Текст книги "Ересь внутри"

Автор книги: Роберт Хейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)

Генри смутилась, но Шустрый ловил на лету:

– Ты лишила Мертвоглазую ее глаза?

Джеззет ухмыльнулась:

– Да.

– По ней не скажешь, – все еще недоверчиво протянула Генри.

Бетрим кивнул:

– Это точно. Но по тебе тоже ничего не скажешь, а между тем каждый пес в Чаде знает, что тебя нужно бояться.

Шустрый присвистнул, не сводя с Джеззет голодных глаз.

– Кажется, я влюбился. Прости, Генри, но мое сердце отныне принадлежит другой.

– У тебя нет сердца, Шустрый. Когда-нибудь я вскрою тебе грудь и докажу это.

Подобно огромному черному медведю – разве что с металлическими зубами, – из темноты возник Босс. Его оружие покоилось в ножнах, но к добру ли это было, Бетрим сказать не мог. Арбитр показался следом. Он подошел к Джеззет, положил руку ей на плечо и прошептал что-то на ухо. В следующее мгновение девушка убрала меч, хоть и не скрывая своего недовольства.

– Арбитр и его спутница пойдут с нами, – хмуро объявил Босс.

Джеззет это ничуть не осчастливило. Шустрый лыбился от уха до уха. Генри разразилась ругательствами. А Бетриму было плевать, что об этом думают остальные.

– Это плохая идея, Босс.

Босс развернулся к Торну, словно бык, готовый вот-вот сорваться.

– Я тебя что, спрашивал? Нет, потому что я утверждал. Так получилось, что нам по пути, вот и пойдем одной дорогой.

– Ты действительно мне неинтересен, Черный Шип, – добавил арбитр, но Бетрим его проигнорировал.

– Босс, нельзя доверять этим ублюдкам. Они…

На мгновение Торну показалось, что южанин вот-вот его ударит, и он не знал, как бы на это отреагировал. Никогда удар, нанесенный Черному Шипу кем бы то ни было, не оставался без ответа. Если бы Босс попробовал это сделать, Бетрим, скорее всего, дал бы сдачи, а исход драки между Черным Шипом и Боссом мог быть только одним.

Но, к счастью для обоих, руку Босс на Торна не поднял, а просто, стоя вплотную, прожигал взглядом, пока тот, сверкнув глазами, не сдался. События последних дней ему совсем не нравились. Босс начал вести себя странно, и Бетрим нехотя признавал, что, возможно, пора Черному Шипу идти своей дорогой. Паршиво, ведь он сдружился с Мослаком, да и в Генри был определенный шарм. Кроме того, пятьдесят тысяч тоже на дороге не валяются, так что лучше задержаться в банде подольше.

– Они пойдут с нами! – рыкнул Босс. – Арбитр пообещал не устраивать охоту на ведьм. И на тебя тоже, Шип. А теперь все в лагерь, живо!

Мастер Клинка

Не так часто в своей жизни Джеззет Вель’юрн была готова заплатить сколько угодно за лошадь, но данный случай определенно был из числа таких. Танкуил не признавал никакого иного использования животных, кроме как для перевозки багажа, и когда она спросила, почему, арбитр улыбнулся и ответил: «Люди иногда падают с лошадей и разбиваются насмерть. Но я ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь погиб, свалившись с ног». Звучало надуманно, но Джеззет уже почти отчаялась заставить Танкуила говорить прямо и откровенно.

Человек, которого все звали Боссом, держался не столь таинственно. Он был невысоким – во всяком случае, по сравнению с гигантом, – но широкоплечим и мускулистым. Руки, шея, ноги, походка – все выдавало едва сдерживаемую силу. Его черные волосы до плеч были собраны в хвост, а во рту каждый раз, стоило ему заговорить, серебристо сверкало. Когда Джеззет присмотрелась получше, стало понятно, что зубы человека сделаны из металла. Сама мысль об этом заставила ее вздрогнуть. На вопрос Джеззет о том, можно ли найти лошадей, чтобы сократить время путешествия, Босс скривил губы и бросил: «В этой команде лошадьми не пользуются». После этого он ускорил шаг, дабы убраться от нее подальше.

Про Джеззет нельзя было сказать, что она не привыкла к пешим походам, равно как и нельзя было назвать хорошей наездницей. Но Дикие Земли поистине бескрайни. Даже с лошадьми путь от Чада до имения Х’остов займет недели, пешком же на это уйдут месяцы, и если Черный Шип в качестве попутчика ее еще устраивал, то о его соратниках она этого сказать не могла.

Арбитр и Джеззет по большей части держались в стороне от банды. Танкуил неловко ковылял, говорил очень мало и постоянно ловил на себе мрачные взгляды наемников. Джеззет шагала рядом с ним. Даже с его замкнутостью и гнетущим молчанием она предпочитала его общество разношерстному сборищу сорвиголов. Спали они тоже отдельно, по очереди сменяя друг друга для уверенности, что никто не убьет их во сне. Босс, похоже, держал свою команду в ежовых рукавицах, и пока что арбитр был ему нужен живым, но Танкуил признался девушке, что не доверяет никому из них, и Джеззет была с этим полностью согласна.

Лишь одно утешало ее: дикие равнины являли собой прекрасное зрелище. Здесь, вдалеке от дорог, редко ступала нога человека. Высокие сухие стебли желто-зеленой с редкими коричневыми пятнами травы колыхались на прохладном ветру. Тут и там росли трупные деревья с корой белой, словно кость, давая жаждущим тень и какое-никакое укрытие. Редкие облачка проплывали по ярко-голубому небу, откуда нещадно палило горячее солнце.

Босс, похоже, хорошо знал путь, а вот Джеззет не чувствовала себя уверенной. Она уже путешествовала в те края прежде, но по дорогам. Они двигались на север, к желтым горам. Там, чтобы попасть в имение Х’оста, им придется повернуть на запад и перейти Йорл. А Йорл – река своенравная.

Поговаривали, что все воды мира рано или поздно проходят через Йорл – сотни мелких ручьев и течений впадали в него. В самом узком месте его ширина составляла около полумили, в самом широком – вдвое больше. Зубчатые камни под поверхностью реки создавали белые пенистые пороги, где вода двигалась быстрее скачущей галопом лошади, быстрее любой птицы. Йорл брал свое начало в Крайсветных горах и уходил в глубь системы пещер под желтыми горами лишь для того, чтобы вырваться на поверхность по другую их сторону и продолжить путь к морю. На своем протяжении Йорл породил множество водопадов, и раскатистый громоподобный рев величайшего из них, Водопада Богов, разносился над равнинами на многие лиги.

Существовало всего несколько способов пересечь Йорл. Только в одном месте по эту сторону желтых гор его воды были достаточно спокойны, чтобы их можно было перейти вброд, но без лошадей это представляло опасность, а Джеззет не была уверена, что все члены команды умеют плавать. Кроме того, в реке обитали водяные змеи – животные, размерами втрое, а то и вчетверо превышающие человека, с огромными пастями, полными бритвенно-острых зубов.

Конечно, существовали и мосты через Йорл, но опасностей они таили не меньше, чем его воды. Хлипкие конструкции из дерева и веревок натужно скрипели и раскачивались на ветру. Нередко под ногами неосторожных путников ломались прогнившие деревянные перекладины или же лопались канаты, отправляя целые группы бедолаг навстречу смерти в беснующихся водах. Скалы по обеим сторонам реки были сплошь усеяны остатками таких мостов. Джез слыхала истории о мерзавцах, которые грабят переходящих реку путников. Они ждут, пока человек дойдет до середины моста, а затем возникают у его концов и грозят обрезать поддерживающие тросы, если тот им не заплатит.

Джеззет не грела мысль о необходимости пересекать реку, но в противном случае им пришлось бы неделями идти обходным путем, да еще и без лошадей, так что вряд ли Босс станет даже рассматривать такой вариант.

– Мы все время движемся в одном направлении, – подал голос Танкуил, хромающий рядом с Джеззет.

– На север, – с кивком ответила она. – Путь этот неблизкий, но в итоге он приведет нас куда надо. Как нога?

– Еще побаливает. Никак не могу избавиться от мысли, что это один из наших спутников воткнул в нее нож.

Джеззет фыркнула и улыбнулась:

– Это всего лишь царапина, а послушать тебя, так он тебе ногу чуть ли не отрубил.

– Судя по его взглядам, готов поспорить, он этого хотел бы.

– Могло быть хуже. Этот Шустрый постоянно пялится на меня, – сказала Джеззет, и Танкуил обернулся, чтобы бросить взгляд на лучника. – Он и сейчас это делает, не так ли?

– Он пялится на одну твою часть.

Джеззет ощутила, как губы ее выгибаются, а рука ложится на эфес меча. «Делов-то – развернуться и убить его. Уверена, никто из банды не будет сильно по нему скучать».

– Мы могли бы идти позади их, – предложила Джез. – Это избавило бы нас от назойливых взглядов.

– Не думаю, что им это понравится. Они, похоже, считают, что, если хоть на секунду упустят меня из виду, я кого-нибудь из них тут же сожгу.

– А ты сжег бы?

Танкуил рассмеялся. Джеззет отметила, что так он делает часто и со вкусом.

– Мы предаем пламени еретиков, а не обычных преступников.

– А… – Джеззет всегда считала, что охотники на ведьм жгут всех, кого захотят.

– Ведьмы, демонопоклонники, обладатели запретной магии, друрры…

– Друрры существуют? Я полагала, их придумали, чтобы пугать ими детей, как троллей и великанов.

– Существуют, но, как и в случае с Мастерами Клинка, их осталось очень мало. Инквизиция выслеживает их повсеместно, но они прячутся там, где человек никогда не был, в местах, куда человек боится ступить.

– Наставник всегда говорил мне, что страх – всего лишь инструмент. Мастер Клинка должен знать страх, но никогда не должен поддаваться ему.

«Урок, который ты так и не усвоила, Джез».

– Ты так и не рассказала мне, что с ним стало. С твоим наставником.

Джеззет сплюнула.

– Я убила его.

– Ох, – выдохнул Танкуил и на мгновение умолк. – Уверен, он это заслужил.

– Заслужил, – согласилась она. – Я бы еще сотню раз убила его, будь у меня такая возможность. Но убила я его не поэтому. Когда Мастер Клинка берет себе ученика, он понимает, какой их ждет исход: одному предстоит умереть.

Пятнадцать лет мой наставник тренировал меня, и в конце концов настало время финального испытания – дуэли ученика и учителя. Если ученик погибает, значит, он не был достоин. Если погибает учитель, то ученик становится Мастером. Нас было две сотни на заре ордена, и никогда больше. А теперь, насколько мне известно, осталось только двое.

– Вы все время шепчетесь! – рыкнул Торн. Прежде он шагал сбоку от них, но теперь переместился за спины, неизменно прожигая арбитра взглядом. – Это заставляет людей нервничать.

Джеззет отметила, что Черный Шип постоянно держит в руках оружие, а обгорелая часть его лица дергается, когда он обращается к арбитру.

– А ты выглядишь так, будто хочешь еще раз меня пырнуть, что заставляет нервничать уже меня, так что, думаю, мы квиты, – с легкой улыбкой отозвался Танкуил.

– Ты получил то, чего сам заслужил, напав на меня.

– Я не нападал на тебя.

– Напал.

– Не нападал.

«Почему мужчины вечно влезают в эти пустые споры?» – спросила себя Джеззет, а затем глянула на Генри и поняла, что и женщины этим страдают.

Девушка хотела было отойти и оставить Танкуила и Шипа переругиваться, но мысль о том, что они могут перейти от слов к делу, поубивать друг друга и оставить ее одну против целой банды, заставила ее передумать.

– Какая разница, кто из вас начал?! – прикрикнула она на них. – Если продолжите собачиться, я убью вас обоих.

Танкуил опять улыбнулся, но уступил. Лицо Черного Шипа на мгновение приняло озадаченное выражение, насколько это было возможно с его шрамами и ожогами. После этого оба до конца дня брели в молчании, обмениваясь угрюмыми взглядами, но держась так, чтобы между ними непременно находился кто-то еще.

Ночью Босс позволил развести костер, решив, что они уже достаточно удалились от проторенных троп и что если на них кто и набредет – что маловероятно, – то разве что такие же странники, как и они сами. Шустрый за день подстрелил из лука пару птиц – скорость, с которой он натягивал тетиву и выпускал стрелу, поразила Джеззет.

– Ты помнишь Эрлона Быстрострела? – спросил он, заметив ее внимание. – Мало кто помнит, но поговаривают, что не было в Диких Землях человека, который бы метал топор хотя бы вполовину так же быстро и точно. Что ж, идиот допустил только одну ошибку – вызвал на дуэль старину Шустрого. Видимо, прознал про меня и мои ножи, и его огорчило то, что я быстрее его. Мы сложили все оружие на землю и стали ждать сигнала судьи. Я всадил ему стрелу в руку прежде, чем он успел моргнуть. И вторую – промеж глаз, на всякий случай. Потому меня и называют Шустрым, смекаешь? – Шустрый искоса поглядывал на Джез все время своего рассказа.

Откуда ни возьмись появилась Генри и хмыкнула прямо Шустрому в лицо:

– Ага, только шлюхи так тебя зовут. Такой быстрый, что они даже вспотеть не успевают.

Шустрый перевел взгляд на Генри.

– Успевают, не волнуйся.

Генри плюнула ему под ноги и пошла поговорить с Боссом.

Свежее птичье мясо на вкус оказалось еще прекраснее, чем Джез себе представляла. Его было немного, но девушка удачно ухватила себе целую ножку. Арбитр не получил ничего – поскольку Шустрый раздобыл птиц, то он и решал, кому их есть. Даже Генри получила свою порцию, но Танкуила Шустрый демонстративно игнорировал, словно того вовсе не существовало. Когда Джеззет предложила Даркхарту поделиться своей порцией, он просто улыбнулся и покачал головой.

Унылое молчание повисло над костром. Босс и Генри растворились в темноте. Мальчишка, Зеленый, стоял в дозоре, тоже вне круга света. Танкуил сидел и смотрел на пламя, и огоньки плясали в его глазах. Шустрый спал – или притворялся, что спит, – а Мослак занимался чисткой своих трофейных костей. Похоже, он часто это делал.

– Как ты потерял еще один палец, Шип? – спросила Джеззет, надеясь начать хоть какое-то подобие разговора и разрядить обстановку: временами тишина так давила ей на нервы, что хотелось кричать.

Черный Шип плюнул в огонь, и на мгновение девушке показалось, что он пропустил ее слова мимо ушей.

– Его у меня отобрал прежний член команды. Парнишка был совсем юным, как Зеленый, но мечом махать хотя бы умел.

– Пошел ты, Шип, – донесся из темноты голос, но покинуть свой пост мальчишка не решился.

– Должно быть, он прождал несколько лет, прежде чем испытать меня. Как там его звали?

– Бол, – ответил Мослак, не поднимая глаз от костей. – Но мы все звали его Быком. Ему это больше подходило.

– А, точно. Так вот, Бол решил схватиться со мной в борделе в Нарисе. Я лежал на койке в чем мать родила, а на мне скакала девчонка. Хорошая такая, милая девица лет пятнадцати. Впрочем, не важно. – Торн тяжело вздохнул. – Первый удар меча Бола пришелся ей в череп. Парень даже перестарался, потому что лезвие застряло в кости и пришлось его высвобождать. А я в это время спихнул с себя труп и скатился в сторону. Клянусь тебе, никогда еще так быстро у меня член не опадал. Обнаружить, что на тебе сидит мертвец, поверь, очень странное чувство.

Теперь уже все глядели на Черного Шипа; даже Шустрый приоткрыл глаз, и на его лице застыло нечто среднее между отвращением и восхищением.

– В некоторых культурах мужчина имеет право в последний раз взять в постель жену после ее смерти. Считается, что так он почитает ее память и прощается с ней, – вмешался Танкуил.

Торн снова сплюнул.

– Что ж, там такое вряд ли в почете, да и ничьей женой она не была.

– Так что с пальцем? – напомнила Джез.

– Я добрался до своих шмоток слишком поздно. Успел заблокировать следующий удар Бола, но он был сильным мерзавцем. Отбил мой топор и отсек палец. – Шип поднял руку к груди и потер обрубок среднего пальца.

«Удивительно, как много ситуаций в итоге сводятся к драке или сексу».

– После этого я схватил свой кинжал и дважды всадил ему в пах. Падая, он выпустил из рук меч. Я подхватил его и стал кромсать.

– Я помню, в какую кашу ты превратил парня, – сказал Мослак с испугом в глазах.

– Я помню шлюху, – вторил Шустрый; его глаза снова закрылись, а на лицо вернулась привычная ухмылка. – Она была милой. Я хотел ее, но ты урвал ее первым.

– Печально это все, – снова вздохнул Черный Шип. – Ведь вина за ее смерть лежит на мне.

Черный Шип

Биттерспрингс был местом уединенным, но в то же время богатым и процветающим. Он не мог похвастаться выгодным стратегическим положением или развитой торговлей. Великие стада никогда не проходили поблизости. Биттерспрингс выделялся двумя вещами: серой и горькими источниками55
  Bittersprings – горькие источники (англ.).


[Закрыть].

Городок расположился у основания первого и самого величественного пика желтых гор. И стены, и здания были возведены из того же желтого камня, что устилал горный склон. Это поселение на самом краю провинции Х’остов существовало уже четыре сотни лет и неизменно пользовалось популярностью у самых богатых и могущественных людей во всех Диких Землях.

Народ приезжал сюда ради источников – за исцелением, очищением души, успокоением, которыми они так славились. Хозяева в мельчайших деталях знали особенности каждого источника, состав и температуру, знали, какой водой нужно лечить какие недуги, гасить какие боли и вымывать какие яды. Они свято берегли свои источники и, разумеется, позволяли другим испробовать воды из них за скромную плату. Ничто в Диких Землях не давалось бесплатно, даже вода.

Бетрим никогда прежде не был в Биттерспрингсе – это был один из тех немногих городов в Диких Землях, от которого он всегда старался держаться подальше. По правде, он вообще не понимал, зачем Босс потащил их сюда. Город лежал в стороне от их пути, и, кроме источников, здесь не было ничего, достойного внимания. Если только Босс не надумал искупаться в местной смердящей воде, делать им в Биттерспрингсе нечего.

Запах стоял повсюду. Стоило лишь только завидеть вдалеке желтые стены, как в нос ударила вонь, словно от яйца, пролежавшего на солнце слишком долго. Сам Бетрим уже кучу лет в глаза не видел яиц, но хорошо их помнил. Как-никак на ранчо всегда было много кур и, соответственно, много яиц.

Когда банда приблизилась к городу, он разглядел стражу. Кто-то однажды пошутил: мол, в Диких Землях стражников больше, чем зверей в великом стаде. Эти служивые были практически такими же желтыми, как и стены, что они охраняли, – тусклые желтые дублеты с нашитыми поверх кольчуг и спадающими на спины лимонными накидками. У каждого стражника на голове был высокий заостренный шлем, а в руках – копье с железным наконечником. Издалека они казались игрушечными солдатиками, выстроенными у игрушечных стен. Но стоило подойти ближе – и иллюзия исчезала, а бойцы обретали свирепые выражения лиц.

Игрушечные солдатики, не скрывая враждебности, пристально следили за тем, как банда проходит сквозь громадные деревянные ворота. Возможно, они не видели путников днями или даже неделями, а Бетрим знал, что разношерстная шайка Босса выглядит странной по любым меркам, не говоря уже про арбитра и Джеззет, чье присутствие могло напрочь сбить с толку кого угодно. Тем не менее с проходом в город проблем у них не возникло.

Биггерспрингс был городом маленьким, с приземистыми грязно-желтыми домами и огромным количеством пыли, которая покрывала здесь, похоже, решительно все. Повсюду кто куда сновали люди – жизнь шла своим чередом. На улицах оказалось меньше торговцев, чем Бетрим привык видеть, но то было в свободных городах. Биттерспрингс же был городом Х’остов, и все его обитатели были вынуждены платить Х’остам дань.

Немного отойдя от ворот, банда оказалась на небольшой площади, главным украшением которой выступал внушительный фонтан в центре. Вокруг него собралась толпа народу с флягами, ведрами, иногда мелькали даже бочки. Вода из родников, конечно, была особенной, но в то же время ядовитой и для питья непригодной, а поскольку Йорл протекал в нескольких милях от города – слишком далеко, чтобы простому обывателю регулярно мотаться туда-сюда, – людям приходилось полагаться на воду из колодцев и фонтанов.

Босс развернулся и собрал всех вокруг себя.

– Мы проведем здесь пару дней. Отдыхайте, как отдыхали бы в Чаде, если бы не эти двое, – ткнул он пальцем в арбитра и Бетрима. – Но первым делом, Мослак, бери Генри, и найдите нам место для постоя, да постарайтесь никуда не вляпаться. Нам нельзя светиться.

– Джеззет и я найдем комнату в таверне, – объявил Даркхарт.

– Нам иногда приходится спешно сваливать, арбитр. Лучше, когда весь отряд держится вместе.

– Мы не часть твоего отряда, и я уверен, что как бы вам ни пришлось торопиться, ты выкроишь время и пошлешь за нами кого-нибудь из своих.

Бетрим никогда не видел, чтобы Босс уступал кому-либо, и, пришлось признать, он был бы не прочь еще понаблюдать за ним и арбитром.

– Я остановлюсь в «Кровавом лепестке», Босс, – подмигнул Шустрый.

– С чего вдруг? – рыкнул тот в ответ.

Ухмылка сошла с лица Шустрого, и он опустил глаза.

– Там моя семья. Хочу повидать ее.

Это заставило Босса задуматься. В конце концов он кивнул.

– Мослак, бери Генри и двух наших гостей и найдите нам таверну.

Генри сощурила глаза, но Мослак лишь улыбнулся.

– Сколько комнат, Босс? – громыхнул его голос.

– Одну для меня и Генри, одну для остальных. Арбитр платит сам за что хочет. Зеленый, Шип, Шустрый, вы со мной. Показывайте дорогу к этому вашему «Кровавому лепестку».

Генри от такого заявления мгновенно завелась, и Бетриму показалось, что она вот-вот организует Боссу несколько ножевых ранений, но, увидев, что Мослак уже двинулся прочь, болтая с Джеззет, девушка плюнула и последовала за ними. Торн же пошел за Шустрым, раздумывая над тем, что в последнее время количество людей в банде, которых Босс начал бесить, стремительно растет. Променять Генри на какую-то шлюху… Даже Бетрим побледнел при мысли о возможных последствиях столь опрометчивого поступка.

Ничто так не поднимало настроение Торну, как знатная женская грудь, и в этом плане «Кровавый лепесток» был заведением чертовски привлекательным. Первая встреченная ими женщина оказалась пухлой, грудастой и напудренной просто до невозможности, но Бетрим все равно ощутил прилив сил. Он обхватил ее за талию и притянул к себе; его шрамы, похоже, ее не особо заботили. Но все испортил Босс, похлопав Бетрима по плечу.

– Не сейчас, Шип.

– Я вернулся! – возвестил Шустрый на весь бордель и распростер руки так широко, словно собирался заключить в объятия всех здешних женщин разом.

Средних лет дама покосилась на него, а затем подошла к ним. Нежно обхватив обеими ладонями лицо Шустрого, она поцеловала его в губы.

– Ма, – произнес он, когда нежности закончились.

– Столько времени прошло, мой мальчик. Мой Шустрый наконец дома! – крикнула она всем обитательницам борделя. – Это твои друзья?

– Да, можно и так сказать, – улыбнулся всем им Шустрый. – Найдите себе девчонок, парни.

Мамаша Шустрого подошла к Бетриму. Она была довольно милой, стройной, несмотря на возраст и работу, но в уголках глаз уже появились морщинки. На ней было темно-синее платье, скрывавшее всего ничего, но зато она хотя бы не перебрала с пудрой и духами. Подать себя она умела, и Бетриму это нравилось, хоть черта с два он ей это продемонстрирует.

– Я Танда, – представилась мать Шустрого. – А ты Черный Шип.

Бетрим кивнул. Он уже давно привык, что его репутация бежит впереди него.

– Роза! – позвала через плечо Танда.

Подошедшая девушка оказалась стройной, как молодое деревце, с длинными и черными как ночь волосами, небольшой, но соблазнительной грудью и прекрасным лицом без единого изъяна. Когда она улыбнулась, Бетрим увидел ее зубы – идеально ровные и белоснежные. Ему пришлось приложить всю свою волю, чтобы не улыбнуться ей в ответ. Ей этого видеть не хотелось бы, никому не хотелось бы.

– Это Роза, – заговорила Танда, но Бетрим внезапно осознал, что слушает ее вполуха, – моя дочь. Ты заплатишь вдвойне, и если попробуешь ударить ее, она убьет тебя.

Это его заинтересовало. Он перевел взгляд с Розы на Танду, а затем на ухмыляющегося Шустрого.

– Твоя дочь?

– Да. И она так же хорошо владеет ножом, как и ее брат.

– Всего лишь «так же хорошо»? – прыснул Шустрый. – Она всегда была лучше меня.

Роза подошла к Торну вплотную и, проведя рукой по его груди, заговорила сиплым голосом, совершенно не подходящим ее пухлым красным губам:

– Уверена, что до этого не дойдет. Но если вдруг, – нож возник в ее руке, и лезвие прижалось к его шее, – то я сначала кастрирую тебя, а затем убью. Подходящий конец для такого человека, как Черный Шип.

У многих мужчин после такого заявления пропало бы любое желание связываться с этой девицей, но Бетрим был не из таких – наоборот, ему захотелось ее еще сильнее.

Роза улыбнулась ему.

– Думаю, он все понял, мама. – Она посмотрела вниз, ему на штаны. – Надеюсь, ты знаешь, как пользоваться этой штуковиной.

Бетрим резко втянул воздух. Редко когда в публичных домах ему предлагали хорошеньких девушек, и теперь только нож, все еще приставленный к горлу, останавливал его.

– Мне с моими парнями на пару минут нужен стол, Танда! – раскатисто прорычал Босс. – Бутылка крепкой и три стакана тоже не помешают. Не тебе, Зеленый. Ты иди, найди себе развлечение. Мне нужны только Шип и Шустрый.

Зеленый проворчал что-то, чего Бетрим не расслышал, а Танда сказала что-то насчет бутылки – но он не обращал на них внимания. Его волновала только Роза. Но вдруг большая рука схватила его собственную и потащила в сторону.

Кинжал исчез из руки Розы так же неожиданно, как и появился, и девушка, надув губы, провела рукой по своему телу, от груди вниз к животу и дальше.

– Не заставляй меня ждать долго. Мне без тебя так одиноко…

А Босс силен. Если бы не его железная хватка, Бетрим уже точно вырвался бы и… Тут он наткнулся на что-то твердое. Опустив глаза, он увидел стол и несколько стульев.

– Садись, – приказал Босс.

Торн нехотя подчинился.

– Лучше не затягивай с этим, Босс.

– Это займет столько, сколько нужно. Успеешь ты присунуть сестренке Шустрого, не переживай.

Здоровяк-южанин дождался, пока Танда принесет им бутылку и стаканы. Плеснув пойла в каждый, он залпом опорожнил свой и снова наполнил его, а затем окинул взглядом помещение, чтобы убедиться, что никто их не слушает. Бетрим меж тем покончил со своей порцией.

– Там, на равнинах, я не собирался рассказывать всем о работе. Но арбитру нельзя солгать, теперь я точно это знаю. Никогда не чувствовал себя так… – Он умолк и щелкнул металлическими зубами. – Короче, теперь всем известно, на что мы подписались, и мне нужно знать, будут ли у тебя с этим какие-либо проблемы, Шустрый?

Шустрый посмотрел на Босса, потом перевел взгляд на Бетрима. Тот в ответ уставился на него пустыми глазами. Что хорошо в потрепанном лице, так это то, насколько с ним просто не показывать никаких эмоций. Людям не понять, что у тебя на уме. Лицо еще ни разу не подводило Торна.

Шустрый проглотил свою выпивку, Босс снова наполнил его стакан, и Шустрый повторил:

– От Х’оста моя мамка не получила ничего, кроме серебра да его члена промеж ног. Во мне, конечно, течет его кровь, но не думай, что я люблю его как отца. Он никогда не хотел меня знать, и мне он тоже не нужен. Только скажи, и мой нож вонзится ему в глаз.

Некоторое время Босс и Шустрый молча буравили друг друга взглядами. Наконец Босс кивнул и влил в себя второй стакан.

– Хорошо.

– Позволь вопрос, Босс, – воспользовавшись моментом, решил высказаться Бетрим. – Когда и где мы закопаем арбитра? Здесь, например, местечко вполне себе неплохое…

В этот раз Босс отхлебнул прямо из бутылки и сердито сдвинул брови.

– Нигде. Он идет с нами до конца.

– Босс…

– Похоже, ему нужен тот же человек, что и нам, и если эта сучка с ним так хороша, как ты говоришь, я скорее предпочту, чтобы они были с нами, чем против нас. Не самый лучший расклад, Шип, но посуди сам: как только цель погибает, нам платят, и не важно, кто нанес удар – мы или какой-то охотник на ведьм. Так что закрой пасть и не возникай. После можете убивать друг друга сколько хотите, хорошо?

– Да, хорошо. – Бетриму все это совсем не нравилось, но, похоже, выбора у него не было.

– Тогда развлекайтесь, а мне лучше вернуться к Генри, пока она не начала думать, что я кувыркаюсь со шлюхами. Нам не нужно, чтобы она принялась без повода крошить людей в капусту.

Бетрим осмотрелся в поисках Розы. Девушка стояла, прислонившись к барной стойке, и не сводила с него глаз. «Вот что выделяет хороших шлюх, – решил Торн, – они всегда делают вид, что хотят тебя, даже если ты урод каких поискать».

Шустрый хлопнул Бетрима по руке.

– Позаботься о ней, Шип.

– Ага.

– Ей нравится, когда кусают ее соски.

– Ага… что? – встрепенулся Бетрим, но Шустрого за столом уже не было – он двинулся в глубь зала, разговаривая с матерью.

Торн налил себе еще стакан и залпом выпил его, а затем поднялся и пошел к ждущей его проститутке. Роза встретила его на полпути и тесно прижалась. Даже сквозь одежду он ощущал ее груди, от которых бурлила кровь. Ее белая кожа, ее черные волосы, чернее черного глаза, исходящий от нее запах секса…

Ловким движением она запустила руку ему в штаны и нарочито неспешно принялась ласкать член. Бетрим вздрогнул и обхватил ее за талию. Он уже был готов нагнуть ее над столом и овладеть ею прямо здесь, посреди общего зала.

– Вижу, ты можешь заплатить вдвойне, – прошептала она ему на ухо, и Торн вдруг понял, что одной рукой она держит его член, а другой – его кошель. – Я пока что подержу оба. Не волнуйся, я заберу себе лишь то, что заслужу.

– Уж лучше бы тебе постараться! – рыкнул Бетрим, когда она повела его к лестнице.

Роза взглянула на него, и озорная усмешка заиграла на ее лице – совсем не такая, как у ее братца.

– О, я постараюсь…