Текст книги "Тайна старого компьютера"
Автор книги: Роберт Маркмор
Жанр:
Детские остросюжетные
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)
– Привет, – сказал Джеймс. – С вами ничего не случилось?
Ханна сердито посмотрела на него.
– Мы только ждали, пока вы вернетесь, чтобы сразу уйти отсюда. Сами знаете эту компанию. Они что-то затевают.
– Может, пойдем в молодежный центр? – предложила Лайза.
Худенькая девочка по имени Джорджия покачала головой:
– Там такая тоска. Десятилетние малыши орут как резаные и бегают с ракетками для пинг-понга. Давайте лучше погуляем по кварталу.
– Да, – согласился Макс. – Ребята из Гроувнора к нашему кварталу и близко не подойдут.
– Почему? – спросил Джеймс.
Макс хихикнул:
– Потому что им наваляют по шее.
– А ты, Джеймс, куда хочешь пойти? – спросила Ханна.
Джеймс пожал плечами:
– Понятия не имею. Куда вы, туда и я. Я же тут ничего не знаю.
– А чего тут знать? – фыркнула Лайза. – Субботние вечера – тоска зеленая! Скорей бы мне вырасти! Буду тогда ходить по клубам, развлекаться.
– И встречаться с красивыми парнями, – хихикнула Джорджия.
И все три девчонки покатились от хохота.
– Куда уж вам, – сказала Ханна. – У меня хоть есть Джеймс, он такой симпатяшка.
Джеймс обнял Ханну за талию, радуясь, что она на него не сердится.
– Развлекаетесь? – вдруг пробасил низкий голос у них за спиной.
Джеймс обернулся и увидел двоих громил из соседнего квартала. У того, что повыше, курчавилась жидкая юношеская бородка. Оба были широкоплечие и мускулистые, и весь их вид говорил о том, что с ними лучше не связываться.
– Знаете что? Я подыхаю от жажды, – прохрипел бородатый, для пущей выразительности потирая горло. – Заметил у вас банки с пивом и решил: может, вы поделитесь?
– Всего только парочку, – добавил его приятель.
Макс окинул их сердитым взглядом.
– Пойдите и купите себе. Нечего попрошайничать.
Бородатый посмотрел на приятеля и покачал головой:
– Ох, какие невежливые ребята! Обзывают нас попрошайками.
– Я уязвлен, – ухмыльнулся приятель и указал на Макса. – Ты его узнаешь? Его папаша – тот пузырь, которому принадлежит «Русский царь».
– Полный паб выпивки, а ему жалко для нас бутылочки пивка! А ну, гони!
Тот, что пониже, потянулся за сумкой Макса. Но тот успел отскочить.
– Проваливайте отсюда! – дрожащим голосом произнес Макс. В его голосе явственно слышался страх.
– Вот это храбрец! – хихикнул бородатый.
Ханна потянула Джеймса за руку и прошептала на ухо:
– Они сильнее нас. Нечего ввязываться в драку из-за пары банок пива.
В прошлый раз один-единственный удар кулаком испортил Джеймсу жизнь. Он был уже готов переступить через свою гордость, потянулся к сумке и достал из пластиковой упаковки две банки пива.
– Нате, – проворчал Джеймс. – От меня.
– А как насчет всей шестерки? – без тени благодарности осклабился рослый. – Я умираю от жажды и обиделся на то, что вы, мерзавцы, обозвали меня попрошайкой.
– А может, он в глаз хочет? – поинтересовался невысокий и шагнул вперед, так что нос Джеймса чуть не уперся ему в грудь.
– Джеймс, прекрати, – в отчаянии воскликнула Ханна, попятившись.
Но резкая перемена в требованиях навела Джеймса на горькую мысль о том, что хулиганам нужно не пиво. Макс оскорбил их, и негодяи хотят унизить обидчиков на глазах у девчонок.
Если он предложит им всё пиво, они потребуют чего-нибудь еще, например денег. И как только он им уступит, то за свои труды непременно получит по шее. Джеймс понял, что рано или поздно ему придется постоять за себя, и лучше начать это раньше, чем позже.
– Знаете что? – сказал Джеймс, стараясь держаться хладнокровно. – Я предлагал вам мир, но вы продолжаете нарываться.
Хулиган, стоявший перед Джеймсом, отступил на шаг и замахнулся кулаком, но прежде, чем он успел нанести удар, Джеймс обеими руками схватил его за футболку, дернул на себя и ударил головой. Бандит покачнулся, потом рухнул ничком в траву, зажимая руками разбитый нос.
Бородатый ринулся в бой и попытался ухватить Джеймса за пояс. Джеймс перехватил его руку и крепко сжал ее около локтя.
Джеймс не знал, вступят ли в драку остальные ребята из квартала Гроувнор. Нельзя было допускать, чтобы на него навалились вчетвером против одного, поэтому он должен был вывести хоть одного из игры. Он дернул нападавшего за руку, потом резко ударил по задней стороне локтя, разорвав сухожилия и сломав кость.
На тренировках Джеймс отрабатывал этот прием много раз, но их проводят бесконтактно; сейчас же он впервые почувствовал, как хрустнула настоящая плоть и кость.
Бородатый парень закричал от боли, и на Джеймса нахлынуло странное чувство: тошнота, к которой примешивалась гордость за свою силу, набранную ценой изнурительных многочасовых тренировок. Десять месяцев назад он стрелял в человека и убил его, но на это был способен каждый. А сейчас, голыми руками сломав человеку руку, он почувствовал настоящий страх, хотя последствия были далеко не такими губительными.
На Джеймса надвигались остальные двое громил, сзади их подстрекали подруги. Джеймсу не хотелось драться с ними, и он решил, что лучшей стратегией для отпугивания будет чудовищная, наглая самоуверенность.
Он указал на парня, корчившегося в траве, и ухмыльнулся:
– Кто хочет поваляться рядом с ним? Подходи, осчастливлю!
Все остальные ребята на поле смотрели на Джеймса, пытаясь при лунном свете разглядеть, что же происходит. Хулиганы остановились в нескольких шагах от Джеймса, и у него гора свалилась с плеч. Одна из девчонок склонилась над парнем со сломанной рукой.
– Вызови ему «скорую помощь», – сказал ей Джеймс, подпустив в дерзкий тон нотку сочувствия.
При напоминании о взрослых настроение на поле резко изменилось: толпу из двадцати с лишним ребят охватила паника. А если вместе со «скорой помощью» появятся копы? А если хулиганы вернутся и приведут своих приятелей? И каждая цепочка мыслей приводила к одному и тому же решению: сматываться отсюда скорее!
Публика начала рассеиваться. Ханна потянула Джеймса за руку.
– Пошли, – взмолилась она.
Макс, Джеймс и три девчонки пустились бежать. Впереди маячили тени других ребят. Все направлялись к воротам, ведущим от водохранилища к Палм-Хиллу. Ханна дала Джеймсу платок, чтобы вытереть лицо, а Макс внезапно обрел дар речи и возглавил восторженный хор почитателей Джеймса:
– Джеймс, где ты этому научился? Ух, круто, прямо… прямо как в «Терминаторе»! А как рука хрустнула! Вот это да! Прямо как вытаскиваешь цыпленка из духовки и отламываешь ему ножку!
Джеймсу не хотелось слушать напоминания о содеянном, к тому же его раздражало, что новые приятели бегают так медленно. «Херувимские» тренировки вместе с многочисленными кругами по стадиону, отбеганными в наказание, придали Джеймсу столько сил, что он мог пробежать пять километров даже не запыхавшись. А его спутники задыхались, одолев едва ли десятую часть этого расстояния.
– Джеймс, где ты так научился? – повторил Макс, благоговейно распахнув глаза.
– Один из моих приемных родителей был инструктором по каратэ, – соврал Джеймс.
– Можешь показать приемы?
– Чтобы их освоить, надо много месяцев, – раздраженно отмахнулся Джеймс, оглядываясь на девчонок, замешкавшихся далеко позади.
Первая сирена никого не встревожила: все решили, что это «скорая помощь». Но симфония, разразившаяся через полминуты, не предвещала ничего хорошего. Кареты «скорой помощи» всегда ездят поодиночке, а значит, остальные четыре или пять сирен принадлежат полицейским машинам.
Когда компания ребят, бежавших в двухстах метрах впереди, добралась до ворот, Джеймс заметил луч фонарика.
– Полиция, – встревоженно произнесла Лайза.
Джеймса охватил страх. Лучше всего было бы спрятаться среди деревьев или пригнуться за стеной, но он совсем не знал окрестностей и потому решил действовать напролом.
– Прекратите бежать, – велел он. – Ведите себя обыкновенно.
Макс встревоженно посмотрел на Джеймса:
– Давай лучше бросим выпивку.
Джеймс со вздохом закинул в кусты сумку, в которой лежали водка и пиво на двенадцать фунтов стерлингов, и оглянулся на девчонок.
– Есть тут другие места, где собираются ребята?
Джорджия кивнула:
– Игровая площадка.
– Хорошо, – сказал Джеймс. – Если копы спросят – мы были на игровой площадке.
Ханна подошла к Джеймсу.
– Дай-ка посмотреть на твое лицо.
Джеймс на секунду остановился. Ханна лизнула носовой платок и стерла со лба Джеймса последние следы крови. Ребята пошли навстречу полицейским. Джеймсу было не по себе, но предыдущую компанию пропустили, побеседовав всего с минуту.
Им навстречу вышла женщина-полицейский с фонариком в руках.
– Здравствуйте, – вежливо приветствовала она ребят. – Ответьте, пожалуйста, на мои вопросы.
Ребята дружно умолкли.
– Что-нибудь случилось? – с невинным видом спросила Ханна.
Вперед вышел второй полисмен, азиатской внешности. Макс тотчас же узнал его.
– Здравствуйте, сержант Патель.
– Привет, Макс, – равнодушно кивнул полицейский. – Надеюсь, ты больше ни во что не впутался. Много окон разбил?
– Ни одного, – виновато ухмыльнулся Макс.
– Ребята, где вы были? – спросила женщина.
– На игровой площадке, – хором ответили Джорджия и Лайза.
– А не наверху, у ручья?
Девочки дружно покачали головами.
– К нам поступило сообщение о том, что ребята из квартала Гроувнор подверглись нападению и были жестоко избиты. У одного из них сломана рука. Если будете лгать мне, вам не поздоровится, так что даю вам еще один шанс. Вы в самом деле не были у ручья?
– Нет, мисс, – хором ответили девчонки.
Джеймс вздохнул с облегчением.
– Как я уже сказала, происшествие очень серьезное. Поэтому я запишу все ваши имена и адреса, чтобы связаться позже.
Ханна, последняя в шеренге, послушно назвала женщине свое имя и адрес. Следующим был Джеймс.
– Джеймс Роберт Холмс. Палм-Хилл, дом шесть, квартира шестнадцать.
Полицейская улыбнулась:
– А почтовый индекс?
Джеймс замялся:
– Е… дальше не помню.
Полицейская явно решила, что вывела Джеймса на чистую воду.
– Ты не знаешь свой почтовый индекс? Давно ты тут живешь?
– Мы переехали только сегодня утром.
– В самом деле? – с подозрением переспросила женщина.
– Да, – подтвердил Макс. – Он живет в четырех дверях от меня. Я могу за него поручиться.
– Какой твой домашний телефон?
– Нам еще не поставили, – ответил Джеймс.
– А где же твои родители? У них есть мобильные телефоны? Я позвоню им и поговорю.
– Мои родители умерли, – пояснил Джеймс. – За мной присматривает старший брат, но его, наверное, нет дома.
– Итак, ты переехал только сегодня, живешь с братом, которого по чистой случайности нет дома, – недоверчиво произнесла женщина. – Сколько лет твоему брату?
– Ему семнадцать, формально я еще нахожусь под опекой, но мне разрешили жить с Дэйвом…
Полицейская явно сочла рассказ Джеймса чистой выдумкой. Она посветила фонариком ему в лицо, и через минуту ее сомнения подтвердились.
– Что у тебя на подбородке?
– Где? – спросил Джеймс.
Он коснулся подбородка и почувствовал кончиком пальца липкую жидкость – скорее всего, капельку крови.
– Как она туда попала?
Джеймс понял, что влип, но тут Ханна забила последний гвоздь в крышку его гроба.
– Мисс, Джеймс не виноват! – заверещала она. – Мы на них не нападали. Они первые начали!
– Да, – подтвердила Джорджия. – Они во сто раз крупнее его!
– Тише, тише, по одному, – закричала женщина полицейский, с трудом сдерживая улыбку. Потом оглянулась на второго полисмена. – Майкл, надень на этого Джеймса наручники и вызови еще одну машину. Отвезем эту компанию в участок на допрос.
– Маловат он как будто, – заметил Патель.
Джеймс злился на себя за то, что попался. Надо было помнить такую простую вещь, как собственный почтовый индекс. К тому же – ему только сейчас пришло в голову – мгновение назад Ханна назвала свой индекс, а они, скорее всего, одинаковы.
– Иди сюда, – устало велел Патель, доставая из-за пояса наручники. – И только попробуй вякнуть хоть слово. Я сегодня не в духе.
Джеймс сделал шаг вперед и протянул руки. Патель застегнул наручники и монотонным голосом зачитал Джеймсу его права. Они пошли к полицейской машине, стоявшей у двойной желтой линии за воротами.
– Вы имеете право не отвечать на вопросы, однако всё, что вы скажете, будет записано и может быть обращено против вас…
Джеймса однажды уже арестовывали, и он знал эти слова наизусть, однако на этот раз чтение закончилось неожиданно. Когда он пригнулся, чтобы сесть в машину, Патель схватил его за голову и сильно приложил к краю крыши.
У Джеймса искры из глаз посыпались, он рухнул на заднее сиденье.
– Мы с тобой разберемся, – прорычал Патель, захлопывая дверь. – Если бы ты знал, как я устал от вас!
17. КОПЫ
Джеймс проснулся на голом виниловом матраце и в одних носках побрел в туалет. Стоя возле унитаза, он ощупал голову – там, где его вчера ударил сержант Патель, остался небольшой порез.
Застегнув молнию, Джеймс подошел к двери и позвонил. Через минуту глазок распахнулся, в камеру заглянул дежурный.
– Смойте мне, пожалуйста, в туалете, – сказал Джеймс
Тощий полисмен с желтыми зубами и лохматой рыжей шевелюрой был в благодушном настроении.
– Сынок, не хочешь ли позавтракать?
Джеймса немного подташнивало, и он сомневался, станет ли ему лучше после еды.
– А что у вас есть?
– Полноценный английский завтрак – бекон или колбаса, яйца в любом виде, поджаренный зерновой хлеб с джемом из свежих фруктов и взбитым сливочным маслом.
В такую рань Джеймс спросонья еще не пришел в себя. Он не сразу понял, что над ним просто подшучивают.
– Да, я, кажется, немного проголодался.
– Мы получаем еду, запакованную в целлофан, и она очень питательна. Так хочешь или нет?
Джеймс пожал плечами:
– Пожалуй, да.
Полицейский вскоре вернулся и просунул в глазок серый пластиковый поднос, а вслед за ним – кружку чая с молоком.
– Вы не знаете, что со мной будет? – спросил Джеймс. – Я тут проторчал всю ночь.
– Ты несовершеннолетний, поэтому мы не можем ни допросить тебя, ни отпустить, пока не придут твои родители или опекун, – пояснил офицер.
Сразу после ареста Джеймс рассказал про Зару, назвал ее своим социальным работником и дал номер телефона, который автоматически переадресовывал звонок на наблюдательный пункт в «Херувиме». В лагере убедились, что Джеймсу не грозит никакая опасность, и, видимо, успокоились. Никто не собирался ни свет ни заря воскресным утром вскакивать с постели и мчаться ему на выручку.
Джеймс съел кашу, поковырял тягучую штуковину, похожую на вафлю, с кубиками розовых и оранжевых фруктов посередине. В голову упрямо лезли мысли о том, что скажет Лорин, когда узнает, что он опять ввязался в драку. Он старался держаться подальше от неприятностей, но, когда ты на задании, это бывает нелегко.
Как только он допил чай, в замочной скважине заскрежетал ключ.
– Похоже, ты идешь домой, – сказал дежурный сержант, распахивая дверь, и бросил Джеймсу на кровать коробку с его вещами.
– Разве меня не будут допрашивать? – спросил Джеймс, натягивая кроссовки и раскладывая по карманам ключи, мобильный телефон и прочие мелочи.
– Как я понял, допросили твоих приятелей, – пояснил сержант. – Но у них свои счеты друг с другом. Те два парня в больнице отказались предъявлять обвинение. Так что перед законом ты чист.
– Слава богу, – вздохнул Джеймс.
– Рано радуешься, – предупредил коп, выводя Джеймса из камеры. – Не хотел бы я быть на твоем месте, когда ты опять повстречаешься с той компанией.
Освободил Джеймса не кто иной, как Джон Джонс. Ради этого он выехал из «Херувима» в воскресенье в пять часов утра. Джон раньше работал в полиции, потом – в МИ-5, а около года назад перешел в «Херувим» контролером заданий. Он уже побывал с Джеймсом на двух крупных операциях.
Джон показал сержанту фальшивое удостоверение личности, гласящее: «Лондон, округ Тауэр, социальная служба».
– Как вы здесь очутились? – спросил Джеймс, выходя из полицейского участка. Воскресное утро встретило его мелким дождичком.
– У Зары двое детей, – пояснил Джон. – Она и так с ними почти не видится, и было бы жестоко заставлять ее среди ночи делать фальшивое удостоверение и ехать за тобой в Лондон. Кроме того, она старший контролер, а эта операция не такая уж сложная.
– Значит, теперь моим контролером будете вы? – спросил Джеймс.
Джон кивнул.
– За мои грехи.
– Простите, что среди ночи вытащил вас из постели.
– Я переживу, – отозвался Джон. – Я работал в разведке еще до того, как ты, Джеймс, появился на свет. Мне не в первый раз приходится не спать ночью, и готов спорить, не в последний.
Джон взял одну из машин в гараже «Херувима», черную «воксхолл омега». Садясь на переднее сиденье, Джеймс заметил сзади Милли Кентнер.
– Доброе утро, – поздоровался Джеймс.
Милли посмотрела на Джона:
– Поехали скорее, пока кто-нибудь из участка меня не узнал.
От полицейского участка до квартала Палм-Хилл было всего несколько минут езды. Джон остановился на боковой улице, и они завели разговор под шум дождя, стучавшего по крыше.
– Джеймс, что случилось? – сурово спросила Милли.
Джеймс оглянулся, подивившись ее тону.
– На нас наехали два психа. Я старался, как мог, от них отвязаться, но они нарывались на драку и схлопотали ее.
Милли укоризненно покачала головой:
– У меня и так хватает хлопот со здешним хулиганьем, а тут еще ты пытаешься развязать третью мировую войну между Палм-Хиллом и Гроувнором.
– Ничего я не развязываю, – сердито отозвался Джеймс. – Вы же были «херувимом», сами знаете, как это получается. Невозможно подружиться с преступниками, если будешь сидеть дома и изображать паиньку.
– Замечание принято, – согласилась Милли. – Но, пожалуйста, не забывай: ты здесь для того, чтобы помочь мне избавиться от Тарасова и сделать воздух в Палм-Хилле хоть немного чище.
Джеймс вздохнул:
– А кто тот азиат, что арестовывал меня?
– Майкл Патель, – сказала Милли. – А что?
– Чокнутый он, вот что, – ответил Джеймс. – Стукнул меня головой об машину, когда я садился. До сих пор голова раскалывается.
Милли недоверчиво посмотрела на него.
– Наверно, это произошло нечаянно.
– Вот, полюбуйтесь. – Джеймс раздвинул волосы, демонстрируя порез, вокруг которого был большой синяк.
Джон озабоченно покачал головой:
– Ушиб сильный. Может, тебе показаться врачу?
– Бывало и хуже, – отказался Джеймс.
– Ну, как хочешь, – сказал Джон и обернулся к Милли. – Этот Патель когда-нибудь был замечен в избиении арестантов?
– Нет, конечно, – воскликнула Милли. – Майкл – мой заместитель в отделении. Он наш единственный азиатский офицер. Азиатское землячество тут большое, и за четыре года, что Майкл у нас работает, он сумел навести там порядок. Это просто фантастика.
Джеймс не верил своим ушам.
– Меня не волнует, что он делает в азиатском землячестве! – закричал он. – Он чуть не раскроил мне голову!
– Джеймс, я знаю Майкла Пателя. Это произошло ненамеренно.
Джеймс в ярости встряхнул головой.
– Милли, может, двадцать лет назад вы и были «херувимом», но сейчас вы насквозь коп и всеми силами выгораживаете своих. С какой стати я буду лгать, бестолковая корова?
– Ах ты!.. – взвилась Милли. – Следи за своим языком, молодой человек!
– Джеймс, – сурово перебил Джон. – Перестань говорить в таком тоне.
– Вот именно, – воскликнул Джеймс. – Еще один коп, и тоже на ее стороне.
– Я ни на чьей стороне, – яростно заорал Джон. Это было так не похоже на него, что Милли и Джеймс вжались в сиденья. – Если мы не научимся работать вместе, эта операция провалится! Джеймс, я понимаю, это нелегко, но постарайся не забывать того, что сказала Милли, и не впутывайся в неприятности. Милли, если вы хотите работать с «Херувимом», то должны прислушиваться к словам юных агентов. Иначе нет смысла их использовать.
– Майк – один из лучших офицеров в нашем отделении, – сердито возразила Милли.
– Тогда, я уверен, вам не составит труда заглянуть в его личное дело и посмотреть, не бывало ли в прошлом подобных инцидентов.
Милли воздела руки.
– Ну хорошо, загляну, если вас это успокоит. Но я знаю своих офицеров. Раз уж на то пошло, я крестная мать дочери Майкла.
Джон улыбнулся:
– Может, он просто не выспался. Работа полицейского полна стрессов.
– И что дальше? – спросил Джеймс. Он почувствовал, что Джон хотя бы отчасти на его стороне, и ему стало легче.
– Найдешь отсюда дорогу домой? – спросил Джон.
– Более или менее, – кивнул Джеймс.
– Хорошо, тогда иди пешком. Всё идет по плану; постарайся сдружиться с Тарасовыми. А я отвезу Милли домой, потом вернусь в лагерь.
Джеймс вышел из машины. Милли посмотрела ему вслед и улыбнулась, как будто очень хотела помириться, но не знала как.
– Мальчики, сегодня вечером я вам позвоню на мобильные, – сказала Милли. – Проведем короткое совещание и посмотрим, чего добились вы с Дэйвом.
– Отлично, – кислым голосом сказал Джеймс, захлопнул дверь и под дождем поплелся домой.
*
– Дэйв, ты дома? – с порога закричал Джеймс, входя в квартиру. С кухни слышалось радио. – Эта Милли настоящая…
Джеймс начал было жаловаться, проходя на кухню, и вдруг осекся, наткнувшись на Соню Тарасову.
– Ты, должно быть, Джеймс, – с улыбкой встретила его Соня.
– Гм… да, – запнулся Джеймс. – А где Дэйв?
– В ванной, выйдет через минуту. Хочешь чаю или кофе?
Джеймс сел за стол, а Соня приготовила ему чашку чаю.
– Я слыхала, ты с моим братишкой Максом угодил в полицию.
Джеймс кивнул.
– Целую кучу ребят задержали для допроса.
Тут из коридора появился Дэйв.
– Привет, арестант, – ухмыльнулся Дэйв, обнял Соню и звучно чмокнул в щеку.
Такое проявление нежности смутило Джеймса, и Дэйв это понимал.
– В чем дело, братишка? – спросил Дэйв, убирая руку с плеч Сони, и включил чайник.
Джеймс уставился в кружку и неловко сцепил руки. Отчасти он просто завидовал, он до сих пор толком еще и не целовался.
– Пойду помоюсь, – сказал Джеймс и встал. – От меня воняет тюремной камерой.
Но, как только он вышел в коридор, зазвонил звонок. Сквозь матовое стекло в двери Джеймс узнал Макса Тарасова.
– Привет, – сказал Джеймс. – Как вы с Лайзой смылись от полицейских?
– Они вызывали нас по одному и расспрашивали, что произошло. Мы все дружно заявили, что виноваты те, другие, что они первые начали.
– Этот псих Патель чуть не расшиб мне голову о крышу машины.
Макс сочувственно кивнул:
– Он жуткий придурок. Однажды я его видел по телевизору, у него брали интервью, так он был тише воды ниже травы. А ребята про него чего только не рассказывают!
– Например? – спросил Джеймс.
Макс пожал плечами:
– Говорят, лупит всех подряд. Ничего серьезного, но уж очень любит руки распускать.
– А от отца как? Влетело? – спросил Джеймс.
– Не то чтобы очень, – ответил Макс. – Он жутко разозлился, что пришлось уйти из паба и тащиться за нами в полицию, но он и сам не раз сталкивался с гроув-норскими ребятами и терпеть их не может.
18. ОБЕД
На футбольном поле Джеймс показал себя не с худшей стороны и даже по счастливой случайности забил гол со средней линии. Когда шестеро ребят совсем выбились из сил, трое из них пошли в магазин за водой, и на поле остались только Джеймс, Макс да чернокожий мальчишка по имени Чарли. Они сидели на остатках разбитой деревянной скамейки и вели разговор, обычный между тринадцатилетними ребятами: о футболе, о красивых девчонках, рассказывали забавные случаи, произошедшие с ними.
Чарли оказался лихим рассказчиком из тех, чьи истории всегда оказываются самыми интересными. Правда, Джеймс подозревал, что он немного присочиняет или хотя бы преувеличивает. Ну и пусть. Для беседы годится любая тема, лишь бы она позволяла не приближаться к его вымышленному прошлому. Даже при самой проработанной легенде остаются мелочи, которые приходится домысливать на ходу, и чем больше сочиняешь, тем легче потом забыть собственные слова и запутаться.
Когда пришло время обеда, Макс пригласил Джеймса и Чарли в гости.
– А твоя старушка не будет возражать?
– Моя мамаша – просто чокнутая, – пояснил Макс. – Обожает готовить.
Планировка квартиры Тарасовых была такая же, как у Джеймса и Дэйва, только узкая лестница в коридоре вела к дополнительным комнатам на верхнем этаже.
Макс повел ребят в кухню.
– Мам, у нас к обеду двое гостей, можно?
Жарко натопленная кухня была сверху донизу заполнена несусветным количеством всякой всячины. Джеймс не верил своим глазам. Полки были уставлены большими и маленькими банками разнообразных солений. С перекладины над обеденным столом свисали кастрюли и сковородки, на полу громоздились мешки овощей. Саша Тарасова была бледная, круглолицая, ее обширная талия была перетянута фартуком с Гарфилдом.
– Твой брат, по-моему, наверху, с Леоном, – сказала Саша, дружелюбно улыбаясь Джеймсу. Потом устремила взгляд на Макса и перешла на более суровый тон, который родители обычно приберегают для своих отпрысков. – Дай мальчикам попить, потом принеси замороженного жаркого. И всем разуться!
Макс налил три стакана кока-колы, мальчишки взяли их, в коридоре сняли кроссовки и пошли наверх. Узорчатые обои, ковры с зигзагами и цветистые картины с дикими зверями словно состязались в слепящей красочности. Вдоль стен лежали стопки выглаженного белья и коробки с электрическим приборами.
Хотя вся меблировка была кричаще безвкусной, общее впечатление у Джеймса сложилось вполне приятное. Этот дом был полон людей, запахов, шума; среди чуть потрепанной обстановки тебе почему-то сразу делалось тепло и уютно.
– Вот потому я и говорю, что моя мамаша чокнутая, – усмехнулся Макс, вводя Джеймса и Чарли в тесную каморку на верхнем этаже.
Это был кабинет Леона Тарасова. В нем стояли письменный стол, заваленный бумагами, вращающееся кресло в античном стиле, а также самый большой морозильник сундук, какой Джеймс видывал за пределами секций с замороженными продуктами в магазинах. Макс поднял крышку – внутри обнаружились половинки бараньих туш, свиные окорока и куча продуктов домашнего приготовления в пластиковых пакетах. Каждый пакет был подписан от руки по-русски, и Джеймс был приятно удивлен, обнаружив, что обрывочные знания, полученные и «Херувиме», позволяют ему понять большую часть надписей.
– Да тут можно целый год питаться, не выходя из дома, – ахнул Чарли. – А у меня дома в морозильнике только кусочки цыпленка да мороженое.
– У тебя хоть морозильник есть, – сказал Джеймс.
– Знаешь что, Джеймс, – сказал Макс. – Когда вы с братом проголодаетесь, приходите к моей маме. Они обожает угощать; только мойте тарелки перед тем, как вернуть.
Макс покопался в замороженных глыбах еды и нашел круглую стеклянную тарелку, наполненную тушеным мясом.
– Вы пока идите в гостиную, – сказал он приятелям, – а я отнесу это маме.
Все Тарасовы ночевали в соседней квартире, а две спальни на верхнем этаже объединили, сделав просторную гостиную. Ноги Джеймса потонули в толстом бирюзовом ковре.
Дэйв был здесь, сидел на подлокотнике дивана рядом с восемнадцатилетним Питом. На противоположном конце комнаты Соня изо всех сил делала вид, будто незнакома с Дэйвом, а Лайза свернулась на ковре перед телевизором. Кажется, Лайза была рада видеть Чарли. Тот уселся рядом с ней, скрестив ноги, как законный член семьи.
– Ты, должно быть, Джеймс, – сказал Леон Тарасов, протягивая волосатую ручищу. Выговор у него был как у жителя Восточного Лондона, с едва заметным намеком на русское происхождение.
Леон был толстый великан с лысой головой и с массивными золотыми цепями на шее. Чтобы пожать ему руку, Джеймсу пришлось обогнуть откинутую спинку кресла и потянуться через гигантский живот.
Леон сунул руку в карман и достал двадцатифунтовую банкноту:
– На.
– За что это? – удивленно спросил Джеймс.
– Премия, – ответил Леон. – По десятке за каждого побитого тобой гроувнорского придурка. Будь моя воля, я бы пошел туда с бейсбольной битой и разобрался бы с этой шайкой-лейкой.
– Боже мой, папа! – раздраженно воскликнула Соня. – Да ты настоящий фашист.
Леон бросил на дочь сердитый взгляд:
– Поплыла бы ты лучше на шлюпке со всякими хиппи спасать китов.
Он нажал на кнопку в подлокотнике, и умная электроника быстро вознесла его тушу в вертикальное положение.
– Пит и Леон – настоящие мастера своего дела, – с жаром воскликнул Дэйв. – Сегодня утром я никак не мог завести машину, и Пит зашел посмотреть. Леон сказал, что знает торговца металлоломом, который сможет достать мне компрессор для кондиционера и еще пару штучек, чтобы привести машину в порядок.
– Но мы же на мели, – напомнил ему Джеймс. – Отложенные деньги нужны нам на еду и мебель.
– Об этом не волнуйся, – сказал Леон. – Я знаю этого торговца уже не первый год. Он поверит мне в долг на пару монет. Детали я достану, а заниматься починкой можете на моей стоянке. А в виде благодарности Дэйн выполнит для меня пару поручений. Я разрываюсь между автомагазином и двумя пабами, и мне нужен помощник на несколько часов. Можешь работать, когда есть свободное время, по пятерке за час.
Дэйв кивнул:
– Я очень благодарен вам, мистер Тарасов. Честное слово, я буду работать изо всех сил.
– Как ты умудрился застраховать свою машину? – спросил Леон. – Семнадцатилетний парень разъезжает на двухлитровом «мондео». Должно быть, это обошлось тебе недешево.
Дэйв изобразил смущение.
– Ну что вы, я только хотел застраховать, но с меня запросили больше тысячи фунтов. Мне столько не вы платить.
Леон покачал головой:
– Тогда будь осторожнее. Если какой-нибудь парнь, из среднего класса попадает в аварию, на него накладывают штраф. Магистрат ищет простых людей вроде тебя или меня, которые ездят без страховки, и наказывает на полную катушку. Особенно если ты раньше уже попадался.
– Дэйв, ты раньше попадался? – спросил Пит.
– Было пару раз, по мелочам, – с сокрушенным видом отозвался Дэйв.
В «Херувиме» тщательно проработали легенды Джеймса и Дэйва, учитывая все мельчайшие детали, которые давали бы максимальное количество вариантов сближения с семьей Леона Тарасова. Поломка в машине – предлог обратиться за советом, а криминальное прошлое вместе с нехваткой денег превращали Джеймса и Дэйва в юнцов того сорта, какими очень любят воспользоваться опытные мошенники вроде Тарасова.
– Пару лет назад меня поймали за рулем угнанной тачки, – пояснил Дэйв. – Я уж думал, вышибут из школы, но меня только направили на специальную программу, где учат чинить машины.
Джеймс с трудом подавил усмешку, заметив в глазах у Леона кровожадный блеск. Просто диву даешься, глядя, насколько легко позволяют манипулировать людьми операции, тщательно разработанные в «Херувиме».
– Знаешь, Дэвид, – сказал Леон, переплетя толстые, как сосиски, пальцы. – Мы с моим покойным братом прибыли в эту страну тридцать лет назад. И были у нас только резиновые сапоги да плащи, перемазанные рыбьими потрохами. Поэтому, когда я вижу ребят вроде тебя и Джеймса, у меня сердце заходится. Я представляю, каково вам живется, и подумаю, чем вам можно помочь.
