Текст книги "Девять принцев Амбера .Тетралогия"

Автор книги: Роджер Джозеф Желязны

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 49 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

Роджер Желязны
Девять принцев Амбера. Выпуск 15/2

Знаменья судьбы

1

Сидеть и ждать, когда тебя снова попытаются убить – все равно, что терпеть занозу в заднице. Но сегодня было тридцатое апреля, и значит это обязательно должно было случиться опять, как обычно и случалось в этот день. В свое время я попытался разобраться, что же происходит, и теперь, по крайней мере, знал, когда этого следует ждать в очередной раз. До сих пор я был слишком занят, чтобы что-нибудь предпринять. Но теперь наконец-то моя работа была закончена. И я оставался здесь только из-за этого. Я решил, что перед отъездом должен все же разобраться с этим делом и узнать, кто же за мной охотится. Я выбрался из постели, принял душ, почистил зубы. Бриться, к счастью, не надо было, так как я опять отрастил бороду. Неясные тревоги меня сегодня не мучили, как это было в этот же самый день три года назад. Тогда я проснулся с головной болью и дурными предчувствиями, распахнул поскорей окна, побежал на кухню и увидел, что все газовые горелки у плиты включены на полную катушку, но не горят. Сегодняшний день был непохож и на тридцатое апреля два года назад, когда еще до рассвета меня разбудил запах дыма. Оказалось, что в квартире начался пожар. И потому сегодня я на всякий случай старался не становиться под люстру – а вдруг лампочки наполнены чем-то горючим? И вместо того, чтобы включить свет, перевел все выключатели на положение «Выкл.»Но пока что сегодня еще ничего не случилось. Как правило, с вечера я настраиваю реле времени кофеварки. Но сегодня утром я решил сварить кофе сам. Я поставил на плиту кастрюлю с водой, насыпал кофе и, в ожидании, когда он закипит, стал проверять уложенные вещи. Все, что было для меня в моей квартире ценного, уместилось в двух обычных ящиках – одежда, книги, несколько картин, кое-какие инструменты, несколько сувениров и прочее. И рюкзак вошла смена белья, спортивный легкий свитер, пачка чеков для путешествующих. Гимнастикой я в это утро не занимался. Я попивал кофе, прохаживаясь от окна к окну, и разглядывал здания на противоположной стороне улицы. В прошлом году кто-то пальнул оттуда по мне из винтовки. В мыслях я вернулся к тому времени, когда все это случилось в первый раз. Семь лет назад ясным весенним деньком я спокойно шел по улице, и вдруг приближающийся грузовик резко свернул в мою сторону, перелетел через обочину и едва не размазал меня по кирпичной стене. Мне удалось в последний момент выскочить из-под колес. Водитель же скончался, не приходя в сознание. Этот случаи показался мне одним из печальных происшествий, которые время от времени вторгаются в нашу жизнь. Однако на следующий год, в этот же день, поздним вечером я возвращался домой от своей приятельницы, и на меня напали трое незнакомцев – один с ножом, двое с обрезками трубы. При этом они не снизошли даже до простого бандитского ритуала, который предписывает попросить сначала закурить или одолжить им бумажник. Справиться с ними было нетрудно. Я уложил их на асфальт у порога магазина пластинок. И хотя всю остальную часть дороги я размышлял над тем, что произошло, я только на следующий день вспомнил, что вчера была годовщина происшествия с грузовиком. Но даже вспомнив, я отмахнулся от этой верной мысли, объяснив все это простым, хотя и странным, совпадением. Случай с бомбой в посылке, разворотившей половину соседней квартиры на следующий год, заставил меня задуматься над статистическим характером реальности. Возможно, только от одного моего присутствия здесь она подверглась перенапряжению. Но события следующих лет подтвердили мои предположения, которые переросли в уверенность. Кому-то доставляло наслаждение совершать покушения на меня раз в год. Вот так, все оказалось очень просто. Попытка не удавалась, следовала пауза в один год, и она повторялась еще раз. Все это казалось почти игрой. Но в этом году я тоже решил принять участие в этой игре. Меня волновало то, что он – она или оно – никогда во всем этом не принимал участие лично, а предпочитал хитрости – технические устройства, ловушки, наемных лиц. Эту личность я собираюсь здесь и далее обозначать заглавной буквой «Н». В моей терминологии это означает «подлец», иногда «придурок». Что же касается общепринятого обозначения «X», то от частого употребления оно стало слишком затертым и потому не годилось для меня. Я помыл чашку и кофейник, поставил их на полку, взял сумку и вышел из дому. Мистера Маллинга не было, я оставил ключ в его почтовом ящике и отправился завтракать в ближайшее кафе. Движение на улице было обычным. Машины ехали не спеша. Я шел медленно, прислушиваясь и приглядываясь ко всему, что меня окружало. Утро было свежим, оно обещало прекрасный день. До кафе я добрался целым и невредимым. Занял место возле окна. Едва ко мне подошел официант, чтобы взять заказ, как я увидел знакомого, шагавшего вдоль тротуара. Это был бывший мой однокашник, позднее товарищ по работе, Лукас Гейнард. Он был шести футов росту и, несмотря на сломанный нос, симпатичный. Манера говорить у него была, как у продавца. Собственно говоря, он им и был. Я постучал в окно. Он заметил меня, помахал рукой и вошел в кафе.

– Мерль, я не ошибся, – улыбнулся Лукас, усаживаясь напротив. Он хлопнул меня по плечу и тут же забрал у меня меню. – Я не застал тебя дома и решил, что ты можешь оказаться здесь.

Он принялся изучать меню.

– Почему? – спросил я.

– Если вы еще не выбрали, я подойду позже, – сказал официант.

– Не надо, – ответил Люк и зачитал монументальный заказ. Я добавил немного от себя.

– Потому что ты не меняешь привычек, – пояснил Люк, вернувшись к нашему разговору.

– Привычек? – удивился я. – Но я тут почти никогда не ем.

– Знаю. Но ты всегда заходишь сюда, когда у тебя поднимается давление. Например, перед экзаменами… или когда тебя что-то тревожит.

– Гм… – промычал я. В этом в самом деле что-то было, хотя никогда раньше я ничего подобного за собой не замечал. Я повертел пепельницу с уменьшенным вариантом рисунка на цветном стекле двери. – Не знаю, так ли это. И почему ты решил, что именно сейчас что-то должно меня тревожить?

– Я знаю твой синдром, связанный с тридцатым апреля, который развился у тебя из-за нескольких совпадений.

– Более, чем нескольких. Но я тебе о них никогда не рассказывал.

– Выходит, ты до сих пор веришь в это?

– Да.

Он пожал плечами. Подошел официант и налил нам кофе.

– Ладно, – сказал он, наконец – Сегодня это уже произошло?

– Нет.

– Очень скверно. Надеюсь, думать тебе это не мешает?

Я отпил кофе:

– Никаких проблем.

– Прекрасно, – он вздохнул и потянулся. – Слушай, я только вчера вернулся в город…

– Удачно съездил?

– Поставил новый рекорд по сбыту!

– Грандиозно.

– Во всяком случае… Я только что узнал, что ты уходишь. Мне сказали в конторе.

– Ага. Я ушел примерно месяц назад.

– Миллер пытался связаться с тобой. Но до тебя невозможно дозвониться, ты же отключил телефон. Он даже пару раз заезжал к тебе, но не застал тебя дома.

– Очень сожалею.

– Он хочет, чтобы ты вернулся.

– Нет, там для меня все кончено.

– Погоди, выслушай сначала, что он предлагает. Бреди делает по служебной лестнице прыжок вверх, и ты становишься новым шефом КБ… Двадцать процентов надбавки к жалованию. Он просил передать тебе это.

– Я тихо засмеялся:

– В самом деле, дружище, все это звучит совсем неплохо. Но, как я уже сказал, здесь для меня все кончено.

– О – его глаза блеснули, и он лукаво улыбнулся. – Значит, у тебя и в самом деле есть что-то на примете. Миллер об этом догадывается. Ладно, тогда он просил узнать, что предлагают тебе эти парни. Он постарается дать больше, чего бы это ему ни стоило.

Я покачал головой:

– Боюсь, что ничего не выйдет. Я исчерпал себя. Точка. Я не желаю возвращаться. И в другую фирму я тоже не собираюсь переходить. Просто, в этой сфере я больше не работаю. Зверски устал от компьютеров.

– Но ведь твой мозг создан для этой работы. Ты первоклассный специалист! Думаешь заняться преподаванием?

– Нет.

– Вот, черт. Но чем-то ты должен заниматься? Ты что, разбогател?

– Нет. Наверное я немного попутешествую. Я слишком долго сидел на одном месте.

Люк взял чашку с кофе и осушил ее. Потом облокотился на спинку стула, сцепил ладони на животе и прикрыл глаза. Некоторое время он сидел молча.

– Значит, ты говоришь, все кончено, – сказал он наконец. – Все кончено с этой работой и с этим городом? Или же ты имел в виду еще что-то?

– Не совсем тебя понимаю.

– Еще в колледже у тебя было свойство… исчезать. Время от времени ты пропадал, затем вновь объявлялся. Создавалось впечатление какой-то двойной жизни. Живешь, а как – не поймешь. Это как-то связано с твоим отъездом?

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

– Конечно, понимаешь, – улыбнулся он и, когда я промолчал, добавил: – Что ж, желаю удачи… что бы это ни означало.

Непоседа, весь в движении, Люк и сейчас крутил кольцо для ключей. Мы выпили по второй чашечке кофе. Люк звякал ключами и брелоком из голубого камня. Наконец, подали наш завтрак, и некоторое время мы ели молча. Потом он спросил:

– «Звездная вспышка» еще у тебя?

– Нет. Продал прошлой осенью, – объяснил я. – Я был так занят, что ходить под парусами не оставалось времени. Не мог смотреть, как она гниет без дела.

– Это плохо, – кивнул он. – Мы на ней славно походили еще в колледже. И потом… Я был бы не прочь выйти на ней еще разок, чтобы вспомнить старые времена.

– Да.

– Слушай, ты давно видел Джулию?

– Мы не виделись с тех пор, как расстались. Кажется, она сейчас встречается с парнем по имени Рик. А ты?

– Заезжал к ней вчера вечером.

– Зачем?

Он пожал плечами.

– Она была из нашей команды… а в последнее время нас разбросало по всему свету… нас всех.

– Как она?

– По-прежнему отлично выглядит. Она спрашивала о тебе. И просила передать тебе вот это.

Он достал из внутреннего кармана пиджака запечатанный конверт и протянул его мне. На конверте почерком Джулии было написано мое имя. Я распечатал послание и прочитал:

«Мерль!

Я была неправа. Я хорошо знаю, кто ты, тебе грозит опасность. Я должна тебя увидеть. У меня есть предмет, необходимый тебе. Это очень важно. Пожалуйста, позвони или зайди как можно скорее. Твоя любящая Джулия».

– Спасибо, – поблагодарил я и, открыв сумку, спрятал туда конверт. Письмо в равной степени и озадачило, и растревожило меня. Нужно было решать, что делать. Моя привязанность к ней оказалась гораздо большей, чем я думал. И все же я совсем не был уверен, что хочу снова с ней встретиться. И что она имеет в виду, когда пишет, что знает, кто я такой? Но ответа на эти вопросы не было, и я постарался выбросить мысли о Джулии из головы. Некоторое время я молча пил кофе, следил через окно за машинами на улице, вспоминал свою первую встречу с Люком. Тогда мы оба были первокурсниками в нашем «фехтовальном клубе». Он был отличным мастером.

– Ты еще фехтуешь? – поинтересовался я.

– Иногда. А ты?

– Время от времени.

– Мы так с тобой и не выяснили, кто из нас сильнее.

– Теперь на это уже нет времени, – пожалел я.

Он тихо рассмеялся и несколько раз сделал выпад ножом и мою сторону.

– Когда уезжаешь?

– Вероятно, завтра… Осталось уладить кое-какие мелочи. Как только покончу с ними и… в путь-дорогу.

– А куда держишь путь?

– Туда и сюда. Еще не решил окончательно.

– Ты ненормальный.

– Раньше это называлось «вандер-яр» «год скитаний». Свой собственный я по возрасту уже пропустил, значит, надо наверстывать. Согласен?

– Вообще-то звучит весьма заманчиво. Наверное, и мне нужно будет как-нибудь попробовать.

– Возможно. Я думал, что ты прошел через этот период еще в колледже.

– Что ты имеешь в виду?

– Не только я один имел привычку исчезать на время.

– А, это… – взмахом руки он словно бы отбросил мои предположения. – Это были деловые поездки. Приходилось как-то оплачивать счета. Ты думаешь навестить предков?

Странный вопрос. Ни один из нас никогда раньше не упоминал о родителях. Разве что в самых общих словах.

– Едва ли, – заявил я. – А как поживают твои?

Он поднял на меня глаза и некоторое время мы молча смотрели друг на друга. Его вечная улыбка стала еще шире.

– Трудно сказать, – ответил он. – У нас нет связи, в некотором смысле.

Я тоже улыбнулся.

– Это чувство мне знакомо.

Мы доели завтрак и выпили по последней чашке кофе.

– Значит с Миллером ты разговаривать не будешь?

– Нет.

Он пожал плечами. Нам принесли счет, и Люк мгновенно перехватил его.

– Сегодня угощаю я, – заявил он. – В конце концов, я-то работаю!

– Спасибо. Может быть, когда-нибудь мне тоже удастся угостить тебя обедом. Ты где остановился?

– Секунду… – он сунул руку в карман рубашки, вытащил оттуда коробок спичек и перебросил мне. – Вот. Мотель «Нью Лайн».

– Как насчет шести часов?

– Идет.

Он рассчитался за завтрак, и мы вышли на улицу.

– До встречи, – бросил он.

– Пока.

Пока, Люк Гейнард. Странный человек. Мы были знакомы почти восемь лет. Неплохо проводили время. Почти каждый день бегали трусцой. Входили в легкоатлетическую команду. Соревновались. Иногда назначали свидания одним и тем же девушкам. Решали одни и те же задачи. Он остался таким же – сильным, умным. Как и тогда, он и теперь был той же самой «кошкой, которая гуляет сама по себе». Между нами была какая-то связь, но я не мог ее полностью уловить и понять. Я вернулся к стоянке около своего бывшего дома и прежде, чем забросить в кабину сумку и завести двигатель, заглянул под крышку капота и под днище машины. Потом медленно поехал, глазея по сторонам. Все это было так ново и так интересно восемь лет назад. Теперь я знал этот город наизусть и говорил всему, что меня окружало, «прощай». За последнюю неделю я сказал то же самое всем, кто что-нибудь для меня значил. Кроме Джулии. Лень… Да нет, видно что-то другое. Просто было желание отложить это прощание на потом. Но времени уже не оставалось. Сейчас или никогда, да и к тому же было разбужено и мое любопытство. Я заехал на стоянку у автомата, но когда набрал номер Джулии, мне никто не ответил. Может, теперь она работает по круглосуточному расписанию, и сегодня дневная смена. А, может, просто принимает душ, или пошла в магазин. Я решил поехать к ней домой, чтобы убедиться – так оно и есть. Это было недалеко. К тому же Джулия упоминала о каком-то предмете, который, так она считала, нужен мне. Это неплохой предлог, чтобы повидать ее перед отъездом. Я колесил по округе, пока не нашел место для стоянки, запер дверцу машины, дошел до угла и повернул направо. День стал жарче. Где-то неподалеку лаяла собака. Я миновал квартал и подошел к огромному викторианскому особняку, переделанному в многоквартирный дом. С фасада окон не было видно. Она жила на последнем этаже, и они выходили на противоположную сторону. Шагая по дорожке, ведущей к парадному, я старался отогнать воспоминания, но напрасно. Вместе с ними нахлынули на меня прежние чувства. Я остановился. Глупо было приезжать сюда. Зачем? Зачем тревожить то, о чем я уже даже не тосковал. И все же… Черт! Мне и в самом деле хотелось увидеть ее. И поздно было давать задний ход. Я поднялся на крыльцо. Дверь подъезда была приоткрыта, и я вошел. То же фойе. Та же бледная фиалка с пыльными листьями, перед зеркалом в золотой раме, в горшке на столике. Зеркало, которое не раз отражало, слегка искривляя при этом, наши объятия. Лицо мое дрогнуло в его глубине, когда я прошел мимо. Я начал подниматься по лестнице, покрытой зеленой ковровой дорожкой. Откуда-то вновь донесся лай собаки. Первый пролет не вызвал у меня никаких подозрений. Все было таким же, как всегда. Я миновал несколько ступенек, прошел мимо блеклых гравюр на стене и стал взбираться по ступенькам второго прохода. И тут вдруг послышался звук, напоминающий царапание, потом словно бы что-то покатилось по деревянному полу – бутылка или ваза. Может почудилось? Снова тишина, не считая шелеста ветра в кронах деревьев. В глубине моей души шевельнулось дурное предчувствие, и я ускорил шаги. У конца пролета я задержался. Все вроде было в порядке, если бы не этот непонятный запах. Я не мог определить, что это такое, – в нос ударило что-то сладкое, влажное, наверняка скользкое. Я подошел к двери и несколько секунд стоял молча, чего-то ожидая. Здесь запах казался сильнее, но никаких звуков слышно не было. Я тихо постучал в деревянную дверь. На мгновение мне показалось, что из-за нее донесся какой-то шорох, но только на мгновение. Я снова постучал.

– Джулия! – позвал я. – Это я… Мерль.

Тишина. Я постучал громче. Что-то с грохотом повалилось. Я подергал ручку. Заперто.

Я дернул, рванул и вырвал ручку двери вместе с замком. Потом шагнул в сторону и несколько секунд выждал. Приоткрыл дверь и снова подождал. Новых звуков не последовало, а в щель мне был виден лишь участок стены и пола, акварель на стене, кусочек красного дивана, зеленый ковер. Я приоткрыл дверь еще немного. Все оставалось без изменений. Но запах стал еще сильней. Я отступил в сторону и еще сильнее надавил на дверь. Ничего… ничего… ничего… Но когда я увидел ее, то сразу отдернул руку. Она лежала поперек комнаты. В крови… Кровь была повсюду – на полу, на ковре, на перевернутой мебели, разорванных подушках… Подавив желание тут же броситься вперед, я медленно шагнул, затем, сделав еще один шаг, переступил порог. В комнате никого не было. Я подошел и присел рядом с ней, почувствовав тошноту. Издали мне не было видно, что у Джулии нет правой руки и половины лица. Она не дышала. На ней было изорванное, испятнанное кровью платье, на шее висел голубой медальон. Кровь залила не только ковер, но и пол, на котором отпечатались кровавые следы. Но это были не следы человека, а отпечатки больших, удлиненных трехпалых лап, с толстыми подушечками и когтями. Сквозняк, которого я почти не замечал, проникавший в комнату через открытую дверь спальни за моей спиной, неожиданно уменьшился. Одновременно, гораздо сильнее стал странный запах. Но тем не менее я ничего не услышал. ОН двигался совершенно бесшумно, но я знал, что ОН там. Я завертелся волчком, переходя из одного положения в другое, разворачиваясь… И увидел зловонную пасть, полную зубов, кровавые губы. Это был огромный зверь, похожий на собаку. Его покрывала жесткая и короткая шерсть, похожая на плесень. Уши его напоминали наросты древесного гриба, большие желто-оранжевые глаза смотрели с дикой яростью. А намерения не вызывали сомнений. Я швырнул в него дверную ручку, которую бессознательно сжимал в руке в течение всей прошедшей минуты. Ручка отскочила от костистого выступа над левым глазом зверя, не причинив ему заметного вреда. Ужасное это существо бесшумно прыгнуло на меня. Те, кто работают на бойнях, знают, что на лбу животного есть точка, находящаяся на пересечении двух линий. Одна линия мысленно проводится от правого уха к левому глазу, вторая от левого уха к правому глазу. И они убивают животное, нацеливая удар на дюйм-два выше точки пересечения. Этому меня научил мой дядя. Правда, он никогда не работал на бойне, но все же знал, как надо убивать. Поэтому я отпрыгнул в сторону и вперед в тот момент, когда существо прыгнуло, и, словно молотом, ударил в смертельную точку. Но оно двигалось быстрее, чем я ожидал. И когда мой кулак достиг цели, чудовище пронеслось мимо. Мускулы шеи помогли ему выдержать мой удар. Тем не менее оно завизжало, потом зверь затряс головой, стремительно развернулся и скова бросился на меня, грозно рыча. При этом чудовищный пес очень высоко подпрыгнул. И я понял, что не успею уклониться. Мой дядя научил меня, как хватать собаку за шкуру по обе стороны шеи, под челюстью. Если собака крупная, то нужно хватать посильнее, быстро и точно. Сейчас у меня не было выбора. Если бы я попытался ударить ногой и промахнулся, то остался бы без ступни. Руки мои взметнулись вперед и вверх, и я постарался не потерять равновесия, когда мы столкнулись. Я был уверен, что животное весит больше меня. Кроме того, приходилось учитывать момент силы. В моем воображении на мгновение мелькнула страшная картина – пес отхватил мне не только пальцы, но даже ладонь. Но мне все же удалось схватить зверя за шкуру под самой челюстью и сжать ее. Я вытянул руку и подался вперед, навстречу толчку. И хотя он был очень сильным, я не только устоял на ногах, но мне удалось еще удержать захват и нейтрализовать инерцию. В моих ушах перекатывалось рычание бестии, всего в футе от моего лица истекала слюной зубастая пасть. И тут я вдруг понял, что не совсем четко представляю, что делать дальше. Если бы это была обыкновенная собака, я мог бы разбить ей голову каким-нибудь подходящим твердым предметом – яремная вена у собак проходит глубоко и нельзя полагаться на прямое давление. Но это было настоящее чудовище, и пальцы мои уже начали слабеть. Кроме того, толкая пасть вверх от себя, я понял, что зверь выше меня ростом, если растянуть его по вертикали. Можно было попробовать пнуть его в мягкое незащищенное брюхо, но тогда я наверняка потерял бы равновесие, кроме того, мне пришлось бы разжать захват, и тогда мой пах оказался бы в опасной близости от его зубов. Но зверь уже успел сбросить мою левую руку, и мне ничего иного не оставалось, как воспользоваться правой. Поэтому я изо всех сил толкнул его и отступил. Я оглядывался по сторонам, стараясь найти хоть какое-нибудь оружие, но под рукой ничего подходящего не оказалось. Зверь вновь стремительно бросился вперед, стараясь вцепиться в мое горло. Он слишком высоко прыгнул, поэтому я не смог ударить его ногой в голову. И уклониться тоже не было никакой возможности. Его передние лапы были на уровне моей груди. И я опять вспомнил дядины советы, надеясь, что и на этот раз они помогут мне. Я поймал зверя за эти лапы и дернул, поворачивая их вниз и назад. Мне пришлось упасть на одно колено, чтобы избежать его пасти. Защищая горло, я наклонил голову как можно ниже. Треснули кости, голова пса опустилась, челюсти его готовы были сомкнуться на моих руках, но я уже вскочил. Зверь отлетел назад, перевернулся, почти сохранив равновесие. Но когда его лапы коснулись пола, он не то застонал, не то зарычал и упал головой вперед. Я уже собирался ударить его ногой, но зверь неожиданно приподнялся и сделал это куда быстрее, чем я предполагал. Он тут же поджал правую переднюю лапу, балансируя на трех остальных и, продолжая рычать, глядел мне прямо в глаза, а из его рта катилась слюна. Я немного сдвинулся влево и занял стойку, которой меня никто никогда не учил, но, к счастью, иногда по наитию я действую очень верно. На этот раз животное двигалось немного медленнее. Возможно, я мог бы ударить его в голову, и все бы обошлось, но я не стал рисковать и в этот раз. И вновь ухватил его за шею под челюстью. Это был уже знакомый мне прием. Я не стал останавливать его движения, и за несколько секунд, которые мне были необходимы, бестия уже не смогла вырваться, как в первый раз. Я развернулся и швырнул его так, что он перевернулся в воздухе, ударившись спиной об окно. Раздался звон бьющегося стекла, страшный пес высадил оконную раму, унося ее с собой, а также вторую штору и карниз с трубкой, на которой висела штора. Я услышал глухой стук, когда он ударился оземь тремя этажами ниже. Поднявшись и выглянув наружу, я увидел, как зверь несколько раз дернулся в конвульсиях и замер. Он лежал на бетонной площадке внутреннего дворика, где мы с Джулией не раз пили в полночь пиво. Я вернулся к лежащей на полу Джулии и взял ее за руку. Я был ужасно зол. За всем этим кто-то стоял. Неужели снова «Н»? Неужели это и было его подарком мне на тридцатое апреля в этом году? У меня возникла уверенность в том, что я не ошибаюсь, и мне захотелось сделать с «Н» то же самое, что я сделал со зверем, которого он использовал против меня. Должна же быть причина? Я встал, прошел в спальню, взял одеяло, накрыл им останки Джулии и машинально стер отпечатки пальцев с дверной ручки, затем начал более тщательно осматривать квартиру. Я нашел их на каминной полке, между стопкой книжек по оккультным наукам – это были дешевые издания, напечатанные на дешевой бумаге и в мягких обложках, и ручными часиками. Коснувшись их, я почувствовал холод и осознал, что все это даже серьезнее, чем я полагал. Они и должны были быть той вещью, о которой она писала. Только они были не мои. Хотя я и узнал их, когда перетасовывал. Это были Карты, похожие и одновременно не похожие на те, которые мне приходилось видеть раньше. Колода была неполной. Несколько отдельных и весьма странных Карт. Когда раздался звук полицейской сирены, я быстро сунул их в боковой карман. Пасьянс будем раскладывать позже. Я протопал вниз по лестнице и, как пробка из бутылки, выскочил через дверь черного хода, никого не встретив по пути. Фидо все еще лежал там, где упал, и все соседние собаки обсуждали это событие вслух. Топча чужие цветочные клумбы, я перепрыгивал через ограды, пробираясь через задние дворики к своей машине, припаркованной на боковой улочке. Несколько минут спустя я уже был далеко от дома Джулии, пытаясь уйти от воспоминаний о кровавых отпечатках лап и об изуродованной зверем мертвой девушке.