Текст книги "Серебряный шпиль (ЛП)"

Автор книги: Роберт Голдсборо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

– А если Рой сделал копию? – хрипло сказала она.

– Не исключено, – согласился я. – Но зачем все-таки рассказывать?

Карола нервно провела рукой по волосам.

– Да потому, что мне надо было рассказать кому-нибудь просто для того, чтобы не свихнуться. А если не ошибаюсь, вы привыкли выслушивать секреты и умеете их хранить. Кроме того, вы не похожи на человека, который бегает по соседям, осуждая ближних своих.

– Боюсь, мне придется взять плату за получасовой сеанс психотерапии, – улыбнулся он. – О’кей, что теперь, после того как вы облегчили свою душу?

– Теперь?.. Теперь по крайней мере я чувствую себя лучше, – сказала Карола, отвечая на улыбку улыбкой.

Несколько мгновений я изучал ее отлично подкрашенное лицо, размышляя, чему из сказанного можно верить, потом предложил уйти. Официантке были оставлены приличные чаевые, чтобы компенсировать спад деловой активности в результате моего спарринга с Маккеем. Девица не изменила своей кислой гримасы – некоторые люди органически не понимают шуток.

Выйдя на улицу, я остановил такси и, открывая дверцу, заверил миссис Риз еще раз, что она вовсе не хуже всех остальных, подвизающихся в храме. Карола благодарно улыбнулась, хотя ее сомнения, видимо, не развеялись окончательно. Не исключено, что сам источник заверений не внушал ей полного доверия.

Глава 12

Домой я вернулся пешком, взбежал по ступеням и, зная, что Фриц запирает дверь на цепочку, нажал кнопку звонка. Дверь отворилась только после второго звонка.

– Ваше лицо... – произнес он, прежде чем пропустить меня в дом.

– Фриц, вы обладаете удивительной способностью замечать очевидное, – бросил я, переступая через порог.

– Но ваше лицо... с ним надо что-то сделать, – печально сказал он.

– Могу лишь повторить свой комментарий, – заявил я и отправился в кабинет, где Вулф сражался с кроссвордом из воскресного выпуска лондонской «Таймс».

Увидев меня, он хмыкнул и сказал:

– Ваше лицо...

– Видимо, все дело в доме, – объявил я. – Всего лишь тридцать секунд назад я переступил его порог, а уже двое встреченных мной обитателей приветствовали меня словами «ваше лицо». Сейчас я отправлюсь в оранжерею к Теодору. Он почти никогда не удостаивает меня беседой, лишь ворчит без повода, но на сей раз Тедди наверняка произнесет: «Ваше лицо – я узнаю его».

– Боюсь, что инспектор Крамер прав, утверждая, что вы не прекратите паясничать даже на собственных похоронах, – проворчал он. – Что случилось?

– Я наткнулся на кулак. Но только один раз. Тому парню повезло меньше.

– Кто бы сомневался. Идите приведите себя в порядок. Потом расскажете.

Пройдя в свою комнату и посмотревшись в зеркало, я оценил нанесенный мне ущерб. Синяк на левой скуле был размером с полудолларовую монету и приобрел цвет спелой сливы. Намочив полотенце в холодной воде, я прижал его на полминуты к больному месту. Затем осторожно подсушив ссадину, я заклеил ее пластырем. Только после этого вернулся в кабинет. Вулф, одолев кроссворд, занимался самогипнозом, наблюдая за всплывающими пузырьками в бокале с пивом.

Я плюхнулся в кресло за своим письменным столом, повернулся лицом к боссу и произнес:

– Итак, начнем с самого начала.

После этого последовал подробный устный отчет о последних восьми с лишним часах моей жизни, начиная с визита в Серебряный Шпиль и кончая посадкой Каролы Риз в такси. Не обошел я вниманием и свою короткую схватку с Маккеем. Он слушал, закрыв глаза и сцепив руки на своем необъятном брюхе. За все время повествования Вулф не произнес ни слова.

В последующие полминуты его гениальность также ничем не проявила себя, поэтому мне пришлось продолжать:

– Забавно, что после стольких лет Карола именно сегодня встретилась с парнем.

Он едва заметно шевельнул плечами, что должно было означать их пожатие.

– Может, и забавно. Но она говорит, что редко посещает Манхэттен и встреча с Маккеем может быть простым совпадением. Как вы полагаете, между ней и мистером Вилкинсоном в самом деле только профессиональные отношения?

Вулф почему-то непоколебимо убежден, что я способен проникнуть в самые потаенные глубины женского сердца и ума. Он, естественно, ошибается, но мне не хотелось бы его разочаровывать.

– Пятьдесят на пятьдесят, – сказал я, – с легким перевесом в сторону того, что кое-что имеется. Уж очень она рьяно все отрицала.

Он вновь смежил веки.

– О'кей, – бросил я через полминуты, – что теперь?

– Время ужина. Омары под соусом из белого вина.

При всей загадочности натуры Вулфа его приоритеты хорошо известны. Мы поступили с омарами Фрица, как и следовало поступить, и за это время я выслушал монолог о том, почему железные дороги послужили важнейшим фактором продвижения американцев на запад в конце восьмидесятых годов прошлого столетия.

Когда мы вернулись в кабинет, чтобы выпить кофе, я потребовал от Вулфа дальнейших инструкций. Он промычал нечто напоминающее «никаких» и открыл книгу Стивена Фрезера «Труд будет править». Я приготовился высказать в нескольких ярких выражениях, что думаю по этому поводу, но звонок у входа не позволил мне излить душу.

– Открою, – во весь голос заявил я. – Не исключено, что это потенциальный клиент – дама, которая желает, чтобы вы отыскали ее чихуахуа, сорвавшегося с поводка на Бликман-плейс.

Но нашим посетителем оказался инспектор Крамер.

– Входите, – радушно произнес я, распахивая перед ним дверь, – а мы как раз собирались заняться метанием в цель швейцарского армейского ножа Вулфа. Но не беспокойтесь, мы можем сделать это и в другое время.

– Вы, Арчи, патентованный трепач, – бросил он, вваливаясь в дом и устремляясь к кабинету. – Что случилось с вашим портретом?

– А я-то опасался, что вы не заметите. Случайно оказался на пути старушки, катившей на роликовых коньках в «Мейсиз»[7]7
  «Мейсиз» – один из крупнейших универсальных магазинов в центре Нью-Йорка.


[Закрыть] на большую весеннюю распродажу.

Не могу сказать, улыбнулся ли Крамер, так как он не оборачиваясь вбежал в кабинет и бросился в кресло из красной кожи. Вулф выглянул из-за книги и вскинул брови.

– Да-да. Я и сам удивляюсь тому, что оказался здесь. Если бы мне захотелось посмеяться, то я предпочел бы сидеть дома и смотреть по ящику сериал из жизни полицейских, а не выслушивать остроты вашего придворного шута, – сказал Крамер и для пущей убедительности ткнул большим пальцем в мою сторону.

– Не могу не согласиться с вами в том, что юмор Арчи носит рудиментарный характер, – со вздохом произнес Вулф. – Я беседовал с ним на эту тему неоднократно – в том числе и сегодня вечером. Большое испытание для разумного человека.

– Да. Но хотите верьте, хотите нет, я пришел не для того, чтобы обсуждать достоинства и недостатки Гудвина. Я желаю знать, что происходит с делом Даркина.

Вулф отхлебнул пива и сказал:

– Мне известно, что Фред обвиняется в убийстве. Получило ли следствие дальнейшее развитие?

– Бросьте, Вулф, валять дурака! Вы прекрасно знаете, о чем я толкую. Гудвин сегодня провел более четырех часов в этом религиозном монстре на Стейтен-Айленде. Почему-то я не верю, что он там предавался молитвам.

– Визит Арчи в храм вовсе не должен вас удивлять. – Вулф помахал ручкой. – Как я заявлял ранее, мы намерены установить личность убийцы мистера Мида.

– Угу... И что же вы нашли?

– Положа руку на сердце, ничего, что позволило бы выступить с обвинением.

– Не приходится удивляться, – раздраженно бросил Крамер, – учитывая, что нужного парня уже прихватили.

– Нет, сэр, мы оба знаем, что это не так. Если бы вы были убеждены в виновности Фреда Даркина, то вряд ли стали бы тратить драгоценное время ваших людей на слежку за Арчи.

– Абсолютно верно, – я включился в разговор, весьма смущенный тем, что не заметил хвоста в Серебряном Шпиле. Мне захотелось спросить Крамера, не видел ли его филер, как я нокаутировал Маккея на Третьей авеню, но, подумав, решил не дразнить инспектора.

– Что же, мы действительно послали кое-кого за Гудвином, – ответил капитан, вытянул из кармана сигару и сунул ее в рот. – Я совершенно вам не доверяю, особенно, когда речь идет о спасении шкуры вашего человека.

– Ну зачем же так, мистер Крамер? – сказал Вулф, укоризненно шевельнув указательным пальцем и чуть подвинувшись в кресле. – Вы глубоко заблуждаетесь, если полагаете, что мы способны взвалить ответственность на невинного.

– Но это же единственный способ спасти Даркина.

– Полагаю, что не единственный. Я настолько бесцеремонен, что хочу просить у вас содействия. Я намеревался позвонить вам сегодня вечером и задать три вопроса. Во-первых, провели ли ваши люди тщательное обследование кабинета мистера Мида?

– Любопытно, что вы об этом упомянули. Один из моих ребят нашел нечто интересное в пачке бумаг на дне ящика стола – фотокопии шести записок с угрозами, адресованных Бэю.

– И что вы по этому поводу думаете? – спросил Вулф, приподняв брови.

Крамер почесал затылок.

– Не исключено, что Мид хотел отправить босса в преждевременную отставку, чтобы самому возглавить дело.

– Ах вот как, сэр? Вы действительно верите в то, что Мид являлся автором записок?

– Посмотрите, что получается. Мы узнали – полагаю, и Гудвину это удалось, – что Мид отравлял всем существование и к тому же был дьявольски честолюбив. Но если вы хотите связать записки с убийством, то это пустой номер. Выкладывайте остальные вопросы.

– Вы беседовали с вдовой мистера Мида?

– Рауклифф потолковал с ней у нее дома – на острове, примерно в миле от церкви. Она занимает большой пост в брокерской фирме на Уолл-стрит. Рауклифф говорит, что дама – крепкий орешек, держалась отлично. Заявила, что не понимает, почему кому-то понадобилось убивать ее мужа. Правда, так говорят все. Рауклифф выжал из нее не много. Надо сказать, что он не очень и старался, ведь Даркин уже был за решеткой. По словам жены, Мид любил свою работу и проводил в церкви очень много времени. Ну и что из того? Я тоже торчу на службе. Думаете, где я нахожусь каждый вечер до половины девятого?

– Когда же вы успеваете смотреть телесериалы из жизни полицейских? – пробормотал Вулф. Похоже, что человеческая натура никогда не переставала изумлять его.

Крамер покосился на измочаленную сигару с таким видом, словно впервые заметил ее.

– Ладно, – начал он, – сдается мне, что вы прилипли к этому делу и не бросите его. За эти годы я изучил вас достаточно и понимаю, что в мире не существует способа заставить вас отказаться от того, во что вы вцепились. Кстати, кто вам платит?

– Никто, – ответил Вулф,

– Невероятно. Сюжет для Рипли[8]8
  «Рипли: хотите верьте, хотите нет» – Популярный документальный телевизионный сериал в США, посвященный странным и невероятным событиям.


[Закрыть]. Хорошо, если вы случайно набредете на интересную информацию – хотя я ничего не ожидаю и подчеркиваю если – то, надеюсь, вы со мной поделитесь.

– Резонная просьба, сэр.

– Я тоже так считаю. Ваш третий вопрос?

– Вы провели эксперимент, подтверждающий, что выстрел, произведенный в кабинете мистера Мида, невозможно услышать при закрытых дверях?

– Да. Это сооружение – настоящая крепость. Один из моих людей стрелял в том кабинете холостыми из пистолета тридцать восьмого калибра, и ребята в коридоре говорили, что слышали шум, похожий на стук упавшей на ковер книги – маленькой книги. Мы также разместили людей во всех прилегающих кабинетах. Так эти парни не слышали ничего – ни звука.

– Прежде чем я уйду, хочу, чтобы вы внимательно выслушали мои слова, вы оба, – сказал Крамер, поднялся с кресла и встал рядом со столом Вулфа. – Это важно, потому что ваш Даркин в дерьме по самые уши.

– Вам прекрасно известно, что я предпочитаю видеть глаза собеседника на одном уровне с моими, – проворчал Вулф.

– Ничего, я постою, – прорычал в ответ Крамер. – Кроме того, вашей шее упражнение пойдет только на пользу. Так или иначе, но вам следует знать две вещи. Во-первых, департамент в Олбани[9]9
  Олбани – административный центр штата Нью-Йорк.


[Закрыть], выдавший вам, ребята, лицензии, получил дней десять назад письмо от некоего Ройяла Мида из муниципального округа Ричмонд. Муниципальный округ Ричмонд, к вашему сведению, – не что иное, как Стейтен-Ай-ленд, говорю на тот случай, если вы, парни, прогуляли урок географии, на котором это проходили. В письме (второй экземпляр под копирку был направлен Даркину) говорилось, что он, Даркин, не может в силу своих качеств обладать лицензией на частный сыск в штате Нью-Йорк. В качестве иллюстрации приводились примеры его действий в Серебряном Шпиле. Так, он якобы методом запугивания пытался заставить двух женщин познакомить его с личными делами некоторых служащих. Обе, естественно, отказались и доложили обо всем Миду. По просьбе из Олбани я направил своего человека в храм проинспектировать деятельность Даркина, и там еще одна женщина-секретарь, работающая неполный день, сказала ему, что слышала, как Даркин произнес: «Я прикончу этого выродка». Слова были сказаны в коридоре после шумного спора с Мидом.

Вулф чуть приподнял плечи.

– Пустая болтовня рассерженного человека.

– Конечно. Но как, по вашему мнению, это будет выглядеть, когда шестидесятилетняя милая маленькая женщина – в ней не более четырех футов одиннадцати дюймов – процитирует Даркина на суде перед присяжными?

– И это все? – спросил Вулф.

– Вам этого недостаточно, черт побери? – проревел Крамер, грохнув кулаком по крышке стола перед носом Вулфа. – Ваш Даркин – горячая голова, ходячий ствол и так далее... Не надо меня провожать. Я знаю, где выход.

Все же я проследовал за ним через прихожую и запер дверь.

– Не очень приятная новость, – сказал я Вулфу, вернувшись в кабинет. – По-моему, она огорчила и Крамера. Во-первых, он не швырнул свою изуродованную слюнявую сигару в корзину и, во-вторых, по дороге к выходу не оскорблял меня. Вообще не проронил ни слова, хотя возможности сострить обычно не упускает.

– Наши точки зрения, Арчи, совпадают весьма редко. Сейчас я с тобой согласен. Инспектор, по большому счету, честный человек. Методы его работы, так же как и умственные способности, зачастую не соответствуют стандартам, однако этого нельзя сказать о его совестливости. Мистер Крамер действительно обеспокоен, потому что, несмотря на его слова и заявления, он так же, как и мы, убежден в невиновности Фреда. Однако, являясь одновременно и прагматиком, инспектор понимает, что продолжить официальное следствие, по существу, значит признать, что один преданный слуга церкви прикончил другого не менее преданного слугу. Допустить подобное предположение весьма рискованный шаг для высокопоставленного чиновника. Начальство постарается превратить его в посмешище, не говоря о том, что сделают с ним наименее ответственные представители средств массовой информации. – Вулф вздохнул и закончил: – Нам одним придется извлекать Фреда из трясины, которая, к сожалению, становится все глубже.

– О’кей, – сказал я. – Приступим к извлечению. Каков будет наш следующий шаг?

Вулф позвонил, чтобы принесли еще пива, и, уместив поудобнее свою тушу, произнес:

– Навестите завтра миссис Мид. Используйте все ваше искусство следователя, чтобы узнать отношение ее мужа к своей работе и коллегам. Затем вернитесь в церковь и попросите у Бэя разрешения провести обыск в офисе мистера Мида. Если он откажет в просьбе, позвоните мне.

– Что мне следует искать?

– Да, действительно... – Он пожевал губами и продолжил: – Безусловно, многие – включая убийцу – уже изрядно похозяйничали в бумагах мистера Мида, так что улики, если они и существовали, могли быть уничтожены. Тем не менее может случиться, что некоторые крошки избежали щетки. Используйте свой интеллект, помноженный на опыт.

– Мне, похоже, где-то уже доводилось слышать последние слова, – ухмыльнулся я.

– Мудрый совет не страдает от повторений, – произнес он с высокомерным видом. – Обратите особое внимание на Библии мистера Мида. Уверен, что на полках их будет несколько. Пролистайте их, обращая внимание на заметки на полях, подчеркивания или страницы с загнутыми углами.

– Так вы все-таки считаете, что это он писал записки с угрозами Бэю?

– Я этого не говорил, – ответил Вулф. – Да, и еще одно дело.

– Какое?

– В воскресенье посетите службу в храме мистера Бэя.

– А это еще зачем? С таким же успехом я могу посмотреть по телевизору, что, кстати, не заказано и вам.

– Мне хотелось бы располагать плодами ваших наблюдений и непосредственных реакций, – изобразив недовольную гримасу, ответил Вулф. Он отхлебнул пива и скрылся за книгой.

Я подумал было о достойном отпоре, но, по здравом размышлении, промолчал. В конце концов я получил что хотел – оперативный приказ, а от того, что я восстановлю против себя фельдмаршала, никакой дополнительной пользы ожидать не приходилось.

Глава 13

Когда Вулф отдает приказы, он редко задумывается над тем, как их следует выполнять, полагая, что именно за это он мне платит. Поэтому на следующее утро, сразу после завтрака, я уже сидел в кабинете, набирая номер телефона, который уже много лет помнил, как «Отче наш».

–  Отдел расследования убийств, –  пролаял грубый голос.

Я сообщил, что желаю говорить с Крамером, и через секунду-другую услышал его фирменное сердечное:

– Да!!

– Говорит Гудвин. Мне необходимо узнать парочку вещей: имя босса миссис Мид и ее адрес на Стей-тен-Айленде.

– С какой стати я должен вам их сообщать?

– А почему бы и нет? Насколько это касается вас, расследование закончено. Разве не так?

– Скажу вам по секрету –  имеется такая штука, как закон о защите частной жизни граждан.

– Бросьте, инспектор. Я без труда могу выяснить это из других источников. Подумал, что проще узнать у вас. По старой дружбе.

Он произнес слово, которое заставило бы покраснеть его престарелую матушку, и затем добавил:

– Не старая дружба, а старая задница... Если припомнить все те неприятности... Господи, да стоит ли сотрясать воздух? Вы же все едино ничего не поймете. Ждите!

Он замолк и возник через несколько секунд с искомыми сведениями. Я начал благодарить, но тут же осознал, что беседую с брошенной трубкой.

По телефону, сообщенному Крамером, я позвонил в брокерскую контору на Уолл-стрит. Мне ответил скрипучий женский голос:

– Миссис Мид будет отсутствовать до конца следующей недели. Желаете, чтобы ваше сообщение было записано?

Я отказался от этого предложения. Итак, на Стейтен-Айленде мне придется побывать по двум адресам. Зайдя в кухню, я сообщил Фрицу, что отбываю по делу, которое займет большую часть дня.

– Но это же означает, что вы пропустите еще один прием пищи? –  Он в изумлении потряс головой. Похоже, что особняк из бурого известняка населен людьми, которых не перестают удивлять странности человеческой натуры.

Пообещав, что впредь стану вести себя лучше, я отправился в соседний квартал, в гараж, где нашел пристанище наш «мерседес». Светило солнце, уличное движение, слава Богу, было сносным на всем пути через тоннель в Бруклин и оттуда до самого Стейтен-Ай-ленда. Моя верная карта «Пять графств» безошибочно привела меня к Каслтон-авеню, а с нее к заканчивающейся тупиком улочке, на которой в кленовой рощице приютился белый с голубыми ставнями двухэтажный особняк Мидов, построенный в голландском колониальном стиле.

Запарковавшись на единственном свободном месте во всем квартале –  рядом с пожарным гидрантом, я с помощью зеркала заднего вида поправил галстук, подаренный мне Лили Роуэн на день рождения, и, поднявшись по ступеням парадного входа, надавил на кнопку звонка.

– Да?

Ее лицо, обрамленное русыми волосами, несмотря на усталый вид, было неплохо ухожено. Голубые глаза изучали меня без особого интереса. Она была одета в длинную мужскую рубашку и синие джинсы.

– Миссис Мид?

– Да, я Сара Мид.

Всю дорогу от Манхэттена я обдумывал, как лучше разыграть свою партию. И начал так:

– Меня зовут Арчи Гудвин. Я частный детектив, работающий на Ниро Вулфа. Не исключено, что у вас нет ни малейшего желания беседовать со мной, не говоря уж о том, чтобы пригласить в дом. Я вполне понимаю ваши чувства, но хочу сказать: мистер Вулф глубоко убежден в том, что ваш супруг погиб от руки не того человека, который сейчас обвиняется в убийстве.

Уголок ее рта дрогнул, но выражение глаз не изменилось.

– И вы согласны с вашим работодателем, мистер Гувин? –  спросила она голосом негромким, но в то же время строгим.

– Согласен.

Я могла бы попросить вас удостоверить личность, если бы ваше имя и внешность не были мне знакомы. Ваше фото ведь появлялось в газетах?

– Да, пару раз было такое...

– Гораздо больше, чем пару раз, как мне кажется.

– Входите, пожалуйста, –  сказала она и, отступив в сторону, пропустила в дом.

Мы вошли в просторную гостиную с темными деревянными балками потолка, камином и мебелью в колониальном стиле.

– Присаживайтесь. Не желаете ли кофе? Я только что налила себе. Надеюсь, вы ничего не имеете против желудевого?

Я кивнул и поблагодарил, а когда она вернулась с дымящейся чашкой в руках, я уже устроился в более или менее удобном кресле.

На столике у моего локтя стояла фотография в никелированной рамке. На снимке были запечатлены Сара Мид, ее муж и светловолосый мальчишка тинейджер, видимо, их сын.

– Я, конечно, знаю из газет и телевизионных передач, что мистер Даркин –  коллега, ваш и мистера Вулфа, –  сказала она, опускаясь на диван. –  Поэтому вы так убеждены в его невиновности?

– Не могу отрицать этого и не сомневаюсь, что мистер Вулф скажет то же самое, если вы спросите непосредственно его. Но именно потому, что Фред наш коллега, и потому, что мы знаем его очень давно, мы убеждены, что он не убийца. Подобное абсолютно не вписывается в его характер.

Она нахмурилась и отпила кофе.

– Но он же детектив. И он носит оружие.

– Верно. Но мне ни разу не приходилось видеть, чтобы он использовал его кроме как в целях самообороны. –  Я предпочел не упоминать о том, какую пользу я однажды извлек из этого действия.

– Но у него очень горячий нрав.

Я кивнул, с удовольствием попивая кофе. Сам Фриц одобрил бы меня.

– Да, миссис Мид, это так. Но скажу еще раз: наверное, я знаю Фреда Даркина лучше, чем другие, за исключением членов его семьи и, возможно, Ниро Вулфа. Время от времени мне приходилось видеть проявления его темперамента, но, насколько мне известно, он никогда –  подчеркиваю, никогда –  в состоянии гнева не прибегал к насилию. Это просто не в его стиле.

– Даже когда он чувствует себя оскорбленным? –  Сара Мид аккуратно поставила чашку на столик и наклонилась вперед. –  Я любила мужа, мистер Гудвин, очень любила. Но мне были прекрасно известны его недостатки, так же как и ему мои. Несмотря на духовный сан, Рой мог быть чрезвычайно язвительным и колким. Насколько я понимаю, он наговорил грубостей вашему другу в тот вечер... в присутствии остальных членов «кружка веры».

– Мне это известно. Но я абсолютно уверен в том, что слова вашего супруга, обращенные к Фреду, могли заставить последнего дать только словесный отпор, что он, как вы знаете, и сделал.

Пожевав с несколько отрешенным видом свой палец, она спросила:

– Хорошо, если Фред Даркин не стрелял, то кто же это сделал? Неужели вы предполагаете, что один из членов «кружка веры»? В храме, кроме них, не было ни души.

– Мистер Вулф не исключает такую возможность. Именно поэтому я здесь. Не говорил ли ваш муж в последние несколько месяцев о каком-нибудь конфликте между ним и одним из его коллег? Это могло быть случайное замечание, нечто такое, чему вы в свое время не придали значения.

Она в раздумье постучала пальцами по краю чашки.

– Вы очень откровенны со мной, мистер Гудвин. Я весьма ценю это и отвечу так же прямо. Я уже говорила, что Рой отличался склонностью к безжалостной критике. Он был чрезвычайно требователен к работающим с ним людям и выходил из себя, когда они не оправдывали его ожиданий. Время от времени он жаловался мне практически на всех своих коллег, начиная с Барни.

– Какова была суть этих жалоб?

– О, они были весьма разнообразны, –  ответила она, разводя в стороны ладони. –  Особенно резко он был настроен против Роджера Джиллиса, что меня огорчало, так как Роджер кажется честным, серьезным и преданным делу молодым человеком. Но Рою казалось –  и, как мне видится, он был прав, –  что Роджер уже не справляется с руководством образовательной программой. Не раз Рой публично заявлял, что Роджер плохой организатор и скверный руководитель. Муж хотел убрать его с этого поста, но не мог убедить Барни сделать это.

– Ваш муж действительно считал, что Бэй слишком снисходительно относится к персоналу?

– Да, в этом и была суть дела. Рой для характеристики Барни придумал фразу «Он терпит посредственность во имя спокойствия» и частенько повторял ее. Правда, я думаю, что он говорил это только мне, и никому более.

– Не похоже, что он популяризировал свой афоризм в храме. Ваш муж когда-то спас жизнь Бэя, не так ли?

Она кивнула. Теперь она выглядела очень усталой.

– Да, он вытащил Барни из воды много лет назад, в их бытность студентами. Однако Рой очень не любил, когда затрагивалась эта тема: он опасался, что все станут думать, будто Бэй взял его на работу только из чувства благодарности.

– А это было действительно так?

– Возможно, –  пожала она плечами. –  Но думаю, Рой уже давно доказал свою полезность.

– Говорил ли он с вами об остальных членах «кружка веры»?

– Иногда. От бессилия что-то исправить. Он считал, что Сэм Риз манкирует своей работой, что Морган заурядный функционер-крохобор, а Марли Вилкинсон правит музыкальной программой как независимым королевством, отказываясь отчитываться перед кем-либо.

– А как насчет миссис Риз и миссис Бэй?

Она разразилась весьма приятным для уха смехом:

– Господи, я похожа на деревенскую сплетницу. Хорошо, что вы не записываете нашу беседу на пленку.

– Я не делаю заметок даже на бумаге.

– Прекрасно. Карола ему никогда не нравилась –  он чувствовал в ней какую-то фальшь, хотя и признавал, что она отличная певица. Что же касается Элиз, то я не помню существенной критики в ее адрес. Он просто жаловался, что ей не следует входить в кружок, что она введена в него только из-за своего семейного положения. То же самое он говорил и о Кароле.

– Не знаете ли вы, не испытывал ли кто-либо из членов «кружка веры» финансовых трудностей?

Она сморщила лоб и ответила:

– Насколько помнится, Рой ни разу не упоминал об этом. Вы недавно спросили о конфликтах между ним и остальными. Пока мы беседовали, я припомнила слова Роя, сказанные несколько недель назад. Не помню, как возникла эта тема, но... Ага, вспомнила! Я пожаловалась ему на одного из моих служащих, который провалил дело. Я сказала, что уже дважды предупреждала этого типа, но он не исправился, и, похоже, мне не остается ничего другого, кроме как уволить его. На это Рой заметил, что у него самого имеются проблемы с персоналом, и эти проблемы нельзя оставить без внимания.

– He могли бы вы припомнить его слова как можно точнее?

Она закрыла глаза и пощелкала языком.

– Сейчас... кажется, он сказал что-то вроде: «У меня тоже возникла скверная ситуация. Так или иначе, но я должен разобраться с ней в ближайшие недели. Я уже установил крайний срок».

– Вы спросили его, в чем дело?

– Да, –  кивнула она. –  Но Рой не пожелал развивать тему и замолчал.

– Это было необычным для него поведением?

– Не сказала бы. Из того, что я вам наговорила, создается впечатление, что он постоянно жаловался мне на состояние церковных дел. Это вовсе не так. Просто я суммировала сейчас все, что он говорил в течение многих лет. По правде, он вовсе не любил толковать о делах. Я выкладывала о своей работе гораздо больше, чем он.

– И к этой теме он больше не возвращался?

– Никогда.

– Не был ли он в последнее время угнетен сильнее, чем обычно?

Она тяжело вздохнула и ответила:

– Нет. Я ничего не заметила, хотя, как мне кажется, всегда хорошо чувствовала его настроение.

– И последнее: ходили ли вы в церковь, чтобы разобрать вещи вашего мужа?

– Да. Я заскакивала, чтобы забрать одну коробку, и мне придется заезжать еще раз... Пока я взяла только вещи, связанные с семьей... фотографии мои и сына... –  Голос при последних словах оборвался. Маска спокойствия начала осыпаться, и я поднялся на ноги.

– Я отнял у вас массу времени, миссис Мид. Благодарю вас за то, что вы согласились побеседовать со мной. –  Вручив ей визитку, я добавил: –  Если вы вспомните что-нибудь, с вашей точки зрения, важное, был бы вам весьма признателен за звонок.

– Наверное, будет не совсем честно, если я вам от всего сердца пожелаю удачи, –  негромко произнесла она, проводив меня к двери и крепко пожав руку, –  но я хочу быть уверена, что наказан действительно виновный, будь то мистер Даркин или кто-то иной.

– Совершенно с вами согласен, –  сказал я через плечо, спускаясь по лестнице и размышляя, каким образом такая женщина могла выйти замуж за столь необаятельного типа, как Мид.