Текст книги "Нет числа дням"

Автор книги: Роберт Годдард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

Глава пятая

На следующий день Ник уехал почти незаметно. Подавленная вчерашними событиями, Ирен едва попрощалась с ним. Она до сих пор не дозвонилась Эндрю и не знала, как теперь общаться с отцом. Разумеется, сестра придет в себя – Ник хорошо ее знал, – но на это понадобится не один день. Поэтому он даже не спрашивал, что Ирен скажет Элспет Хартли. Наверняка что-нибудь придумает – попозже.

Утро было пасмурным, моросило, все кругом скрывалось в предрассветных сумерках, рабочие в оранжевых жилетах ползали по балкам моста через Тамар. В потоке пригородных автобусов Ник дотащился до Девона, заплатил за проезд и, вырвавшись на шоссе, надавил на газ. Пришло время покинуть родные места. Нельзя сказать, чтобы это его огорчало.

Пару часов спустя Ник остановился на заправке – выпить кофе и размяться. Перед тем как выйти из машины, включил мобильник и проверил, не было ли звонков. Так, одно сообщение – от Ирен.

«Ник, у нас несчастье. Перезвони, как только сможешь».

Встревоженный словами сестры, Ник толчком отворил дверцу, в машину ворвались промозглый воздух и гул автомобилей с дороги. Заранее боясь неведомой беды, набрал номер «Старого парома». Эндрю вчера ушел из Треннора в таком настроении, что… Размышления Ника прервались – в «Пароме» сняли трубку.

– Бар «Старый паром».

– Ирен, это я.

– Слава Богу! Где ты?

– Не важно. Что случилось?

– Ты сейчас за рулем?

– Нет, остановился подышать. Что…

– Папа умер.

– Что?

Конечно, он все расслышал. Но в первый момент понадеялся, что расслышал неправильно.

– Папа умер, – всхлипнула Ирен и тут же взяла себя в руки. – Пру нашла его сегодня утром в Тренноре.

– Что же это… как же…

– Я тоже никак не могу поверить. Вчера он казался таким бодрым, остроумным – даже чересчур остроумным… – Ирен шмыгнула носом. – Извини. Это шок, наверное. Прости, что пришлось тебя огорчить.

– А в чем дело? Сердце?

– Нет. Он упал. Покатился по ступенькам – тем, что ведут в погреб. Полицейский сказал, что он ударился головой, скорее всего о перила.

Ник зажмурился. Случалось, он втайне желал отцу смерти. И конечно, признавался в подобных мыслях только себе, и никому другому. Ноте времена давно прошли, в какой-то момент он осознал, что не вправе винить отца за свои собственные ошибки, даже когда тот сопровождал их столь язвительными комментариями, что хотелось швырнуть обиды ему в лицо. Никто не назвал бы Майкла Палеолога образцовым родителем, с детьми он обходился примерно так же, как и со своими студентами, – явственно выказывая неверие в их умственные способности. Повзрослев, Ник против воли стал уважать отцовскую нелюбовь к компромиссам. Майкл и умер так, как жил, – в полной уверенности, что прав только он.

– Ник?

– Прости, я здесь. Упал, ты сказала?

– Похоже на то.

– Он плохо держался на ногах. Ты была права.

– Знаю. Но…

– Что?

– Ты не думаешь, что мы расстроили его вчера разговорами о продаже дома? А вдруг именно из-за этого он…

Ник вспомнил, с каким лицом Майкл набросился вчера на своих детей. Нет, он не злился. И даже не переживал. Он просто был уверен, что прав, как обычно, и, наверное, был бы даже рад, что именно таким его и запомнили.

– Нет, Ирен. Выбрось эти мысли из головы.

* * *

Отец даже свою смерть сумел подгадать, как назло. Совсем недавно Ник был совершенно уверен, что возвращается к привычной жизни, подальше от родственников. Теперь, после пяти часов езды прочь от Плимута, он ехал обратно. Видно, покойный отец решил, что так легко сын не отделается.

Ник ехал не в «Старый паром» и даже не в Треннор, а по адресу: Цитадел-роуд, 254. Ирен позвонила, когда он был уже на полдороге обратно, и сообщила, что поймала наконец Эндрю и тот тоже едет в Плимут, чтобы заняться «приготовлениями», из чего Ник заключил, что брат собирается встретиться с владельцем похоронного бюро. Все решили, что удобнее собраться у Анны.

Подавленные, сошлись они в тесной квартирке на первом этаже. Как только появился Ник, Бэзил принес чай и кофе. Ирен со слезами обняла брата.

– Полиция настаивала на опознании, – сообщила она. – Пришлось нам с Эндрю идти.

– Жуткое место – морг, – поежился Эндрю. – Отец выглядел так, будто вот-вот сядет и рявкнет на нас: «Не будьте идиотами!»

– Завтра его перевезут в морг при похоронном бюро, – продолжила Ирен. – После вскрытия.

– Вскрытия? Ты же сказала, он просто стукнулся головой!

– Похоже, так и было. Но полиция, видимо, обязана проверить. Провести расследование.

– А ты видела… рану?

– Нет. Нам сказали, что она на затылке. Мы не просили показать.

– Ты бы тоже не попросил, – добавил Эндрю. – Поверь мне на слово.

– Дату похорон уже обсуждали?

– Наверное, в понедельник, – ответила Ирен. – Ты ведь сможешь остаться до понедельника?

– Конечно.

– Завтра встречаемся с Бэскомбом.

– Понятно.

– Надо подумать об отпевании. И о цветах. И о некрологе. И… – Она осеклась, сглотнула и упала в кресло, прижав руку ко лбу. – Мне казалось, он проживет годы и годы. Нет, я правда так думала.

– Не бойся, Ирен, – сказала Анна, обнимая сестру. – Мы все сделаем вместе.

– Как там Пру? – спросил Ник.

– Страшно переживала, во всяком случае, когда я ее видела, – отозвалась Анна. – Ничего не могла толком рассказать. Полицейские замучили ее допросами. Кстати, они не пускают нас в Треннор.

– Что?!

– Обычная процедура, – ответила на сей раз Ирен. – Скоро пустят.

Ник нахмурился, пытаясь понять, что недоговаривает сестра.

– Обычная, говоришь?

– Надо же им удостовериться, что это именно несчастный случай. – Мягкий голос Бэзила нарушил наступившую вслед за вопросом Ника тишину. – Полиция обязана принимать во внимание все версии.

Замечание брата натолкнуло Ника на мысли, которые, без сомнения, пришли в голову и остальным. Тему, впрочем, развивать не стали, заговорили о чем-то другом, пока Эндрю не спросил, не хочет ли кто-нибудь прошвырнуться в пивную, пропустить стаканчик, перед тем как разъехаться по домам. Поняв, что, кроме него, добровольцев не будет, Ник вызвался составить ему компанию.

Из-за ночного времени в пабе было пусто. Братья устроились за столом в укромном углу и выпили за упокой отцовской души.

– Как гром среди ясного неба, да, Ник? Никто и подумать не мог, особенно после шикарного скандала, который он закатил нам вчера вечером.

– Может быть, именно он отнял у отца слишком много сил.

– Не больше, чем у меня, уж поверь. Конечно, если б я знал заранее, я бы постарался сдержаться… – Эндрю пожал плечами. – Ну, ты понимаешь.

– Понимаю.

– Мне понадобится время, чтоб привыкнуть. В смысле, что его больше нет рядом.

– Еще бы…

– Привыкнуть, да… – Эндрю сделал большой глоток. – Вот так.

– Когда я услышал сообщение Ирен, я было подумал… – Ник замялся.

– О чем?

– О тебе.

– Обо мне?

– Ну да, вспомнил, как ты вылетел вчера из Треннора…

– Испугался, что я доехал до дома и повесился в амбаре?

– Нет, не до такой, конечно, степени. Я просто…

– Я, понятно, вчера разозлился – спорить не стану. Так ведь не в первый раз. Отец годами меня изводил. – Эндрю отвернулся, будто припоминая.

– Не в первый, зато в последний. Больше тебя некому изводить.

– Это уж точно, – невесело хмыкнул Эндрю. – И знаешь что? Мне будет его не хватать.

– Мне тоже.

– Н-да… – Эндрю снова посмотрел на брата. – Чужим и не объяснишь, правда?

– Правда.

– Поэтому нам стоит держать язык за зубами по поводу вчерашней стычки, а то полиция прицепится. Обмолвимся о семейной сцене или о Тантрисе… – Эндрю инстинктивно понизил голос, хотя рядом никого не было, – и ищейки начнут вынюхивать: сам отец упал или его подтолкнули?

– Никому такое и в голову не придет, – произнес Ник и тут же понял, что сам себе не верит. Постороннему вчерашние события и в самом деле показались бы подозрительными. – О Господи, Эндрю, ты думаешь, они всерьез…

– Нет, если мы не дадим повода. Конечно, теперь мы примем предложение Тантриса, но надо немного подождать. Оглашение завещания и прочие формальности. Кроме того, полиция. Спешить некуда.

– Да и опасно.

– Именно. Тантрис от нас никуда не денется. Просто чуть-чуть потянем время. – Эндрю задумчиво уставился в кружку. – Отец был прав. Он не выдержал бы в доме для престарелых, пусть и самом замечательном. Возможно, случившееся – оптимальный выход. Однажды мы оглянемся назад и поймем, что так было лучше для всех. – Он бросил быстрый взгляд на Ника. – Как считаешь?

Эндрю оставил машину на одной из улочек, ведущих от Цитадел-роуд к Хоу. Ник проводил его, когда они вышли из паба. Холодный ветер разогнал дневную морось, в просветах между тучами над заливом Саунд блестели звезды.

– Надеюсь, Том хотя бы на похороны приедет, – сказал Эндрю, подходя к машине.

– Конечно, приедет.

– Если только я сумею его найти. Пока что мне удается поговорить только с автоответчиком. Можно было бы попросить у Кейт номер его мобильного, но… не хочется.

– А разве ты не скажешь ей об отце? У них были такие хорошие отношения.

– Наверное, придется. О Господи, а вдруг она тоже решит приехать?

– Не знаю.

– Что ж, не имею права ей мешать. Лишь бы не притащила с собой этого урода Моусона. Жены, дети, новые мужья бывших жен – ты так далек от этого, Ник.

– И не жалею.

– Не сомневаюсь.

Братья подошли к машине, Эндрю открыл дверь, забрался внутрь, опустил стекло и включил зажигание. Мотор зафыркал, выпустив в ледяной воздух облако выхлопных газов.

– Ладно, увидимся. Я… – Что-то привлекло внимание Эндрю. Он указал Нику на белеющий под дворником кусочек бумаги. – Достали эти рекламщики! Выброси, а, Ник?

Ник вытащил бумагу, и не успел он понять, что это такое, как Эндрю, выкрикнув на ходу слова прощания, нажал на педаль. Ник вяло махнул в ответ, глядя как «лендровер» исчезает в конце улицы.

И только потом подошел к фонарю, чтобы в его дрожащем свете рассмотреть свою добычу: конверт без адреса – запечатанный, покоробившийся от дождя. Ник надорвал его и вытянул открытку. Под готическими буквами, сложившимися в слово «Соболезную», красовалось некое подобие свечи. На развороте еще несколько слов: «Душою с вами в эти тяжкие дни». И ни имени, ни надписи от руки. На редкость анонимные соболезнования.

Чем больше Ник думал о загадочной открытке, тем чуднее она казалась. По дороге к «Старому парому» он мысленно крутил ее то так, то этак, в глубине души радуясь, что они с Ирен едут в разных машинах. Ник решил не рассказывать сестре о странном послании под тем простым предлогом, что сам ничего не понимал. Никто на Цитадел-роуд не знал Эндрю, а тем более его «лендровер». Окажись открытка в почтовом ящике Анны, это уже было бы поразительно. А ведь она, похоже, предназначалась именно Эндрю, и Ник не мог разобраться почему.

* * *

Ирен закрыла паб на вечерний перерыв. Ник сбросил скорость и въехал во двор, фары осветили висевшую на двери записку с извинениями и сообщением о постигшей хозяйку утрате. Он вошел через заднюю дверь, которую сестра нарочно оставила незапертой, пересек пустой темный бар и понес сумку вверх по лестнице. Как только поднялся на второй этаж, бормотавший там телевизор умолк и из гостиной послышался голос Ирен:

– Ник?

– А кто же еще?

– Выпьешь со мной?

– Давай.

Ирен уехала от Анны часа за полтора до Ника. Похоже, она начала накачиваться виски, как только попала домой. Потоки нагретого воздуха струились от газового камина, разнося по комнате пары алкоголя. Ник тоже налил себе стаканчик и, усевшись напротив Ирен, всмотрелся в ее мокрые глаза.

– Нелегко нам приходится, да, сестренка?

– Было хуже, когда умерла мама. – Ирен смахнула слезу и шмыгнула носом. – Вот когда был шок.

– Тогда мы хотя бы знали, к чему готовиться.

– Да уж.

– Врасплох лучше?

– Не знаю. Возможно.

– В полиции сказали точно… когда, по их расчетам, наступила смерть?

– Часов за десять до того, как Пру нашла отца. Примерно. Выходит, вчера, поздно вечером.

– И он лежал под лестницей, ведущей в погреб?

– Да. – Ирен слабо улыбнулась. – Может быть, спустился за бутылкой выдержанного вина, чтобы отпраздновать победу над родными детьми. – Она снова прижала к глазам платок.

– А рядом с ним не было бутылки?

– Чего?

– Отец не держал в руке бутылку, когда падал? Иначе зачем он спускался в погреб?

– Не знаю, – нахмурилась Ирен. – Вроде бы мне ничего такого не говорили. Может быть, он просто не добрался до погреба?

– Должен был добраться, упал-то он на обратном пути! Почему он шел из погреба с пустыми руками?

– А почему ты вообще решил, что он поднимался, а не спускался?

– Так ведь рана-то на затылке. Сама говорила.

– Да, но… – Хмельной взгляд Ирен неожиданно обрел остроту. – К чему ты клонишь, Ник?

– Просто… пытаюсь понять, как это случилось.

– Так и случилось: отец поскользнулся, а может, споткнулся – и упал. Какая разница, шел он вверх или вниз?

– Наверное, никакой. Кроме… – Ник отхлебнул виски. – Эндрю беспокоится, как бы мы не проговорились полиции о предложении Тантриса.

– Это не их дело.

– Разумеется, не их. Но если полицейские услышат хоть несколько слов, они мгновенно сложат два и два и получат пять. Как правильно сказал Бэзил, за подозрительность им и платят.

– Ерунда. Полиция слишком занята настоящими преступлениями, чтобы тратить время на вымышленное.

– Будем надеяться, ты права.

– Конечно, права.

– Ладно, ладно… – Ник сделал еще глоток и успокаивающе улыбнулся. – Наверное, я тоже еще в шоке.

– Наверное. – Ирен ласково посмотрела на брата, ее гнев испарился так же стремительно, как и вспыхнул. Она наклонилась и взяла его за руку: – Прости, я не хотела ругаться. В трудное время надо держаться плечом к плечу, а не спорить.

– Конечно. Извини.

– И ты меня.

– Ты уже поговорила с Лорой?

– Да. Она приезжает в выходные. В школе согласились отпустить ее пораньше, хотя я не вижу в этом особого смысла. Хорошо бы уладить все формальности до ее приезда.

– Лоре понадобится комната. Я перееду.

– Куда?

– В гостиницу, наверное.

– А почему бы не в Треннор?

Хотя Ник понимал, что в словах сестры есть здравый смысл, они привели его в ужас, причины которого он предпочел не анализировать.

– Было б неплохо, если бы один из нас пожил дома, пусть и недолго. А то он стоит совсем заброшенный.

Ник не стал расспрашивать сестру о причинах столь теплого отношения к груде камня и бетона.

– Ладно, поживу, – сказал он и одним глотком допил виски.

Ночью ему не спалось. Слава Богу, хоть хватило ума отступить в споре с Ирен. Неизвестно, как бы она отреагировала, начни он объяснять свои подозрения. Отец умер от удара головой – споткнулся или поскользнулся, по словам Ирен, и упал, в его годы это немудрено. Однако с той же вероятностью его могли столкнуть. Во всяком случае, теоретически могли. Но если – чисто теоретически! – предположить, что так оно и было, встает следующий вопрос: кто? И для чего? Ник не мог уснуть не потому, что искал ответы. А потому, что старался их отогнать.

На следующий день, во время утренней пробежки, он выбросил обрывки странного послания в первую попавшуюся урну.

Глава шестая

Встречу с Бэскомбом назначили на четыре, чтобы она совпала с перерывом Ирен в «Старом пароме» и свободными часами Анны. Ник даже обрадовался отсрочке – появилась возможность узнать подробности отцовской гибели от единственного человека, который мог о них рассказать.

Когда Ирен открыла бар, Ник потихоньку ускользнул из дома и поехал на север, в сторону Ландульфа. В Треннор его, конечно, не пустят, а вот вход в домик Пру Карноу свободен. И его хозяйка никогда не слыла молчуньей.

С самого рассвета шел дождь. По обеим сторонам главной улицы вниз, к реке, бежали настоящие ручьи. Водостоки переполнились, дороги раскисли, неудивительно, что кругом никого нет. Сам Ник даже радовался мерзкой погоде – больше шансов застать Пру дома.

Он припарковался как можно ближе к коттеджу, но это не спасло его от холодного душа. Да и дом не мог похвастаться навесом. К счастью, Пру тут же открыла на звонок.

– Николас! – воскликнула она, вглядевшись в гостя сквозь очки, за которыми ее глаза казались огромными, как у гигантской глубоководной рыбы. – Как хорошо, что ты заглянул. Входи скорей, пока совсем не промок.

Передняя дверь вела прямо в гостиную, заставленную многочисленными безделушками. Ник и забыл, какой маленький у Пру домик. Как раз под стать обитательнице. Пру Карноу семенила впереди – крохотная фигурка, халат в цветочек, на седых, подсиненных волосах свежий перманент. Вест-хайланд-терьер возбужденно загавкал со своего коврика у телевизора и уставил на Ника окаймленный белоснежной бахромой глаз.

– Как же мне жаль его, Николас, твоего бедного отца. Да и перепугалась я, что уж тут скрывать.

– Могу себе представить.

– Чаю? А может, хересу? Я иногда позволяю себе стаканчик, как раз в это время. А вчера так и не один.

– Хересу. С удовольствием.

Пру открыла угловой буфет, зазвенела там и затренькала, что вызвало у пса новый приступ тявканья.

– Тихо, Финли, фу.

Не сразу, но собака послушалась. Пру налила в стаканы «Бристоль крим».

– За упокой души твоего отца, – произнесла она, делая внушительный глоток. – Земля ему пухом.

Они уселись по обе стороны электрического обогревателя, угрожающе раскаленные прутья испускали потоки тепла. Финли повозился у их ног, прежде чем устроиться на коврике.

– Спасибо за все, что ты сделала, Пру, – сказал Ник. – Не только вчера, а вообще. Уверен, присматривать за отцом было непросто.

– Это точно. Когда ушла твоя матушка, у меня была мысль все бросить, ведь отца-то вашего дружелюбным не назовешь. А потом… как-то мы друг к другу притерлись. – Она отхлебнула еще глоток хереса. – Даже скучать буду по его ворчанию.

– И мы тоже.

– Уже выбрали дату похорон?

– Наверное, будущий понедельник. Дадим знать, как только уточним. Остались кое-какие… формальности. Вскрытие и так далее.

– Конечно-конечно, это все понятно. А вот чего я в толк не возьму – так это почему меня не пустили в Треннор убраться.

– Думаю, это ненадолго. Сегодня мы увидимся с мистером Бэскомбом, и он все уладит.

– Да уж надеюсь. Там, наверное, мусора полно после ваших субботних посиделок.

– Вот об этом можешь не волноваться.

– А кто же будет волноваться? Надеюсь, вы не против, чтобы я по-прежнему следила за домом? Конечно, до тех пор, пока он ваш.

– Разумеется. Если ты сама хочешь.

– Хочу, Николас. Ваша мать была так добра ко мне. Она бы обрадовалась, что я не бросаю Треннор.

– Значит, ты не боишься туда вернуться? После того, что случилось?

– Боже упаси, нет, конечно. Я сама одной ногой в могиле, так что смерть меня уже не пугает. Если твой папа появится в Тренноре в виде духа, я смогу поспорить с ним, не рискуя потерять работу. – Пру залилась смехом, Ник тоже заулыбался. – Хотя зрелище было не из приятных, – уже серьезно закончила она.

– Как ты вчера…

– Как я на него наткнулась? Пришла около десяти, как обычно, а его не видно и не слышно. Я решила, что он пройтись вышел или еще куда, хотя погода была не для прогулок, а машина стояла в гараже. Потом заметила, что дверь в погреб открыта, свет горит. Я и заглянула, а он лежит под лестницей. Сразу понятно, что мертвый – так неловко на спине растянулся. Я думала – шею сломал, но тот молодой констебль говорит, что нет, головой ударился. Я раны-то не видела.

– Бедный папа…

– И не говори. В нашем возрасте стоит один раз споткнуться, а спотыкаешься-то все чаще и чаще. Ведь он уже падал не так давно. Еще тогда надо было задуматься.

– Отец никогда не любил осторожничать.

– Это уж точно. – Пру поставила стакан и задумчиво посмотрела в него. – В последнее время он подружился с выпивкой, еще и это помогло.

– Догадываюсь.

– Наверное, потому и в погреб пошел. Соображал он в хорошем вине.

– Рядом с ним не было бутылки?

– Что? – нахмурилась Пру.

– Смотри: если отец спустился в погреб за вином, он должен был держать бутылку, когда упал, так? Она бы, наверное, разбилась от удара.

– Не было там разбитых бутылок.

– Точно?

– Точно.

– Ты уверена?

– Полностью. А это что, так важно?

– Да нет, не думаю, – соврал Ник, размышляя о том, насколько это важно на самом деле.

– Знаешь, Николас, проблема выпивки меня, конечно, не касается, но если ты позволишь мне сказать…

– Разумеется.

– Это не мое дело, понятно…

– Я буду только рад услышать, что ты думаешь.

– В последнее время он стал больше пить. Намного больше.

– Серьезно?

– Серьезней не бывает. Уж я-то знаю. Думаешь, он сам убирал пустые бутылки?

– Думаю, нет, – ухмыльнулся Ник.

– Я решила – это из-за разговоров о продаже дома.

– А, выходит, ты тоже об этом знаешь?

– Пришлось узнать. Вышло так, что я как раз была в Тренноре, когда мисс Хартли приезжала и все это началось. Конечно, я не слышала, о чем они там говорили. У меня своих дел полно. Но отец твой мне после рассказал. Прямо все так и выложил. Сказал, что я имею право знать, потому что, если дом купят, я потеряю работу.

– Послушай, Пру, мы что-нибудь…

– Ой, только не беспокойся обо мне, Николас. Если кто-то предлагает за дом хорошую цену – а судя по тому, что мне говорила твоя сестра, цена более чем хорошая, – соглашайтесь не раздумывая. Мне самое время на отдых. А вот почему твой отец заупрямился – понять не могу. Наверное, не верил этой мисс Хартли, так мне кажется. И догадываюсь почему. Она была какая-то странная.

– Странная?

– Например, тебя упоминала.

– Меня?

– Ну да, когда приезжала в Треннор.

– Конкретно меня?

– Тебя, тебя. Когда прощалась. Я слышала, как они говорили у двери на кухню. Мисс Хартли спросила: «Вы отец Николаса Палеолога?», – будто твоя знакомая.

– Она мне не знакомая.

– Я так и поняла. Потому что, когда Майкл сказал, что да, отец, и спросил, знает ли она тебя, мисс Хартли ответила: «Нет, просто слышала кое-что». Странная, очень странная.

– А что папа?

– Спросил, чего это она тобой интересуется, а она в ответ: «Не важно» – и тут же умчалась. Хотя сейчас мне кажется, что и не было в этом ничего особенного.

– Наверное, нет, – еще раз соврал Ник. Особенное было. Еще как было.

Ник остановился перекусить в Каргрине, в прибрежном пабе «Испанец». Ему было о чем подумать. Мерзопакостная погода распугала большинство завсегдатаев, Ник оказался почти что в одиночестве. Уселся у огня, слушая, как стучит в окна дождь, и пытаясь понять, что же происходит. Как узнала о нем Элспет Хартли? Потому что он совершенно точно никогда о ней не слышал. В единственное объяснение, которое приходило в голову, верить не хотелось. А единственный способ узнать, можно ли в него не верить…

Ник подскочил от неожиданного звонка мобильника. Еще неожиданнее оказалось то, что он услышал, когда выудил телефон из кармана и нажал кнопку.

– Алло.

– Ник? Это Элспет Хартли.

– Элспет? – У Ника екнуло сердце. – Добрый день.

– Я только что говорила с Ирен. Мне очень жаль вашего отца. Вы, наверное, никак в себя не придете.

– Да, к сожалению.

– Прими мои соболезнования.

Слова показались Нику слегка старомодными, в душе шевельнулось подозрение – не выразила ли Элспет соболезнования дважды, причем первый раз – анонимно.

– Спасибо.

– У тебя есть время поговорить?

– Есть.

– Хорошо. Я звонила Ирен, чтобы узнать, не удалось ли вам за выходные переубедить отца. Конечно, я не ожидала… не знаю, как сказать. Все это просто ужасно.

– Угу.

– Ирен ничего толком не объяснила. У нее было много посетителей, и она предложила, чтобы я перезвонила тебе и спросила… куда нам дальше двигаться.

– Нам надо двигаться к адвокату. А потом в похоронное бюро.

– Прости. Конечно. Слушай, я…

– Нет, ты послушай. Почему бы нам не встретиться сегодня вечером, когда закончится встреча у адвоката? Я отвечу на все твои вопросы.

– Правда? Хорошо! Просто замечательно! – с облегчением воскликнула Элспет. – В Плимуте?

– Если ты там, то да.

– Да, я тут. А во сколько тебе удобно?

– В шесть.

– И мне подходит. А где?

– Выбери сама.

– Хорошо. Ты знаешь «Комптон»? Паб в Маннамиде?

– Нет, не бывал. Но не волнуйся, я найду.

* * *

Адвокатская контора «Бэскомб и компания» располагалась в центре города и делила особняк в георгианском стиле со стоматологической клиникой. Морису Бэскомбу, поверенному Майкла Палеолога и внуку основателя конторы, сейчас, по подсчетам Ника, было около шестидесяти, хотя выглядел он на пятьдесят пять, как, впрочем, и в сорок, – краснощекий, лысый, с простоватыми манерами, деловитый и экономный, привлекавший людей того же толка.

Элегантность и стиль не входили в перечень достоинств Бэскомба. Он принял Палеологов в тесном захламленном офисе с низким скошенным потолком. На самом адвокате красовался костюм, который, несомненно, знавал лучшие времена – так давно, что они уже стерлись из памяти людской. Стулья, видимо, собирали по всей конторе, а соболезнования и вовсе звучали формально. Нику пришлось напомнить себе, что прямолинейность в характере Бэскомба и Майкл Палеолог полностью одобрил бы подобное отсутствие сентиментальности. Морис Бэскомб не бегал за юбками и не вытирал клиентам слезы.

– По просьбе миссис Винер я связался с полицией и коронером[11]11
  Коронер – должностное лицо с медицинским образованием, свидетельствующее смерть человека (часто также выполняет функции судмедэксперта).


[Закрыть], – начал он, кивнув Ирен. – Можете не беспокоиться: смерть вашего отца признана естественной. Вскрытие также не показало ничего подозрительного, и тело уже передано в похоронное бюро. Завтра же коронер выдаст разрешение, и вы сможете приступить к организации похорон.

– Но расследование все равно будет? – спросил Эндрю.

– Так положено, мистер Палеолог, это чистая формальность. Единственное неудобство в том, что оно отсрочит оглашение завещания.

– Надолго?

– Все зависит от коронера.

– Думаю, вы догадываетесь, – начала Ирен, – из-за чего беспокоится мой брат…

– Конечно, догадываюсь, миссис Винер, – снисходительно усмехнулся Бэскомб. – Из-за предложения купить Треннор. Но закон не поторопишь. Поверьте, я знаю, что говорю. Завещание вашего отца – недвусмысленный документ, он делит все его состояние между вами пятерыми и назначает сыновей завещателя и вашего покорного слугу его душеприказчиками. Финансовые дела вашего отца тоже не назовешь запутанными. Практически все его имущество – Треннор, причем на дом не оформлено ни займов, ни кредитов, плюс достаточно скромные сбережения. Я не предвижу никаких трудностей. И все равно понадобится несколько месяцев, чтобы завещание вступило в силу. При условии, что коронер не затянет дело, на что… – усмешка сменилась грустной улыбкой, – вряд ли стоит надеяться.

– Что ж, – резюмировала Ирен, – полагаю, тут ничего не поделаешь.

– Это как получается – нам придется ждать несколько месяцев, прежде чем мы сможем продать дом? – с обычной прямолинейностью уточнила Анна.

– Формально – да, мисс Палеолог, – подтвердил Бэскомб. – Что не помешает вам заключить предварительную договоренность, которую я могу обсудить с представителем покупателя уже сейчас, если на то будут ваши распоряжения. Она вступит в силу, как только вы вступите в права владения наследством. Разумеется, для подобной договоренности требуется согласие каждого из наследников. Уверен, вы не будете против.

– Да, разумеется, – ответила Ирен.

– Вы наверняка захотите обсудить этот вопрос между собой, прежде чем прийти к какому-либо решению. Дайте мне знать, когда будете готовы.

– Обязательно.

– Итак, последнее, что я хочу сказать вам сегодня: я должен получить доступ к финансовой документации, которая хранится в доме вашего отца, к любой, до последней квитанции. Распечатки банковских счетов, чековые книжки, акции и сберегательные сертификаты, налоговые требования и так далее. Чем скорее я соберу бумаги, тем раньше я все оформлю. И кстати… – Бэскомб порылся в ящике стола. – Полиция попросила меня передать вам вот это. – Он выложил на столешницу связку ключей.

Ключи от Треннора. Ник сразу узнал их по висевшему на кольце медному свистку – когда-то, во время Первой мировой войны, его носил в кармане дед, в то время младший офицер. Один из Палеологов, скорее всего Эндрю, возьмет свисток и повесит на свое кольцо для ключей. А когда-нибудь то же самое сделает Том. Ключи и двери, которые они отпирают, могут меняться. А свисток останется. Почему-то эта мысль успокаивала Ника. Точно, свисток должен остаться. Такие вещи всегда остаются.

После встречи с поверенным они снова собрались у Анны. Разговоры пошли о делах: похороны, дом, документы для Бэскомба. Договорились, что Ник, Ирен и Бэзил завтра прямо с утра съездят в Треннор и просмотрят отцовские бумаги. Насчет Тантриса решили единодушно – сразу после похорон Бэскомб начинает с представителем неведомого миллионера переговоры о продаже дома.

И тут мнения чуточку разошлись, хоть Ник и не придал этому большого значения. Эндрю настаивал на том, чтобы выжать из Тантриса как можно больше. Анна, судя по всему, склонялась к тому же. Прямодушной Ирен не хотелось снова возвращаться к вопросу о сумме. А Бэзил считал саму идею о продаже дома неэтичной, если не аморальной. Ник должен был выбрать, к кому присоединиться, и заранее боялся призывов и убеждений.

К счастью, до этого было еще далеко. Гораздо ближе маячила необходимость встретиться с Элспет. Ник знал, что пора рассказать о встрече остальным, но почему-то не очень хотелось. В конце концов все решилось само собой.

– Надо поговорить с мисс Хартли, – напомнила Ирен.

– Но не рассказывать ей слишком много, – предупредил Эндрю.

– Она звонила тебе, Ник, после разговора со мной?

– Ну… да. И… в общем, мы встречаемся… – Ник бросил взгляд на часы, – через полтора часа.

– Мог бы и раньше сказать, – буркнул Эндрю.

– Действительно, – поддержала брата Анна.

– Я собирался. Только… – Ник улыбнулся, – ждал, когда мы решим, что именно ей говорить.

– И что мы решили? – невинно поинтересовался Бэзил.

– Что скажем как можно меньше, правильно? – Ник обвел братьев и сестер взглядом, они согласно закивали, кто – уверенно, кто – не очень. – Так и сделаю. А еще лучше – позволю ей сказать все самой.

Когда Ник доехал до «Комптона», дождь все еще лил. Такой специфический плимутский дождь – холодный и с сильным ветром. Народу в баре было немного. А Ник и Элспет так и вообще никого не заметили.

Элспет пришла не так уж давно, хотя успела уже на треть опустошить кружку пива. Ник тоже заказал полпинты и сел рядом с ней, за стол у окна. Элспет повторила соболезнования, которые высказала по телефону.

– Ирен сказала, он погиб. Это правда? Ваш отец в самом деле упал с лестницы?

– Да, с лестницы в погреб.

– И ударился головой?

– Похоже на то.

– Ужасно.

– Да. Но неудивительно, если вспомнить, как нетвердо он держался на ногах. По крайней мере все случилось быстро.

– Очень быстро.

В голосе Элспет Нику послышалась странная интонация. Он нахмурился:

– Что?

– Очень быстро, судя по твоим словам.

– Мы были просто в шоке. Он казался таким бодрым в воскресенье.

– Как прошла встреча?