Текст книги "Девять принцев Амбера .Тетралогия"

Автор книги: Роджер Джозеф Желязны

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 49 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

– И его время было близко к твоему?

– Чертовски близко.

– Странно.

– Почему?

Берег стал круче, и мы перешли на другую сторону ручья по дорожке из больших камней. Берег здесь был шире и относительно ровнее. Вдруг я поскользнулся, хотя тропа тут была широкой и утоптанной. Билл поддержал меня под руку и продолжил разговор:

– Мне это кажется более чем совпадением, что этот парень почти так же хорош в спорте, как и ты… Из всего, что мне приходилось слышать, я уяснил, что вы, амберцы, в несколько раз сильнее нормального человека. Необыкновенный обмен веществ дает вам еще более необыкновенную выносливость, способность к быстрому восстановлению сил и к регенерации ран. Каким образом Люку удалось соперничать с тобой в соревнованиях высокого уровня?

– Он хороший спортсмен и поддерживает отличную форму. Такие люди встречаются – сильные и быстрые.

Билл покачал головой, и мы вновь двинулись по тропинке.

– Я не спорю, – произнес Билл. – Просто еще одно совпадение, а их и без того, на мой взгляд слишком много. Этот парень скрывает свое прошлое так же, как и ты, и в конце концов оказывается, что он знает, кто ты на самом деле. Скажи, он и в самом деле такой любитель живописи?

– О, да. Мы довольно регулярно ходили на выставки и открытия галерей.

Билл фыркнул и тростью отбросил в ручей камешек.

– Что ж, это несколько снижает неслучайный характер совпадений, но едва ли отрицает саму вероятность.

– Кажется, я не совсем…

– Очень странно, что Люк тоже был знаком с этим ненормальным художником-оккультистом. Хотя и менее странно, если учесть, что парень был и в самом деле талантлив, а Люк собирал картины.

– Он ведь мог и не говорить мне, что знал Мелмана.

– Верно. Но все это, плюс его физические данные… Конечно, я строю лишь предположения, но только Люк кажется мне необычным человеком.

Я кивнул:

– После нашего вчерашнего разговора я сам не раз думал об этом. Если он и в самом деле не отсюда, то не понимаю, откуда он может быть вообще.

– В таком случае можно считать, что эту линию следствия мы исчерпали, – предложил Билл. Мы последовали за изгибом ручья и остановились, глядя, как из болотистой низины поднялась стайка каких-то птиц. Билл посмотрел назад, откуда мы пришли, и спросил:

– Скажи мне… это к делу не относится. Но каково твое полное… э-э-э… звание?

– В каком смысле?

– Ты – сын принца Амбера. Кем это тебя делает? Каков твой титул?

– Титул? Я герцог Западного края и граф Колвирский.

– А что это значит?

– Это значит, что я не принц Амбера. И никаких вендетт, никаких забот – и я тоже никому не могу предъявлять претензии по поводу наследования.

– Гм…

– Что – «гм»?

Он пожал плечами.

– Я слишком много читал исторических работ и романов. Никто никогда не может быть уверен в своей безопасности.

Я в свою очередь пожал плечами.

– По моим последним сведениям на нашем семейном фронте стоит тишина.

– Ну, по крайней мере, это хорошая новость.

Еще несколько поворотов, и мы оказались у того места, где берег становился шире, и его полоса, покрытая песком и галькой, плавно поднималась туда, где неожиданно заканчивалась стеной в семь или восемь футов высотой. На верху стены росли деревья, и нам снизу были видны их верхушки и висящие в воздухе узловатые корни. Билл присел на валун в тени обрыва и снова раскурил трубку. Я сел слева от него. У наших ног плескалась вода, и на ней играли солнечные зайчики. Некоторое время мы молча наблюдали за их игрой.

– Хорошо, – сказал я немного погодя. – Прелестное место.

– Мне тоже нравится.

Я посмотрел на Билла. Он повернул голову в ту сторону, откуда мы пришли.

Я понизил голос:

– Кого-то заметил?

– Я давно уже почувствовал, – прошептал он, – что за нами кто-то крадется. Но сейчас он где-то потерялся за всеми этими поворотами и изгибами ручья.

– Наверное, мне стоит немного пройтись и посмотреть.

– Нет, может, мне это почудилось. Просто превосходный денек, а тут многие любят погулять. Я просто подумал, что если обождать несколько минут, то он или появится здесь, или мы будем знать, что он пошел по другой тропинке.

– А ты мог бы его описать?

– Нет. Я видел его мельком. Не думаю, что нам стоит слишком тревожиться. Просто твоя история заставляет быть немного осторожнее… или заражает параноидальным синдромом. Не знаю только, что именно проявляется в данном случае.

Я вытащил трубку, набил ее, раскурил. И мы стали ждать. Ждали минут пятнадцать или около того, но никто так и не показался.

– Ложная тревога, – сказал, наконец, Билл, поднимаясь и потягиваясь.

– Да, очевидно так.

Билл вновь двинулся вдоль берега. Я догнал его и зашагал рядом.

– Кроме того, меня тревожит эта леди по имени Ясра, – продолжал он нашу беседу. – Ты говоришь, что она, судя по всему, переместилась в комнату с помощью Карты и что во рту у нее имелось жало, яд которого тебя на время отключил?

– Точно.

– И ни с чем подобным ты раньше не сталкивался?

– Нет.

– А какие у тебя предположения?

Я покачал головой.

– И почему именно Вальпургиева ночь? Я могу понять, что определенная дата имеет огромное значение для психа, и что приверженцы примитивных религий уделяют особое внимание точке смены времени года, но «Н» кажется слишком хорошо организованным, чтобы быть просто ненормальным. А что касается остальных…

– Мелман считал, что это важный день.

– Да, он был причастен к оккультизму. Было бы удивительно, если бы он не упомянул этого – неважно, стоит за этой датой что-то или нет. Он признался, что это его собственный домысел, и его хозяин ничего специально об этом не упоминал. Но ты должен разбираться в подобных тонкостях. Так вот, если кто-то хочет прикончить тебя или человека твоей крови, то дает ли данный день – и только этот день в году – ему какие-то преимущества?

– Если и дает, то я о них никогда не слышал. Я, конечно, о многих вещах не имею понятия. Я ведь моложе всех наших. Но в каком направлении ты думаешь в этом случае двигаться? Ты говоришь, что это едва ли нормальный убийца, но и идея Вальпургиевой ночи тебе тоже не кажется подходящей.

– Не знаю. Просто я размышляю вслух. Оба предположения кажутся мне шаткими, вот и все. Кстати, во французском Иностранном Легионе в этот день, тридцатого апреля, всем давалась увольнительная, чтобы они смогли напиться, и еще пару дней им выделяли потом, чтобы успели опохмелиться. Это годовщина битвы при Камероне, один из их самых больших триумфов. Но едва ли это имеет к тебе какое-то отношение.

– А почему вдруг сфинкс? – неожиданно поинтересовался Билл. – Карта, которая переносит тебя в определенное место, где предстоит обмениваться тупыми загадками или, в противном случае, тебе откусят голову?

– У меня сложилось впечатление, что именно на это и был расчет.

– Я тоже так думал. Но все равно, очень экстравагантно и весьма эксцентрично. Знаешь, мне кажется, что вообще все эти Карты – особого рода ловушки.

– Вполне возможно.

Я сунул руку в карман, доставая Карты.

– Не надо, – произнес Билл. – Не будем испытывать судьбу. Наверное, было бы лучше пока что их куда-нибудь припрятать. Я мог бы положить их в свой сейф.

Я рассмеялся:

– Нет, благодарю. Сейфы не такие уж надежные укрытия. Возможно найдется способ проверить их без всякого риска.

– Тебе видней, ты специалист. Но скажи, а что-нибудь из Карты не может проникнуть к нам так, чтобы ты не…

– Нет. Таким образом Карты не работают. Требуется концентрация. И немалая.

– Это уже кое-что. Я…

Он снова нервно оглянулся. К нам кто-то приближался. Я невольно сжал пальцы в кулаки.

Затем я услышал, как Билл с облегчением вздохнул.

– Все в порядке, я его знаю. Это Джордж Хансен, сын того парня, которому принадлежит и ферма, и эта земля. Привет, Джордж!

Приближавшийся к нам среднего роста молодой человек со светлыми волосами приветливо помахал рукой. Одет он был в джинсы и спортивную майку с изображением группы «Благодарные мертвецы». Из левого кармана торчала пачка сигарет. На вид ему было чуть больше двадцати.

– Привет, – сказал он, подойдя поближе. – Отличный денек, не правда ли?

– Конечно, – ответил Билл. – Вот почему мы и вышли пройтись, вместо того, чтобы сидеть дома.

Джордж перевел взгляд на меня.

– И я тоже, – улыбнулся он, сверкнув зубами. – Нет, день просто первоклассный.

– А это Мерль Кори, он у меня в гостях.

– Мерль Кори, – повторил Джордж и протянул мне руку. – Привет, Мерль.

Я пожал его руку. Она была немного влажной.

– Знакомое имя?

– Гм… Мерль Кори?

– Ты знал его отца, Сэма Кори.

– Да? – удивился он, но что-то вспомнил и произнес. – Правильно. Конечно.

– Сэма Кори, – повторил Джорджу Билл, бросая мне предупреждающий взгляд.

– Сэм Кори, – пробормотал Джордж. – Сын Сэма! Рад с вами познакомиться! Долго думаете у нас пробыть?

– Несколько дней, – ответил я. – Не думал, что вы были знакомы с моим отцом.

– Отличный человек! – выпалил Джордж. – А вы откуда?

– Калифорния. Захотелось поменять обстановку.

– А куда вы направляетесь?

– Собственно говоря, за границу.

– Европа?

– Дальше.

– Вот это здорово! Я бы тоже с удовольствием попутешествовал.

– Возможно, еще выпадет случай.

– Да. Ну, ладно, я пошел. Приятно вам прогуляться. Рад был с вами познакомиться, Мерль.

– Я тоже.

Он попятился, помахал рукой и ушел.

Я взглянул на Билла и вдруг обнаружил, что он дрожит.

– Что случилось? – удивился я.

– Я знаю этого парня еще с той поры, когда он был малышом. Как ты думаешь, он под воздействием наркотиков?

– Во всяком случае не таких, от которых остаются следы на руках. Я ничего такого не заметил. И слишком «принявшим» он мне тоже не показался.

– Да, но ты не знаешь его так, как знаю я. Он был… совершенно не такой, как обычно. Я назвал твоего отца Сэмом, потому что сразу что-то заподозрил. У него и речь изменилась, и осанка, и походка… Что-то такое неуловимое… Я ждал, что он меня поправит, и уже заготовил шутку насчет преждевременного склероза. Но он не поправил меня. Вместо этого он сам употребил это имя. Он попался. Мерль, я боюсь! Он очень хорошо знал твоего отца. Карл Кори любил, чтобы у него во дворе все было чисто, но был не слишком большим охотником полоть сорняки и сгребать опавшие листья. Джордж делал за него всю работу во дворе, когда еще ходил в школу. И он отлично знал, что твоего отца зовут не Сэм.

– Ничего не понимаю.

– И я тоже не понимаю. И мне все это очень не нравится.

– Значит, он вел себя странно и к тому же следил за нами?

– Я в этом уверен. Слишком много совпадений, учитывая твой приезд.

Я повернулся:

– Пойду за ним и все выясню.

– Нет, не надо.

– Я ему ничего не сделаю. Есть другие способы.

– Пусть он лучше думает, что провел нас. Это может заставить его сказать или сделать что-то, что его выдаст. С другой стороны, то, что сделаешь ты, пусть даже применив волшебство, может его вспугнуть, и он заподозрит, что его раскусили. А это нам ни к чему. Пусть уж все идет как идет, и будь благодарен, что ты теперь предупрежден.

– Ты прав, – согласился я. – Это разумно. Ладно, пусть будет по-твоему.

– Давай-ка отправимся домой, а потом поедем завтракать в город. Я хочу заехать в контору, взять почту и кое-кому позвонить. В два часа мне необходимо встретиться с клиентом. Ты тем временем можешь взять машину.

– Отлично.

Пока мы, возвращаясь, шли вдоль берега, я кое-что обдумывал. Биллу я рассказал не все. Например, не было причины сообщать ему о невидимой удавке-проволоке, обвивавшей мое запястье. Одно из достоинств этой проволоки заключалось в том, что она предупреждает, если замышляется что-то недоброе по отношению ко мне. Так было с Люком почти два года назад, пока мы не стали друзьями. Каковы бы ни были причины необычного поведения Джорджа Хансена, Фракир не подал мне знака. Смешно, конечно, но что-то в его манере говорить, в том, как он произносил слова, казалось мне знакомым. Пока Билл занимался после ленча своими делами, я воспользовался его машиной и немного прокатился. Я направился туда, где мой отец проживал несколько лет назад. Хотя я когда-то и бывал там несколько раз, но никогда еще не заходил в сам дом. Наверное, как мне сейчас кажется, потому, что не было для того стоящей причины. Я остановился на обочине дороги и посмотрел на дом снизу. Билл рассказал, что сейчас в нем проживает молодая пара с детьми. Об этом я и сам мог догадаться по разбросанным во дворе игрушкам. Мне захотелось узнать, что это такое – детство в таком доме. Возможно, я тоже мог бы вырасти в нем. У дома был опрятный, ухоженный и даже веселый вид. Я подумал, что люди эти, должно быть, счастливы. И еще я подумал об отце, где может он сейчас быть, если только он еще среди живых. Через его Карту с ним никто не мог связаться, хотя факт этот ничего особенного не доказывал. Существует ряд способов, которыми можно заблокировать посылку через Карту. И один из таких способов он и применил, хотя думать об этом не хотелось. Ходили слухи, что отец сошел с ума во Дворе Хаоса – подействовало проклятие, наложенное моей матерью, и что сейчас он бесцельно скитается среди Отражений. Мать вообще отказалась со мной разговаривать на эту тему. Другие говорят, что он скрылся в собственной вселенной и не вернулся оттуда, что вполне можно вывести из зоны досягаемости через Карту. Третья версия гласила, что он просто исчез в какой-то момент после того, как покинул Двор. Некоторые мои родственники утверждали, что сами видели, как он покидал Двор после своего краткого пребывания там. И были еще такие, что встречали его потом в самых разных местах, весьма удаленных друг от друга, и встречи эти неизменно говорили об изменившемся характере, о странном поведении. Он вел себя чудаковато, если не считать хуже. Один из очевидцев рассказывал мне, что видел отца в компании с немой танцовщицей, с которой он путешествовал и общался на языке знаков. И сам он тоже не был склонен к разговорам. Другой описывал его как громогласного пьяницу, выгнавшего всех из низкого пошиба таверны, чтобы без помех наслаждаться игрой музыкантов. Я не могу поручиться за достоверность всех рассказов. Мне потребовалось изрядно поискать, чтобы наскрести хотя бы пригоршню слухов. С помощью вызова Логруса, я также не мог его обнаружить, хотя и пробовал множество раз. Конечно, если он и в самом деле был очень уж далеко, то концентрация моей воли могла оказаться просто недостаточной. Другими словами, никаких достоверных сведений об отце у меня не было, как не было ни малейшего понятия, где, черт побери, находится он сейчас. Я сильно жалел об этом, потому что единственная настоящая наша встреча произошла за пределами Двора Хаоса в день битвы Падения Лабиринта, когда он рассказал мне длинную историю своей жизни. Этот день перевернул все мое существование. Я принял решение покинуть Двор, чтобы искать знания и опыт в мире Отражений, где так долго жил отец. Я чувствовал потребность получше узнать этот мир для того, чтобы лучше понять отца. И вот сейчас, когда, я чего-то в этом достиг, отца со мной уже не было, чтобы мы могли продолжить наш разговор на равных. Мне казалось, что вскоре я смогу испытать новый способ поиска. И вот теперь, когда проект «Колесо-призрак» практически был в стадии воплощения, мне свалилась на голову первая навозная лепешка. Следуя заранее продуманным маршрутом, я должен был завершить свое путешествие у Билла. И через месяц или два планировал направиться в мой приют-аномалию для окончательного завершения работы, чтобы приняться потом за новую. А сейчас… захлестнули другие дела. Сначала нужно разделаться с ними, и только тогда я смогу продолжить поиски. Я медленно проезжал мимо дома. Сквозь открытые ворота доносилась музыка. Нет, лучше не знать, что там внутри. Иногда маленькая загадка предпочтительнее знания наверняка. Вечером этого же дня я сидел на крыльце с Биллом. Мы только что пообедали, и я размышлял над тем, что еще стоит ему рассказать. Поскольку я все время отмалчивался, он начал разговор сам. Вернее, продолжил.

– Вот еще, например, – сказал он.

– Да?

– Дон Мартинес завязал с тобой разговор, намекая на попытку Люка найти вкладчиков в новую компанию по производству компьютеров. И у тебя создалось впечатление, что это была лишь уловка, с помощью которой он был намерен усыпить твою бдительность, а потом ударить вопросом об Амбере и Хаосе?

– Верно.

– Но позже Люк затронул вопрос о новой компьютерной фирме. И настаивал на том, что еще не входил пока в контакт с потенциальными вкладчиками и никогда не слышал о Доне Мартинесе. Когда он увидел Мартинеса мертвым, то продолжал настаивать, что никогда его не встречал раньше.

Я кивнул.

– Значит, или Люк тебе лгал, или Мартинес каким-то образом пронюхал о планах Люка.

– Не думаю, чтобы Люк говорил неправду, – сказал я. – Я немало думал над этим. Зная Люка так, как знаю его я, просто не могу поверить, чтобы он стал искать вкладчиков до того, как уверился, что есть во что вкладывать их деньги. Это больше похоже на единственное действительно случайное совпадение во всем, что до сих пор случалось. Я почему-то уверен, что Мартинес знал о Люке очень многое, просто ему требовалась, как заключительный штрих, информация об Амбере и Дворе Хаоса. Он крайне хитер и на основании того, что было ему известно, придумал легенду, выглядевшую для меня убедительно. Он ведь хорошо знал, что я работал с Люком в одной компании.

– Вполне возможно, – заметил Билл. – Но потом, когда Люк в самом деле…

– Мне начинает казаться, – перебил я его, – что история Люка тоже липа.

– Я не совсем улавливаю…

– Я думаю, что он сочинил ее примерно тем же способом, что и Мартинес. Чтобы она звучала правдоподобно и чтобы он мог получить от меня нужную информацию.

– Я совсем запутался. Какую информацию?

– О моем «Колесе-призраке». Он хотел знать, что это такое.

– И был разочарован, узнав, что это лишь упражнения для ума, игра конструктивной фантазии, а вовсе не основание для создания новой компании?

Я кивнул, улыбнувшись, и Билл эту улыбку не пропустил.

– Это не все? – спросил он. – Погоди… Так, значит, ты мне тоже лгал. Это нечто реальное?

– Да.

– Вероятно, мне не следует даже спрашивать – если только ты сам не сочтешь нужным сказать мне. Если это что-то в самом деле очень важное, то ведь у меня могут вырвать эти сведения, понимаешь? Я с трудом переношу боль. Подумай об этом.

Некоторое время я сидел, размышляя.

– Подозреваю, что это и вправду могло бы иметь значение, – сказал я, наконец. – Но косвенным образом, совсем не так, как предполагаешь ты. И не для Люка или кого-то еще – потому что никто, кроме меня, даже не представляет, что это такое. Я даже не могу предположить, как такая переменная войдет в уравнение за пределами простого любопытства Люка. Поэтому, видимо, я последую твоему совету и не стану говорить об этом.

– Меня это вполне устроит. Потом остается еще загадка исчезновения Люка…

В другой комнате зазвонил телефон.

– Извини, – буркнул Билл.

Он поднялся и ушел на кухню.

Несколькими секундами спустя он крикнул.

– Мерль, это тебя!

Войдя на кухню, я посмотрел на Билла вопросительно, но он пожал плечами и отрицательно покачал головой. Я сразу, вспомнил, где стоят еще два телефонных аппарата, махнул Биллу рукой в направлении кабинета и пантомимой изобразил, будто снимаю трубку и прикладываю ее к уху. Билл улыбнулся и понимающе кивнул. Я снял трубку и немного подождал, пока не услышал щелчок, только после этого я заговорил. Пусть на том конце телефонного провода думают, что я поднял трубку второго телефона.

– Алло, – сказал я.

– Мерль Кори?

– Да.

– Мне необходимы некоторые сведения, которыми вы, думаю, располагаете.

Голос был мужской и, казалось, знакомый, но я не мог вспомнить, чей.

– С кем я разговариваю?

– Простите, этого я вам сказать не могу.

– Тогда я отвечу на ваш вопрос так же.

– Но, по крайней мере, позвольте спросить!

– Валяйте, спрашивайте.

– Хорошо. Вы с Люком Гейнардом друзья, так ведь?

Он сделал паузу.

– Допустим.

– Вы слышали от него упоминание об Амбере и Дворе Хаоса?

Это было скорее утверждение, чем вопрос.

– Возможно.

– А вы сами что-нибудь знаете об этих местах?

Это уже вопрос.

– Возможно, – снова сказал я.

– Пожалуйста, это серьезно. Мне нужно что-то большее, чем «возможно».

– Извините, но больше вы ничего не услышите, если не сообщите, с кем я разговариваю и зачем вам нужны эти сведения.

– Я мог бы оказать вам большую услугу, если бы вы были со мной откровенны.

Я едва успел удержаться от ответа, сердце мое бешено заколотилось. Последнее предложение было произнесено на тари. Я молчал.

– Что ж, не вышло, – сказал незнакомец, явно надеявшийся, что я ему отвечу на тари, – и я до сих пор не понимаю…

– Чего вы не понимаете? – поинтересовался я.

– Он или вы из тех мест, о которых я спрашиваю?

– Но скажите, какое это имеет к вам отношение?

– Потому что одному из вас может угрожать большая опасность.

– Тому, кто родом из тех мест, или наоборот? – уточнил я.

– Этого я вам сказать не могу. Не могу позволить себе еще одну ошибку.

– Что вы подразумеваете под «ошибкой»?

– Вы не хотите мне говорить, опасаясь за себя, или не хотите подвести друга?

– Возможно, я бы вам сказал, если бы знал, что вы говорите правду. Но пока эта опасность может исходить и от вас.

– Уверяю вас, что я только лишь пытаюсь помочь тому, кто в этой помощи действительно нуждается.

– Слова, слова, слова… Допустим, что мы оба оттуда.

– О, боже! – вздохнули на том конце провода. – Нет, этого не может быть.

– Почему нет?

– Неважно. Что я должен сделать, чтобы убедить вас?

– М-м-м… Одну минуту. Я должен подумать. Ну, хорошо. Что вы скажете о таком предложении? Давайте встретимся. Место встречи вы выбираете сами. Когда я вас увижу, мы сможем обменяться нужными сведениями. Моя информация в обмен на вашу, – пока все карты не будут выложены на стол.

Последовала длительная пауза.

– Вы настаиваете именно на этом?

– Да!

– Мне нужно это обдумать. Я с вами вскоре свяжусь снова.

– Минутку!

– Да?

– Если этот человек – я, грозит ли мне опасность сейчас?

– Думаю, да.

Он повесил трубку. Я ухитрился вздохнуть и выругаться одновременно, пока опускал трубку на рычаг. Похоже, люди, знающие о моих неприятностях, прячутся на каждом углу. В кухню вошел Билл. По его лицу было видно, что он озадачен.

– Черт побери, как он узнал, что ты здесь? – были его первые слова.

– То же самое могу спросить и я. Придумай другой вопрос.

– Придумаю. Если он и в самом деле захочет с тобой встретиться, ты пойдешь?

– Еще бы! Я хочу увидеть этого парня.

– Но, как ты сам понимаешь, опасность может исходить и от него. Мне это совсем не нравится.

– Я тоже не в восторге. Но ничего другого я предложить не мог.

– Ладно, решать тебе. Очень жаль, что невозможно найти этого типа раньше.

– Да, было бы неплохо.

– Послушай, а почему бы его немного не подтолкнуть?

– Если подскажешь, как…

– Он держался несколько нервно, и, мне кажется, твое предложение ему понравилось не больше, чем мне. Давай не станем рассиживаться здесь и ждать его звонка. Пусть не думает, что ты с замиранием сердца ждешь его ответа. Пусть понервничает сам. Давай, соверши пару заклинаний, добудь себе новый костюм, и поедем на пару часов в клуб. Спасем мой холодильник от полного истощения, которым ему угрожает наш аппетит.

– Это идея, – согласился я. – Первоначально все задумывалось, как каникулы. И теперь это и вправду чем-то напоминает каникулы.

С помощью безымянного Отражения я обновил свой гардероб, чуть подровнял бороду, принял душ и оделся. Затем мы поехали в клуб и поужинали на его террасе, наслаждаясь прекрасным вечером. Он был теплым и звездным, лунный свет лился с неба, как молоко. По взаимному соглашению мы с Биллом воздерживались от дальнейшего обсуждения моих проблем. Билл, похоже, знал всех посетителей клуба, поэтому я почувствовал себя совершенно свободно. Давно уже у меня не было возможности так приятно расслабиться. Позднее мы зашли в клубный бар, который, как я понял, был любимым «водопоем» отца. Из соседней комнаты доносились звуки танцевальной музыки, что тоже было мне по душе.

– Да, это отличная идея, – произнес я. – Спасибо, Билл.

– Не за что. Мы тут с твоим стариком не раз сиживали. Кстати, ты случайно не…

– Нет, об отце никаких новостей.

– Извини.

– Я сообщу тебе, если что-нибудь узнаю.

– Конечно. Извини.

За полночь мы без особых происшествий вернулись домой. И никто за нами не следил. Мы пожелали друг другу спокойной ночи, и я отправился прямо в свою комнату. Там я сбросил с плеч новый пиджак, повесил его в шкаф, скинул с ног новые туфли и поставил их туда же. И вдруг на кровати, на подушке, заметил белый прямоугольник. Я схватил записку. «Жаль, что вас не было дома, – писалось в ней крупными печатными буквами. – Но я видел вас в клубе и, конечно, понимаю ваше желание провести вечер вне дома. У меня возникла идея. Давайте встретимся завтра там же, в баре, в 10 вечера. Я буду чувствовать себя гораздо уверенней, если вокруг будет множество людей, но никто не будет прислушиваться к нам».

Проклятье! Первым моим побуждением было позвать Билла. Но потом я подумал, что помочь он все равно ничем не сможет и только не сумеет от волнения уснуть, а сон Биллу требовался, вероятно, гораздо больше, чем мне. Поэтому я сложил записку и сунул ее в карман рубашки, а потом повесил ее в шкаф. Сон мой не был оживлен даже каким-нибудь завалящим кошмаром. Я спал глубоко и крепко, зная, что в случае опасности Фракир разбудит меня. Честно говоря, я проспал даже больше, чем нужно, и чувствовал себя прекрасно. Утро выдалось солнечным, вокруг распевали птицы. Умывшись и причесавшись, я спустился на нижний этаж и совершил небольшой налет в Отражение за новыми брюками и рубашкой. На столе в кухне лежала записка. Я уже несколько устал их обнаруживать, но эта была от Билла. Он извинялся за то, что ему необходимо на некоторое время съездить по делам в город, в контору, а я могу позавтракать всем, что обнаружится и холодильнике. Я заглянул в холодильник, извлек оттуда несколько бутылочек, кусок мускусной дыни и стакан апельсинового сока. Поставил варить кофе, и к тому времени, когда я заканчивал свой нехитрый завтрак, он уже был готов. С чашкой в руках я вышел на крыльцо. Присев на ступеньку, я принялся размышлять о том, не следует ли мне оставить собственную записку и двигаться дальше. Мой загадочный корреспондент – предположительно «Н» – один раз звонил мне сюда и один раз проник в дом. Каким образом «Н» пронюхал о моем присутствии, было уже не существенно. Это был дом друга, и, хотя я не имел ничего против того, чтобы делиться с друзьями некоторыми проблемами, мне не хотелось подвергать их опасности. Но был уже день, а встреча должна состояться сегодня вечером. И вскоре я принял достаточно твердое решение. Глупо было сдаваться сейчас. Будет даже лучше, если я останусь здесь до самой встречи. Я смогу следить за ходом событий и охранять Билла, если вдруг что-то произойдет. Я вдруг вообразил, как некто, угрожая пистолетом, заставляет Билла написать записку, потом похищает его в качестве заложника, чтобы оказать на меня давление и заставить отвечать на свои вопросы. Я поспешил на кухню и позвонил Биллу в контору. После второго гудка мне ответил Гораций Клайпер, его служебный секретарь.

– Привет, это Мерль Кори. Мистер Рот у себя?

– Да, но сейчас у него клиент. Попросить его позвонить вам позднее?

– Нет, это не столь важно. Мы с ним скоро увидимся. Не беспокойте его. Благодарю.

Я нацедил себе новую чашку кофе и вернулся на крыльцо. Нет, такие вещи вредны для нервов. Я решил, что, если этим вечером дело не решится, я уеду.

Из-за угла дома показался человек.

– Привет, Мерль.

Это был Джордж Хансен. Фракир тончайшим пульсом сжал мое запястье, точно хотел предупредить меня, но потом передумал. Хотелось бы знать, почему. Двусмысленно. Необычно.

– Привет, Джордж? Как жизнь?

– Превосходно. Мистер Рот дома?

– К сожалению, нет. Ему нужно было съездить в город. Кажется, к ленчу он вернется.

– А-а-а… Он несколько дней назад просил зайти, чтобы поговорить насчет работы, которую нужно для него сделать.

Он подошел поближе и протянул для пожатия руку, поставив при этом одну ногу на ступеньку крыльца.

Я покачал головой:

– Ничем не могу помочь. Он мне об этом ничего не говорил. Придется вам зайти сюда попозже.

Он кивнул, вытащил пачку сигарет, прикурил. На этот раз майка у него была с надписью «Пинк Флойд».

– Как вам тут нравится? – спросил он.

– Отличное местечко. Не хотите ли чашечку кофе?

– Не возражаю.

Я поднялся, направляясь на кухню.

– Немного сахара и сливок, – добавил он мне вслед.

Я приготовил ему кофе, а когда вернулся на крыльцо, Джордж уже занимал второй стул.

– Спасибо.

Попробовав кофе, он вновь обратился ко мне.

– Я знаю, вашего отца звали Карл, хотя мистер Рот сказал Сэм. Его память, наверное, дала осечку.

– Или язык, – сказал я.

Он улыбнулся. Что-то странное было в его манере разговаривать. Голос у него был почти как тот, что я слышал по телефону прошлым вечером, хотя тот говорил намеренно замедленно, чтобы его трудно было узнать. Но меня волновала не эта похожесть.

– Он ведь был отставным офицером, военным, да? И еще работал кем-то вроде правительственного консультанта?

– Да.

– А где он сейчас?

– Путешествует.

– И вы с ним должны встретиться?

– Надеюсь.

– Было бы здорово, – улыбнулся он, затягиваясь сигаретой и одновременно делая глоток кофе.

– Но вас я что-то не припоминаю, – вдруг добавил он. – Вы ведь не жили с отцом, да?

– Нет, я вырос с матерью, потом жил у родственников.

– Наверное далеко отсюда?

Я кивнул:

– За морем.

– А как ее звали?

Я едва не сказал ему. Не знаю, отчего. Но в последнюю минуту изменил ее имя на Дороти. Я вовремя взглянул на Джорджа, чтобы заметить, как он поджал губы. Он изучающе смотрел на меня.

– А почему вы спрашиваете?

– Так, без особой причины. Генетически запрограммированное любопытство. Моя мать была первой городской сплетницей.

Он засмеялся и сделал изрядный глоток кофе.

– А вы надолго к нам? – спросил он, помолчав.

– Трудно сказать. Вероятно, нет.

– Ну, надеюсь, вам у нас понравится. – он допил свой кофе и поставил пустую чашку на перила. Потом встал, потянулся и добавил: Приятно было с вами потолковать.

Сходя по ступенькам, он оглянулся.

– Думается, у вас впереди дальний путь. Желаю удачи.

– У вас тоже, вероятно, – сказал я. – У вас есть дар слова.

– Спасибо за кофе. Еще увидимся.

– Пока.

Он повернул за угол и пропал. Я был в недоумении и не знал, как все это понимать. Но, попытавшись проанализировать поведение этого парня, сдался. Когда молчит вдохновение, рассудок быстро теряет силы.

Когда вернулся Билл, я как раз делал себе сэндвич, поэтому приготовил и на его долю. Он тем временем переоделся.