Текст книги "Внезапное богатство"

Автор книги: Роберт Левелин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

Глава сорок четвертая

Жан-Поль Марион обхватил голову руками, глядя на то, как символ грузового поезда на карте покидает территорию комплекса на английской стороне. Он прошел тоннель, он прошел таможню, возгорания на нем не случилось вообще, не было ничего чрезвычайного, и все пришло в норму.

Из всех находившихся в зале управления о том, что находилось в одном из контейнеров, знали только он и Джон Флетчер. Что касалось остальных сотрудников зала управления, им сказали: на грузовом поезде просто произошла утечка топлива, конец истории.

Пропикала рация. Жан-Поль нажал на клавишу, принимая вызов.

– Это ты, Терри?

– Да, Жан-Поль, – отозвался Терри, техник, который находился в тоннеле в тот момент, когда все случилось. Некоторое время он не выходил на связь.

– Я тут целую вечность тебя вызываю. Здесь происходит что-то очень странное.

– Ты видел что-нибудь?

– Ты не поверишь – тут кто-то развлекается.

– Что такое?

– Ноутбук, причем очень хороший, подключен к системе управления.

– Non! [22]22
  Нет! (фр.)


[Закрыть]Где это? – спросил Жан-Поль, обводя взглядом зал управления, убеждаясь, что никого нет поблизости.

– Коридор 315, рядом с нашим насосом. Очень профессионально сработано, кто-то совершенно точно знал, что он делает.

– Ноутбук все еще подключен?

– Похоже. Я сам опасаюсь его отключать. Кто его знает, что он может выкинуть?

– Ты прав, – сказал Жан-Поль.

Он присел к столу и задумался. Что-то явно происходило или уже произошло, а может, этому помешали произойти. Как бы то ни было, им нужно было это выяснить.

– Не трогай это пока, Терри. Команды службы безопасности уже приведены в готовность, и полиция, и таможенники. Сегодня здесь как в улье.

– Ага! – сказал Терри.

– Что там?

– Освещение включилось.

Жан-Поль взглянул на мониторы перед собой. Они все разом мигнули и погасли, затем на них появились таблицы перезагрузки системы. По обе стороны тоннеля техники начали пытаться войти в обширную сеть главной системы управления. Экраны снова моргнули, приняв обычный вид.

– Что, черт возьми, там происходит? – спросил Жан-Поль.

– Я думаю, что в ноутбуке села батарейка. Экран погас, – ответил Терри.

– Ты заметил что-нибудь необычное?

– Ничего. Сам подумай, много я тут мог увидеть без света? Кто бы это ни был, парень отлично знает, как тут все устроено. Он открыл клапаны сброса давления в техническом тоннеле, здесь ветер был невообразимый.

– Я уверен, что очень скоро мы узнаем, что происходит, – сказал Жан-Поль. – Пожалуйста, оставайся там, Терри, и ничего не трогай.

Глава сорок пятая

– Но это же автомобиль! – крикнул Майлз. Он все еще плакал, потом смеялся, потом снова плакал. Он не замечал, когда плач сменялся смехом. Он был сильно измотан. Светило яркое солнце, все вокруг выглядело новым и свежим. Даже автостоянка, поблескивавшая разноцветным металлом, казалась великолепной.

Они проехали на велосипедах всего сотню метров, но на какой скорости. Они обогнули закрытый автоматический шлагбаум и въехали на автостоянку.

Майлз испытывал чувства. Он впервые оплакивал смерть своей матери, он чувствовал себя невероятно счастливым, что остался жив, его сердце билось громко. Непроизвольный крик шел откуда-то из глубины, из настоящего Майлза. Он был, без всяких сомнений, там, в гуще событий. Он, Майлз Моррис, испытывал ощущения!

И вдруг он оказался перед длинной темно-голубой спортивной машиной, всего лишь двухместной.

– Залезайте, – сказала Анна.

– Но ты знала… ты знала об этом! – закричал Майлз.

– Не нужно все так драматизировать, – спокойно сказала Пола. Даже в своем взвинченном состоянии Майлз заметил в ней перемену. Она быстро загружала корзины в багажник автомобиля. – Садись в машину.

Майлз бросил велосипед на землю и начал пинками разбрасывать корзины по автостоянке. Они были очень тяжелыми, и бить по ним было очень больно, но ему нужно было сделать что-то безумное.

– Проклятие! – кричал он. – Марио все это подстроил, ведь так? Я все теперь понял. «Заставьте Майлза прокатиться в машине, чтобы разом покончить со всеми его проблемами!» Что ж, у меня теперь нет никаких проблем, так что пошел он! Ничего не выйдет!

Анна начала газовать, над ними повис оглушительный шум. Зверь, яростный и чудовищный зверь, скрывался под металлическим панцирем. Майлз видел, как большое облако синего дыма вылетело из глушителя.

– Посмотри на это! Посмотри, что ты творишь, черт тебя подери, Анна! Как ты можешь? – кричал Майлз.

Она высунулась из окна.

– Посмотри лучше вон туда. – Она показала пальцем за спину Майлза. Он повернулся. Вдалеке, поблескивая синим маячком, абсолютно точно виднелась полицейская машина. – И туда! – Анна показала в другую сторону. За машиной, все еще за оградой автостоянки, но уже гораздо ближе, виднелся полицейский автобус с мигалкой на крыше; к маячку добавлялся вой сирены. – Лезь, черт возьми, в машину! – рявкнула Анна. – Живо!

Майлз видел, как Пола открыла пассажирскую дверцу, откинула вперед кресло и влезла внутрь. Она втянула за собой две сумки, уселась позади и посмотрела на него через заднее стекло, спокойно улыбаясь.

– Я даю тебе три секунды, а потом уезжаю, – решительно сказала Анна.

Майлз начал двигаться. Он не был уверен в том, почему, но затем догадался. Это был чистый, оглушающий, испепеляющий страх. Полиция приближалась. Майлзу стало дурно, когда он понял, что является преследуемым, особо опасным преступником, у которого нет абсолютно никаких шансов, кроме одного – скрыться на автомобиле.

– Хорошо! Я согласен! – закричал он.

Майлз взял корзину, валявшуюся у ног, и бросился за другой. Он оглянулся на машину, чтобы увидеть, как та отъезжает. Он видел в заднем окне лицо Полы. Женщина смеялась.

Эти драные суки собирались бросить его! Как они могли? Как они могли так поступить? Наверняка это все Марио подстроил!

– Вы, шлюхи! – кричал он, преследуя машину.

Анна вывернула руль, и мотор взревел. Задние колеса начали вращаться и исчезли в облаке белого дыма. Он никогда в жизни не видел ничего подобного.

– Охренеть! – сказал Майлз, замерев на месте, как вкопанный от такого зрелища. Машина скользила на месте. Майлз не понимал, как это получалось, какой тут действовал закон физики. Анне удалось сделать так, что колеса вращались с такой скоростью, что исчезла сила трения. Машина словно стояла на льду.

Анна сделала полный круг вокруг Майлза и когда резко остановила машину, пассажирская дверь оказалась прямо напротив него. Стекло уехало вниз, и она перегнулась через пассажирское кресло.

– Бросай сумки! Мы уезжаем!

Майлз бросил две сумки, которые держал в руках, и побежал за остальными. К счастью, ему не удалось разбросать их далеко, но ему пришлось перепрыгивать через брошенные велосипеды и инструменты.

Когда он повернул обратно, Анна уже начала разгон, не сильный, но Майлзу пришлось бежать, чтобы догнать ее. Он бежал на пределе своих сил, поравнялся с машиной и швырнул одну сумку в окно, при этом чуть не потерял равновесие и не упал. Восстановив равновесие и прежнюю скорость, Майлз увидел, как Пола втягивает сумку с пассажирского сиденья назад. Он втолкнул вторую сумку, его сердце бешено колотилось, зубы стучали, слюна и пот летели во все стороны. Было ясно, что Анна не собиралась останавливать машину. Ему придется буквально впрыгивать внутрь через окно.

Майлз схватился за раму окна и вбросил себя внутрь. Его верхняя половина была в салоне, а ноги высовывались наружу, когда он почувствовал, как чудовищное ускорение пригвоздило его к месту.

– Ох, дайте мне усесться, на хрен! – только и смог он сказать, когда проехался лицом по коврику на полу.

Майлз чувствовал запах обивки салона. Она была новой, с далеким и особенным запахом, который он почти забыл. Он не мог вспомнить, сколько точно прошло лет, потому что слишком много воспоминаний нахлынуло одновременно. Как он ходил в колледж, как познакомился с Калвиндером, как потерял девственность с Франческой и как курил косяк в той комнате на Брайтоне, когда ему было семнадцать. Знакомство с чернокожей девушкой в кинотеатре Ноттинг-Хилла, возвращение в ее уютную квартиру. Майлз вспомнил поездку в Америку, знакомство с Донной, переезд в Лондон. Вспомнил, как проверял свои банковские счета и однажды увидел на текущем счете семьсот тысяч долларов. И это были только отдельные всплески памяти. Он мог вспомнить все, все сразу.

Майлз почувствовал на своей спине руку Полы. Она тянула его за куртку, но не могла втащить. Он слышал двигатель, ревевший, как… как кто-то, по сравнению с кем лев кажется слабым и беспомощным. Этот рев доносился с другой планеты. У рева было атомное происхождение, ярость, разрывающая в клочья звезды.

– Втяни ноги в машину, мы въезжаем в ворота! – крикнула ему Анна.

Майлз извернулся, насколько это было возможно. Теперь он был на три четверти в машине, вниз головой, он лежал животом на сумке с деньгами, каким-то образом примостившейся на переднем сиденье. Майлз втянул ноги руками: сами они не хотели втягиваться. Он затолкнул левую ногу в дальний угол изголовья пассажирского кресла, освободив место для правой. Он увидел, как что-то промелькнуло с головокружительной быстротой мимо окна.

– Что это было? – закричал Майлз, изгибая шею, чтобы увидеть лицо Анны. Оно было сосредоточенным, руки мелькали, как молнии, между рулевым колесом и рычагом передач.

– Ворота, – сказала она быстро.

– Осторожно! – вскрикнула на заднем сиденье Пола.

Майлз не видел ее со своего места. Машина резко накренилась, двигатель проскрежетал где-то возле его уха, шины провизжали еще громче, и Майлз снова увидел облако белого дыма через окно.

Он начал ворочаться, ерзать в попытке принять более удобную позу. Он добился некоторого успеха, дернул левой ногой и нечаянно лягнул Анну в голову.

– Прости, прости!

Автомобиль снова занесло на дороге, когда Анна покачнулась от неожиданного удара.

– Dumkopf! [23]23
  Придурок! (нем.)


[Закрыть]– прошипела она, потирая рукой голову. – Мы едем со скоростью сто двадцать семь миль в час, а ты бьешь меня по голове?

– Что? – спросил Майлз. – С какой скоростью? – Ему наконец удалось переместиться так, чтобы можно было смотреть сквозь лобовое стекло.

Его глаза не успевали рассмотреть то, что они видели. Все казалось знакомым, но каким-то размытым. Рискованно, смертельно, безумно.

– Охренеть!

Словно на ускоре прокручивали фильм об автогонках. Они проезжали мимо машин, автобусов и грузовиков на такой скорости, что казалось, будто все стояло на месте. Тут до Майлза дошло, что они были не на автомагистрали, а на двухрядной дороге. Навстречу им двигались машины.

– Черт! – захныкал он, когда массивный грузовик – фары мигают, клаксон гудит, дым валит от заблокированных колес – пошел прямо на них.

Мгновенно, такой реакции у Анны Майлз не мог даже предположить, она бросила машину на свою полосу, чтобы через секунду снова вернуться на полосу встречного движения, как только грузовик промчался мимо.

– Здорово, – сказала Пола с заднего сиденья. Она смотрела в заднее стекло. – Не вижу позади никаких полицейских, но ты не тормози.

– Не волнуйся, – сказала Анна. Она улыбалась. – Смотри в оба, мы не хотим пропустить нужный поворот, – добавила Анна, обращаясь к Майлзу, прибавив скорости.

– Какой поворот! Какой, на хрен, поворот! Как мы сможем повернуть? – сказал он. – Как, на хрен, мы сможем повернуть, когда у нас такая большая скорость!

– У этой машины очень хорошие тормоза, – сказала Анна. – Пристегни ремень безопасности.

Майлз огляделся. Он увидел у своего лица руку Полы, держащую удлиняющийся ремень с замком из металла и пластика.

– О господи! Ты знаешь, я так давно не ездил на машине, так что даже не умею этим пользоваться.

– Проверь знак, – приказала Анна.

– Какой еще знак?

– Дорожный. Пожалуйста, помогай, Майлз, – сказала Анна.

Майлз посмотрел вперед. Они приближались к большому знаку. На нем были надписи «Лондон» и «Кентербери», на нем были числа и маленький синий квадратик с обозначением «М20». Они пронеслись мимо так быстро, что он начал сомневаться. Анна обогнала автомобиль с прицепом-трейлером.

– Это должен быть первый поворот на кольце, – сказал Майлз.

– Хорошо, это хорошо. А сейчас – держитесь!

Майлз стукнулся лицом о лобовое стекло, Анна так резко нажала на тормоз, что у него не было времени среагировать. Машина накренилась и резко свернула, когда он в скрюченной позе откинулся назад на сиденье, большую часть которого занимала сумка.

– Я думала, что ты пристегнулся! – крикнула Анна.

– У меня ни хрена времени не было! – крикнул в ответ Майлз.

Анна обогнала несколько машин, выехала на трассу и снова начала набирать скорость. Большую скорость. Майлз снова услышал, как завизжали шины. Он выглянул в окно. Шлейф дыма шел от задних колес. Несмотря на то что они уже двигались, Анна взяла такое ускорение, что шины проскальзывали по асфальту.

– А теперь посмотрим, – сказала Анна.

– Что посмотрим? – с дурным предчувствием спросил Майлз.

– Как быстро эти английские машины умеют бегать.

Они ехали по скоростной автомагистрали. Анна обогнала несколько медленно двигавшихся грузовиков, хотя, когда те остались позади, Майлз предположил, что они все ехали с превышением официально установленного ограничения. Это было сумасшествие. Майлз посмотрел на циферблаты и стрелки на приборной доске. Он не мог разобраться в их предназначении.

– С какой скоростью мы сейчас едем?

– Миль сто сорок семь-сто пятьдесят. Нет, погоди. Сто пятьдесят пять…

Майлз улыбнулся. В горле запершило от смеха. Он не был внутри автомобиля с тех пор, как в двенадцатилетнем возрасте дал свой обет. Теперь, в тридцать пять лет, он сидел на переднем сиденье какого-то гоночного автомобиля, превышавшего лимит максимальной скорости в два раза.

– Уже – сто шестьдесят миль в час, – спокойно сообщила Анна.

– Красота! – прокричал Майлз.

Глава сорок шестая

– Попался, – сказал Дональд Купер, нажав на маленькую кнопку коробочки, которую для него изготовил один из ребят-технарей. Она управляла семафором, видневшимся в полукилометре по ходу поезда, и скрип тормозов возвестил о том, что команда прошла. Поезд остановился. Длинный грузовой вагон остановился прямо напротив стройплощадки, где ждали его ребята.

Дональд посмотрел вдоль состава и увидел двух парней, приведенных Пиккерингом, двух бывших спецназовцев, которые не желали особо светиться среди основной группы. Они поднялись по ступенькам лестницы локомотива и ворвались в кабину машинистов. Раздался сухой треск нескольких выстрелов, затем – глухой взрыв шумовой гранаты, и наступила тишина.

– Наверное, охрана, – обеспокоенно сказал Пиккеринг.

– Была, – сказал Купер. – Эй, ребята! – крикнул он своей команде. – Все ищем вагон!

Он и его бойцы знали лишь, что деньги находятся в контейнере на этом поезде. Состав был два километра длиной и насчитывал сорок контейнеров. У них имелся человек, наблюдавший за грузовой площадкой терминала в Калаисе, но из-за отсутствия возвышенностей там трудно было разглядеть что-либо толком с земли. Их агент сообщил только, что интересующий их вагон будет где-то в середине состава.

Толпа мужчин подбежала к забору, перевалилась через него, разделилась на две группы, и каждая группа побежала вдоль поезда в свою сторону. Группами по двое они должны были подорвать замки контейнеров, чтобы найти один с деньгами. Дональд дал им одну минуту на установку зарядов. Дональд знал, что он давит на них, но работать нужно было быстро.

Он встал и оглянулся на стройку. Все вроде бы в порядке. Двигатель большого автопоезда был заведен, водитель встревожено выглядывал из кабины. Кран тоже готов к работе, крановщик сворачивал сигарету в кабине.

Дональд взглянул на часы.

– Пора подрывать, – сказал он Пиккерингу.

Пиккеринг сделал глубокий вдох и прокричал:

– Всем в укрытие! – Это было предупреждение людям, устанавливавшим заряды.

Дональд откинул предохранительную крышку пульта дистанционного управления подрывного механизма, вытянул на максимальную длину антенну и нажал красную кнопку. Эхо приглушенных хлопков подрывных зарядов разнеслось от головы до хвоста поезда. Через несколько секунд клубы белого дыма поднялись от каждого контейнера.

Дональд резко повернулся в сторону, откуда раздался свист. В пятидесяти метрах от него один из его парней возбужденно махал руками.

– Есть! – сказал Пиккеринг.

– Скажи ребятам сдать поезд немного назад, – приказал Дональд. – Нужно, чтобы он откатился, скажем, метров на тридцать, тогда мы сможем достать контейнер краном.

Один из парней ответил по радио. Поезд начал двигаться назад.

Глава сорок седьмая

Сбавив ненадолго скорость со ста шестидесяти семи до ста пятидесяти миль в час, Анна пересекла три полосы движения и въехала на съезд с эстакады, ведущий к автомастерской в пригороде Дила.

Когда они с ревом спускались с эстакады, Анна щелкнула кнопкой на индикаторе.

– Мы проехали двадцать девять миль со средней скоростью сто четырнадцать миль в час. Это для меня не рекорд, но результат неплохой.

– Как ты это определяешь? – спросил Майлз, когда Анна въехала на стояночную площадку.

– По бортовому компьютеру. Я могла бы сообщить тебе также средний расход топлива, но думаю, что тебя бы эта цифра огорчила.

Анна проехала через всю площадку в дальний конец, где возле ворот в ряд стояли корпуса сданных на металлолом автомобилей.

Сразу за воротами виднелся большой автофургон белого цвета.

– Все в порядке, – сказала она. – Филипп – парень надежный.

Как только автомобиль остановился, они выскочили из него. Анна открыла дверь фургона, и Майлз подал ей первую сумку.

Тремя минутами позже они уже неторопливо ехали по сельской грунтовой дороге в неприметном белом фургоне, в котором было без малого пятнадцать миллионов фунтов стерлингов. У них не было времени сосчитать точнее.

– Мы сделали это? – спросил Майлз.

– Пока все нормально. До завершения еще далеко, и мне не хотелось бы долго разъезжать в фургоне с этим грузом. Мы не знаем, как отреагируют власти, когда вскроется то, что мы сделали.

– Поверни здесь налево, – подсказала Пола.

Анна свернула, и они поехали через деревню, мимо нескольких мелких магазинов, на каждом из которых висели одинаковые плакаты: «Сохраним фунт! Евро – нет!»

– Очень в тему вывесили здесь эти плакаты, – сказала Анна.

– Мы сделали это? – снова спросил Майлз. Он щупал пульс: тот так частил, что Майлз беспокоился за свое сердце.

Пола легко положила руку ему на плечо.

– Мы сделали это, Майлз.

– И ты чувствуешь в себе перемену? – спросил он. – Когда я спрашивал «Мы сделали это?», я имел в виду «Это сработало?» Мы все изменились в лучшую сторону?

– Я – да, – сказала Анна. – У меня пропало желание спать. Я даже могу вести эту машину на положенной скорости и соблюдать ограничения.

– Я никогда никому не скажу о случившемся, – заявила Пола. – Мне это не нужно.

Майлз тяжело вздохнул. Все его тело ожило заново. Он ощущал свои ноги в ботинках, ему доставляло удовольствие поглаживать пальцами обивку сиденья.

– Мне тоже лучше, – сказал Майлз. – У меня столько много ощущений, что я не знаю, что мне с ними делать. И воспоминания… я просто утонул в них. И мне необходимо поговорить с кем-нибудь об этом. Я никогда этого не делал. Я хочу увидеться с отцом и побеседовать с ним о маме, впервые в жизни.

– Это здорово, правда?

– Здорово? – переспросил Майлз. Он потер руками лицо, ощутив на подбородке щетину. Он не брился несколько дней. Но у него было столько ощущений, онемение прошло полностью. – Я начинаю задумываться, – сказал Майлз. – Я хочу сказать, это, конечно, здорово – иметь ощущения, и теперь я могу сказать, что до этого жил вполсилы, но ощущений слишком много. Как я буду теперь работать дальше? Ведь мне сейчас хочется лишь тратить накопленное, общаться с другими людьми, влюбиться, жить, валяться на солнышке, быть счастливым. Раньше мне ничего этого не хотелось. Мне даже хочется иметь детей – ухаживать за ними, быть отцом, проводить время с мальчиками, – раньше я никогда об этом даже не думал. И еще я хочу похоронить свою маму… я хочу сказать, попрощаться с ней, как положено, чтобы потом вырасти и стать мужчиной. Я не могу поверить, что говорю эти слова, это так не похоже на меня, но это мои мысли. Я именно такой. Вы таким меня воспринимаете?

Он посмотрел на Анну, которая обернулась и улыбнулась ему.

– Да, Майлз, я вижу, кто ты такой есть. Ты – прекрасный человек. Ты согласен поехать со мной в Германию и стать моим мужем?

Майлз посмотрел ей в глаза. Он не мог поверить в то, что Анна сказала это, но ее слова были полны смысла. В Англии его ничего не держало, здесь у него оставались только сумбурные воспоминания о детстве и периоде жалкого существования после возвращения из Америки.

– Соглашайся, Майлз, – сказала Пола.

– Ну что, заманчивое предложение, да? – спросила Анна, медленно выруливая на автомагистраль, с которой они недавно съезжали. – Ты уже заметил, как мы все говорили до этого и как стали говорить после? Мы все каким-то образом понимаем, что этот день стал переломным моментом в нашей жизни и что мы больше никогда не станем такими, какими были раньше.

– Да, – согласилась Пола. – Это верно.

– О боже, – произнес Майлз. Он снова почувствовал страх, какой испытал на автостоянке. – Я не знаю, хочу ли я так сильно меняться. Я привык к тому, каким я был. Я знаю, что это была плохая жизнь, но я к ней приноровился. А кто я теперь?

Анна рассмеялась. Майлз посмотрел на нее. Внезапно ему расхотелось ехать в Германию с этой странной темноволосой женщиной, чье лицо постоянно было закрыто волосами. И как это так вышло, что теперь, когда волосы Анны были откинуты назад за уши, ее волевое и открытое лицо очень сильно напоминало лицо той девушки на велосипеде, с которой он познакомился на велопробеге? Почему все так странно получилось? Как так вышло, что он чувствовал себя одновременно больным, расстроенным, счастливым, возбужденным и испуганным?

Майлзу нужно было глотнуть свежего воздуха, ему захотелось выйти. Что он делал здесь, в этом фургоне, в этой металлической коробке, приводимой в движение двигателем внутреннего сгорания? Он не испытывал чувства вины перед другой своей половиной, которая говорила: «Нет, я никогда не примирюсь и не стану прибегать к услугам этой глупой ветви технического прогресса».

Но он был в фургоне. Он был в автомобиле, и ему это понравилось, а затем он выбрался из легкового автомобиля и пересел в фургон, причем так просто, как будто делал это каждый день, как и всякий другой придурок, которых он презирал в душе все эти годы.

Майлз опустил стекло и начал кричать в окно:

– Кто я? Кто я, черт возьми? Мама, скажи мне, кто я! Почему? Ну почему все так?

Потом он разрыдался, размазывая слезы. Майлз испытал душевный перелом.