Текст книги "Восстание короля (ЛП)"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

Вместо ответа Коннерад медленно повернулся к Рваному Даину.

– То же самое будет потребовано и от Цитадели Фелбарр, – продолжал рыцарь. – И со всей поспешностью, чтобы поймать орду, прежде чем они смогут осадить Сандабар.

– Вы отправили сообщение, сродни этому, королю Эмерусу, не так ли? – спросил Рваный Даин.

– Эмиссар был послан, – подтвердил рыцарь.

Рваный Даин фыркнул и переглянулся с Коннерадом, и от того молчаливого обмена взглядами, всем в комнате быстро стало ясно, что дворфы в ближайшее время не собирались выходить из-под защиты своих крепостей.

– Вы испытываете прочность альянса, – предупредил рыцарь, видимо что-то уловив.

– Ты испытываешь прочность моего терпения, – предупредил Коннерад. – Ты видишь десятки тысяч орков, заполонившие земли, и ты думаешь, что это – весь Много-стрел. Болван, разве ты не знаешь, что орки подбираются по тоннелям? Если я освобожу свои залы, то я сдам Мифрил Халл собакам Обальда. То же самое для Эмеруса и цитадели Фелбарр. Это то, что ты хочешь?

– Поля черны от орков.

– И вы боитесь, как и должны, – сказал король Коннерад. – Я потеряю половину своих дворфов, пытаясь разгромить армию, что расположилась у моего порога. Лучше для всех, и для Сильвермуна, что столько собак Обальда застряли здесь, держа нас в осаде.

Рыцарь напрягся, затем насмешливо фыркнул:

– Да, что ещё ожидать от Боевого Топора?

Он слегка поклонился, развернулся на пятках и вышел из комнаты.

– Король Эмерус не выйдет, – уверил короля Коннерада Рваный Даин. – Не сейчас. Не после того, что произошло с королём Броммом и его адбарскими мальчиками.

– Может случиться так, что орки обманывают нас всех, – предупредил король Коннерад. – Они делают вид, что хотят направиться в Сарбрин и Сильвермун, а сами развернутся, если мы пойдём дальше. Три сокровища превыше всего для орков, Фелбарр, Адбар и Мифрил Халл и горе мне и моим друзьям-королям, если мы позволим оркам овладеть ими.

– Король Харнот из Адбара всё ещё в Фелбарре, – заметил Рваный Даин. – Он хочет насадить тысячу голов орков на пики вокруг своих дверей за убийство брата.

– Адбар дальше всего от орд, – рассуждал Коннерад. – Но я думаю Харноту лучше остаться позади его железных ворот.

Рваный Даин кивнул.

– Пришло время мне уходить, добрый король, – сказал он с поклоном. – Я поспешу в Фелбарр, к своему королю.

– Да, и я должен идти с тобой, – объявил король Коннерад, и дал указания своим двум советникам, Удару Бунгало и генералу Дагнаббит, чтобы собирались в путешествие. – Может быть, мы успеем туда прежде, чем король Харнот уедет, и мы всё обсудим лично.

Рваный Даин кивнул, и улыбка, что расцвела на его обветренном старом лице, была наполнена восхищением, как будто заверяя молодого Короля Мифрил Халла, что он только что принял мудрое решение.

В первый день Флеймрула, седьмого месяца 1484 года по Летоисчислению Долин, три короля дворфов Луруара собрались со своими командующими и доверенными советниками в зале совещаний цитадели Фелбарр.

Встреча началась в соответствии со всеми правилами, со многими приглушёнными тостами в честь короля Бромма, павшего брата-близнеца короля Харнота из Цитадели Адбар. Несколькими кружками крепкого эля позже, тосты стали более сердечными, возглавляемые самим Харнотом, кто вспоминал хорошие дни, которые вместе с братом разделил под опекой их легендарного отца – короля Харбромма.

Тосты, прославляющие Бромма стали тостами обещания возмездия оркам Много-стрел, обещания полной расплаты за гибельное сражение в Холодной Долине.

Кружки сталкивались, пена летела во все стороны, и много бород побелело, поскольку напитки были опрокинуты со слишком большим количеством энергии, и много рукавов намокло от вытирания пенных бород.

И так это началось как прославление Бромма и дворфов Луруара.

И вдруг всё закончилось, как будто всё хвастливое пыхтение внезапно выдохлось, и когда звон, прихлёбывание и хлопки прекратились, неудобная тишина воцарилась в зале.

– Бери на себя инициативу, уважаемый, – сказал король Эмерус королю Харноту, и лидер цитадели Фелбарр освободил свой стул во главе стола, для своего друга из цитадели Адбар.

– Как вы знаете, я хотел бы убить всех орков в Серебряных Пределах, – начал Харнот, когда сел. – И украсить свой подъезд пиками, увенчанными головами гигантов.

Несколько возгласов одобрения быстро стихли, поскольку голос Харнота был подавленным, и все кто внимательно слушали, поняли, что он собирался предложить достаточно важный нюанс.

– Но я не пошлю моих мальчиков, – сказал он. – Только не тогда, когда мы узнали что за сила позади рядов орков. Гиганты, да, как и следовало ожидать, но те немногие мальчики, которые вернулись домой после битвы в Холодной Долине, говорили о драконе, настоящем и большом. И больше чем один видел несколько дроу.

Он посмотрел прямо на короля Коннерада, когда говорил последние слова, и король Мифрил Халла мог только кивнуть, соглашаясь: да, действительно, у Мифрил Халла среди всех дворфских крепостей было больше всего столкновений со страшными эльфами дроу.

– Орки не давят на нас, – продолжал Харнот.

– Они прижали меня, – прервал Коннерад. – Они не нападают на мои ворота, но держат их закрытыми, не сомневайтесь.

– Да, – признал Харнот. – Но, тем не менее, самая большая сила пересекла Красный поток, продвигаясь к югу от нас.

– Да, – подтвердил король Эмерус, и тоже посмотрел на Коннерада. – Рваный Даин рассказывал о твоей встрече с Серебряным рыцарем. Уверен, что ты должен слышать о разговорах в человеческих землях на юге: они проклинают соглашение.

Король Коннерад мрачно кивнул.

– Я не намерен спустить, если услышу имя Бренора Боевого Топора, брошенного в подобном тоне, – король Эмерус обещал. – Люди вписывают новые слова в книгу истории, видя виновных там, где их нет.

– Боевые Топоры не беспокоятся о том, что говорят дураки из Сильвермуна и Сандабара, – ответил Коннерад, но его тон выдавал, что он действительно немного волновался, и что он не был удивлён.

– Ну, и Фелбарр позаботится, не сомневайся, – решительно ответил Эмерус. – Я был там с моим другом Бренором, и я знаю, что он страдал от того что подписался под соглашением. Фелбарр не обвиняет Мифрил Халл в этом, ты можешь быть уверен.

Король Коннерад кивнул в знак благодарности.

– И Адбар! – закричал король Харнот и со всего маху ударил кружкой по столу. – Да не на волосок из моей густой бороды. Я слышал много историй о короле Бреноре. Ваш старый король не был трусом. И я не буду добродушно слушать, что дураки южане кричат о тебе и минувшем столетии.

– Не только обо мне и моих мальчиках, – сказал Коннерад и кивнул королю Эмерусу.

Эмерус Боевой Венец угрюмо кивнул и Коннерад, кто хорошо знал, что Сильвермун открыто швырял оскорбления в адрес Фелбарра за то, что они не помчались к переправе Красного потока, вернул взгляд и кивок.

– Да, и при всём уважении к тебе, король Коннерад, – сказал Харнот, – Вопли с юга, называющие дворфов Фелбарра трусами, возмущают меня ещё больше, чем неуважение вашего короля Бренора. Одна вещь посмотреть назад и изменить правду о прошлом для собственного удобства, но назвать моих друзей…

– Тебе не нужно ничего объяснять, – прервал Коннерад. – Да, когда эмиссар от Сильвермуна плохо говорил о Бреноре, он услышал от меня гневные слова. Когда он плохо говорил о моих мальчиках, что не прорвались, чтобы помчаться на юг, он увидел, что я качаю головой, дурак. Но да, когда он плохо говорил о моём дорогом Фелбарре, он увидел мой кулак и плевок на своей роже.

– Да именно так сделал король Коннерад и его Весёлый мясник, Удар Бунгало. Ура и хей-хо королю Коннераду и его ребятам Мифрил Халла! – подтвердил и захлопал Рваный Даин, кто был в Мифрил Халле во время этой самой встречи, и кружки стукнулись с бурным весельем и в солидарности, и три дворфских цитадели стали как одна.

– Так что же нам делать, я спрашиваю? – спросил Коннерад, когда шум затих. – Кажется, что мы пришли к согласию, что мы стоим как один.

– Три как один, – сказал Харнот и Эмерус кивнул.

– Насколько тяжело тебе прорваться? – спросил Эмерус Коннерада.

– У меня под дверью орков больше, чем я когда-либо видел, – признал король Мифрил Халла. – Я могу ударить кулаком их в пасть, достаточно сильно, но они будут тявкать у моих пяток, куда бы я ни пошёл.

– Если бы я и мои мальчики пересекли Сарбрин к северу от вас и побежали вниз, а Эмерус и его ребята подошли к мосту со стороны твоей восточной двери и задержали орков там в сражении, мы могли бы хорошо их прихлопнуть, – сказал король Харнот, и Коннерад кивнул, думая, что это хороший план.

– Да, но что делать с орками, которых там нет? – спросил король Эмерус, самый старший и, безусловно, самый опытный из трёх. – Они разделились на четыре армии, как мы знаем, считая и ту у двери Мифрил Халла.

– Направляются на юг, – сказал Харнот.

– Так мы предполагаем, – хитро ответил Эмерус.

– Вы думаете, что они оставили приманку, чтобы соблазнить нас, – сказал Коннерад, поскольку он упомянул ту же самую возможность прежде в Мифрил Халле. Орки предпочли бы дворфовые цитадели слабым человеческим городам, несомненно.

– Приз, за который сражаются орки – жилища дворфов, – рассуждал Эмерус. – У нас есть шахты и кузницы – Цитадель Адбар обеспечивает вооружением весь Луруар.

– Они не получат Адбар, – твёрдо ответил Харнот. – Мы запаслись маслом и готовы заполнить лабиринт, если эти уродливые орки только попробуют.

Все в комнате, и король и простой дворф, кивнули в том провозглашении, ибо об обороноспособность Цитадели Адбар ходили легенды среди всех народов Серебряных Пределов, а дворфы Фелбарра и Мифрил Халла её очень уважали. Из трех дворфовых цитаделей у Адбара, безусловно, было больше всего доступа к поверхностному миру. Сама цитадель была фактически построена над землей, и значительная часть населения была размещена под сделанными дворфами потолками вместо тонн породы. Но те факты не делали Адбар уязвимым для врагов на поверхности – нисколько. Сама наземная крепость лежит в центре лабиринта из колец высоких каменных стен, главным образом естественных, но кое-где изменённых руками дворфов. Было там и множество стратегически размещённых ворот, которые могли быть открыты в любой момент, чтобы послать волны горящего масла по любому из горных каналов и больших каменных мостов, умно разработанных, чтобы опуститься при помощи рычагов в охранных башнях, или ещё хуже для захватчиков, разработанных, чтобы упасть вниз в масляные каналы.

Орды орков нападали на жемчужину Адбар не менее пяти дюжин раз за века, и осаждали армиями численностью в десятки тысяч.

Адбар не пал, и не падёт под ордами орков.

– Да, но как хорошо ваши кольца и масло защитят вас, если орки пройдут через одну из других цитаделей по подземным тоннелям? – напомнил король Эмерус, и действительно, дворфы сделали прекрасную работу по соединению этих трех крепостей подземными проходами.

– Да, если одна падёт, другие две будут более уязвимы, – согласился король Коннерад. – И более одинокими. Тоннели сейчас – единственный способ войти или выйти из Мифрил Халла, и если я закрою их, нам станет туго очень скоро.

– Никакой торговли, никакой поддержки, – сказал Эмерус. – А зима наступит быстро.

– И я не думаю, что Сандабар, Сильвермун, Эверланд или любой другой пойдёт на север, чтобы помочь любому из нас, – добавил Коннерад. – Серебреные рыцари вышли к Красному потоку не для помощи Фелбарру – нет, если бы это было так, они сказали бы королю Эмерусу, что они идут, ведь так? Они пошли за славой и боролись на броде, чтобы защитить Сандабар, я думаю. Высокорослые народы думают друг о друге, оставляя нас в стороне, так было всегда, и таким образом, я считаю, что мы должны сделать то же самое.

– Да, три пивных кружки поднялись как одна, – ответил король Харнот, и он поднял свой напиток, чтобы увидеть поднятые кружки Эмеруса и Коннерада.

– Я не думаю, что есть любая выгода нам в том, чтобы прорываться сейчас, – сказал король Эмерус после большого глотка напитка, и пена всё ещё висела вокруг его густой бороды. – Выждите и позвольте мне действовать по моему плану.

– И усильте подземные коммуникации, – добавил Коннерад. – Направьте армии в места вдоль соединения тоннелей, готовые бежать к одному или другому, если орки пытаются пробраться внутрь.

– Это конец Луруара, и конфедерации Серебряных Пределов, – предупредил король Харнот, и другие не могли не согласиться, поскольку все понимали, что, если дворфы не выйдут сейчас и большие города подвергнутся нападению – гнев будет глубок. Единственный король Адбара пожал плечами и переварил ответные взгляды, поскольку, по правде, Адбар был последним, присоединившимся к конфедерации, и был наиболее географически удалён от войн, которые уже начали закипать.

– Где она сейчас, когда армия орков сидит у Мифрил Халла? – гневно спросил Коннерад.

– Да, и как тогда орки перевели армию через Мерцающий лес и заманили твоего брата в засаду в Холодной Долине? – согласился Эмерус. – И почему никто из парней Сильвермуна не постучал в мою дверь, чтобы мы могли разработать план и сражаться вместе? Ба, нет никакого Луруара. Никогда не было.

Он ударил своей кружкой по столу, пена и пиво, разлетелось повсюду и смочило его бороду и щеки так, что заставило старого воина выглядеть ещё более жестоким в свете факелов.

– Если я получу еще, хоть одно письмо, обвиняющее короля Бренора, пусть его борода вечно пахнет прекрасным пивом Морадина, то тогда, возможно, мои парни пойдут на стороне орков рушить южные города! – прорычал король Коннерад, и тосты снова зазвучали в честь Бренора и Мифрил Халла.

В конце следующего дня делегации из Мифрил Халла и Адбара обменялись рукопожатиями в тоннелях ниже Фелбарра, и все отправились по домам, Коннерад на запад, а Харнот на северо-восток.

Когда каждый вернулся в соответствующую цитадель, то был встречен новостью, что могущественный Сандабар, большой город на восточном берегу реки Ровин, всего в двух днях перехода от южных ворот Фелбарра, находился под осадой многочисленной армии орков и их тёмных союзников. Тысяча брошенных гигантами валунов пролетала над стенами каждый день, как говорили, и великие драконы были замечены высоко над городом.

Шквал корреспонденции мчался туда и сюда между тремя цитаделями дворфов всю следующую декаду, и в итоге было решено, что они будут поставлять провиант через тоннели, чтобы поддержать осаждённых граждан Сандабара.

Но они не пойдут прорывать блокаду.

Отчаянные мольбы из Сандабара, Сильвермуна и Эверланда возвращались обратно с каждым караваном дворфов.

Дворфы остались позади своих железных стен и каменных гор.

Конфедерация Серебряных Пределов лежала в руинах, и скоро, казалось, к ней присоединится и могучий Сандабар.

6. Волшебство рожка

С большой дороги на высоком скалистом берегу моря к югу от Порт Лласт, Эфрон посмотрел на возвышающиеся каменные хребты, окружавшие и укрывавшие город, который он оставил позади.

Он оставил позади так много.

Часть его хотела помчаться назад к пещере «Приют камнереза», найти Дзирта и присоединиться к следопыту дроу и его новыми компаньонами. Очень существенная часть его, и это удивило Эффрона больше, чем он ожидал. Он хотел довериться Дзирту, понравиться Дзирту, и следовать за храбрым бродягой. Казалось, Дзирт выходил невредимым из всех испытаний, по крайней мере, по сравнению с Эффроном.

Но теперь Эффрон поверил, что он мог бы подняться на ту же душевную высоту как и дроу, который стал для него героем, что он мог бы выпрямить свой путь и излечить своё сердце. Из-за Дзирта и других, из-за обстоятельств, поставивших его лицом к лицу с Далией, и из-за милосердия Далии к нему, её готовности признать свои ошибки, её готовности – нет, желания, отчаянной потребности – принести ему извинения, дорога надежды и исцеления легла перед Эффроном.

Однако, в этот момент, на его сердце лежала тяжесть, и от известия о потери матери и от необходимости оставить Дзирта. Он знал, что всё-таки, это был лучший путь, и он напомнил себе об этом с решительным кивком и побрёл быстрее вдоль южной дороги. По какой-то причине Эффрон ощущал, что Амбер и Афафренфер больше подходили в качестве его компаньонов на этом этапе его личного духовного пути.

Он сбился с шага, поскольку как ни странно эта мысль глубоко поразила его. Он снова оглянулся на север, сделал несколько неуверенных шагов, затем совсем остановился и непроизвольно развернулся.

– Они столь же обеспокоены, как и я, – тихо сказал он. – Они тоже ищут верную дорогу, – он глубоко вздохнул, так что его безжизненная рука немного закачалась, и кивнул – не будет справедливо прийти со своими личными проблемами к Дзирту и его друзьям. Он услышал достаточно о той компании, чтобы понять, что не тяготел к ним. Не сейчас и, возможно, никогда. Наверняка у них есть более важные цели, чем помощь своенравному и сбитому с толку молодому полутифлингу колдуну в поиске его пути.

– Она бы не одобрила, – сказал он со смехом, когда посмотрел на свой костяной посох. Какова могла бы быть первая реакция Кэтти-бри, когда Эффрон, прямо перед её глазами, совершил бы своё неприятное волшебство?

Он снова кивнул, уверенный, что поступил правильно, и для себя и для Дзирта, когда покинул Порт Лласт. Он думал бросить последний взгляд и обернулся.

Магический сигнал тревоги раздался в его мыслях.

Путешествуя в одиночку по опасным дорогам, Эффрон часто использовал заклятия предупреждения, и теперь его волшебный оберег обнаружения живых существ, предупредил его, что кто-то был неподалёку.

Он внимательно осмотрелся, но ничего не увидел. Тихо произнёс заклинание поиска невидимых существ, но оно тоже ничего не показало.

Тогда он медленно развернулся лицом к морю, глядя на обрыв. Медленно и осторожно двинулся вверх к краю низкого утеса.

Эффрон отпрыгнул назад, когда высокий, рыжеволосый человек появился из-за того края, внезапно и так легко.

– Хорошо встретиться, – заявил человек. – Снова.

Эффрон пристально уставился на него, совершенно не узнавая. Казалось, что он видел этого человека прежде, при совсем других обстоятельствах, может быть даже недавно и где-то недалеко, но не мог вспомнить.

– Снова? – удивился Эффрон, опёрся на посох и приготовился использовать мощное оружие.

– Я знаю тебя, Эффрон сын Далии, даже если ты не признаёшь меня, – ответил незнакомец. – Несколько раз случалось, что ты проходил через мой город.

То как он произнес последние два слова «мой город», зажгло искру узнавания.

– Высокий Капитан Курт? – спросил он, поскольку такой вопрос сам напрашивался.

– Хорошо, что ты узнал меня, – улыбнулся рыжеволосый человек. – Это избавляет меня от необходимости убеждать, что я достоин твоего времени и внимания.

– Это было предположение, – объяснил Эффрон, поскольку фактически они никогда не встречались. Но Эффрон видел этого человека издалека. После того, как Джарлакс спас его, Дзирта, и других из темниц Дрейго Проворного, они попали в Лускан, и когда шли по улицам до фургона к северу от города, он и другие прошли через Охранный остров. Этот человек или кто-то очень похожий на него, внимательно наблюдал за ними с моста и Дзирт прошептал его имя Эффрону.

Глаза Эффрона всё же широко распахнулись, когда он вспомнил, что это случилось, прежде чем он вошёл в очарованный лес на берегу озера в Долине Ледяного Ветра.

Это было почти два десятилетия назад, в то время этот человек, стоящий перед ним, был бы всего лишь ребенком…

Кривой колдун отступил на шаг и поднял перед собой посох.

– Кто ты?

– Ты уже сказал.

– Кто ты? – требовал ответа Эффрон.

– Меня зовут Бениаго, я известен как Высокий капитан Курт, как ты и сказал.

Эффрон покачал головой, шепча:

– Прошли два десятилетия, и всё же ты кажешься молодым человеком.

– Ах, я понял, – ответил Бениаго и поклонился. – Я полуэльф.

Эффрон нахмурился в сомнении.

– Ты оставил Дзирта в Порту Ласт? – спросил Бениаго.

– Твои предположения не впечатляют.

– Пожалуйста, мы должны играть в эту игру?

– Ты можешь уйти, или я могу тебя убить, – предложил Эффрон.

Непринуждённая и весёлая улыбка Бениаго предупредила его, что такая задача, вероятно, не окажется лёгкой, но Эффрон, был уверен, что тот просто не понимал силу тёмной власти, с которой он сейчас может столкнуться. Конечно, большинство людей недооценивало искривлённого и хило выглядящего тифлинга, когда они видели его впервые.

– Когда Джарлакс освободил вас из башни Дрейго Проворного, а Атрогейт отвёл тебя, Дзирта и Амбру к каравану, как ты думаешь, кто… организовал всё это? – спросил Бениаго.

– Джарлакс.

Бениаго засмеялся и поклонился, соглашаясь с ответом.

– Ты знаешь, кто управляет Лусканом? – спросил он.

– Высокий капитан Курт? – ответил Эффрон, и в его тоне сквозила насмешка.

– Джарлакс, – признал Бениаго, и когда глаза Эффрона передали его удивление, рыжеволосый человек просто пожал плечами.

– Это Джарлакс сказал мне вернуть драгоценный кинжал Артемису Энтрери и составить соглашение с Дзиртом, когда он и Энтрери приехали в Лускан, – объяснил Бениаго. – По команде Джарлакса я устроил вашу поездку в Долину Ледяного Ветра, тогда, много лет назад. Всё это время я служу нашему другу дроу, и по его указанию я сейчас здесь.

– Что ты хочешь?

– Куда ты идёшь?

– На юг.

– Почему? Разве ты не оставил Дзирта и его компаньонов в Порту Лласт?

– Если знаешь, зачем спрашиваешь?

Рыжеволосый человек потёр лицо с очевидным раздражением.

– Хорошо, – сказал он. – Я не хочу задерживать тебя. Мы пойдём вместе.

– Я предпочитаю путешествовать в одиночку.

– Не тебе выбирать.

Эффрон поднял бровь на это очевидное изменение тона.

– Я – глаза и уши Джарлакса на севере, – прямо заявил Бениаго. – Я боюсь его гнева более чем твоего, уверяю тебя, к тому же… – он посмотрел на юг, приглашая Эффрона обернуться, чтобы увидеть отряд солдат-дроу на дороге. Затем Бениаго повернулся на север, направляя взгляд Эффрона обратно, к другой группе дроу, которая появилась там, по-видимому, из пустоты.

– Пойдём, – сказал Бениаго. – Мои товарищи останутся здесь.

Эффрон тяжело уставился на него: оговорка была недвусмысленна.

– Полуэльф? – спросил он с сарказмом, а Бениаго рассмеялся, как будто это не имело значения.

– Джарлакс заслужил твоё доверие, – напомнил ему Бениаго. – Много раз. Джарлакс ищет информацию. Так он выживает. Так он может понять, когда больше всего необходим, например, как в замке Дрейго Проворного. Согласен?

Эффрон не мог это отрицать, и почувствовал, что немного смягчился.

– Кроме того, – добавил Бениаго, – возможно, я смогу немного помочь тебе, молодой колдун. Как только я узнаю больше о цели твоего путешествия и планах, ты увидишь, что я не враг – на самом деле, будь я врагом, ты был бы уже на пути в Лускан в цепях, более сильных, чем железо, и ты сказал бы мне всё, что я хочу знать… в конечном счете.

Это не было угрозой, но повисло в воздухе и вполне могло ей стать. Эффрон посмотрел на дроу позади, и на тех, что впереди, и признал, что не сможет справиться со всеми. Он подумал было принять форму привидения, ускользнуть сквозь камни и попытаться спастись.

Но они были тёмными эльфами, и дрожь пробежала по его позвоночнику, поскольку он вспомнил какие разрушения эта самая банда учинила в замке Дрейго Проворного, колдуна во много раз более сильного, чем Эффрон мог когда-либо надеяться стать.

И также, он решил, что была больше, чем крупица правды в словах Бениаго. До сих пор Джарлакс был только союзником, и, учитывая тёмных эльфов вокруг и учитывая Высокого капитана Курта, кто пришёл, чтобы найти его, единственное объяснение всему этому было то, что предложил Бениаго.

Он двинулся вперёд и Бениаго пошёл рядом с ним, тёмные эльфы же исчезли из вида, и скоро эти двое говорили как старые друзья, без сомнений.

Компаньоны задержались в Порту Лласт на много дней, по просьбе жителей города, боявшихся повторного набега дроу и не без некоторых оснований, учитывая их прорыв из Гаунтлгрима. Чувство долга и ответственность вынудили друзей остаться в уязвимом городе, несмотря на постоянное ворчание недовольного задержкой Бренора – чувство долга дворфа звало его в путь, чтобы, наконец, возродить, освободить от проклятия и дать вечный покой Тибблдорфу Пвенту. И что ещё более важно, Бренор чувствовал, как будто боги звали его в дорогу к Мифрил Халлу.

Дни стали декадой, потом второй, а признаков, что тёмные эльфы собираются вернуться для возмездия, всё не было и тогда Бренор, наконец, добился своего. Компаньоны Халла выехали из Порта Лласт на север: Реджис на толстопузом пони, Дзирт на Андахаре, Кэтти-бри на призрачной лошади, а Бренор и Вульфгар, сменяясь, вели фургон и травили торговые байки.

Некоторое время они оставались на прибрежной дороге, пока Дзирт не нашёл путь, позволивший им более легко преодолеть скалистую местность. Воздух был чист, стояла прекрасная погода, и пять компаньонов преодолели большую часть дороги, обмениваясь песнями и рассказами, и даже участвуя в некотором спарринге, когда останавливались на ночь.

– Новый Вульфгар, так сродни старому, – заметила Кэтти-бри Бренору, сидя у огня однажды ночью. Варвар в этот момент боролся против Дзирта в диком кружении схватки, отвечая на превосходящую скорость дроу грубой силой и большей досягаемостью рук. Борьба закончилась, когда Вульфгар поднял Дзирта в одной руке; Варвар, по-видимому, имел непреодолимое преимущество – и все три зрителя выкрикнули в удивлении, что он превзошёл Дзирта.

Но, увы, когда бойцы расцепились, последнее что все увидели, была рука тёмного эльфа, вывернутая назад за его плечом под, казалось, невозможным углом и всё же идеальным, для удержания острого лезвия Мерцающей у горла Вульфгара.

– Он стал драться лучше, я думаю, – ответил Бренор. – Кажется мне, он мог победить дроу.

– Многие мёртвые враги думали, что могли бы победить дроу, – усмехнулась Кэтти-бри; её голубые глаза сияли, когда она любовалась гибкой фигурой своего мужа – тёмного эльфа.

Зубы Брунора показались через рыжую бороду, когда он посмотрел на девушку:

– Ты говоришь как Боевой Топор, девочка, – сказал он.

Это было достаточно верно, Кэтти-бри не могла отрицать: Бренор был рядом с ней снова, и это способствовало появлению акцента.

– Ты должна войти в круг, – заметил Бренор. – Твоя магия прекрасна и замечательна, но может настать время, когда тебе понадобится кулак или клинок. Ты забыла, что была однажды прекрасным воином? И обученной лучше всех?

Кэтти-бри вспомнила время, проведённое в плавающем городе Анклава Теней, когда она была в обучении у леди Авелайер и её общины сестёр, известных как Ковен. Те волшебницы полностью полагались на волшебство и хитрость, и Авелайер призывала Кэтти-бри брать с них пример, после того как понаблюдала за грубым молодым боевым магом в её жестокой игре, так же часто бьющей противника как и взрывающей его магией.

– Я не забыла это, – ответила девушка.

– Тогда иди и борись, – сказал Бренор. – Вон, Пузан ждёт.

– Да, и он ждет тебя, – ответила Кэтти-бри. – Я попозже поборюсь с Дзиртом.

Лицо Брунора на мгновение стало хмурым, напоминая, что он всё ещё был её отцом, когда он ответил:

– Да, но я говорю о борьбе.

– Ну, дворф? – позвал Реджис с другой стороны костра. Он поднял свою рапиру в приветствии. – В твоей бороде есть мыши, попротыкать? – он закончил с размахом и внезапным ударом его тонкого лезвия, ткнув в направлении Бренора несколько раз в быстрой последовательности.

– Ба, да кружка пива и то бросает мне вызов лучше! – выкрикнул в ответ Бренор и даже не сделал движения, чтобы подняться. – Иди и наподдай ему маленько, – спокойно предложил дворф Кэтти-бри.

– Там есть маленькие мыши, я уверен, – добавил Реджис. – Должны быть маленькими, чтобы скрыться в бороде, настолько редкой и куцей.

Идя к дворфу и Кэтти-бри, Вульфгар и Дзирт закатились от смеха.

И Бренор, казалось, не двигался, но на самом деле, он вскочил на ноги так быстро, что успел схватить топор и щит, прежде чем Кэтти-бри даже поняла, что он больше не сидит рядом.

– Я так надаю тебе по заднице, что она распухнет ещё больше, Пузан, – мрачно пообещал Бренор и, ударив зазубренным топором о щит, прошёл между Дзиртом и Вульфгаром, и пнул головёшки походного костра так, что искры и тлеющие угольки подлетели в ночной воздух.

Дзирт, тяжело дыша, упал на землю около Кэтти-бри.

– Я пойду, проверю коней и принесу ещё хвороста, – сказал Вульфгар, его слова вырывались с трудом: он тоже был обессилен схваткой.

– Надеюсь не слишком далеко, – ответил Дзирт. – Я уверен, ты хотел бы увидеть это, – он кивнул через огонь на борцов.

– Да, я пройду через лес на другую сторону, – широко усмехнулся Вульфгар, – чтобы огонь оказался позади них.

– Он хорошо борется, – сказал Дзирт, как только он и Кэтти-бри остались наедине. – Даже лучше, чем я помню.

– Он прожил в Долине Ледяного Ветра до глубокой старости, – напомнила ему Кэтти-бри. – Это – место, где не выжить без борьбы, и его опыт рос, когда его тело слабело.

– Это было давным-давно.

– Нет, – ответила Кэтти-бри. – Не для него. Всего несколько дней в лесу и ему дали новое тело. Новое тело, но с воспоминаниями старого воина. Я думаю, он стал тренироваться с начала новой жизни, так же, как и все мы.

Она повернулась к схватке напротив.

– Это – всё, что мы имели.

Дзирт смотрел на неё долгое время, осмысливая эти слова. На что может быть похоже, быть пойманным в ловушку в теле ребенка с воспоминаниями старого воина? Они описали ему ощущения от простой попытки управлять движениями пальцев в их самые ранние дни после возрождения. Был ли это обнадёживающий опыт, когда движения покорялись быстро, принося радость? Или может быть, это были десятидневки разочарований перед каждой незначительной победой, момент контроля, среди бесконечных часов и оставшихся без ответа попыток?

– С решительностью, – произнесла Кэтти-бри, выводя его из задумчивости, и Дзирт озадаченно посмотрел на неё.

– Так мы прошли через это испытание, – объяснила Кэтти-бри. – Это – то, о чём ты думал, да? – она повернулась к нему с понимающей усмешкой на лице.

– Решительность, – она кивнула в сторону костра, направляя взгляд Дзирта к схватке.

И что за схватка это была.

Бренор вращался, широко замахиваясь топором. Он резко остановился и рванул с бычьим напором, так внезапно и жестоко, что Дзирт был уверен, что он зарубит Реджиса, там где тот стоял.

Но нет, хафлинг был слишком быстр. Он метнулся вправо на шаг, нанося три быстрых удара рапирой в щит Бренора, а затем в другую сторону, вынуждая Бренора остановиться с заносом и покрутиться, чтобы держать щит на линии.