Текст книги "ИНЫЕ МИРЫ, ИНЫЕ ВРЕМЕНА. Сборник зарубежной фантастики"

Автор книги: Роджер Джозеф Желязны

Соавторы: Рэй Дуглас Брэдбери,Айзек Азимов,Роберт Шекли,Пол Уильям Андерсон,Роберт Сильверберг,Лайон Спрэг де Камп,Фредерик Браун,Гордон Руперт Диксон,Ли Дуглас Брэкетт,Ларри Нивен
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)

Пол АНДЕРСОН
ДРАГОЦЕННОСТИ МАРСИАНСКОЙ КОРОНЫ

Сообщение пришло, когда корабль находился еще в полумиллионе километров. ZX28749, он же «Джейн Брекней», прибывал точно по расписанию, и оснований к спешке не было. Но группа управления все же готовилась заранее. Прием телеуправляемого корабля – деликатная операция.

Ямагута, Штейнман и Романович сидели в башне ГСА, а Холлидей был наготове на случай аварии. Если бы вдруг не сработали управляющие цепи (чего, впрочем, ни разу пока не случалось), то тысячетонный атомный корабль, упав в космопорту, мог уничтожить все живое на Фобосе. Именно на этот случай Холлидей и сидел у приборов безопасности.

Тонкие пальцы Ямагуты танцевали на рукоятках радиолокатора.

– Я его поймал! – воскликнул Ямагута.

Штейнман прочел дистанцию, Романович – ускорение на допплероскопе. Цифры практически совпадали с расчетными.

– Ни к чему беспокоится, – сказал Ямагута, взяв сигарету. – Он еще не вошел в зону управления.

Ямагута обвел глазами зал, посмотрел в окно. Из башни открывался вид на порт – не слишком-то привлекательный вид, поскольку основная часть служб, мастерских и жилых помещений скрывалась под землей, освобождая место для взлетно-посадочной площадки.

Ее размеры были ограничены из-за большой кривизны поверхности крохотного спутника. Площадка всегда была обращена к Марсу, и башня стояла на самом ее краю, – но Ямагуте казалось, что огромная планета подвешена к противоположному полушарию спутника, красный диск в сиянии разреженной атмосферы, с проступающими на нем зеленовато-коричневыми пятнами.

Хотя Фобос и окружала пустота, но звезд видно не было: Солнце и прожектора давали слишком много света.

В дверь постучали. Холлидей отправился открывать, почти плывя в воздухе – так невелика была здесь сила тяжести..

– Никто не имеет права входить но время приема корабля! – сердито сказал Холлидей. Но, к сожалению, голос этого статного блондина с приятным открытым лицом звучал слишком мягко для столь решительных слов.

В зал вошел крепыш с серьезным круглым лицом.

Это был инспектор Грегг, одетый в китель и пижамные брюки. Обычно спокойный, сегодня он выглядел возбужденным; к тому же при инспекторе был револьвер, что отнюдь не входило в привычки Грегга.

– Ямагута снова посмотрел в окно и увидел четверых служащих охраны космопорта, одетых в мундиры межпланетной службы. Все были вооружены.

– Что случилось?

– Надеюсь, что ничего. – Грегг заставил себя улыбнутьря. – Но на этот раз «Джейн» несет несколько необычный груз.

– Что именно? – Глаза Романовича блеснули на широком мясистом лице. – Почему нас не предупредили?

– Вас и не собирались предупреждать. На борту находятся драгоценности марсианской короны.

Грегг извлек из кармана сигарету.

Холлидей и Штейнман покачали головами и переглянулись. Ямагута присвистнул.

– На корабле-роботе?! – спросил он.

– Именно. Корабль-робот – единственное транспортвое средство, куда не могут забраться грабители. На Землю драгоценности отправляли на рейсовом корабле, – и что в результате? Три попытки грабежа, А пока они были выставлены в Британском музее, сколько раз их пытались украсть? Не счесть! Охранника убили… Так что сейчас мои люди намерены забрать драгоценности прежде, чем кто-либо сможет подойти к кораблю, – и эскортировать их до Сабеи.

– Сколько они стоят? – спросил Романович.

– О! Полмиллиарда наших долларов, – ответил Грегг. – Но преступник, пожалуй, заставил бы марсиан заплатить за их возвращение… нет, конечно, это Земле пришлось бы платить, мы ведь отвечаем за их сохранность. – Грегг нервно затянулся. – Драгоценности доставили на борт «Джейн» к моменту старта, тайно. Меня известили обо всем на этой неделе, специальным курьером, он прибыл регулярным рейсом. Ни один грабитель не может знать, что драгоценности на борту, а как только мы доставим их на Марс, в Сабею – ну, там они в безопасности.

– Кто-то все же знает, – сказал задумчиво Ямагута. – Я говорю о той группе, которая занималась погрузкой, там, на Земле.

Грегг улыбнулся..

– Да-да, разумеется. Кое-кто из них с тех пор уехал с Земли, как сказал мне курьер, но это нормально, странники Космоса редко засиживаются на одном месте.

Взгляд Грегга остановился на Холлидее, потом на Штейнмане – оба они работали на станции «Земля» и появились на Марсе всего несколько месяцев назад.

Рейсовы корабли следовали по гиперболическим орбитам, и путь от Земли до Марса продолжался около двух недель. Корабли-роботы шли по более экономичным орбитам типа Гомана А, и это занимало 258 дней.

Человек, знающий, какой именно корабль несет драгоценности, мог бы покинуть Землю и прибыть на Марс гораздо раньше груза, и преспокойно устроиться на службу – на Фобосе всегда не хватало людей.

– Не смотрите на меня так, – сказал Штейнман со смехом. – Конечно, я и Шкж знали об этом. Но правил секретности мы не нарушили, так? Мы держали язык за зубами.

– Ну, если бы вы болтали, я бы знал, – заявил Грегг. – Слухи здесь летают со скоростью света. Не обижайтесь, но я обязан проследить, чтобы никто из вас не покидал башню до тех пор, пока драгоценности не погрузят на наш корабль.

– Тем хуже для вас, инспектор. Придется оплатить нам сверхурочные.

– Ну, если бы я хотел разбогатеть, уж я сумел бы это сделать. Все-таки я изыскатель! – воскликнул Холяидей.

– Кстати, когда ты прекратишь таскаться со счетчиком Гейгера, когда у тебя будет хоть какое-то свободное время? – вмешался Ямагута. – Что ты ищешь?

Фобос состоит из гранита и железа, больше здесь ничего нет.

– У меня свои идеи по этому вопросу, – пробурчал Холяидей.

– Черт побери, в этом проклятом месте не до идей, – заявил Романович. – Я и сам попытался бы спереть эти камушки, ну, просто чтобы развлечься… – Он оборвал фразу, ощутив на себе тяжелый взгляд Грегга.

– Ладно, – воскликнул Ямагута, – отойдите немного, инспектор. Не мешайте работать, это в ваших же интересах.

«Джейн» приближалась. Ее скорость почти сравнялась со скоростью Фобоса. Почти, но не совсем – всегда оставались небольшие возмущающие воздействия, которые коррелировались управляемыми ракетными двигателями.

«Джейн» была уже в какой-нибудь тысяче миль от Фобоса. Корабль представлял собой шар диаметром в сто пятьдесят метров – кроха по сравнению со спутником. Но ведь и Фобос – всего лишь точка в космическом пространстве.

Радиокоманда включила гироскопы – чтобы медленно повернуть корабль, направив его приемную антенну точно на пункт приземления. Шум ракетных двигателей превратился в тихий шепот. Корабль находился почти над космодромом, идя по касательной к поверхности планеты. Ямагута резко отпустил рукоятки, и двигатели взревели; корабль прочертил в небе пунцовую линию.

Ямагута вновь остановил двигатели, сверился с расчетами.

– О'кей, можно приземляться. Скорость «Джейн» сравнялась с орбитальной скрростью Фобоса, и корабль начал падать. Ямагута развернул «Джейн», направив дюзы вниз, – после чего отер лоб и встал; его место занял Романович. Такая работа была слишком изматывающей, один человек не в силах был бы довести ее до конца. Романович подвел тяжелую сферу к «люльке», а Штейнман закончил операцию, опустив «Джейн» в посадочное устройство, как яйцо в рюмку. Он выключил моторы, и воцарилась тишина.

– нет ли чего-нибудь выпить? – Ямагута поднял слегка дрожащую руку, глядя на нее е невозмутимым видом.

Холл идей улыбнулся я отправился за бутылкой. Она пошла по кругу. Грегг пить не стал. Он смотрел в окно, наблюдая, как техник проверяет радиоактивность почвы.

Результат оказался благоприятным, и полицейские с револьверами в рукак направились к громадному кораблю. Один из них вскарабкался по трапу, открыл люк и забрался внутрь.

Казалось, до его возвращения прошла вечность. Затем он поспешно выскочил. Грегг выругался и нажал кнопку радиопередатчика.

– Ибарра! Что там случилось?

Из радиошлема донеслось:

– Синьор, синьор инспектор… драгоценностей нет!..

Человек не способен воспроизвести звуки Верхнего Шланнаха – он может изобразить лишь нечто отдаленно похожее; и потому древний марсианский город, расположенный в тропической зоне, у пересечения «каналов» Физона и Евфрата, люди Земли называли Сабеей.

На Земле никогда не бывало ничего подобного Сабее. Это город, состоящий из башен, расширяющихся кверху; город, обитаемый более двадцати тысяч лет.

А если бы люди имели нечто похожее – то уж не упустили бы случая завлечь туристов, чтобы те взглянули на чудо. Но марсиане предпочитали более благородные методы обогащения, хотя и прославились как скупердяи почище шотландцев. И потому, несмотря на процветание межпланетной торговли и на то, что Фобос был свободным портом, – люди редко навещали Сабею.

Торопливо шагая по улицам, окаймленным каменными грибами, Грегг чувствовал повышенное внимание прохожих. Инспектор утешал себя тем, что в форме земного летчика его никто не узнает.

Но всегда серьезные марсиане сегодня отнюдь не рассматривали инспектора. Они отворачивались. А это было гораздо хуже.

На тихой улице Работников Пищевой Промышленности, застроенной только жилыми домами, можно встретить ремесленников и философов, – но никогда не бывает здесь ни танцев влюбленных, ни процессий алебардщиков… Самое шумное, что может произойти тут – это четырехдневная дискуссия об относительности класса нуль, или совершенно случайный обмен выстрелами.

Дело в том, что на этой улице живет знаменитейший частный сыщик планеты.

Бывая на Марсе – с его глубоким холодным небом, маленьким солнцем, с воздухом, бедным кислородом и заглушающим звуки – Грегг всегда чувствовал себя не в своей тарелке. Но инспектор любил Сиалоха – и, когда ее он наконец взбежал по лестнице, стукнул молотком в дверь квартиры второго этажа и вошел, – у него было ощущение, что он избавился от кошмара.

– А! Грегг! – Сыщик отложил струнный инструмент и неуклюже пошел навстречу гостю. – Вот приятный сюрприз! Входите, дорогой друг, входите же!

Сиалох гордился своим английским, но я бы не решился воспроизвести свистящее и дребезжащее произношение марсианина. Впрочем, Грегг давно уже привык к нему.

Инспектор осторожно вошел в узкую высокую комвату. На полу, среди ворохов бумаг и груд всякой мелочи и оружия, спали, свернувшись кольцами, фосфоресцирующие змеи, освещающие дои по ночам. Красный песок лйкал на подоконниках готических окон. Сиалох обходился без прислуги.

В одном из углов комнаты находилась небольшая химическая лаборатория. Стены полностью закрывали книжные полки – здесь была литература по криминалистике трех планет, марсианские отчеты, микропленки с Зем. ли, говорящие камни с Венеры. Барельефы, изображающие царствующего Матриарха, были изрешечены пулями: Человек с Земли вряд ли смог бы усидеть на треугольных марсианских стульях, но Сиалох, имея трехпланетную клиентуру, предусмотрительно позаботился o наличии кресел. Грегг, тяжело дыша в кислороднйй маске, опустился в дряхлое кресло двадцатого века.

– Полагаю, вы здесь по делу официальному, но конфиденциально, – сказал Сиалох, вынимая изо рта основательно обкуренную трубку и откладывая ее в сторону. Грегг поздравил себя с тем, что ему не придется вдыхать голубые пары. (Марсиане с восторгом заимствовали табак, но, увы, им приходилось смешивать его с перманганатом калия…)

– Откуда вы знаете? – спросил инспектор.

– Элементарно, дорогой Грегг. У вас возбужденный вид, но лишь служебная неприятность может так подействовать на старого холостяка вашей расы. Кроме того, вы пришли сразу ко мне, а не обратились в Гомеостатическое Управление. Значит, дело серьезное.

Грегг принудил себя улыбнуться. Он до сих пор не понимал марсианской мимики. Что могло бы соответствовать усмешке или движению бровей на лице, абсот лютно непохожем на человеческое? И что этот аист-переросток…

Нет. Сравнивать существа с различных планет – просто бессмысленно. Можно лишь описывать разницу между ними – в пределах возможностей языка. Сиалох был существом двухметрового роста, напоминающим аиста. Извилистую шею венчала громадная голова с красным клювом и желтыми, глубоко посаженными глазами. Оперением Сиалох напоминал пингвина, однако при этом имел великолепный голубой хвост; а на месте крыльев у него были красноватые худые руки с четырехпалыми ладонями.

Грегг вернулся к действительности. Боже мой! Город – серый и спокойный, лежит за окнами, солнце спускдется за Эрейскуф пустыню… смутно слышен шум Экипажа, приводимого в движение колесом, похожим на «беличий топчан» английских тюрем… а он сидит здесь, готовясь рассказать историю, способную взорвать Солнечную систему!

Руки Грегга, одетые из-за холода в перчатки, судорожно сжались.

– Да, это совершенно конфиденциальное дело. Если вы сумеете его распутать, вы заработаете целое состояние.

Огонек, вспыхнувший в глазах Сиалоха, заставил инспектора пожалеть о сказанном, но деваться было некуда, и он продолжил:

– Один вопрос, кстати. Как вы относитесь к нам, людям с другой планеты?

– У меня нет предрассудков. Только мозг имеет значение, покрыто ли его вместилище перьями, волосами или. костяными пластинками.

– Понимаю. Но часть марсиан враждебно, относится к нам. Мы нарушаем древние традиции. К сожалению, это неизбежно, если мы хотим торговать с вами.

– Эта торговля в целом полезна. Ваше топливо, машины, табак – в обмен на наш канц и наш снулл. Кроме того, мы закоснели. Наконец, межпланетные полеты открыли новые горизонты в криминалистике. Да-да, я террофил.

– Так вы нам поможете? И будете молчать? Видите ли эта история может привести к тому, что ваша Всепланетная Федерация выставит нас с Фобоса.

Три века закрылись, превратив лицо с длинным клювом в маску.

– Я не могу пока ничего обещать, Грегг.

– Ладно… тем хуже. Я рискну. – Инспектор сделал глубокий вдох. – Вы наверняка знаете историю с драгоценностями короны?

– Они были отправлены на Землю, чтобы их там выставить, а также для научной работы.

– После многолетних переговоров. На всем Марсе нет более ценной реликвии… Вы были древней цивилизацией уже тогда, когда мы охотились на мамонтов… Tak вот, их украли.

Сиалох открыл глаза и молча кивнул.

– Их поместили на корабль-робот на станции «Земля», а когда корабль прибыл на Фобос – их не было!

Сиалох зажег трубку с помощью сложной системы из кремния и железа (спички на Марсе не загораются).

Закончив операцию, он предположил:

– Может быть, судно ограблено по дороге?

– Нет, это невозможно. Все корабли в Солнечной системе под контролем, известно с точностью до часа, где находится тот или иной корабль. Кроме того, вообразите, что вы вздумали найти и догнать точку в бесконечности, – вы не сможете даже взять достаточно Горючего для такой погони… К тому же об отправке драгоценностей знали только полиция ООН и персонал станции «Земля» – да и то с момента старта корабля, а уж тогда и вовсе не было времени для перехвата.

– Очень интересно. – Сиалох затянулся дымом.

– Если поднимется шум, – сказал Грегг жалобным тоном, – вы же представляете последствия. Я думаю, пока еще у нас есть несколько друзей в вашем парламенте…

– В палате Деятелей, да… несколько. Но не в палате Философов, а только она принимает окончательные решения.

– Но этот инцидент может привести к перерыву отношений между Землей и Марсом, а может, и к вечному разрыву! Черт возьми, Сиалох, вы просто обязаны найти эти камни!

– Извините, это потребует размышления.

Марсианин взял музыкальный инструмент и извлек нeскoлько аккордов. Грегг вздохнул, но принудил себя к спокойствию. Инспектор знал характер шланнахцев: в течение часа придется слушать минорное мяуканье.

Закат бледного солнца уже сменился ночью – на Марсе она наступает с обескураживающей быстротой, а змеи начали испускать голубой свет, когда Сиалох отставил свою полулиру.

– Я думаю, что должен поехать на Фобос, – заявил он. – В этой истории слишком много неизвестных, а гипотезы, которые строятся до того, как объединены все элементы дела, ничего не стоят. – Костлявая рука хлопнула Грегга по плечу. – Поехали, старина. Я вам весьма признателен. Жизнь стала удивительно монотонной. Но теперь, как говаривал мой знаменитый земной коллега, ставки сделаны… и какие ставки!

После пребывания в атмосфере, естественной для чеяевека, марсианам приходится посидеть часок в декомпреесионной камере, несмотря на то, что они надевают на клювы фильтры, оберегающие от избытка кислорода и влаги. И потому Сиалох ворчал – ворчал по поводу жары и сырости. Сыщик разгуливал по космопорту с фильтром на носу и в шляпе «тирстокр». Окружавшие Сиалоха люди были по-особому сдержанны (все, кроме Грегга) – ведь они хранили секрет, способный нарушить покой целой планеты.

Наконец Сиалох, натянув скафандр, вышел к «Джейн Брекней». Ее уже переместили к краю поля, освобождая место для вновь прибывающих кораблей, и «Джейн» сверкала в лучах грубого солнца космоса.

Грегг и Ямагута опередили сыщика и встретили его у корабля.

– Вы его добросовестно обшарили, – заметил Сиалох. – Вы прямо-таки ободрали с него кожу.

Сфероид напоминал яйцо, обработанное вафельницей. Была видна решетка из балок и поперечин на тонкой скорлупке из алюминия. Только сопла, люки и антенны прорезали эту шахматную доску, глубина ячеек которой была около тридцати сантиметров, а диаметр на «экваторе» доходил до метра.

Ямагута удивленно рассмеялся.

– Нет, что вы. Полиция, конечно, проверила каждый сантиметр, но внешний вид обычный. Это же грузовой корабль, он никогда не садится на планеты с атмосферой. Так что обтекаемый фюзеляж ни к чему. А поскольку на борту не бывает людей, то нет проблем и с герметичностью. Продукты, которые могут испортиться, лежат в специальных отсеках, с самозатягивающимися стенками, вот и все,

– Понятно. Где находились драгоценности?

– Считалось, что они в стенном шкафу рядом с гироскопом, – сказал Грегг. – В ящике размером 10 X 10X30 сантиметров, запертом на ключ.

Инспектор встряхнул головой, как бы пытаясь осознать, как столь маленький ящичек мог содержать такую большую угрозу.

– Гм. А они были помещены туда?

– Я запрашивал Землю, – ответил Грегг. – Мне сказали, что корабль был загружен, как обычно, на планетодроме спутника, затем поднят на пятьсот метров в ожидании старта. Он находился на орбите, в состоянии свободного полета, и был связан со спутником тонким канатом. Все как обычно. В последнюю минуту, без предупреждения, драгоценности доставили с Земли и поместили на борт корабля.

– Кто? Специальный полицейский чиновник, не так ли?

– Нет. Входить на корабль могут только техники, имеющие специальное разрешение – исключая случаи, когда дело идет о жизни и смерти. Один из обслуживающего персонала, некто Картер, получил распоряжение, куда поместить драгоценности. За ним наблюдала полиция, пока он поднимался по канату и входил в дюк. – Грегг показал маленькую дверцу возле антенны. – Затем он вышел, закрыл люк и спустился вниз. Его немедленно обыскали – в порядке предосторожности и удостоверились, что драгоценностей при нем нет. Впрочем, не было оснований его подозревать, это честный работник. Хотя надо заметить, что после этого он, исчез… «Джейн» стартовала через несколько минут, за ней, наблюдали до момента окончания работы двигателей, после чего она перешла на полет по инерции. Никто после того ее не видел, до… до ее прибытия сюда – без драгоценностей.

– И в точности по расчетной орбите, – добавил Ямагуяа. – Если бы кто-либо и сумел попасть на нее – это сбило бы ее с курсами мы бы обязательно заметили. «Джейн» получила бы добавочный импульс от другого корабля.

– Понятно. – За смотровым стеклом шлема клюв Сиалоха описал кривую, острие которой было направлено к небу. – Скажите, Грегг, драгоценности были в чемоданчике, когда его привезли?…

– То есть на станцию «Земля»? Без всякого сомнения. Драгоценности доставили четыре инспектора полиции ООН, их начальник уверяет, что они вне всякого подозрения. Когда о краже стало известно, они сами настояли на обыске в своих квартирах. Кроме того, они добровольно подверглись испытанию на детекторе лжи.

– А ваши агенты на Фобосе?

– То же самое, – мрачно сказал инспектор. – Я наложил эмбарго. Никто, кроме меня, не может покинуть колонию – с момента обнаружения кражи. Я осмотрел все помещения, туннели, каждый склад. – Грегг попытался почесать затылок. Сложная задача для того, кто одет в скафандр. – Я не могу слишком долго поддерживать эмбарго. Корабли прибывают, грузы скапливаются.:.

– Хнашла. Наше время, следовательно, ограничено. – Сиалох покачал головой. – Вам ясно, что здесь мы имеем увлекательный вариант древней проблемы запертой комнаты. Корабль-робот в полете – это замкнутое пространство в классическом смысле этой загадки.

Он погрузился в размышления.

Грегг рассматривал пустынный горизонт и мертвые камни. Забавно, какие шутки вытворяет зрение в безвоздушной среде. Вон там – человек переходит поле; в блеске солнца и прожекторов он кажется пунктиром из света и тени… Какого черта он там делает? Он что, зашнуровывает ботинки? Нет, нормально идет…

– Я бы хотел, конечно, подвергнуть исследованию на детекторе лжи всех обитателей Фобоса, – проворчал Грегг, – но закон не допускает этого без согласия подозреваемого, а согласились, конечно, только мои люди.

– Это правильно, дорогой друг, – заметил Сиалох, – каждый должен иметь право на свободу мыслей. Кроме того, этот метод слишком упростил бы все расследования.

– А мне плевать, упростятся они или нет, – взревел Грегг. – Все, чего я хочу-это вернуть чемоданчик с драгоценностями!

– Спокойней, дорогой друг. Нетерпение погубило немало полицейских с будущим, и я вспоминаю, что мой духовный предшественник на Земле уже делал подобный упрек одному из людей Скотланд-Ярда, который… тм… мог бы быть вашим духовным предком, Грег. Нужно подойти к проблеме с другой стороны. Есть ли на Фобосе люди, которые могли знать, что драгоценности находятся на борту этого корабля?

– Да. Двое. Но они не болтали, это точно.

– Кто они?

– Техники, Холлидей и Штейнман. Они были в штате станции «Земля», когда «Джейн» грузилась. Они ушли оттуда немного позже – примерно в одно время, – и прибыли сюда регулярным пассажирским рейсом. Они поступили на работу. Будьте уверены, их жилье прочесали насквозь!

– Наверное, – пробурчал Сиалох, – было бы неплохо проинтервьюировать этих двух господ?

Штейнман, маленький рыжий человечек, прикрывался бахвальством, как броней. Холлидею, похоже, просто все надоело. Это не было доказательством виновности: у всех с некоторых пор нервы, казалось, оголились.

Они расположились в полицейском управлении; Грегг сидел за столом, Сиалох прислонился к стене, куря и наблюдая за вновь прибывшими непроницаемыми желтыми глазами.

– Боже мой, сколько можно повторять одно и то же! – Штейнман сжал кулаки и бросил на марсианина испепеляющий взгляд. – Я не знаю, кто их взял! Каждый человек имеет право сменить место работы!

– Я прошу вас, – мягко сказал сыщик. – Ваша помощь может ускорить расследование. Знаете ли вы человека, доставившего чемоданчик на борт корабля?

– Разумеется. Джона Картера все знают. На космических станциях вообще все знают друг друга. – Штейнман стиснул зубы. – Именно по этой причине мы не хотим иметь дело с вашим детектором. Мы не хотим, чтобы ребята, которых мы видим по пятьдесят раз в день, знали, что мы о них думаем. От этого можно с ума сойти!

– Я никогда не выдвигал такого требования, – заметил Сиалох.

– Картер был моим другом, – заявил Холлидей.

– Вот, – процедил сквозь зубы Грегг. – И он тоже уехал, примерно тогда же, когда и вы. Он отправился на Землю, и больше его никто не видел. Начальник станции сообщил мне, что вы с Картером были очень близки. О чем вы обычно говорили?

Холлидей пожал плечами:

– Всегда одно и то же: любовь, выпивка, песни. Я не имел ничего этого с тех пор, как покинул Землю.

– Кто может сказать, что Картер украл чемоданчик? – спросил Штейнман. – Ему просто надоело болтаться в Пространстве, и он сменил профессию. Он не мог украсть бриллианты: его обыскали сразу же, не забывайте об этом.

– Не мог ли он их спрятать в таком месте, откуда их потом забрал бы его сообщник? – спросил Сиалох.

– Спрятать? Где? На космических кораблях нет тайников, – проговорил Штейнман скучающим тоном. – Он оставался на «Джейн» лишь несколько минут, – только и мог поставить чемоданчик в указанное ему место. – Глаза Штейнмана зло блеснули. – Посмотрите правде в глаза. Единственные люди, имевшие возможность стащить драгоценности, – это наши дорогие полицейские.

Инспектор покраснел и приподнялся с места: – Я бы вас попросил!

– У нас есть лишь ваше заверение, что они невиновны, – проворчал Штейнман. – Почему ваше слово стоит дороже моего?

– Сиалох сделал успокоительный жест.

– Пожалуйста, не ссорьтесь. Ссоры нелогичны. – Клюв марсианина открылся и задребезжал, что означало: Сиалох улыбается. – Я кого-нибудь из вас есть гипотеза? Я готов ее выслушать.

Воцарилась тишина. Холлидей пробормотал: – У меня есть.

Сиалох закрыл глаза и спокойно затянулся дымом.

Словам Холлидея, на взгляд сыщика, не хватало убежденности.

– Но только, если мое предположение верно, вам никогда не найти камешки.

Грегг нахмурился.

– Я шатался по всей Солнечной системе, – продолжал Холлидей. – В ней чувствуешь себя потерянным.

Да.'Нужно побывать там, в космосе, одному, чтобы понять, что такое одиночество. Я занимался изысканиями… как любитель… я искал уран. И я не верю, что мы знаем б Вселенной все. Или даже о том, что находится в пустоте между планетами.

– Вы говорите о кобблиях? – спросил Грегг, – Можете называть это суеверием, если хотите. Но стоит достаточно долго пробыть в Пространстве… да, тогда вы узнаете. Там есть живые существа, где-то там, в Пространстве – существа, состоящие из газа или излучений, как вам угодно. Существа, которые живут в Пространстве.

– А зачем такому коббяию драгоценности?

Холлидей развел руками.

– Откуда я знаю? Может быть, им надоели наши полеты через их мрачное царство. Украсть драгоценности марсианской короны – лучшее средство прервать сообщение с Марсом, не так ли?

Только ироническое урчание трубки Сиалоха нарушало наступившее молчание.

– Ладно… – Грегг теребил пресс-папье из метеорита. – У вас есть еще вопросы, мистер Сиалох?

– Только один. – Тройные веки поднялись, холодный взгляд уперся в Штейнмана. – У вас есть какоенибудь увлечение?

– У меня? Шахматы. Но какое вам до этого дело? – Штейнман насупился.

– Ничего другого?

– Здесь нет других развлечений.

Сиалох бросил взгляд на инспектора, сидевшего склонив голову, и затем сказал мягко:

– Я понимаю. Спасибо. Может быть, мы с вами сыграем как-нибудь на днях? Я играю неплохо. Это все, господа.

Oни вышли, витая в воздухе, как духи во сне, из-за слабого притяжения.

Грегг бросил на Сиалоха умоляющий взгляд: – Ну что же, в конце концов?

– Ничего особенного… Да, пока я здесь, я хотел бы видеть техников за работой. При моей профессии нужно иметь представление обо всех профессиях.

Грегг тяжело вздохнул.

– Полиции придется снять эмбарго, и как можно скорее, – заметил Романович. – Иначе ей придется давать объяснения. Склады уже забиты.

– Это было бы лучше всего, – согласился Сиалох. – Да, скажите… здесь все стандартное? На всех станциях так?

– Вы имеете в виду скафандры и оборудование? Да, они везде одинаковы.

– Вы не позволите мне взглянуть на все это поближе?

«Боже, храни меня от инквизиторов», – подумал Романович и подозвал механика.

– Мистер Сиалох хотел бы, чтобы вы объяснили, как устроен и работает ваш скафандр, – сказал он саркастическим тоном.

– Пожалуйста. Это стандартный скафандр, подкрепленный в сочленениях. – Руки механика в тяжелых перчатках начали жестикулировать. – Спирали отопления питаются от этой батареи. В резервуаре запас воздуха на десять часов. Эти пряжки удерживают инструменты, иначе они плавали бы вокруг вас. Этот маленький баллон на поясе содержит краску, которая разбрызгивается вот этим жиклером.

– Зачем красят корабли? – спросил Сиалох. – В космосе ведь нет ничего, что могло бы привести к коррозии?

– Мы называем это краской, но это вообще-то состав гунк. Им можно заклеить дыру в фюзеляже – временно, пока не будет возможности установить новую плиту или как-то иначе исправить повреждение– например, отверстие, пробитое метеоритом.

Механик нажал на спуск, и тонкая струя, почти невидимая, вырвалась из отверстия. Жидкость затвердевала, соприкасаясь с почвой.

– Но она еле видна, – заметил марсианин. – По крайней мере, я ее плохо различаю. Это из-за отсутствия воздуха?

– Да, верно, свет не рассеивается… но этот состав радиоактивен – не настолько, чтобы быть опасным, но достаточно, чтобы ремонтная бригада могла обнаружить с помощью счетчиков Гейгера нужное место.

– Ясно. А в течение какого времени его можно обнаружить?

– Гарантия дается на год.

Сиалох пошел дальше, и Романович с трудом поспевал за длинноногим марсианином.

– Вы думаете, Картер мог спрятать ящичек в баллоне с краской? – спросил он.

– Нет. Отверстие слишком мало. И Картер был тщательно обыскан. – Сиалох прервал сам себя и поклонился. – Вы были очень любезны и терпеливы, мистер Романович. Я больше не хочу вас утруждать, я сам найду инспектора.

– И что вы ему скажете?

– Что он может снять эмбарго, конечно. А затем я хочу успеть на ближайший корабль на Марс. Если я поспешу, то успею на концерт в Сабею. – Голос его стая мечтательным. – Сегодня впервые играют «Вариации на темы Мендельсона» Ханиеша, переработанные в тональностях Шланнаха. Несомненно, очень интересно.

Через три дня пришло письмо. Сиалох, извинившись перед сидевшим у него клиентом, прочитал его и сказал:

– Вам будет интересно знать, что знаменитые Диадемы находятся на пути домой.

Клиент, министр из Палаты Деятелей, моргнул.

– Извините, Сиалох, но какое это имеет отношение к вам?

– Шеф полиции бесперых – мой друг. Он подумал, что мне будет приятно знать о ходе событий.

– Храа. Вы недавно были на Фобосе.

– Маловажное дело. – Сыщик аккуратно сложил письмо, посыпал его солью и съел. Бумага для марсиан– большое лакомство, особенно бумага официальных документов.

– Итак, вы сказали, мистер?..

Парламентарий отвечал рассеянно. Он ни за что на свете не захотел бы выглядеть нескромным… но если бы он умел видеть насквозь, он не преминул бы заглянуть в желудок Сиалоха. И вот что он прочел бы:

«Дорогой Сиалох!

Вы были абсолютно правы. Проблема запертой комнаты решена. Тот корабль, который доставит Вам письмо, везет и драгоценности. Очень жаль, что публике не придется узнать эту историю. Вам обязаны две планеты – и я благодарю Вас от имени обеих и прошу прислать счет, который будет оплачен, даже если Ассамблее придется вотировать специальный кредит, что, как я опасаюсь, и придется сделать.