Текст книги "Серебряный шпиль (ЛП)"

Автор книги: Роберт Голдсборо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

Глава 18

Воспользовавшись телефоном в офисе Джиллиса, я позвонил Фреду домой и сообщил радостную весть, что он все-таки не будет жить на полном государственном содержании. Затем я позвонил Лону Коэну, который все еще торчал в своей газете, и поделился с ним основными вечерними событиями. В своей обычной манере он потребовал подробности, но я посоветовал ему связаться с Крамером и Бэем.

– Я не могу вечно торчать у телефона, – объяснил я. – Мой босс уже увидел на Стейтен-Айленде все, что хотел. Кроме того, он любит ездить в машине вечером еще меньше, чем днем.

– Я не понимаю одного, Арчи, почему для завершения дела Вулф на сей раз покинул свою комфортабельную обитель, – спросил Лон.

– У меня есть на этот счет соображения, но они не для публикации. Во-первых, он рассвирепел от того, что потенциальный клиент пытался его нанять, чтобы использовать в своих целях. И во-вторых, мерзавец устроил так, что подозрение пало на Даркина. Не раз случалось так, что Вулф мог нанять Фреда или отказаться от его услуг, но Фред всегда оставался членом семьи, а для Ниро Вулфа это очень много значит. Но самое главное, он опасался, что я встану на рога и приволоку всю свору в особняк из бурого известняка. А это для него было абсолютно неприемлемо.

На следующее утро, после первоклассного завтрака, я сидел в кабинете и читал «Таймс», в которой ни словом не сообщалось о вечерних событиях в Храме с Серебряным Шпилем, и это означало, что Лон и его компания вставят всей остальной газетной братии фитиль своим ранним дневным выпуском. Зазвонил телефон. Подняв трубку, я сразу узнал голос на противоположном конце провода. Это был Барнаби Бэй. Он высказал пожелание нанести нам визит этим же утром. Я сообщил ему, что Вулф спустится из оранжереи не раньше одиннадцати, и Преподобный ответил, что появится в десять минут двенадцатого.

Когда ровно в одиннадцать Вулф спустился в кабинет, я не стал сообщать ему о звонке и предстоящем визите, решив, что сюрприз внесет некоторое разнообразие в его рутину. Как и следовало ожидать, звонок у дверей раздался в одиннадцать десять.

– Известный проповедник топчется у нашего порога, – возвестил я, вернувшись из похода в прихожую. – Могу ли я впустить его?

– Впускайте, будь он проклят! – сказал гений, скорчив недовольную гримасу.

Тот Барнаби Бэй, которого я впустил в особняк из бурого известняка, постарел на много лет по сравнению с Барнаби Бэем, которого я знал вчера, и выглядел на все свои сорок восемь. Он с мрачным видом кивнул и второй раз в жизни проделал путь от двери до кабинета.

– Добрый день, сэр, – произнес Вулф, когда гость устроился в красном кожаном кресле. – Не хотите ли кофе?

– Нет, благодарю вас, – ответил безразличным тоном Бэй. Его голос был таким же хриплым, как и прошлым вечером. – Я не могу задерживаться. Мой визит вызван двумя причинами. Во-первых, я хочу принести извинения за то, что не верил вам, когда вы настаивали на невиновности мистера Даркина.

Вулф на долю дюйма приподнял плечи.

– Никому не хочется верить в то, что кто-то из его коллег – преступник, – сказал он. – Мне кажется, это особенно типично для церковных учреждений.

– Да, вы правы. После того как вы вчера ушли, Ллойд сказал мне и полиции, что первый раз он взял всего несколько долларов, чтобы купить две выходные рубашки. Знаете, он никогда не жаловался мне на то, что ему не хватает его жалованья, – сказал с видимой болью священник. – Но так или иначе, он дал себе клятву вернуть деньги через одну-две недели. Но так и не сделал этого. Напротив, он взял еще. На этот раз, чтобы покрыть расходы на поездку с женой в отпуск. Он думает, что запускал руку в наши сумы семь или восемь раз за несколько последних месяцев. Он сообщил между приступами рыданий, что с каждым разом делать это было все легче и легче. Но наконец в одно из воскресений, поздно вечером, Рой застал его в открытом хранилище и... – Бэй бессильно опустил плечи.

– Ущербность характера была в нем всегда, – сказал Вулф. – В конце концов она себя так или иначе проявила бы, независимо от размеров жалованья.

– Возможно. Но, очевидно, в стиле моего руководства есть какие-то серьезные недостатки. Я провел большую часть ночи в молитвах, но пока не нашел ответа на вопрос: чего теперь хочет от меня Бог? Однако я пришел к вам с визитом не для того, чтобы говорить о себе. Вторая причина моего визита состоит в том, мистер Вулф, что, несмотря на полученную Серебряным Шпилем травму, он перед вами в долгу. И этот долг я намерен погасить. Я знаю, что ваши гонорары высоки, но от имени церкви я готов обсудить его размеры, хотя торговаться я вовсе не умею.

– Мы не заключали никакого соглашения, сэр. И у вас передо мной нет никаких обязательств, – сказал Вулф, поднимая руку в типичном для него жесте.

– Я считаю, что это не так. У меня есть самое святое обязательство христианина – свершить доброе дело.

Вулф несколько секунд молчал, а затем, чуть наклонившись вперед, сказал:

– У меня есть родственники в Европе, которым я каждый месяц посылаю деньги. Я вам дам их адрес, и если пожелаете, можете послать им скромную сумму. У них не очень легкая жизнь.

Бэю идея пришлась по душе, и он записал адреса кузин и кузенов Вулфа. Позже мы узнали, что каждый из них получил денежный перевод от Серебряного Шпиля.

– По правде говоря, у меня есть еще один вопрос, – застенчиво сказал Бэй. – Однако он всего лишь порождение чистого любопытства.

Вулф кивком головы показал, что гость может продолжать.

– Все это, видимо, лежит в области догадок, но как вы думаете, почему Рой не сказал даже Саре, своей жене, о том, что уличил Ллойда?

Вулф, чуть подвинувшись в кресле, произнес:

– Высокомерие, как я успел заметить вчера. Мистер Мид был самоуверен до крайности и предпочитал во всем действовать в одиночку. Ему казалось, что чем больше он станет делиться сведениями с другими, тем меньше станет его авторитет, а в данном случае – способность вершить судьбу другого. В этом он похож на шекспировского Генриха Пятого, который перед битвой при Азенкуре провозгласил: «Чем меньше у меня бойцов, тем громче воинская слава».

– Возможно, вы правы, – вздохнул Бэй. – Ллойд также сказал, что Рой дал ему отсрочку для того, чтобы вернуть деньги, как вы и предположили вчера. Но в то же время Ллойд чувствовал, что Рой наслаждается, видя, как усиливаются его страдания по мере приближения срока. Мне не хочется в это верить.

– Но вы все же верите.

– Да, верю. Я все время знал о недостатках Роя, хотел я это признать или нет. Но кто из нас безгрешен? Мне постоянно видны мои собственные недостатки, и особенно ярко они заметны сейчас, – сказал Бэй, с заметным усилием поднимаясь на ноги. – Благодарю вас, мистер Вулф.

Вулф кивнул, а я проводил Бэя до дверей и, задержавшись, проследил, как он усаживается на заднее сиденье стоящего у тротуара синего седана.

Глава 19

Примерно шестью месяцами позже, после суда, приговорившего Ллойда Моргана к пожизненному заключению, Барнаби Бэй оставил пост главы Храма с Серебряным Шпилем. Статья в «Газетт», посвященная отставке, естественно, напомнила об убийстве и осуждении Моргана, но редактор по вопросам религии не установил прямой связи между теми событиями и, по его выражению, «неожиданным уходом» Бэя. Единственными словами Бэя, приведенными в статье, были: «Для меня и моей семьи настало время духовного обновления и переосмысления. Мы уезжаем с утешительным сознанием того, что община Серебряного Шпиля остается в надежных руках». Статья в «Таймс» приводила ту же цитату, и ни единого другого слова Бэя. Как я слышал недавно, Преподобный, осев где-то во Флориде, пишет очередную книгу о своем мировоззрении pi видении Бога.

Обе газеты сообщали, что новым духовным главой Серебряного Шпиля стал тридцатипятилетний пастор из Калифорнии по имени Фостер, а Джиллиса, Вилкинсона и Риза попросили остаться в штате храма. Редактор «Газетт» по вопросам религии, несколько ставя под сомнение опыт молодого пастора, характеризовал его как «динамичного молодого человека, талантливого оратора, хорошо владеющего библейскими текстами, человека, который может стать прекрасной заменой Барнаби Бэю, как церковному проповеднику, так и всемирно известному телевизионному евангелисту».

Пришлось поверить всему на слово.