Текст книги "Ангел разрушения"

Автор книги: Роберт Крайс (Крейс)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

– Какая проблема? – спросил Пелл.

– Теннант при помощи чистящих средств и йода, который он украл в изоляторе, сделал взрывчатое вещество. И ему оторвало большой палец левой руки.

Пелл покачал головой.

– Вот задница!

– Ну, у нас тут минимальная система безопасности, и у заключенных полно свободы.

Даллас Теннант оказался полным, бледным мужчиной с большими глазами. Он сидел за чистым столом с пластиковым покрытием, который придвинули к стене, но встал, когда Ольсен ввел их в комнату для допросов. Его левая рука была забинтована и казалась непривычно узкой без большого пальца. Теннант встретился взглядом со Старки и не отвел глаз. На его правой руке не хватало половины указательного и среднего пальцев, шрамы были старыми, загрубевшими. О них Старки читала в отчете Мюллера.

– Здравствуйте, мистер Ольсен, – сказал Теннант. – Это детектив Старки?

Ольсен их представил, и Теннант протянул им руку, но ни Старки, ни Пелл ее не пожали. Пожимать руки заключенным нельзя. Это ставит тебя на одну с ними доску, вы становитесь равными, а вы не равны. Они в тюрьме, вы – нет. Они слабы, вы сильны. Эту игру в «кто сильнее» Старки узнала, еще когда только надела форму. Ведь уроды, сидящие в тюрьме, считают, что друг – это тот, кем легко манипулировать.

Ольсен положил на стол блокнот, листы в котором удерживались специальным зажимом, и снял колпачок с фломастера.

– Теннант, в этой форме говорится, что ты предупрежден о праве потребовать присутствия адвоката во время допроса и ты от него отказался. Тебе надо поставить свою подпись вот здесь, на этой строчке, а я выступлю в роли свидетеля.

Пока Теннант подписывал бумаги, Старки заметила, что на углу стола лежит толстая книга в пластиковой обложке, закрытая на два фигурных крючка; обложку украшала фотография тропического острова на закате, и прописными буквами был написан заголовок: «Мои счастливые воспоминания». Дешевый альбом для любительских фотографий, какой можно купить в любой лавке.

Старки подняла голову и увидела, что Теннант на нее смотрит.

– Это моя книга.

Ольсен постучал пальцем по очередной форме.

– Поставьте вот здесь вашу подпись, детектив.

Старки с трудом отвела от Теннанта глаза и вздохнула. Ольсен заверил подпись Старки, проставил число и объяснил, что конвоир будет стоять за дверью, чтобы увести Теннанта, когда они закончат. После этого он ушел.

Старки показала Теннанту, где он должен сесть. Она хотела сидеть напротив, чтобы Пелл оказался рядом с ним и Теннанту приходилось смотреть то на одного из них, то на другого, а не на обоих сразу. Теннант подвинул к себе свою книгу, когда пересел на другое место.

– Во-первых, Даллас, я хочу вам сразу сказать, что мы расследуем не ваше дело. В нашу задачу не входит предъявить вам какое-нибудь обвинение. Мы закроем глаза на преступления, в которых вы нам признаетесь, если они не совершены против людей.

Теннант кивнул.

– Таких нет. Я никогда никому не причинил вреда.

– Хорошо. Тогда начнем.

– Можно, я сначала вам кое-что покажу? Я думаю, это вам поможет.

– Давайте не будем отвлекаться, Даллас, и поговорим о причине, по которой мы сюда приехали.

Он повернул к ней книгу, не обращая ни малейшего внимания на ее возражения.

– Это не займет много времени, а для меня очень важно. Сначала я не хотел с вами встречаться, но потом вспомнил ваше имя.

Он показал место в альбоме, заложенное куском туалетной бумаги, а потом открыл его.

Газетная вырезка пожелтела оттого, что пролежала под пластиком три года, но заголовок вполне можно было прочитать. Старки почувствовала, как внутри у нее все сжалось. «ОФИЦЕР ПОГИБ ВО ВРЕМЯ ВЗРЫВА БОМБЫ. ВТОРОЙ НАХОДИТСЯ В КРИТИЧЕСКОМ СОСТОЯНИИ». Статья из «Лос-Анджелес таймс» про взрыв бомбы на парковке для трейлеров, убивший Рафинада и ранивший Старки. Над заголовком была помещена зернистая черно-белая фотография: две бригады «скорой помощи» – одна занимается Рафинадом, другая – Старки, пожарные сражаются с огнем, охватившим стоящий на заднем плане трейлер. Старки не читала эту статью и три следующие. Ее подруга Мэрион Тайсон сохранила газеты и принесла их Старки в первую неделю после того, как ее выписали из больницы. Старки выбросила газеты и больше никогда не разговаривала с Мэрион Тайсон.

Старки постаралась взять себя в руки, чтобы не выдать своих чувств.

– Все в этой книге имеет отношение к взрывам бомб?

Теннант начал переворачивать страницы, чтобы она могла сама убедиться, и ее глазам предстали смертоносные вспышки пламени, уносящие жизни людей и разрушающие дома, искореженные машины и части человеческих тел, словно перед ней лежал учебник по анатомии.

– Я начал собирать их еще в детстве. Я не хотел с вами встречаться, но потом вспомнил, кто вы такая. Помню, как смотрел новости по телевизору в тот день, когда вас убили, и испытал настоящий восторг. Потрясающее впечатление. Я надеялся получить у вас автограф.

Прежде чем Старки успела ему ответить, Пелл протянул руку и захлопнул книгу.

– Сегодня никаких автографов, ты, кусок дерьма.

Пелл придвинул к себе книгу и положил на нее руку.

– Сегодня ты нам расскажешь, где брал гексоген.

– Это мое. Вы не можете ее забрать. Мистер Ольсен заставит вас мне ее вернуть.

Старки разозлилась на Пелла за вмешательство, но постаралась этого не показать и держаться спокойно. В Пелле произошла внезапная перемена; в машине он был задумчивым и отстраненным; этот Пелл замер на своем стуле, точно леопард, приготовившийся к прыжку.

– Я не подпишу твою книгу, Даллас. Может быть, если ты нам скажешь, где и как ты доставал гексоген, возможно, я дам тебе автограф. Но не сейчас.

– Я хочу получить мою книгу. Мистер Ольсен заставит вас ее вернуть.

– Отдайте книгу, Пелл.

Старки взяла книгу из рук Пелла и подтолкнула к Теннанту, который тут же придвинул ее к себе и прикрыл обеими руками.

– Не подпишете?

– Только если ты нам поможешь.

– Я купил несколько мин у одного человека. Я его не знаю. «Рейтеон».[14]14
  Крупная американская компания, специализирующаяся на производстве электронной техники и программного обеспечения для военных целей и авиации.


[Закрыть] Я не знаю номер модели.

– Сколько мин?

Он сказал Мюллеру, что купил ящик, в котором (она знала, потому что звонила в «Рейтеон») было шесть штук.

– Ящик. Шесть мин.

Старки улыбнулась; Теннант улыбнулся в ответ.

– Как звали того человека? – спросил Пелл.

– Клинт Иствуд. Знаю-знаю, но он так назвался.

Старки достала сигарету и закурила.

– А как нам найти Клинта?

– Не знаю.

– Как ты находил его?

– Здесь нельзя курить.

– Мистер Ольсен дал мне специальное разрешение. Как ты находил Клинта? Если бы тебя сегодня выпустили и ты захотел бы получить гексоген, как бы ты стал его искать?

– Я познакомился с ним в баре. И все. Я так и сказал, когда меня арестовали. У него был ящик противопехотных мин, я его купил, и он ушел. Мне мины не нужны; я не собирался закладывать их на каком-нибудь поле и ждать, когда на них набредут коровы или еще что-нибудь такое же. Я хотел получить гексоген.

Старки решила, что Теннант говорит правду, и он действительно получал гексоген из мин; сложные взрывчатые вещества почти всегда добываются именно таким способом – из минометных снарядов, ручных гранат и прочего военного снаряжения. Но с другой стороны, она была уверена, что Теннант покупал гексоген у вполне определенного человека, имя которого знал. Сумасшедшие, помешанные на бомбах, всегда одиночки с низкой самооценкой; вы никогда не найдете записи «хорошо ладит с окружающими» в его личном деле.

Старки знала, что, как и в случае с поджигателями, мания Теннанта рождена из сублимированной сексуальности. Он неуверенно чувствует себя рядом с женщинами, не имеет сексуального опыта – в нормальном смысле, и, скорее всего, это находит выход в огромных коллекциях порнографии, преимущественно с самыми разными отклонениями вроде садомазохизма. Он будет стараться избегать любой прямой конфронтации. Такие, как он, торчат в специализированных лавках вроде той, в которой он работал, или на толкучках. Старки решила изменить тактику и зайти к нему с другой стороны. Она достала фотографии трех машин и страницы с допросами Теннанта из папки, присланной Мюллером. Те самые, что Пелл читал, когда они сюда ехали.

– Хорошо, Даллас. Я тебе верю. А теперь скажи мне вот что: сколько гексогена у тебя осталось?

– У меня ничего не осталось. Я все использовал.

– Конечно, Даллас. Ты взорвал только три машины. Но по этим снимкам я пришла к выводу, что ты истратил не весь гексоген. Понимаешь, мы можем рассчитать подобные вещи. Начнем с повреждений, а потом пойдем назад и оценим количество вещества, необходимое для того, чтобы их причинить. Это называется «сравнение энергий».

Теннант тупо заморгал.

– Это все, что у меня было.

– Ты купил машины у молодого человека по имени Роберт Кастильо. Мистер Кастильо сказал, что ты заказал ему четвертую. Зачем тебе четвертая машина, если взрывчатки было только на три?

Теннант облизнул губы и смущенно улыбнулся. А потом пожал плечами.

– У меня было немного динамита. Нужно хорошенько облить внутренности бензином, и тогда динамит отлично сработает. Не так, конечно, как гексоген, но он особенный.

Старки знала, что он врет, и Теннант понимал, что она его раскусила. Он отвернулся и пожал плечами.

– Извините. Мне больше нечего вам сказать.

– Тебе есть что нам сказать. Например, где находится твоя мастерская.

Старки была уверена, что, если они найдут его мастерскую, им удастся обнаружить улики, которые приведут их к источнику гексогена или к людям, имеющим к нему доступ.

– У меня нет мастерской. Я все хранил в багажнике своей машины.

– В багажнике твоей машины не нашли ничего, кроме кусков проволоки и нескольких скобок.

– Они меня про это много раз спрашивали, но мне нечего было им сказать. Я очень аккуратный человек. Мне даже предложили сократить срок или назначить амбулаторное лечение, но я не мог им ничего предложить взамен. Неужели вы думаете, что я не стал бы с ними торговаться, если бы у меня что-нибудь было?

Пелл наклонился вперед, и его руки оказались рядом с книгой Теннанта.

– Я думаю, ты каждую ночь мечтаешь о том, как используешь остатки своего сокровища, когда выйдешь отсюда. Но тебя определили на психиатрическое лечение. А это дорога в одну сторону, пока врачи не решат, что ты в здравом уме, – значит, никогда. Разве нормальный человек согласится, чтобы ему оторвало палец?

Теннант покраснел.

– Это был несчастный случай.

– Я представляю правительство Соединенных Штатов. Детектив Старки – полицейский департамент Лос-Анджелеса. Вместе с минимальной помощью с твоей стороны мы могли бы сократить срок твоего заключения. И тогда тебе не придется пользоваться средством для мытья окон, чтобы расстаться с пальцами. Ты сможешь целиком отхватить себе руку, если повезет, сразу по локоть.

Старки смотрела на Теннанта и ждала, что он скажет.

– Я никогда никому не причинял вреда. Сажать меня сюда было несправедливо.

– Скажи это парню, которому в лицо воткнулся дворник.

Старки видела, что Теннант задумался. Она не хотела давать ему много времени и потому вмешалась, стараясь показать, что сочувствует ему.

– Все так, Даллас. Ты не хотел причинить тому мальчику вред, ты даже пытался его защитить – как мог.

– Я сказал ему, чтобы он спрятался. Просто некоторые люди не хотят слушаться.

– Я тебе верю, Даллас. Но понимаешь ли, дело в том – и ради этого мы сюда приехали, – что появился человек, который совсем не жалеет людей так, как это делаешь ты. Он пытается причинить им вред.

Теннант кивнул.

– Вы здесь из-за того полицейского, которого убили. Его звали Риджио.

– Откуда ты знаешь про Риджио?

– У нас тут есть телевизор и Интернет. Некоторые из заключенных богатые люди, банкиры и адвокаты. Если тебе нужно находиться в тюрьме, это самое подходящее место.

Пелл фыркнул.

– Офицера Риджио убили при помощи гексогена?

– Гексоген был одним из компонентов. А взрывчатое вещество называется «Модекс гибрид».

Теннант откинулся на спинку и переплел пальцы. Видимо, свежая рана еще болела, потому что он поморщился и убрал руку.

– Бомбу заложил Мистер Рыжий?

Пелл вскочил со стула так неожиданно, что Старки вздрогнула.

– Откуда ты знаешь про Мистера Рыжего?

Теннант испуганно переводил взгляд со Старки на Пелла.

– На самом деле я ничего не знаю. Просто люди разное болтают. Делятся друг с другом новостями и всякими выдумками. Если честно, я даже не уверен, настоящий ли он, этот Мистер Рыжий.

Пелл потянулся через стол и схватил Теннанта за запястье, чуть выше повязки.

– Кто, Теннант? Кто говорит про Мистера Рыжего?

Старки становилось все больше и больше не по себе. Она позволила Пеллу играть роль плохого полицейского, а сама изображала хорошего, но он не должен был прикасаться к Теннанту. И ей очень не нравилось напряженное выражение, появившееся у него в глазах.

– Пелл…

– Что они говорят, Теннант?

Теннант выпучил глаза и попытался отодвинуться.

– Ничего. Он мифический персонаж, человек, который устраивает великолепные, чудесные, элегантные взрывы.

– Он убивает людей, ты, больной урод.

Старки резко встала.

– Отпусти его, Пелл.

Пелл покраснел от ярости, но Теннанта не выпустил.

– Ему известно, что Рыжий использует «Модекс», Старки. Мы не выдавали этой информации широкой общественности. Откуда он это знает?

Пелл схватил забинтованную руку Теннанта, тот побледнел и вскрикнул.

– Говори, сукин сын, откуда ты узнал про Мистера Рыжего? И что тебе про него известно?

Старки с силой толкнула Пелла, пытаясь заставить его сдвинуться, но у нее ничего не вышло. Она боялась, что охранник услышит шум и решит проверить, что здесь происходит.

– Проклятье, Пелл, отпусти его! Отойди от него!

Теннант без особого результата пытался вырваться, а потом повалился на пол, прямо на спину.

– Про него говорят на «Клавдии». Вот откуда я знаю! Там обсуждают бомбы, которые он создает, и какой он, и почему все это делает. Я читал на «Клавдии».

– Кто, черт тебя подери, этот Клавдий?

– Проклятье, Пелл. Отойди от него!

Старки снова толкнула Пелла, и на этот раз он сдвинулся. Но у нее возникло ощущение, будто она сражается с целым домом.

Пелл тяжело дышал, но Старки показалось, что он снова взял себя в руки. Он смотрел на Теннанта с таким выражением, что Старки поняла: будь у него пистолет, Пелл приставил бы его к голове Теннанта.

– Расскажи про Клавдия. И как ты узнал про Мистера Рыжего.

Теннант жалобно скулил, не вставая с пола и прижимая к себе больную руку.

– Это сайт в Интернете. Там есть чат для людей… вроде меня. Мы разговариваем про бомбы и тех, кто их делает. Они думают, будто он читает то, что о нем пишут.

Старки отвернулась от Пелла и посмотрела на Теннанта.

– Ты входил в контакт с Мистером Рыжим?

– Нет. Я не знаю. Это всего лишь слухи, или нет. Я не знаю. Если он там и появляется, то под другим именем. Я только повторяю то, что говорят другие. Они даже сказали, что там бывал Унабомбер,[15]15
  Унабомбер (Тед Кащински). На протяжении 17 лет Унабомбер (название принадлежит ФБР) терроризировал Америку: посылал бомбы по почте, минировал офисы фабрикантов и индустриалистов, взрывал лаборатории. За его голову была назначена награда в 1 миллион долларов. От мая 1978-го до 1995 года было произведено 16 взрывов.


[Закрыть] но мне неизвестно, правда ли это.

Старки помогла Теннанту подняться на ноги и усадила на стул. На повязке появилось красное пятно, рана начала кровоточить.

– Теннант, ты в порядке? Все хорошо?

– Мне больно. Черт подери, очень больно. Ты ублюдок.

– Хочешь, я позову охрану? Или доктора?

Теннант посмотрел на нее и взял свою книгу здоровой рукой.

– Я хочу, чтобы вы дали мне автограф.

Старки написала свое имя, а затем позвала охрану и вывела Пелла из комнаты для допросов. Когда они уходили, ей показалось, что Теннант в полном порядке, но она не знала, что он скажет, когда они уедут.

Пелл двигался точно автомат, шагая впереди нее и с трудом передвигая ноги. Он был напряжен, как натянутая струна. Старки пришлось поспешить, чтобы от него не отстать. Она едва сдерживала ярость. Ей вдруг представилось, что вместо лица у нее хрупкая керамическая маска, готовая рассыпаться на мелкие осколки, если она остановится прежде, чем они доберутся до машины.

Ей хотелось его прикончить.

Когда они вышли на парковку, Старки прошла за Пеллом и снова толкнула его. Она была сзади, и Пелл, не ожидая толчка, налетел на бампер.

– Ты, безумный ублюдок, что ты там устроил? Ты сам хотя бы понимаешь, что ты наделал? Ты понимаешь, какие у нас могут быть неприятности?

Если бы у нее была дубинка, она бы с удовольствием отходила его до потери сознания.

Пелл наградил ее хмурым взглядом.

– Он кое-что нам дал, Старки. Мы узнали про «Клавдий».

– Мне плевать, что он нам дал! Ты дотронулся до заключенного! Ты его мучил! Если он подаст жалобу, для меня все кончено. Я не знаю, как там в вашем траханом АТО, но вот что я тебе скажу: с меня сдерут шкуру и повесят сушиться на забор! То, что ты сделал, делать было нельзя. Нельзя, понимаешь?

Она так разозлилась, что ей хотелось его растоптать. А он только стоял и молчал, и это еще больше приводило ее в ярость.

Потом Пелл сделал глубокий вдох, развел руки в стороны и отвернулся, словно его начало покидать то, что сидело у него внутри.

– Мне жаль.

– Замечательно, Пелл, спасибо хоть за это. Тебе жаль.

Старки отошла от него, качая головой. Она еще чувствовала выпитое вчера и вдруг поняла, что думает о том, чтобы поскорее вернуться и пропустить пару стаканчиков, которые позволят ей хотя бы чуть-чуть успокоиться. Она так разозлилась, что боялась открыть рот.

– Старки, – сказал вдруг Пелл.

Она повернулась как раз в тот момент, когда Пелл покачнулся и прислонился к машине, а в следующее мгновение опустился на одно колено.

Старки бросилась к нему.

– Пелл, что случилось?

Он стал белым, точно мел, закрыл глаза и опустил голову, словно измученный пес. Старки решила, что у него сердечный приступ.

– Я сейчас кого-нибудь приведу. А ты держись, ладно?

Пелл крепко схватил ее за руку.

– Подожди.

Он плотно зажмурил глаза, потом открыл, заморгал, снова закрыл их. Он с такой силой сжимал ее руку, что ей стало больно.

– Все в порядке, Старки. Иногда у меня случаются такие приступы. Это мигрень. Ничего особенного.

Он так и не выпустил ее руку.

– Ты дерьмово выглядишь, Пелл. Думаю, мне стоит кого-нибудь позвать. Пожалуйста.

– Дай мне пару минут.

Он закрыл глаза и начал делать глубокие вдохи. У Старки неожиданно возникла дикая мысль, что он умрет прямо здесь, на этой проклятой парковке.

– Пелл?

– Все хорошо.

– Отпусти меня, Пелл, или мне придется еще раз тебе врезать.

Он держал ее руку, точно в тисках, но, когда она это сказала, лицо его смягчилось и Пелл разжал пальцы. Постепенно бледность начала отступать.

– Извини. Я не хотел сделать тебе больно.

И посмотрел на нее. Она была очень близко. Эта близость смущала ее, и она отодвинулась.

– Дай мне посидеть пару секунд. Они нас не видят?

Ей пришлось встать, чтобы посмотреть на административное здание.

– Разве что сквозь машину. Если они видели, то, наверное, подумали, что мы решили немного перепихнуться, чтобы снять напряжение.

Старки покраснела, удивляясь тому, что сказала такое, но Пелл, казалось, не обратил на ее слова внимания.

– Все, я в порядке. Я могу встать.

– Что-то не похоже. Посиди еще пару минут.

– Все нормально.

Он встал, держась за машину, затем, вцепившись в дверь, забрался внутрь. К тому моменту, когда она села за руль, его лицо уже приобрело относительно сносный цвет.

– Ты правда пришел в себя?

– Более-менее. Поехали.

– Ты действительно наделал там глупостей.

– Я не наделал глупостей. Он дал нам «Клавдий». Мы про него не знали.

– Если он подаст жалобу, скажешь про это ребятам из отдела служебных расследований, чтобы они не стали выдвигать против меня обвинений.

Пелл потянулся через сиденье и прикоснулся к ее бедру. Выражение, появившееся у него на лице, удивило Старки. Она увидела в его глазах сожаление.

– Мне очень жаль. Если он подаст жалобу, я возьму все на себя. Это ведь я его отмордовал, а не ты. Я им так и скажу. Прошу тебя, поехали. Это не приказ, это просьба. До дома еще далеко.

Старки пару мгновений смотрела на него, а потом завела машину и выехала с парковки, чувствуя на бедре тяжесть его руки, словно она все еще там оставалась.

6

В начале восьмого Старки высадила Пелла на Спринг-стрит. Солнце еще стояло высоко на западе, удобно устроившись на вершине пальмы, но скоро небо должно было стать пурпурным.

Старки закурила и выехала на дорогу. Хукер и Марзик давно ушли. Даже Келсо, скорее всего, сидел у себя дома и поглощал обед. Старки проехала мимо кафе, где продавали гамбургеры, но ей стало нехорошо от одной только мысли о еде. Она ничего не ела с самого утра, удовлетворившись парой антацидов.[16]16
  Противокислотное средство.


[Закрыть]

В опускающейся на Лос-Анджелес тишине Старки пришла к выводу, что Пелл опасен для дела, которое она расследует, а заодно и для ее карьеры. Если Теннант подаст жалобу или хоть что-нибудь скажет своему адвокату, ей конец. Вполне возможно, что Ольсен уже сейчас разговаривает с Келсо по телефону и тот принял решение назначить служебное расследование. За три часа многое может произойти…

Старки вышвырнула в окно окурок. Заплатить за информацию о «Клавдии» работой – по ее представлениям, это было слишком. Единственное, что она могла сделать, чтобы защитить себя, сообщить о поведении Пелла. Позвонить домой Келсо и объяснить, что произошло. Завтра утром он проводит ее в отдел служебных расследований, где Старки допросит лейтенант, который затем позвонит Ольсену и договорится о беседе с Теннантом. К полудню все, что соединяет Спринг-стрит и АТО, полетит к чертям собачьим. Вашингтон отзовет Пелла, а она прикроет свою задницу. И тогда, если Теннант рассказал о случившемся, Старки будет чиста. Более того, получится, что она поступила правильно и в соответствии с инструкцией. Старки будет в полной безопасности.

Она снова закурила, радуясь, что машины движутся медленно. Со всех сторон с парковок и гаражей выезжали автомобили, словно жизнь, вытекающая из трупа. Обращаться к Келсо нельзя. От одной только мысли об этом она чувствовала себя гнусной предательницей.

Она никак не могла заставить себя не думать про Пелла.

Старки ничего не знала про мигрень, но происшествие на парковке напугало ее даже больше, чем то, как Пелл потерял контроль над собой. Она боялась, что это его излюбленная манера, что он всегда выбивает показания из подозреваемых, а значит, может снова так поступить и подвергнуть ее еще большей опасности – перед законом. Она была уверена, что он что-то скрывает. У нее хватало собственных тайн, чтобы знать, что люди никогда не прячут свои сильные стороны; они старательно оберегают свои слабости. Она боялась слабостей Пелла.

Все следователи из отдела по борьбе с террористической деятельностью, которых она знала, были методичными, неспешными людьми, потому что решали головоломки, часто составленные из множества мелких деталей, иногда у них уходили на это недели, порой месяцы. У Пелла были манеры хищника, не теряющего времени на размышления, и с Теннантом он вел себя грубо. Даже пистолет – огромный десятизарядный «смит» – казался не к месту.

Она поехала домой, чувствуя, что оказалась в тяжелом положении, и злясь из-за этого. Она хотела было позвонить Пеллу в мотель и снова на него накричать, но знала, что пользы от этого не будет никакой. Она могла либо сообщить о случившемся Келсо, либо двигаться дальше.

Дома Старки наполнила ванну горячей водой, затем налила себе джина и взяла с собой в спальню, где начала раздеваться.

Она стояла голая у кровати, слушала, как плещется вода, и потягивала джин. Она всей кожей чувствовала зеркало в шкафу, у себя за спиной, словно оно ее поджидало. Она сделала большой глоток, затем повернулась и посмотрела на себя, на шрамы, кратеры, канавы и долины, дырки от швов и бледные пятна на коже. Она взглянула на бедро и увидела отпечаток его руки, как будто он поставил на ней свое клеймо.

Старки тяжело вздохнула и отвернулась.

– Похоже, ты спятила.

Она допила джин несколькими большими глотками, отправилась в ванную и позволила жару воды поглотить себя.