Текст книги "Возвращения домой: Герой (ЛП)"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)

– За уш! – взревел Вульфгар, совершенно нечленораздельно, и выпивая до дна напиток, предоставленный Бристер-Биггусом.

– Паук! – закричал он громче, осушая кружку, принесенную прекрасной девушкой. – Больше!

И вот уже новая кружка оперативно подана на стол. Девушка запрыгала у него на коленях, подхватывая песню и, казалось, радуясь грандиозной гулянке.

Казалось.

Вульфгар заметил, что хафлинги довольно ловко двигают Клык Защитника дюйм за дюймом вдоль изгороди, унося молот все дальше и дальше от владельца.

– Так как давно ты знаешь замечательного Паука? – спросил Бристер-Биггус, который, казалось, готов был упасть.

Казалось.

– Больше сотни лет! – заявил Вульфгар. Это вызвало взрыв хохота среди окружающих, потому что для этих Тополино Паук едва пережил двадцатилетие. И многие из них знали этого маленького паренька большую часть этого срока.

– Две сотни! – взревел Вульфгар, снова осушая свой напиток. – Дааа, мы воев… эээ… войеев… сражались? – он сделал паузу и покачал головой, пытаясь выглядеть озадаченным. – Ну да. Мы вместе сражались с дроуидраконами, оркамибурундуками!

Эта реплика вызвала преувеличенно громкий хохот, и Вульфгар решил, что когда все притворяются пьяными, это забавно.

– Нет, ну правда, – сказал он серьезно, и резко встал, заставляя полногрудую девушку плюхнуться на землю, приземляясь прямо на зад, что лишь сильнее раззадорило толпу. – Это были огромные бурундуки с гигантскими зубами!

Бристер-Биггус взвыл со смеху.

– И тссс! – сказал Вульфгар, запинаясь и прислоняя палец к губам в жесте, требующем тишины. – Тссс… Ибо я знаю один секрет.

– О, секрет, – повторил Бристер-Биггус, тоже поднося палец к губам. Все хафлинги замолчали в предвкушении.

– У меня есть один секрет, – сказал Вульфгар, преувеличенно кивая. – Когда я был еще очень молодым мужчиной – да что там, даже не мужчиной – меня взяли в плен на поле боя. Да у меня просто ноги подогнулись, – он слегка спародировал акцент дворфов ради пущего эффекта. – Да, и я плюхнулся прямо на задницу, а мое обычное копье улетело.

Он огляделся снова и опять прижал палец к губам.

– Тсссс! Для всех я стал мертвецом, над которым возвышалось самое свирепое из всех чудовищ!

– И Паук спас тебя? – затаив дыхание, спросил Бристер-Биггус.

– Ха! – вскрикнул Вульфгар, и все хафлинги повалились, тяжело дыша.

– Паук? – недоверчиво спросил варвар. – Но ведь он тогда был на стороне нападавших, разве вы не знали? Это его дружок сбил меня с ног!

Он встал во весь рост, скрещивая руки на груди.

– Его друг, – заявил Вульфгар, и голос его стал таким чистым и сильным, что по нему уже нельзя было сказать о прошедшей пьянке. – Самый благородный дворф. На самом деле, дворфский король. И вместо того, чтобы добить меня, что он, конечно, мог бы сделать, он принял меня, как своего сына.

Варвар шепнул «Темпус» и молот снова появился в его руке. Хафлинги опять ахнули от удивления.

– Ибо да, я зову отцом короля Бренора Боевого Топора из Митрил-Халла, и никогда я не знал дворфа лучше! – думая о том, что дюжина арбалетов прямо сейчас нацелена на него из-за изгороди, Вульфгар опустил Клык Защитника вниз и передал его Бристер-Биггусу. – Отличное оружие, а?

Хафлинг ухватил молот, едва не падая под его весом.

– И, мистер Бристер-Биггус, – продолжил Вульфгар. – Знаете, что еще дал мне король Бренор?

– Что же? – спросил заинтригованный и потерявший равновесие – не только в физическом смысле! – хафлинг. Он слегка повернулся в сторону, чтобы Вульфгар не смог так легко отнять у него молот, хотя тому, разумеется, не нужно было делать ничего подобного.

– Веселых Мясников, – ответил Вульфгар. – О, да. Множество Веселых Мясников!

Он отметил несколько понимающих кивков, стоило упомянуть о знаменитом дворфском отряде.

– Итак, вам нужно понять. Ваш виски, такой прекрасный, как этот, не сделает меня безумным и не заставит заплетаться мой язык.

Казалось, веселье замерло, и десяток пар глаз уставились на варвара с подозрением.

– Но вам совсем не нужно напиваться ради такого дела, потому что у меня есть тысячи замечательных историй, которые я буду счастлив рассказать вам. Я друг Паука – Реджиса, хотя мой отец, король Бренор, всегда называл его Румблбелли.

– Ты говоришь что тот, кто пришел с тобой, не наш Паук? – подозрительно спросил Бристер-Биггус, и Вульфгар услышал шуршание кустов. Вне всяких сомнений, это стражи припустили в особняк, чтобы предупредить Доннолу.

– Конечно, это он. Но ведь он – это нечто большее. Гораздо большее. Мы прошли половину Фаэруна, чтобы найти вас, чтобы Паук нашел свою любовь, и потому даже не бойтесь, что мой боевой молот… – он замолчал и снова призвал оружие в руку, – …когда-либо подымется против любого обитателя или леди Морадо Тополино.

Он снова сел, подхватив девушку-хафлинга и сажая ту обратно на колени. Потом он запел новую песню.

– Любой Паучий Друг…

В конце концов, варвар перешел на невнятное бурчание, совершенно забыв слова. Он напевал, а остальные подхватывали мелодию, делая паузу лишь затем, чтобы опрокинуть очередной стакан виски.

– Тогда расскажи нам историю! – закричал один из гуляк.

– За поцелуй! – сказал Вульфгар девушке на коленях и, как только она пообещала, он начал свой рассказ. Его тон стал серьезнее, а кристально-голубые глаза опасно замерцали. – Кто-нибудь из вас хоть раз встречал белого дракона прямо в его логове? Я встречал. И я убил его!

– Ты убил дракона? – скептически спросил один из хафлингов.

– Такой молодой мужчина? – с сомнением добавил второй.

– Я был еще моложе, когда совершил это, – сказал Вульфгар, опуская то, что это происходило в другой жизни. – И, о, поверьте. Ледяная Смерть Долины Ледяного Ветра была не очень рада видеть меня и Дзирта До’Урдена – моего друга-следопыта.

Теперь все внимание было устремлено на него, и он отметил, что некоторые закивали, когда он упомянул об известном следопыте.

– Да, моего друга-дроу, – заявил Вульфгар. Это заставило выдохнуть девушку на его коленях, как и нескольких её сородичей, которые никогда, по-видимому, не слышали о Дзирте.

– Хотите узнать, как я убил дракона? – спросил он, наклоняясь вперед и переходя почти на шепот.

Все затрясли головами. Из-за изгороди донеслось многоголосое «Да».

Вульфгар улыбнулся. У него действительно было что рассказать. В конце концов, это могло принести ему еще чуть-чуть этого отменного виски.

Реджис ворвался в небольшую, но красивую гостиную, где его оставил Виггельфингерз. Он не сомневался в том, что маг бродит поблизости, и, скорее всего с помощью своих талантов шпионит за ним даже сейчас, бросая одно заклинание прорицания за другим, чтобы в полной мере утвердиться в том, что Паук Паррафин вернулся. Наконец, спустя время, которого, казалось, могло бы хватить солнцу, чтобы нырнуть за горизонт, боковая дверь волшебным образом распахнулась. Реджис заколебался, не будучи уверен, приглашают в другую комнату его или…

Там стояла она. В распахнувшихся дверях появилась Доннола Тополино. Женщина замерла и, казалось, раскачивалась, словно её ноги в любой момент грозили не выдержать веса тела. Это заставило Реджиса поспешно бросится к ней.

– Паук, – прошептала она, и слезы хлынули из прекрасных глаз девушки. Реджис тоже успел всхлипнуть за те десять шагов, что потребовалось миновать, чтобы наконец добраться до своей любимой!

Он хотел кинуться к ней, но не был уверен, что подобное уместно, поэтому последние несколько шагов Реджис прошел медленнее.

Но Доннола сама кинулась к нему, заключая его в объятия и даря сотни быстрых поцелуев. Реджис не сопротивлялся, позволяя женщине повалить себя на пол. Доннола упала сверху.

– Паук, – шептала она между поцелуями. – Паук, я знала это! Я знала! Ты бы не бросил меня. Ты бы никогда не бросил меня!

– Я обещал тебе, – тихо сказал он. – Я никогда бы не нарушил обещания, данного тебе.

Его последние слова вышли приглушенными из-за долгого и глубокого поцелуя, которым одарила его Доннола. Сейчас Реджису казалось, что он никогда не покидал её, но одновременно с тем долго оставался далеко, слишком долго!

– Я ждала тебя! – прошептала она. – Я знала, что ты вернешься.

Реджис улыбнулся и кивнул, но в глазах девушки мелькнул страх.

– На сколько? – спросила она. – Сколько ты пробудешь тут?

Реджис приблизил свое лицо очень близко к Донноле, пристально вглядываясь в её глаза.

– Навсегда, – пообещал он. – Навсегда.

ГЛАВА 5

Фишки Сава

– Слишком много правды в последнее время, – сказала молодая дроу своим теткам.

– И большая часть погрязла в ереси, – ответила Сос’Ампту Бэнр. Её тон выражал недовольство по отношению к юной, но могущественной Ивоннель. Стоящая рядом Квентл, все еще фиктивная Матрона Мать Мензоберранзана, нервно поежилась и даже бросила предупреждающий взгляд на свою неосторожную сестру.

Они лишь недавно стали свидетелями того, как Ивоннель руководила самым могущественным проявлением силы, которое когда-либо видел любой дроу в Мензоберранзане, включая Сос’Ампту и Квентл. А ведь две сестры некогда стали свидетельницами того, как их мать вырвала из земли Дом Облодра, спустив его со всеми представителями семьи в Клаурифту. Но этот новый всплеск чистого могущества, как магического, так и физического, это копье, созданное объединенными силами Мензоберранзана и воплощенное в теле Дзирта До’Урдена, – все это превзошло даже тот невиданный подвиг Матроны Матери Бэнр. Взрыв оказался столь сильным и концентрированным, что превратил Демогоргона, полубога, Принца Демонов, в лужу крутящейся и кипящей жижи.

– И кому же вершить подобный суд? – спросила Ивоннель Сос’Ампту. – Тебе?

– Есть Правящий Совет…

Издевательский смех Ивоннель оборвал её.

– Ты хочешь созвать Совет сейчас, когда Дом Меларн в открытую атаковал другой правящий Дом, поступая так будучи поощряемым и благословленным Домом Барисон Дель’Армго? И это – кроме всех прочих. И что хорошего ты ждешь от такого совета?

– Есть протокол.

Ивоннель рассмеялась и покачала головой, глядя прямо на Матрону Мать Квентл.

– Никакого Совета, – пригрозила она.

– Ты хочешь, чтобы Архимага Громфа простили, – заметила Сос’Ампту прежде, чем Квентл смогла открыть рот.

Ивоннель бросила на тетку опасный взгляд – тот взгляд, что Квентл видела раньше, прямо перед тем, как Ивоннель продемонстрировала ей истинность своих притязаний. Самым бесцеремонным и болезненным способом. Но Сос’Ампту, упрямая и фанатичная жрица, не остановилась.

– Громф притащил сюда Демогоргона.

– Его обманули, – ответила Ивоннель.

– Этому нет…

– Он был обманут Леди Ллос, – закончила Ивоннель, наконец заставляя Сос’Ампту замолчать, что не могло не порадовать Квентл.

– Я это знаю, – пояснила Ивоннель. – Благодаря своим разговорам с этой ведьмой Кь’орл. В тумане Абисса, Леди Ллос приняла обличье Кь’орл и внушила Киммуриэлю, её сыну, секрет истончения Фаэрзресс и призыва Демогоргона. По воле Паучьей Королевы Киммуриэлю было приказано обманывать Громфа. Что он и сделал. Таким образом, Архимаг вызвал Демогоргона по желанию Ллос. Не больше, не меньше. Так должны ли мы наказывать его за это?

Сестры Бэнр переглянулись. Оба чувствовали себя немного неуютно.

– Леди Ллос хотела обрушить на нас Демогоргона? – спросила Сос’Ампту срывающимся голосом.

– Она верила, что мы справимся с этим, – заявила Квентл так, словно отчаянно нуждалась в том, чтобы эти слова оказались правдой. – Мы послужили ей, поразив монстра!

– Кто может знать истинные планы и желания Ллос? – спросила Ивоннель. – Да?

– Это вне нашего понимания, – согласилась Сос’Ампту.

– Ты хочешь, чтобы я восстановила Громфа в должности Архимага Мензоберранзана? – спросила Квентл.

Ивоннель рассмеялась.

– Конечно, нет! Тсэбрек Ксорларрин в этом качестве послужит нам лучше, в частности, благодаря просьбам о возвращении в город Матроны Матери Зирит. Зирит Ксорларрин станет нам обязана, а её племянником будет легко манипулировать, – женщина покачала головой и фыркнула. – Можем ли мы управлять Громфом?

Квентл очень хотела, и едва не потворствовала своему желанию, крикнуть «А тобой?», но дроу предпочла прикусить язык, зная ответ и опасаясь последствий. Однако, ей, видимо, не удалось справиться со своим желанием достаточно быстро, и милая племянница одарила её кривой понимающей ухмылкой.

– Я заинтересована в том, чтобы Дом Бэнр остался на вершине общества Мензоберранзана, – заявила Ивоннель, что было трактовано старшими дроу как самое любопытное замечание. – Это единственная причина, по которой я говорю вам о Громфе и советую принять его назад, – продолжила маленькая выскочка. – Он – могущественный союзник и, конечно, может стать опасным противником. Так что лучше сразу предотвратить подобное развитие событий.

Несмотря на свое очевидное отвращение к Ивоннель, Сос’Ампту смогла только кивнуть, согласившись с доводами молодой жрицы. Однако Квентл показалось, что тема Громфа вторична на фоне остальных намеков, прозвучавших в словах Ивоннель.

– Ты советуешь? – осмелилась она спросить.

Ивоннель кивнула.

– Ты ведь матрона мать, не так ли?

Квентл долго и пристально смотрела на молодую жрицу, ожидая какого-нибудь подвоха.

– А что же на счет тебя, Ивоннель, дочь Громфа? – довольно осторожно спросила Сос’Ампту.

– Отличный вопрос, – ответила Ивоннель. – И я должна обдумать его.

Пожав плечами, она развернулась и вышла из зала собраний, оставляя позади себя двух запуганных и смущенных теток.

– Она пользуется тем, что может выбить нас из колеи, – спокойно заметила Квентл, и сестре было нечего ответить.

Наедине со своими мыслями Ивоннель прохаживалась в зале прорицаний Дома Бэнр. Она подошла к чаше и провела рукою по гладкой оправе, вспоминая то ощущение блаженства, когда её руки погружались в камень, чтобы отыскать там ждущие руки Кь’орл.

Она потеряла Кь’орл, и сожалела о том, что женщина была уничтожена силой кинетического барьера, переданной ульем разума иллитидов в тело Дзирта До’Урдена.

Во многих отношениях Ивоннель пришла к выводу, что Кь’орл, эта отступница-псионик, была куда более интересным существом, чем жрицы Паучьей Королевы. Ибо её мысли и действия действительно служили высшим целям и возможностям, в отличие от жизни, полной обнаженной жестокости, злобного удовлетворения и наслаждения во славу Ллос.

В измученном сознании Кь’орл Ивоннель нашла столько свободы, сколько никогда не узнает ни одна матрона мать.

Тогда она подумала о Джарлаксле, своем дяде, и этом самом необычном из всех дроу, которого она объявила чемпионом Ллос. На самом деле, она потешалась над тем, каким абсурдным был этот титул, повешенный на Дзирта До’Урдена.

– Кто же ты, Дзирт? – спросила она вслух, глядя в стоячую воду.

Если бы Кь’орл была здесь, Ивоннель могла бы заставить прорицание воспарить над поверхностью, помогая снова шпионить за бродягой.

Мензоберранзан принадлежит ей. Она стала бы легендой, внушающим страх полубожеством среди темных эльфов, которые исполняли бы каждый её каприз.

Она думала о Джарлаксле и его словах о Дзирте До’Урдене. Какими нелепыми казались они! Этот последний разговор с лидером наемников снова всплыл в её мыслях. Тогда Джарлаксл напрямую заверял её в том, во что она осознанно не желала верить.

Так, быть может, Джарлаксл прав?

Почему же Ивоннель на самом деле завидует Дзирту До’Урдену?

На следующее утро глубокое дремление Ивоннель было прервано жалкой Минолин Фей. С каждым прожитым днем юная жрица проникалась все большим отвращением к этому существу. Если бы Минолин не была её матерью, то Ивоннель, разумеется, давно бы убила её.

– Матрона Мать Зирит пришла на встречу к Первой Жрице Сос’Ампту и Матроне Матери Квентл, – скрупулезно объяснила Минолин Фей, с видимым трепетом повторяя все титулы.

Ивоннель недоуменно посмотрела на мать, словно пытаясь спросить, а почему, собственно, её должно это заботить.

– Сарибель и Равель Ксорларрин также были приглашены, – быстро продолжила Минолин, словно понимая, что ей нужно срочно заинтересовать или хотя бы рассмешить свою неуравновешенную дочь. – Говорят что Матрона Мать Зирит, в конце концов, взойдет на престол Дома До’Урден, а её дети, наряду со множеством солдат Дома Бэнр, составят её свиту.

– Зачем ты мне это рассказываешь? – прямо спросила Ивоннель.

– Мне было при…

– Тебе всегда приказывают! – рявкнула на мать Ивоннель. – Все твое существование – это длинный путь от одного приказа до другого, одно сплошное исполнение требований, одно бесконечное выполнение обязанностей, одно только движение из-за страха. Как ты можешь просыпаться, каждый день осознавая свое ничтожество?

Женщина даже не возмутилась.

Она не смела возмутиться!

Ивоннель рассмеялась и покачала головой.

– Чего ты от меня хочешь? – тихо, почти благоговейно, спросила Минолин Фей, опуская глаза.

Юная жрица грубо схватила женщину за подбородок и заставила её поднять голову, заставила свою мать посмотреть прямо ей в глаза.

– Ты – моя мать, – сказала Ивоннель. – Я не забыла этого, как и не обесценила данный факт, в отличие от многих, которые так и делают благодаря любопытным традициям дроуских семей.

Несмотря на страх, от этих неожиданных слов глаза Минолин Фей расширились.

– Чего я хочу от тебя? – повторила Ивоннель, в недоумении качая головой. – Я бы хотела, чтобы ты сделала что-то, повинуясь собственным желаниям, хотя бы раз за всю свою жалкую жизнь.

Она отпустила подбородок Минолин Фей и внезапно отступила назад. Её взгляд удерживал мать также, как совсем недавно – её рука.

– Все это либо требования матроны матери, либо Первой Жрицы Сос’Ампту – если бы я убила темного эльфа. А до того, конечно, это были приказы Матроны Матери Биртин. Даже Громф, мой…

– Архимаг Громф, – рефлекторно поправила Минолин, и Ивоннель захотелось заорать от подобного точного следования протоколам.

– Да Громф, – многозначительно повторила она. – Ведь он приказывал тебе, да?

Старшая жрица не могла совладать с собой, и потому отвернулась.

– Был ли хоть раз в твоей жизни момент, когда приказывала ты? – спросила Ивоннель более мягким тоном. – Хоть раз?

Минолин Фей посмотрела на дочь, и теперь Ивоннель видела нечто… и еще – гнев. Видимо, этот удар пришелся в какое-то слишком чувствительное для жрицы место.

– У меня есть последователи, – сказала жрица. – Многие. И они выполняют то, что им будет сказано, или их накажут.

– Служа Паучьей Королеве?

– Следуя путями Ллос.

Ивоннель с отвращением покачала головой, а затем развернулась и пошла прочь.

– Ты доставила сообщение, – сказала она. – Выметайся.

Послушная Минолин Фей вышла из комнаты.

Ивоннель плюхнулась на стул, закинув ногу на подлокотник и откинув голову. Женщина обдумывала полученную информацию. Возвращение Матроны Матери Зирит в город, да еще в качестве возможной главы Дома не было такой уж мелочью. Если ввести её в Совет как замену Далии в качестве Матроны Матери Дома До’Урден, Дом Бэнр мог бы получить могущественного союзника.

Второй Дом Мензоберранзана этого не желал. Как и фанатичные Меларны. Они ненавидели Дом Ксорларрин за его кощунственное возвышение мужчин на ключевые посты, налагающие большую ответственность. За глаза Матрону Мать Зирит частенько высмеивали, называя байридейн. Этим уничижительным титулом дроуские женщины звали тех, кто слишком почтительно относился к мужчинам.

– Ой! – взвизгнула Ивоннель. Вытянув из под себя подушку, она швырнула её через всю комнату, так как желала хоть как-то выразить досаду.

Ругая себя за то, что рефлекторно начала раздумывать об этих событиях, которые по сути своей не были значимыми, а значит и не стоили драгоценного времени, Ивоннель натянула на себя грандиозное церемониальное платье и покинула свои покои. Она не двинулась прямиком в зал для аудиенций, снова задержавшись в зале прорицаний.

И опять она провела рукой по гладкой поверхности чаши. Снова она поймала себя на том, что вспоминает Кь’орл Одран. С удивлением, она признала, что скучает по дроу. О, Кь’орл была преступницей, которая должна была умереть, рано или поздно. Но за время, проведенное вместе, в частности, в этом зале, странная магия Кь’орл показала Ивоннель мир за пределами Мензоберранзана.

Ивоннель не могла скрыть улыбку, осознавая иронию происходящего. Это же Город Пауков, город, посвященный Леди Хаоса, однако он казался самым спокойным и упорядоченным местом в Подземье. Ах да, дроу плели интриги и часто перегибали палку, но чаще всего это происходило за пределами города. Вроде той войны на Серебряных Пустошах. Здесь же было поле беспрестанных интриг и борьбы за власть. Временами случались убийства. Иногда разражались войны Домов.

Но когда кровь уходила в землю, это снова был Мензоберранзан, а Дом Бэнр опять стоял во главе Правящего Совета – который теперь насчитывал девять членов, включая Сос’Ампту. И на протяжении многих десятилетий состав Совета оставался на удивление неизменным. Ивоннель опять подумала о Кь’орл, а затем – о Джарлаксле. Образ эксцентричного дяди заставил её улыбнуться.

Она думала о Дзирте До’Урдене и строила предположения о жизни, которой тот должен был жить. Для неё слишком явным было отличие бродяги от Минолин Фей, и потому она не смогла проигнорировать этого. Кто, кроме собственного сердца, приказывал Дзирту?

Ивоннель отправилась в зал для аудиенций. Там она нашла Сос’Ампту, которая ютилась на троне с Квентл. Стоило ей войти, женщины окинули её взглядом. Казалось, ни одна не была счастлива видеть её. Особо она отметила Квентл, и ей пришло в голову, что тетка, должно быть, возвращает себе почву под ногами, быть может даже плетя заговоры с Сос’Ампту и другими, чтобы обеспечить себе должность матроны матери.

В голове Ивоннель мелькнула мысль, что ей, быть может, снова придется должным образом объяснить Квентл порядок вещей в Доме Бэнр. Но она оттолкнула её в сторону.

– Кажется, я вас прервала, – сказала она.

– Мы ожидали тебя намного раньше, – ответила Сос’Ампту. – Падение Демогоргона запустило цепь тревожных событий.

– Тревоги есть всегда. Это наша судьба. С этим мы просыпаемся каждый день и в этом находим смысл существования.

Любопытное замечание не помешало Сос’Ампту продолжить.

– Мы обсуждали Дом Меларн.

– Ради чего?

Этот простой вопрос вызвал несколько любопытных взглядов, устремленных на Ивоннель.

– Что бы ты сказала относительно Матроны Матери Жиндии?

– Я бы сказала, что она не стоит вашего внимания.

– Она сидит в Правящем Совете! – довольно взволнованно сказала Квентл.

– Ты сидишь в Правящем Совете, – ответила Ивоннель. – Вы обе! И Зирит, когда вы назовете её Матроной Матерью Дома До’Урден, тоже будет там.

– Они будут голосовать за то, чтобы понизить Дом До’Урден и позволить Дому Дарскрин подняться на восьмое место и занять нишу в Совете, – пояснила Сос’Ампту.

– Ну так откажите им.

– Все не так просто… – начала было Квентл.

– Жиндия Меларн только что проиграла войну против Дома, который, как вы уверяете, она захочет понизить в ранге. Понизьте её собственный Дом и дайте До’Урденам подняться.

– Ты предлагаешь нам попытаться справиться с Матроной Матерью Жиндией Меларн? – спросила Сос’Ампту.

– Это уже сделано, – ответила Ивоннель, про себя вспоминая тот замечательный бой, в котором Джарлаксл, Дзирт и человек по имени Энтрери проредили ряды жриц Жиндии и едва не убили саму Матрону Мать Меларн. – Во время резни в Доме До’Урден мы с ней пообщались., – это все, что юная жрица удосужилась сказать своим теткам. – Жиндия не прекратит пухнуть от гнева, но теперь она понимает свою ошибку. Я все ей показала.

– Что ты сделала? – спросила Сос’Ампту, словно боясь услышать ответ. На лице Квентл также застыло нервное выражение.

Ивоннель снова рассмеялась, однако, на этот раз, она оборвала себя сердечным и громким восклицанием.

– Вы просто игрушки! – крикнула она. – Все вы! Вы – фишечки на доске сава, которые охотно перемещаются с клетки на клетку.

Все её поведение, её тон, оскорбительный, а потом и вовсе издевательский, привели только лишь к недоумению.

– Ручные крысы, – бросила она им. – Вас поместили в стоящее колесо и вы все бежите и бежите. Но вы никуда и никогда не заберетесь!

– Мы – слуги Паучьей Королевы, – запротестовала Сос’Ампту, которая нашла себя защищающей в большей мере собственные убеждения. Жрица не собиралась позволять высмеивать свою ревностную преданность.

– И что?

– Как ты можешь спрашивать подобное? – вырвалось у Квентл прежде, чем она смогла остановить себя. В то же время Сос’Ампту, сидящая рядом, прошептала «Богохульство».

– Больше походит на уныние, – поправила Ивоннель. – И скептицизм от вашей слепоты. Ллос просто взяла и послала к вам Демогоргона! Ллос поручила тебе, Квентл, забить улицы города демонами. Война на Серебряных Пустошах… кто дал Тсэбреку власть над тьмой, затянувшей небеса?

– Ты знаешь ответ, – сказала Сос’Ампту. Квентл же одними губами прошептала «Ллос».

– А теперь вы погрязли в отчаянных попытках навести порядок, – с открытым пренебрежением закончила Ивоннель. – Укажите Матроне Матери Жиндии её место. Укажите. Не надо её спрашивать. Это место находится ниже Дома До’Урден, который теперь возглавит Матрона Мать Зирит, как Седьмой Дом Мензоберранзана.

– Именно так поступила бы или могла бы поступить Матрона Мать Ивоннель? – спросила Квентл.

– Да Матрона Мать Ивоннель скорее убилась бы об стену, услышь она ваше совместное нытье из-за пустяков, – ответила Ивоннель. Махнув рукой, она развернулась и покинула комнату аудиенций.

– Есть еще кое-что! – крикнула ей вслед Сос’Ампту, но Ивоннель снова подняла руку и пренебрежительно отмахнулась.

Для них может и есть. Для нее же больше не было ничего. Во всяком случае здесь, в Мензоберранзане.

ГЛАВА 6

Изумительный Еретик

В тихом углу тщательно охраняемой пещеры Гаунтлгрима танцевал Дзирт До’Урден.

Он снял почти всю свою одежду, оставив только набедренную повязку, и потому наслаждался полной свободой передвижения, обремененный лишь магическими поножами, которые он носил на лодыжках и весом клинков, зажатых в руках. Ледяная Смерть и недавно выкованный новый меч – наполовину Мерцающий, наполовину Видринас. Как правило, он носил в правой, своей ведущей руке, Ледяную Смерть, но сегодня, сделав всего пять шагов в начале тренировки, он решил изменить старой привычке. Дроу не мог отрицать, что это новое оружие, созданное Кэтти-бри, было превосходным. Оно резало ровнее, клинок был крепче, а край лезвия – острее. Разумеется, в бою против существ огня или гостей с низших планов он бы предпочел Ледяную Смерть, но в большинстве сражений этот новый скимитар со звездным лезвием окажется более действенным.

– Видринас, – решил он наконец, после изучения крошечных капелек звездного света, заключенных в стеклянной стали изогнутого лезвия. – Колыбельная.

Он провел пальцем по тонкому краю, почти осмелившись дать возможность клинку разрезать плоть и выплеснуть в кровь усыпляющий яд, давший оружию название.

Дзирт вернулся к своему танцу. Скимитары плавно двигались друг за другом, а затем, стоило дроу развернуться, сохраняя идеальный баланс и проводя защиту от вымышленного врага, совершали резкие удары, описывая полукруг. Дзирт закрыл глаза, чтобы вообразить целый рой стоящих перед собой противников, чтобы разыграть бой, чтобы противостоять каждому удару. Чтобы парировать, блокировать и совершать ответные выпады.

Теперь он полностью отдался танцу, наконец-то освобождаясь от сосущего чувства сомнения… во всем.

Здесь, на этой тренировке, все, что имело значение, было восприятие Дзирта, его воображение и движения, сохраненные мышечной памятью. Здесь ему не надо было волноваться о реальности происходящего, или о той великой иллюзии, которой он так боялся. Здесь все было просто и честно, здесь не было лжи и обманчивых картин. Это была возможность убежать, физически и эмоционально.

И потому он танцевал, гармонично и синхронно размахивая клинками, не оставляя брешей в защите, не упуская ни единой возможности атаковать воображаемого врага.

Троица дворфских часовых, бывших жителей Мирабара, с восхищением наблюдала за ним, стоя неподалеку. Они слышали много историй о боевых навыках Дзирта, а один из них даже стал свидетелем сражения в нижних залах, когда дроу встал против демоницы Марилит и выиграл бой.

– Ба, да мой топор оттолкнет клинки в сторону и подрежет ему ноги, – хвастался один из дворфов, рыжебородый парень.

– А вот и нет, – сказала вторая из группы, дворфа, с куда большим восхищением глядевшая на самого жилистого и мускулистого Дзирта, нежели следившая за его движениями.

– Он тебя на кусочки порежет, – согласился третий.

Первый из говорящих собрался было ответить, но вместо того ахнул, когда дроу внезапно развернулся, дважды делая выпад клинками, а затем совершил пинок между ними. Его нога была полностью вытянута, словно только что врезалась в лицо наступающего врага.

Нога опустилась вниз, а затем снова взлетела вверх, но на этот раз движение продолжилось. Дроу совершил обратный кувырок и поворот, за которым последовал новый удар клинков, но уже с противоположной стороны. Все это произошло так быстро, что удивленный дворф не успел моргнуть.

– Нас бы всех порезали на кусочки, – заметила женщина, затаив дыхание.

– Разве теперь не понятно, почему Бренор решил держать его рядом, а? – согласился третий дворф.

– Я слышала, что через верхние туннели идет толпа гигантов, – заметил новый голос, женский голос, и трое дворфов едва не выпрыгнули из сапог. Развернувшись, они увидели ухмыляющуюся Кэтти-бри.

– Что? – выпалили они одновременно, и вновь прибывшая улыбнулась шире.

– Просим прощения, Мисус Дзирт, – сказала женщина-страж, смущенная тем, что оказалась застигнутой подглядывающей за обнаженным дроу.

Кэтти-бри подмигнула и дворфы заторопились прочь, оставляя женщину наблюдать за боевым танцем мужа.

Веселье Кэтти-бри сменилось легким беспокойством. Сейчас она осознала с каким остервенением тренируется Дзирт. В бледном свете лишайников пот блестел на его обнаженном теле. Дроу дышал тяжелее, чем женщина замечала за ним на утренних тренировках.

Кэтти-бри заметила тень тревоги на его лице. Даже отсюда она могла почувствовать беспокойство мужа.

Так было всегда после возвращения из Мензоберранзана.

Теперь он был свободен. Его руки яростно метались из стороны в сторону, ноги совершали развороты, идеально распределяя вес, а баланс был идеальным. Он бросился в сторону и атаковал воображаемого врага. Затем дроу прыгнул в бок, совершая круговой удар по стоящему перед его мысленным взглядом орку, после чего Дзирт приземлился на исходное место, где он снова атаковал пару ждущих там противников, которые даже не поняли, что он успел куда-то исчезнуть на время.