Текст книги "Восстание короля (ЛП)"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

Тиаго заблокировал его Паутиной, своим щитом, и отвел вниз с левой стороны от себя, а затем рубанул мечом вдоль древка, расколов копьё пополам.

К его чести, охранник быстро отреагировал, игнорируя разлом и снова нанося удар вперёд копьём, которое стало гораздо меньше. Он думал, что у него был шанс, и против более слабого воина он, конечно, имел бы его, но Тиаго продолжил свой поворот после удара мечом, развернувшись вправо только на ширину ладони опережая преследующее его оружие.

Дроу низко пригнулся, поворачиваясь, затем пригнулся ещё ниже, согнувшись в талии, обернулся вокруг, и быстро подняв левую ногу в диагональном ударе, настиг бегущего и потерявшего равновесие охранника под ребра и перекинул его через перила. Человек тщетно пытался схватиться за них, и сорвался, падая к смерти.

Тиаго не удостоил его вниманием, шагнув со стремительным ударом Колыбельной, и вовремя отбил в сторону меч второго охранника.

Тиаго рубанул поперёк, справа налево, а затем обратно, прервав движение, прежде чем лезвие пошло слишком низко, чтобы нанести удар мечом прямо вперёд. С неистовым напором, дроу помчался за ударом вперёд, и часовой, поднявшись на цыпочках и отведя бедра назад, едва успел выставить свой собственный щит против мощного натиска Тиаго. Паутина и щит охранника тяжело столкнулись, хотя из-за мягкого состава щита Тиаго, звук был приглушён.

Охранник рванулся назад, но он не знал свойства щита Тиаго, удерживающего всё, что его касалось, и когда он отскочил, Тиаго с силой потянул.

Охранник приземлился на пальцы ног и оступился в попытке восстановить равновесие, но дроу не мешкал. Тиаго отменил силу притяжения щита одной мыслью и помчался вперёд, нанося удар снизу, вращая своим мечом против отчаянного парирования.

Щит охранника опустился вниз прямо за его опускающимся мечом, и очень разумно, но снова, более опытный Тиаго просто отвёл своё лезвие назад и повернул щит, ударив Паутиной по щиту и поперёк тела охранника.

Тиаго нанес удар с боку, прямо под своей рукой со щитом, и Колыбельная рассекла локоть охранника.

Мужчина закричал от боли и отпрыгнул, но дроу оказался рядом, и Колыбельная, ударила снова по свисающему щиту – свисающему из-за травмированного локтя и из-за коварного яда Колыбельной. Непреодолимая слабость накатила на человека и его движения стали замедляться.

Даже на максимальной скорости, охранник не шёл ни в какое сравнение с Тиаго. А такого вялого, каким он стал сейчас, с ядом дроу струящимся по его венам, Тиаго с легкостью подавлял.

Колыбельная мелькнула под поднятым щитом охранника, а потом выше него, так как человек, получив удар в живот, рефлекторно опустил его.

Колыбельная пошла влево – манёвр, одурачивший охранника, и в отчаянии тот отреагировал слишком остро, бросив и меч и щит в попытке заблокировать.

Но меча дроу там уже не было – быстро обойдя двойной блок, он перерезал горло человека.

Несчастный охранник отшатнулся назад, задыхаясь и кашляя, и его ноги подогнулись под ним.

– Боги! – раздался крик из комнаты, и король Фирехельм, побежал обратно с огромным мечом в руке. – Убийца-дроу!

Как будто подтверждая обвинение, Тиаго пожал плечами и развернулся, и Колыбельная идеальным поперечным ударом, прекрасным лезвием с лёгкостью рассекла плоть и кость человека.

Когда король Фирехельм выскочил на балкон, охранник замертво упал вниз лицом на пол.

– Собака! – взвыл король и рванулся, замахиваясь двуручным мечом, чтобы опустить его на голову Тиаго.

Но Тиаго вскинул Паутину над головой, блокируя, и щит попроще разбился бы от тяжёлого удара. Но мало того, что Паутина выдержал воздействие, его волшебные свойства, помогли смягчить удар, и это наряду с отлично рассчитанным падением на колени, оставило дроу совершенно непострадавшим от сильной атаки.

Убеждённый, что этот могучий мужчина просто оторвёт его от земли своим следующим замахом, Тиаго даже не пытался приклеить Паутину к тому огромному мечу. Вместо этого он повернул силу Фирехельма против его самого.

Вверх и вокруг пошло большой клинок, теперь несущийся в Тиаго слева. Дроу повернулся и опустил Паутину, в последний момент встретив атаку, и завершение удара Фирехельма фактически подкинуло Тиаго назад на его ноги, и там дроу сразу шагнул назад и скользнул, и меч прошел перед ним, не причинив вреда.

Тиаго крутанулся вокруг него с внезапной свирепостью, и полностью развернувшись, бросился вперед и нанёс колющий удар Фирехельму в грудь. Сразу же отведя клинок назад, Тиаго направил его в коротком вертикальном вращении в тот момент, как Фирехельм, отпустив свой меч, одной рукой потянулся, пытаясь схватить дроу за горло.

Отсечённые пальцы отлетели в сторону, и Фирехельм взвыл и отдёрнул руку, затем попытался поднять меч перед собой, когда Колыбельная пошла вперёд единожды, дважды, и трижды, нанося сильные колющие удары.

В конце концов, когда Фирехельм был в состоянии заблокировать, то Тиаго там уже не оказалось.

Дроу вращался за спину поражённого, раненного короля, и, завершая поворот, взмахом Колыбельной рассёк заднюю часть коленей Фирехельма.

Тиаго вращался снова, и на сей раз прекрасное лезвие полоснуло короля Сандабара по пояснице.

Фирехельм рухнул колени, и, останавливая падение, опёрся на руку без пальцев. Рыча, упрямый воин-король слабо ударил мечом из-под своего склонившегося туловища. Лезвие ничего не поразило, поскольку там не было ничего, чтобы поразить, и в замешательстве Фирехельм махнул им вокруг.

Но Тиаго был с другой стороны, с другой стороны и около плеча Фирехельма, высоко занеся Колыбельную.

С безошибочной точностью Тиаго опустил её.

Вложив Колыбельную в ножны, он поднял голову короля Фирехельма с пола балкона, затем вскочил на каменные перила, глядя на парадные ворота цитадели, далеко, далеко внизу.

Но не так далеко, чтобы защитники города там внизу, не услышали победный крик дроу или не увидели силуэт Тиаго Бэнра, стоящего во весь рост на балконе, высоко подняв голову короля Сандабара.

В комнате позади Тиаго с громким стуком распахнулись двери, и множество солдат ворвалось вовнутрь. Тёмный эльф повернулся к ним, и посмотрел, слегка забавляясь.

Улыбнувшись и отсалютовав, Тиаго оттолкнулся от перил и пропал из вида.

Мгновение спустя, когда разъярённая дворцовая стража вбежала на балкон к их павшему, обезглавленному королю, Тиаго вернулся, но теперь уже верхом на драконе, и белая рогатая голова Арауфатора, смотрела на дураков.

Ледяное дыхание коснулось их, оттолкнуло назад и заморозило кровь в венах.

Тиаго пересёк горящий город на своём монстре, всё время высоко держа голову короля Фирехельма и показывая всем: оркам и гоблинам, ограм и гигантам, чтобы они возликовали; людям и дворфам и другим гражданам Сандабара, чтобы смотрели и отчаивались.

Много граждан Сандабара в тот день нашли защиту в цитадели, включая Алейну Бригхтланце, и большие неприступные Железные ворота со стуком закрылись. Они убежали, по крайней мере, хоть ненадолго.

Но город был потерян и объят огнём, и почти десять тысяч граждан гордого Сандабара лежали мёртвыми, или оказались в ловушке снаружи, и были пойманы и убиты.

Огонь вырывался ввысь изо всех уголков города.

Чёрный дым поднимался в небо в течение всей той долгой ночи, усиливая Затемнение, и свет утреннего солнца стал ещё более тусклым.

19. Обнажённость

– Отнеси это Зи, – сказала медноволосая Микки маленькой девочке. Она передала ей довольно большую коробку, далеко не пустую.

Девочка, кто сказала Микки, что её зовут Кэтти, взяла коробку и тут же согнулась от её веса, но напрягла все силы и аккуратно опустила на пол.

– Слишком тяжело, леди, – всхлипнула она.

Микки оценивала каждое её движение: опускание коробки с товаром, борьбу чтобы предотвратить её падение на пол. «Впечатляющее представление, – подумала она, – такое естественное и плавное».

Фыркнув от отвращения, владелица магазина нагнулась к коробке и достала из неё большие металлические канделябры.

– Ну вот, – сказала она. – Теперь ты сможешь её отнести. Скажи Зи, что я возвращу ей канделябры позднее, и что ты слишком жалкая, чтобы нести всё сразу.

– Да, леди, – прошептала Кэтти, подобрала коробку и протиснулась с ней за дверь.

Микки смотрела её вслед и, качая головой, задавалась вопросом, каков ребёнок будет на вкус. Она пошла к секретной лестнице в глубине магазина и спустилась в подвал, затем через потайную дверь и тоннель, который она вырыла под городской стеной, прошла в подвал «Полного кармана Зи».

Мгновение спустя она приняла свою естественную форму, и притаилась в просторном зале за занавесом, окрашенным так, чтобы сливаться со стеной подвала. Оттуда она услышала скрип лестницы под ногами, и голос леди Зи.

– Ах, но ты слишком чистенькая для бездомной бродяжки, – сказала она. Они уже были в комнате за занавесом, совсем рядом.

– Я стараюсь мыться везде, где только нахожу воду, леди. Иначе мисс Микки будет недовольна.

– И твои зубы такие ровные и белые! – воскликнула леди Зи. – Я не ожидала бы увидеть такие у бродяжки.

– Они… они болят, леди, – пролепетал ребёнок.

– Это – незначительный промах, – заявила леди Зи. – Нечего беспокоиться об этом.

– «Промах»?

Микки зубасто усмехнулась, уловив лёгкий намек на сомнение в голосе маленькой девочки. Она выставила вперёд один смертоносный коготь, зацепила занавес и потянула.

– Ты замаскировался так тщательно, – продолжила леди Зи. – Но запах… ах, необычный запах и он, конечно, принадлежит мужчине, а никак не маленькой девочке.

Занавес слетел; маленькая девочка обернулась и оказалась прямо перед мордой дракона, истинного дракона, медного цвета, блестящего в скудном свете свеч в подвале леди Зи.

Ребёнок не закричал, не попытался сбежать и даже не задрожал от ужаса.

Она просто вздохнула.

– Ну что? – спросила леди Зи и малышка, которая не была маленькой девочкой, повернулась, чтобы посмотреть на неё.

Позади неё дракон вдохнул и выпустил облако тяжёлого дыхания, то, которое так замедляло его жертвы, как если бы они бежали, или сражались, под водой.

– Чеснок, – удивлённо сказала маленькая девочка, когда дыхание дракона нахлынуло на неё.

– Я могу выпустить на тебя и другое облако, – предупредила драконица Микки, и маленькая девочка медленно кивнула, и выражение её лица показало, что она хорошо знала о кислоте, которую мог выплюнуть медный дракон.

Она заозиралась, её движения были преувеличенными и вялыми. Подвал был полон ящиков и предметов разных форм и размеров, так как леди Зи часто меняла свой товар. Она указала на причудливую ширму, посмотрела на леди Зи и вопросительно пожала плечами.

Женщина протянула руку, приглашая девочку пройти за неё.

Микки и леди Зи видели тень их пленницы за ширмой. Она сняла платье через голову и подбросила вверх. Пара переглянулась, пожав плечами, когда заметила, что малышка двигалась совсем не медленно, и её протяжное произношение и движения, конечно, фальсифицировались.

Фальшивое, как всё остальное в этом необычном маленьком существе.

Казалось бы, из ниоткуда, небольшой силуэт достал широкополую шляпу с торчащим из неё гигантским пером, и, пригнувшись, надел её себе на голову, а затем, опустив руки вниз и приложив к лицу, казалось, снял маску. Когда она снова выпрямилась, то оказалась более высокой, и когда она вышла из-за ширмы, изменилось больше чем только её рост и одежда!

Её пол изменился, как драконы и ожидали, но также и цвет её волос, – из белокурого он стал белым, а цвет кожи, вместо розового стал эбеново-чёрным.

– Леди, это было слишком долго, – сказал Джарлакс, с преувеличенным поклоном мазнув по полу пером шляпы.

– Джарлакс, Джарлакс, – засмеялась леди Зи, и порыв ветра охватил дракона рядом с ней, и в буйстве этого вихря, животное снова стало человеческой женщиной, но теперь без какой-либо одежды, что, впрочем, не обеспокоило её, ни в малейшей степени.

– Я должна съесть тебя только за этот обман, – сказала бывшая драконом.

– А я должен поругать вас за ваши глупые имена, – ответил наёмник-дроу. – Микки? В самом деле, Тазмикелла, это имя больше подходит хафлингу.

– Я говорила тебе тоже самое, сестра, – сказала леди Зи Тазмикелле.

– А ты, Ильнезара, – продолжил Джарлакс. – Леди Зи?

– Достаточно, дроу, – предупредила Тазмикелла. – Я всё ещё обдумываю, как лучше тебя убить.

– Прекрасная Тазмикелла, ты расстраиваешь меня, – сказал Джарлакс.

– Я могу…

– И подумать только, а ведь я пришёл сюда беспокоясь за вас, – и дроу драматически добавил: – Слабоумный король зашевелился, и я боюсь, хоть он и не Драконоборец, но очень хочет им быть, и пойдёт к цели, невзирая на способы.

– Ты явился сюда, чтобы предупредить нас о короле Фростмэнтле? – с сомнением спросила Ильнезара.

– Нет, – признался Джарлакс. – Но попав сюда, я узнал, что он с беспокойством наблюдает за вами двумя. Поэтому в первую очередь, я пришёл сюда, беспокоясь за вас, можете не сомневаться.

– Рассказывай, – в унисон сказали сестры-драконицы.

Брат Афафренфер опустил голову, когда вошёл в освещённую свечами личную молельню мастеров Монастыря Желтой Розы.

Они были там, все, и прежде чем он даже направился к единственному стулу перед длинным столом, он услышал голос Перривинкла Шина, Мастера Лето, самого высокопоставленного монаха в великом монастыре.

Они говорили между собой даже после того, как Брат Афафренфер сел и два младших мастера подошли, чтобы присесть по обе стороны от него, напевая в его уши так, чтобы он не мог подслушать разговор за столом. Однако, Афафренфер мог разобрать тон голосов собравшихся лидеров, и он его встревожил.

Они собирались изгнать его за неосмотрительность? Всё же он предал орден, и другие были изгнаны и за меньшее.

«Или возможно они пойдут дальше, чем это?» – задался вопросом монах и заволновался. Орден Желтой Розы, не был ни мстительной группой, ни особенно жестокой, но они придерживались своих законов и правил – и если предательство Афафренфера влекло серьёзное наказание, то мастера были бы вынуждены его применить.

Если будет вынесен смертный приговор, то он будет казнён, возможно, милосердно, но всё же казнён.

Монаху стало трудно дышать, и он ощутил безрассудство возвращения в это место. О чём он думал? Он сбежал в Анклав Теней и нарушил свои обеты. Он совершил действия, незаконные по правилам Ордена Жёлтой Розы, и он признался во всём, в мельчайших подробностях, когда вернулся.

– Дурак, – прошептал он едва слышно.

– Брат Афафренфер, – позвал мастер Перривинкл из-за стола на возвышении, которое было высотой до талии Афафренфера, так что его пол оказался на уровне глаз сидящего монаха.

Афафренфер взглянул на человека, который был старше среднего возраста, но оставался худощавым и явно сильным. Его волосы были серебристыми и уже редели на макушке, но глаза остались острыми и искрились синевой, и, казалось, видели Афафренфера насквозь. Афафренфер не держал иллюзий. С его мастерством Перривинкл мог перескочить стол и, накинувшись на Афафренфера, легко задушить в считанные биения сердца.

– Встань, – приказал Перривинкл и Афафренфер выпрямился. Монахи, обрамляющие его, попятились на несколько шагов.

– В течение нескольких дней, мы наблюдали за твоими успехами, молодой брат, – продолжил Перривинкл. – Твоя подруга не сдержана и больше не может оставаться здесь.

– Да, Мастер.

– Ты понимаешь?

– Конечно, Мастер.

– Но что же нам делать с тобой? – спросила, женщина, сидящая слева от Перривинкла – Сэвэн, Мистресс Восточного Ветра.

– Я приму то, что вы выберете, Мистресс, – кротко ответил Афафренфер.

– Действительно, – сказал Перривинкл, – Смирение и честность – единственная причина, по которой тебе разрешили вернуться в монастырь. И это – единственная причина, по которой тебе будет разрешено вернуться в Орден.

– Мастер? – спросил Афафренфер, хотя едва мог дышать.

– Мы восстановим тебя полностью, – ответил Перривинкл, а затем погасил улыбку, расцветающую на лице Афафренфера, добавив: – В своё время и при условии.

– Да, мастер, – сказал Афафренфер, и опустил глаза к полу.

– Ты жил интересной жизнью, юноша, – раздался голос со стороны, голос, который Афафренфер не узнавал, но тот, который говорил о славе и более высоких планах существования; голос, очень сладкий, хотя таким не был, и столь твердый, хотя и таким не был, что казался бесплотным, почти божественным.

Вопреки голосу своего разума, Брат Афафренфер посмотрел в сторону говорящего, и у него перехватило дыхание от шока.

Там стоял человек, и всё же не человек, поскольку его фигура, казалось, не принадлежала материальному миру, словно он мог пройти сквозь стену или провалиться в пол. Он казался меньше, чем человек, и всё же гораздо больше, – человек, который поднялся к более высокому уровню бытия. Он был стар, настолько стар, что мог помнить годы перед Магической Чумой. Он был сильно худ, немногим больше, чем кожа и кости, как казалось под белой одеждой, которую он носил, и всё же, была у него солидность, которая высмеивала мускулистое тело Афафренфера.

– Грандмастер Кэйн, – кротко прошептал Брат Афафренфер.

– Молодой Брат Афафренфер, – ответил Кэйн, сгибаясь в талии. Его ноги остались совершенно прямыми, но невероятно ловкий человек, опустился настолько низко, что коснулся лбом каменного пола – и все в прекрасном балансе!

Афафренфер не знал, что делать. Это был Кэйн, друг короля Гарета Драконоборца, легенды Земель Кровавого Камня, тот, кто сражался с Женги Королём-колдуном, тот, кто боролся с тремя драконами Голиада в триумфальной победе короля Гарета над немёртвыми легионам Ваасы. Это было сто тридцать лет назад, но даже тогда, Кэйн был стариком!

В монастыре ходил слух, что смерть никогда не найдёт Кэйна, что Грандмастер Цветов переступил смертный порог благодаря чистой медитации и силе воли, что он стал существом сродни бессмертным более высоких планов. Говорили, что он по-прежнему ходит по залам Монастыря Желтой Розы в ранние утренние часы, вбирая в себя запахи и виды, чтобы постоянно напоминать себе о своём предыдущем существовании среди смертных мужчин.

Но, то были слухи, байки, шёпотом рассказанные младшим братьям, считал Афафренфер, и не воспринимал всерьёз.

Теперь он узнал. Это был Кэйн. Это должен был быть Кэйн.

Афафренфер ощутил желание упасть обратно на стул, а затем со стула на колени, и он не стал ему противиться, и скоро пал ниц на землю, головой к отдаленному призраку.

Послышалось бормотание среди мастеров за столом, Афафренфер не мог разобрать его, но это его совсем не беспокоило.

Это был Грандмастер Кэйн. Любая меньшая демонстрация преданности и смирения перед этим человеком, который был больше чем человек, звучала как оскорбление в ушах брата Афафренфера.

Он не услышал шагов, но почувствовал мягкое прикосновение к голове.

– Поднимись, – велел ему Кэйн.

Прежде чем Афафренфер смог пошевелиться, он почувствовал, что поднимается от пола, и становится вертикально перед Грандмастером, как будто некоторая телекинетическая сила просто подняла его.

Кэйн указал на стул и Афафренфер опустился на него.

– Я слушал твои беседы с твоей подругой дворфом, – объяснил Кэйн. – Я видел твоё прибытие к нашими воротам, и эльф дроу был рядом с тобой, верхом на коне из более низких планов.

Глаза Афафренфера распахнулись.

– Джарлакс, да? – спросил Кэйн.

Афафренфер тяжело сглотнул и слегка кивнул.

– Я знаю его, – объяснил Грандмастер Кэйн. – Однажды я сражался с ним и его компаньоном, человеком по имени Артемис Энтрери.

Афафренфер снова сглотнул, стараясь удержаться на ногах, и сумел пропищать:

– Я знаю Энтрери.

– Он всё ещё жив?

Молодой монах кивнул.

– Находчивый, – заметил Грандмастер Кэйн. – Несомненно, ловкач Джарлакс сыграл свою роль в этом.

– Грандмастер, – проговорил Афафренфер. – Я не знал, что он враг…

– Он не враг, – ответил Кэйн. – Успокойся, брат. Как я сказал, я слушал твои разговоры с дворфом. Даже больше – я всмотрелся в твою душу. Ты вернулся сюда раскаявшись и с благими намерениями и желанием искупить свою вину.

– Это так, Грандмастер.

Грандмастер Кэйн повернулся к Перривинклу.

– Вы подготовили предметы?

Мастер Лето, дал знак Сэвэн, которая поднялась, обошла стол, и легко спрыгнув на пол, босиком направилась к Грандмастеру Кэйну. В дрожащих руках – дрожащих руках Мистресс Восточного Ветра – лежала пара прозрачных драгоценных камней, возможно алмазов, нанизанных на прекрасные шелковистые шнуры, которые Кэйн взял и отослал её жестом.

– Джарлакс вернётся за тобой, – продолжил Кэйн. – И он будет не один.

– Он вернётся за Амбергрис… дворфом, – быстро поправил Афафренфер.

– За вами обоими.

Афафренфер, с выражением, близким к панике, посмотрел на мастера Перривинкла.

– Я хочу остаться здесь, в монастыре, – выдохнул он.

– Выбор, конечно, будет за тобой, – ответил грандмастер Кэйн. – Но ты оказал бы нам всем большую услугу, если бы пошёл с Джарлаксом.

Недоверчивое выражение Афафренфера было ответом Кэйну.

– Это – время большого переворота, – объяснил Грандмастер Цветов. – Колоссальные события развиваются за нашими стенами, вне Земель Кровавого Камня, и даже за пределами этого плана. Величайшие истории бытия пишутся по краям конфликтов, которые Джарлакс ищет, больше, чем он сможет понять. Истории драконов, истории богов. Он, несомненно, окажется в самом эпицентре, потому что это – его путь.

Рот Афафренфера двигался, когда он пробовал подобрать слова, когда он попытался подобрать какой-нибудь ответ или даже какой-нибудь вопрос, к этому поразительному и загадочному намёку.

– Это станет твоей епитимией, брат, – сказал из-за стола Мастер Перривинкл.

– А у нас были бы глаза посреди этого шторма, брат, – объяснил Грандмастер Кэйн. – Удача вернула тебя к нам в это время.

– Вы хотите, чтобы я пошел с Джарлаксом?

– Да.

– Тогда я пойду, без вопросов.

– Скажите ему, Грандмастер Кэйн, я прошу, – сказал Перривинкл.

Кэйн кивнул почтительно.

– Маловероятно, что ты выживешь, – сказал он.

Афафренфер напрягся и стиснул зубы.

– Если это – моя судьба, и это на благо Ордена, тогда пусть будет так, – сказал он без дрожи в голосе.

– Хотя возможно ты сможешь, – продолжил Кэйн, слегка рассмеявшись, и протянул одну из повязок Афафренферу. – Всё-таки ты будешь с Джарлаксом, а он избегал верной смерти чаще, чем, возможно, любой из смертных.

Он указал на шелковистый шнур.

– Повяжи его вокруг головы, поместив алмаз на это место, – сказал он и ткнул Афафренферу в центр лба.

Когда Афафренфер завязал шнурок, Кэйн сделал аналогично.

– Ты не будешь одинок, брат, – сказал Грандмастер Кэйн. – Ты будешь моими глазами и ушами, и я помогу тебе пройти путь Желтой Розы.

– Меня переполняет зависть, – признался Мастер Перривинкл, и остальные за столом забормотали о подобных чувствах и, Афафренфер верил, с искренностью.

– Что я должен сделать? – спросил смущённый молодой брат.

– То, что правильно, – легко ответил Кэйн, поклонился и дематерилизовался; его тело казалось, осыпалось каскадом маленьких сверкающих огней, как влажные лепестки цветов, плывущие через прозрачный свет волшебного светильника.

Они опали на пол, затем прошли сквозь пол, и Кэйн исчез.

Афафренфер замер с открытым ртом, а за столом, раздались возгласы радости, благоговения, и даже немного хлопков, и мастера, все как один подскочили и помчались к месту, где пропал Грандмастер Цветов.

– Так завидую, ох, мне нужно помолиться, – сказал один мастер, похлопав Афафренфера по плечу.

– Удача нашла свой путь к тебе сегодня, – сказала Мистресс Сэвэн. – За то, что ты дружишь с тем ловким дроу, который суёт свой любознательный нос в гущу событий, намного больших, чем он думает, – она приблизилась и поцеловала Афафренфера в щёку. – Если ты переживёшь это, – прошептала она так, чтобы только он мог услышать за гомоном остальных, изучавших место, где исчез Кэйн, – ты вернёшься сюда приобретя больше знаний и власти, чем ты можешь вообразить, – она повернулась к возвышению. – Ты получишь место за этим столом, молодой брат.

Афафренфер не мог, никак не мог изменить выражение своего лица.

– Если ты выживешь, – добавила Мистресс Сэвэн, и ушла, чтобы присоединиться к другим.

– «Белые»? – переспросила Тазмикелла. Эти два дракона и Джарлакс были сейчас в усадьбе сестёр-дракониц, построенной вне стен Гелгабала.

– Так мне сказали, – ответил Джарлакс. – Я не видел их, но учитывая местоположение и задействованных монстров, это имеет смысл.

– Арауфатор и Арвитурайс, – с явным отвращением произнесла Ильнезара.

– Не Арвитурайс, но более вероятно один из их грязных потомков, – сказала Тазмикелла. – Один, несомненно, Арауфатор, учитывая рассматриваемую область, и что он бессмертно дик и неутолимо голоден.

– И другой, – заметила Ильнезара. – Молодой и вредный.

– Молодой и тщеславный, ты имеешь в виду? – поправила Тазмикелла. – Он ищет благосклонности своего порочного отца Арауфатора, на его собственных землях.

Джарлакс отметил скептический тон драконицы и понял, что такое явление не было распространено. Белые драконы не были так же общительны как некоторые другие виды драконов, он знал это, но учитывая тон Тазмикеллы, этот Арауфатор был одиночкой даже сверх той репутации.

– Оба тщеславные, как мне кажется, – сказала Тазмикелла.

– Они жаждут милости от той пятиголовой мерзости, – согласилась её сестра.

Не часто что-либо могло потрясти Джарлакса, кто жил много веков и был уверен, что видел большую часть из того, что мог предложить мир, но когда он переварил слова Ильнезары и осознал, что за существо она упомянула, его челюсть действительно отвисла.

– Они считают, что если насобирают достаточно сокровищ, то смогут вернуть это всё назад, – объяснила ему Тазмикелла, видя его ошеломлённое выражение.

– Они?

– Наши цветные кузены, – сказала Ильнезара с отвращением.

Джарлакс был не очень сведущ в драконах, но он знал достаточно, чтобы понять этот план. Было много различных видов и цветов драконов на Фаэруне, но все они разделялись на два типа: цветные и металлические, с пятью основными видами в каждом: черные, белые, синие, зеленые, и великие красные драконы; бронзовые, медные, серебряные, золотые и, как сестры перед ним, медные, – хотя дроу слышал слухи о странных гибридных потомках между десятью основными видами.

– Это всё? – глухо спросил Джарлакс.

Ильнезара и Тазмикелла посмотрели на него и вздохнули.

– Тиамат? – спросил он шёпотом. Действительно, он едва мог произнести это имя. Тиамат была ураганом, землетрясением, вулканом, снежной бурей и ядом. Богиня драконов, которая могла разрушить мир или же, по крайней мере, превратить его в пустыню!

– Возможно, мы должны исследовать это, сестра, – заметила Ильнезара.

– Наша жизнь здесь, – заспорила Тазмикелла. – Мы только недавно вернулись для этого нового приключения в Гелиогалабус…

– Гелгабал, – поправил её Джарлакс, получив суровые взгляды от обоих.

– Но они уже подозревают, – напомнила Ильнезара. – Фростмэнтл – недостойный король, но не без ресурсов, ты должна это признать. Он смог разузнать правду о нас, и он будет использовать каждого воина в своём распоряжении, чтобы напасть на нас, поскольку, если он сможет убить нас, или же изгнать из своего города, то тогда он станет лучше соответствовать короне Драконоборца.

– Драконоборец не был нам врагом.

– Драконоборец терпел нас, когда узнал правду и ничего больше, – усмехнулась Ильнезара. – И только потому, что мы были ему нужны, чтобы помочь не спускать зорких глаз с Ваасы в последние годы его жизни. Да ведь он даже отклонил твоё предложение разделить с ним ложе.

– Дурак! – громко прервал их Джарлакс, снова получив строгие взгляды, но на сей раз, он просто усмехнулся и приподнял свою шляпу, честно отсалютовав сёстрам.

– Джарлакс считает себя очаровательным, – сказала Тазмикелла, обернувшись к сестре.

– Он такой, – подтвердила Ильнезара.

– Сейчас он надеется очаровать нас, и возможно даже получить вознаграждение за свою лесть.

– О, и он получит, – ответила Ильнезара, и подмигнула дроу, кто откинулся назад и закинул руки за голову.

– Кроме того, – продолжила Ильнезара, как только Джарлакс расслабился, возможно, даже слишком расслабился.

– Да, – подтолкнула её сестра.

– Это – удивительное совпадение, не так ли, что Джарлакс вернулся к нам точно в тот момент, когда стража короля Фростмэнтла стала такой любопытной?

– О, я не думала об этом, сестра, – согласилась Тазмикелла, хотя, конечно же, она думала, и обе повернули свои головы к дроу, при этом сильно напоминая рептилий.

– Удачный поворот для нас всех, – усмехнулся Джарлакс.

– Говори, – сказали они вместе.

– Судьба зовёт вас отсюда, к большему приключению и более важным обязанностям, и, похоже, в то самое время, когда вам самим, возможно, придётся попрощаться с этим несчастным городом и его несчастным королём.

– О, в самом деле, какая удача, – они сказали одновременно, источая сарказм.

Джарлакс пожал плечами и улыбнулся.

Он знал, что они не убьют его.

Он надеялся, что они его вознаградят.

– Ты молился целый день? – спросила Амбергрис своего друга, когда нашла его в саду на плоской крыше одного из крыльев великого монастыря. Ей пришлось спросить его четыре раза, прежде чем он открыл глаза и, казалось, только в этот момент заметил, что она была тут.

– Не молился, – ответил он, медленно выходя из своего транса. – Я размышляю об учении моего ордена.

– Читаешь свой собственный разум, не так ли? – спросила дворфа и сердечно засмеялась.

– Ты держишь пари на меня, когда я борюсь, – напомнил монах.

– И, кажется, хорошие пари.

– Я веду ту борьбу тысячу раз в моём уме со всеми, с кем я борюсь, – объяснил Афафренфер. – Я вижу движения своих врагов. Я вижу свои ответы и помещаю их в мои руки и ноги так, как будто я веду физическую борьбу вместо умственной.

Амбергрис пожала плечами.

– Ну, независимо от того, что ты делаешь, это работает, я признаю. Но что теперь? После того как ты встретился с этими мастерами, тебя было не найти.

Афафренфер поднял свою руку, чтобы остановить её, и она успокоилась и посмотрела на него, сгорая от любопытства.

– Я готовлюсь, – ответил он. – Когда Джарлакс вернётся, я отбуду из этого места, чтобы снова разделить с вами дорогу.

– Хей-хо! – вырвалось у Амбры, и она громко захлопала в ладоши. – Мы найдем дорогу к прибыли и приключениям, не сомневайся.

– Приключениям, – согласился Афафренфер.

Амбергрис смотрела на него с интересом.

– Ах, ты же один из таких мастеров, которые принесли обет бедности, не так ли? – она сделала паузу, кивнула, а затем широко улыбнулась. – Очень хорошо. Амбергрис больше достанется. Ха-ха!

Афафренфер закрыл глаза и позволил её голосу исчезнуть, когда снова погрузился в мысли, чтобы подготовиться к предстоящей дороге.