Текст книги "Восстание короля (ЛП)"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

Annotation

Затронутый временной промежуток: 1484 ЛД

Во второй книге «Кодекса Компаньонов» орки Много-Стрел собираются воспользоваться воцарившимся после Раскола хаосом, чтобы раз и навсегда разрешить кровавую войну с дварфами, начало которой было положено ещё в «Тысяче Орков».

Роберт Сальваторе. Восстание короля

ПРОЛОГ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПОД СУМРАЧНЫМ НЕБОМ

1. Летнее негодование

2. Грань между жизнью и смертью

3. Слёзы тарсаха – месяца гроз

4. Верховная Мать Дартнир

5. Переправа Красного потока

6. Волшебство рожка

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ПОД ТЁМНЫМ НЕБОМ

7. На границе мрака

8. Взгляд на восток

9. Добро пожаловать домой

10. Секретная информация

11. Попутчики

12. Обманщик

13. Долгая игра

14. Приманка

15. Поле крови и огня

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. КИПЕНИЕ

16. Ужасные новости

17. Посмешище

18. Рёв дракона

19. Обнажённость

20. Лучший из плохих вариантов

21. Призрак старого дворского короля

22. Усмешка под колпаком палача

23. Мой друг – мучитель

24. На крыльях драконов

ЭПИЛОГ

Роберт Сальваторе. Восстание короля

ПРОЛОГ

– Ты когда-нибудь видел что-то подобное? – спросил король Коннерад Броунавил тайного посланца из цитадели Фелбарр. Они стояли на площадке небольшой сторожевой башни на границе низины называемой Долиной Хранителя и удивлённо смотрели в тёмное небо. Солнце едва виднелось за странной пеленой туч. Так мало света проникало сквозь их клубящуюся грозовую черноту, что на севере за эти несколько дней никто не заметил больше слабого клочка тени.

– Никто такого не видел, добрый король, – ответил старый хмурый воин по имени Рваный Даин. – Но мы думаем, что это не к добру.

– Это всё орки, – проворчал король Коннерад. – Уродливые выродки Обальда. Это орки, или мир сошёл с ума и гномы отрастили бороды такие длинные, что могут пощекотать ими пальцы ног.

Рваный Даин кивнул. Вот потому-то король Эмерус Боевой Венец и послал его сюда, конечно же, только королевство Много-стрел могло вызвать это отвратительное явление, или же, – и дворфы Серебряных Пределов бились об заклад – приближённые короля Обальда, по крайней мере, должны были знать его причину.

– Что слышно из цитадели Адбар? – спросил король Коннерад о третьем из дворфских сообществ в Серебряных пределах. – Они видят это?

– Да, близнецы-короли тоже видели это и наблюдают за Подземьем в поисках ответов.

– Как ты думаешь, их парни готовы к этому, что бы оно ни значило? – спросил Коннерад. В цитадели Адбар только недавно короновали Бромма и Харнота, сыновей-близнецов старого короля Харбромма, который правил в течение почти двух веков до его недавней – по дворфским меркам – смерти. Близнецы были хорошо воспитаны, но в тиши прошлых десятилетий они не набрались опыта в военном деле или политических интригах.

– Кто может знать? – качая головой, мрачно ответил Рваный Даин. Король Харбромм был дорогим другом для него и всех в цитадели Фелбарр, и почти как брат королю Эмерусу Боевому Венцу. Потеря этого великого лидера, едва опущенного в холодную землю, могла стать гораздо тяжелее, если это затемнение, окажется предвестником событий таких же мерзких, как оно выглядело.

Рваный Даин ласково опустил руку на плечо Коннерада Броунавила.

– Был ли ты сам готов? – спросил он. – Когда ушёл король Банак, и ты взял бразды правления Мифрил Халла, ты знал всё, в чём нуждался?

Коннерад фыркнул.

– До сих пор не знаю, – признался он. – Правление выглядит лёгким только издали.

– Но не таким у трона, – согласился Рваный Даин и Коннерад кивнул. – Ну, тогда, молодой король Мифрилл Халла, что ты знаешь сейчас, в конце концов?

– Я знаю, что я ничего не знаю, – решительно сказал король Коннерад. – И это незнание, возможно, принесёт беду моим мальчикам.

– Нужны разведчики.

– Да, много, и самим пойти с ними, и тогда ты вернёшься в Фелбарр, увидев всё своими собственными глазами.

Рваный Даин обдумывал эти слова нескольких минут, а потом отсалютовал молодому королю Мифрилл Халла.

– Теперь ты готов, – он снова хлопнул Коннерада по плечу. – Можно надеяться, что близнецы Харбромма научатся так же быстро.

– Ба, они обязательно справятся, – подбодрил Коннерад. – Их же двое.

Он снова посмотрел на небо, на облака полные дыма или же иного мерзкого вещества, превратившего день во что-то меньшее, чем лунную ночь без звёзд.

– Обязательно справятся, – повторил он, больше для себя, чем для своего гостя.

– Я – шаман Одноглазого Груумша! – возмутился высокий орк.

– Да, и я надеялся, что твоё положение предполагает наличие хоть какого-то ума, – Тиаго Бэнр насмешливо фыркнул и отошёл в сторону.

– Мы предлагаем прекрасную возможность, – заявил Тос'ун Армго. – Разве твой Груумш не будет доволен?

– Груумш… – начал орк, но Тос'ун его оборвал.

– Разве не хочет бог орков купаться в крови людей, эльфов и дворфов?

Гордый орк улыбнулся и оглядел Тос'уна с ног до головы.

– Урюга знает тебя, – сказал шаман, и Тиаго снова усмехнулся – это было так характерно для орков, говоря о себе, называть себя по имени.

– Ты говоришь об эльфах, – продолжал Урюга. – Ты знаешь эльфов. Ты живёшь с эльфами!

– Жил, – поправил Тос'ун. – Я был изгнан той же самой женщиной, которая убила много твоей родни у святой пещеры.

– Другую историю рассказывают мои собратья.

Тос'ун начал было отвечать, но только вздохнул. Конечно же, все его действия в тот раз, с его женой Синнафайн рядом, работали против него. Он бросил её преследующим оркам, торопясь догнать Доум’виль и привести в Подземье, но какой-нибудь орк, выживший в той резне, мог сообщить, что он не бежал от Синнафайн, а путешествовал с нею.

Урюга хихикнул и хотел продолжить, но теперь его прервал Тиаго.

– Достаточно, – решительно сказал сын Дома Бэнр. – Посмотри наверх, глупец. Ты видишь это? Мы закрыли само солнце. Ты понимаешь, какая сила пришла на эти земли? Если ты или твой упрямый король Обальд не согласитесь с нашими требованиями, то мы просто заменим вас обоих – найдём другого короля и другого жреца, более сговорчивых.

Шаман-орк расправил плечи и вытянулся, возвышаясь над Тиаго, но если дроу и дрогнул, то, конечно же, никак это не показал.

– Равель! – позвал Тиаго и повернулся в сторону, направляя взгляд орка, чтобы тот увидел приближение Урюги – другого Урюги.

– Что происходит? – прорычал орк.

– Ты в самом деле веришь, что нам нужен? – насмехался Тиаго. – Ты считаешь себя достаточно важным и уверен, что план по захвату Серебряных Пределов упирается в выбор простого шамана?

– Великого шамана, – уточнил Урюга.

– Мёртвого шамана, – поправил Тиаго, и его прекрасный меч, казавшийся полосой звёздного неба, сверкнул из ножен и остановился, упираясь в горло Урюги.

– Я служу Груумшу!

– Хочешь встретиться с ним? Прямо сейчас? – Тиаго слегка повернул запястье, и на горле шамана выступила капля крови.

– Ответь мне, – потребовал жестокий дроу. – Но прежде чем ты это сделаешь, подумай о великолепных сокровищах, которые ты упустишь, когда море орков накроет холмы и долины и прокатится через большие города Луруара. Подумай о резне тысяч дворфов, но ни на одного не замахнётся тяжелая булава Урюги. Потому что это то, что мы будем делать, с тобой живым или мёртвым. Это не имеет значения.

– Если не имеет значения, тогда почему я ещё жив?

– Только потому, что мы предпочитаем, чтобы шаманы Груумша отведали войны. Паучья королева не враг могучему и великолепному Одноглазому и была бы рада разделить с ним великую победу. Но я уже устал. Ты присоединяешься или умираешь?

После такого вопроса и меча у горла, Урюга слабо, но решительно кивнул.

– Я не уверен, – на всякий случай заявил Тиаго и оглянулся через плечо на фальшивого Урюгу, под личиной которого скрывался Равель. – Я думаю, что он выглядит достаточно уродливо, чтобы справиться с этой задачей, – говоря это, он ещё немного подал меч вперёд, и прекрасное лезвие легко разрезало кожу орка.

– Давай, схвати его, – сказал Тиаго, снова повернувшись к шаману. – Я бы так наслаждался, глядя, как твои пальцы падают на землю.

Равель засмеялся, а Тос'ун почувствовал неловкость.

В мгновение ока Тиаго отвёл меч в сторону и, шагнув вперёд, дёрнул орка вниз за ожерелье.

– Мы предлагаем тебе всё, что ты когда-либо хотел, – прорычал он в уродливое лицо Урюги. – Кровь твоих врагов окрасит склоны гор, дворфские залы будут заполнены твоим народом. Великие города Луруара будут пресмыкаться и дрожать под ногами орков. И ты смеешь колебаться? Ты должен быть на коленях, кланяясь нам в благодарности.

– Ты говоришь так, как будто эта война, которую вы жаждете, уже выиграна.

– Ты сомневаешься в нас?

– Эльфы дроу побудили первого короля Обальда пойти на Мифрил Халл, – ответил Урюга. – Маленькая банда с большими обещаниями.

Тос'ун нерешительно переступил. Он был среди той четвёрки нарушителей спокойствия, но, конечно, Урюга, кто был не старше тридцати зим, едва ли мог знать ту давнюю историю.

– Груумш был рассержен той войной? – с сомнением спросил Тиаго. – Правда? Твой бог был рассержен её итогом, который позволил твоему народу создать собственное королевство в Серебряных Пределах?

– Королевство, которое мы считаем сильными, но которое будет разрушено, если мы провалим этот поход.

– Так ты – трус.

– Урюга не трус, – прорычал орк.

– Тогда приступим.

– Они – семь королевств, мы же – одно, – напомнил ему Урюга.

– Вы не будете одиноки, – пообещал Тиаго. Он указал на что-то за плечом Урюги, и орк стал медленно поворачиваться, бросив подозрительный взгляд на Бэнра, прежде чем посметь отвести глаза от этого опасного дроу. Когда он всё-таки повернулся, то его ноги подкосились, ибо там, вдали от этого высокого продуваемого всеми ветрами утёса, кружила пара животных, от вида которых перехватывало дыхание.

Пара белых драконов, на которых сидели ледяные гиганты.

Они оставались в поле зрения лишь несколько ударов сердца, а затем пролетели вдоль горной долины и скрылись между парой отдалённых пиков.

Урюга повернулся с отвисшей челюстью.

– Вы не будете в одиночестве, – повторил своё обещание Тиаго. – Мы не маленькая группа тёмных эльфов, приносящих неприятности. Я – Тиаго Бэнр, благородный сын Первого Дома Мензоберранзана и оружейник Дома До’Урден. Дневной свет украден нашей властью, чтобы облегчить продвижение, и мы уже запустили руки повсюду, плетя паутину, чтобы поймать и включить в список сражающихся всех изголодавшихся по войне. Драконы всегда голодны, а ледяные гиганты Белого Сияния стремятся закончить то, что их дама Джерти начала сто лет назад.

Урюга покачал головой, очевидно, не зная о тех давних событиях. Но это не имело значения. Он не был так глуп, чтобы не уловить их значения: гиганты помогли бы на войне, да ещё и, как оказалось, с парой драконов.

Драконы!

– Иди к королю Обальду, – приказал Тиаго. – Скажи ему, что настало время прославить имя Груумша Одноглазого.

Урюга помолчал несколько ударов сердца, затем кивнул и пошёл прочь.

– Убедительная иллюзия, – поздравил Тиаго Равеля, когда трое дроу остались одни.

Равель вернулся к своей истинной форме дроу и кивнул.

– Я имел в виду драконов, – уточнил Тиаго. – И ледяных гигантов на них. Хорошая работа.

– Нужно больше, чем иллюзия, если мы намереваемся завоевать Луруар, – вставил Тос'ун. – Это не слабый враг: три цитадели дворфов, полный лес эльфов и три могущественных города.

– Моя сестра не потерпит неудачу в этом, так же как и архимаг Громф, – уверил его Равель, и в интонации волшебника сквозило большое презрение.

– Ты был здесь слишком долго, сын Армго, – пренебрежительно сказал Тиаго Тос'уну. – Ты забыл силу и возможности Мензоберранзана.

Тос'ун кивнул и позволил всему идти своим чередом. Но он знал – в одном Тиаго был неправ. Тос'ун ничего не забыл, ни войны между Много-стрелами и Мифрил Халлом и ни войны перед этим, когда легендарная и богоподобная Мать Ивоннель Бэнр, прабабушка этого нахального павлина, погибла под топором короля дворфов Мифрил Халла с расколотой напополам головой.

Сарибель нервно смотрела на Громфа Бэнра. Жрица чувствовала себя совсем маленькой в окружении трёх синекожих громадин.

Конечно же, архимаг не выглядел напуганным, и Сарибель обрела немного уверенности, пока не напомнила себе, что Громф не был ей другом. Союзником – возможно, но она никогда не стала бы доверять этому старику настолько, чтобы думать о нём как о ком-то, на кого можно положиться.

Жрица плотнее завернулась в меха, поскольку горные ветры завывали, леденя её даже сквозь волшебную защиту от холода.

Она снова взглянула на Громфа.

Он, казалось, не замечал ни ветра, ни холода. Она подумала, что он идёт непринуждённо – он всегда ходит непринуждённо, в высшей степени уверенности, без малейшего колебания или сомнения.

Она ненавидела его.

– Помните ли вы их имена? – Вопрос Громфа прозвучал неожиданно, оборвав размышления Сарибель.

Она поняла, что он сделал это нарочно, словно хотел показать, что читает каждую её мысль.

– Ну? – поторопил Громф, в то время как растерявшаяся жрица пыталась взять себя в руки.

Архимаг насмешливо скривился и покачал головой.

– Они – братья Трима, так мы должны сказать ярлу Фиммелю Орелсону, – выпалила Сарибель.

– Три из десяти братьев бога ледяных гигантов, – уточнил Громф.

– Да.

– Вы помните их имена?

– Не всё ли равно?

Громф резко остановился и мрачно посмотрел на Сарибель.

– Уже десятый день как я пытаюсь выяснить, почему Мать Бэнр решила благословить выбор жены Тиаго и ввести вас в приличный Дом. Я попытался оправдать это необходимостью усилить связи с новым городом К'Ксорларрин, и служить ещё одним напоминанием Матери Зирит, что её мир существует с одобрения Дома Бэнр, – он сделал паузу и кивнул, как будто этого должно быть достаточно, но потом добавил: – По правде, юная жрица, даже эта приятная действительность не стоит того чтобы терпеть вашу глупость.

Сарибель с трудом сглотнула, стараясь удержать губы от дрожания, слишком остро она осознала, что Громф в любой миг мог уничтожить её с помощью всего лишь мысли.

– Беорьян, Рагмарк и Роллоки, – назвала она.

– Кто из них Беорьян? – спросил Громф, и Сарибель почувствовала, как снова нарастает страх. Гиганты были одного роста – целых двадцати футов и с одинаково впечатляющим обхватом и мускулатурой. У всех одинаковые волосы, длинные и белые; все одеты в похожие меха одного покроя, и все несли гигантские топоры с двойными лезвиями.

– Так кто? – Громф нетерпеливо требовал ответа.

– Я не могу отличить их друг от друга, – Сарибель сильно переживала и думала, что с этим признанием произносит свои последние слова.

И действительно, Громф смотрел на неё угрожающе несколько долгих сердцебиений, пока один из гигантов не начал смеяться.

– Я тоже не могу, – признался Громф. – А я вырастил их.

Он тоже начал смеяться – что-то, что Сарибель никогда не считала возможным. Он хлопнул её по плечу и подтолкнул идти дальше.

– Я – Рагмарк, Четвертый Брат Трима, – назвался первый в шеренге.

– Я – Беорьян, Седьмой Брат Трима, – сказал тот, что был слева и позади двух тёмных эльфов.

– Я – Роллоки, Старший Брат Трима, – сказал тот, что был рядом с Беорьяном.

И они верили собственным словам. Конечно, их заявления не были правдивы. Они были тремя гигантами, которых Громф использовал для дела по требованию Матери Бэнр. Несколько воздействий заклинаниями роста и неизменности, несколько встреч с Метилем, и иллитид внедрил новые личности в это трио, заставив этих слабоумных существ в них поверить, и вот результат: трое живых и идущих двойников легендарных братьев божества ледяных гигантов Трима.

И три в высшей степени мощных инструмента для Матери Бэнр.

– Вход в цитадель гигантов Белого Сияния – там, – архимаг указал вверх по тропе. – За поворотом. Войдите достойно и хорошо сыграйте свою роль.

– Вы намного лучше в этой игре, чем я, – произнесла Сарибель. – Вы уверены, что вам не стоит присоединиться…

– Моя дорогая жена Тиаго, считайте это тестом на вашу пригодность для Дома Бэнр, – сказал Громф. Он подошёл ближе к ней. – Можете быть уверены, я могу возместить любые убытки, причинённые вашей идиотией на ближайших же переговорах, или я могу просто уничтожить ярла Фиммеля и заменить его лакеем, более подходящим для моих потребностей, если вы не сумеете его убедить. Так что, я боюсь не за собственный результат.

– Но вы должны бояться за ваш, – добавил Громф, когда Сарибель заметно расслабилась. – Если вы подведёте меня сейчас, ну, в общем, есть много жриц, которые хотели бы взять Тиаго Бэнра в качестве мужа, и много Домов, более важных для меня, чем Ксорларрин, несмотря на ваше смешное заблуждение о создании независимого города.

Гиганты вокруг них начали посмеиваться, и один хлопнул массивным топором по открытой ладони.

– Вы пожалеете, если подведёте меня здесь, дорогая Сарибель.

Громф, видимо сказал всё что хотел, щёлкнул пальцами и пропал, словно исчезнув в небытиё. Сарибель Ксорларрин глубоко вздохнула и напомнила себе, что она Высокая Жрица Ллос и благородная дочь сильного Дома дроу – настоящая принцесса города. Они же были просто ледяными гигантами, большими и могучими, но недалёкими и лишёнными волшебства.

Она настроила заклинание, чтобы мгновенно вернуться в пещеру, где дроу развернули свой лагерь, но после последнего предупреждения Громфа, ей уже не казалось, что такое спасение будет разумным, если она сейчас не справится.

– Хватит, – прошептала она себе под нос, а своим трём гигантских спутникам указала вперёд и решительно сказала: – Мы идём.

– Тут неудобно, – пожаловалась Верховная Мать Квентль Бэнр, идя рядом с Громфом по горному перевалу высоко в Хребте Мира.

– Вас беспокоит холод?

– Свет, – поправила она. – И необъятность этого открытого мира.

– Мы находимся на границе волшебства Тсабрака, – объяснил Громф. – Посреди Серебряных Пределов небо более тёмное.

– Это – отвратительное место, – сказала Мать Бэнр. – Я скучаю по дому.

Громф кивнул, он не мог не согласиться. Как можно быстрее, он повёл её к назначенному месту встречи за следующим поворотом на высоком и снежном плато. Пара повернула за угол и попала под порывы сильного вихря и жалящей метели. Настолько яростный был тут климат, что ветер взбивал снег в белую мглу, и паре пришлось сделать ещё несколько шагов, чтобы рассмотреть другую пару, хотя те двое были поистине огромны.

Огромные и белые.

Драконы.

Более слабые существа, чем Верховная Мать и архимаг Мензоберранзана, пали бы на колени в тот же миг, или убежали в ужасе обратно за поворот.

– Разве это не прекрасный день, маг? – спросил крупнейший из пары – Арауфатор Старая Белая Смерть, один из величайших белых драконов Фаэруна.

– Они так не думают, отец, – сказал второй, молодой дракон, только в половину размера первого. – Они тщедушные, а ветер слишком холодный…

– Молчать! – потребовал Старая Белая Смерть рёвом, от которого содрогнулись горы.

Трудно было заметить, побледнел ли белый дракон, но Громфу и Верховной Матери показалось, что молодой дракон по имени Аурбанграс сжался под тяжестью этого имперского тона.

– Этот прекрасный день предвещает великолепный рассвет, – произнесла Квентль. – Вы понимаете, зачем мы здесь?

– Вы начинаете войну, – прямо ответил Арауфатор. – И вы хотите, чтобы мы присоединились.

– Я предлагаю вам возможность прославить вашу королеву, – сказала Квентль.

Дракон склонил огромную рогатую голову, глядя на неё с любопытством.

– Там будет много добычи, Старая Белая Смерть, – без страха продолжала Мать. – Вы получите больше, чем сможете унести. Это ваш шанс, разве не так?

– Что ты знаешь, умная жрица? – спросил старый дракон.

– Я – голос Ллос на Фаэруне, – ответила она с тем же нажимом. – Что я должна знать?

Дракон зарычал и выдул леденящий туман через острые зубы.

– Мы знаем, что было сказано хроматическим драконам, – вмешался Громф. – Собрать золото и драгоценные камни, – он замолчал, хитро посмотрел на дракона и загадочно добавил: – Груда позволит достигнуть девятой преисподни.

Арауфатор осел на задних лапах, его пристальный взгляд казался столь же холодным как его смертельное дыхание

– Ваша королева не единственная, кто стремится извлечь пользу, – сказала Верховная Мать. – Паучья Королева, в своей мудрости, показала мне, что ваши цели и мои пересекаются здесь, на земле Серебряных Пределов. Здесь есть возможности для нас обоих, и по доброй воле я пришла к вам. Одолжи нам свою силу и раздели с нами добычу. Во имя вашей королевы и моей.

Дракон издал странный звук, как будто гора сотрясалась от икоты, и двум дроу потребовалось некоторое время чтобы понять, что Арауфатор смеялся.

– Я совершу много перелётов на юг и назад к моему логовищу, – сообщил им дракон. – И каждый раз вернусь нагруженный сокровищами.

– Это станет платой за вашу помощь, – с поклоном согласилась Верховная Мать.

Громф тоже с уважением поклонился, но даже тогда он не отрывал взгляда от Квентль. Она сказала ему, что это будет лёгким приобретением из-за некоторых волнений в более низких планах, очень интересующих цветных драконов Торила.

Очевидно, она оказалась права по такому важному вопросу, и это снова напомнило Громфу, что он помог сделать из Квентль могущественное существо. Не так давно он планировал её уничтожить, но теперь он даже не смел и думать об этом.

– Вон тот, – сказал Тиаго Равель, указывая в волшебное зеркало на большого воина-орка, уверенно идущего через лагерь.

– Впечатляющий, – пробормотал Тиаго. – Возможно, он даже пережил бы мою первую атаку, но не вторую.

Равель бросил косой взгляд на высокомерного дроу, и даже немного покачал головой.

– Если он сыграет, так как мы ожидаем, то этот орк – Хартаск станет нашим лучшим другом.

– Только в его примитивном умишке.

– Это всё что имеет значение, – сказал Равель. – Хартаск – традиционалист, вождь полный жажды крови, и он горит желанием сражаться. Урюга нашептал мне, что Хартаск возглавлял несколько диверсионных банд, которые нападали на людей, дворфов и эльфов. Конечно же, втайне от этого короля Обальда, – он указал на другого орка, сидевшего во главе длинного праздничного стола. Король был в украшенной драгоценностями и отороченной мехом пурпурной мантии, и в безвкусной золотой короне с множеством полудрагоценных камней. – Он не потерпел бы таких действий.

– Урюга сказал, что этот неправильный король будет проблемой, – сказал Тиаго. – Мы предлагаем ему влиятельные союзы и великие завоевания, а он только качает своей уродливой головой.

– «Неправильный» король?

– Разве король орков может бояться сражения? – презрительно фыркнул Тиаго.

– Он более обеспокоен наследием своего тёзки и мечтой первого Обальда Много-стрел, – объяснил Равель. – Обальд хочет мира больше, чем славы сражений.

– До чего докатились орки? – посетовал Тиаго.

– До изменения разума, – ответил на его замечание Равель. Дроу-волшебник зло улыбнулся, когда другой орк направился к Обальду и, встав рядом с ним, показал несомненное сходство. – Лоргру, старший сын и наследник Обальда, – представил он.

– Белвин, второй внебрачный сын Береллип, – поправил Тиаго, поскольку он знал об обмане, а ещё, что настоящий Лоргру мирно спал на мшистой постели за доками орков на реке Сарбрин, убаюканный мягким и настойчивым шёпотом яда дроу.

Равель рассмеялся.

В лагере орков поддельный сын Обальда подошёл к своему предполагаемому отцу с королевским блюдом и питьём: всё было проверенно дегустаторами – предосторожность, которая стала важной в последний десяток дней или около того, после неожиданного потемнения небес и появления слухов, что назревает война.

Фальшивый Лоргру должным образом оказал почтение и отошёл, а король Обальд начал есть, запивая каждый кусок большим глотком паршивого вина.

– Король Обальд умрёт к утру, – уверенно сказал Равель. – И начнётся борьба за власть среди его многочисленных сыновей, так как наследник будет обвинён в этом убийстве.

– И ни один из них не победит, – сказал Тиаго.

– Скорее, ни один не выживет, – согласился Равель, своей улыбкой показывая, что он сделает все возможное, и убедится, что результат будет именно такой. – Хартаск потребует трон, и кто среди орков посмеет выступить против могучего полководца, когда его поддержат дроу Мензоберранзана и легион ледяных гигантов из Белого Сияния?

Тиаго кивнул. Это было так легко. Сарибель не разочаровала, и ярл Фиммель Орелсон обратился к другим кланам гигантов вдоль Хребта Мира, и уговорил их присоединиться. Они стремились к сражению. Само существование огромного королевства Много-стрел, сильно сократило традиционные набеги ледяных гигантов на славный народ Серебряных Пределов, а орки, конечно, не имели имущества или даже домашнего скота, чтобы тратить время на их грабёж.

– Для нас даже лучше, что король Обальд не согласился с Урюгой, – произнёс Равель, отрывая Тиаго от размышлений. Оружейник посмотрел на своего друга-волшебника и предложил ему продолжить.

– Обальд всегда был слабым лидером, – объяснил Равель. – При любой возможности, когда город или цитадель предложили бы мир, он, скорее всего, пошёл бы и подписал договор, который ему подсунут. Он всегда был и останется, более заинтересованный своим предком и созданием мирных Много-стрел, чем чем-либо ещё. Но Хартаск? Нет. Он хочет вкусить крови, никак не меньше.

– Но теперь королевство может быть разделено, – предупредил Тиаго.

Равель покачал головой.

– Большинство орков согласно с Хартаском, – сказал он. – Твари устали от воображаемых линий, определяющих их границы. За пределами владений Тёмной Стрелы, где король Обальд держит самых лояльных к нему и его делу, орки шепчутся о семье Обальда, живущей в роскоши из-за соглашения, которое они подписали с дворфами и другими королевствами. Среди толпы есть глубокое негодование, и есть… голод для сражения, для победы, для крови. Сообщение Хартаска для многих будет подобно громкому призыву рожка самого Груумша.

– Обальд будет быстро забыт, – согласился Тиаго. – Выброшен из истории в кучу сажи, которая будет заметена под уголок грязной шкуры, а если о нём и вспомнят, то только с презрением.

– Сто тысяч орков пройдут с легионами гигантов позади них, – продолжил Равель, и его красные глаза мерцали в свете факела.

– Мы вытащим гоблинов, багбиров и огров и из каждой норы Подземья, чтобы усилить их ряды, – поддержал, охваченный возбуждением Тиаго.

– И других тёмных тварей, – сказал Равель и Тиаго засмеялся.

Их послали сюда начать войну.

Дроу были особенно хороши в выполнении этой специфической задачи.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПОД СУМРАЧНЫМ НЕБОМ

Насколько легче мне идти, когда я знаю, что иду по дороге справедливости, когда я знаю, что мой путь верен. Без сомнения и колебаний, я шагаю, стремясь добраться до намеченной цели, зная, что когда я достигну её, передо мной откроется путь ещё лучше того что я прошёл.

Такой была моя дорога обратно в Гаунтлгрим, для спасения потерянного друга. И таков был путь из этого тёмного места до Порта Лласт, чтобы вернуть спасённых пленников в их дома.

И вот теперь передо мной дорога к Широкой Скамье, где Тибблдорф Пвент будет освобождён от проклятия. Я иду без промедления.

Но что относительно нашей будущей поездки после этого, к Мифрил Наллу и королевству Много-стрел… чтобы начать войну?

Мои шаги замедлятся, а восторг приключений с моими старыми друзьями померкнет под тяжестью тьмы перед нами? И если я не смогу согласиться с утверждениями Кэтти-бри, что орки неисправимы, или не смогу согласиться с уверенностью Бренора, что война уже начата в виде набегов орков, тогда что это разногласие предвещает для дружбы и единства Компаньонов Халла?

Я не стану убивать по приказу, даже приказу друга. Нет, чтобы обнажить клинки, я должен быть убеждён сердцем и душой, что борюсь ради справедливости или защиты, что за это стоит бороться, стоит умереть, и самое главное – ради этого стоит убивать.

Для меня это имеет первостепенное значение, и я твёрдо решил прожить так свою жизнь. Этого недостаточно для Бренора, чтобы объявить войну оркам Много-стрел и начать их преследование. Я не наёмник за золотые монеты или дружбу. Необходимо большее.

Нужно моё согласие с решением пойти на войну.

Я надеюсь, что буду наслаждаться путешествием в Мифрил Халл. Меня будут окружать те друзья, которыми я дорожу больше всего, и снова все вместе мы пойдём новыми путями. Но скорее всего мои шаги будут немного короче, возможно немного тяжелее, под гнётом неспокойной совести.

Или это не совесть, возможно, – это замешательство, потому что я не убеждён, но остаюсь при своём мнении.

Проще говоря, я не уверен. Поскольку даже притом, что слова, которые Кэтти-бри говорит, – и я в это верю – исходят от Миликки, они не стали тем, что я чувствую в своём сердце – а это должно быть главнее. Да, даже превыше шёпота богини.

Некоторые назвали бы это упорство гордыней или чистым высокомерием, и возможно они были бы правы в какой-то мере, утверждая, что во мне это есть. Для меня же это не высокомерие, но глубокая личная ответственность. Когда я впервые нашёл богиню, я принял её, потому что учение Миликки удачно описывало всё то, что я нёс в своих мыслях и сердце. Её принципы соответствовали моим, так мне казалось. Если бы не это, она значила бы для меня не больше, чем кто-либо другой бог в пантеоне Торила.

Потому что я не хочу, чтобы бог говорил мне, как вести себя. Я не хочу, чтобы бог управлял моими движениями и поступками. Так же я не хочу божественных законов, определяющих, что мне считать правильным, а что преступным.

Потому что я совершенно не нуждаюсь в страхе божественного возмездия, чтобы сохранить мой путь в согласии с тем, что находится в моём сердце. Действительно, я считаю такие оправдания для поведения как поверхностные и, в конечном счете, опасные. Я – разумное существо, рождённое с совестью и пониманием того, что правдиво, а что ложно. Когда я отклоняюсь от этого пути, самым пострадавшим является не какое-либо невидимое и запредельное божество, чьи правила и мораль всегда передаются и субъективно интерпретируются смертными жрецами с человеческими пороками. Нет, тогда, наиболее страдающим с отходом от пути Дзирта До’Урдена, становится только Дзирт До’Урден.

И иначе быть не может. Я не слышал зова Миликки, когда я попал в серо-окрашенную компанию Артемиса Энтрери, Далии и других. Это не наставления Миликки заставили меня, в конце концов, отвернуться от Далии на склоне Пирамиды Кельвина, нет, если только те наставления не те же самые, что запечатлены на моём сердце и совести.

Итак, если это правда, я возвращаюсь по круг ко времени, когда я нашёл Миликки.

В тот момент я не находил для себя сверхъестественную мать чтобы она держала перекладину и дёргала за ниточки марионетку по имени Дзирт.