Текст книги "Ересь внутри"

Автор книги: Роберт Хейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц)

Арбитр

Даже с наступлением темноты в крепости Инквизиции продолжала кипеть жизнь. Слуги сновали туда-сюда, разнося послания или еду. По двору разгуливали несколько арбитров, хотя большинство давно разошлись по койкам. Иногда можно было увидеть и инквизиторов. Они жили за пределами цитадели, в больших и дорогих особняках, заработав себе право на это годами верной службы, и потому каждый день добирались сюда из своих домов.

Танкуил сидел на холодных каменных ступеньках и курил. Курение травки было обычным делом почти во всем мире, но чаще всего ею набивали трубку. Здесь же, в Сарте, можно было купить порцию хорошей дури, закрученной в полоску бумаги. Редкий и дорогой способ скоротать время, однако Танкуил бывал в Сарте лишь раз в три года и просто не мог позволить себе обойтись трубкой. От курения голова становилась чуть легче, только и всего, – никак иначе на него травка подействовать не могла.

До рассвета оставалась пара часов – скоро придется выдвигаться в доки. Вряд ли инквизиторам понравится, если он пропустит свой корабль до Диких Земель, а меньше всего Танкуилу хотелось вызывать неудовольствие двенадцати самых могущественных людей во всей Инквизиции. Кроме того, он все еще помнил ощущения от принуждения великого инквизитора. Он помнил, насколько силен старик. От одной только мысли о нем мурашки начали бегать по спине, и Танкуил еще раз хорошенько затянулся.

– Раннее утро, арбитр.

Танкуил поднял глаза и увидел приближающегося арбитра Вэнса. Он уже почти начал думать, что малец его преследует.

– Скорее поздняя ночь. Не спалось.

Вэнс что-то буркнул себе под нос и сел рядом с Танкуилом, словно они были давними друзьями и решили приятно побеседовать. Мало что в мире могло быть так далеко от истины, и Даркхарта это всерьез беспокоило. Трудно сказать сыну великого инквизитора: «Отвали!», не вызвав ответную реакцию, поэтому Танкуил просто продолжил сидеть и неловко молчать.

– Слышал, ты направляешься в Дикие Земли, – словно в никуда сказал арбитр Вэнс.

– Слышал, что ты обладаешь видением, так почему бы тебе самому не сказать мне, куда я направляюсь?

Краем глаза Танкуил заметил улыбку на лице Вэнса и попробовал случайно пустить дым в его сторону. Не получилось. Ветер дунул в самый неподходящий момент и лишил его этой маленькой победы.

– Я не заглядываю в будущее людей, если они сами не просят меня об этом, – мягко сказал молодой арбитр. – Это было бы… грубо.

– Я разрешаю.

Будущее – это игра, и Танкуил считал для себя приемлемой любую возможность повысить в ней свои шансы.

– Ничего, – слишком быстро ответил Вэнс. – Я ничего не вижу.

– Какой полезный дар. – Танкуил решил, что достаточно с него молодого арбитра и что его ждет бот. – До встречи, арбитр Вэнс.

– Будь осторожен, арбитр Даркхарт. – Танкуил обернулся и увидел, что Вэнс смотрит словно сквозь него потухшими желтыми глазами. – Иногда враг может быть другом.

Парень возомнил, что они друзья? Танкуил предпочел бы, чтобы они были врагами. По крайней мере, он всегда знал, где нажил себе врагов. Вздохнув и покачав головой, Даркхарт пошел прочь, оставив Вэнса сидеть на ступеньках.

Морские путешествия никогда ему не нравились. Угнетало чувство опасности, когда ты отдаешь свою жизнь в чужие руки перед лицом необъятной, могущественной, мстительной и совершенно непредсказуемой твари, именуемой морем.

Он стоял посреди доков и глазел на бот, которому предстояло переправить его в Дикие Земли. Мерное покачивание вверх и вниз гипнотизировало. А ведь это всего лишь кусок дерева между ним и холодной, мокрой смертью.

– Ты мой пассажир?

Капитан оказался мужчиной в летах, с сединой в волосах, нехваткой зубов, косящим левым глазом и мерзкой красной сыпью, начинавшейся у левого уха и уходившей за воротник. Он носил простую рубашку и короткие штаны, едва закрывавшие колени. На вид он ничем не отличался от любого другого члена своего экипажа, если не считать тяжелого взгляда и командирского выражения лица.

– Да, это я. Арбитр…

– Мне этого хватит, – бесцеремонно прервал его капитан. – Кас, койка для арбитра готова?

– Так точно, капитан.

– Придется тебе спать с командой. Это не пассажирское судно, так что со спальными местами у нас напряженка. Единственная каюта – капитанская.

– Хорошая лодка, – с поклоном сказал Танкуил, вскидывая на плечи свои сумки.

Лошадь ему пришлось оставить в крепости. Жаль, но для животины в пути места нет – придется покупать новую, когда он доберется до Диких Земель. Если доберется.

– Это корабль, а не лодка! – вспылил капитан.

Забавно было найти кого-то, кто не боялся Танкуила только за то, что он арбитр. Освежающее чувство.

– Прошу прощения. Не думал, что есть большая разница.

Капитан посмотрел на Танкуила как на несмышленое дитя.

– Корабль больше, – отрезал он.

– Понятно.

– Инквизиция заплатила за тебя, но держись подальше от команды, арбитр. И никаких тут этих ваших штучек со сжиганиями. Вся власть на боте принадлежит капитану.

– Мне казалось, ты говорил, что это корабль, – ляпнул Танкуил и немедленно об этом пожалел. – Я понимаю, капитан. Я воздержусь от сжигания кого бы то ни было во время путешествия.

Капитан рявкнул поднимать трап.

– Кас, проводи арбитра. Не хочу, чтобы он путался под ногами, когда мы отшвартуемся.

– Есть, капитан! – крикнул мелкий паренек и махнул Танкуилу, а сам рванул с места.

Кас был невысоким, но у него уже четко обозначились мускулы. Носил он только штаны, обнажив загорелый торс. У него были короткие волосы, темные и засаленные, а еще от него пахло морем, впрочем, как и от всего корабля, экипажа и, как ни странно, самого моря. Ничего хорошего от этого путешествия ждать, похоже, не приходилось.

Парень вприпрыжку повел арбитра в глубь корабля, шлепая босыми ногами по дереву, и остановился у койки.

– Вот.

Койка оказалась немногим лучше простой доски, окруженной такими же досками, к тому же короткой – точно по росту Танкуила. Никакого матраца, никакой простыни и никакой подушки. Для Танкуила – в самый раз. Ему доводилось спать в условиях хуже, намного хуже, и потому он радовался хотя бы просто плоской поверхности, на которой можно лежать. Он еще не решил для себя, что в путешествии будет невыносимее: провести три недели в постоянном страхе неизвестности и неизбежной смерти или же воздержаться на это время от воровства. Если вдруг начнут пропадать вещи, все пальцы укажут на него.

Так что Танкуил просто сел на свою койку и стал ждать. Он чувствовал мягкое покачивание корабля под ним, время от времени слышал скрип досок и живо представлял себе холодную воду, которая плескалась совсем близко. Хорошо хоть его не донимала морская болезнь. Некоторые не могут вынести постоянного движения на воде – они зеленеют и проводят всю дорогу, опустошая желудки за борт. Танкуил не знал, относится он к таким людям или нет, и не рисковал проверять. Вместо этого он носил на шее оберег от тошноты.

Бот пришел в движение. Странное ощущение: знать, что ты перемещаешься, но не видеть никаких доказательств этого. Быть может, это и вызывало морскую болезнь? Танкуил откинулся на койку, вытащил небольшую стопку бумажных полосок, маленькую баночку чернил и стал рисовать символы. Всегда лучше иметь под рукой полный набор, ведь никогда не знаешь, что тебе потребуется и когда.

– Что ты делаешь?

Танкуил поднял глаза и увидел Каса, с интересом глядящего на него. Вполне возможно, что паренек никогда до этого не видел бумаги.

– Создаю руны.

– А. Капитан сказал, что теперь ты можешь подняться на палубу, если хочешь. А что такое руны?

– Это… форма силы. Я рисую руны на бумаге или дереве, а когда разрушаю руну, сила высвобождается, – объяснил Танкуил; поверхностно, но должно хватить.

– Не понимаю, – сказал Кас с глупым выражением детского лица.

Танкуил ухмыльнулся, быстро глянул по сторонам и, убедившись, что поблизости никого нет, взял один из уже разрисованных кусочков, а затем вынул кинжал из сапога. Приложив оружие к бумаге, он легким движением рассек ее, и два кусочка неспешно осели на пол. Лезвие вспыхнуло ярким оранжевым пламенем, и Танкуил не без удовольствия увидел, как у парня отпадает челюсть и глаза превращаются в блюдца. Через несколько секунд пламя, больше ничем не поддерживаемое, угасло.

– Не надо нам огня на корабле, – пролепетал Кас, не сводя глаз с кинжала, пока Танкуил вытирал его о собственный плащ и прятал обратно в сапог.

– Раз так, никому об этом не говори, а я больше не буду так делать.

Кас кивнул. Танкуил встал на ноги, потянулся и двинулся к двери, оставив парня изумленно таращиться на две половинки бумажки на деревянном полу.

Снаружи на Танкуила налетел порывистый соленый бриз. После постоянного солнца и жары свежесть была очень кстати. Корабль то мягко приподнимался, то оседал на волнах. Матросы бегали по палубе: одни возились с такелажем, другие занимались чем-то иным – у каждого была своя работа, и все трудились как единое целое. Это, может, и ободряло, только вот не отводило от них тени смерти, которая только и ждала, когда у воды под их ногами взыграет жестокий норов.

Танкуил прислонился к ограде у борта… или носа… или кормы… Вообще, он понятия не имел, что есть что, и поэтому предпочел назвать это просто бортом слева. Вдалеке еще виднелся Сарт – крошечная белая капля на побережье, с каждой секундой все уменьшающаяся.

Спустя некоторое время к нему присоединился капитан, спиной оперевшись о бортик. На его лице играла ухмылка.

– Хороший ветер. Если так будет и дальше, покажем отличное время, арбитр.

Если бы Танкуил решил подобрать слово, описывающее голос капитана, он бы выбрал «соленый».

– Это да, но вот будет ли так дальше?

– Трудно сказать. Ветер делает что хочет, а морской ветер – тем более.

Даркхарт кивнул, словно заявление капитана было мудрейшим утверждением из всех, что ему доводилось слышать. Он давно уяснил, что зачастую, когда тебе нечего сказать, лучше просто промолчать.

– Ты не любишь море, не так ли, арбитр? – наконец спросил капитан.

Танкуил не переставал восхищаться людьми. Инквизиция была самой пугающей организацией во всем мире, и арбитры были ее орудием, несущим праведный суд. Большинство людей прекрасно знали, что не стоит даже разговаривать с арбитрами. Они были судьями, присяжными и карателями в одном лице. И все же раз за разом Танкуил становился объектом расспросов. Быть может, потому, что сам он ненавидел задавать вопросы.

– Мне казалось, это не настолько очевидно, – ответил он, стараясь придать своему голосу нотки угрозы. Не получилось.

– Для большинства, может, и нет, – сказал капитан важно, – но я провел в море почти тридцать лет и научился подмечать такие вещи.

– Не сомневаюсь. Как по мне, трудно любить что-то, что способно убить тебя бессчетным количеством способов. Штормы, гигантские волны, пираты, морские змеи. Трудно придумать врага более опасного, нежели море.

Капитан расплылся в ухмылке.

– Ага, и это если забыть про водовороты, сирен и корабли-призраки. – Мужчина рассмеялся. – Штормы опасны, но в это время года они редки. Там, где мы ходим, гигантских волн не бывает – ищите их ближе к Драконьей империи. Пираты, да, могут доставить проблемы, но я еще не встречал пиратов, которые смогли бы догнать «Насмешку моря». – Он провел рукой по борту с такой нежностью, словно это была его любимая женщина. – И наконец морские змеи. За тридцать лет в море я ни разу их не видел.

– Это еще не значит, что их не существует, – почесывая щетину на подбородке, возразил Танкуил. – Я никогда не видел дракона, но знаю, что они существуют.

– Я видел, – похвастался капитан. – Чертовски впечатляющее зрелище, но далеко не такое страшное, как рассказывают.

Мужчина хлопнул Танкуила по плечу и отстранился от ограждения.

– Три недели на борту, арбитр, так или иначе. Расслабься и получай удовольствие. – В море он выглядел совсем другим человеком. Намного счастливее, чем тот, которого Даркхарт встретил в доках. – В конце концов, никакая беда с вами не случится. Арбитры же Божьи избранники, не так ли?

Танкуил кивнул с деланой улыбкой и вернулся к созерцанию моря. Сарт превратился в еле заметное пятнышко на горизонте. Арбитр произнес благословение зрения, но даже так смог различить лишь черную башню Инквизиции и белую – императорского дворца. Хорошая пара, ничего не скажешь.

Черный Шип

Коррал – последнее место, где Бетриму хотелось находиться. Но по иронии судьбы именно здесь он торчал уже два дня. Огромному стаду – вечно движущейся массе зверей всех видов и размеров – потребовалось пять дней, чтобы пройти и дать людям Босса завершить путешествие. На равнинах еще оставалось множество животных, но они хотя бы не стояли плотной стеной и вообще куда охотнее пропускали наемников, когда те оказывались у них на пути.

Проход стада сыграл бандитам на руку – Коррал просто кишел людьми. Охотники, свежевальщики, кожевенники, торговцы, моряки и черт знает кто еще наводнили город, и стража была слишком занята поддержанием порядка, чтобы высматривать преступников, за чьи головы объявлена награда. Мослак подыскал для отряда небольшую лачугу настолько близко к докам, насколько возможно, а Босс разнюхал, как им попасть на бот до Чада.

Только Зеленый мог спокойно бродить по улицам свободного города, остальные же были слишком известны и слишком приметны. Однако никто еще не доверял Зеленому, так что Босс приказал всем оставаться в лачуге до тех пор, пока судно не будет готово к отплытию.

Сидеть днями напролет в тесной каморке с одними и теми же людьми не каждый вытерпит, и Бетрим чувствовал, что он уже на грани. Шустрый со своими едкими комментариями… Зеленый с его наивным поклонением Черному Шипу… Мослак, вечно полирующий свои кости… Даже Шустрый стал мрачнее тучи, а ведь должно было произойти что-то невероятное, чтобы он перестал улыбаться.

Но сегодня все было по-другому. Сегодня они наконец должны были убраться из этой задницы свободного города. Босс все тщательно проработал, а они просто ждали его приказа. И поэтому когда южанин вышел из своей с Генри комнаты и скомандовал отправление, Бетрим был готов ликовать вслух.

– Пора нам отсюда выбираться, – сказал Босс, сверкая металлическими зубами собравшейся группе головорезов. – Бот отплывает через час, и те, кто его упустит, пролетают мимо работы в Чаде, так что…

Внезапно снаружи раздался топот сапог – такой ни с чем не спутаешь, – и дверь резко распахнулась. Один из стражников попытался ворваться внутрь, возникнув прямо позади Бетрима, но Шустрый оказался быстрее всех. Нож полетел за спину Шипу и вонзился в шею стражника. Мгновение спустя Бетрим мощным ударом вытолкнул истекающего кровью человека за дверь и с грохотом ее захлопнул.

Тишина.

– По приказу стражи Коррала, бросайте оружие и выходите! – раздался крик снаружи. Хорошо хоть они больше не пытались взять лачугу приступом.

Зеленый быстро заглянул в дыру в стене.

– Дерьмо.

– Сколько их? – спросил Босс.

– Черт знает, – дрожащим голосом ответил парень. – Я до стольки считать не умею.

Шустрый плечом отодвинул Зеленого и сам уставился в дырку.

– Он прав, Босс. Мы в заднице. Их, должно быть, около двадцати. Плюс те, кого я отсюда не вижу.

Босс мрачно кивнул.

– Законы свободного города. Если мы сможем добраться до бота и заплатить капитану, чтобы он нас не вышвырнул, то стражникам нас не взять. Мослак, задняя стена. Разделитесь и рвите когти в доки так быстро, как только сможете. Судно называется «Подбитая чайка». Любой, кто не успеет, остается сам по себе.

Босс не успел договорить, а Мослак уже хорошенько потрудился, разбирая заднюю стену. Даже здоровяку хватило бы места пролезть. Не говоря больше ни слова, все они выбрались через пролом и двинулись в противоположных направлениях.

– Я с тобой, Черный Шип. Показывай дорогу.

Опять Зеленый использовал его кличку и опять достаточно громко для того, чтобы народ в округе услышал. Это уже перебор.

Черный Шип схватил Зеленого за волосы и взмахнул топором прямо перед его носом.

– Если ты только попробуешь пойти за мной, я тебе к черту отрублю ноги и оставлю подыхать. Усек? – зашипел он в лицо парню.

Тот в ответ лишь кивнул, потеряв от ужаса дар речи. Бетрим оттолкнул мальчишку и быстро осмотрелся. На него пялились окружающие, но стражников не было. Пока не было. Поэтому Торн прогулочным шагом двинулся прочь, нисколько не заботясь о Зеленом, которого бросил на произвол судьбы.

Страже не потребовалось много времени, чтобы найти его, тем более что люди, видевшие их разборку с Зеленым, все еще таращились на него. Не успел Бетрим дойти до конца улицы, как три стражника в желто-красной форме Коррала и с опасного вида копьями с металлическими наконечниками заметили его и закричали, чтобы привлечь внимание своих товарищей.

Бетрим не стал тратить ни секунды: развернулся и дал деру. Его ноги стучали по утоптанной земле, и он не мог нарадоваться сапогам, украденным во время последнего пребывания в свободном городе. Торн свернул в переулок, чувствуя одышку и усталость от бега. Призвание Черного Шипа – убивать людей, а не бегать по подворотням. Но он слышал, что его нагоняют. Судя по звуку, стражников стало уже больше трех, и от этого сердце погнало кровь по венам еще быстрее.

Тупик. Ну кто придумывает улицы с тупиками? Высокая стена почти в двадцать футов внезапно выросла перед ним. Слева была закрытая дверь. Черт знает, куда она ведет, но раздумывать над этим нет времени. Бетрим всем своим весом навалился на створку – замок отлетел в сторону, и она с треском распахнулась. Бетрим Торн щуплым не был, а вот дверь оказалась слишком хлипкой.

Тщедушный мужчина в фартуке вскрикнул, когда дверь раскрылась… нет, это скорее был тонкий девичий взвизг, который просто не мог зародиться в мужской глотке. Восхитительный запах свежеиспеченного хлеба ударил в нос. В любое другое время Бетрим бы непременно схватил на бегу буханку, но сейчас еда была наименьшей из его проблем. Нужда остаться в живых была куда более насущной.

Он приметил дверь в дальнем конце пекарни и бросился к ней, перепрыгнув через стол, разбросав ножи, скалки и прочие штуковины, названия которых не знал. Распахнув створку, Бетрим обнаружил за ней лестничный пролет. Крики стражников раздавались все ближе. Вот в дверях пекарни появилась фигура, пекарь-недомерок снова завизжал, как девчонка, и ткнул пальцем в Бетрима.

Взбежав по лестнице, Торн обнаружил окно, выходящее на задний двор лавки. Бетрим рывком сорвал деревянные ставни и выглянул наружу. До земли десяток футов – хороший способ сломать ногу. Но когда припекает задницу, и не на такое пойдешь. Торн выбросил в окно свой заплечный мешок, услышал кошмарный звук бьющегося стекла, когда тот приземлился бутылкой вниз, а затем сам последовал за ним, тяжело грохнувшись на ноги и прокатившись по земле. Колени запротестовали, когда он попытался подняться, но, к счастью, не подвели. Бетрим подхватил мешок и вновь побежал, тогда как стражники повысовывали головы из окна пекарни и принялись голосить что было мочи.

Его по-прежнему преследовали, а значит, нужно было ускориться. Только вот сделать это среди уличной толпы – не самый лучший способ скрыться. Кроме того, из-за побега ему пришлось удалиться от порта, а это, безусловно, сулило большие неприятности. Бетрим решил, что ему нужно спрятаться – хотя бы до тех пор, пока стражники не решат, что он ушел.

Он снова двинулся в сторону от доков, нырнул в другой переулок, пересек его и вышел с противоположной стороны. Слева вдалеке находился порт. Справа же Торн увидел торговую площадь. В это время года рынок всегда переполнял народ всех мастей – торговцы мясом, кожей и слоновой костью, добытой в стаде, а также не переводящиеся в Коррале рыбаки сделали толпу почти непроходимой. Это была сплошная человеческая масса, в которой торгаши старались выудить из чужих кошельков денег побольше, а покупатели выискивали товар подешевле.

Бетрим, не раздумывая, припустил в сторону торговой площади и, раздавая пинки, работая локтями, толкаясь и рыча, вклинился в столпотворение. В таком хаосе и своего-то носа не сыщешь, так пусть стражники попытаются его тут найти. Тем не менее час отплытия лодки неуклонно приближался, а Бетрим отнюдь не горел желанием быть брошенным в Коррале. Некоторое время он переждет здесь, на рынке, но не слишком долго.

А вот и она, «Подбитая чайка» – крошечное торговое суденышко с двумя мачтами и широким корпусом, покачивающееся на волнах. Бетрим мог с ходу придумать сотню причин не подниматься на ее борт, но даже все они вместе не могли перевесить единственный резон это сделать.

По его подсчетам, он ждал в непрерывно движущейся людской массе на рыночной площади около получаса. Стражники сдались быстро, но ему нужно было знать наверняка. Теперь же он видел, куда те делись. Тридцать человек отделяли его от бота, на котором наемник должен был находиться. Тридцать вооруженных человек с очень нехорошими намерениями.

Босс маячил у борта на виду у стражников, не раззадоривая их, а просто наблюдая. Это значит, что Генри тоже там. Остальных Бетрим не видел. Сержант стражи стоял ближе всех к судну и звал капитана, но больше ничего он сделать не мог. Без дозволения капитана никто не имел права взойти на борт. Таковы были правила свободного города.

Все, что Бетриму нужно было сделать, – пробиться через три десятка солдат, попасть на судно, и он свободен. Даже в теории это представлялось непростым делом, и он не сомневался, что на практике все окажется еще труднее. Поэтому Торн выжидал, наблюдал и надеялся, что в толпе стражников появится просвет, при этом понимая, что сейчас как никогда дорога каждая секунда.

На глазах Бетрима матросы закончили погрузку и начали готовить бот к отплытию. Время вышло. Веревки распущены, сходни убраны, посудина начала потихоньку двигаться. Время вышло.

Торн натянул на голову капюшон и шагом двинулся вперед. Между ним и причалом все еще стояли тридцать стражников, ему нужно было преодолеть всю длину пирса, и не было никакой возможности попасть на борт по трапу. И все же он шел.

Стражник со скучающим выражением лица обернулся и увидел приближающегося Бетрима. Черный Шип специально чуть споткнулся и стал слегка пошатываться при ходьбе, пытаясь казаться пьяным. Стражник мгновение оценивающе смотрел на него, а потом ткнул локтем одного из своих соратников. Второй солдат не поддался на уловку – он поднял крик, и остальные одновременно начали поворачиваться к головорезу.

Бетрим побежал. Рванул что было сил. В момент он оказался перед стражниками, проскочил под их копьями и протолкнулся в щель между двумя мужчинами. Сержант силился вытащить свой меч из ножен, но Торн на бегу двинул ему в лицо костлявым локтем. Бежать, бежать до конца пирса. Босс все видел и что-то кричал кому-то рядом с собой. Внезапно копье вонзилось в пирс возле Бетрима. Близко, слишком близко.

Бот продолжал двигаться, с каждой секундой набирая скорость. Он уже почти миновал пирс, когда ноги Бетрима коснулись последней деревянной доски, и он прыгнул. На короткое, но до жути пугающее мгновение Торн оказался в воздухе, и лишь мутная зеленая вода бухты Коррала плескалась под ним. А затем наемник врезался в борт, хорошенько приложившись всем телом о твердое дерево. И он сползал. Пальцы отчаянно пытались найти хоть какую-нибудь опору, крошечный выступ, за который можно было бы ухватиться, ноги скользили по корпусу – без толку.

Еще одно копье полетело в его сторону и шлепнулось в воду. Бетрим цеплялся за все, что попадалось под руки, но неизбежно соскальзывал. Однако внезапно что-то железной хваткой сжало его правое запястье. Мгновение спустя схватили и левую руку, и Торн почувствовал, что его тянут вверх.

Сначала глазам предстала палуба, потом ограждение, а затем – раскрасневшееся от натуги лицо Мослака, который его поднимал. Вот Бетрим оказался над бортом и перевалился вперед. Он обнаружил себя лежащим на Мослаке и перекатился на бок, тяжело дыша и дрожа всем телом. Черный Шип никогда бы никому не признался, что ему страшно. Никому, кроме себя, – особенно когда страх потом сочился из каждой поры.

Внезапно над ним вырос Босс и протянул руку. Мослак стоял рядом – он тоже тяжело дышал, но улыбался от уха до уха. Шустрый примостился на бортовом ограждении, спустил штаны и показывал Корралу голую задницу. Здесь же была и Генри, как обычно, с волчьим оскалом и дьявольским блеском в глазах.

– Хорошо, что ты смог добраться, Черный Шип, – сказал Босс и хлопнул Бетрима по плечу.

Бетрим в ответ лишь кивнул и посмотрел на Мослака. Здоровяк по-прежнему улыбался. Торн не мог даже предположить, что его друг настолько силен.

– Спасибо, – севшим голосом сказал он.

– Было видно, что рука тебе не помешала бы, – между вдохами бросил Мослак.

Больше всего настораживало то, что его были рады видеть все, кроме Зеленого. Парень держался в сторонке и взирал на Бетрима потемневшими, кровожадными глазами.