Текст книги "В тайном государстве"

Автор книги: Роберт Маккрам

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

– Никаких.

– Ну, мы можем и не знать. – Стрейндж нахмурился. – Итак, мне придется воевать одному.

– Следовательно, вы не против управления?

Стрейндж удивился.

– Кто вам это сказал?

– Хейтер мне внушил, будто вы настолько «взъелись» на него – это его выражение – из-за отставки, что сделаете все возможное, чтобы извратить все факты, особенно в прессе.

Стрейндж, казалось, и глазом не моргнул.

– Правдоподобно, – покладисто кивнул он, – но неверно. Я действую не против управления, а против Хейтера: если я докопаюсь до сути дела Листера, Хейтеру придется уйти в отставку.

– Почему?

– Из-за халатности или, по меньшей мере признать мою правоту. Знаю, как работает управление – все будет держаться в строжайшем секрете, – голос Стрейнджа стал неприятным. – Я пал первой жертвой из-за Листера. Но будут и другие, не сомневаюсь. Если я сохраню свободу действий, им в конце концов придется реорганизовывать управление.

– Еще чаю? – Квитмена ошеломили откровения Стрейнджа. Он налил воды, снова вскипятил чайник, заварил и разлил чай с невозмутимой аккуратностью.

– Ради интереса, к кому вы сегодня заходили?

Стрейндж покачал головой.

– Джеймс, на чьей вы стороне?

– Разве это важно?

– Не следовало бы об этом говорить, но Хейтер прилагает все усилия, чтобы закрыть дело Листера. Разумеется, Хейтер и его помощники считают себя честными людьми с незапятнанной репутацией, но они – нравственные недоноски. Открыть доступ к тайнам управления посторонним лицам! Разве это не противоречит национальным интересам?

– Но, видимо, Хейтер продумал самозащиту и понял, что ставка невелика. Он ведь настоящий профессионал.

– Вероятно. Хотя, с другой стороны, профессионализм может подсказать ему не ворошить это дело. Ведь возьмись за дело Листера, попадешь в бушующее море.

– Вы доверяете Прису?

– Совсем нет.

– Да бросьте, Фрэнк! Я несколько недель работаю с ним бок о бок, и хотя мне он не нравится, но в энергии ему не откажешь.

– Он привык носить личину. Не забывайте об этом, Джеймс. Его энергия, как и профессионализм Хейтера, могут привести к отвратительным последствиям.

– Это вы так думаете.

Стрейндж окинул Квитмена гневным взглядом.

– На государственной службе я проработал тридцать пять лет. Из них десять – в управлении. На моих глазах оно выросло в солидный информационный центр с основными зданиями в Челтнеме и Кройдоне. Не говорите мне, что грозит бедой, а что нет. Сам знаю. – Он смягчил голос и повторил: – Джеймс, на чьей вы стороне?

Квитмен уставился на единственную лампу, желтым светом освещавшую комнату. И в памяти мгновенно всплыли желтые светильники, горевшие ночь напролет в подземных комнатах управления.

– Если бы пришлось выбирать между предательством друга и страны, надеюсь, у меня хватило бы духу предать страну, – произнес он медленно.

Стрейндж вспомнил о пристрастии Квитмена к цитированию.

– Откуда это?

– Из Э. М. Форстера.^[10]

– Вы преувеличиваете. Вопрос так не стоит. То, что должностные лица называют национальными интересами, так же близко моему сердцу, как и вашему. Пожалуй, тут другое, – добавил он проницательно. – Вас беспокоит карьера, да? Это, Джеймс, вам не свойственно.

Квитмен махнул рукой в сторону заваленного бумагами стола:

– За последние недели я дорвался до власти, чего не случалось при вас.

– Значит, вам нравятся наши игры? Слежка, подслушивание, обман.

– Да, – согласился Квитмен, – нравятся.

– Да ведь это не игры, – возразил Стрейндж решительно. – Для вас-то игры. В управлении испытывают слабость к интеллектуалам. Люди вроде вас легко клюют на эту приманку. Поэтому у нас и любят умниц, которые слишком умны себе на беду. Их можно использовать. Вы наивны, Джеймс. Вас используют. Но вам это нравится. Под моим руководством вас не использовали. Правда, мы и не играли.

– Нет, – Квитмен задумчиво уставился в темный угол, – не играли.

– Звучит как упрек. Да, Прис крепко прибрал вас к рукам. Так с кем же вы сейчас, Джеймс?

– Почему вас так волнует этот вопрос?

– Мне нужна ваша помощь. Если вам нельзя доверять, то с какой стати мне сообщать вам о своих намерениях? Иначе я тоже начну прятать концы в воду. Скажите лучше, насколько вы контролируете дело.

– Ненамного. Вы правы. Я отвечаю за связь между управлением и штабом безопасности. Работа заключается в том, чтобы докладывать Прису о том, с кем вы встречаетесь, где бываете, что говорите по телефону, а это, сами знаете, весьма немного.

– Вы не проторчали десяти лет в управлении, а потому не знаете, как можно избавиться от телефонных проводов, – Стрейндж хмыкнул, – ваша трудность, Джеймс, в том, что мне известны все трюки – все ваши трюки. – Стрейндж рассмеялся, и внезапное веселье эхом отдалось в маленькой комнате. Квитмен улыбнулся.

– Будь у вас козыри на руках, вы бы не пытались меня использовать.

– Правильно. Но знай я, насколько они вас используют, я бы попробовал завербовать кого-нибудь еще. Из вас получится никудышный двойной агент.

– Вы добиваетесь, чтобы я им стал?

– Да. Мне нужна информация, но я не хочу, чтобы Прис или Хейтер знали, что она у меня есть.

– С мисс Адамс не будете пробовать?

– То была ошибка. Нет, мне нужен источник получше, чем библиотека. Человек, имеющий доступ к компьютеру и служебным досье. То есть фактически вы.

Квитмен колебался, маленькая комната казалась холодной и неуютной.

– Вы не доверяете мне, – голос Стрейнджа звучал почти насмешливо.

– Нет, – запротестовал Квитмен, – я не знаю, что делать. Разве вы не понимаете, что за последнее время моя верность подверглась серьезному испытанию. – Тут его озарила новая идея. – Вы упоминали о письме от Дейнджерфилда. Если я его увижу, то поверю вам.

Стрейндж полез в свой разбухший портфель. На пол повалились бумаги и одежда.

– Черт подери, куда оно подевалось. Слушайте, перенесем это дело на завтра. Я измотан. Письмо подтвердит мои слова. Давайте играть по правилам. Если письмо вас удовлетворит, вы согласитесь работать на меня?

Квитмен отбросил сомнения.

– Да, – ответил он.

На Стрейнджа снизошло спокойствие:

– Именно это я хотел услышать, – благодарно ответил он. – Я остаюсь у вас до завтра. Не волнуйтесь, я не буду выходить. К вечеру я разыщу письмо. Потом приступим к работе.

Квитмен ушел из квартиры в семь часов. Стрейндж, не раздеваясь, храпел, откинувшись на подушки. Зимний лондонский рассвет врывался в Эрлс-корт. Цепляясь за серые куски облаков, воздушный лайнер пробивался сквозь встречный ветер к Хитроу. Торопясь к метро, Квитмен не замечал ничего вокруг себя. Его мысли были заняты филерами из министерства. Стрейндж уверял, что от них он избавился. А вдруг его засекли по дороге? Квитмену не терпелось побыстрей получить донесения о результатах вчерашней слежки. Воображая самое худшее, он сел в поезд.

– Доброе утро, сэр. – Альберт кивнул, когда Квитмен положил служебное удостоверение в прорезь. Квитмен в ответ озабоченно улыбнулся. Управление было почти пустым. Немногочисленная ночная смена, радуясь окончанию дежурства, весело болтала в гардеробе. Квитмен получил пропуск для прохода к себе на этаж, распахнул дверь сектора и бросил портфель на стол. Через минуту он уже звонил, требуя последние донесения. Как только сотрудник службы безопасности исчез за дверью, Квитмен раскрыл знакомую папку. Как всегда, документы были закодированы. Предчувствуя недоброе, он раскинул веером листки по столу. Группа наблюдения по-прежнему пребывала в Саутгемптоне. Она обнаружила машину в многоэтажном гараже, но водитель как сквозь землю провалился. Машину осмотрели.

Чувство облегчения, последовавшее за этим открытием, жило недолго. В половине одиннадцатого позвонил разгневанный Хейтер. Прис уже сорок восемь часов тянул с сообщением об исчезновении Стрейнджа. В конце концов он послал приукрашенный доклад о результатах наблюдения к заместителю контроллера, который тут же учуял обман и по наущению Приса свалил все на Квитмена. Разразившаяся гроза бушевала целое утро.

Нив попытался по-своему истолковать ситуацию.

– Правда, он слишком задирает нос? – сказал он Рози Уолфорд, когда оба смотрели на Квитмена, летевшего по коридору с пачкой секретных документов в машбюро. – Будто сам все раздобыл. А это в основном заслуга штаба безопасности, хоть я и сомневаюсь, услышит ли Прис об этом от Джеймса.

– Чарли, ты к нему плохо относишься.

– Я на три года дольше работаю.

– Ну, и не ревнуй. Прису это известно, я уверена. Наступит и твой черед.

– Он без устали твердит мне об этом. Говорит, что мое повышение не за горами. Если нет, профсоюз заинтересуется почему.

Но Рози уже не слушала. Она уловила звук шагов возвращающегося Квитмена. Если он увидит ее с Нивом, она станет меньше ему нравиться.

Но Рози волновалась напрасно. Квитмен нашел, что Рози общительна, привлекательна и соблазнительна. Ее общество приятно отличалось от многочасовых секретных совещаний. Позднее в тот же день Рози как бы случайно встретилась с ним в лифте. Они оказались одни. Глядя на указатель этажей – первый, второй, третий… – Квитмен спросил:

– Что ты делаешь в пятницу вечером?

Рози несколько позабавила его робость.

– Ах, ничего, – пошутила она, – никто меня не любит.

– Может, сходим в театр? – волнуясь, задал он вопрос. Они вышли в коридор.

– Вот здорово! Я полагаюсь на твой вкус, – заявила Рози. – Пусть будет сюрприз.

– М-м, – неожиданно Квитмен почувствовал возникшую между ними близость: она его озадачила. Тут он осознал, что неловко топчется у лифта. Он посмотрел на часы. – Мне нужно бежать. Встреча с Присом.

Прис, успевший позабыть о нагоняе Хейтера, был настроен оптимистически. Ему только что позвонил человек по имени Эйдан Купер – бывший сотрудник управления, ныне проживающий в Базинстоке. Стрейндж побывал у него. Квитмен понял, что необходимо убрать своего гостя из Лондона к утру.

Когда Квитмен вернулся вечером домой, Стрейндж уже ждал его с копией письма Дейнджерфилда.

– Вот и вы. Тут все черным по белому, – были его первые слова, обращенные к хозяину дома. – Стоит вам прочесть…

Квитмен закрыл дверь.

– Бога ради, Фрэнк, подождите чуточку. У меня выдался ужасный день. Они знают, что вчера вы были в Базинстоке, – проговорил он, беря письмо. – Вам нужно уходить.

– Купер постарался.

Квитмен приготовил чай и опустился в удобное кресло. Письмо, написанное королевским ровным голубым почерком Дейнджерфилда на бланке контроллера, было кратким и носило личный характер.

«Дорогой Фрэнк, мне жаль, что Вы уходите в отставку, но это единственный почетный выход. Для всего министерства это жестокий удар. Знаю, что Вы ничего не можете в нынешних условиях поделать, и высоко ценю Вашу готовность уйти. В ближайшее время после Вашей отставки состоится расследование – насколько оно было бы тщательным, проводи его Вы!

С наилучшими пожеланиями, Ваш Джералд».

– Отлично, – заметил Квитмен, – видно, что он вам доверяет. Знай Дейнджерфилд, что вы все-таки взялись за расследование, он был бы доволен.

– Вы понимаете, он остановил бы выбор на мне. Я убежден, что моя отставка была таким же ударом для него, как и для меня. С Хейтером у него тайная вражда, он ему не доверяет и не настолько слеп, чтобы не видеть серьезной угрозы для наших дел. Чем больше возрастает роль управления в министерстве, тем опаснее эта угроза.

– Почему же Дейнджерфилд не примет решительных мер, если опасается за дело? – полюбопытствовал Квитмен, когда поздно вечером они вновь вернулись к разговору. На столе еще стояли чашки из чайного сервиза. Стрейндж с кружкой пива отдыхал в кресле.

– Дейнджерфилд хитер. Он восседает на вершине громадной пирамиды тайной власти и созерцает нас, кишащих внизу. Время от времени поток бумаг и бюрократическая возня затихают, и до него доходит конфиденциальная записка или телефонный звонок. Он изучает этот осторожный сигнал, оценивает его важность и решает, как быть. Вроде того, – Стрейндж махнул в сторону письма, – он прекрасно осведомлен, что происходит. Когда потребуется, он будет действовать решительно.

Стрейндж сгреб листки вместе.

– А теперь, прочитав письмо, вы поверите, что я пользуюсь доверием контроллера? Я хочу продолжать расследование.

– Если вы пользуетесь доверием Дейнджерфилда, почему против вас Хейтер? – Целый вечер Квитмен обдумывал этот вопрос с разных сторон.

– Возможно, он знает о Листере больше, чем нам кажется. Он, вероятно, понял, что любые действия Листера – это угроза безопасности его мирку.

– А Прис?

– Прис действует как любой честолюбивый карьерист. Зачем ему быть большим роялистом, чем королю?

– Не уверен, – проговорил задумчиво Квитмен, – что мне по нутру эта двойная игра внутри управления, но… – он сделал паузу и поудобнее устроился на стуле, – но ее придется вести.

Стрейндж оглядел полуосвещенную комнату и хлопнул в ладоши.

– Это больше похоже на Джеймса Квитмена, к которому я привык! – воскликнул он победно и потянулся за портфелем.

13

Стрейндж вышел из квартиры на рассвете, уложив свои вещи в два пластиковых пакета. Инструктаж в виде вопросов-ответов длился до полтретьего ночи. Теперь Квитмен знал о Листере ровно столько, сколько сам Стрейндж, включая версию об убийстве. Стрейндж вручил ему список вопросов для выяснения. Совместно они решили, как проще всего подобраться к нужным досье управления. Выложившись с утра без остатка, Квитмен оправдал ожидания Стрейнджа.

– Он так глубоко залез в задницу Прису, – поговаривали между собой техники, – что снаружи видны только подметки. – Уж эти техники – скажут грубо, но в точку. К счастью для Квитмена, к полудню была получена долгожданная новость – Стрейнджа обнаружили, когда он возвращался в многоэтажный гараж в Саутгемптоне. Получив донесение, Квитмен зевнул и подумал: «Медленно раскачиваются». Потом доложил о радостном известии Прису.

– Нашли, – сказал он кратко, – он в Саутгемптоне. Подробности к вечеру.

Привстав из-за стола, Прис улыбнулся.

– Отлично поработали! – воскликнул он с нескрываемым одобрением. – Отлично, Джеймс! – Он заметил, что Квитмен одет в новый костюм, а галстук с клубным рисунком завязан с необычным изяществом. Он держал себя свободнее и энергичнее. «Квитмен превращается в первоклассного исполнителя», – подумал Прис.

На столе его лежала стопка написанных от руки бумаг. Квитмен сразу узнал размашистый небрежный почерк Стрейнджа, знакомый по прошлой ночи. Утилитарная современная роскошь кабинета лишь подчеркивала жесткость грубо оторванных листков бумаги и неровность твердых строк.

– У меня для вас, – показал Прис на стул, – есть кое-что поважнее, чем обнаружение Стрейнджа. Вам интересно будет узнать, что служба безопасности перехватила письмо, отправленное Стрейнджем рано утром из Лондона в адрес своего дома в Девоне. Не исключено, что он понятия не имеет о слежке.

– Почему?

– Да потому что содержание письма укрепляет меня в давних моих подозрениях. Судя по всему, Стрейндж докопался, что в управлении знают о темных страницах в биографии Листера. Это наверняка усилило его злобу против нас, особенно против Хейтера.

– Страницы, о которых вы упомянули, – осторожно начал Квитмен, – затрагивают сферу наших дел?

Прис сосредоточенно изучал листки. На секунду у Квитмена мелькнула мысль, что начальник не слышал вопроса, но тот, явно приняв какое-то решение и сняв по привычке полузатемненные очки, которыми пользовался для работы за письменным столом, принялся вертеть их в подвижных пальцах.

– Незадолго до приезда Листера в Лондон – это секретно, но вам необходимо знать подоплеку, – он оказался в центре скандала в Челтнеме, возникшего из-за злоупотребления информацией банка данных. Хейтер направил меня туда для негласного расследования. Стрейнджу об этом не сказали – умышленно, – потому что уже тогда возникали сомнения в его надежности.

Квитмен не высказал удивления при этом известии, а только спросил:

– И что вы выяснили?

– Доказать ничего не удалось. Моя работа состояла в том, чтобы утихомирить страсти. Возникли подозрения, что Листер поднял шум, чтобы замести следы, но для подтверждения этого не хватало доказательств. Разумеется, затем служба безопасности тщательно проверила Листера, прежде чем перевести его в Лондон.

– Стрейнджа это никак не затрагивало? – Квитмен весьма гордился своей компетентностью.

– Нет.

– А запись расследования есть? – спросил Квитмен словно невзначай. Прис, обдумывая вопрос, взглянул на него.

– Да, – ответил он, – есть. Разумеется, она строго засекречена. Никому в управлении не хочется признать, что случаются огрехи. Полагаю, вы хотите с ней ознакомиться.

– Да, из нее можно было бы почерпнуть кое-что полезное.

– Не кое-что, а очень многое. Вы сразу поймете, почему подпольные ходы Стрейнджа столь встревожили управление.

– Понятно, – гнул свое Квитмен, – но если материал слишком засекречен…

– Нет, – отрезал Прис, – вам следует с ним ознакомиться. Я готов признать, что в чем-то мы не договаривали с вами до конца. Я допускаю, что не очень удачная слежка за Стрейнджем вызвана отсутствием у вас полной информации. Я сообщу Хейтеру, что вы получили доступ к записям с грифом «для сведения». – Прис полез в стол за бланком распоряжений, сверился с книгой исходящих номеров и, заполнив бланк, подписал его красивым росчерком.

– Прочтите внимательно, а потом возвращайтесь сюда для отчета.

Отдав требование дежурному, Квитмен вне себя от страха уставился на внутренний телефон. Надо торопиться. Он должен успеть все сделать, пока не сдали нервы, пока не явился дежурный с досье. Квитмен удивлялся, насколько легко сработала уловка с письмом Стрейнджа. Теперь в решительный момент он поднял телефонную трубку, набрал номер библиотеки и попросил мисс Адамс подобрать для него пару книг.

– Я приду за ними сию минуту.

Стук. Квитмен швырнул трубку. Вошел дежурный из отдела данных личного состава.

– Вот документы, сэр. Распишитесь, пожалуйста. Здесь особая категория секретности. Лимит времени – четыре часа. Документы нельзя оставлять без присмотра.

Квитмен подтвердил, что знаком с правилами. После ухода дежурного Квитмен схватил объемистую папку. Никогда за все годы исследований он не испытывал такого волнения при виде документов. Он принялся листать страницу за страницей. В папке находились показания всех замешанных сторон. Большинство информации у Стрейнджа имелось. Там лежало заключение Приса, составленное для Хейтера с пометкой «только для вас». Была и копия расследования. Затем Квитмен наткнулся на большой коричневый конверт с надписью: «Относящиеся к делу документы». Квитмен извлек их. Он сразу узнал карандашные пометки Листера с описанием того, что он увидел на дисплее вечером, когда наткнулся на работающего Эллисона. Три листка небрежных, нацарапанных карандашом записей второпях. Значки не поддавались расшифровке. Таких записей Квитмен не ожидал. Ничего, Стрейндж разберется, сумеет их расшифровать. Как зачарованный, он уставился на листки, потом сунул их в карман пиджака. Теперь обратного пути нет.

– На минутку сбегаю в библиотеку, заберу книги. Мисс Адамс рано уходит по пятницам, – объяснил он секретарше.

Мисс Адамс укладывала вязанье в сумку. Книги лежали на столе. Квитмен восхитился переплетами.

– А видели вы, сколько пыли! – заметила она. – Вы куда?

– Я скоро, – отозвался Квитмен. Библиотечный ксерокс ярко светился. Он опустил в прорезь монету и прижал лист к стеклу, молясь про себя, чтобы карандаш не оказался бледным.

– Это для моих рыцарских исследований, – добавил он.

Мисс Адамс знала об исторических увлечениях Квитмена. Не раз доставала ему книги по своему билету из Лондонской библиотеки.

– Можно спросить, как поживают рыцари? Это о рыцарях?

– Да, рыцари. Как и мы. Готово, – он сложил страницы и засунул оригинал между копиями, а все вместе – между библиотечными книгами.

– Извините, что задержал. Непременно упомяну о вас в предисловии.

«До чего он милый, – подумала мисс Адамс. – Попасть в историю!» – мурлыкала она про себя, спускаясь на лифте в хлопотливый полдень Уайтхолла.

Квитмен вместе с книгами заторопился к своему столу, спрятал ксерокопию в папке с записями о средневековых рыцарях. В урочное время, когда в Уайтхолле пили чай с бисквитами, он присоединился к Прису, чтобы официально услышать то, о чем ему уже говорил Стрейндж. Ему трудно было делать вид, что он не пропускает ни одной фразы Приса: не только потому, что он все уже знал – чем дольше затягивалось совещание, тем больше беспокоился он о времени. Ему хотелось провести вечер с Рози Уолфорд. Эта перспектива волновала его. И когда они по договоренности встретились в пабе рядом с театром, и он похвалил ее безвкусный наряд, то пришлось признать себе, что дело принимает такой оборот, что если его не нарушить, то ему не выпутаться в ближайшие двенадцать часов.

Разумеется, все началось с выпивки, затем настал черед театра. Немножко поболтали по поводу программы, с поднятием занавеса глазели на яркие огни, слушали диалоги, в перерыве заливались смехом, снова пили. Под конец пошли поужинать в итальянский ресторан, где Рози долго не могла справиться с меню. Получив пальто в гардеробе, они снова оказались в холоде под дождем. Затем поиски такси, почти безмолвная езда в Бэронс Корт и наконец поцелуй для начала.

Лишь к утру до Квитмена дошло, что Рози, похоже, переспала с большинством мужчин из министерства. Сначала, когда они боролись в темноте, он обвинил во всем себя. Потом, когда они разговорились, Квитмен уяснил из ее болтовни, что так она вела себя и с другими. Неудивительно, что ей это наскучило. Он почувствовал себя манекеном. Рози стремилась вовлечь его в темный лабиринт эмоций, разводов и любовников, романов и разлук. Еще ей хотелось таинственности и признаний. Но он сопротивлялся, страшась верности некоторых ее прозрений, и вежливо уклонился от расспросов о Листере.

Свет резко очерчивал обстановку маленькой спальни. Квитмен дремал. Рози, босая, в его рубашке, готовила кофе. Судя по ее виду, она ничуть не стеснялась в чужой квартире. Зазвонил телефон.

– Я подойду, – сказал он поспешно, снимая трубку на третьем звонке. – Хелло!

Звонила Лиз. Голос звучал издалека. Потом он понял – она плачет.

– Прости меня. Я должна тебя видеть, пожалуйста, дорогой, пожалуйста, прости.

Рози игриво склонилась над Квитменом, прижалась грудью к его спине и стала целовать в шею. Он натянул на себя простыню и, принужденно улыбаясь, знаками просил не мешать. Рози, казалось, была оскорблена. Квитмен крепче прижал трубку к уху. На другом конце провода Лиз снова и снова просила прощения.

– Не волнуйся. – Он прислушивался к своим словам и сдерживал нежность в голосе. – Я приеду как только смогу. Оставайся там, где сейчас находишься. Скоро приеду. – Он прервал разговор и повернулся с извинением к Рози, которая натянула его свитер и уселась в кресле по-турецки, расчесывая спутавшиеся желтые волосы перед крошечным зеркальцем пудреницы.

– Кто звонил?

– Старый приятель. Его квартиру только что обокрали.

Он легко нашелся что солгать, но не испытывал от лжи удовольствия.

– Ох, как обидно! Могу я поехать с тобой для моральной поддержки? У меня сегодня ничего не намечено, кроме…

– Лучше не… – Квитмен осекся, – знаешь, Рози, я бы предпочел, чтобы ты не ездила.

– Почему? – она захлопнула пудреницу. – Джеймси, в чем дело? Почему нельзя?

– Это не…

– Значит, я девчонка с работы, с которой крутят втихую, но, идя к важным друзьям, оставляют дома!

– О чем ты, Рози? С ума сошла?! – Квитмен неожиданно обиделся. – Твоя ведь была идея. – Он жестом указал на раскиданные в беспорядке простыни. – Я хочу сказать…

– Хочешь сказать, слишком легко согласилась! – Рози встала на ноги и прошлась по комнате.

– Да нет… – начал Квитмен.

– Не трудись отрицать!

Он уставился на нее, нелепый в простыне, похожий на римлянина. Рози быстро одевалась, приговаривая:

– Я думала, ты милый. Не такой зациклившийся на работе, как остальные. А теперь вижу, ничем ты от них не отличаешься. – Рози расстроилась. – Я думала, что смогу полюбить тебя, Джеймс, в самом деле. – Ее уязвленная гордость вылилась в возмущение. – Боже мой, ты обращаешься со мной, как… как, – она сунула ноги в свои лучшие вечерние туфли, пораженная собственной яростью. – Неудивительно, что любовница тебя бросила. – Рози стояла у двери. – Общайся со своими дружками, кем бы они ни были, а ко мне больше не притрагивайся.

Дверь хлопнула, она ушла. Квитмен пожал плечами. И все из-за раненого самолюбия, сказал он себе, из-за досады, что не удалось выведать никаких тайн. В памяти всплыл вопрос Стрейнджа: «На чьей вы стороне, Джеймс?» В этой игре у каждого своя сторона. Он рассеянно подумал, на чьей стороне теперь Рози.

Едва поцеловав его, Лиз сразу поняла, что он спал с другой женщиной. Его полупризнание вызвало у нее поток слез. Он хотел после всех ее выходок держаться с ней жестко и сухо, но вместо этого он обнял ее и погладил по голове как малого ребенка.

– Он бросил меня, Джеймс. Возвращайся, ты мне нужен. – Она крепко его обняла. У Квитмена гудела голова от недосыпа и мук примирения. Постепенно Лиз успокоилась и объяснила, что ее последний любовник – тот, с которым она сошлась на Севере, бросил ее. Вместе с ним испарились надежды на литературное агентство. У нее ничего не осталось, говорила она. Друзья жалеют, работа тяжелая и нудная, сама она измучена и готова покончить с собой. Он должен ей помочь. Кроме него, у нее нет никого в мире. Она посвятит себя его продвижению по службе. Квитмен упросил ее принять ванну, пока он варит кофе. Было время ленча. По договоренности со Стрейнджем, ему надо было отвезти ксерокопию до вечера. Они с Лиз хотели поехать вниз по реке, в свой любимый бар, чтобы перекусить, но сборище футбольных болельщиков бесчинствовало на Фулэм Роуд, заворачивая машины и разбивая витрины магазинов. Район был оцеплен полицией. Лиз, с покрасневшими глазами, с любопытством расспрашивала Квитмена о службе безопасности.

– Беспорядки касаются только футбола. В Уайтхолле пока не бьют стекол.

– А там… В Уайтхолле боятся? – спросила она, чуя, как мышь, опасность.

– Еще как.

Из-за беспорядков вместо нормальной еды они пожевали засохших булочек с рубленым бифштексом, а потом отправились на прогулку в лесопарк Хэмстед Хит.

По небу стремительно мчались облака. Одна-две семьи запускали по ветру бумажных змеев. В уютной квартире Лиз они приготовили чай. Утешая ее и кормя тостами и бисквитами, Квитмен уселся на мягкий ковер. Когда он собрался уходить, она снова принялась плакать, хотя он дал обещание вернуться к обеду «à deux».^[11]

– У меня новая работа, дорогая, – чтобы доставить Лиз удовольствие, он все рассказал ей, прикладывая палец к губам, – новые обязанности. – Лиз улыбнулась сквозь слезы. Чудесно видеть его таким честолюбивым и преуспевающим.

В Хитроу Квитмен поехал на метро. Общественный транспорт был удобней. Когда поезд, направляясь к Хеммерсмиту, с грохотом выкатился из туннеля, Квитмен выглянул в окно. Часть Лондона была погружена в темноту из-за нехватки электроэнергии. В кухнях придорожных домов мерцали свечи, по стеклам барабанил затяжной тяжелый зимний дождь. Скоро он поднимался на эскалаторе, направляясь к третьему терминалу аэропорта. Томимый предчувствиями, он огляделся. Вокруг стояли другие пассажиры. Почти наверняка в этот поздний субботний вечер за ним никто не следил.

Толстый коричневый конверт, засунутый во внутренний карман, давил на грудную клетку как раковая опухоль. Огромный зал пустовал. Дюжина босоногих индийцев уселась кружком у магазина сувениров, безучастно оглядывая запоздалых прохожих. Одна из женщин держала на коленях ребенка, но, подобно остальным, он молчал и не шевелился. Квитмен взглянул на часы. Нужно поторапливаться. Где-то тут, по объяснению Стрейнджа, находится знак, указывающий на гараж. Квитмен поднялся на верхний этаж, прошел через два ряда автоматических дверей в пустой, ярко освещенный, стеклянный коридор, который служил переходом из зала в гараж. Внизу из аэропорта проехал грузовик, желтые фары неторопливо шарили по дороге. Квитмен пересек коридор и вступил в гулкий полумрак. Он находился между этажами. Впереди, ярдов через пятьдесят, тускло горящая стрелка указывала вверх. Он заторопился туда. На углу тишину неожиданно прорезал звук заводимого мотора. Квитмен замер. Этажом ниже раздался крик, но вскоре смолк. Квитмен продолжал подниматься вверх. Когда он достиг открытой крыши, громадный реактивный самолет загрохотал на взлетной полосе и устремился в небо. Рев оглушал. Он смотрел, пока мигающие огни не скрылись из вида. Затем вынул конверт. Указатель выхода был там, где он и ожидал. Рядом стояла урна для мусора. Кто бы мог поверить, что такой примитивный тайник сработает, но больше не на что положиться. Он медленно обошел крышу по периметру, любуясь на море огней, раскинувшееся во все стороны. В сумерках никого не было видно. Он быстро прошел к выходу, минуя огромные черные лужи. Затем бросил конверт, глухо ударившийся о дно урны.

Оказавшись на темной лестнице, он помчался вниз, сразу перепрыгивая через несколько ступенек. Задыхаясь, он достиг основания лестницы и неожиданно испугался. Снова бросил взгляд на часы. Девять пятьдесят. Через десять минут сюда явится Стрейндж, а за ним – группа наблюдения. Необходимо поскорей уносить ноги. Эскалатор полз невероятно медленно, но бежать Квитмен не решался. Мимо по стене проплывали названия иностранных городов: Загреб, Париж, Нью-Йорк, Хельсинки, Берлин… Одна мысль о них действовала на него угнетающе. Возвращаясь на метро в Лондон, он столкнулся с толпой американских студентов с отложенного авиарейса. Они во всеуслышанье восхищались «Евв-вро-пой». Квитмен почувствовал себя старым циником. Наконец, когда двери вагона захлопнулись, он позволил себе расслабиться.

14

Давенпорт не был нормальным человеком. Стрейндж это помнил. Давенпорт был притчей во языцех Кройдонского отделения, которое он возглавлял. В управлении его знали как единственного системного программиста, не считая Дика Листера, который умел заставить компьютер работать быстрее мысли. Изобретатель, блестящий ученый, Давенпорт мог вполне считаться создателем кройдонской базы информационных данных. Стрейндж думал об этом чудаке не без опасений, но Квитмен раздобыл неплохую информацию, а Давенпорт – единственный, кто способен расшифровать заметки Листера. Стрейндж надеялся, что Давенпорту можно доверять. Тот, несмотря на свои странности, знал, что Стрейндж вышел в отставку и даже прислал ему прощальную открытку, нарисованную его женой. Миссис Давенпорт была еще чудаковатей своего супруга.

Давенпорты жили в полуразвалившемся доме в скверном районе Кройдона. Из-за скудости муниципального бюджета и казнокрадства окраина имела заброшенный неказистый вид. Там и сям виднелись дома с зиявшими окнами, в пустых квартирах болтались оборванные провода и старые обои. Некоторые дома были захвачены самовольно. Не замечая разрушений и опасности, Давенпорты не покидали насиженного места. Их сад, верней, участок, на котором стоял дом, был захламлен железным ломом – остатками изобретений былых лет. Прокладывая путь к входу, Стрейндж заметил остатки воскресного фейерверка, тлевшие на разбитом бетоне. Дверь была заколочена много лет назад. На ней висело пришпиленное ржавой кнопкой уведомление: «Вход через заднюю дверь».