Текст книги "Ужасы. Замкнутый круг"
Автор книги: Роберт Рик МакКаммон
Соавторы: Дж. Рэмсей Кэмпбелл,Стивен Джонс,Ким Ньюман,Стив Тем,Стивен Галлахер,Лоренс Стейг,Алекс Кироба,Черри Уайлдер,Грегори Фрост
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)
– В овечьей? – повторил Джордж. Он вернулся на балкон с лимонным бренди в заиндевелом кувшине, звенящим лотком с кубиками льда, ломтиками лимона, посыпанными сахаром, и подставкой для яйца, наполненной солью, – для бренди. Все это он поставил на пластиковый стол, воскликнул: – Рюмки забыл! – и убежал обратно.
– Да-а, – протянула ему вслед жена, кивая на его бермуды и гавайскую рубашку. – Какой ты у меня праздничный!
Все это было очень забавно, Джеф и Гвен просто наслаждались. Они сидели у стола в пластиковых креслах, а Джордж и Петула развлекали их. Действительно, деревня Ахлади встречала их очень радушно.
– Конечно, – рассказывал Джордж через некоторое время, когда они немного привыкли друг к другу, – впервые мы приехали сюда восемь лет назад, сюда еще не летали самолеты и добраться можно было только на лодке. Теперь сюда летают… – Он с сожалением пожал плечами. – Через пару сезонов тут появятся турецкие танцовщицы и лоточники с хот-догами! Но пока это просто безупречное место. Только взгляните, какой отсюда вид!
Вид с балкона открывался очень заманчивый.
– Отсюда вся деревня как на ладони, – сказала Гвен. – Вы непременно должны показать нам лучшие магазины, банк или обменный пункт, или что там еще – все места, о которых нам необходимо знать.
Джордж и Петула переглянулись, понимающее улыбаясь.
– Что? Что-нибудь не так? – удивленно спросила Гвен.
Джеф заметил выражение их лиц и понимающе кивнул:
– Здесь нет мест, о которых нам необходимо знать.
– Ну, на самом деле пара-тройка наберется, – сказала Петула. – Если считать таверну Дими, то даже четыре. Конечно, есть другие места, где можно поесть, но таверна Дими – это особое место. Вот только теперь я чувствую, что лишила вас радости первооткрывания. Я имею в виду, здесь действительно есть кое-что, что вам следует открыть для себя. Ведь найти место, где вкусно кормят, – половина удовольствия!
– А что об остальных трех местах? – не унималась Гвен. – Или мы должны отыскать их сами, чтобы получить удовольствие первооткрывателей?
– Бог мой, разумеется нет! – покачал головой Джордж. – Это жизненно важные знания, юная леди!
– Булочник, – сказала Петула. – Чтобы покупать свежие булочки каждый день. – Она указала туда, где над скоплением труб вился голубой дымок. – Также лавка, где торгуют выпивкой, потому что выпивку…
– …нужно тоже покупать каждый день, – закончил за нее Джордж. – Во-он там, на том углу, где бутылки блестят. Знаете, у них есть по-настоящему старая «Метакса», и так дешево, что…
– И наконец, – продолжала Петула, – дорожка к пляжу. Которая… вон там.
– Но расскажите нам теперь, – спросил Джордж, меняя тему, – вы женаты? Или это слишком личное?
– Ах, ну конечно, они женаты! – воскликнула Петула. – Но очень недавно, потому что все еще сидят слишком близко друг к другу. Касаясь. Видишь?
– А-а! – сказал Джордж. – Значит, у нас тут не случится еще одного тайного бегства.
Джеф и Гвен подняли брови.
– Тайное бегство? – удивленно спросила Гвен. – Здесь? И когда это случилось?
– Да прямо здесь, – сказала Петула. – Десять дней назад. Когда мы только приехали сюда, здесь внизу жил молодой человек, Гордон. Он был один. Вообще, предполагалось, что он будет здесь отдыхать со своей невестой, но она бросила его. В первый же вечер мы вместе ужинали у Дими, он слегка перебрал и все нам рассказал. А одна девушка из Швеции – очень красивая, белокурая такая – тоже была без пары. Она помогла привести Гордона сюда и, я полагаю, уложила его в постель. Но, заметьте, не осталась ночевать у него, ушла к себе.
– Но на следующую ночь осталась! – с энтузиазмом добавил Джордж.
– А потом они вдвоем сбежали, – радостно сообщила Петула. – Тайно сбежали! Все очень просто. Мы видели их один раз, на пляже, на следующее утро. После чего они…
– …исчезли! – договорил за нее Джордж.
– Может быть, у них закончились отпуска и они просто уехали домой, – рассудительно заметила Гвен.
– Нет, – покачал головой Джордж. – Гордон прилетел тем же рейсом, что и мы, его отпуск только начинался. Она же была здесь около десяти дней и должна была улететь через день после того, как они улизнули.
– Они оплатили проживание, а потом бросили все и сбежали? – Джеф нахмурился. – Не вижу никакого смысла.
– Разве люди думают о смысле, когда влюблены? – вздохнула Петула.
– Как мне кажется, – сказал Джордж, – они влюбились друг в друга, влюбились в Грецию и отправились набираться разнообразных впечатлений.
– Он влюбился? – В голосе Гвен звучало сомнение. – Сразу после пережитого разочарования?
– Если бы она была серой мышкой, я бы согласилась, – сказала Петула. – Но она была по-настоящему красивой девушкой.
– Да и он славный парень, – сказал Джордж. – Немного рассеянный, но неиспорченный и внешне приятный.
– Действительно, они были похожи на вас, – добавила его жена. – Я имею в виду не внешнее сходство, а некое подобие характеров.
– Спасибо, – криво ухмыльнулся Джеф. – Я имею в виду, я в курсе, что я не мистер Вселенная, но…
– Зато имею крепкую задницу! – закончила за него Петула. – А это как раз то, что сегодня так нравится девчонкам. Значит, с тобой можно иметь дело.
– Слышал? – ввернула Гвен, слегка подталкивая его локтем. – Я же тебе говорила!
Но Джеф все еще хмурился.
– Разве их никто не искал? Что если они попали в аварию или с ними еще что-нибудь случилось?
– Нет, – сказала Петула. – Видели, как они садились на паром в городе. Действительно, один из местных таксистов отвозил их туда, Сперос.
Гвен и Джеф переглянулись.
– Странный тип этот Сперос, – сказал Джеф.
Джордж пожал плечами:
– Ну, я не знаю. Вы с ним знакомы разве? Это из-за своего глаза он выглядит немного зловеще…
«Может быть, он и прав», – подумал Джеф.
Вскоре после этого их рюмки опустели, и они вышли, чтобы начать свои исследования…
Деревня была лабиринтом вымощенных булыжником, выбеленных узких улочек. Несмотря на то что она казалась совсем крошечной, в ней можно было заблудиться, хотя и не надолго. Если пойти вниз по склону, не важно, в каком направлении, всегда можно было выйти к морю. А если подниматься в гору, можно выйти к главной дороге, если же не удалось, то стоит повернуть за угол и продолжить подъем, тогда наверняка выйдешь. Наиболее исхоженной, с самыми истертыми булыжниками была улочка, которая вела к сильно утрамбованной тропе, а та, в свою очередь, тянулась к пляжу. Дважды пройдя мимо угла, на котором располагалась лавка с выпивкой, вы навсегда запомните, где она находится. Витрина оказалась сплошь оклеена этикетками, некоторые были узнаваемы, о значении других оставалось только догадываться; внутри стальные стеллажи от пола до потолка заполняли все мыслимые бренды; здесь были представлены даже экзотические и дико дорогие (на родине) марки в смехотворно дешевых трехлитровых бутылках из магазина беспошлинной торговли с собственными хромовыми пробками.
– «Курвуазье»! – тоном ценителя произнесла Гвен.
– «Гран Марнье»! – запротестовал Джеф, – Что, пять пинт «Гран Марнье»? За такую цену? Ты можешь поверить в это? Это надо купить домой. А что возьмем сейчас?
– Кокосовый ликер, – сказала она. – Или мятный шоколадный – добавлять в наш полуночный кофе.
Также они обнаружили несколько маленьких симпатичных таверн, где люди сидели прямо на улице за столиками под виноградными лозами. Порции цыпленка и куски ягненка, шипящие на шампурах; маленькие рыбки, жарящиеся на углях; мусака, исходящая паром в длинных противнях…
Таверна Дими была внизу, в гавани, где широкая, низкая стена защищала посетителей от падения в море. Они заказали греческий салат, который разделили на двоих, блюдо из кусочков ягненка, запеченного на древесной щепе, и полбутылки местного вина, которое стоило очень дешево. За едой, потягивая вино, они слегка разомлели; еле уловимый легкий ветерок с моря приносил желанную свежесть в жаркий день.
– Ты действительно чувствуешь еще в себе силы? Черт возьми, я совсем нет, – заныл Джеф.
Она, конечно, не испытывала прилива безграничной энергии, однако не хотела сдаваться без борьбы.
– Была бы твоя воля, – с сарказмом сказала она, – мы бы сидели здесь и любовались, как сушатся рыболовные сети, правда?
– Нет ничего плохого в том, чтобы просто отдыхать, – ответил он. – Мы же в отпуске, ты помнишь?
– В твоем понимании «просто отдыхать» означает превратиться в овощи и лежать без движения! – парировала она. – Я говорю, мы сейчас пойдем искупаемся, потом на время сиесты вернемся на виллу и еще кое-чем займемся, и…
– А мы можем заняться этим «кое-чем» перед сиестой? – Он сохранял на лице непосредственное выражение.
– И тогда мы будем уже отдохнувшие после дороги и готовые к сегодняшнему вечеру. Ненасытный самец!
– О'кей. – Он пожал плечами. – Как скажешь. Но купаться будем с пляжа, не со скал.
Гвен посмотрела на него с подозрением. Это было бы слишком легко.
Теперь он усмехнулся.
– Это была мысль, ну, в общем, знаешь… – Он замялся.
Обсыхая на солнце после заплыва, еще тяжело дыша, Гвен сказала:
– Я не понимаю.
– Хм…
– Ты очень хорошо плаваешь. Откуда тогда в тебе эта водобоязнь, на которую ты жалуешься?
– Во-первых, – ответил Джеф, – я плаваю не очень хорошо. Да, сотню ярдов я проплыву, как дельфин, но больше этого – уже как кирпич! Я совсем не умею держаться на воде. Как только я останавливаюсь, я тону.
– Так не останавливайся.
– Когда устаешь, то останавливаешься.
– Что же тебя так напугало, что ты стал бояться воды?
Он рассказал:
– Это было на Кипре. Я был ребенком. Совсем маленьким. Я смотрел, как отец ныряет в море со скалы, может быть, двадцати или тридцати футов высотой. Я решил, что тоже смогу. И вот однажды, когда мои предки не видели, я попытался это сделать. Должно быть, я стукнулся головой обо что-то, пока летел вниз. Или просто ударился о воду. Отец вытащил меня. Он был медиком – искусственное дыхание и все такое… Поэтому я теперь и плавать люблю не особо, и совершенно не люблю нырять! Я могу поплавать – поплескаться на мелководье, как сегодня, – но это мой предел. И только с берега. Ненавижу скалы, высоту. Все очень просто. Ты вышла замуж за труса. Вот так.
– Неправда, – сказала она. – Я вышла замуж за человека с замечательной задницей. Почему ты не рассказал мне все это раньше?
– Ты не спрашивала. Я не люблю говорить об этом, потому что не очень хочу это вспоминать. Я был еще ребенком и все же понимал, что чуть не погиб. И знал, что ничего приятного в этом нет. Я до сих пор еще не справился со всем этим до конца. Так что чем меньше вспоминать, тем лучше.
Неподалеку приземлился пляжный мяч, покатился и замер около бедра Гвен. Они посмотрели наверх. Большими шагами приближалась смуглая, крепкая фигура. Они узнали истрепанные, вспученные шорты. Сперос.
– Привет, – сказал он, присаживаясь рядом на корточки и свободно складывая руки на коленях. – Пляж. Мяч. Я плавать, играть. Ты плавать? – (Это обращаясь к Джефу.) – Ты приходил плавать, бросай мячик?
Джеф приподнялся и сел. На пляже было полдюжины других пар; почему этот болван липнет не к ним? Джеф подумал: «Еще немного, и я получу от него песком в лицо!»
– Нет, – сказал он вслух, качая головой. – Я не очень хорошо плаваю.
– Не плавать? Ты боялся большой рыба? Акул?
– Акулы? – Теперь и Гвен села. Она кожей ощущала, как Сперос шарит по ней взглядом, прикрываясь темными очками.
Джеф снова покачал головой.
– В Греции нет акул, – сказал он.
– Его прав. – Сперос рассмеялся высоким, как у женщины, голосом, без своего обычного бульканья. Жуткий звук. – Нету акул. Я шутить! – Он перестал смеяться и посмотрел прямо на Гвен. Она не могла понять, он смотрел на ее лицо или на грудь. Эти его проклятые темные очки! – Леди, ты пойдешь плавать со Сперосом? Поиграть в воде?
– О боже мой! – взмолилась Гвен, сердито глядя на него.
Она натянула платье на все еще влажный, очень откровенный купальник, убрала в сумку полотенце и подобрала сандалии. Когда она злилась, она злилась по-настоящему.
Она пошла прочь, а Джеф встал и повернулся к Сперосу.
– А теперь послушай… – начал он.
– А, вы уже уходить! О'кей. Увидимся.
Он подобрал свой мяч, помчался по пляжу и с силой забросил его в море. Прежде чем мяч упал в воду, он нырнул, низко и ровно, рассекая воду, как нож. В отличие от Джефа, он плавал действительно очень и очень хорошо…
Когда Джеф догнал жену, ее все еще трясло от злости. Главным образом она сердилась на себя.
– Это было так грубо с моей стороны! – воскликнула она.
– Нет, не грубо, – сказал он. – Я чувствую то же самое, что и ты.
– Но он такой чертовски… надоедливый! Я имею в виду, он знает, что мы вместе, муж и жена… «кровать – всего один». Как он смеет лезть к нам?
Джеф попытался обратить все в шутку.
– Ты придумываешь себе, – сказал он.
– А ты? Разве тебе он не действует на нервы?
– Может быть, я придумываю тоже. Слушай, он грек – и не особенно привлекательный экземпляр. Посмотри на ситуацию с его точки зрения. Вдруг на пляже появляется толпа красоток, одетых в такие шмотки, которые его сестра и под платье бы не надела! Вот он и пытается быть поближе – чтобы рассмотреть получше, так сказать, – у него же бельмо на глазу. Он ничем не отличается от других парней. Может быть, немного менее льстивый, только и всего.
– Льстивый! – Она почти выплюнула это слово. – Да он почти такой же льстивый, как барсучья…
– Задница, – сказал Джеф. – Да, я знаю. Если бы я заранее знал, что ты такая любительница задниц, я, возможно, не женился бы на тебе.
Наконец она неуверенно рассмеялась.
Они остановились у лавки с выпивкой, купили бренди и большую бутылку кока-колы. И мятно-шоколадный ликер, конечно, для добавки в ночной кофе…
В тот вечер Гвен надела синее с белым платье – очень по-гречески, если бы вырез спереди был чуть поглубже, – и серебристые сандалии. Засовывая носовой платок в нагрудный карман своего белого пиджака, Джеф с восхищением подумал: «Как она хороша!» С ее сердцевидным лицом и стрижкой «паж», которая очень шла к ее блестящим черным с отливом волосам, с зелеными-презелеными глазами она, по его мнению, была очень похожа на француженку. Но сегодня она определенно была гречанкой. И он был рад, что она при этом все же англичанка и что она его жена.
У Дими было оживленно и шумно. Джордж и Петула сидели за столиком в углу, глядя на море. Они расположились с размахом, чтобы занять все четыре места, но, когда появились Джеф и Гвен, они замахали руками, приглашая их за свой столик.
– Мы так и думали, что вы зайдете, – сказал Джордж, когда они уселись. И продолжил, обращаясь к Гвен: – Вы выглядите очаровательно, дорогая.
– Теперь я чувствую, что я по-настоящему на отдыхе, – улыбнулась Гвен.
– Медовый месяц, конечно, – сказала Петула.
– Шшш, – предостерег ее Джордж. – В Англии в этом случае кидают конфетти, а здесь одни тарелки!
– Отдых, медовый месяц, что бы ни было, – сказала Гвен. – Комплименты от красивых мужчин; звезды, отражающиеся в море; всходящая полная луна и музыка бузуки, плывущая в воздухе. И…
– Дразнящие запахи греческой еды! – вмешался Джеф. – Вы уже заказали? – Он посмотрел на Джорджа и Петулу.
– Минуту назад, – ответила Петула. – Если ты пройдешь в кухню, вон туда, Дими покажет тебе свое меню – вживую, так сказать. Скажи ему, что вы с нами, и он попытается обслужить нас вместе. Закуску, горячее, десерт – все, что хочешь.
– Хорошо! – сказал Джеф, поднимаясь. – Сейчас я бы отгрыз седло у какого-нибудь осла!
– Съешь лучше его целиком, – посоветовал Джордж. – Того, который собирается разбудить тебя своим ревом завтра в половине седьмого.
– Вы не знаете Джефа, – сказала Гвен. – Он может спать на концерте «Роллинг Стоунз».
– А вы не знаете ахладских ослов! – сказала Петула.
В кухне здоровенный бородатый хозяин присматривал за своими замученными поварами. Когда появился Джеф, он подошел к нему.
– Добрый вечер, сэр. Впервые в Ахлади?
– Да, только сегодня приехали, – улыбнулся Джеф. – Мы приходили сюда на ланч, но разминулись с вами.
– Ах! – выдохнул Димитрос, сконфуженно пожимая плечами. – Я спал! Я сплю днем по два часа. Где вы остановились?
– На вилле «Элени».
– «Элени»? Это я! – Димитрос просиял. – Я – вилла «Элени». Я имею в виду, что она принадлежит мне. Элени – так зовут мою жену.
– Прекрасное имя, – сказал Джеф, начиная понимать, что беседа может затянуться. – Э-э… мы здесь вместе с Джорджем и Петулой.
– Вы ужинаете? Хорошо, хорошо. Я покажу вам мою кухню.
И Джеф получил обстоятельную экскурсию между духовками и тележками со сладостями. Он сделал заказ, стараясь учесть вкусовые пристрастия Гвен.
– А это, – сказал Димитрос, – для вашей леди! – и преподнес ажурную серебряную брошку в форме бабочки с надписью «Дими», выгравированной на металле.
Гвен бы она не особо понравилась, но благоразумнее было не отказываться от подарка. Джеф уже заметил нескольких женщин – явно из числа постоянных клиентов заведения, – на которых были такие же броши, к ним относилась и Петула.
– Очень мило с вашей стороны, – поблагодарил он.
Возвращаясь к столику, он заметил, что Сперос был уже там.
Ну и откуда он взялся, черт побери! И что за дьявольскую игру он затеял на этот раз?
На Сперосе были тесные голубые джинсы и белая футболка, испачканная на животе. Он стоял около столика, опираясь рукой на стену, которая служила ограждением, выходящим на море. И тем не менее его пошатывало. Он буквально нависал над Гвен. Джордж и Петула, с застывшими улыбками на лицах, выглядели искренне удивленными. Джефу не было видно всю Гвен, потому что ее закрывала фигура Спероса. Но то, что он увидел, когда подошел ближе, живо впечаталось ему в мозг. Мозг ответил резким выбросом адреналина в кровь, и Джеф задышал чаще. Он едва заметил, как Джордж поднялся и выскользнул из-за стола. Потом, когда закончилась мелодия бузуки и низкий гул таверны, казалось, стал намного громче, над всем внезапно зазвучал негодующий голос Гвен.
– Убери свои грязные лапы! – закричала она.
Джеф был уже у цели. Петула отодвинулась как можно дальше; она прижала руку к горлу и уже не улыбалась, а растерянно глядела на Спероса. А он тем временем ухватил левой рукой V-образный вырез платья Гвен. Ладонь была внутри платья, а большой палец снаружи. В правой руке он сжимал украшение, похожее на то, которое Димитрос презентовал Джефу. Он возражал:
– Но я даю ее! Я прикалываю ее на твое платье! Она красивая. Мы друзья. Почему кричишь? Тебе не нравится Сперос? – Он издавал нечленораздельные звуки своим гортанным булькающим голосом: от него разило парами узо, [52]52
Узо – греческая анисовая водка.
[Закрыть]как тухлятиной от дохлой рыбы. Джеф подскочил к Сперосу и врезал ему по локтю, которым тот опирался о парапет. Чтобы удержать равновесие, Сперосу пришлось отпустить Гвен. Он и отпустил ее, но все равно прилично треснулся о стену. Джеф подумал было, что он совсем через нее перемахнет, прямо в море. Но нет, он повис на ней, тряся головой, потом наконец обернулся и взглянул на Джефа. Это был взгляд, который Джеф не смог бы точно описать. Может быть, пьяная настырность, медленно переходящая в ярость. Потом он оттолкнулся, выпрямился и встал, покачиваясь, у стены, сжав кулаки и напрягая бицепсы.
«Ударь его сейчас, – говорил Джефу внутренний голос. – Ударь, и он отправится через стену, в море. Здесь невысоко, всего семь или восемь футов. Это протрезвит ублюдка, и после он уже не будет тебе надоедать.
Но что если он не в состоянии сейчас удержаться на поверхности? Хотя ты знаешь, он плавает, как рыба, как чертова акула!»
– Думаешь, ты лучше, чем Сперос, а? – Грек опасно накренился, но удержал равновесие и шагнул к Джефу.
– Нет! – Голос бородатого Димитроса взорвался у Джефа в ушах. Всей своей массой он встал между ними, схватил Спероса за волосы и наполовину вытащил, наполовину вытолкал к выходу. – Нет, каждый думает, что он лучше! Потому что каждый лучше! Вон! – И вышвырнул вопящего Спероса в темноту гавани. – Я предупреждал тебя, Сперос: выпей хоть все узо в Ахлади. Это твое дело. Но не мешай моему бизнесу. Иначе у тебя будут настоящие проблемы!
Естественно, Гвен расстроилась. Но к тому времени, как они закончили есть, все почти вернулось к норме. В любом случае никто, кроме Джорджа и Петулы, казалось, не проявил интереса к инциденту.
Где-то к одиннадцати, когда таверна слегка опустела, появилась известная барышня из «СкайМед». Она подошла к их столику.
– Привет, Джулия! – сказал Джордж, пододвигая ей стул. Будучи завзятым льстецом, он тут же добавил: – Как прекрасно вы выглядите сегодня – впрочем, вы всегда прекрасно выглядите.
– Ай-ай-ай, Джордж, уверена, если бы ты меня не встретил в свое время, к сегодняшнему дню ты стал бы настоящим жиголо! – пожурила его Петула.
– Мистер Хаммонд, – сказала Джулия. – Мне ужасно жаль. Мне следовало объяснить Сперосу, чтобы он от моего имени вернул вам плату за проезд. На самом деле я полагала, что он понял это, но оказалось, нет. Я только что видела его в одном из баров и спросила, сколько я ему должна. Он был немного расстроен, не хотел брать деньги и сказал, что мне надо встретиться с вами.
– Он уже протрезвел? – кисло спросил Джеф.
– Э-э… боюсь, не совсем. Он был невыносим?
Джеф кашлянул.
– Немного.
– Тысячу драхм, – сказала Гвен.
Сопровождающая выглядела слегка обескураженной:
– Но это должно было стоить семьсот.
– Он ведь еще поднес наши чемоданы, – объяснил Джеф.
– А-а! Может быть, дело в этом. В любом случае я уполномочена заплатить вам семьсот.
– Любые субсидии приветствуются, – сказала Гвен, открывая кошелек и беря деньги. – Но на вашем месте в будущем я воспользовалась бы услугами кого-нибудь другого. Этот Сперос не особенно приятный парень.
– Да, кажется, у него проблема с узо, – ответила Джулия. – С другой стороны…
– У него несколько проблем!
Замечание Джефа прозвучало резче, чем он того хотел. В конце концов, это была не ее вина.
– …у него самый лучший пляж, – закончила Джулия.
– Пляж? – Джеф удивленно поднял бровь. – У него есть собственный пляж?
– Разве мы вам не говорили? – громко спросила Петула. – Двое или трое местных парней держат в гавани маленькие моторные лодки. За несколько сотен драхм они отвезут вас на какой-нибудь из уединенных пляжей. Они уединенные, потому что там никто не живет и туда никак не добраться, кроме как на лодке. Лодочники их ревностно охраняют и называют своими, чтобы другие на них не посягали. Они отвезут вас утром или в любое время, когда захотите, и заедут за вами вечером. Абсолютно конфиденциально, идеально для пикника, романтично! – Она вздохнула.
– Чудесная идея, – сказала Гвен. – Целый день на пляже одни!
– Что касается меня, – заявил Джеф, – пусть Сперос подавится своим пляжем.
– О! – сказал Джордж, – Помяни черта…
Сперос вернулся. Он отворачивался и двигался прямиком в кухню. Теперь он был значительно устойчивее. Димитрос вышел ему навстречу, и они тихо перебросились несколькими фразами. Их беседа быстро становилась все более экспрессивной, временами они тараторили по-гречески с пулеметной скоростью. Сперос, по-видимому, умолял поддержать его. Наконец Димитрос пожал плечами и тяжело протопал к их столику, Сперос тащился следом.
– Сперос, он сожалеет, – сказал Димитрос, – о том, что случилось сегодня. Слишком много узо. Он только хочет дружить.
– Так, да, – подтвердил Сперос, поднимая голову. Он беспомощно развел руками. – Это узо.
Джеф кивнул.
– Ладно, забыли, – сказал он, однако без особого радушия.
– Эта… о'кей? – Сперос поднял голову повыше. Он посмотрел на Гвен.
Гвен заставила себя кивнуть:
– О'кей.
Теперь Сперос просиял или приблизился к этому состоянию, насколько это было возможно для него. Но у Джефа все же оставалось такое чувство, будто было что-то холодное и расчетливое в поведении Спероса.
– Я все исправить! – объявил Сперос, кивая. – В один день я возить вас на лучший пляж! Пикник. Очень отдельно. Двое людей, никого больше. Я не беру деньги, ничего. Это хорошо?
– Прекрасно, – сказал Джеф. – Это будет прекрасно.
– О'кей. – Сперос улыбнулся своей улыбкой, не похожей на улыбку, кивнул и повернулся, чтобы уйти. Выходя, он оглянулся. – Я жалеть, – сказал он и опять развел руками. – Это узо…
– Не очень убедительно, – заметила Петула, когда он исчез.
– Но лучше, чем ничего, – сказал Джордж.
– Дела налаживаются! – Гвен выглядела теперь значительно веселее.
Джеф пока еще не мог понять, что он чувствует. Он ничего не сказал…
– С нас завтрак, – провозгласил Джордж на следующее утро.
Он улыбнулся сверху Джефу и Гвен, когда они пили кофе под лучами раннего утреннего солнца за садовым столиком на патио. Они были в халатах, с заспанными глазами и взлохмаченными волосами.
Джеф взглянул наверх, прищурившись, – смотреть на яркую синеву неба было больно глазам, и сказал:
– Я понял, что вы имели в виду насчет осла! Который теперь час, черт возьми?
– Четверть девятого, – ответил Джордж. – Вам повезло. Обычно он начинает э-э… на час раньше! – Откуда-то снизу, из лабиринта переулков, как будто вызванный их разговором, эхом отозвался отвратительный рев, потом снова и снова, по мере того как деревня постепенно просыпалась.
К девяти они вышли из дома, на этот раз Джордж и Петула повели их к заведению с намалеванной краской вывеской: «Завтрик бар».
Они поднялись по крутым ступенькам на огражденное сосновыми перилами патио, заставленное сосновыми столиками и стульями, под полированным каркасом, поддерживающим навес из расщепленного бамбука. Обслуживание было хорошее; горячий, вкусный и очень дешевый английский завтрак, но кофе поистине ужасный!
– Фу! Отвратительно! – прокомментировала Гвен, понимая, почему Джордж и Петула заказали чай. – Запишите, мистер Хаммонд, – сказала она. – Завтра – никакого кофе. Только фруктовый сок.
– А мы думали, что это мы такие привередливые, – оправдывалась Петула. – Иначе бы мы предупредили вас.
– Обязательно, – вздохнул Джордж. – А теперь мы вынуждены вас оставить, потому что завтра улетаем. Так что сегодня мы делаем покупки, пакуем свои беспошлинные товары, подарки, открытки, которые мы так и не послали, греческие сигареты.
– Но, если вы захотите, мы увидимся вечером! – пообещала Петула.
– С удовольствием! – ответил Джеф. – Ну что вы, танец Зорбы, [53]53
Музыка Микиса Теодоракиса к фильму «Грек Зорба», сиртаки.
[Закрыть]мусака да пара-тройка порций «Метаксы», что подают у Дими? Кто же откажется?
– Не говоря уж о компании, – сказала Гвен.
– Тогда встречаемся где-то в половине девятого, – уточнила Петула.
И они ушли.
– Я буду скучать по ним, – сказала Гвен.
– Но будет славно на этот раз остаться вдвоем. – Джеф наклонился поцеловать ее.
– Привет! – прозвучал уже знакомый булькающий голос снизу.
Сперос стоял на улице за перилами, глядя на них, на стеклах его очков играли солнечные блики. Их лица вытянулись, и он не мог этого не заметить.
– Эта о'кей. – Он торопливо поднял руку. – Я не остаюсь. Я занят. Сегодня я делаю такси. Потом лодка.
Гвен облегченно вздохнула и сжала руку Джефа.
– Отдельный пляж! – напомнила она. – Вот то, что я назвала бы остаться вдвоем! – И она обратилась к Сперосу: – Если мы будем готовы к часу дня, ты отвезешь нас на свой пляж?
– Конечно! – ответил он. – В час я около Дими. Моя лодка, ее зовут «Сперос», как меня. Вы увидеть ее.
– Тогда до встречи, – кивнула Гвен.
– Хорошо! – кивнул Сперос.
Он смотрел вверх на них еще мгновение, и Джеф пожалел, что не может понять, куда тот смотрит. Возможно, под платье Гвен. Но потом грек повернулся и пошел своей дорогой.
– А теперь в лавку! – скомандовала Гвен.
Они купили для пикника все необходимое: ломтики салями, твердый сыр, два больших мясистых помидора, свежий хлеб, бутылку легкого белого вина, немного феты, яйца, литр кристально чистой воды в бутылке, маленький горшочек меда, острый нож и пачку бумажных салфеток. Плетеную корзинку покупать не стали; небольшой пластиковый термопакет вполне сгодится. И один из рюкзачков, чтобы уложить одеяло, полотенца и купальные принадлежности. Джеф не любил вникать в мелочи. Гвен, напротив, такое занятие радовало. Он предоставил ей полную свободу в деле закупок, оставив за собой лишь функции носильщика. Хотя фактически таскать было нечего. Пока Гвен выбирала продукты, Джеф проводил время, сравнивая цены спиртных напитков с теми, которые они уже взяли на заметку в лавке. Так прошло утро.
В половине двенадцатого они вернулись на виллу «Элени», чтобы заняться кое-чем и принять душ, а потом Гвен собирала продукты, пока Джеф бездельничал под тентом.
Джорджа и Петулы не было видно; пока они тащились вниз к гавани, термометр поднялся до восьмидесяти четырех; деревня закрылась, готовясь переждать самое жаркое время дня, и они не встретили по пути никого из знакомых. Лодка Спероса покачивалась на волнах, как зеркальное пятно на неподвижной глади моря, и Джеф подумал: «Надеюсь, на этом проклятом пляже найдется хоть какая-ни-будь тень!»
Из-за спутанных рыболовных сетей появился Сперос. Он остановился, зевнул, приспосабливая на голове соломенную шляпу на манер навеса от солнца.
– Лодка, – сказал он в своей манере, помогая им взобраться на борт.
Лодка «Сперос» была пригодна для плавания с большой натяжкой, Джеф заметил это сразу. Фактически в любом другом море ее бы приговорили. Но это было Средиземное море в июле.
Едва достаточная, чтобы вместить троих взрослых людей, лодка слегка покачнулась, когда Сперос безрезультатно дернул стартер. Вода сочилась сквозь борта, прогнившие, потрескавшиеся, черные от постоянной сырости и плохо просмоленные. Сперос заметил выражение лица Джефа, с каким тот смотрел на воду, на полдюйма залившую его сандалии, и только пожал плечами.
– Эта ничего, – проговорил он.
Наконец мотор чихнул, ожил, заурчал, и они отправились. Сперос держал румпель; Джеф и Гвен сидели лицом к нему на носу лодки, который немного поднялся, когда они вышли из гавани и направились в открытое море. Тогда в первый раз Джеф отметил, что Сперос ведет себя как-то воровато: он то и дело оглядывается на деревню, будто опасаясь, что его кто-нибудь увидит. Хотя едва ли его кто-нибудь заметил бы, потому что деревня казалась крепко спящей. Или, возможно, он просто сверял ориентиры, избегая скал, рифов или еще чего-нибудь. Джеф посмотрел за борт. Вода казалась чересчур глубокой для него. Но в ней по крайней мере не было акул…
Выйдя в море, Сперос повернул лодку на юг и следовал вдоль береговой линии две с половиной или три мили. К тому времени, как он снова повернул к суше и стал высматривать бухту в, казалось бы, непрерывной линии утесов, самые высокие из домов Ахлади совсем исчезли из виду. Место было с ориентиром: зубец скалы, стоящей обособленно, торчал из воды, образуя узкий проход между собой и собственно утесами. В прежние времена другой, еще больший столб обрушился в море и теперь лежал, как риф, сразу под водой, протянувшись через всю причальную линию. По существу, это делало место лагуной: песчаный пляж на мелководье и груда разрушенных, густо покрытых мягкими водорослями скал, о которые разбивались маленькие волны.
