355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Роберт Уилсон » Мистериум » Текст книги (страница 2)
Мистериум
  • Текст добавлен: 1 апреля 2017, 00:00

Текст книги "Мистериум"


Автор книги: Роберт Уилсон



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Пустота, предшествовавшая сотворению вселенной, есть немыслимое, несведущее ничто – отсутствие материи, вакуума, времени, движения, чисел и логики. И всё же вселенная выводится из него в соответствии с неким непонятным пока законом – законом, который, управляя ничем, даёт всё!

Зовите его Ноос, Совершенный Разум. Зовите его Протеноя, Несотворённый Бог.

Из тайного дневника Алана Стерна

Глава первая

Декс Грэм проснулся от светящего в глаза солнца и впившегося в щёку узора лежащего на полу спальни Эвелин Вудворд ковра. Ему было холодно; тело закоченело и болело во многих местах.

Он сел, пытаясь понять, что заставило его провести ночь на полу. Он не спал на полу с колледжа. С того утра после кошмарной студенческой пьянки на полу комнаты в общежитии с мыслью о том, что стало с той рыжеватой аспиранткой, которая предложила ему прокатиться на своём «мустанге». Исчезла в тумане. Как и многое другое.

От глотка прохладного воздуха он начал дрожать. Выходящее на озеро окно было распахнуто. Это он его распахнул? Занавески беспокойно трепыхались, а небо было голубое, как китайская глазурь. Утро выдалось тихим – ни звука громче гогота канадских гусей на мелководье у пристани.

Он медленно поднялся на ноги и посмотрел на Эвелин. Она спала в неудобной позе под спутанной грудой хлопковых простыней. Одна рука откинута в сторону; у её ног вытянулся Блокпост.

Он был пьян? Возможно ли такое? Чувствовал он себя, как после пьянки – такое же ощущение плохих новостей, витающих где-то у самой границы досягаемости, дурных предзнаменований, которые вот-вот развернутся в его голове.

И он повернулся к окну и подумал: «Господи. Ну конечно – военный завод».

Он вспомнил лучи света, пронзающие небо, и как спальня словно начала вращаться вокруг него.

За окном озеро Мерсед было спокойно. Пристань мерцала в мареве отражённого света. Мачты прогулочных лодок беспорядочно колыхались. А на востоке – за сгрудившимися у дальнего края озера соснами – над старой резервацией оджибвеев поднимался столб дыма.

Какое-то время он просто смотрел, пытаясь сообразить, что это может означать. Снова вспомнился Чернобыль. Очевидно, на заводе в Ту-Риверс произошла какая-то авария. Он не мог знать,  какого рода авария. То, что он видел, не было похоже на ядерный взрыв, но могло быть чем-то настолько же катастрофическим – скажем, расплавлением топливных элементов. Он смотрел, как дым лениво вытягивается веретеном в прохладном воздухе. Ветер был свежим и дул с запада; в случае радиоактивных осадков они не выпадут на город – по крайней мере, не сегодня.

Однако то, что случилось ночью, было не просто взрывом. Что-то лишило его сознания на шесть или семь часов. И не только его. Вот, к примеру, Бикон-роуд, пустая, если не считать стайку скворцов. Освещённые солнцем лодки и пристань также были безлюдны. Ни лодочники, ни ранние рыбаки не вышли сегодня на озеро.

Он обернулся к постели, внезапно испугавшись.

– Эвелин! Эв, ты не спишь?

К его огромному облегчению она пошевелилась и вздохнула. Её глаза открылись, и она вздрогнула от солнечного света.

– Декс, – сказала она. – Ага. – Она зевнула. – Задёрни занавески.

– Пора вставать, Эвелин.

– М-м-м? – Она приподнялась на локте и, сощурившись, уставилась на будильник. – О Господи! Завтрак! – Она встала, немного неуверенно держась на ногах, и натянула на себя домашний халат. – Я знаю, что ставила будильник! Люди помирают с голоду!

Будильник у неё был старый, ещё механический. Может быть, она его и заводила, подумал Декс. Может быть, он прозвонил ровно в семь, и, возможно, звонил, пока не кончился завод.

Возможно, мы уже умираем от радиоактивного заражения, думал он. Как мы узнаем? Начнётся рвота? Но он чувствовал себя неплохо. Он чувствовал себя проспавшим всю ночь на полу, но не отравленным.

Эвелин кинулась в смежную со спальней ванную, но тут же с озадаченным видом вышла обратно.

– Там свет не включается.

Он щёлкнул выключателем. Свет в спальне тоже не загорелся.

– Предохранители вылетели, – предположила она, – или просто свет отключили… Декс, почему ты так странно выглядишь? – Она нахмурилась ещё больше. – Ты ведь был ночью у окна, да? Я теперь вспомнила. Ты впустил Блокпоста…

Он кивнул.

– И была молния. Гроза? Может, поэтому света нет? Молния могла ударить в трансформатор у мэрии. Когда это случилось в прошлый раз, мы шесть часов сидели впотьмах.

Вместо ответа он взял её за руку и подвёл к окну. Она прикрыла глаза от солнца и взглянула на другой берег озера.

– Дым над военным заводом, – сказал он. – Должно быть, там ночью что-то стряслось. Это была не молния, Эв. Думаю, что-то взорвалось.

– И поэтому света нет? – Теперь в её голосе появились боязливые нотки; она крепче сжала его руку.

– Я не знаю, – ответил он. – Может быть. Дым сдувает в сторону от нас. Я думаю, это хорошо.

– Я не слышу сирен. Если там пожар, то должны быть сирены.

– Пожарные, возможно, уже там.

– Я и ночью не слышала никаких сирен. Пожарные тут рядом, на Армори-стрит. Я всегда просыпаюсь от сирен, когда они выезжают ночью. А ты ничего не слышал?

Он признал, что нет.

– Декс, всё как-то слишком тихо. Даже немного страшно.

– Давай сообразим что-нибудь на завтрак, – сказал он. – И послушаем приёмник в кухне – он на батарейках. Может, узнаем, что творится.

Она, казалось, взвесила его предложение и нашла его слабоватым, но приемлемым.

– Да, я думаю, всем надо поесть. Хорошо. Сейчас только оденусь.


Сезон ещё не начался, так что после отъезда миссис Фридель остался один-единственный постоялец – Говард Пул; а Говард завтракать не пришёл.

Плита работала от электричества. Эвелин порылась в размораживающемся холодильнике.

– Похоже, нам остаются только хлопья, – сказала она. – По крайней мере, пока молоко не прокиснет.

Декс открыл посудный шкаф и отыскал в нём радиоприёмник Эвелин, маленький «Панасоник». Батарейки вряд ли были свежими, но какой-то заряд в них ещё должен был остаться. Он поставил приёмник на кухонный стол, вытянул его антенну на всю длину и включил.

На том месте, где обычно вещала WQBX[2]2
  Музыкальная радиостанция из города Алма в центральном Мичигане.


[Закрыть]
, слышалось лишь потрескивание. То есть батарейки не сели, подумал Декс, однако же никакого сигнала не приходило из Коби в пятидесяти милях к западу, где была ретрансляционная вышка. Ближайшая радиостанция была в Порт-Оберне, но ни он, ни Эвелин не интересовались кантри-музыкой, которую она круглосуточно транслировала. Но и это сойдёт, подумал он и повернул ручку настройки по часовой стрелке.

Ничего.

– Должно быть, сломался, – сказала Эвелин.

Может быть. Дексу это казалось маловероятным, но как ещё это объяснить? Десять лет назад он подумал бы, что случилось что-то вроде ядерной войны, какой-нибудь апокалиптический сценарий, которого все привыкли бояться, и всё, скрытое за горизонтом, оказалось уничтожено. Но шансы на это были невелики. Даже если русские нажмут какую-нибудь старинную красную кнопку, это не уничтожит весь цивилизованный мир. И уж точно не уничтожит Порт-Оберн и не закроет тамошнюю радиостанцию.

Взрыв на заводе в Ту-Риверс и неработающий приёмник. Он хотел найти логическую связь между этими двумя фактами, но связь не находилась.

Он всё ещё крутил ручку настройки, когда в кухню вошёл Говард Пул. Он был одет в белую футболку и джинсы с прорехой на левом колене и имел вид сонный и несколько озадаченный.

– Похоже, пропустил завтрак, – сказал он.

– Не-а. Холодные хлопья, – жизнерадостно ответила Эвелин. – Мы ещё не садились. Света нет, как вы, наверное, заметили.

– Проблемы на военном заводе, – добавил Декс.

Говард немедленно заинтересовался.

– Что за проблемы?

– Судя по тому, что я видел из окна наверху, ночью там что-то взорвалось. Сейчас оттуда понимается дым. Весь город ещё спит. И я ничего не могу поймать по радио.

Говард сел за стол. Он, похоже, с трудом переваривал полученную информацию.

– Боже, – сказал он. – Пожар?

– Полагаю, так.

– Боже.

В этот момент Декс что-то поймал по радио. Это был мужской голос, искажённый статическими разрядами, слишком слабый, чтобы разобрать слова. Он выкрутил ручку громкости на максимум, но речь не стала разборчивей.

– Поставь приёмник на холодильник, – посоветовала Эвелин. – Он там всегда лучше работает.

Декс так и сделал. Приём немного улучшился, но сигнал временами пропадал. Тем не менее, все трое напрягли слух.

На некоторое время сигнал стал чётким.

Но почти сразу полностью пропал. Декс снял радио с холодильника и выключил его.

– Кто-нибудь понимает хоть что-нибудь? – спросила Эвелин.

– Вроде похоже на выпуск новостей, – осторожно предположил Говард.

– Или радиопьесу, – сказала Эвелин. – Я сразу об этом подумала.

Декс покачал головой.

– Радиопьесы не транслируют где-то с 50-х годов. Говард прав. Это был выпуск новостей.

– Но я думала… – Эвелин растеряно усмехнулась. – Мне показалось, что диктор говорил что-то про «испанцев». Про войну с испанцами.

– Так и было, – подтвердил Декс.

Усталый голос диктора вынырнул из трескотни статики буквально на несколько секунд, в течение которых стало возможно различить, что он говорит. «Обнародовал» было первым словом, которое Дексу удалось понять.

…обнародовал отчёт о больших успехах на Халисканском фронте войны с испанцами. Города Колима и Мансанильо перешли под контроль союзников, которые понесли незначительные потери. В Байе морской десант…

И голос потонул в нарастающей волне шумов.

– Простите, – сказал Говард, – но что у него был за акцент? Похоже на речь норвежца – распорядителя похорон, наглотавшегося снотворного. И, простите меня, но испанцы? Это словно новости 1898 года. Это наверняка какой-то розыгрыш. Или, как сказала Эвелин, радиопостановка.

– Как на прошлый Хеллоуин, – добавила Эвелин, – когда они транслировали запись той старой «Войны миров» Орсона Уэллса.

– Сейчас не Хеллоуин, – напомнил Декс.

Она пронзила его сердитым взглядом.

– И потому то, что он говорит, не имеет смысла? И мы внезапно воюем с Испанией?

– Я не знаю. Я ничего не понимаю. Эви, я не знаю, что за хрень тут творится. Но давай не выдумывать объяснения, когда у нас их нет.

– По-твоему, я этим занимаюсь? – её голос взвился, и это могло бы перерасти в склоку – не настоящую, по мысли Декса, но одну из тех ссор, в которых больше страха, чем вражды – но их прервало завывание сирены Добровольной пожарной дружины Ту-Риверс – оба их грузовика выехали с Армори-стрит и понеслись вдоль по Бикон-роуд.

– Ну, слава Богу, – сказала она. – Наконец-то кто-то что-то делает.

– Погодите-ка, – сказал Говард с предчувствием чего-то очень нехорошего на лице.

– Это пожарные, – объяснила ему Эвелин. – Они, должно быть, поехали в резервацию.

– Боже, нет, – сказал Говард. И на глазах ошеломлённого Декса вскочил со стула и бросился к двери.


Дик Халдейн с трудом пробудился от беспокойного сна в восемь утра и из переднего окна своего дома, выходящего на кирпичный завод и западный край озера Мерсед, увидел поднимающийся над бывшей резервацией оджибвеев дым.

Халдейн имел несчастье занимать пост и.о. директора Ту-Риверской добровольной пожарной дружины. Сам директор и бо́льшая часть попечительского совета уехали до понедельника в Детройт на конференцию по стандартизации. А тем временем, похоже, жизнь подкинула ему ЧП – электричества нет, и телефоны не работают. Возможно, даже хуже то, что в ванной не оказалось воды – унитаз издал печальный вздох после того, как он его спустил. Ту-Риверс получал воду из водохранилища на возвышенности к северу от границы округа Байярд, так что проблема, возможно, временная… но возможно, и нет, и идея большого пожара в отсутствие средств борьбы с ним была личным кошмаром Дика Халдейна. За отсутствием альтернатив он вскочил в свой стареющий «понтиак ле-ман» и помчался, как угорелый, в пожарную часть на Бикон-роуд.

Предполагалось, что в Лаборатории физических исследований Ту-Риверс – очевидном источнике дыма – есть своя пожарная служба, и уж точно Халдейну никто не говорил, что она входит в его зону ответственности. Скорее, наоборот. Министерство обороны имело долгий разговор с муниципальной пожарной службой. Они не хотели, чтобы добровольные бригады приезжали к ним, если только их специально туда не вызовут, а это, по словам пиджаков из минобороны, было примерно так же вероятно, как звонок на 911 от самого́ Господа Всемогущего.

И тем не менее дым продолжал лениво подниматься в небо.

Халдейн оставил ночную смену на службе и ждал, когда прибудет утренняя. Пара хондовских генераторов в подвале снабжала током диспетчерскую рацию, но на вызовы никто не отвечал. Он пару раз пытался дозвониться до мэрии и дома мэра, но впустую. Так что вся заваруха ложится исключительно на его плечи.

В 1962 был пожар в федеральных лесах к северу от города. Халдейну тогда было двадцать лет, и он участвовал в расчистке огнезащитных полос. С тех пор он видел множество пожаров, но ни один не был настолько ужасен. Он представил себе оджибвейскую резервацию, какой она была до появления федералов: травяные луга и высокие сосны, несколько хижин там, где традиционалисты по прежнему жили по заветам предков. Те хижины снесли, и на картах округа начертили периметр: «министерство обороны», «вы входите на свой страх и риск», «здесь могут водиться тигры». Но пожар, как Халдейн всегда говорил своим людям, не соблюдает границ. Огонь идёт туда, куда ему вздумается.

Этот пожар не выглядел очень уж серьёзным, по крайней мере, сейчас и отсюда, однако же ему не хотелось, чтобы кто-то потом сказал, будто лес выгорел из-за того, что Дик Халдейн дожидался звонка.

Насосную команду он оставил на базе, но лестничную отправил осмотреть место происшествия. Он поехал за ними вслед на машине шефа, красном универсале с мигалкой на крыше.

Сирена разрезала субботнюю тишину как горячий остро отточенный нож. Не то чтобы на дороге было много машин. В это странное утро Ту-Риверс просыпался медленно. Он увидел несколько человек, вышедших на крыльцо своих домов поглазеть на грузовик с лестницей, и пару детей в пижамах. Без сомнения, они раздумывали, заработают ли в ближайшее время телевизоры – или хотя бы телефоны. Халдейна беспокоили эти же вопросы. Не было видно никаких следов чрезвычайной ситуации, кроме столба дыма, поднимающегося над федеральной землёй, но как тамошний пожар, пускай даже очень сильный, мог отключить весь Ту-Риверс? Должно быть, какой-то бросок напряжения, решил он, или короткое замыкание на киловольтных линиях, которые протянули в прошлом году. Но он не видел ничего подобного в своей карьере, в этом он был уверен.

Они быстро миновали густозаселённую часть города, проехали три мили по шоссе и потом свернули на восток на широкую грунтовку. Сюда течёт такая прорва федеральных денег, они что, не могут заасфальтировать себе дорогу? Почки Халдейна запротестовали против тряски. Лес здесь рос густой, и хотя он время от времени видел столб дыма, самого завода он не мог разглядеть, пока дорога не пересекла возвышающуюся над ним гряду холмов.

Он выехал на гребень и резко налёг на тормоз. Но даже так он едва избежал столкновения с задней частью грузовика с лестницей. Кто там за рулём? Том Стаббс, вспомнил он. Стаббс, похоже, также остолбенел, увидев то, что внезапно открылось взгляду.

Ядро Лаборатории физических исследований Ту-Риверс составляла группа низких бетонных бункеров, разбросанных по заасфальтированной  поляне, где раньше размещался индейский общественный дом; к югу от них располагалось жилое здание, словно перенесённое сюда со всей своей лепниной из какого-нибудь лос-анджелесского предместья.

Два из похожих на бункеры зданий были повреждены взрывом. Их стены почернели, а крыши частично обрушились. Из повреждённого здания, стоящего в самом центре, поднимались столбом густые клубы жирного дыма. Открытого огня нигде не было видно.

Но не это было самым удивительным. Самое удивительное, по мысли шефа Халдейна, было в том, что вся эта территория была словно окутана бесплотной вуалью синего света.

Несколько лет назад Халдейн проводил отпуск в северном Онтарио с двумя парнями из пожарной команды и риэлтором из западной части города. Они рыбачили нахлыстом в озёрном краю к северу от озера Верхнего, и в течение целой недели поддерживали идеальный баланс между спортом, пьянством, и всякой мужицкой бравадой. Но лучше всего Халдейну запомнилась одна холодная ясная ночь, когда он посмотрел на усыпанное звёздами небо и вдруг увидел пляшущее над горизонтом северное сияние.

Это был свет того самого типа. Неуловимая цветная дымка, то там, то тут. Он никогда не думал, что такое можно увидеть при свете дня. И уж конечно он не ожидал увидеть его окутывающим это собрание бункеров и кирпичных строений, словно какое-то силовое поле из фантастического романа.

Это был дымчатый, неверный свет. По большей части он был прозрачен для взгляда, но местами иногда скрывал детали. И Халдейн заметил ещё одну странность: чем дольше смотришь на что-то внутри этого свечения, тем меньше видишь. Он сфокусировал взгляд на горящем здании; до него было примерно тысяча метров вниз по склону и дальше по асфальту. Оно подрагивало под его взглядом. Через десять секунд он видел лишь пустую цветную завесу.

Он тряхнул головой, чтобы убрать её.

Рация затрещала. Это был Стаббс из грузовика впереди. Халдейн взял микрофон и сказал:

– Ты меня перепугал до смерти, надеюсь, ты это понимаешь.

Голос Стаббса доносился словно из заполненного статикой колодца. Он словно был в милях отсюда, а не в паре ярдов.

– Шеф, что это за фигня? Что будем делать, назад повернём?

– Я не вижу, чтобы кто-то боролся с огнём.

– Может, нам стоит дождаться полицию штата или ещё кого?

– Отрасти себе яйца, Том. Давай, кончай тормозить.

Лестничная команда медленно двинулась вперёд.


Клиффорд Стоктон, двенадцати лет, заметил дым примерно в то же время, что и шеф Халдейн.

Клиффорд, которого мама и толпа тётушек всё ещё звали «Клиффи», увидел дым из окна спальни. Какое-то время он стоял в пижаме и просто смотрел на него, не уверенный, насколько это важно. Ему хотелось, чтобы это было неким зловещим предзнаменованием, как в фильмах-катастрофах, которые он обожал – как никем не замеченный испорченный манометр в «Последнем плавании» или снежная буря, которая всё никак не кончается в первом «Аэропорте».

Для Клиффорда это было отличное начало субботнего дня, отправная точка для целой кучи сценариев. Он уже принялся составлять в голове план фильма.

– Практически никто не подозревал, – произнёс он вслух. Практически никто не подозревал… о чём? Но этого он пока не придумал.

Его мать по субботам всегда вставала поздно. Клиффорд натянул вчерашние джинсы и первую попавшуюся под руку в комоде футболку, протёр запотевшие очки «клинексом» и спустился вниз, чтобы посмотреть телевизор. Тогда-то он и заметил, что электричества нет. Не только в гостиной, но и на кухне, в коридоре и в ванной. И тут Клиффорд впервые помедлил и задумался, возможно ли такое не в его мире «было-бы-круто-если-бы», а в реальной повседневности его жизни… может ли на самом деле произойти что-то реально небывалое.

Он вспомнил, как его разбудила молния – расплывчатая молния без грома; вспомнил, как то погружался в запутанные сны, то снова выныривал к окутывающему его свету.

Он решил посмотреть, как там мама. Он взобрался по полутёмной лестнице дома, который они снимали, и осторожно приоткрыл дверь. Мать Клиффорда была худощавой и не слишком красивой женщиной тридцати семи лет, но он никогда не смотрел на неё критическим взглядом и сейчас не собирался. Она – лишь его мама, которая может быть опасной, если разбудить её слишком рано субботним утром.

Согласно субботнему распорядку она спала до десяти, и если Клиффорд просыпался раньше, то он мог заниматься чем хочет: готовить себе завтрак, смотреть телевизор, идти гулять, оставив записку, но вернуться к полудню, чтобы пообедать. Сегодня, очевидно, всё было несколько иначе, но он решил, что обычные правила всё ещё применимы. Он написал записку – «Пошёл кататься на велике» – и прикрепил её к холодильнику магнитом в форме земляники.

Затем он поспешно вышел из дома, запер дверь, уселся на велосипед и поехал на юг к мосту через Пауэлл-крик.

Он искал знаки. В старой резервации оджибвеев был пожар, и в городе пропало электричество. Загадка.

Ту-Риверс был слишком тих, чтобы искать в нём ответы. Тогда, переехав речку по мосту и направившись в сторону центра, Клиффорд задумался, а не является ли сама эта тишина ключом к разгадке. Никто не стриг газон и не мыл машину. Дома дремали за задёрнутыми занавесками. Солнце поблёскивало на пустой дороге.

Он услышал сирены, когда пожарные машины пронеслись по Бикон-роуд и выехали из города.

Это, подумал он, даже слишком похоже на кино.

Он остановился у лавки Райана – бакалейной лавки, которую в прошлом году перекупила семья корейцев по фамилии Сун. Миссис Сун была за прилавком – низенькая кругленькая женщина с глазами, практически утонувшими среди морщин.

Клиффорд купил шоколадный батончик и книжку комиксов на выданные ему вчера карманные деньги. Миссис Сун взяла его деньги и отсчитала сдачу из коробки из-под обуви:

– Машина не работает, – сказала она, имея в виду кассовый аппарат.

– А почему? – спросил Клиффорд. – Вы не знаете? – Она лишь пожала плечами и нахмурилась.

Клиффорд поехал дальше. Он остановился у городского парка над Пауэлл-крик, чтобы съесть батончик. Завтрак. Он выбрал освещённый солнцем участок на травяном газоне, откуда был виден северный край города. Город просыпался, но медленно и лениво. Ещё несколько машин выкатились на улицы. Открылись ещё несколько магазинов. Дым вдали продолжал неспешно подниматься, но выглядел почти неподвижным.

Клиффорд смял обёртку шоколадки и запихал её в карман рубашки. Картонную упаковку он отнёс к речке и пустил её по воде. Она наткнулась на камень и перевернулась. Это был «Титаник» из «Гибели “Титаника”». Непотопляемый корабль.

Он взобрался на дамбу и снова посмотрел на Ту-Риверс – город, где почти ничего не происходит.

Непотопляемый город.

Он взглянул на часы. Двадцать минут двенадцатого. Он поехал домой, раздумывая, проснулась ли мама и нашла ли записку; она могла беспокоиться. Он бросил велосипед на подъездной дорожке и торопливо вошёл в дом.

Но оказалось, что она только что встала, непричёсанная и одетая в свой розовый халат, и возилась с кофе-машиной.

– Да какого ж ты не работаешь, – сказала она. – О, привет, Клиффи.


Между завтраком и ланчем Декс Грэм пришёл к той же мысли, что и Клиффорд Стоктон: что нужно выйти на улицу и осмотреть город.

Он оставил Эвелин на кухне и пообещал, что вернётся к полудню.

Он поехал на запад по Бикон к своей квартире в построенном тридцать лет назад здании, с одной спальней и почти без мебели. У него был диван-кровать, четырнадцатидюймовый телевизор и стол с лежащими на нём с прошлой недели контрольными по истории, которым нужно было выставить оценки. Грязная посуда со вчерашнего завтрака была сложена в раковине. Это был не дом, а склад отложенных обязанностей. Он проверил, есть ли свет. Света не было. Стало быть, проблема не ограничивается домом Эвелин или её улицей – всё гораздо серьёзней. До сих пор он почему-то в этом сомневался.

Он взялся за телефон, намереваясь позвонить кому-нибудь из школы – но его телефон был так же мёртв, как и телефон Эвелин.

Продолжим разведку, подумал он, и запер за собой дверь.

Он поехал в центр. Улицы по-прежнему были необычно пусты, а город слишком вял для субботнего утра, но на улицах начали появляться люди. Он подумал, что отключение электричества многих задержало дома. Большие супермаркеты были закрыты из-за этого, но некоторые из мелких лавочек смогли открыться – «Тилсонова бакалея» работала, освещённая дневным светом через широкие витринные окна и парой фонарей на батарейках для тёмного угла, где стоял холодильник. Декс остановился, чтобы купить кое-какой еды. Эвелин просила консервов, чего-то, что долго хранится, и он подумал, что это неплохая идея: невозможно предугадать, сколько продлится кризис и каковы окажутся его причины.

Он загрузил корзину консервированными овощами и собрался было также взять бутыль дистиллированной воды, когда перед ним кто-то втиснулся и взял две.

– Эй, – сказал Декс.

Незнакомец был крупным мужчиной в охотничьей куртке и кепке с логотипом «Джон Дир»[3]3
  Американская машиностроительная компания, производитель сельскохозяйственной, строительной и лесозаготовительной техники.


[Закрыть]
. Он наградил Декса пустым взглядом и потащил бутыли к кассе, где добавил их к немалой куче консервов – тому же, за чем пришёл Декс, только гораздо больше.

За кассой стояла Мег Тилсон, закончившая курс истории у Декса в прошлом году.

– Вы уверены, что вам нужно всё это?– спросила она.

Мужчина потел и немного задыхался.

– Да, всё. Сколько?

Кассовый аппарат, понятное дело, не работал, так что Меган принялась подсчитывать общую сумму на карманном калькуляторе. Декс пристроился следом за здоровяком.

– Я смотрю, вы торопитесь. – Снова пустой взгляд. Этот тип в шоке, подумал Декс. – Вам известно что-то, чего мы не знаем?

Мужчина в кепке с «Джоном Диром» отвернулся, словно вопрос напугал его, но потом уступил.

– Чёрт, – сказал он. – Простите, что я перед вами влез. Я просто…

– Запасаетесь?

– Ещё бы.

– По какой-то конкретной причине?

– Сто семьдесят шесть восемьдесят, – объявила Меган. – Если я нигде не ошиблась.

Мужчина вытащил две сотенные купюры. Ошеломлённая Мег принялась рыться в коробке из-под обуви в поисках сдачи.

– Сегодня утром я должен был ехать в Детройт, – сказал мужчина. – На свадьбу сестры. Я встал поздно, так что просто бросил смокинг на заднее сиденье, поехал по Бикон и повернул на юг, на шоссе. Но за пределами города я смог проехать лишь где-то милю с четвертью.

– Дорога блокирована?

Мужчина засмеялся.

– Нет, не блокирована. Дальше дороги просто нет. Она кончается. Её словно обрезали ножом. Дальше нет даже колеи. – Он посмотрел на Декса. – Как, чёрт возьми, такое может быть?

Декс покачал головой.

Мег упаковала покупки в две коробки и выдала сдачу. Её глаза были округлены и напуганы.

– Я думаю, мы в осаде надолго, – сказал мужчина в кепке «Джона Дира». – По-моему, это совершенно очевидно.

Мег подбила итог по покупкам Декса, бросая нервные взгляды в сторону мужчины, загружающего коробки в старенький «шеви».

– Мистер Грэм? Он сказал правду?

– Я не знаю, Мег. Непохоже на то.

– Но света нет. И телефоны не работают. Так что, может быть…

– Всё возможно, но не стоит делать поспешных выводов.

Она взглянула на его кучку консервов и бутылей с водой, не слишком отличающуюся от того, что купил предыдущий покупатель.

– Может, нам всем стоит… э-э… сделать запасы?

– Честное слово, не знаю. А твой отец здесь?

– Наверху.

– Наверное, тебе стоит рассказать ему, что происходит. Если что-то из этого правда, или если просто пойдут слухи, то после полудня здесь будет толпа.

– Так и сделаю, – согласилась Меган. – Вот ваша сдача, мистер Грэм.

Он погрузил продукты в багажник машины. Было бы разумнее сразу вернуться к Эвелин, но он решил, что это может подождать. Он проехал мимо дома на Бикон, выехал на шоссе и повернул на юг.

Ему попалось несколько машин, ехавших навстречу. Транзитники, удивился Декс? Или они упёрлись в таинственный барьер и повернули назад? Он решил, что не верит в историю типа в кепке «Джона Дира»; уж очень невероятна она была… но что-то заставило его вернуться, вероятно, связанное с отключением электричества и взрывом в бывшей резервации.

Шоссе штата пролегало по сосновому лесу; время от времени к нему выходили просёлки, вдоль которых под полуденным солнцем плавились рубероидные хатки. Он заметил знак городской черты «Вы выезжаете из Ту-Риверс»; рекламный билборд «Стаккиз»[4]4
  Stuckey’s – американская сеть придорожных закусочных.


[Закрыть]
в месте, где шоссе выходило на федеральную автостраду; знак «Вы покидаете округ Байард». Затем он сделал крутой поворот и едва не въехал в зад «хонде цивик», припаркованной одним колесом на аварийной полосе. Он вдавил педаль тормоза в пол и резко вывернул руль влево.

Когда машина остановилась, она несколько минут работала на холостом ходу. Потом он сообразил припарковать ей и заглушить фыркающий двигатель.

Всё, что говорил тот тип, оказалось правдой.

Три машины добрались сюда раньше его: «цивик», голубой «пинто» с крытым кузовом и высокий дизельный грузовик без фуры. Все три не двигались. Их растерянные водители сгрудились у конца дороги: женщина с малышом, мужчина в деловом костюме и дальнобойщик. Все три посмотрели на Декса, когда он стал выбираться из своей машины.

Декс подошёл к месту, где кончалась дорога. Он хотел провести тщательные наблюдения, чтобы быть способным описать явление со всей научной точностью Говарду Пулу, физику-аспиранту, постояльцу Эвелин. В этот момент казалось важным зарегистрировать каждую деталь этой абсурдной сцены.

Шоссе попросту кончалось. Как будто кто-то провёл через него геодезическую линию. По одну сторону от неё – двухполосная асфальтовая дорога; по другую – матёрый лес.

Дорога, казалось, была обрезана чем-то гораздо острее ножа. Уровень асфальта был ниже, чем уровень земли по другую сторону. Бугор комковатой почвы возвышался над асфальтом и ронял на него клочки мха и опавшей сосновой хвои. Запах у почвы был густой и сильный. Декс зачерпнул горсть. Она была влажная и легко сминалась пальцами. Она лежала здесь очень-очень долго.

Мимо его колена по разделительной линии на асфальте прополз дождевой червь, по-видимому, ничем не удивлённый.

Водитель грузовика раздавил окурок каблуком башмака и сказал:

– Ладно, это всё на самом деле. Никто сегодня на юг не едет.

За демаркационной линией дорога отсутствовала; её там никогда не было. Это было очевидно. Лес был густой и нехоженый. Не видно даже оленьих троп, подумал Декс..

– Но это же вроде невозможно, – сказала женщина из «пинто». Она была напряжена и боязливо поглядывала в сторону леса, словно между взглядами он мог исчезнуть. Ребёнок жался к её ноге.

– Это невозможно без всяких «вроде», – сказал мужчина в деловом костюме. – То есть, это есть. Но в то же время это невозможно. Я не думаю, что «возможность» имеет здесь какое-то значение.

Всё ещё составляя каталог подробностей, Декс прошёл к краю дороги, где вдоль неё стояла цепочка телефонных столбов. Телефонная линия была обрезана так же чисто, как и сама дорога. Со столбов безвольно свисали провода.

– И это ещё не всё, – сказал водитель грузовика. – Даже деревья не те. По эту сторону, как мне кажется, лес несколько раз выгорал. А там лес старый. А в той стороне одна сосна разрезана по вдоль. Вся сердцевина видна, и смола течёт. В ней ещё нет мошек, так что, видать, это случилось совсем недавно. Типа, этой ночью.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю