Текст книги "Нет числа дням"

Автор книги: Роберт Годдард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

Глава семнадцатая

В квартире по адресу Серкус-Гарденз, 8, было темно, занавески открыты. Внутри никого – насколько Ник мог разглядеть с улицы, из-за ограды. Он уже несколько раз позвонил в дверь, не ожидая, впрочем, что ему отворят.

Уже около половины десятого, холодный сырой вечер. Правда, если человека нет дома субботней ночью, это вряд ли подозрительно. Однако Ник Тома подозревал. Именно Том, а не Терри оказался заговорщиком. Фотография – серьезное доказательство. Встреча Терри и Джулиана Фарнсуорта в Плимуте – выдумка Тома. А вот его свидание с Элспет Хартли действительно имело место.

Ник временно отступил в «Кафе ройял», где, убивая время, не спеша выпил пива. Чуть было не набрал номер Элспет Хартли, но что-то его удержало. Он ничего не должен Тому теперь, когда появилась эта фотография, кроме, пожалуй, одного: дать ему шанс оправдаться.

Интересно, как он это сделает? Том знал, что Фарнсуорт пообещал снабдить Ника доказательством. И наверняка понимал, что, каким бы ни оказалось это доказательство, Ник потребует объяснений. Может быть, потому и сбежал? Если так, то это глупо. Рано или поздно придется вернуться. А Ник подождет.

Но и к полуночи на Серкус-Гарденз никто не появился. Дождь закончился, похолодало. В доме номер восемь не горело ни одно окно. В конце концов Ник решил сдаться – до утра.

К утру ничего не изменилось. Судя по всему, шторы в квартире Тома на ночь так и не задергивались. Снаружи Ник мог заглянуть в ту самую комнату, где они пили виски в ночь с пятницы на субботу. Пустую комнату. Ни на что не надеясь, Ник снова позвонил в дверь. Тишина.

Как только он повернул прочь, из-за поворота показалась суетливая фигурка. Женщина средних лет – невысокая, пухленькая, с прической, похожей на пчелиный улей, заметно прибавлявшей ей роста, – взбежала по ступеням и остановилась при виде Ника. Одета она была в отделанный мехом белый плащ, кожаные перчатки, черные леггинсы и вишневого цвета ботинки на толстой подошве. Где-то на крыше «улья» прилепились темные очки. Под мышкой – кипа воскресных газет.

– Вы не меня ищете, дорогуша? – с лукавой улыбкой осведомилась дама.

– Нет, мне нужен… э-э-э… Том Палеолог.

– Для Тома еще слишком рано. Наверное, отсыпается после вчерашней ночи.

– Вы знаете, где он пропадал?

– Нет, но он молод, а вчера была суббота. А вы что, родственник? – нахмурилась она, разглядывая Ника.

– Дядя.

– Точно, похожи. Вы, значит…

– Ник Палеолог.

– Рада познакомиться, Ник. А я – Уна Строун. Живу на втором этаже.

– Мне очень надо увидеть Тома, Уна. Я беспокоюсь за него. Его отец погиб совсем недавно.

– Да, я слышала. Ужасно, просто ужасно. Но Том выглядит вполне нормально, я совсем недавно его видела. В пятницу, наверное. Вам не о чем волноваться.

– Дело в том…

– Знаете что, я вас впущу, и попробуем его разбудить.

Уна вытряхнула из перчатки ключ и отперла дверь в вестибюль первого этажа. Ник направился прямиком ко входу в квартиру племянника и громко постучал.

– Том! – во весь голос позвал он, продолжая колотить в дверь. Бесполезно.

– Может, кофе? – предложила Уна. – Я включила кофеварку, перед тем как выскочить за газетами.

– Ну что же… с удовольствием. – Ник поднялся по лестнице вслед за ней. – Большое вам спасибо.

– Не за что. Похоже, я обманула вас насчет Тома. Он, наверное, уехал на все выходные.

– Но я виделся с ним вчера утром. И он никуда не собирался.

– Вчера нет, но вы ведь знаете молодых – порывистые, резкие… – Уна отперла дверь, Ник зашел следом за ней.

Планировка квартиры была той же, что и у Тома, но это тут же забывалось при виде фиолетовых стен, мохнатых ковров и расшитых бисером накидок. В кухне на первый взгляд газет и книжек было раз в пятьдесят больше, чем кастрюль и сковородок, но кофеварка свою задачу выполнила исправно. Уна разлила ароматный напиток по чашкам и пригласила Ника сесть за заваленный журналами стол. Потом скинула плащ и, оставшись в розовом мохеровом свитере до колен, уселась напротив.

– Издалека приехали, Ник?

– Из Корнуолла.

– Это там же, где жил отец Тома?

– Да, именно. – Ник сделал глоток кофе. – И все-таки я волнуюсь.

– Вижу. И есть из-за чего.

– Почему?

– Последнее время Том сам не свой. С конца прошлого года.

– То есть это началось не после смерти отца?

– Нет.

– А когда же?

– Когда он порвал со своей девушкой. Такая жалость! Они очень подходили друг другу.

– А вы не в курсе, из-за чего они расстались?

– Из-за другой, я думаю.

– Том завел новую подружку?

– Да, хотя мне кажется, он не был с ней счастлив. Правда, я сама ее не видела, и Том мне ни слова не говорил, но Саша…

– Кто?

– Саша Ловелл, та самая девушка, с которой он разошелся. Я столкнулась с ней недавно на улице, она до сих пор страдает и уверена, что Том бросил ее из-за одной особы, которую она назвала… Харриет.

– Харриет Элсмор?

– Просто Харриет.

– Посмотрите, пожалуйста. – Ник вытащил фотографию. – Вы не узнаете эту женщину?

Уна поднесла снимок к глазам:

– Откуда у вас эта фотография? Кафе напоминает «Робусту».

– Долгая история. Так как насчет женщины?

– Вроде незнакомая. Кто это?

– Возможно, та самая Харриет.

– Если так, – Уна пожала мохеровыми плечами, – я не знаю.

– Может быть, Саша сможет мне помочь?

– Вполне вероятно.

– Как ее найти?

– Она студентка, годом младше Тома. В университете наверняка есть ее адрес, хотя утром, в воскресенье…

– А вы не знаете, где она живет?

– Нет. Если только… – встрепенулась Уна. – Я столкнулась с ней у кинотеатра «Одеон», на Клерк-стрит. Мы с моей подругой Куинни часто ходим туда днем – до пяти билеты гораздо дешевле. А Саша как раз проходила мимо – шла домой из университета. Помню, она сказала: «Я живу тут, напротив» – и махнула рукой через дорогу. Мы поболтали несколько минут, пока мы с Куинни ждали автобус. Тогда-то Саша и упомянула эту девицу, Харриет. «От нее добра не жди, – сказала. – Жаль, что Том этого не замечает». Тут подошел наш автобус, и мы уехали. Боюсь, больше я ничем вам помочь не могу, – добавила Уна, заметив, что Ник разочарован.

– Простите, я не хотел показаться неблагодарным.

– Я уверена, у вас нет причин для серьезного беспокойства. Том горюет об отце и, возможно, уже понял, что зря бросил Сашу. Потому и не в себе.

– Наверное, вы правы, – соврал Ник, а про себя подумал: «Если бы…»

* * *

Зацепка была слабая, но других и вовсе не было. Клерк-стрит представляла собой участок более длинной улицы, тянущейся на юг от центра города. Такси довезло Ника до закрытого сейчас «Одеона», окруженного разнообразными закусочными и букмекерскими конторами. Вокруг стояли многоквартирные дома. Здесь, видимо, жили студенты, которым не посчастливилось иметь богатеньких отчимов.

Но ни на одной из дверей не значилось имя Саши Ловелл. На большинстве дверей никаких табличек не было вообще, так что поиски Ника, похоже, заканчивались, так и не начавшись. «Тут, напротив», как выразилась Уна, обозначало противоположную сторону улицы, и Ник решил, несмотря ни на что, ее обойти.

Ранкеиллор-стрит была забита домами ленточной застройки разной степени ветхости. Вдали маячили темно-красные склоны Салисбери, мешая Нику прикинуть расстояние. Он двигался по северной стороне улицы, переходя от двери к двери и все яснее понимая, что просто-напросто зря тратит время. С другой стороны, делать-то больше нечего…

И глазам не поверил, когда уже в самом конце улицы заметил на одном из домов табличку с надписью «САША», напечатанной заглавными буквами на небольшой ламинированной картонке. Ник нажал на звонок рядом с табличкой. Прошло десять безмолвных томительных секунд. Он позвонил еще раз.

Откуда-то сверху раздался скрип рассохшегося дерева и дребезжание открываемого окна. Ник сделал шаг назад, поднял голову и увидел посмотревшую на него с третьего этажа девушку с ярко-рыжими волосами торчком.

– Я вас слушаю! – крикнула она.

– Вы Саша Ловелл?

– Да.

– Я Ник Палеолог, дядя вашего приятеля, Тома.

– И что?

– Мы можем поговорить?

– О чем?

– О Томе. Я боюсь за него.

– А я нет!

– Я очень вас прошу. Это крайне важно.

Саша заколебалась. Посмотрела назад, в комнату, потом опять на Ника.

– Можно мне войти?

– Нет. Стойте где стоите. Я сейчас спущусь.

Через несколько минут Саша появилась внизу, вся – от ботинок «Доктор Мартинс» до берета – упакованная в черное, меховой воротник поднят от ветра. Несмотря на подростковую одежду и пирсинг в носу, она окинула Ника очень взрослым, оценивающим взглядом.

– Мы можем посидеть в одном местечке, тут, неподалеку, – сказала она, махнув рукой. – Вы который дядя – монах или чиновник?

– Значит, Том рассказывал вам о нас с Бэзилом?

– Немного. Две тети и два дяди. Монах – это, по-моему, Бэзил.

– Бывший монах.

– А вы тогда – бывший чиновник?

– Вроде того. Уже давно не садился за письменный стол.

– Почему?

– Семейные неприятности.

– Вы из-за них волнуетесь?

– Да.

– Мы пришли.

Саша остановилась у обшарпанного кафе, где под негромко мурлыкающий джаз сгорбились над дымящимися кружками, листая газеты, несколько человек. На вопрос девушки за стойкой: «Как всегда?» – Саша привычно кивнула. Ник заказал кофе, и они уселись у окна.

– Только давайте побыстрей. Рик – он такой, знаете…

– Рик?

– Мы же не о нем пришли разговаривать? Что там у вас за проблемы?

– У Тома недавно погибли и отец, и дед.

– Черт, – скривилась девушка. – Это и впрямь серьезно.

– Более чем.

– А как… Спасибо, Мэг. – Саша кивнула принесшей заказ официантке.

– Я слышал, вы с Томом не так давно расстались.

– Кто вам сказал?

– Уна Строун.

Саша отпила глоток чая и улыбнулась.

– Если вы говорили с Уной, вы знаете все.

– Она упоминала о женщине по имени… Харриет.

– Да, верно. Именно Харриет я и проиграла.

– Это она? – Ник показал Саше фотографию.

– Кто же еще? Откуда у вас снимок?

– Его прислали анонимно. Матери Тома. Думаю, кто-то хотел сообщить ей, что Харриет оказывает на Тома дурное влияние. Он странно вел себя в последнее время. Еще до смерти близких.

– А отчего они умерли?

– Мой отец – дед Тома – неудачно упал, ударился головой. Печально, но неудивительно, учитывая его возраст. А мой брат Эндрю – отец Тома – погиб в автокатастрофе.

– Он был фермером?

– Да.

– Слушайте, это, конечно, все ужасно, но ведь Том ушел от меня еще в январе, так что…

– Ушел к Харриет?

– Сам он говорил, что нет. Но когда я через некоторое время увидела их вместе, у меня не осталось сомнений.

– Вы, случайно, не слышали ее фамилии?

– Элсмор, по-моему. Да. Харриет Элсмор.

– А что вы еще о ней знаете?

– Ничего. Это была одна-единственная случайная встреча. Причем неприятная. Она крутила им, как хотела. А он был какой-то запуганный, совсем не тот Том, которого я знала. Я не из ревности говорю, серьезно. Уже успокоилась и трезво смотрю на вещи. Когда я вернулась в Эдинбург после зимних каникул, Том стал другим. Холодным. Отстраненным.

– Из-за Харриет?

– Из-за кого же еще? Она держала его в своих челюстях. И вам интересно, насколько крепко?

– Более или менее.

– Так вот: я не знаю. Она стерва, сразу видно. И Тому совсем не подходит. Это не значит, что я ему подхожу. Он говорил, что остается жить в Эдинбурге, поэтому мы можем встречаться, пока я не закончу университет. Даже предлагал мне переехать к нему. Мило, правда? А потом на сцене появилась Харриет, и он будто… заледенел. Кто она, в конце концов, такая? Чем занимается? Ей должно быть… сколько? Тридцать пять? Что-то тут не то.

– Вы не спрашивали о ней Тома?

– Спрашивала. Он не ответил.

– Она живет в Эдинбурге?

– Не знаю, но мне кажется, что нет.

– Том сбежал от меня. Вот я и думаю – не с Харриет ли?

– Скорее всего. Но куда… – Саша потрясла головой. – Вы говорите, эту фотографию прислали матери Тома?

– Да, – кивнул Ник, размышляя, не придется ли ему пожалеть об очередной лжи.

– А вы догадываетесь кто?

– Нет.

– Знаете…

– Что?

– Вы не первый, кто спрашивает меня о Харриет Элсмор.

– А кто первый?

– Какой-то старикан, дней десять назад. Очень правильно говорил, одет был хорошо, хоть и немного старомодно.

– А он не назвался?

– Хамсуорт или что-то вроде того.

– И чего хотел?

– Чтобы я рассказала все, что знаю о Харриет. А я ответила, как и вам, что знаю не много. Он перехватил меня, когда я шла с лекции. Сказал, что ему очень нужно встретиться с Харриет и он слышал, что я могу помочь. Еще так зловеще прошипел это «слыш-ш-шал». Называл меня дорогушей, отчего казался еще мерзопакостней. Я спросила, знает ли он Тома, и старикан ответил – да, он старый друг семьи. Это правда?

– Не столько друг, сколько знакомый. Его имя – Джулиан Фарнсуорт. Бывший коллега моего отца.

– Так он что же – археолог?

– Да.

– Не похож.

– А как выглядят археологи?

– Не так, как он.

– Насчет того, что он зловещий, вы правы. Он тут в гостях у друга, о котором вы, наверное, слышали. Профессор Вернон Дрисдейл.

– Преподаватель истории Средних веков, как же, знаю. Вышел на пенсию сто лет назад, но все еще крутится в университете.

– Я подумываю навестить их с Фарнсуортом. Вы не знаете, где это? – Ник показал Саше карточку с адресом и телефоном, которую дал ему Фарнсуорт.

– Он живет в Рослине, – кивнула Саша. – Интересно.

– Почему?

– Вы слышали о часовне Росслин?

– Нет.

– Пишется немного по-другому, но это там же. Рослин – деревня в нескольких милях отсюда на юг, сразу за чертой города. Часовня Росслин – главная тамошняя достопримечательность. Датируется пятнадцатым веком. На редкость изящная резьба и целая куча легенд. Том однажды свозил меня туда. Есть там что-то такое… мурашки по спине бегают. Вспоминаются все эти книги о тамплиерах и ковчеге Завета[19]19
  Ковчег Ветхого Завета (древнеевр. «арон») означает ящик, сделанный по приказанию Бога: «Сделайте ковчег из дерева ситтим… И обложи его чистым золотом; изнутри и снаружи покрой его; и сделай наверху вокруг его золотой венец… И положи в ковчег откровение, которое Я лам тебе. Сделай также крышку из чистого золота… И сделай из золота двух херувимов; чеканной работы сделай их на обоих концах крышки… И положи крышку на ковчег сверху; в ковчег же положи откровение, которое Я дам тебе. Там Я буду открываться тебе и говорить с тобою над крышкой, посреди двух херувимов, которые над ковчегом откровения, о всем, что ни буду заповедывать чрез тебя сынам Израилевым» (Исх., 25, 10–22).


[Закрыть]. Знаете, святая кровь и святой… этот самый, как его… в общем, эти все дела.

– Боюсь, в этом вопросе я не подкован.

– Да? Думаю, если вы попадете к профессору, он быстро заполнит этот пробел. Он писал как раз об этом. «Тени Грааля». Научный обзор. Говорят, продавался лучше, чем все остальные его книги, вместе взятые.

– Вы читали?

– Нет.

– А Том?

Саша задумалась.

– Уверена, что видела книжку у него в квартире. Хотя сам он ни разу о ней не упоминал. Может быть, Том купил ее как раз тогда, когда мы ездили в Рослин? Но точно не знаю. – Она подумала еще. – А этот ваш Фарнсуорт – он не мог послать фотографию матери Тома?

– Вполне возможно, учитывая, что он сейчас здесь и вполне мог подловить его в «Робусте».

– И следить за Харриет.

– Точно.

– Ник, во что ввязался Том?

– Сам не знаю.

– Что-то опасное?

– Может быть.

– Черт. – Саша мрачно уставилась в чашку с чаем. – Стоило решить, что с Томом покончено, как снова приходится из-за него волноваться.

Вскоре они вышли из кафе. Саша направилась в близлежащий магазинчик, а Ник повернул было в другую сторону, но девушка вдруг попросила его проводить ее до дома.

– Отдам вам кое-что, – пояснила она, покупая пакет молока и «Санди таймс». – Когда вы думаете поехать в Рослин?

– Сейчас. Что тянуть?

– Вы правы – тянуть нечего.

– Как туда добраться?

– Езжайте по Пеникуик-роуд, пока не увидите поворот на Рослин.

– А если своим ходом?

– Тогда на автобусе. Напротив «Одеона» остановка тридцать седьмого. Ходит каждые полчаса.

– Спасибо.

Они завернули за угол и пошли по Ранкеиллор-стрит.

– Что вы хотите мне отдать?

– Мне все равно нужно вернуть их Тому. Если увидите его, передайте ему, пожалуйста. А если не увидите… если он так и не объявится… сами решите, что с ними делать.

– О чем вы?

– Подождите здесь.

Девушка зашла в дом и закрыла за собой дверь. Удивленный Ник послушно остался на улице. Вскоре он опять услышал скрип окна на третьем этаже. Поднял глаза и увидел Сашу. Она бросила ему какой-то маленький предмет. За миг до того, как Ник поймал его, он сообразил, что это связка ключей.

Три ключа на одном кольце. Ник задумчиво посмотрел на них, покачивая на ладони. Над головой хлопнуло окно.

* * *

Стоя на автобусной остановке и ощупывая в кармане связку ключей, Ник клялся, что не воспользуется ими, кроме как в случае крайней необходимости. Тут, однако, вставал вопрос: когда наступит эта самая необходимость?

Тягостные мысли очень кстати прервал звонок телефона. Голос Бэзила показался на редкость приятным, хотя Ник так до сих пор и не решил, что стоит и что не стоит говорить брату.

– Привет, Ник. Как ты там?

– В растерянности.

– Из-за чего?

– Из-за Тома.

– А что с ним?

– Какой-то он странный.

– Может, просто из-за Эндрю?

– Будем надеяться, так оно и есть.

– А о каких новостях ты упоминал, когда мы говорили в последний раз?

– Тут все каким-то образом связано.

– С Томом?

– С ним.

– Ник, в тариф «Италия интернейшнл» не входит телепатическая связь. Ты не мог бы поподробней?

– Пока нет. Как только что-то прояснится, я дам тебе знать.

– А до тех пор мне придется плевать в потолок?

– Боюсь, что да. Прости.

– Не извиняйся. Вышло так, что я пренебрег твоим советом не высовываться и все-таки заглянул к кузену Димитрию.

– Что?!

– Рассыпаюсь в комплиментах палаццо Фальчетто. При взгляде на эту резиденцию начинаешь сомневаться, что ее владелец так уж озабочен тем, чтобы получить скромный домик в Корнуолле.

– Ради Бога, Бэзил, я же тебя просил…

– Тебе не о чем волноваться. Димитрий обычно покидает Венецию во время карнавала. Его ожидают обратно в среду и доложат ему о моем визите. Вряд ли из этого что-то выйдет.

– Может, и не выйдет, но…

– Ты видел Фарнсуорта?

– Как же, встречались.

– Что-нибудь выяснил?

– Да почти ничего. Настаивает, что приехал повидать друга.

– Ник, а ты ничего не скрываешь?

– Я говорю только то, в чем твердо уверен. Мне нужно еще немного времени, чтобы все узнать.

– Тогда отъезд Димитрия тебе на руку. У тебя есть время до среды. Судя по дисплею телефона, мое время утекает, как песок. Пока!

– Слушай…

Слишком поздно. Бэзил отключился.

Оказалось, что тридцать седьмой автобус по субботам до Рослина не ходит. Нику пришлось пройти остаток пути пешком. За городом было заметно холоднее, с холмов Пентланд дул ледяной ветер. На их китовых спинах лежал снег, а еще выше нависли тяжелые грозные тучи.

Сам Рослин ничего особенного из себя не представлял: кучка старых и новых домов, несколько магазинчиков и парочка пабов. Ник спросил дорогу у человека с собакой. По пути он миновал указатель на часовню Росслин и даже заметил где-то вдали ее полускрытый деревьями силуэт. Придется часовне подождать – Нику есть чем заняться и помимо старинных зданий и древних легенд.

Наконец он дошел до Роузберн-Лодж. Георгианское здание серого камня было увито плющом и отделено от дороги живой изгородью из разросшегося терновника. У засыпанной гравием дорожки стоял потрепанный автомобиль, но «ситроена» Фарнсуорта рядом не было.

Ник подергал звонок, подождал и решил было позвонить второй раз, как дверь распахнулась и из дома выглянула женщина с такими черными глазами, каких он в жизни не видел. Волосы были стянуты в пучок, поверх старенького платья красовался передник.

– Да? – спросила она подозрительно, наставив на Ника острый нос.

– Я ищу доктора Джулиана Фарнсуорта. – Ник искательно улыбнулся, но ответной улыбки не получил.

– Его нет.

– А скоро он будет?

– Не знаю.

– А профессор Дрисдейл? Он дома?

– Да, дома.

– Вы не спросите его, не уделит ли он мне немного времени? Доктор Фарнсуорт мог рассказывать ему обо мне. Моя фамилия Палеолог. Николас Палеолог.

– Палеолог, говорите?

– Да.

– Подождите тут.

Женщина поковыляла в дом, оставив дверь полуоткрытой. Ник стоял, слушая крики грачей; из дома доносилось мерное тиканье часов и негромкое бормотание. Женщина вернулась.

– Заходите.

– Спасибо.

Она провела Ника через полутемный холл с часами к открытой двери и отступила, пропуская его в комнату.

Ник шагнул внутрь и понял, что это, несомненно, профессорский кабинет. Окна выходили в заросший сад, а обитый кожей письменный стол был завален книгами и документами. Вдоль стен тянулись заставленные книгами стеллажи, стопки книг лежали на полу, на кресле у камина. Камин не горел, хотя в комнате царил ледяной холод.

Из второго кресла, сияя улыбкой, тяжело поднялся пожилой человек. Сын археолога, Ник тут же узнал типаж – престарелый академик в своей книжной берлоге. Дрисдейл разделял любовь Майкла Палеолога к вельвету и твиду, но выглядел совершенно иначе: надутый, как голубь, коренастый, румяный, лысый, как яйцо, но зато с пышными бакенбардами, которые вкупе с седыми усами делали их обладателя похожим скорее на главу охотничьего общества, чем на историка.

– Мистер Палеолог, какая честь для меня! – воскликнул Дрисдейл с едва уловимым шотландским акцентом и потряс руку Ника.

– Да ну что вы, какая там честь. Это вам спасибо, что приняли меня, профессор Дрисдейл.

– Живой, настоящий Палеолог! Не только честь, но и огромное удовольствие видеть вас у себя. Я несколько раз встречался с вашим отцом. Примите мои глубокие соболезнования.

– Спасибо.

– Джулиан сказал мне, что ваш старший брат тоже погиб совсем недавно. Кошмарное совпадение.

– Не совсем совпадение.

– Разве?

– Честно говоря, я хотел повидать именно Джулиана – доктора Фарнсуорта.

– Боюсь, вам не повезло. Его куда-то срочно вызвали.

– Обратно в Оксфорд?

– Не уверен. Джулиан, как вы, наверное, и сами знаете, не любит раскрывать карты. Он уехал в большой спешке.

– Я виделся с ним вчера утром, и он не говорил, что уезжает.

– Ему кто-то позвонил, и он уехал, впопыхах едва успел предупредить, что вы заглянете, – улыбнулся Дрисдейл. – Чему я в любом случае рад. Тем более что отсутствие Джулиана дает мне возможность с вами поговорить. Присаживайтесь, прошу вас. – Он махнул на второе кресло. – Скиньте куда-нибудь эти книги.

– Благодарю вас.

Ник расчистил кресло и уселся, стараясь ничем не выдать разочарования. Хоть Фарнсуорт и жил здесь, это вовсе не значит, что Дрисдейл в курсе его странных игр. Хотя возможно. Очень возможно.

– Может, чаю? – заглянула в кабинет пожилая женщина.

– Уже полдень, – отозвался Дрисдейл. – Можем позволить себе чего-нибудь покрепче. Капельку виски, Палеолог?

– Не откажусь. – Про себя Ник отметил, с каким удовольствием Дрисдейл называет его по фамилии.

– Тогда можете быть свободны, миссис Логан.

Миссис Логан кивнула и вышла. Дрисдейл подошел к полке, где возле пачки журналов по истории стояла бутылка и несколько стаканов, и налил им по хорошей порции виски. Отдал Нику его стакан и с трудом опустился в кресло.

– За вас!

– Будем здоровы.

– Прошу прощения, что Фарнсуорт вас не дождался.

– Вы тут ни при чем.

– Все равно – за старых друзей чувствуешь ответственность, даже когда вроде бы и не должен.

– А вы давно знакомы?

– Вместе учились в Оксфорде. Чуть позже вашего отца. Мы с вами, кстати, уже встречались. Вечеринка в вашем доме, в Оксфорде, летом семьдесят пятого. Меня привел Джулиан. Ваш отец представил мне вас как надежду семьи, если я правильно помню выражение.

Ник вздрогнул. Он-то выражение помнил прекрасно.

– Боюсь, я совсем забыл тот день.

– Неудивительно. Это было событием для меня, но не для вас. Джулиан говорил мне, что с тех пор жизнь ваша… была не слишком легкой.

– А у кого она легкая?

– Например, у Джулиана. Да и у меня, если честно.

– Джулиан часто вас навещает?

– Нет, совсем нет. Первый раз за долгие годы, – улыбнулся Дрисдейл. – И я уверен, что приехал он отнюдь не для того, чтобы повидать меня. Вспомнить хотя бы, как мало он бывал дома.

– Чем же он занимался?

– Не знаю. Мы на эту тему не говорили. Хотя по натуре Джулиан человек разговорчивый, если не сказать, болтливый, сами, наверное, заметили.

– Была такая возможность.

– А вам он ничего не рассказывал?

– Нет. Но мне показалось, Фарнсуорт очень интересуется моим племянником, Томом.

– А, последний из Палеологов!

– Что, простите?

– Поскольку вы – единственные известные потомки византийских императоров…

– Возможные потомки, профессор. Наше происхождение несколько додумано моим дедом. Из лучших побуждений.

– Правда? Я был другого мнения.

– Джулиан упоминал, что вы в некотором роде эксперт по истории Византии.

– Он немного преувеличил. Тоже из лучших побуждений. Обычный ученый, не более. Хотя кто может рассказать больше, чем настоящий ученый? Нет звания выше. – Тут Дрисдейл нахмурился. – Хотя некоторые считают, что я лишил себя права называться ученым.

– Почему?

– Потому что писал на модные темы. В определенных кругах – страшное преступление.

– Вы имеете в виду «Тени Грааля»?

– Читали мою книгу?

– Нет, не приходилось. Но… Джулиан упоминал о ней.

– Правда? Как любезно с его стороны. Что ж, я не жалуюсь, нет. Книга хорошо продается. И в чем я должен раскаиваться?

– Я считаю, что ни в чем. А о чем книга?

– Вы были в часовне Росслин, Палеолог? Мы находимся неподалеку от одной из главных достопримечательностей графства Лотиан.

– Не был.

– Обязательно загляните. И тогда вы непременно заметите, сколько эзотерической литературы продается у них в лавке. Там наверняка будут и «Тени Грааля». Мой скромный вклад в давнюю дискуссию.

– Что за дискуссия?

– Иногда мне кажется, что каждый – так или иначе ее участник. Снобизм, конечно. Хотя вы наверняка в курсе дела, даже если сами этого не осознаете. Слышали о тамплиерах?

– Ну, я знаю, что был такой рыцарский орден, основанный во времена Крестовых походов. И… э-э…

– Что?

– По-моему, с ними связана какая-то тайна.

– Именно. И эта тайна волнует умы наших с вами современников. Людям хочется во что-то верить, Палеолог. Неверие – не о нем ли говорил Конрад устами своего умирающего героя – Куртца: «О ужас, ужас»[20]20
  Речь идет о романе Джозефа Конрада «Сердце тьмы».


[Закрыть]. Поколение агностиков. Их оружие – скептицизм. И вот результат: люди не верят в то, во что им предлагают верить, и верят в то, во что им предлагают не верить. НЛО, круги на полях, гигантские кошки… и святой Грааль. Все это – части одного целого. Нам необходимы мифы. В глубине души мы все верим, что они несут некую невероятную правду. И книги – лишь малая часть проблемы. Интернет забит такого рода информацией. Ученые смотрят на всю эту возню, наморщив нос. А зря! Надо вступать в каждый спор, а иначе проиграем. Вот потому-то я и написал «Тени Грааля». – Дрисдейл сощурился в улыбке. – Ну, кроме гонорара, конечно.

– И при чем тут тамплиеры?

– Попробую вкратце объяснить. Полная версия изложена в моей книге – цена шесть фунтов девяносто девять пенсов. Итак. Святой Грааль – некая константа западной литературы. Что это? Чаша, из которой Христос пил во время Тайной вечери и в которую Иосиф Аримафейский собрал капли его крови после распятия. Во всяком случае, большинство считает именно так. Некоторые, правда, ищут еще какой-то – скрытый – смысл. Что можно разглядеть в старофранцузском слове Sangreal – святая кровь? Сторонники этой школы утверждают, что у Христа были дети от Марии Магдалины, и, таким образом, святая кровь – не больше и не меньше чем линия прямых потомков Господа. Гипотетические дети Магдалины и Христа после распятия попали в Прованс, и их потомки основали династию Меровингов[21]21
  По-видимому, здесь и далее речь идет о книгах «Святая кровь и святой Грааль» Ричарда Лея, Генри Линкольна и Майкла Бейджента и «Код да Винчи» Дэна Брауна.


[Закрыть]. Забавно, но ни доказательств, ни даже намеков на это нет, хотя такими предположениями подкрепляется ересь альбигойцев, которые очень активно действовали в Провансе. Позже, в начале тринадцатого века, их движение было жестоко подавлено папой Иннокентием III. Появление прямых наследников Христа стало бы прямой угрозой папской власти, так что эта жестокость косвенно подтверждает теорию.

– Вы спрашивали, при чем здесь тамплиеры? На первый взгляд вроде бы ни при чем. Для того чтобы понять их роль в альтернативной истории, нам придется рассмотреть еще одну версию. Ее сторонники приравнивают Грааль к ковчегу Завета. Они считают, что ковчег был захоронен глубоко под Храмом царя Соломона в Иерусалиме, чтобы он не достался римлянам, когда город пал под натиском легионов Тита в семидесятом году от Рождества Христова – или нашей эры, как нынче принято говорить. Кроме того, они верят, что ковчег хранит какую-то древнюю тайну, а орден тамплиеров – или храмовников – был образован после захвата Иерусалима крестоносцами специально для поисков ковчега. Простите, если мой рассказ слегка напоминает приключения Индианы Джонса. Тамплиеры много лет вели раскопки под Храмом и, возможно, нашли то, что искали. Если и не сам ковчег, то нечто, символом чего он служил, – секрет из секретов, истину из истин, главную тайну отношений человека с Богом.

– И что же это?

– Замечательный вопрос, Палеолог. Просто божественный, если можно так выразиться. Нечто неизвестное и непознанное. Необъятное и потрясающее. Эти легенды расцвели пышным цветом, потому что были интересны огромному количеству людей. Когда Иерусалим был захвачен Саладином[22]22
  Саладин (Салах-ад-дин) (1138–1193) – египетский султан с 1175 г. Основатель династии Айюбидов. Возглавлял борьбу мусульман против крестоносцев.


[Закрыть] в тысяча сто восемьдесят седьмом, тамплиеры переместились в Акру и туда же предположительно перевезли найденное сокровище. Когда же в тысяча двести девяносто первом, в свою очередь, пала и Акра, они переехали на Кипр и оставались там, пока папа Клемент V в начале четырнадцатого века не запретил орден за ересь, содомию и богохульство, хотя на самом деле он скорее всего позавидовал богатству тамплиеров и тому влиянию, которое орден имел на короля Франции Филиппа IV, который немало им задолжал. Последний великий магистр был сожжен на костре в тысяча триста четырнадцатом году. Симпатичные имена выбирали себе эти средневековые папы, не находите? Иннокентий и Клемент – Невинный и Милосердный. Хотя не очень-то подходящие.

– И что же случилось с сокровищем тамплиеров?

– Оговоримся – если оно существовало в действительности. Об этом написано множество книг. Куда делась тайна – великая и ужасная? Многие думают, что тамплиеры вовремя поняли, куда ветер дует, и переправили свои сокровища в безопасные места. Роберта Брюса[23]23
  Брюс, Роберт (Robert the Bruce, 1274–1329) – шотландский король с 1306 г. В 1314-м разбил английскую армию при местечке Баннокберн. В 1328-м добился от Англии признания независимости Шотландии.


[Закрыть] отлучили от церкви, владения тамплиеров в Шотландии были недоступны для папы. Поэтому существует теория, что ценности доставили именно сюда и они до сих пор лежат в целости и сохранности, зарытые где-то под часовней Росслин.

– Быть такого не может.

– Представьте, многие верят. Часовню начали строить только лишь около тысяча четыреста сорок шестого, более чем через сто лет после запрещения ордена тамплиеров. Для меня это серьезный аргумент против, однако сторонники данной теории легко обходят противоречия, утверждая, что сначала сокровища спрятали, думая, что это временно, а когда стало ясно, что все затянулось, поставили сверху часовню. Которую, кстати, сейчас реставрируют. Я избавлю вас от упоминаний о франкмасонах, розенкрейцерах, Приорате Сиона и тайне Ренн-ле-Шато. В общем и целом главная загадка сокровища тамплиеров сводится к одному – нашли они вообще хоть что-нибудь? Вот на этот вопрос я и пытался ответить в «Тенях Грааля».

– И каков же ответ?

– Никто не знает. Никто не может знать. Вот и все. Никаких свидетельств. Никаких доказательств. Одни только… – Дрисдейл пожал плечами, – слухи да легенды.