорился, но, очевидно, что это здесь уже никому не нужно. Счастливого пребывания в осаде, господа.

Я уселся на банку, досчитал до двух…

– Ваша светлость, прошу подождать, за Его Светлостью князем уже послали…

Вот так, не рискнул усатый чёрт проигнорировать мои слова о договоренности с британцами.

Князь в сопровождении старшего сына и охраны появился через десять минут и выразил недоумение…

– Времени в обрез! – перебил я его: – Британцы ждут вашего согласия. Я договорился сбить цену за ваш проход до пятнадцати тысяч рублей серебром…

– Я, признаться, рассчитывал на большее…– загрустил высокородный крохобор: – Тысяч пять, не более…

– Побойтесь гнева богов, ваша светлость! – не выдержал я: – Я торговался как последний крестьянин на базаре, бился как лев за каждую копейку. Вы итак, вместо двадцати пяти тысяч заплатите за свою безопасность десять тысяч…

– Как десять тысяч? – всполошился владетель: – Вы же сказали, что пятнадцать!

– Но пять тысяч то не ваши деньги. А средства купечества, значит с вас только десять…

– Ну да, ну да…– грустно подтвердил князь, считавший каждую копейку, оказавшуюся в его досягаемости исключительно своей.

– Мы надеемся, что вы, когда все закончится, присоединитесь к нашему каравану, князь? – дружески спросил наследник владетеля, просто слишком дружески.

– Безусловно. Но, до окончания сделки я буду вынужден находиться в гостях у британцев, как заложник, к сожалению. – вот кажется и проявился выгодоприобретатель, планирующий сдать меня властям империи.

– Мы будем рады, что вы присоединитесь к нашему каравану. Комфортабельную каюту на нашем флагмане я вам гарантирую. – учтиво пообещал старший сын, коротко кивнув на вопросительный взгляд папы. Очевидно, что Слободан Третий не планировал брать меня в путешествие. Я для него был всего лишь инструментом, что был предназначен для выполнения разовой задачи.

– Весьма польщен вашим предложением и всенепременно им воспользуюсь. – я поклонился, после чего перешёл к делу:

– Господа, британцы требуют, чтобы ваш флагман с вашим семейством на борту, выдвинулся завтра к устью Иртыша первым, еще на рассвете. Не доходя до места расположения британской батареи около двухсот саженей, вам необходимо встать на якорь и выслать к батарее лодку с одним гребцом, который выложит на берег мешок с деньгами и вернется на борт корабля. После того, как англичане проверят содержимое мешка и убедятся, что свои обязательства Ваша светлость выполнила, над батареей будет поднят белый флаг, и вы сможете продолжать движение. Для движения кораблей напротив батареи будет обозначен безопасный фарватер, обозначенный двумя большими поплавками – белым и красным. Единственное требование британцев – из соображения своей безопасности, они требуют, чтобы судно с вашими воинами начало движение только после того, как ваш флагманский корабль, Ваша Светлость, покинул воды озера и ушло в Иртыш. Они опасаются, что ваши солдаты бросятся в самоубийственную атаку на берег, чтобы дать возможность своему горячо любимому повелителю проскользнуть мимо опасного места бесплатно. Похоже, такая мысль князю в голову не приходила, но слова о «горячо любимом повелителе» ему пришлись по душе.