Текст книги "Козыри судьбы"

Автор книги: Роджер Желязны

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

– Не откажусь.

Я поднялся и пошел внутрь.

– Немного сливок и сахара, – крикнул он мне вдогонку.

Я приготовил для него кофе, а когда вернулся на веранду, он уже сидел в кресле.

– Спасибо.

Отхлебнув кофе, Джордж сказал:

– Я знаю, что папу твоего звали Карл, хотя мистер Ротт сказал «Сэм». Должно быть, память пробуксовала.

– Или язык, – сказал я.

Он улыбнулся.

Что же мне такое напоминает эта его манера говорить? Голос был почти такой же, как по телефону вчерашним вечером, хотя тот был более сдержан и достаточно сильно замедлен, чтобы свести на нет любые попытки угадать его обладателя. И не это сходство меня встревожило.

– Он ведь был отставной боевой офицер? И что-то вроде правительственного консультанта?

– Да.

– Где он сейчас?

– Путешествует… за границей.

– Наверно, ты собираешься увидеться с ним во время своего путешествия?

– Надеюсь.

– Это было бы здорово, – сказал Джордж, затягиваясь сигаретой и отпивая из чашки. – А! Хорошо!

– Я не помню, чтобы когда-нибудь здесь тебя видел, – сказал он вдруг после этого. – Ты что, никогда не жил со своим папой, э?

– Нет, я вырос у матери и ее родственников.

– Должно быть, чертовски далеко отсюда, э?

Я кивнул.

– За границей.

– А как зовут твою мать?

Я чуть ему не сказал. Почему, сам не знаю. Но прежде чем у меня вырвалось, успел изменить имя на «Дороти».

Я бросил на него взгляд и смог заметить, как он поджал губы. Он явно следил за моим лицом.

– Почему ты спрашиваешь? – сказал я.

– Просто так. Или, можно сказать, по врожденной склонности все вынюхивать. Моя мама была первой городской сплетницей.

Джордж засмеялся и глотнул кофе. Потом спросил:

– Ты здесь надолго?

– Трудно сказать. Думаю, что не очень.

– Ну, надеюсь, ты хорошо проведешь время. – Он разделался с кофе и поставил чашку на перила. Затем поднялся и, потянувшись, сказал: – Приятно было поговорить.

Сходя по лестнице, Джордж остановился на полдороге и обернулся:

– У меня такое чувство, что тебе грозит не близкий путь. Удачи.

– И тебе тоже, – ответил я. – Язык у тебя подвешен что надо.

– Спасибо за кофе. Пока.

– Да-да.

Он завернул за угол и исчез. Я просто не знал, как мне все это понимать, и после нескольких попыток сдался. Когда молчит вдохновение, быстро устает голова.

Я как раз готовил для себя сэндвич, когда появился Билл, так что пришлось делать два. Пока я этим занимался, он переоделся.

– Я думал, месяц будет полегче, – сказал он, жуя, – но это мой старый клиент, да к тому же у него неотложное дело, так что пришлось поехать. Что скажешь, если сегодня мы прогуляемся по ручью в противоположную сторону?

– Я не против.

Пока мы брели через поле, я рассказал ему о визите Джорджа.

– Нет, – сказал он. – Я не говорил ему, что у меня есть для него работа.

– Короче говоря…

– Полагаю, он приходил взглянуть на тебя. Из их дома хорошо видно, как я уезжаю.

– Хотел бы я знать, что ему было нужно.

– Если это для него важно, он еще вернется, чтобы спросить тебя.

– Но время бежит, – сказал я. – Завтра утром я решил уехать, может быть, даже ночью.

– Почему?

Пока мы шли вдоль ручья, я рассказал ему о записке, найденной прошлой ночью, и рандеву, назначенном на нынешний вечер. Еще я сказал Биллу, что не желаю подставлять его под случайный или намеренный выстрел.

– Ну не может же это быть настолько серьезно.

– Я уже все решил, Билл. Мне самому не нравится так вот резко обрывать нашу встречу, я ведь так давно вас не видел, но не рассчитывал на все эти трудности. А если уберусь я, вы же знаете, они исчезнут вместе со мной.

– Пожалуй, только…

Некоторое время мы продолжали разговор в том же духе, пока шагали вдоль русла. Затем мы вдруг оставили этот вопрос, как решенный, и вернулись к бесплодному перемалыванию моих загадок. По дороге я иногда оглядывался, но сзади никого не было. Временами я слышал какие-то звуки из зарослей на другом берегу, но это вполне могли быть животные, спугнутые нашими голосами.

Мы гуляли так больше часа, когда у меня возникло ощущение, что кто-то пробует мой Козырь. Я замер.

Билл остановился и повернулся ко мне.

– Что…

Я поднял ладонь.

– Междугородный звонок, – сказал я.

Мгновением позже я почувствовал первый признак контакта. А еще я услышал шорох в кустах на том берегу.

– Мерлин.

Это был голос Рэндома. Через несколько секунд я увидел его воочию, сидящего за столом в библиотеке Янтаря.

– Да? – ответил я.

Изображение обрело плоть, стало абсолютно реальным, как будто я смотрел через арку из другой комнаты. В то же самое время я по-прежнему видел все, что было вокруг меня, хотя окружающее все больше и больше уходило на периферию. Например, я видел Джорджа Хансена, вылезающего из кустарника на том берегу ручья и во все глаза глядящего на меня.

– Я хочу, чтобы ты немедленно вернулся в Янтарь, – сказал Рэндом.

Джордж рванул в нашу сторону, плюхая по воде.

Рэндом вытянул вперед руку.

– Иди сюда, – сказал он.

Сейчас мои очертания должны были замерцать, и я услышал крик Джорджа:

– Стой! Подожди! Я должен пойти с…

Я протянул руку и сгреб Билла за плечо.

– Не могу оставить вас с этим придурком, – сказал я. – Идемте!

Другой рукой я сжал ладонь Рэндома.

– О’кей, – сказал я и шагнул вперед.

– Стой! – крикнул Джордж.

– Черта с два, – отозвался я, и мы оставили его обниматься с радугой.

VII

Когда мы на пару с Биллом шагнули в библиотеку, Рэндом выглядел озадаченным. Он поднялся на ноги – что вовсе не сравняло его роста с моим или же моего спутника – и все внимание обратил на Билла.

– Мерлин, кто это?

– Билл Ротт, ваш адвокат, – сказал я. – В прошлом вы имели с ним дело только через посредников. Я подумал, может, вам будет полезно…

Билл начал опускаться на одно колено с «Вашим Величеством» на устах, но Рэндом ухватил его за плечо.

– Не передергивай, – сказал он. – Не при Дворе.

Рэндом пожал Биллу руку, потом сказал:

– Зови меня просто Рэндом. Я давно собирался лично поблагодарить тебя за работу над Договором. Но все не было случая. Я рад, что мы с тобой встретились.

Мне еще ни разу не приходилось видеть, чтобы Биллу отказывала его речь, но сейчас он только и мог, что пялиться на Рэндома, на комнату, через окно – на башню, что высилась вдалеке.

И наконец:

– Это настоящее… – услышал я его шепот.

– На вас что, кто-нибудь нападал? – спросил меня Рэндом, пробегая ладонью по светлым взъерошенным волосам. – Надеюсь, твои последние слова прозвучали не в мой адрес.

– У нас возникла небольшая проблема, – ответил я. – Поэтому я и привел сюда Билла. Видишь ли, кто-то хочет меня убить, и…

Рэндом поднял ладонь.

– Давай пока без подробностей. Они понадобятся потом, но… но пусть это будет потом. На данный момент затевается больше гадостей, чем обычно, и ты вполне можешь быть к ним причастен. Но сначала я должен отдышаться.

Только сейчас на обычно молодом лице Рэндома стали заметны углубившиеся морщины, и я понял, что он держится на пределе.

– В чем дело? – спросил я.

– Кэйн мертв. Убит, – отозвался он. – Этим утром.

– Как это случилось?

– Он был в тени Дейга – это далекий порт, мы с ним торгуем. Он был там с Джерардом, они собирались продлить наше прежнее торговое соглашение. Его застрелили, прямо в сердце. Умер на месте.

– Лучника поймали?

– Лучника, как же! Стреляли из винтовки, с крыши. Стрелок сбежал.

– Я думал, порох здесь не срабатывает.

Он сделал быстрый жест, взметнув ладонь вверх.

– Возможно, Дейга находится достаточно далеко в Тени. Никто не помнит, делались ли там пробы. Хотя твой отец однажды нашел вещество, которое срабатывает и здесь.

– Действительно. Я и забыл.

– Неважно, завтра похороны…

– Билл! Мерлин!

Моя тетя Флори – отвергнувшая все предложения Россетти[61]61
  Россетти, Данте Габриель (1828–1882) – английский поэт и художник. Писал изысканно-декоративные картины на символические или литературные темы, которые стилизовал в духе итальянской живописи XV в.


[Закрыть], в том числе и предложение позировать ему, – вошла в комнату. Высокая, гибкая и во всем блеске, она заспешила к нам и поцеловала Билла в щеку. До этого я никогда не видел, чтобы он краснел. Со мной она проделала ту же процедуру, но меня это тронуло меньше: просто я помнил, как когда-то она была тюремщиком моего отца.

– Когда вы прибыли? – голос у нее был столь же прекрасен, как и она сама.

– Только что, – сказал я.

Она немедленно обвила нас обоих руками и попыталась увести из комнаты.

– Нам о стольком надо поговорить, – сказала она.

– Флори! – это от Рэндома.

– Да, брат?

– Ты можешь организовать для мистера Ротта полный тур, но Мерлин на ближайшее время мне будет нужен.

Мгновение она дулась, затем отпустила мою руку.

– Теперь ты знаешь, что такое абсолютная монархия, – объяснила она Биллу. – Наглядный пример, как развращает власть.

– Меня развратили еще до того, как я пришел к власти, – сказал Рэндом, – причем с лихвой. Я разрешаю тебе удалиться, сестра.

Она фыркнула и увела Билла прочь.

– Здесь тихо только тогда, когда она находит приятеля где-нибудь в Тени, – заметил Рэндом. – К несчастью, большую часть года она проводит дома.

Я прицокнул языком.

Он указал мне на кресло. Я сел. Затем он прошел к буфету.

– Вина?

– Спасибо, не откажусь.

Рэндом налил два бокала и один принес мне. Сам уселся в кресло от меня слева, нас разделял небольшой столик.

– А сегодня днем кто-то стрелял в Блейса, – сказал он, – в другой тени. И тоже попал, но не так метко. Стрелок сбежал. Блейс был с дипломатической миссией в дружественном королевстве.

– Тот же самый стрелок?

– Наверняка. Раньше с нами по соседству снайперы не водились. А теперь вдруг два, и оба разом? Нет, человек должен быть тот же. Или тот же заговор.

– Есть какие-нибудь наметки?

Рэндом покачал головой и пригубил вино.

– Я хотел поговорить с тобой без свидетелей, – сказал он затем, – прежде чем кто-то из наших до тебя доберется. Есть две вещи, о которых, я думаю, тебе надо знать.

Я отхлебнул вина и подождал, что он скажет дальше.

– Первая меня тревожит всерьез. После покушения на Блейса не похоже, что эта акция была направлена против Кэйна лично. Кто-то, кажется, имеет зуб против нас – или, по меньшей мере, против некоторых из нас. Вот и ты говоришь, что на тебя кто-то охотится.

– Я не знаю, есть ли здесь какая-то связь.

– И я не знаю. Но мне не нравится сам расклад, который просматривается в конечном счете. Больше всего я боюсь, что стоит за всем этим один – а может, и не один – из наших.

– Почему?

– Личная вендетта – не обязательно со смертельным исходом, хотя и такое возможно, – веками была для нас лучшим способом улаживать недоразумения, и чем она всегда отличалась, так это интригами. И результат был всегда один – общая сумятица, палки в колеса, увечья или изгнание другого и укрепление собственной позиции. В свалке за наследство все это достигло своего последнего пика. Хотя, когда на меня свалилась эта работа, которой я вот уж точно не добивался, мне казалось, что наконец-то все успокоилось. Я ведь и в самом деле не имел причин для вражды, а теперь я просто устал быть справедливым. Я знаю, какие здесь все недотроги. Хотя не думаю, что эти свары из-за меня или там из-за наследования. У меня не было никакой напряженки с кем-то из остальных, и мне всегда казалось, что они просто решили, что я – меньшее из возможных зол, и действительно сотрудничают в работе. Нет, я не думаю, что кто-то из них так сумасброден, чтобы возжелать мою корону. После того как решился вопрос с наследником, здесь действительно установились мирные отношения и добрая воля. Но вот что меня сейчас интересует больше всего – не мог ли вновь завязаться старый клубок, не принялись ли снова некоторые из нас за старые игры, чтобы удовлетворить личные амбиции. Я отказываюсь понимать, что происходит, – вся эта подозрительность, предосторожности, домыслы, недоверие, двурушничество. Это нас ослабляет, а ведь всегда существует угроза возможного нападения или что-то другое, ради чего нам необходимо быть сильными. Я переговорил по этому поводу лично с каждым, и все, конечно, клянутся, что не знают ни про какие заговоры, интриги, вендетты, но я заметил, что они начали друг друга подозревать. Это вновь становится образом мыслей. И им вовсе не трудно было бы выкопать какие-нибудь из прежних обид на Кэйна, несмотря на тот факт, что, разделавшись с Брэндом, он спас все наши задницы. И на Блейса нашлись обиды, и вообще каждый сумел припомнить что-то про остальных.

– Значит, ты собираешься повязать убийцу, потому что из-за него рушится наш моральный облик?

– Ну да. Мне не нужны все эти злословия и охоты за недовольными. Это и так вот-вот выплеснется наружу, и, похоже, не за горами настоящие интриги, заговоры и вендетты, если их уже нет сейчас, и любое недопонимание может опять привести к насилию.

– Так ты думаешь, это кто-то из наших?

– В том-то вся и гнусь, что я сам стал таким же, как они! Я уже начинаю непроизвольно подозревать – рефлекс, одним словом. Может быть, и так, но на деле я не видел ни одного доказательства.

– А может, это кто-то посторонний?

Он расплел и вновь сплел ноги. Глотнул вина.

– Черт! Врагов у нас – легион. Но у большинства из них просто кишка тонка. Им всем известно, как мы поступим с ними, если выясним, что это они.

Рэндом сцепил ладони на затылке и уставился на ряды книг.

– Не знаю, как лучше сказать, – начал он чуть погодя, – но придется.

Я подождал еще.

Затем он выплеснул на одном дыхании:

– Болтают, что это Корвин, но я не верю.

– Нет, – ответил я тихо.

– Говорю тебе, я не верю. Твой отец слишком много для меня значит.

– Почему тогда кто-то должен верить?

– Ходят слухи, что он свихнулся. Ты это слышал. Что-то вроде того, как другие впадают в младенчество, он вернулся к прежнему состоянию ума, к тем дням, когда его отношения с Кэйном и Блейсом были менее чем сердечны… как, впрочем, и с любым из нас. Вот что говорят.

– Я в это не верю.

– Я просто хотел, чтоб ты знал: есть такой футбол.

– Никому не советую футболить в мою сторону.

Рэндом вздохнул.

– Хоть ты-то не начинай. Пожалуйста. Все и так расстроены. Не нарывайся на неприятности.

Я сделал глоток вина.

– Ты прав, – сказал я.

– Теперь я хочу послушать твою историю. Давай, осложни мою жизнь еще больше.

– О’кей. По крайней мере, у меня свежачок, – сказал я ему.

В общем, я вновь прошелся по своей повести. Времени она заняла много, и, когда я поставил точку, за окнами уже начало темнеть.

Рэндом прерывал меня лишь случайными уточнениями, но, выслушав мой рассказ, в оценке обстоятельств не удовлетворился методикой Билла.

Когда я закончил, Рэндом поднялся и зажег несколько масляных светильников. Мне казалось, что я слышал, как он при этом думает.

Наконец Рэндом сказал:

– Нет, Льюком ты задрал меня окончательно. Сам он вообще тут ни пришей ни пристегни. А вот леди с жалом меня чуть-чуть беспокоит. Кажется, я слышал что-то подобное, вот только подробностей вспомнить не могу. Ладно, само всплывет. Что я хочу знать, так это о твоем проекте Колеса-Призрака. Что-то меня в нем беспокоит.

– Расскажу обязательно, – пообещал я, – но подожди, я тут еще кое-что вспомнил.

– Что?

– В общем-то, примерно то же самое я рассказал и Биллу. Но есть кое-что, чего Билл не знает, просто тогда мне это не казалось таким уж важным. Я бы, наверно, и сейчас про это не вспомнил – столько мы сейчас наговорили, – если б не всплыло это дело со снайпером… и потом ты напомнил, что Корвин когда-то добывал заменитель пороха, срабатывающий здесь.

– Про это знают все, можешь не сомневаться.

– Я забыл тебе рассказать о патронах, они у меня с собой, в кармане – ко мне попали две штуки из руин того склада, где у Мелмана была студия.

– Ну и что в них особенного?

– В них нет пороха. Вместо этого какой-то розовый порошок – он даже не горит. По крайней мере, на тени Земля…

Я вытащил один из кармана.

– Похоже, это «тридцать-на-тридцать», – сказал он.

– Да, похоже.

Рэндом встал и дернул за плетеный шнур, что свисал возле одной из книжных полок.

Не успел он вернуться к креслу, как в дверь уже постучали.

– Войдите, – крикнул он.

Появился слуга в ливрее, молодой блондин.

– Что-то быстро, – сказал Рэндом.

Человек выглядел озадаченно.

– Ваше Величество, я не понимаю…

– Чего тут понимать? Я позвонил. Ты явился.

– Сир, я только что подошел. Меня послали сказать вам, что готовы подавать на стол, ждут вашу милость.

– Ах вот оно что. Скажи им, я скоро буду. Как только поговорю с человеком, которого вызвал.

– Хорошо, сир.

Слуга быстро поклонился и вышел.

– Слишком все это складно, чтобы быть правдой, – пробормотал Рэндом.

Чуть попозже появился еще один парень, он был постарше и одет попроще.

– Рольф, будь добр, спустись в арсенал, поговори с… кто там сейчас дежурит? Попроси его посмотреть коллекцию карабинов, ту, что у нас с тех пор, как Корвин пришел с ними на Колвир в день смерти Эрика. Узнай, нельзя ли там подыскать для меня «тридцать-на-тридцать» в приличном виде. Пусть он его почистит и пошлет наверх. Сейчас мы идем обедать. Можешь просто оставить оружие в том углу.

– «Тридцать-на-тридцать», сир?

– Да.

Рольф ушел. Рэндом поднялся и потянулся. Сунул в карман патрон, который я ему дал, и указал на дверь.

– Пойдем поедим.

– Хорошая мысль.

Обедали мы ввосьмером: Рэндом, Джерард, Флори, Билл, Мартин, которого вызвали в тот же день чуть раньше, Джулиэн, только что прибывший из Ардена, Фиона, явившаяся в Янтарь незадолго до нас откуда-то издалека, и я. Бенедикта ждали к утру, а Лльюилл – этим вечером, только позже.

Я сидел слева от Рэндома, Мартин – справа. Мартина я не видел давно, и меня мучило любопытство. Но атмосфера к беседе не располагала. Как только кто-нибудь заговаривал, все остальные демонстрировали необычайно пристальное внимание, далеко выходящее за рамки простой вежливости. Лично я при этом начинал себя чувствовать не в своей тарелке – полагаю, и Рэндом тоже, потому что он послал за Дроппой МаПантцем, придворным шутом, чтобы заполнить это тягостное молчание.

Поначалу Дроппе пришлось туговато. Он начал с жонглирования едой, поглощая ее по ходу дела, и так – до последней крошки, потом промокнул рот одолженной у кого-то салфеткой и закончил все это тем, что по очереди оскорбил каждого из присутствующих. После чего выдал заранее заготовленную пошлятину, которую я нашел забавной.

Билл, сидевший от меня слева, тихонько заметил:

– Я достаточно знаю тари, чтобы разобраться почти во всем, так вот – эта шуточка явно принадлежит Джорджу Карлину[62]62
  Джордж Карлин – известный американский комик и клоун.


[Закрыть]! Откуда…

– Очень просто. Как только репертуар Дроппы начинает надоедать, Рэндом его отсылает в Тень прошвырнуться по разным клубам, – объяснил я, – чтобы набрать нового материала. Я понимаю так, что в Вегас он мотается регулярно. Рэндом иногда его даже сопровождает, чтобы поиграть в карты.

Чуть погодя обстановка несколько разрядилась и шутки Дроппы начали находить отклик. Когда он свалил за выпивкой, можно было уже чесать языком, не привлекая к себе внимания, и пошли застольные разговоры. Как только это произошло, из-за спины Билла выросла здоровущая рука и легла на мое плечо. Джерард откинулся в своем кресле и склонился в мою сторону.

– Мерлин, – сказал он, – рад тебя видеть. Слушай, когда будет случай, я бы хотел немного поговорить с тобой в частном порядке.

– Ну конечно, – ответил я, – только после обеда у нас с Рэндомом будут еще кое-какие дела.

– При первом удобном случае, – сказал он.

Я кивнул.

Прошли буквально секунды, и я почувствовал, как кто-то пытается добраться до меня через Козырь.

– Мерлин!

Это была Фиона. А ведь сидела на другом конце стола…

Тем не менее изображение ее прояснилось, и я ответил ей «да», а потом, посмотрев на нее, увидел, что она уставилась в свой носовой платок. Затем Фиона бросила на меня взгляд и, улыбнувшись, кивнула.

Одновременно я продолжал удерживать ее мысленный облик и услышал, как она говорит:

– Мне не хочется подавать голос – есть причины. После обеда ты наверняка куда-нибудь смоешься, и я просто хотела дать тебе знать, что нам с тобой надо будет обязательно прогуляться, или пойти на пруды покататься на лодке, или козырнуться на Кабру, или вместе взглянуть на Образ. Ты понимаешь?

– Понимаю, – ответил я. – Буду на проводе.

– Замечательно.

Контакт прервался, и когда я посмотрел на Фиону, она складывала платок, изучая тарелку перед собой.

Рэндом засиживаться не стал и, покончив с десертом, быстро поднялся, пожелал всем спокойной ночи и жестом приказал мне и Мартину сопровождать его.

Джулиэн, когда я проходил мимо, потрепал меня по волосам, пытаясь выглядеть при этом менее зловеще, чем обычно, и у него это почти получилось.

– Мы должны съездить в Арден, – сказал он, – скоро.

– Хорошая мысль, – сказал я ему. – Буду на проводе.

Мы оставили обеденный зал. В холле меня отловила Флори. У нее на буксире по-прежнему болтался Билл.

– Зайди ко мне на стаканчик, – сказала она, – прежде чем ляжешь спать. Или завтра на чай.

– Спасибо, – сказал я, – заскочу. В рабочем порядке.

Флори кивнула и выдала мне улыбку, которая в прошлом явилась причиной бесчисленных дуэлей и Балканского кризиса.[63]63
  Какой именно из десятка Балканских кризисов имеет в виду Мерлин, сказать сложно, но, может быть, тот, в результате которого пристрелили герцога и началась Первая Мировая война.


[Закрыть] Затем она пошла дальше. Мы тоже.

Пока мы поднимались по лестнице в библиотеку, Рэндом спросил:

– И так все по очереди?

– Ты про что? – сказал я.

– Теперь они все назначают тебе любовные свидания?

– Ну, это пока еще только пристрелка, но, в общем, да.

Рэндом рассмеялся.

– Не думай, что они это так – от нечего делать. Вот увидишь, каждый из них кого-то подозревает. И заодно собирает подозрения других. На всякий случай, вдруг потом пригодится. К тому же наверняка они ищут себе союзников – а ты, на их взгляд, вариант вполне безопасный.

– Я хочу пообщаться со всеми. Просто стыдно, что все может так повернуться.

Рэндом безнадежно махнул рукой. Мы одолели лестницу, свернули в коридор и направились в библиотеку.

– Куда это мы? – спросил Мартин.

Он хоть и напоминал Рэндома, но выглядел не таким пронырой, да и ростом был повыше. И что там ни говори, но по-настоящему крутым парнем он никогда не был.

– Забрать карабин, – сказал Рэндом.

– Ух ты! Это зачем?

– Надо опробовать кое-какой боеприпас, который притащил Мерлин. Если выстрелит – к нашей жизни добавятся новые трудности.

Мы вошли в библиотеку. Масляные светильники по-прежнему горели. Карабин стоял в углу. Рэндом подошел к нему, выудил из кармана патрон и вложил его в казенник.

– О’кей. На чем будем пробовать? – задумчиво произнес он.

Потом отступил назад и огляделся.

– Ага! То, что надо!

Он приложил карабин к плечу, прицелился в доспех и нажал на спусковой крючок. Раздался выстрел и звон металла. Доспех тряхнуло.

– Срань господня! Сработало! О Мать-Единорог, ну почему я? Я же всегда хотел мирного правления.

– Отец, можно мне? – спросил Мартин. – Я так давно хотел.

– Почему нет? – сказал Рэндом. – Мерлин, второй патрон у тебя с собой?

– Да, – сказал я, порылся в кармане и, вытащив еще два, передал их Рэндому. – Все равно один не сработает. Не знаю, где здесь какой, все перепуталось.

– Ладно.

Рэндом забрал патроны и зарядил винтовку. Потом передал оружие Мартину и начал объяснять действие. Вдали послышался шум тревоги.

– Сейчас на нас набросится вся дворцовая стража, – заметил я.

– Вот и хорошо, – сказал Рэндом, пока Мартин подносил карабин к плечу. – Немного хорошей муштры пойдет им только на пользу.

Карабин рявкнул, и доспехи зазвенели опять. На лице Мартина был испуг, он быстро отдал карабин Рэндому. Рэндом посмотрел на патрон, который оставался у него на ладони, воскликнул: «Какого черта!», зарядил карабин в последний раз и выстрелил.

Третий выстрел, визг рикошета – а тем временем стража уже добралась до лестничной площадки.

– Нет, не той я все-таки жизнью живу, – вздохнул Рэндом.

После того как Рэндом выразил благодарность страже за их достойное поведение во время учебной тревоги, а я мельком разобрал бурчание, что король, мол, нынче навеселе, мы вернулись в библиотеку, и Рэндом задал мне вопрос.

– Третий я нашел в кармане полевой куртки Льюка, – ответил я и объяснил ему, при каких обстоятельствах.

– Больше я не могу позволить себе не знать о Льюке Рейнаре, – в конце концов сказал Рэндом. – А ты сам – как ты объясняешь то, что только что произошло?

– В здании, том, что сгорело, – начал я, – на самом верху жил Мелман, который хотел принести меня в жертву. Внизу находились складские помещения «Компании Брута». По-видимому, этот самый Брут и хранил боеприпасы такого рода. Льюк признался, что с Мелманом они были знакомы. К тому же у меня даже в мыслях не было, что может быть какая-то связь с Брутом и боеприпасами. Хотя сам факт, что все находилось под одной крышей, уже говорит сам за себя.

– Если дело у них достигло такого размаха, что потребовался целый склад, – сказал Рэндом, – то нам светят крупные неприятности. Я хочу знать, кто владел тем зданием… и кто владелец компании, если это разные люди.

– Это будет не трудно выяснить.

– Кого бы мне послать по этому делу? – Он задумался. Затем щелкнул пальцами и улыбнулся: – Флори, вот кто у нас возьмется за важную миссию во имя Короны.

– Звучит вдохновляюще, – сказал я.

Мартин улыбнулся на мои слова, а после покачал головой:

– Боюсь, я не понимаю, что происходит. А хотелось бы.

– Расскажи ему, – сказал Рэндом. – А я пока схожу к Флори, дам поручение. Она может поехать сразу после похорон.

– Да, конечно, – сказал я в спину уходящему Рэндому и вновь принялся за свою историю, редактируя ее по ходу для краткости.

Ни свежих озарений, ни новой информации – ничего такого, что я от Мартина ожидал, у него не было. Как я выяснил, последние несколько лет он провел в основном в условиях пасторальных. Я так понял, что вообще в деревню он влюблен больше, чем в город.

– Эх, Мерлин, – сказал он мне, – нет бы тебе пораньше приволочь этот кавардак в Янтарь. Ведь это нас всех касается.

«А может, все-таки Дворы Хаоса? – Я задумался. – Не оттуда ли выстрелила та винтовка? Ведь мишенями оказались Кэйн и Блейс. Правда, никто не вызывал меня во Дворы, чтобы сообщить о каких-либо инцидентах. И все же… Пожалуй, надо бы мне к этому делу подключить и других своих родственников».

– До недавнего времени все было много проще, – сказал я Мартину, – а после пошло-поехало – одно событие за другим, и я оказался слишком ими захвачен.

– А до этого… прошлые покушения на твою жизнь…

Я сказал:

– Я не стану звонить домой из-за прищемленного пальца. И никто так не делает. Тогда я не видел в них никакой связи.

Но я знал, что он прав, а я – нет. К счастью, вернулся Рэндом.

– Я так и не смог до конца вбить ей в голову, что это большая честь, – сказал он, – но она все сделает.

Мы немного поговорили еще, теперь уже на общие темы – в основном, что мы делали последние несколько лет. Я вспомнил любопытство Рэндома по поводу Колеса-Призрака и завел речь о проекте. Он тут же поменял тему, и я подумал, что это он приберегает для беседы с глазу на глаз. Вскоре Мартин начал зевать, заразил этим всех, и Рэндом решил пожелать нам спокойной ночи и позвонил слуге, чтобы мне показали комнату.

Я попросил Дика, который вел меня в отведенные мне покои, найти какие-нибудь чертежные принадлежности. Чтобы вернуться со всем, что мне было нужно, ему потребовалось около десяти минут.

Дорога обратно будет долгой и трудной, а я и без этого едва стою на ногах. Так что, усевшись за стол, я взялся сооружать Козырь – для бара в том самом загородном клубе, куда прошлым вечером меня водил Билл. Я работал, наверное, минут двадцать, прежде чем результат показался мне более или менее подходящим.

Дело оставалось только за разницей во времени, свойстве варьирующемся, ведь отношение два с половиной к одному между Янтарем и той тенью, в которой я не так давно обитал, было пропорцией приблизительной, основанной на чистой эмпирике. Так что вполне возможно, что рандеву с безымянным взломщиком я мог запросто прозевать.

Я отложил в сторону все, кроме Козыря. Поднялся из-за стола.

В дверь постучали. Отвечать не хотелось, но любопытство все-таки победило. Я пересек комнату, отодвинул засов и открыл дверь.

Там стояла Фиона, волосы ее были распущены – для разнообразия. На ней было изысканное вечернее платье зеленого цвета и небольшая драгоценная заколка, идеально подходящая к цвету ее волос.

– Привет, Фи, – сказал я. – Что привело тебя в наши края?

– Я почувствовала, что ты имеешь дело с некими силами, – ответила она, – и не хотела, чтобы с тобой что-нибудь случилось, пока мы не поговорим. Можно войти?

– Конечно, – сказал я, отступив в сторону. – Но я тороплюсь.

– Я знаю, но, наверно, могла бы тебе помочь.

– Как? – спросил я, закрывая дверь.

Она оглядела комнату и заметила Козырь, который я только что закончил. Задвинула на двери засов и подошла к столу.

– Очень хорошо, – сказала она, изучая мое творение. – Вот, значит, куда ты направляешься. Где это?

– Бар в одном из загородных клубов. Это там, откуда я к вам приехал, – ответил я. – В десять по местному в нем предполагается встреча с неизвестной стороной. Я надеюсь получить информацию о том, кто пытается меня убить и зачем, а заодно, возможно, что-нибудь разузнаю и о других делах, которые меня беспокоят.

– Иди, – сказала Фиона, – только оставь Козырь. Чтобы я могла пошпионить, и, если тебе нужна будет помощь, я помогу.

Я потянулся к Фионе и сжал ее ладонь. Затем занял позицию возле стола и сконцентрировал внимание.

Спустя несколько мгновений картинка обрела глубину и цвет. Я утонул в выплеснувшейся текстуре, и все надвинулось на меня, увеличиваясь, вытесняя мое нынешнее окружение. Взгляд искал часы на стене – я запомнил – они были справа от стойки бара…

9:48. Точнее и не придумаешь.

Теперь я видел посетителей, слышал их голоса. Я поискал точку прибытия поудобней. Ага, справа у края стойки возле часов никого. О’кей…

Я оказался там. И попытался убедить всех, что был там все время. Три посетителя быстро глянули в мою сторону. Я улыбнулся и ответил кивком. Прошлым вечером Билл познакомил меня с одним из них. Второго я тоже видел, но в тот раз с ним не разговаривал. Оба кивнули в ответ, чем, кажется, убедили третьего, что никакой я не призрак: он снова перевел свое внимание на даму, которая сидела напротив.

Вскоре ко мне подошел бармен. Он тоже помнил меня с прошлого вечера, потому что сразу спросил про Билла.

Взяв кружку, я направился к самому уединенному столику, сел и занялся пивом, спиной к стене, время от времени поглядывая на часы и наблюдая за двумя входами. Если бы я постарался, то сумел бы почувствовать присутствие Фионы.

Десять часов пришли и ушли. Как и несколько посетителей, новых и прежних. Никто из них, кажется, особо мной не интересовался, хотя лично я очень даже заинтересовался одной юной леди, без спутников, с белокурыми волосами и профилем как на камее, чем сходство и ограничивалось, потому что камеи улыбаются обычно не слишком часто, а леди улыбнулась, взглянув на меня во второй раз, перед тем как отвернуться. К черту, подумал я, почему мне вечно приходится влипать в ситуацию «жизнь-или-смерть»? При любых других обстоятельствах я бы покончил с пивом, сходил взял еще, отпустил бы ей парочку комплиментов, а потом спросил, не хочет ли леди ко мне присоединиться. А тут…