Текст книги "Кодекс «Альтмана»"

Автор книги: Роберт Ладлэм

Соавторы: Гейл Линдз
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 32 страниц)

Глава 8

Шанхай

В темной гостиной, среди тяжелых старинных, но сохранившихся, как в музее, предметов обстановки, в одиночестве сидела красивая худощавая женщина маленького роста. Она свернулась клубочком в коричневом кожаном кресле. Ее блестящие черные волосы были собраны в простой пучок. В одной руке она держала полупустой бокал для бренди. Рядом с ней на столике из хромированной стали и слоновой кости стояла откупоренная бутылка коньяка «Реми Мартин». Большой кот смотрел на женщину с роскошного дивана, длиной едва ли не в половину огромной гостиной.

Глядя на женщину, можно было подумать, что она не замечает ни Смита, ни кота – вообще ничего. Она смотрела в пространство; на фоне массивной мебели она казалась совсем крошечной.

Смит обвел взглядом комнату, убеждаясь, что женщина действительно одна. Он ничего не увидел и не услышал. В доме царила зловещая тишина. Смит осторожно вошел в гостиную, все еще держа «беретту» двумя руками. Женщина подняла бокал и осушила его одним глотком. Она потянулась к бутылке, вновь наполнила бокал до половины, отставила бутылку и опять воззрилась куда-то вперед. Ее движения казались механическими, словно у робота.

Смит еще приблизился к ней, не издавая шума и по-прежнему держа пистолет наготове.

Внезапно женщина посмотрела прямо на него, и Смит понял, что откуда-то знает ее, где-то видел ее прежде. По крайней мере – ее лицо, китайское платье с высоким воротником, которое она носила, ее повелительный взгляд. Разумеется, он видел ее в фильмах. В китайских лентах. Эта женщина была кинозвездой. Ю Юнфу мог гордиться такой супругой. Впрочем, кем бы ни была эта женщина, сейчас она в упор смотрела на Смита, не обращая внимания на его пистолет.

– Вы американский шпион. – Она говорила по-английски без акцента. Она не спрашивала, а утверждала.

– Вот как?

– Муж предупреждал меня.

– Ю Юнфу здесь?

Женщина отвела глаза и вновь уставилась в пространство:

– Мой муж мертв.

– Мертв? Как он умер? Когда?

Женщина вновь повернулась к нему лицом и сделала то, чего Смит никак не ожидал. Она посмотрела на свои часы.

– Десять-пятнадцать минут назад. Как он умер, спрашиваете? Он мне не сказал. Вероятно, застрелился из пистолета, вроде того, что вы держите в руках. Все мужчины любят оружие, не правда ли?

Ее неестественное спокойствие, равнодушный, лишенный чувств голос обдали Смита холодом, будто порывистый ветер, задувший с ледника.

– Это из-за вас, – продолжала женщина. – Они боялись вас. Ваше появление здесь могло вызвать вопросы, на которые они не хотели отвечать.

– Кто «они»?

Женщина вновь осушила бокал.

– Люди, которые велели моему мужу убить себя. Они сказали, что он должен умереть ради меня и моих детей. Ради семьи. – Она рассмеялась. Ее смех прозвучал резко и внезапно, словно взрыв. Это был жуткий хохот, скорее похожий на лай. В нем не было веселья, только горечь. – Они отняли у него жизнь, чтобы спастись самим. И, заметьте, не от опасности, а от воображаемой опасности. – Она язвительно улыбнулась Смиту. – И вот вы здесь, ищете моего мужа. Точь-в-точь как его предупреждали. Они всегда знают, когда их интересам грозит опасность.

Смит решил сыграть на ее чувствах:

– Если вы хотите отомстить за него, помогите мне разоблачить этих людей. Мне нужен документ, хранившийся у вашего мужа. С его помощью я докажу, что эти люди – международные преступники.

Женщина задумалась. В ее взгляде угадывалась работа мысли. Она присмотрелась к лицу Смита, словно пытаясь понять, не готовит ли он ей западню. Потом она пожала плечами, взяла бутылку, наполнила бокал до краев и отвернулась.

– Наверху, – деревянным голосом произнесла она. – В сейфе, в нашей спальне.

Больше женщина не смотрела на Смита. Она потягивала коньяк, глядя в темную пустоту над головой, словно там таились вопросы, которые она не в силах прочесть.

Смит изумленно смотрел на нее. Что это – спектакль с целью заманить его на второй этаж, где ему устроили западню?

Все это не имело значения. В конце концов, Смит пришел сюда за документом, который лежит в сейфе. Слишком многое поставлено на карту. Он вышел из гостиной, пятясь и полуобернувшись, поводя «береттой» из стороны в сторону, готовый отразить нападение как из комнаты, так и из темного коридора. Но в доме по-прежнему было тихо, как в могиле.

Он поднялся на лестничную площадку второго этажа. Тени здесь были гуще, поскольку из-за отсутствия окон сюда не проникал лунный свет. Тут также ничто не двигалось, не было ни запаха порохового дыма, ни трупов. Единственный звук доносился снизу – звяканье бутылки о бокал в гулкой гостиной, где убитая горем женщина наливала себе очередную порцию коньяка.

Хозяйская спальня помещалась в дальнем конце коридора. Она имела обычные размеры, вся обстановка здесь была китайской – кровать с шестью столбиками и пологом времен конца династии Мин, две кушетки той же эпохи; платяные шкафы и туалетный столик династии Цин, а также кресла и невысокие столики других династий. Вся мебель была сплошь отделана резьбой и изящными украшениями в китайском стиле. Кровать и стены были покрыты шелком и парчой. Во всех углах стояли декоративные ширмы.

Стенной сейф был закрыт портьерой с изображением какой-то древней битвы. Смит вынул свои отмычки и разложил их на ближайшей к сейфу тумбочке.

Осмотрев замок с комбинацией, он взялся за рукоятку набора цифр, и дверца сейфа шевельнулась. Охваченный дурными предчувствиями, он потянул рукоятку. Дверца открылась. В ту же секунду снаружи взревел мотор мощного автомобиля.

Смит бросился к окну, из которого были видны подъездная дорожка и гараж. Он едва успел заметить задние габаритные огни «Ягуара», который промчался по длинной дорожке к улице. Проклятие.

Смит выбежал из спальни и спустился в гостиную по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Бокал и бутылка стояли на столике рядом с креслом, но женщина исчезла. Неужели это действительно был спектакль, ловушка, и женщина должна была отвлечь его внимание своим печальным рассказом о вынужденном самоубийстве?

Он торопливо поднялся по лестнице в спальню у переднего фасада дома, чтобы осмотреть другой участок территории. Это была спальня мальчика. Выглянув в окно, Смит посмотрел поверх сада и деревьев на стену, находившуюся в отдалении. С улицы не доносилось ни звука. В саду ничто не двигалось.

Может быть, он ошибся. Может быть, женщина действительно была в смятении, крепко выпила и бежала, чтобы укрыться от своих страхов в известном ей одной месте. Либо разделить судьбу мужа.

Задерживаться в доме было опасно. Смит бегом вернулся в хозяйскую спальню, опорожнил сейф и разложил его содержимое на кровати. Здесь были драгоценности, письма, документы. Ни денег, ни декларации среди них не оказалось. Разочарованный Смит гневно покачал головой. Он еще два раза перебрал письма и документы, ругаясь про себя. Грузовая декларация исчезла.

Его заинтересовал только один предмет – письмо, напечатанное на бланке бельгийской компании «Донк и Ла Пьер, Антверпен и Гонконг». Оно было написано по-французски и адресовано Ю Юнфу, президенту «Летучего дракона». В письме сообщалось, что груз будет доставлен в Шанхай 24 августа, задолго до предполагаемого отправления «Доваджер Эмпресс». Также там выражался оптимизм по поводу «нашего совместного предприятия». Текст был подписан Жаном Донком, а под именем отправителя был указан телефон в Гонконге.

Радуясь тому, что получил наконец полезные сведения, Смит сунул письмо в рюкзак и торопливо покинул спальню. Выйдя на лестничную площадку, он заметил тень, мелькнувшую в окнах по обе стороны входной двери. Его сердце забилось чаще, он замер в неподвижности и прислушался. К дому приближались торопливые шаги.

Чувствуя, как в кровь хлынул адреналин, Смит бегом вернулся в хозяйскую спальню и выглянул в окно заднего фасада. Там никого не оказалось, но не было ни деревьев, ни других предметов, по которым можно было спуститься. Оставалось только прыгать.

Смит метнулся к окнам в другой стене комнаты, из которых были видны подъездная дорожка и гараж. В лунном свете подстриженная дорожка приобрела цвет потускневшей меди. Здесь были деревья, но они стояли слишком далеко и до них нельзя было дотянуться. Однако от желоба на краю крыши до самой травы спускалась водосточная труба.

Пока Смит осматривал трубу, из-за угла выбежали два человека. Они проверяли все окна, ища возможность войти в дом.

Если по приезде Смита ему и не готовили ловушку, то теперь особняк превратился в западню. Очень скоро эти двое обнаружат, что входная дверь не заперта; вероятно, они уже знают об этом. У Смита оставались считаные секунды, чтобы покинуть дом, прежде чем они войдут внутрь, поднимутся по лестнице и схватят его.

Дождавшись, когда две фигуры скрылись за углом заднего фасада, он открыл окно, сел на подоконник, свесив ноги наружу, и налег на трубу, которая была изготовлена из листового металла и, по всей видимости, надежно прикреплена к стене. Ухватившись за трубу, он соскользнул с подоконника. Труба заскрипела, но выдержала. Упираясь в нее подошвами, Смит буквально пешком спустился вдоль стены. Как только его ноги коснулись травы, он помчался по залитой светом лужайке к деревьям, за которыми прятался после того, как проник на территорию.

Из окон хозяйской спальни донеслись гневные крики по-китайски. Эти двое обнаружили открытый сейф и сообразили, каким путем скрылся Смит.

Добежав до деревьев, он начал лавировать, пробираясь в темноте сквозь густую растительность. В отдалении слышались крики, потом раздался хриплый голос, негромко отдававший приказы, словно сержант, призывающий к порядку подчиненных. Смит уже слышал этот голос – он принадлежал главарю людей, нападавших на них с Мондрагоном на острове Люйчу, высокому китайцу с рыже-белыми волосами, которого казначей «Летучего дракона» назвал Фэн Дунем.

Внезапно в темноте воцарилась зловещая тишина. Смит решил, что Фэн приказал своим людям рассыпаться и методично отжимать его к стене, примыкающей к улице и воротам. Там его наверняка поджидают другие. Фэн уже применял этот метод охвата клешами во время погони на Люйчу. Военные склонны придерживаться одной и той же излюбленной тактики – так, например, Стоунволл Джексон предпочитал ночные марши с выходом во фланг противника.

Смит повернулся и побежал к задней стене. Пробираясь среди теней, он вынул из кармана портативную рацию:

– Энди, отзовись!

– Черт побери, полковник! Вы в порядке?

– Ты видел их?

– А как же. Три машины. Я умчался оттуда во весь опор.

– Где ты сейчас?

– У ворот, как вы и велели. Спрятал машину и вернулся пешком. Все три автомобиля стоят здесь, на улице.

– В них есть люди?

– Еще бы.

– Сколько?

– На мой взгляд, слишком много. Три водителя. И еще пятеро только что вышли из ворот и присоединились к ним.

– Нам ни к чему встречаться с ними. Быстро возвращайся к машине и езжай вокруг поместья к дальнему углу. Я буду ждать тебя у стены в переулке. Понял?

– В переулке, у дальнего угла.

– Поспеши.

Смит отключил связь и вновь помчался к задней стене. Он уже решил, что ему удалось перехитрить противника, когда до него донесся звук, предвещавший опасность. Он рывком повернулся и плашмя бросился на землю, держа в руке «беретту». Звук повторился – резкий удар металла о дерево. Послышалась приглушенная ругань.

Лежа на земле, Смит пытался уловить движение. Маленькая рощица погрузилась в тишину. Слышался только шелест ветра, колыхавшего ветви и листву.

Справа от Смита у стены виднелись заросли кустарника. Он двинулся к ним, ощущая, как обострились все его чувства. Он скользнул между двумя кустами, которые укрыли его сверху, и затаился в ожидании, заставив себя дышать медленно и неглубоко.

Крупную фигуру, двигавшуюся мимо, он заметил только благодаря тому, что ветер раздвинул листву высоко над головой. Сквозь образовавшийся просвет проникли лунные лучи, и Смит увидел человека, который двигался, низко пригнувшись и подняв свой «АК-74».

Смит с отвращением к самому себе подумал, что недооценил противника. Фэн Дунь предвидел, что он будет ожидать очередного маневра с охватом, поэтому отправил большинство своих людей на улицу, а сам в одиночку отправился к задней стене, надеясь захватить Смита врасплох. Но за стеной его наверняка поджидают другие.

Смит выбрался из зарослей. Колючие ветви царапали руки и голову, но он не замечал боли. Оказавшись на открытом пространстве, он побежал налево, к стене, примыкавшей к переулку. Поблизости не было деревьев, но у стены лежала куча веток и другого мусора, достаточно высокая, чтобы по ней можно было перебраться на ту сторону. К счастью, Ю Юнфу предпочитал видимость сущности. Было ясно, что уход за участками территории, скрытой деревьями, его не интересует. Или, если верить его жене, не интересовал.

Смит разогнался, взбежал на кучу и прыгнул. Уцепившись за край стены, он подтянулся и сел на нее верхом, осматривая переулок. У дальнего угла стояла «Джетта» Энди.

Смит включил рацию.

– Энди? – заговорил он приглушенным голосом. – Нас ловят по всей территории. Я не могу добраться до угла. Уезжай, сделай круг и возвращайся к середине квартала. Притормози, и я сяду в машину. И тогда мы помчимся во весь опор.

Он умолк. Ответа не было. Неужели Энди выключил рацию?

– Энди?

Тишина.

Внутренности Смита стянулись тугим клубком, по спине пробежал холодок страха. Он вынул из рюкзака бинокль ночного видения и навел его на «Джетту». Энди сидел за рулем, глядя прямо перед собой. Больше в крохотной машине никого не было.

Хмурясь, Смит осмотрел автомобиль и окрашенное зеленым пространство вокруг него. Энди даже не шелохнулся. Смит наблюдал за ним еще две долгие минуты, показавшиеся ему вечностью. Все оставалось по-прежнему. Энди не сдвинулся ни на сантиметр. Ни одна его мышца не дрогнула, он даже не моргал.

Смит печально вздохнул. Энди был мертв. Его выследили.

Он убрал бинокль в рюкзак и спрыгнул в переулок, бегом пересек его и помчался по участкам маленьких соседских поместий. На сей раз он не слышал криков. Противник полностью сосредоточил внимание на «Джетте», дожидаясь встречи Смита с Энди.

Разгневанный и уставший, он замедлил шаг. Он петлял по улицам, минуя сады, заборы и стены поместий дельцов, которые вернулись на родину, чтобы все глубже забираться в казну Народной Республики и растрачивать ее миллиарды. В конце концов он очутился на центральной улице. Обливаясь потом, он вызвал такси.

* * *

Пекин

В гостиной главного особняка Ню Цзяньсина зазвонил телефон. Его старинное поместье располагалось на границе района Синь-чэн, одной из самых древних частей города. Филин гордился своей близостью к народу. Он не пожелал последовать примеру многих членов Центрального комитета, которые выстроили дорогие особняки в районе Чаоян. Его собственное поместье было просторным и уютным, но далеко не роскошным.

Ню смотрел американский детектив вместе с женой и детьми, поэтому звонок раздосадовал его. Отчасти потому, что отнимал у него время, проводимое с семьей, которую он обожал, хотя, став членом ЦК, видел все реже. Но в основном его раздражение объяснялось тем, что он был вынужден оторваться от восхищенного любования американскими взглядами на преступление и закон, на общество и личность.

Однако никто не осмелился бы звонить ему в столь поздний час без серьезных причин. Ню извинился перед родными, вышел в свой личный кабинет и закрыл дверь, преграждая путь звуку телевизора и радостным восклицаниям детей и жены.

Он поднял трубку:

– Да?

Послышался хриплый голос Чу Куайжуна. Генерал не тратил времени на извинения и приветствия.

– Наш ученый друг доктор Лян доложил, что Джон Смит не смог приехать на ужин. Он оставил сообщение на автоответчике доктора. Лян отправился к Смиту в гостиницу, надеясь уговорить его. На стук в дверь не ответили, и Лян велел портье отпереть замок, желая убедиться, что у Смита все в порядке. В номере никого не оказалось. Смит не выписался из отеля, оставил свои вещи, но сам исчез.

Ню это не понравилось:

– Что о Смите говорит майор Пэн?

– Его люди не видели, как Смит покидал отель.

Ню понимал, что неудача Пэна забавляет шефа госбезопасности. Однако сейчас это не имело значения.

– Должно быть, Смит заподозрил, что у Ляна появились сомнения, сообразил, что за ним будут наблюдать, и покинул отель незаметно.

– Это очевидно. – В голосе генерала угадывался сарказм.

Ню подавил раздражение:

– Смит уже бывал в Шанхае?

– Нам об этом не известно.

– Он говорит по-китайски? У него есть здесь друзья или коллеги?

– В его личном и армейском досье таких сведений не имеется.

– Как же он намерен действовать? – задумчиво произнес Ню и сам ответил на свой вопрос: – Ему кто-то помогает.

Генерал уже не смеялся. Его голос зазвучал вполне серьезно:

– Ему помогает китаец. Человек, который говорит по-английски или на другом языке, известном Смиту. У него наверняка есть автомобиль, и он прекрасно ориентируется в городе. Больше всего нас озадачивает то, что мы ничего не знаем о Смите, и тем не менее у него явно есть помощник из наших рядов, вероятно, человек, завербованный много лет назад, чтобы следить за нами.

Ню перебрал в памяти имена своих собственных шпионов. Без них он был бы слеп и глух в запутанном политическом мире Китая.

– Как бы то ни было, мы должны задержать и допросить полковника. Передайте Пэну, пусть сделает это немедленно!

– Люди Пэна уже обыскивают Шанхай.

– Как только они отыщут Смита, дайте мне знать. Я сам поговорю с ним. – Ню положил трубку и поморщился. Отдых в кругу семьи и американский телефильм уже не радовали его.

Зачем американцы послали такого шпиона именно сейчас, когда в политике наступил щекотливый момент? Зачем позволили ему действовать, зная наверняка, что его разоблачат? Зачем они поставили под удар подписание договора, который сами и предложили?

Ню сел в кресло, откинулся на спинку и закрыл глаза. Его тело потеряло вес, разум сбросил с себя тяжесть забот... Минуты сменяли друг друга. Прошел час. Нужно было запастись терпением. В конце концов он с пронзительной ясностью осознал – все это могло произойти только в том случае, если в американском правительстве тоже есть противники договора.

Глава 9

Вашингтон, округ Колумбия

В просторном зале совещаний рядом с Овальным кабинетом воцарилась атмосфера напряженного ожидания. Были заняты не только все кресла вокруг длинного стола, но и места у стен – там сидели и стояли помощники, советники и эксперты, ожидая, какой оборот примет дискуссия, и готовясь искать аргументы для своих боссов. Этому многолюдному собранию предстояло всего лишь предварительно обсудить поставленный перед ним вопрос, но вопрос этот был чрезвычайно важен, поскольку он затрагивал ежегодные многомиллиардные ассигнования на вооружения. Заседание созвал новый министр обороны Генри Стэнтон, сидевший по правую руку от президента.

Стэнтон был человеком среднего роста и весьма горячего нрава. Весь он буквально излучал кипучую энергию – от лысеющей головы до рук, находившихся в постоянном движении. Резкие черты его лица смягчились с возрастом, придавая Стэнтону добродушный, едва ли не отеческий вид. Ему было за пятьдесят, и он весьма умело пользовался своим обаянием на пресс-конференциях. Сейчас же, в отсутствие представителей средств массовой информации, он был серьезен и деловит.

Как всегда, он заговорил с присущей ему грубоватой прямотой:

– Господин президент, джентльмены и леди. – Стэнтон поклонился единственной женщине за столом – бывшему бригадному генералу Эмили Пауэр-Хилл, советнице президента по национальной безопасности. – Давайте подумаем об армии как об алкоголике. Как всякий алкоголик, она – и вся наша нация тоже – способна выжить, только если полностью порвет с прошлым.

Его слова вызвали раздражение у дальнего конца стола – это было видно по выпяченным челюстям и негромкому ропоту сидевших там военных. «Алкоголик? Алкоголик! Как он смеет!» Даже президент Кастилья приподнял бровь.

В разговор торопливо вклинилась Эмили Пауэр-Хилл, стараясь успокоить разгневанных генералов:

– Министр ждет ответных выступлений от всех вас, от экспертов в данной области и от наших союзников.

– Министр ничего не ждет, – отрывисто бросил Стэнтон. – Он описывает ситуацию такой, как она есть. Мы живем в новые времена, в новом мире. Давайте прекратим готовиться к прошлогодней войне!

– Заявления министра и приводимые им аналогии способны сделать его героем газетных заголовков, к которым он явно питает слабость, – проворчал адмирал Стивен Броуз, руководитель комитета начальников объединенных штабов, сидевший напротив президента и Стэнтона. – Однако его кабинетные мнения не стоят на поле битвы ломаного гроша! – Казалось, короткие седые волосы адмирала ощетинились от гнева. Он сидел, неловко скрестив ноги в лодыжках и выставив вперед массивную челюсть.

Министр Стэнтон немедленно отозвался:

– Ваш намек оскорбителен, и я....

– Это не намек, господин министр, – ровным голосом произнес адмирал. – Это факт.

Они свирепо воззрились друг на друга.

Стэнтон, новый человек в правительстве, посмотрел в свои записи. Очень немногим людям удавалось вынудить несгибаемого адмирала отвести взгляд, и он не собирался сегодня становиться одним из них.

Тем не менее, Стэнтон и не думал сдавать свои позиции. Он поднял лицо.

– Очень хорошо. Если вы продолжаете упорствовать...

Адмирал улыбнулся.

Стэнтон побагровел. Бывший главный администратор «Дженерал электрик», превративший компанию в промышленную империю, он не привык сомневаться в своих убеждениях.

– Скажем так, мне удалось привлечь ваше внимание, господин адмирал. И это главное.

– Вы опоздали. За вас это сделала международная обстановка, – проворчал Броуз. – Она подействовала на меня, словно удар якорем между глаз.

Президент поднял руку:

– Джентльмены, давайте объявим перемирие. Генри, просветите нас, невежд. Скажите конкретно, что вы предлагаете?

Стэнтон, привыкший повелевать покорными советами директоров, которые одобряли каждое его слово, выдержал паузу, собираясь с силами. Его проницательный взгляд скользил по липам собравшихся в зале генералов и министров.

– Уже более половины столетия Америка вооружается для нанесения молниеносных концентрированных ударов в Европе либо в бывшем Советском Союзе с крупных постоянных баз, расположенных на значительном отдалении от противника. Наши цели находятся в зоне досягаемости бомбардировщиков и истребителей, базирующихся на авианосцах, вдобавок у нас есть тяжелые бомбардировщики, которые могут летать из США. Для предотвращения войны мы придерживались политики сдерживания и устрашения. Этот принцип необходимо изменить. В самое ближайшее время.

Адмирал Броуз кивнул:

– Если вы выступаете за более маневренную армию, я согласен с вами целиком и полностью. Это должна быть армия быстрого реагирования, способная нанести удар в любом месте и в любое время. Ей требуется вооружение меньших размеров и веса и по возможности безотходное. Флот уже внедряет концепцию «уличного боя» с использованием маленьких транспортных судов, ракетных кораблей и подлодок для нанесения ударов в узкой прибрежной зоне – мы ожидаем, что нам все чаще придется действовать в таких условиях.

Рядом с Броузом, выпрямившись в кресле, сидел генерал авиации Брюс Келли. У него было красивое патрицианское лицо, на мундире ни морщинки, глаза смотрели ясно и оценивающе. Враги генерала называли его бездушной машиной, а сторонники считали, что он обладает самым мощным интеллектом, какой когда-либо состоял на службе в армии.

– Я не думаю, что министр предлагает отказаться от нынешней политики сдерживания, – умиротворяющим тоном заговорил он. – Наше ядерное вооружение, как дальнего, так и ближнего действия, играет в ней решающую роль.

– Верно. – Стэнтон обаятельно улыбнулся, поскольку у них с Келли не было серьезных разногласий. – Но мы должны обдумать сокращение исследований с целью технической доводки тяжелых и «более эффективных» бомб, а также уменьшение имеющихся запасов. Помимо этого, вероятно, неразумно строить больше ракетоносцев и субмарин, чем требуется для замены старых.

– Переходите к повестке дня, Генри, – сказала Эмили Пауэр-Хилл. – Мы собрались, чтобы обсудить ассигнования. Объясните конкретно, как по-вашему – что нам следует изготавливать и чего не следует.

– Как уже было сказано, Эмили, я ничего не предлагаю. Я объясняю, что мы должны сделать, чтобы сохранить свое военное превосходство. Мы должны сократить финансирование постройки гигантских авианосцев, тяжелых танков и мощных реактивных истребителей, а высвободившиеся средства передать на создание легкого, маленького, почти невидимого оружия.

Начальник штаба сухопутных войск генерал Томас Герреро сидел справа от Броуза, в отдалении, положив на стол массивные руки и сцепив пальцы с тупыми кончиками.

– Никто не убедит меня в том, что нам не нужны танки, тяжелая артиллерия и войска, подготовленные к масштабным боевым действиям. Россия и Китай никуда не делись, господин министр. Вы забываете о них. Еще есть Индия, Пакистан и Объединенная Европа, которая уже стала нашим экономическим соперником.

Стэнтон и не думал отступать:

– Я говорю именно об этом, генерал.

В спор вмешалась советница по национальной безопасности:

– Вряд ли кто-нибудь из нас пожелал бы понизить военную мощь страны, господин министр. Насколько я понимаю, вы предлагаете сконцентрировать наши усилия на разработке оружия меньших размеров и веса?

– Я... – начал Стэнтон.

Его слова заглушил звучный властный голос адмирала Броуза.

– Никто из сидящих в этом зале не оспаривает необходимость создания более подвижной, маневренной армии. Черт побери, мы занимаемся этим со времен войны в Персидском заливе! Но не успели полностью перевести армию на новые рельсы, как вы того требуете.

– Я обеими руками «за»! – прогремел генерал Ода, командующий войсками морской пехоты, сидевший у дальнего конца стола. – Быстрота и легкое снаряжение – вот что нужно морской пехоте!

Присутствующие согласно закивали. Только президент Кастилья, который всегда принимал активное участие в любой серьезной дискуссии на военные темы, сохранял молчание. По всей видимости, он ждал, когда выскажутся остальные.

Министр Стэнтон неуверенно посмотрел на него, но продолжал с прежним напором:

– Я рад тому, что вы согласны с моим анализом. Но у меня возникает впечатление, будто бы вы говорите о завтрашнем дне. Так не годится. Мы должны начинать уже сегодня. Немедленно. В настоящий момент мы имеем несколько образцов оружия в разных стадиях разработки – истребитель ближнего радиуса действия «F-222», авианосцы, линкор следующего поколения «DD-21» и самоходное орудие для дальней стрельбы «протектор». Они слишком велики. Все. Это слоны, а нам нужны ягуары. В сражениях нового типа, которые, по всей видимости, нас ожидают, они будут совершенно бесполезны.

Прежде чем собравшиеся успели разразиться возмущенными восклицаниями, адмирал Броуз резко вскинул руку. Как только голоса стихли до недовольного ропота, он сказал:

– Отлично. Давайте разберем их по очереди. Брюс, расскажите про «F-22».

– Это не займет много времени, – заговорил генерал Келли. – «F-16» устарел. «F-22» обеспечит полное господство в небе на любом театре военных действий. Истребители нового поколения первыми замечают противника и первыми наносят удар. У них повышенная скорость и маневренность, более мощное вооружение, а противорадарная защита усовершенствована до такой степени, что они практически необнаружимы.

– Изложено коротко и ясно, генерал, – одобрительно произнес Стэнтон. – Попробую последовать вашему примеру. Ни одно государство не производит самолеты, которые могли бы составить конкуренцию нашим. Они выпускают относительно дешевые, мощные и точные ракетные системы. Самое неприятное в том, что многие из этих систем попадают в руки террористов. В то же самое время «F-22», несмотря на высокие характеристики, остается истребителем ближнего радиуса действия. Следовательно, их аэродромы должны располагаться вблизи поля сражения. Что произойдет, если противник атакует эти аэродромы ракетами? Наши новейшие дорогостоящие истребители окажутся бесполезными!

– Я скажу от имени флота, – отозвался Броуз. – Мы уже переосмысливаем действия своих авианосцев и других надводных судов. На ограниченных водных пространствах и вблизи берегов они окажутся беззащитными мишенями для ракет. Если бои будут происходить в глубине континента, ни корабли, ни самолеты ближнего радиуса не смогут принять в них участие.

– В этом случае армия пустит в ход артиллерийскую систему «протектор», – заговорил военный министр Джаспер Котт. Это был элегантный мужчина с изящными манерами, гладким спокойным лицом и выразительным взглядом. Он сохранял невозмутимость в самых тяжелых ситуациях. – Я согласен с министром Стэнтоном в том, что нам нужна более маневренная армия, именно такая, о которой он говорит. Если в Косово вспыхнет наземная война, нам потребуется несколько месяцев, чтобы доставить туда наши танки, а на пути от порта к полю боя тяжелые «абрамсы» сокрушат большинство мостов. Именно поэтому мы создали временные учебные бригады. В конечном итоге они получат новые бронемашины, которые гораздо легче «абрамсов» и которые можно доставлять по воздуху.

– Следовательно, система «протектор» нам не нужна, господин Котт? – с вызовом произнес Стэнтон.

Голос Котта оставался спокойным, почти нейтральным:

– Она нужна нам. Очень нужна. Как уже говорил генерал Герреро, у нас много серьезных потенциальных противников – Китай, Россия, Сербия, Индия, Пакистан. Не следует забывать также об Ираке и Иране. Наши дальние бомбардировщики несут большой груз, но их точность оставляет желать лучшего. Главным орудием побед в крупных сражениях по-прежнему остается артиллерия. «Протектор» нравится нам тем, что он намного превосходит «паладин», который сейчас стоит на вооружении. «Протектор» способен подавить тяжелую артиллерию противника. Кстати, его можно без труда перевозить самолетами.

– "Протектор" можно будет доставлять по воздуху в отдаленные районы, только если вы удержите его вес в заявленных рамках – 42 тонны. Но при этом вы вынуждены снизить толщину брони до неприемлемой величины. Все прекрасно знают, что вы при первой возможности откажетесь от этого ограничения. И тогда эта махина никуда не полетит.

– Даже в этом случае мы сохраним возможность перевозить его самолетами, – возразил Герреро.

– Сомневаюсь, генерал. Армия любит тяжелое вооружение. Добившись согласия правительства на постройку «протектора», вы непременно найдете способ увеличить его вес. Но не забывайте о тех уроках, которые получила Германия в России и на Арденнах во время Второй мировой войны: плохие дороги, старые мосты, узкие туннели и пересеченная местность лишают тяжелые танки и артиллерию всех их преимуществ. Добавьте еще скверную погоду – и можете копать себе могилу, не сходя с места.