Текст книги "Возвращения домой: Герой (ЛП)"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)

Теперь настало время Дзирта. Он обрушил на монаха десяток коротких, но сильных ударов и простых пинков, ни один из которых не смог миновать идеальные блоки и увороты Афафренфера.

Тем не менее, выигранное преимущество и способность забрать назад инициативу в бою против Мастера Южного Ветра, были встречены одобрительными кивками зрителей, наблюдавших за боем с балкона.

Оба противника нанесли удары ногами. Их голени соприкоснулись. Однако, для Дзирта удар имел худшие последствия. Колено отзывалось болью, стоило ему снова опустить ногу на землю. Дроу пытался спрятать это за яростной атакой, но поморщился, как только сделал первый шаг. Это заставило его слегка пошатнуться в сторону, из-за чего удар левой рукой вышел слишком широким.

Поднырнув под руку Дзирта, Афафренфер метнулся к незащищенному боку противника так, что одна его нога оказалась прямо рядом с дроу, а вторая – немного позади.

Монах сделал выпад левой рукой, крепко прижимая её к подмышке дроу, а затем обвивая ею тело противника, чтобы схватить Дзирта за волосы.

Дзирт развернулся и скользнул прочь, но монах не позволил дроу совершить маневр, только сильнее прижимаясь к нему и легко сохраняя баланс.

Следопыт тяжело ткнул Афафренфера локтем, пытаясь снова получить некоторое пространство слева, но монах предвидел отчаянную атаку. Он не только миновал низкий удар, слегка развернув свое тело, но и умудрился просунуть правую руку под локтем противника.

Монах двинулся вперед, и Дзирт попал в ловушку. Его левая рука была развернута наружу и поднята вверх. Левая рука противника, проходившая под подмышкой, крепко держала дроу за волосы. Правая рука отзывалась болью, удерживаемая Афафренфером за локоть.

Дзирту пришлось выкручиваться и выворачиваться, чтобы вырваться из захвата. Однако, стоило ему попытаться совершить маневр, как он снова почувствовал боль в правом колене. Эта легкая задержка позволила Афафренферу проскользнуть мимо и поставить свою правую ногу перед Дзиртом. Монах толкнул Дзирта, заставляя того споткнуться. С пойманными руками, у дроу не было возможности облегчить падение или защититься. Вместе с Афафренфером, он полетел вниз, приземляясь лицом в землю. Монах рухнул сверху.

Дроу был застигнут врасплох, его дыхание резко вырвалось из груди. Он был совершенно беззащитен. Каждое движение монаха причиняло захваченным рукам Дзирта боль, делая того все более беспомощным.

Когда чувства снова вернулись к дроу, он знал, что Афафренфер легко мог вывернуть его руки из суставов.

Монах тоже знал это, и потому он отпустил захват и отпрыгнул в сторону, спокойно стоя рядом, когда Дзирт, наконец, поднялся на ноги.

Он демон, который унижает тебя! – кричали голоса в мыслях Дзирта. Он пронесся сквозь темный лабиринт бессмыслицы, неведомым образом приходя к выводу, что Афафренфер победил его подобным образом не ради того, чтобы унизить, а ради того, чтобы успокоить – в конце концов, как еще мог закончится поединок против человека, столь искусного в рукопашном бою?

Все инстинкты кричали Дзирту кинуться на беззащитного, покорного человека и нанести удар, который лишит того жизни.

Он даже начал совершать движение, только начал, прежде, чем обратить на это внимание и поддаться охватившей его искре здравомыслия.

Потому он отшатнулся, не желая нападать на человека, победившего его.

Но он не поклонился победителю, следуя одной из главных традиций поединка. И Афафренфер, как и зрители, заметили это.

Заявление Ивоннель заставило брови Киммуриэля, Громфа и Джарлаксла поползти вверх.

– Ему нужна наша помощь, так давайте поможем.

– Зачем? – спросил Громф, озвучивая то, что было на уме у всех.

Но прежде, чем разговор ушел в сторону, Джарлаксл вмешался.

– Именно это я и пытаюсь сделать.

– И каждый раз терпишь неудачу, – сказала Ивоннель. Она посмотрела на Киммуриэля, ища поддержки. К удивлению Джарлаксла, псионик кивнул.

– Зачем? – снова спросил Громф.

– Потому что попытки Джарлаксла исцелить его с помощью монахов не увенчаются успехом, – ответила Ивоннель.

– Я не об этом, – сказал архимаг. – Зачем тебе волноваться о здоровье изгоя-еретика из павшего Дома, который принес Мензоберранзану только страдания?

– Потому что я считаю его значимым, – ответил Джарлаксл. – И, быть может, он мой друг.

– Да не ты, – пояснил Громф. – Я понимаю твои мотивы, даже несмотря на то, что считаю тебя дураком. Но причем тут ты? – спросил он, кивая на Ивоннель. – В какие игры ты играешь здесь?

– Он – чемпион Мензоберранзана. Или ты не видел этой славной победы?

– Он был копьем, брошенным в демона, и не более, – возразил архимаг.

– Какая разница, почему? – вставил Джарлаксл. – Твоя дочь…

– Не называй её так, – прервал Громф, и Джарлаксл заметил, какими взглядами они обменялись с Ивоннель. По этому вопросу пара пришла к согласию. Казалось очевидным, что их семейные отношения были формальностью, по крайней мере, как отца и дочери. Для Джарлаксла это имело смысл, учитывая ментальную маскировку этой странной женщины. Кем она была больше – дочерью Громфа или их матерью? Но, разумеется, все это не столь значимо. Более важен был вопрос – является ли Ивоннель аватаром Ллос, голосом Паучьей Королевы, как и её тезка?

Ивоннель Вечная уничтожила Дом Облодра, направляя необузданную мощь Ллос. Можно ли было сказать, что эта молодая жрица совершила нечто менее выдающееся против Демогоргона?

– Какая разница? – снова спросил Джарлаксл. – Она пришла, чтобы дать важный совет. Даже Киммуриэль с ним согласился. Разве я не обязан попробовать это на Дзирте?

– Я знать не хочу, о чем ты там думаешь, когда орешь о долге перед этим никчемным бродягой, – сказал Громф. – Но, возможно, тебе бы стоило побольше заботиться о мотивах вот этой женщины. Может быть, она хочет вернуть Дзирту разум, чтобы потом мучить его или разрушить все, чем он дорожит. Разве не это – путь Ллос?

Это заставило Джарлаксла замолчать. Он откинулся на спинку стула и пристально посмотрел на Ивоннель, рассматривая каждую черту этой слишком красивой молодой женщины. Он раздумывал над её советом, рассматривая его подо всеми углами и пытаясь разглядеть то, о чем предупреждал Громф, но так и не смог добраться до подобной темной сути, как бы сильно того не желал. Он был в подземельях Дома Бэнр вместе с Дзиртом, Энтрери и Далией. У Ивоннель не было причин идти на все эти неудобства. Она поймала Дзирта. Беспомощного и уязвимого. И если бы она действительно была голосом Ллос, то могла бы вылечить его еще там, прежде чем убить. Если таково было её желание.

Джарлаксл заставил себя думать глобальнее, не концентрируя мыслей на Дзирте. Быть может, план Ивоннель включает в себя и наказание Джарлаксла? Может даже и Киммуриэля с Громфом? Был ли её приход сюда и дальнейшие действия просто планом по уничтожению большого заговора против Мензоберранзана, который включал в себя много мужчин и даже Матрону Мать Зирит Ксорларрин?

В этом был какой-то смысл, но Джарлаксл снова покачал головой. Если бы Ллос, с помощью Ивоннель, хотела разрушить это многообещающее движение мужчин-дроу и их желание найти равенство в собственном городе, то лечение Дзирта только ради того, чтобы подвергнуть его пыткам – способ так себе.

Нет, более вероятной мотивацией было то, что увидел Джарлаксл в глазах Ивоннель в день её прибытия. Она была заинтригована Дзиртом. Она видела те же возможности в более широкой и свободной философии, построенной на любви к ближним в равной, если не в большей, степени, как и на любви к себе. То, как Дзирт посвящал себя великим целям могло дать нечто, без чего так многие дроу были несчастны.

– Так давайте поможем ему, – согласился Джарлаксл.

Ивоннель улыбнулась и кивнула.

– Нам нужно отправиться к нему. Мне, во всяком случае.

– Я пойду с тобой, – сказал Джарлаксл.

Мгновение, Ивоннель обдумывала его предложение, а потом покачала головой.

– Я знаю каждый шаг своего плана. И ты пока туда не входишь. Нет необходимости все усложнять.

Джарлаксл начал протестовать, но Ивоннель уже говорила с Киммуриэлем.

– Я не хочу, чтобы ты шел со мной…

– Я бы и не пошел, – сказал он, в ответ на что она лишь кивнула, продолжая говорить.

– Но очень скоро ты понадобишься мне, и, возможно, будешь нужен снова, когда наступит момент истины. Ты можешь путешествовать, не обращая внимания на время и расстояние. Ну, во всяком случае, в своих мыслях.

Без колебаний, Киммуриэль кивнул. Джарлаксл снял с шеи серебряную цепочку, на которой болтался небольшой свисток. Он бросил его Ивоннель.

– Он настроен на Киммуриэля, – пояснил наемник. – Он услышит его сквозь планы существования. Звук будет вести его и позволит быстро явиться на зов.

– Ты можешь доставить меня в этот Монастырь Желтой Розы? – спросила Ивоннель Громфа.

– Нет.

– Я прошу тебя о простом заклинании телепортации, – заметила молодая женщина. – Для меня и остальных. Конечно…

– Я не знаю этого места, – сказал Громф. – Никогда не был там и даже не видел его, а потому заклинание будет рискованным.

– Не очень.

– Нет такого риска, который я готов взять на себя ради Дзирта До’Урдена, – сказал Громф. – Обойдется.

– Я могу доставить тебя туда, – вставил Джарлаксл, поглядывая на Киммуриэля. Но псионик покачал головой, и наемнику пришлось вспомнить, что Киммуриэль не мог случайным образом деформировать время и пространство. Он мог перемещаться в места, которые хорошо знал или следовать на зов свистка, минуя даже барьеры между планами. Но, как и Громф, он никогда не был в монастыре.

– Что ты думаешь о полете на драконе? – спросил Джарлаксл Ивоннель. – Это займет несколько дней. Дольше, чем, заклинание…

– Я с нетерпение жду этого путешествия, – сказала она. – Обеспечь мне безопасный путь и аудиенцию у Магистра Кейна.

– Он быстрее любого моего противника, – сказал Мастер Афафренфер Саван и Первинклу Шину. – Даже без своих волшебных поножей.

– Его выступление было очень впечатляющим, – с улыбкой согласилась Саван, а затем добавила: – На мгновение мне показалось, что это не брат Афафренфер вскоре бросит мне вызов и сразится за титул Мастера Восточного Ветра.

– Дзирт не мог достичь этой ступени, – ответил Афафренфер.

– Нет, не мог, – сказал Первинкл Шин, и даже Саван кивнула в знак согласия. Пара с удивлением посмотрела на Магистра Лета, монаха, чей ранг был самым высоким в Монастыре Желтой Розы, уступая лишь рангу Магистра Кейна.

Первинкл Шин никак не отреагировал на эти взгляды, он лишь глянул на них, словно они сами должны были найти ответ на свой вопрос.

И оба монаха кивнули, вспоминая конец борьбы Афафренфера и Дзирта, когда дроу отказался поклониться победителю. В действительности, казалось, что он желает плюнуть монаху в лицо.

Физические силы Дзирта казались неограниченными. Разумеется, потратив годы на обучение, он может достигнуть уровня Афафренфера или Саван, вероятно даже ранга Первинкла Шина. Быть может, он мог бы стать одним из многих, превзошедших его, одним из которых был Кейн.

Однако, продвижение по ступеням Монастыря Желтой Розы были в меньшей степени связаны с физической силой, и в большей – с дисциплинированным разумом и умением владеть эмоциями. Это было необходимо, чтобы ученик мог с успехом постигать изнурительные практики понимания и управления собственным телом.

И здесь Дзирт До’Урден был катастрофически некомпетентен.

Хотя никто из знавших Дзирта до его путешествия в Подземье не ожидал от него подобного.

– Сколько? – спросила Далия.

Энтрери слышал, что женщина изо всех сил старалась скрыть беспокойство в голосе. Её расстройство причиняло ему боль. Он даже не думал о горечи, которую может испытать Далия, когда соглашался отправиться вместе с Ивоннель. Артемис Энтрери просто не привык думать о ком-то, кроме самого себя. Не машинально, во всяком случае.

С чего бы Далии расстраиваться из-за подобного решения? Разумеется, она не трусиха. Она отлично понимает ценность дружбы и обязанности, которые есть у людей перед их друзьями. В конце концов, разве Дзирт, Джарлаксл и Энтрери не спасли её? Но спустя все эти годы страданий, женщина наконец обрела мир и безопасность. Она твердо решила восстановить отношения с сыном, и теперь Эффрон уже создавал свои комнаты в растущей Башне Магии.

Они с Энтрери нашли друг друга, что облегчило боль и дало новые цели в жизни и понимание мира.

А теперь он уходит, следуя за самым опасным дроу на поверхности Фаэруна. Он присоединяется к группе, включающей Громфа Бэнра.

– Ты изменился с тех пор, как пообщался с этим странным существом – Киммуриэлем, – заметила Далия.

Энтрери не мог отрицать её правоту. После встречи, Джарлаксл, Ивоннель и Киммуриэль явились к Энтрери, чтобы изложить свой план – план, который включал самого Энтрери. Он полетит с Ивоннель в Монастырь Желтой Розы. И, дабы ускорить путешествие, Энтрери позволил Киммуриэлю влезть себе в голову, что было самым тревожащим из всего происходящего.

– Вместе, мы пережили путешествие, – попытался объяснить Энтрери.

Далия была явно ошарашена этой новостью.

– Куда?

– Не куда, но когда, – объяснял мужчина. – Сквозь века, к воспоминаниям, которые давно потускнели. Тем, что теперь поражают меня.

Далия ничего не поняла, но не стала вникать в подробности.

– Ты чувствуешь, что должен сделать это ради Дзирта, – сказала она, когда молчание Энтрери начало действовать ей на нервы. – Я понимаю.

Убийца покачал головой. Её слова казались рациональными и логичными, и даже последовательными, учитывая цель похода Дзирта в Подземье, где тот и подхватил болезнь. Но они казались Энтрери неправильными. Не долг тянул его к Дзирту. Не долг заставлял принять участие в каком-то отчаянном плане спасения дроу. Нет, это было нечто большее. Если это и был долг, то он был не один. Как ни странно, казалось, Артемис Энтрери обязан сделать это ради себя. Он подумал об овеваемом всеми ветрами карнизе у Митрил-Халла, о канализациях Калимпорта, о зале башни, созданном для их с Дзиртом сражения.

– Значит, я должна пойти, – сказала Далия, и Энтрери снова покачал головой.

– Ивоннель просила об этом меня и слышать ничего не хотела о Джарлаксле в качестве сопровождающего.

– Зачем? С чего бы тебе доверять ей?

– Я не доверяю.

– Очевидно, что доверяешь.

Энтрери глубоко вздохнул. Сложно было спорить с тем, что он оказывает большое доверие этой необычной молодой эльфийке.

– Я думаю, ей нет никакого смысла причинять мне вред. Недавно она держала меня, всех нас, у себя в руках, – заметил он.

– Но зачем ей помогать Дзирту?

– Понятия не имею.

Теперь Далия фыркнула и уперла руки в бока.

– Не хочу становиться назойливой, – сказала она. – Но все это довольно странно для меня.

– Ивоннель убеждена, что Дзирту нужна какая-то травма или переломный момент, чтобы позволить её заклинаниям излечить его, – пояснил Энтрери. – И есть ли на свете хоть кто-то, способный довести Дзирта до такого момента лучше, чем Артемис Энтрери?

Его мимолетное легкомыслие, казалось, не изменило настроения женщины.

– Это заставит его посмотреть в глаза истинной причине своего отчаяния, это заставит его столкнуться с самыми потаенными страхами, – серьезнее продолжил Энтрери. – Это заставит его, в конце концов, ослабить свое упрямство и дать Ивоннель или кому-то еще помочь ему.

– Не уверена, что верю этому, – сказала Далия.

– Как и я, – признался убийца, не став уточнять, что если Ивоннель ошибается, то он, скорее всего, будет убит. Инстинктивно, он потянулся к рукояти Когтя Харона. На протяжении многих лет он клял это оружие за то, что оно вынуждало его жить. Хотя он даже не был уверен, что именно меч стал причиной его долголетия. В любом случае, теперь он точно знал, что нетерезский клинок ослабил свою хватку на его душе, если вовсе не отпустил её. Теперь Артемис Энтрери понял, что снова смертен. И, вот незадача, впервые ему совсем не хотелось умирать.

– Ты снова встретишься с этим знаменитым человеком, Кейном? – спросила Далия.

Энтрери рассказывал ей о своей предыдущей встрече с Великим Магистром Цветов, произошедшей более ста лет тому назад, когда они с Джарлакслом искали приключений в землях Кровавого Камня.

– Может быть, если Джарлаксл найдет способ это организовать.

Далия широко улыбнулась, показывая Энтрери свое доверие – и он высоко оценил этот жест.

– Скажи Кейну, что ты – король Ваасы, – пошутила она, снова возвращаясь к этой старой встрече. – Это должно заставить его примчаться на встречу.

Энтрери сдался, крепко обнимая Далию.

– Прошу, не рассказывай Кэтти-бри о моем отъезде и планах Ивоннель, – прошептал он, отрываясь от её губ. – Не хочу давать ей ложных надежд.

Это заставило Далию удивиться.

Энтрери мог только пожать плечами. План Ивоннель казался ему трудным, даже смешным. Но это все, что у них есть.

Дзирт осторожно вошел в круглую маленькую комнату.

Новая свеча была закреплена в центре, точно так же, как та, что Дзирт видел, посетив это место впервые. Они ждали его, подумал дроу, обнаружив на полу маленький запал.

Казалось, они хорошо его знают.

Слишком хорошо.

Раздумия о том, что он лишь игрушка, что его мучители получают огромное удовольствие гуляя с ним по бесконечным кругам, пришли за ним сюда, к этой свече. Он задумчиво покрутил запал в пальцах, не зная, стоит ли продолжать. Он хотел оценить себя, но, разумеется, не желал давать своим тюремщикам – а именно так он видел теперь монахов – желаемого представления.

Однако он так и не смог сопротивляться своему желанию, а потому щелкнул запалом и присел, зажигая свечу. Он был полон решимости убедиться до конца, доказать самому себе, что способен найти место удовлетворения, место тихой медитации, место, где его страдания и его палачи, быть может, не смогут добраться до него.

В первые мгновения ему казалось, что он может замереть в этой позе навечно. Это не казалось сложным, когда он совершенно расслабился, складывая руки перед собой. Он смотрел на свечу, давая свету увлечь его. Зажечься в глубине его души.

Мышцы задней части бедра запульсировали болью.

Он боролся, упорно сохраняя свое положение.

Время шло мимо него, не имея значения. Он ощущал неудобство и сражался с ним, чтобы проникать все глубже в свечу, глубже в себя. Это была его собственная версия причиняющей боль позы, которую он узнал за время, проведенное с Афафренфером и остальными. Его мышцы сокращались, стремясь удержать его в стабильном положении. И это было именно то, что нужно. Усилия, затрачиваемые на попытки сохранить равновесие, мешали всему остальному.

Дзирт думал об этом, и просто смотрел на свечу, просто смотрел в себя. Он думал только о своем дыхании, и его равномерный скучный ритм уносил дроу к более далекому и значимому месту.

Он закрыл глаза, хотя не знал об этом. Его поза была отлично сбалансированной, а тело пребывало в состоянии покоя. Но он не знал этого.

Он нашел свою пустоту, а в ней – святилище и покой.

Кэтти-бри была рядом, такая красивая и теплая. И это было замечательно. Женщина улыбнулась ему, её зубы были заточены. Острые и жестокие клыки. Существо засмеялось визгливым смехом.

Дзирт пытался оттолкнуть образ прочь, но ноги снова заболели, а мышцы обожгло огнем.

Он открыл глаза, чтобы найти свечу, сфокусироваться на ней, но пламя дико плясало на фитиле, и это лишь добавило ему тревог.

Его дыхание, тяжелое и сбивчивое, заставляло танцевать огонь, сколько бы он не пытался удержать нечто неуловимое.

Ноги разболелись, и дроу повалился на пол, тяжело дыша.

Свеча оплавилась. Он отметил, что достиг большого прогресса со времени своих предыдущих попыток, но для дроу подобное достижение казалось ничтожным. Не тем, на которое стоило обратить внимание.

Он нашел покой. Самое потаенное место личного мира.

Но и там мучители отыскали его.

Нельзя обрести покой.

Теперь Дзирт До’Урден понял, сильнее, чем когда-либо, что совершенно потерялся. Он вернулся в свою маленькую комнатку и упал на соломенный матрац, моля о забытье, которое даст ему передышку.

– Твои медитации стали лучше, – сказал Кейн Дзирту на следующий день. Великий Магистр пришел разбудить дроу прежде, чем солнце поднялось над горизонтом.

Дзирт посмотрел на него, не зная, как реагировать.

Ему было все равно, и он был совершенно уверен, что любые слова, сорвавшиеся с губ, не порадуют этого человека… или демона, или нечто, которое могло принять облик Великого Магистра Кейна.

– Ты в Ордене Желтой Розы и теперь зовешься Непорочный Брат Дзирт, – продолжил Кейн.

Лицо Дзирта недвусмысленно выражало его равнодушие.

– Ты, вероятно, даже на пути к титулу Мастера, – не обращая внимания продолжал Кейн. – Это не то что очень высокое звание, но его достигают лишь некоторые братья и сестры. Хотя в тебе я вижу подобные данные. Дисциплина, хотя ты закапываешь её в сомнениях…

– Ну хватит! – рявкнул Дзирт. Он оборвал следующую резкую реплику и покачал головой, успокаивая себя. – Достаточно.

– Ты тренировался много десятилетий. И это видно, – сказал Магистр Кейн, тоже покачав головой.

– Очень жаль, – пробормотал он, а затем повернулся и вышел.

ГЛАВА 21

Разоблачение

Его смерть все испортит, а Малкантет уже начала создавать в этом жалком заброшенном уголке мира почву для удовольствий. Она согласилась с планом Дома Ханзрин лишь потому, что Демогоргон был уничтожен, Граз’зт, если верить сообщениям, шатался по Подземью, и в данных обстоятельствах поверхность казалась самым безопасным местом. Она всегда думала, что вернется, как только Граз’зт уберется назад в Абисс. В конце концов, у неё было достаточно связей с темными эльфами.

Но теперь она не была уверена в своих планах. Этими людишками так легко манипулировать…

– У меня болит голова. Я едва могу держать глаза открытыми, – сказала она, резко прижимая руку ко лбу.

– Мне плевать! – сказал король Ярин и схватил жену за плечи. – Я хочу тебя!

Он попытался толкнуть её на кровать.

С тем же успехом он мог бы толкать замок.

Удивленный Ярин посмотрел в красные глаза своей королевы.

Красные?

– Я сказала, что мне не до этих… обязанностей, – бросила Малкантет, и мужчина отпрянул, тяжело сглотнув.

Её глаза снова стали синими очами Концеттины, и она продолжила, одаривая мужа виноватой улыбкой.

– Я пошлю за вами, как только мне станет лучше, любовь моя.

Король отпрянул. Развернувшись, он, шатаясь, вышел из комнаты. Покачивая головою, мужчина пытался понять, что же только что произошло. Малкантет наблюдала за тем, как он прошел мимо стражей, и дворфа, который бросил на королеву понимающий взгляд.

Она слегка кивнула Айвану и закрыла дверь.

– Смелые игры, – сказал квазит, когда демоница обернулась. – Ты позволила человеку увидеть истину.

– Он понятия не имеет, что видел, – ответила Малкантет.

– А теперь ты приведешь варвара?

Суккуб злобно усмехнулась.

– Мне скучно.

– Ты создашь неприятности? Большие неприятности?

– Может быть, – ответила Малкантет, пожимая плечами. – Это радует тебя?

Квазит хихикнул. В дверь королевы тихо постучали, и демоненок нырнул под кровать.

Айван дежурил в коридоре. Дворф старался держаться как можно дальше от комнаты королевы Концеттины, одновременно отходя не слишком далеко от поста. Стоя в пролете задней лестницы, он оперся руками о перила. Таким образом, его место располагалось как раз в конце коридора и позволяло не видеть дверей покоев. Он делал вид, что увлеченно оттирает пятна от блестящих доспехов, которые когда-то – если верить слухам, которым, впрочем, мало кто верил – принадлежали королю Гарету Драконоборцу собственной персоной.

– О, миледи, миледи, о, миледи, – услышал он доносящийся снизу женский голос. Крик приближался. Кажется, женщина бежала вверх по лестнице.

Дворф поморщился. Он сердцем чуял, что этой ночью свидание выходило особенно опасным. Отвратительное настроение Ярина, который вылетел из покоев Концеттины, было слишком очевидно. Но нельзя было проигнорировать кивок королевы, когда муж покинул её покои.

– О, миледи, стража, миледи! – говорил голос.

Айван ахнул и направился к коридору, однако с удивлением остановился у статуи.

– Сюда идет стража – осторожнее, миледи!

Ацелья Ледяная Мантия, сестра короля, проскочила мимо него, слишком сосредоточенная на двери Концеттины, чтобы даже заметить дворфа.

– Ацелья? – произнес Айван одними губами. Для него эта очевидная тревога женщины была слишком странной. Ацелья ненавидела Концеттину, не скрывая этого. Зачем бы ей бегать, чтобы предупредить королеву о приближении стражи? И как могла Ацелья знать о присутствии в комнате Вульфгара?

Или могла?

– Миледи, стража! – раздался безумный голос, а потом еще более безумный стук в дверь.

Грубо целуя Вульфгара, королева Концеттина стаскивала с него рубашку. Небрежно оттолкнув мужчину, она заставила его пролететь через всю комнату.

– Что? – спросил он, выпучив глаза.

– Стража! – кричали из-за двери. – Быстрее, миледи!

– Ты должна вытащить меня отсюда! – сказал Вульфгар.

Не дожидаясь ответа, варвар бросился к окну, но женщина преградила ему путь.

– Тебе некуда идти, – сказала она.

Дверь распахнулась, и в комнату влетела принцесса Ацелья.

– Миледи!

– Заткнись! – приказала королева более глубоким и зловещим голосом. – И дверь за собой закрой, идиотка.

Ацелья послушно повиновалась.

– Что…? – снова спросил Вульфгар, но слова застряли в его горле, когда женщина, которую он считал королевой Концеттиной, повернулась. Её глаза были красными, а изо лба торчали рожки, словно у козла.

– Этой ночью нам не поиграть, – заметила она.

Вульфгар ударил её и бросил взгляд на маленький столик, где покоился его боевой молот. Он начал свой призыв, но дыхание с шумом покинуло легкие, когда демоница с силой гиганта ударила его в ответ.

Он отшатнулся, но она уже была позади, хватая его. Ему удалось призвать Клык Защитника, и молот появился в его руке. Но ничего хорошего это не принесло. Лже-королева была слишком близко для успешной атаки.

Он схватил молот обеими руками, пытаясь оттолкнуть женщину в сторону, но демоница схватилась за оружие вместе с ним. Сделав неожиданный поворот, она заставила варвара повалиться на одно колено.

С легкостью, существо вырвала молот из рук Вульфгара и отшвырнула его в сторону. После этого, она с силой ударила мужчину по лицу, отчего тот развернулся, едва не потеряв сознание.

Рука лже-королевы вздернула его на ноги, хватая за рубашку.

– Тебе повезло, что мне нравится играть с тобой, – сказала она.

Женщина бросила Вульфгара через комнату, где он врезался в камин и повалился на бок.

Заставив себя сесть, варвар призвал свой многолетний опыт, чтобы позволить себе осознать всю невероятную ситуацию, которая разворачивалась на его глазах. Он потянулся к далекому молоту, собираясь призвать его.

Но существо, существо, которое он считал королевой Концеттиной, стояло у кровати, одаривая его ухмылкой. За её спиной развернулись огромные крылья летучей мыши. Она взмахнула рукой по кругу, и темная плеть – бич – метнулась к варвару. Жестокие разряды молний растеклись по руке Вульфгара, как только оружие щелкнуло.

Внутренности человека обожгло огнем, голова закружилась, крадя любые слова прежде, чем он смог даже попробовать позвать молот. Вслед за головокружением пришло полное онемение.

Его рука бесполезно повисла сбоку.

Демоница рассмеялась и поджала губы. Она слегка дунула, и Вульфгар почувствовал, как мимо пронеслась струя воздуха. Он услышал, как трепещет позади него плащ.

Кнут снова засвистел, и варвар уклонился от удара, уворачиваясь и изо всех сил борясь за то, чтобы удержать равновесие на ослабевших ногах. И тут он заметил, как хлопающий плащ, висевший рядом с камином, обнажил плотоядную морду демона и зеркало, закрепленное в зияющей его пасти.

Вульфгар лишь на короткое время заметил свое отражение, прежде чем какая-то странная энергия, ринувшись на него изнутри, схватила его, таща внутрь. Варвар чувствовал, как тело его растягивается, и он медленно уползает в зазеркалье.

Комната вокруг него удлинялась, а потом он исчез за зеркалом, оставив за своей спиной смеющуюся демоницу.

– Он пойдет со мной, – объявила Малкантет Ацелье, которая в ужасе смотрела на место, где только что стоял человек.

Волнение в коридоре говорило женщинам о том, что стража уже на месте.

– Возьми меня! – закричала Ацелья.

Малкантет двинулась за молотом Вульфгара, но тот исчез, как только она потянулась за ним. Кивнув, она посмотрела в зеркало. Демоница была несколько удивлена тем, что раб мог призвать к себе молот сквозь захватывающее жизнь межплановое зеркало.

Чей-то кулак с силой забарабанил в дверь.

– Именем короля! – взревели снаружи.

Малкантет махнула рукой, и древесина набухла, стягивая косяк.

– Миледи, это Рафер! – узнала Ацелья, хватая Малкантет за руку. – Возьми меня, прошу!

Ацелья повернулась к зеркалу, но суккуб схватила её за подбородок, не позволяя женщине посмотреть на свое отражения. Не позволяя попасться в ловушку.

– Нет, дорогая девочка, – ответила Малкантет, нежно гладя лицо Ацельи.

– Это чертова дверь заперта! – орал Рафер Ингот. Он попытался выбить дверь плечом.

– Да на этой двери нет замков! – ответил один из стражей, и ударил в дверь прежде, чем Рафер снова врезался в неё. На этот раз дерево заскрипело и слегка треснуло.

Айван не знал, что делать. Он переводил взгляд с лестницы на дверь. Дворф не мог оставить Вульфгара на милость стражи, но станет ли он помогать человеку, обнаруживая свое участие в заговоре? У Вульфгара не было шанса выйти из этой комнаты. Настигни его преданная стража короля в компрометирующей ситуации с королевой Концеттиной – и быстрой прогулки к гильотине в сад не избежать!

Скривившись от подобного отсутствия вариантов, Айван подошел к стражам.

– Выкажите некоторую любезность королеве! – крикнул он, но люди, казалось, его не слышали.

Хотя Рафер Ингот заметил дворфа, и взмахнул перед ним рукою.

– Топор! – потребовал он.

Айван отступил на пару шагов и начал спорить, но несколько стражников схватили его и, прежде, чем он разобрался что к чему, Рафер выхватил его оружие и ударил им в дверь.

Полетели щепки. Стоило средней доске полностью расколоться, ослабляя разбухшие доски, как Рафер снова врезался в дверь плечом, выбивая её. Жестокий человек бросил топор Айвана в сторону, и взял в руки более привычный меч. Он повел отряд в комнату. Раздался щелчок кнута, и мужчина почти вскрикнул от боли, как и Айван, который пытался подобрать свой топор в толпе охранников.

Смущенный дворф покачал головой, ожидая услышать рев Вульфгара. Что, скажите, ему делать, когда это произойдет?

Он не мог позволить Раферу убить варвара или даже побить его, но среди этой группы стражей были мужчины и женщины, которые были друзьями Айвана.

Когда ему, наконец, удалось пробраться в дверь и оказаться в комнате, дворф обнаружил, что все это не имеет значения. Вульфгар не дрался со стражей. С ними боролся кто-то – что-то совершенно иное.