Текст книги "Ересь внутри"

Автор книги: Роберт Хейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 29 страниц)

Арбитр

Похмелье – это когда с утра кажется, что твой мозг распух вдвое и череп теперь адски жмет. Паршивое начало дня, и этот раз исключением не стал. Алхимики и травники всего мира наплодили массу всевозможных панацей от боли, тошноты и этого странного ощущения, словно твое сознание парит где-то отдельно от тела, – только вот все эти средства редко помогали. Инквизиция давным-давно изобрела собственное лекарство. Негоже, когда из-за похмелья арбитр не в состоянии выполнять свои обязанности. Такое зрелище лишает народ страха. Нет, куда лучше, чтобы арбитр мог на глазах у людей выпить спиртного хоть на целую таверну – и ни в одном глазу. Поэтому первое, чему учили новичков в Инквизиции (после принуждения, разумеется), была защита от похмелья – и частью этой защиты служил маленький деревянный оберег с высеченными на нем словами сильного заговора, обычно носимый на шее. Просто, как все гениальное, только вот каждый раз оберег терялся где-то на дне заплечного мешка Танкуила.

Даркхарт даже не стал открывать глаза. Это вполне могло спровоцировать рвоту, а ему совсем не хотелось, чтобы его видели блюющим посреди барака. Вместо этого он оставил веки опущенными и одной рукой принялся копаться в мешке, молясь Вольмару, чтобы оберег оказался на месте.

– Арбитр Даркхарт, – раздался голос, тот же самый, что разбудил его, – тихий, спокойный мужской голос, но с нотками страха.

Кто же это, дьявол его раздери, такой?

Рука Танкуила привычно нащупала оберег в самой глубине и вытащила его на свет, попутно вывалив на пол остальные вещи. Арбитр повесил крошечный деревянный прямоугольник на шею, подождал несколько мгновений, а затем сел и с любопытством открыл глаза. Мир сначала резко вильнул в сторону, но после все встало на свои места. Пульсирующая боль в голове постепенно уменьшилась, а затем и исчезла, прошла тошнота, хоть привкус желчи еще оставался.

Стоявший перед ним человек был облачен в белый с золотом дворцовый наряд, а выражение его лица можно было описать как «одна доля страха к двум долям решимости». Он был молод, еще совсем подросток – уже не ребенок, но еще не мужчина, – и ему приказали отправиться в крепость Инквизиции и разбудить спящего арбитра. Танкуил был впечатлен.

– Привет, – сказал он, все еще искоса поглядывая на парнишку и желая, чтобы мир перестал слепить его.

– Император Франциск желает видеть тебя, – отчеканил посланник самым повелительным тоном, на какой был способен.

– Сейчас?

– Гм… полагаю, да.

– Первым делом мне нужна ванна, – ответил Танкуил.

– Гм…

– Парень, от меня несет, как от целого борделя.

– Уф…

– Не беспокойся, много времени это не займет. Не хотелось бы оскорблять бога-императора своим видом словно прямиком из сортира. Нет. Точно.

С этими словами Танкуил, пошатываясь, встал на ноги, затолкал разбросанное содержимое заплечного мешка под койку и двинулся к выходу. Посланник последовал за ним, извергая непрекращающийся словесный поток, который Танкуил просто пропускал мимо ушей.

Прежде он никогда не был в императорском дворце. Лицезреть его, во всем своем величии нависающий над остальным городом, издалека – это одно дело. Вблизи же он выглядел воистину непомерно высоким. И как только людям удалось построить такую громадину? Танкуил не мог себе этого представить. Должно быть, дворец стоял здесь испокон веков или, быть может, Вольмар сам сотворил его. Только богу такое под силу – люди никак не могли бы возвести здание столь высокое и столь неподвластное времени.

Огромные, тянущиеся к небесам ослепительно-белые шпили высотой в сотни футов сияли в лучах утреннего солнца. Окна всех форм и размеров: круглые, квадратные, прямоугольные, одни совсем маленькие, другие настолько большие, что Танкуилу никогда раньше не доводилось таких видеть, – и все сделаны из дорогого, кристально-чистого стекла.

Слева арбитр увидел фонтаны выше человеческого роста, с десятками ярусов. Справа заметил карету, ожидающую какого-то благородного вельможу, коему вздумалось покинуть дворец. Карета была больше любой другой, что за свою жизнь видел Танкуил: восемь колес и двенадцать запряженных коней – великолепных вороных. На фоне таких жеребцов его собственную гнедую кобылку стыдно было даже назвать лошадью.

Из задумчивого состояния Танкуила вывело раздавшееся неподалеку вежливое покашливание, и он обнаружил, что юнец-посланник улыбается ему во все свои тридцать два зуба.

– Впечатляет, не правда ли?

Даркхарт хотел было ответить что-нибудь умное или что-нибудь пугающее, дабы напомнить посланнику, что он все-таки разговаривает с арбитром, но его разум все еще был пленен величием дворца.

Парнишка вновь зашагал, и Танкуил двинулся за ним, стараясь не таращиться на невозможно огромное здание, заслонявшее собой небо. Арбитр попытался сфокусировать взгляд на земле под ногами, на посланнике, на стражниках и прислуге, на чем угодно, и внезапно понял, что отчаянно озирается по сторонам в поисках чего-нибудь, что можно украсть. Нужно успокоить нервы – роскошь и великолепие дворца угнетали его. Здесь он чувствовал себя неуместным, словно кот под водой.

Они простояли у главного входа достаточно долго, чтобы посланник мог переговорить со стражниками, а после двинулись дальше. Парень – коротко стриженный блондинчик с едва наметившимся белесым пушком над верхней губой – все время что-то говорил, но Танкуил его не слушал. Он пристально озирался по сторонам, высматривая что-нибудь мелкое, что влезет в его карманы.

Вдвоем они миновали выглядящие безумно дорогими картины, повествующие о важных вехах истории, вазы, являющие собой истинное произведение ремесленного искусства, яркие красные ковры, казавшиеся пятнами крови на беломраморном полу, настенные светильники с отделкой из золота и серебра… А еще они проходили мимо охраны. Танкуил никогда не видел столько стражников в одном месте, и все они следили за ним сквозь прорези шлемов. Угнетало это почище грандиозного зрелища дворца.

Спустя некоторое время посланник остановился перед массивной, но скромной на вид деревянной дверью, по бокам которой стояли по два стражника в полных белых доспехах. Гонец попросил Танкуила подождать, а сам открыл дверь, скрылся внутри и захлопнул створки за собой. Стража следила за арбитром. К собственному стыду, он вынужден был признаться себе, что точно что-нибудь отсюда стянул бы, не контролируй эти восемь глаз каждое его движение.

– Вам, вероятно, жарко, – сказал он сразу всем четверым стражникам, не обращаясь ни к кому конкретно. Ответа не последовало. Никто даже звука не издал. – В смысле Сарт же жаркий город, дворец, хоть он и хорошо проветривается, стоит на теплой его стороне, а вы тут закованы в металл. Потом, должно быть, обливаетесь.

Молчание.

Танкуил прошелся взад-вперед. Четыре пары глаз следили за ним. Арбитр неожиданно понял, что его меч все еще при нем. Если ему предстоит встреча с императором Сарта, им следовало бы потребовать сдать оружие.

Дверь снова отворилась, и из нее шеренгой показались двое слуг и двое стражников, за которыми следовал императорский посланник с подернутой пушком верхней губой.

– Ты можешь войти, арбитр Даркхарт, – возвестил он и посторонился.

Танкуил настороженно вошел в комнату и осмотрелся. Дверь захлопнулась за его спиной, и арбитру пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не подпрыгнуть до потолка. Внутри было красиво. Ковры устилали сверкающий белый пол, вдоль стен выстроились украшенные орнаментом стеллажи, ломящиеся от книг и свитков. Большой камин, над которым висела картина с изображением императорского дворца, выглядел хоть и несколько нелепо здесь, но от этого не менее величественно. Сквозь огромные окна в дальнем конце помещения лился свет, а перед ними на троне восседал бог-император.

Золотистые волосы ниспадали на его плечи. Одного лишь мимолетного взгляда на строгий облик было достаточно, чтобы понять: перед тобой владыка империи. И сейчас бог-император смотрел на Танкуила. Арбитр слышал, что рост императора был выше семи футов, но даже сидя этот человек казался гигантом. Он был одет в белый с золотом наряд, подчеркивавший его мускулистую фигуру, и слегка склонился вправо, создавая впечатление расслабленности. Трудно поверить, что столь величественная особа всего четыре года назад была простым мальчиком-бедняком, в поте лица трудившимся на полях за пределами Сарта. Трон идеально ему подходил и, казалось, был создан вокруг его тела. Может, так и было. Сам же мужчина сидел без движения, словно статуя великого героя минувших времен.

– Ты заставил меня ждать, арбитр, – сказал император, двигая лишь губами, тогда как все остальное его тело оставалось недвижимо, как камень.

Танкуил вдруг понял, что оставлен в этой комнате с повелителем наедине. Удивительно, но вся стража императора и все его слуги удалились.

– Прошу прощения, ваше величество. Я подумал, что будет лучше достойно представить себя, – низко поклонившись, отозвался он.

– Мой человек передал мне, что ты умывался, пока он тебя ждал. Поверь, я пригласил тебя не для того, чтобы нюхать, арбитр.

– «Пригласил», – высказал свои мысли Танкуил. – Это больше похоже на приказ.

– Так и есть.

Молчание, повисшее в зале после этих слов, было невыносимо. Танкуил слышал собственное дыхание, слышал каждый шорох одежды под плащом, слышал скрип сапог при переносе веса тела с ноги на ногу – и все это время император смотрел на него. Даркхарт снова окинул взглядом помещение. Всего в пяти шагах от него стоял покрытый черной скатертью маленький стол, на котором покоилась самая большая и, безусловно, самая дорогая коллекция рун из всех, которые когда-либо доводилось видеть Танкуилу. Каждая была вырезана на хрупком кусочке дерева, который можно в любой момент сломать, тем самым высвободив сокрытую в руне силу. Танкуилу пришлось пересилить себя, чтобы не подойти к столу и не взять себе одну. Воровать у бога-императора уже было дурным делом, а сотворить такое прямо у него на глазах – равноценно ужасному оскорблению.

– Я много слышал о тебе, арбитр.

– Сомневаюсь, что хорошего. – Танкуил чувствовал, как дрожат в карманах его руки.

– Твоя правда, – подтвердил император. – По большей части это были лишь брань да порицания.

Даркхарт не смог придумать, чем ответить, и потому просто промолчал.

– Я слышал, ты нашел мой меч.

Действительно, Танкуил вернул меч, именуемый Сокрушителем, – оружие, сотворенное из металла и магии, с выгравированными на лезвии благословениями. Меч, созданный Инквизицией специально для императора и дарованный Франциску во время его коронации.

– Мне хотелось бы услышать историю о том, как он попал к тебе, арбитр Даркхарт.

– Нечего особо рассказывать, ваше величество. Я выкупил его у странствующего торговца.

– Этот человек понимал, чем обладает?

– Да, ваше величество. Он специализировался на подобных вещах.

– И где ты нашел этого торговца диковинами?

Танкуил вздрогнул.

– В Землях Мертвых.

Император улыбнулся, и в комнате словно стало светлее.

– Интересно, – сказал он, поднявшись с трона и подходя к одному из огромных окон.

Улучив момент, Танкуил неслышно подскочил к столу с разложенными на нем рунами и, сунув одну в карман, вернулся на прежнее место. Сразу стало лучше – унялась дрожь, и он снова смог сконцентрироваться.

– Он, должно быть, весьма интересная личность, раз так свободно и безбоязненно путешествует по этим землям, – продолжил император.

– Это так, ваше величество. Я не уверен, что он вообще человек. Не знаю, кем он был, но факт в том, что он продал мне меч.

– Хм, – протянул император, а затем на мгновение улыбнулся.

Танкуил же промолчал. Только теперь до него окончательно дошло, что он находится наедине с одним из двух самых могущественных людей в Сарте, и ему совсем не хотелось каким-либо образом разозлить императора.

– Я хочу попросить тебя кое о чем, арбитр Даркхарт, но прежде, думаю, у тебя есть вопрос ко мне, не так ли?

Танкуил почувствовал это. Принуждение обрушилось на него, стараясь вытянуть слова у него изо рта. Он ощутил физическую потребность ответить на вопрос. Его рот открылся, губы пришли в движение, готовые говорить. Но Танкуил не был простолюдином, ничего не знающим о принуждении, – он был арбитром Инквизиции, обученным использованию магии и имеющим двадцатилетний опыт работы. Он силой захлопнул рот, сглотнул слова и заставил разум успокоиться.

– Как вы это сделали? – требовательно спросил Танкуил у одного из великих Сарта, вложив в вопрос всю свою силу принуждения.

Все равно что пытаться пробить дверь губкой.

Император обернулся и улыбнулся:

– Прошу прощения, что использовал это на тебе, но мне надо было удостовериться. Задавай свой вопрос.

Танкуил вздохнул. Он чувствовал себя уставшим, даже опустошенным, но старался этого не показывать.

– Вы действительно возрожденный Вольмар? Бог в человеческом обличье?

– Совет Инквизиции так провозгласил.

– Я спрашиваю не о том, что провозгласил Совет, – сказал Танкуил, настроенный услышать правду.

– А разве это имеет значение? Если я скажу, что я возрожденный Вольмар, а ты не поверишь мне, как я смогу это доказать?

Танкуил задумался над этим, но ни к чему не пришел.

– Поэтому вы не ответите.

– Я отвечу так, арбитр Даркхарт. Не важно, что говорит Совет. Не важно, что говорю я. Важно лишь, веришь ли ты сам, что я Вольмар.

– Что ж, полагаю, богу должно говорить такими загадками, – смирился Танкуил, и император рассмеялся, да так, что Даркхарт сам улыбнулся.

– Я верю, что в Инквизицию что-то проникло, Танкуил, – неожиданно серьезно сказал император – от внимания арбитра не ускользнуло, что повелитель впервые обратился к нему по имени.

– Я не уверен, что понял вас, ваше величество.

– Зло, ересь, темная магия, быть может, даже демоны. Кто знает?

– Демоны исчезли из этого мира, – заметил Танкуил. – Вольмар позаботился об этом много тысяч лет назад, создавая Инквизицию.

– Две тысячи четыреста девяносто лет назад, если быть точным. Но демоны не исчезли. Не все. В любом случае я верю, что в Инквизицию что-то проникло, что часть ее подверглась порче и что виновный в этом заседает в ее Совете.

Любой другой за такие слова был бы признан еретиком, но разве человек, провозглашенный Инквизицией их собственным возрожденным богом, может быть способен на ересь? От одной только мысли об этом у Танкуила заболела голова, несмотря на висящий на шее оберег, созданный специально для предотвращения таких проявлений слабости.

– Это… – Даркхарт старался подобрать подходящее слово, – …невероятное обвинение, ваше величество.

– Это не обвинение. Для обвинения нужны доказательства.

– Которых, естественно, у вас нет.

Император кивнул, и его яркие голубые глаза будто потемнели от тревоги. Танкуил переминался с ноги на ногу, едва соображая в таком обществе и решая, что ему делать. Должен ли он донести обвинение императора до сведения Совета? Это было бы разумнее всего, но что, если император прав?

– Я хочу, чтобы ты нашел мне доказательства, арбитр.

– Хах! Я просто пойду и допрошу всех двенадцатерых членов Совета! – Танкуил резко заткнулся, чтобы не сболтнуть лишнего. – Простите меня, ваше величество. У меня нет ни права, ни полномочий допрашивать Совет. Быть может, вы…

– Нельзя, чтобы люди видели, что император Сарта не доверяет Инквизиции. В противном случае это подорвет ее могущество по всему миру. Мне нужно, чтобы ты нашел доказательства самостоятельно и принес их мне, дабы я мог положить этому конец.

– Почему я? – спросил Танкуил. – Половина Инквизиции меня самого подозревает в ереси.

– Именно поэтому я и выбрал тебя, Танкуил. Тебя считают изгоем, ты можешь идти туда, куда хочешь, кроме того, ты… иногда сходишь с проторенной тропы.

Даркхарт прокрутил сказанное в голове. В сложившейся ситуации он в любом случае оказывался в проигрыше. Если арбитр откажется от предложения, а император окажется прав, то вся Инквизиция может быть уничтожена изнутри. Если же он согласится, то в лучшем случае спасет Инквизицию и понесет наказание лишь за то, что отошел от ее правил. В худшем же его самого объявят еретиком.

– Потому что я расходный материал, – задумчиво произнес Танкуил.

Бог-император не стал этого отрицать, а лишь отвел взгляд. Подтверждение более чем очевидное.

– Что именно я должен сделать? – неожиданно для самого себя спросил арбитр.

– Мои источники назвали человека из Диких Земель – Грегор Х’ост. Он каким-то образом с этим связан. Я хочу, чтобы ты отправился туда и нашел его. Если он не сможет дать тебе доказательства, вытяни из него имя того, кто сможет.

– Дикие Земли слегка за пределами моей юрисдикции, ваше величество. Я работаю в Акантии и Пяти Королевствах.

Император улыбнулся.

– Это не проблема. Спасибо, Танкуил. Я этого не забуду.

Владыка Сарта стал смотреть в окно, давая понять, что Танкуил свободен. Арбитр поклонился и двинулся к двери. Он обернулся лишь однажды – император все еще стоял у окна. Танкуил толкнул дверь и вышел из комнаты.

Снаружи в ожидании томилась стража, прислуга и юный посланник с пушком над губой, но с ними была еще одна фигура.

– Арбитр Вэнс, – кивнул Танкуил.

– Арбитр Даркхарт, – кивнул в ответ Вэнс.

Повисла тягостная пауза. Танкуил снова кивнул:

– Рад был поговорить.

С этими словами он двинулся прочь, а юный посланник со всех ног бросился за ним, дабы проводить из дворца.

Не успел Танкуил переступить порог крепости Инквизиции, как перед ним возник еще один гонец. Самому арбитру не хотелось ничего, кроме как забиться в темный угол и хорошенько поразмыслить над сказанным императором. Задание ему поручили нелегкое. Во-первых, необходимо найти путь в Дикие Земли. Танкуил был уверен, что из Сарта в свободные города должны ходить торговые корабли, но это заняло бы много времени, не говоря уже о том, что долгие морские путешествия никогда не бывают безопасными. Пираты, жестокие штормы, налетающие откуда ни возьмись в мгновение ока… Кроме того, Даркхарт так для себя и не решил, стоит ли верить легендам о гигантских морских змеях.

– Арбитр…

– Да, у вас есть сообщение, – закончил за человека Танкуил.

– От Совета. – Посланник, похоже, нисколько не смутился. – Инквизиторы требуют вашего присутствия.

– Именно поэтому я здесь.

– Немедленно.

– Разумеется.

Танкуил уже начал сожалеть о том, что вообще проснулся этим утром. Сперва аудиенция у императора, а теперь вот отчет перед Советом инквизиторов. Вряд ли что-то способно сделать этот день еще безумнее. Но вот хуже – запросто.

Кош нес службу, охраняя внешние двери в покои Совета. Он стоял вольно, но его руки все время лежали на рукоятях кос, и Танкуил по своему опыту знал, насколько Кош может быть опасен с этим оружием даже без благословений. Завидев Даркхарта, он ухмыльнулся:

– Антипохмелин?

– На шее.

– Слышал, у тебя выдался нелегкий день.

– Новости разлетаются быстро.

– Удачи тебе там.

Залы, ведущие к покоям Совета, являли собой полную противоположность убранству императорского дворца. Никаких ковров на холодном камне – шаги Танкуила звучали громко и отчетливо, эхом отражаясь от пустых черных стен. Никаких украшений, никаких картин в золотых рамах, никаких бесценных ваз, только редкие факелы, трепещущие на постоянном сквозняке. Не покидало чувство, будто бредешь по подземелью навстречу собственной казни. Приятного мало.

Танкуил остановился у внутренних дверей в покои Совета. Два арбитра несли здесь стражу, и ни первого, ни второго Даркхарт не знал. Стражники кивком приказали ему входить, и Танкуил шагнул внутрь. Створки со зловещим грохотом захлопнулись за его спиной.

Покои Совета Инквизиции были построены в форме круга: ложи инквизиторов, огороженные барьером высотой по пояс, возвышались над центральной площадкой, предназначенной для объекта заседания. Все помещение было выстроено из холодного серого камня, безжизненного и унылого, и освещалось сотней факелов, размещенных по периметру комнаты. Каким-то образом факелы проецировали большую часть света именно на площадку, отчего Танкуил практически не мог видеть ложи, но зато слышал шуршание их мантий и скрип сидений под задницами. Он просто стоял и ждал, стараясь никуда не смотреть.

– Арбитр Танкуил Даркхарт, – раздался голос, и он узнал инквизитора Аврелия.

Танкуил склонил голову.

– Ты здесь, чтобы ответить за свои преступления. – Другой голос, на этот раз за спиной и женский: либо инквизитор Герои, либо инквизитор Доун.

Танкуил выждал еще мгновение, а затем начал. Все странствующие арбитры вроде него обязаны представать перед Советом каждые три года, предоставлять список совершенных ими преступлений и, при необходимости, объясняться за них. Тогда инквизиторы решают, подвергся арбитр скверне во внешнем мире или нет. Танкуил предпочитал не думать, что бывало с теми, кого признавали оскверненными.

Его список был недлинным. По большей части – случаи мелкого воровства, которых было слишком много, чтобы помнить и оглашать их все, да и не волновали инквизиторов такие преступления. Несколько убийств, чаще всего правомерных, одно случайное, но неизбежное. Два инцидента использования статуса арбитра в личных целях – хоть такие преступления и не классифицировались как ересь, за них полагалось серьезное наказание, но Танкуил чувствовал себя правым. Оба раза он прибегал к этому из-за острой нехватки денег и использовал страх перед Инквизицией лишь для того, чтобы бесплатно получить комнату на том или ином постоялом дворе.

Инквизиторы слушали его абсолютно безмолвно. Танкуил ощущал на себе тяжесть их взглядов, но он уже подвергался подобной процедуре и знал, что наказывать за такие преступления не станут. Скорее его покарают за то, что он – это он.

– Вы прошли, арбитр Даркхарт.

Этот голос ни с чьим нельзя было перепутать. Великий инквизитор Артур Вэнс. Танкуил скосил глаза в сторону источника голоса. Мужчина выглядел старым, и это неудивительно. Сто пятьдесят лет – почтенный возраст, даже по стандартам инквизиторов, а инквизитор Вэнс давно миновал эту черту. Но он все еще казался здоровым и сильным как бык, что лишний раз доказывало могущество великого инквизитора.

Во время своего обучения Танкуил слышал и читал много историй о прошлом Вэнса. Каждый арбитр знал их. Этот человек был героем. Он спас Инквизицию в ее самые темные времена.

Сотню лет назад Инквизиция увязла в войне против культа колдунов. Темные маги выслеживали и истребляли арбитров по всему миру, серьезно сократив численность Инквизиции. Мракоборцы собрали все силы и атаковали колдунов на их пути к Сарту. Пять из двенадцати инквизиторов погибли в тот день – величайшая потеря за всю историю Инквизиции, – но армия чародеев так и не была сломлена.

Молодой арбитр по имени Артур Вэнс вступил в бой и в одиночку сумел переломить его ход. Праведное Воздаяние – самое мощное оружие, совладать с которым способны лишь инквизиторы. Магия, смертельная для любого, кто несет на своей душе печать темного греха и ереси. Артур Вэнс в тот день вызывал Праведное Воздаяние шесть раз, и каждый раз стоял в центре обжигающего света. Уже само это было невероятно для молодого арбитра, но он неизменно выходил из света абсолютно невредимым, тем самым доказывая чистоту и непорочность своей души. В тот же день арбитр Вэнс был возведен в инквизиторы, а всего через несколько лет стал великим инквизитором.

Как ни посмотри, великий инквизитор прожил исключительно достойную жизнь, в которой лишь один момент можно было назвать спорным – его союз с женщиной, обладавшей видением. Видение считалось недугом ведьм. У женщин оно выражалось в способности заглядывать в прошлое человека, видеть его деяния своими собственными глазами. Мужчины же могли предвидеть будущее человека, даже его кончину.

Танкуил поклонился кругу инквизиторов и собрался покинуть зал, когда великий инквизитор Вэнс заговорил вновь.

– Для чего император Франциск хотел тебя видеть? – Слова тисками сдавили волю Танкуила.

То же самое он чувствовал немного раньше, во дворце. Принуждение. На него, тренированного арбитра, оно не подействовало бы, если бы только он не испытывал его уже второй раз на дню. Принуждение императора было мощным, но несфокусированным, и Танкуил сумел уклониться от вопроса. Но сейчас все было по-другому – при меньшей силе давление направлено точно на него. Даркхарт не мог думать ни о чем, кроме ответа на заданный великим инквизитором вопрос. Правда бурлила внутри него и рвалась на волю.

Сил держаться больше не было. Танкуил открыл рот и единым духом выговорил:

– Он хотел поблагодарить меня за то, что я нашел его меч. Он желал знать, где и при каких обстоятельствах я раздобыл столь могущественный артефакт.

Давление сначала ослабло, а затем и вовсе исчезло. Танкуил со свистом втянул воздух. Показалось, что в холодных покоях жарко и душно, а взгляды обрели буквально физическую тяжесть.

– Ты справился, арбитр Даркхарт, – подала голос инквизитор Герои. – Не многие выдерживали так долго под давлением великого инквизитора.

– Похоже, ваша воля по-прежнему неоспорима, Вэнс. – Голос за спиной Танкуила был грубым, чеканящим слова: без сомнения, инквизитор Дэйл.

– Достаточно. – Приказ великого инквизитора полоснул воздух, словно нож. Мгновенно наступила тишина. – Если впредь император возжелает поговорить с тобой, арбитр Даркхарт, ты должен прийти к Совету и объяснить причину. Ты понял меня?

Танкуил кивнул.

– Да, – прохрипел он.

Его все еще трясло, и сердце гулко билось в груди, отдаваясь в ушах. Он не мог вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя таким разбитым. Пришлось собрать все оставшиеся силы, чтобы не дать ногам подкоситься.

– Для тебя есть новое задание, арбитр, – сообщила инквизитор Доун. Танкуил посмотрел в ее сторону. Женщина средних лет с резкими чертами лица и высоким лбом. Ни малейшего намека на мягкость. – Свободный город Чад запросил арбитра, чтобы допросить предполагаемого опасного еретика, взятого под стражу.

– Инквизиция не имеет власти в свободных городах, – сказал Танкуил; его разум отчаянно силился переварить события сегодняшнего дня.

– Они готовы даровать агенту Инквизиции временные полномочия для того, чтобы допросить пленника.

Танкуил кивнул:

– То есть вы посылаете меня в Дикие Земли.

– Именно, – подтвердил инквизитор Джайни. – Ты отправляешься немедленно. Завтра на рассвете уходит бот, тебе надлежит быть на нем, арбитр Даркхарт.

Танкуил поклонился снова, пытаясь придумать остроумный ответ. Ничего толкового на ум не пришло.

– Разумеется. С вашего позволения.

– Ступай. – Последнее слово, конечно же, осталось за великим инквизитором.

Танкуил развернулся и на ватных ногах поспешил убраться из зала. Сейчас было бы очень кстати завалиться в ближайший темный уголок и просто полежать, истекая потом. Но вместо этого он шел вперед, к койке в бараке, надеясь, что его усталые ноги помнят дорогу, тогда как мозг работал на своей волне.

Из сегодняшнего отчета перед Советом Танкуил вынес одну очень важную вещь. Нечто, чего он сам раньше никогда не знал и теперь гадал, кто еще мог быть в это посвящен. В механизме принуждения есть лазейки. Объект может избавиться от него, выдав лишь часть правды.