Текст книги "Кэсткиллский орел"

Автор книги: Роберт Б. Паркер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Глава 23

Нас поместили в квартиру на Мэйн-стрит в Чарлзтауне, неподалеку от Сити-сквер, на втором этаже недавно отремонтированного кирпичного здания. В передней части находились гостиная и кухня, а в задней – две спальни и ванная комната. Если смотреть из наружного окна, можно видеть съезд с Мистикриверского моста в Чарлзтаун. Кухня оказалась забитой продуктами. В холодильнике полно пива, а постели были застелены свежими простынями. В ванной комнате мы обнаружили новые зубные щетки. Там-то мы с Хоуком и провели целых два дня, делая отжимания и созерцая кабельное телевидение, прежде чем пришел Айвз с каким-то типом, чтобы провести инструктаж. Тип здорово смахивал на Бадди Холли.

– Думаю, вам хороню известно, – начал Бадди Холли, – что наше управление не имеет права проводить операции внутри страны, посему эта беседа является неофициальной и даже не записывается.

Его тяжелые очки в роговой оправе слегка скользнули вниз по переносице, и он поправил их указательным пальцем левой руки. Перед ним на столе лежала кожаная папка с тремя металлическими кольцами.

Мы с Хоуком не произнесли ни слова. Мы сидели за обеденным столом в самом углу гостиной. Балда Холли – напротив, а Айвз – на кушетке, вытянув ноги и положив руки на спинку.

Его сегодняшний галстук пестрел бордовыми дельфинами. В самом центре гостиной лежал большой кожаный чемодан. Рядом с ним примостился спортивный саквояж.

– Наверное, для начала стоит раздать подарки, – сказал Айвз. Говоря это, он обводил комнату взглядом.

– Правильно, – согласился Бадди Холли.

Он встал и подошел к чемоданам.

– Первое – шмотки.

Открыв чемодан, он принялся доставать из него вещи и складывать в две кучки.

– Исподнее, – перечислял он, – джинсы, носки, футболки.

– Я не ношу футболок с рептилиями,[5]5
  Фирменный знак «Lacoste».


[Закрыть]– заявил Хоук.

– Тут, по-моему, маленькие лисички, – сказал Бадди Холли.

Он продолжал распаковывать чемодан:

– Свитера, кепки с козырьками каждому, ремень каждому. Две пары кроссовок «пума»: одна – сорок второго, вторая – сорок третьего размера. Шесть носовых платков.

Он взглянул на нас и улыбнулся.

– Носовые платки? – удивился я.

– Ну да. А что, вы ими не пользуетесь?

– Только для того, чтобы уголок торчал из кармашка пиджака, – сказал я.

– Боюсь, эти предназначены совершенно для других целей.

Я пожал плечами:

– Да у меня и костюма-то нет.

Бадди Холли заулыбался:

– Точно. Мы посчитали, что на этом задании одежда подобного рода вам ни к чему. Но если понадобится, думаю, управление сочтет нужным удовлетворить вашу просьбу.

– Хватит тряпок, – раздался с дивана голос Айвза. – Доставай железяки.

В саквояже находились два складных ножа с четырехдюймовыми лезвиями и нержавеющими ручками, два револьвера системы «смит-и-вессон» тринадцатой модели, «магнумы-357» с трехдюймовыми стволами вороненой стали, еще не вытащенные из красивых синих коробок, «винчестер 30.30» с рычаговым затвором и ореховым ложем, помповое ружье «моссберг» двенадцатого калибра, по две коробки патронов к каждой пушке; кроме того, для револьверов имелись наплечные кобуры, а также поясные патронташи для запасных патронов. Две стеганые куртки, бинокль и две обтянутые черной кожей битки. Бадди Холли доставал каждый предмет, описывал его назначение и потенциальную пользу.

– Если понадобится что-нибудь еще, дайте знать. Если нужна дополнительная амуниция, скажите, – подытожил Айвз.

– Думаю, этого вполне достаточно, – сказал я. – Либо этого арсенала нам хватит, либо даже дополнительные резервы не помогут.

– Если есть необходимость, – расщедрился Бадди Холли, – можно достать автоматы.

– Не стоит.

Бадди Холли взглянул на Айвза и сказал:

– Хорошо, тогда займемся бумажной волокитой.

Он присел к столу напротив меня с Хоуком, раскрыл свою трехкольцевую папку и повернул ее таким образом, чтобы мы могли смотреть на бумаги, пока он объясняет нам, что к чему.

Он напомнил мне страхового агента, который разъясняет преимущества страхового полиса формы 5-10: «в том случае, сэр, если вы, не дай Бог, сэр, отправитесь в мир иной».

– Здесь у нас фотография Джерри Костигана, – сказал он, указывая концом карандаша с резинкой на снимок девять на двенадцать в пластиковой упаковке. – А здесь Рассела, – и снова девять на двенадцать в глянцевой обложке.

Даже на таком маленьком изображении Рассел казался на удивление обыденным. Черты лица наплывали друг на друга, словно наспех скомпонованные. Волосы были взъерошены. Рассматривая фотографии, мы с Хоуком слегка наклонились вперед.

– Это Рассел, – сказал Хоук.

– Недавний снимок? – спросил я его.

Он пожал плечами.

– Сейчас он выглядит примерно так же, – отметил он.

Мы оба смотрели на глянцевый портрет Рассела. Наконец Бадди Холли сказал:

– Послушайте, может, хватит? Думаю, вы вполне познакомились с его личиком.

Хоук кивнул.

– Конечно, – произнес я.

– Отлично, – сказал Бадди Холли. – Теперь я вам покажу снимки тех людей – не всех, разумеется, – с кем Костигану доводится иметь дело.

Он перевернул страницу: темный мужчина с пышными усами в изукрашенной униформе.

– Нет, – качнул я головой.

– Нет?

– Нет. Меня не интересует, с кем Костиган имеет дела. Мне необходима информация о том, где может находиться Сюзан Сильверман.

Бадди Холли искоса взглянул на Айвза.

– Сюзан Сильверман, – повторил он за мной.

– Что, сложновато? – спросил я.

Он снова взглянул на Айвза.

– Дева, заточенная в башне, – сказал Айвз. – Она является частью сделки.

Голова Хоука дернулась, и он посмотрел на меня. Я медленно повернулся к Айвзу.

– Она – главная в сделке, – уточнил я.

– Точно, – подтвердил Айвз. – Без вопросов.

Бадди Холли выглядел сконфуженным.

– Так, значит, им не нужна вся информация? – спросил он у Айвза.

Тот пожал плечами:

– В их личных делах про это ничего не сказано.

– Нам необходимо знать, где может быть Сюзан, – сказал я. – Дома, квартиры, курорты, гостиницы, в которых останавливается Рассел, куда он любит и предпочитает ездить. Если у него на хвосте сидит кто-нибудь из ваших, то он вполне может знать, где сейчас Рассел.

– Нам не позволено проводить слежку в пределах страны, – заявил Холли.

Хоук встал и направился в кухоньку, отделенную от гостиной невысокой стойкой. Просмотрел винные бутылки на полке, взял «Напа-Вэлли Пино Нуар», свинтил крышечку, налил себе в большой стакан и вернулся, неся и бутыль, и стакан. Приглашающе махнул рукой Айвзу.

– Для меня рановато пить, – ответил тот.

– Видимо, – сказал Хоук, – до самой смерти будет рановато.

Он отпил из стакана, подошел к окну и стал емотрецъ на улицу.

– Какие данные у вас о домашних привычках Рассела Костигана? – спросил я.

– Живет с родителями, – ответил Бадди Холли, – на Костигановском проезде, в МиллВэлли, штат Калифорния.

Хоук медленно отвернулся от окна. Он широко улыбался, и в глазах у него плясали радостные огоньки.

– Милл-Вэлли? – переспросил он.

– Да, – подтвердил Бадди Холли.

Он сверился с какими-то записями в своей папке.

– Костигановский проезд находится возле Милл-Ривер-авеню, в Милл-Вэлли. Милл-Вэлли – это где-то к северу от Сан-Франциско. По-моему, так.

Хоук, улыбаясь, взглянул на меня.

– Удивительно, и как вообще им с русскими удается справиться? – съязвил он.

– Милл-Ривер, – уточнил я. – К югу от СанФранциско находится Милл-Ривер.

– К тому же дорога называется Милл-Риверский бульвар, – добавил Хоук, – никак не авеню.

Бадди Холли еще раз сверился с листочками из папки.

– А у меня тут указана Милл-Вэлли, – сказал он. – Да, еще у Костиганов есть охотничий дом в штате Вашингтон. Он совсем недавно был уничтожен весьма подозрительным пожаром.

Хоук снова повернулся к окну, налил в стакан еще немного вина и отпил глоток, не отрывая взгляда от улицы.

– Ребята, а не могли бы вы заслать сюда шампанского? – спросил он. – Французского? «Мюэт и Шандон», «Тайтинжье», «Дом Периньон» – что-нибудь в этом духе?

Я встал из-за стола, прошел на кухню, оперся руками на раковину и выглянул из кухонного окна.

– Вы нашли отличное место, где нас спрятать, – сказал я. – Хоук будет совсем неприметным в этом белом квартале.

– А может, я гримом воспользуюсь? – сказал Хоук. – Родная мать не узнает, ей-богу.

– Послушайте, – ввернул Айвз, – у нас нет конспиративных квартир в каждом квартале. Это лучшее, что у нас есть.

– Это вся внутренняя информация, которой мы располагаем, – подытожил Бадди Холли.

– Делами внутри страны занимается Бюро, – добавил Айвз. – Может быть, брат Маккиннон вам поможет.

– Где вы это раскопали? – спросил я, кивая на Бадди Холли с его палочкой.

– Расследованиями внутри страны занимается ФБР, они и снабжают нас информацией, – пояснил Бадди Холли.

– Ясно, – сказал я. Красный «форд-бронко», какой когда-то был у Сюзан, съехал с моста и свернул на Мэйн-стрит, направляясь к Ситисквер. – Мы заставим их помочь нам.

Айвз встал.

– Периодически поддерживайте связь с нами, – промолвил он. – Мы же будем держать носы по ветру и отдавать вам все, что удастся отыскать.

Услышав бульканье (Хоук стал наливать себе очередную порцию вина), Бадди Холли закрыл папку, сунул ее в кейс и встал.

Айвз открыл дверь.

– Счастливой охоты, – пожелал он.

И вышел. Бадди Холли двинулся следом.

– Рад был помочь, – сказал он. – Всего хорошего.

– И мы были рады, – отозвался я. – А вот ваше сходство с Бадди Холли не делает чести последнему.

Глава 24

Когда приехала Рейчел Уоллес, Хоук у дальней стены гостиной делал отжимания, стоя на руках. Я представил их друг другу, и стоящий вверх ногами Хоук, не прекращая упражнений, поздоровался.

– В последнее время у нас не было возможности нормально позаниматься, – пояснил я, – поэтому мы несколько лихорадочно наверстываем упущенное.

Рейчел Уоллес улыбнулась, потянулась ко мне и поцеловала. Она хорошо выглядела. Темные волосы были убраны с прелестного личика. Косметика положена умело и со вкусом. Носила она серые слаксы и белую, открытую у ворота блузку, черный бархатный пиджак и черные туфли на высоченном каблуке. Целуя, она взяла меня за руку, а после того, как поцеловала, несколько секунд не отпускала мои пальцы, отступив на шаг и рассматривая меня. Ногти ее сверкали бесцветным лаком. На цепочке на шее болтались черные очки.

– Как ты? – спросила она.

– Могу работать, – сказал я. – Может быть, даже эффективно. Благодарю за то, что приехала.

– Ерунда, – отмахнулась она. – К тому же мой издатель проживает в Бостоне, поэтому поездку я выдала за деловую. Расходы тоже. Прежде чем вернусь, позавтракаю с Джоном Тикнором и придам всему этому легитимность. Ты, кстати, помнишь Джона?

– Да, – кивнул я. – Однако поскольку я зарегистрированный сыщик, то должен буду сообщить властям о ваших финансовых махинациях.

– Понятно, – сказала она. – Но для начала было бы неплохо сделать мартини.

– Мы тут на полном гособеспечении, – похвастался я. – Поэтому имеется бутылка виски, правда дрянного, но после двух рюмок перестаешь замечать. К тому же оно удаляет налет с зубов.

После сотни отжиманий Хоук сделал кувырок вперед и принялся совершать приседания.

Я налил Рейчел немного виски и кинул в стакан льда. Себе льда добавлять не стал.

– Почему не пиво? – спросила она.

– Виски действует быстрее, – заявил я.

– Верно, – согласилась Рейчел. – Много пьешь?

– Не так много, как хотелось бы, – сказал я.

– Почему же?

– Нужно оставаться трезвым, – заявил я. – Я на работе.

Рейчел Уоллес чокнулась со мной и глотнула примерно унцию скотча.

– Не хочешь рассказать о своих чувствах? – спросила Рейчел.

Я покачал головой:

– Нет, не сейчас.

Она посмотрела на Хоука:

– Может, хочешь пойти куда-нибудь и поговорить в другом месте?

– Нет, – сказал я. – Чувств на самом деле навалом. К тому же меня не смущает разговор в присутствии Хоука. Просто сейчас мне это не поможет, я должен заниматься совсем другими делами. А когда все закончится, тогда, может быть...

– Понимаю, – кивнула она. И сделала еще глоток скотча. – Ладно, давайте займемся делом. Как вы намереваетесь его провернуть?

– Не знаю пока, как именно, – сказал я. – Знаю лишь, как мы его проворачивать не будем. Мы не станем просить помощи у федералов. Люди, с которыми мы успели переговорить, с трудом отыщут собаку на кошачьей выставке.

В кухню вошел Хоук. Он был без рубашки, и его торс, голова и лицо блестели от пота. Дыхание было спокойным и размеренным. Он достал из холодильника бутылку шампанского «Мюэ и Шандон» и откупорил ее. Когда пробка вылетела с легким хлопком, Хоук налил в широкий винный бокал шампанского и сказал:

– Не удивительно, что все рушится в этой стране. Проклятое правительство не может даже обеспечить нас бокалами для шампанского.

– Да, уж на это у республиканцев должно было хватить ума, – согласился я.

Мы прошли в гостиную, и Рейчел Уоллес села на диван, положив ноги в туфлях на кофейный столик и вытащив из сумочки небольшой блокнот.

Я, баюкая свой стакан виски, присел за кухонный стол, Хоук прислонился к дверному косяку. Бокал он держал в левой руке, бутылку шампанского в правой и смотрел на Рейчел Уоллес. Она тоже взглянула на него и улыбнулась. Хоук улыбнулся в ответ. В этой улыбке ничего не проскользнуло.

Ни тепла, ни неискренности. Хоук общался с другими только тогда, когда сам этого хотел.

– Почему вы на меня смотрите? – спросила Рейчел Уоллес. В голосе ее не прозвучало враждебности, просто любопытство.

– Вы очень приятная женщина, – отметил Хоук.

– Благодарю, – сказала она.

Хоук продолжал смотреть на нее, и Рейчел удивленно воззрилась на меня.

– Хоук не может поверить, – объяснил я, – что женщина, если она, конечно, не уродина, не вешается от страсти ему на шею.

Улыбка Рейчел Уоллес стала еще шире.

– Это правильно, – сказала она. И, взглянув на Хоука, добавила: – Даже я с трудом сдерживаюсь.

Хоук налил себе еще шампанского.

– Вы меня успокоили, – сказал он с гнусавым акцентом. – Ненавижу чувствовать себя неуверенно.

– Представляю, – засмеялась Рейчел Уоллес. – Уверена, вы к такому не привыкли.

– Хотите еще виски? – спросил Хоук.

– Да, – сказала Рейчел Уоллес.

Хоук взял бутылку и плеснул ей виски поверх оставшихся в стакане кубиков льда.

– Вы настоящая лесбиянка? – спросил он.

– Настоящая, – подтвердила Рейчел.

– Ну что же, – сказал Хоук. – По крайней мере, экономия на бабских спиралях.

Рейчел, отпив при этих словах глоток, не выдержала и расхохоталась, едва не подавившись.

Хоук ухмыльнулся. На сей раз с теплотой.

Я похлопал Рейчел по спине. Наконец она прекратила кашлять и допила свое виски.

– У Хоука специфический взгляд на проблемы секс-меньшинств, – сказал я. – Ты нашла еще что-нибудь про Костиганов?

Рейчел глубоко вздохнула.

– Да, – кивнула она. – Например, адрес его жены.

– Бывшей, – уточнил я.

– Насколько я поняла, они не разведены, – сказала Рейчел Уоллес.

– Где же она живет?

– В Чикаго, на Озерном проезде.

Вырвав страницу из блокнота, она протянула мне адрес.

– Еще что-нибудь есть?

– О жене? О ней больше ничего. Я могу сказать лишь, как ее зовут, если не говорила, – Тайлер Смитсон. Двое детей живут с ней вместе. Она, похоже, не работает, хотя наверняка утверждать не могу. В микрофильме об этом ничего.

– Удалось узнать хотя бы что-то о ком-нибудь из Костиганов?

– Одно время у «Транспен» были проблемы с рабочими. Национальное управление по рабочим ресурсам рассматривало дело, связанное с конфликтом на заводе в штате Коннектикут. Пока что у меня информация из вторых рук, но я проверю ее. Стоит процессу войти в правительственное русло, как всё становится на свои места. Вопрос времени.

Я попытался глотнуть виски, но оказалось, что мой стакан уже пуст. Хоук налил в него еще скотча, взял стакан Рейчел, кинул в него льда, подлил виски и протянул ей. Она ему улыбнулась.

– Спасибо, – сказала женщина и посмотрела на него почти с такой же теплотой, с какой он смотрел на нее. Затем посмотрела на меня, потом снова на Хоука: – Он располагает к себе, хочется быть преданной ему, правда?

– Спенсер? – удивился Хоук.

– Да. Вот вы, вот я. Мы оба рядом с ним. – Она отпила немного скотча. – Превосходно, – сказала она.

Хоук налил себе в бокал шампанского и выпил половину. Он не потягивал его, а пил большими глотками, словно испытывал жажду.

– Я оказываюсь в калифорнийской тюрьме, он приходит и вытаскивает меня оттуда, – сказал Хоук. – Поменяйте нас местами, и я сделаю то же самое. Но суть не в этом. Вы видите черного и белого, которые вместе работают над какойто проблемой, и считаете, что черный помогает белому. Масса Спенсер, хозяин, позволь броситься ради тебя под этот грузовик.

Рейчел Уоллес напряженно смотрела на Хоука.

– Даже если его убьют, – продолжил Хоук, – я сделаю то же самое, что и сейчас. Сюзан нужна помощь, я помогаю.

Рэйчел несколько секунд смотрела в свой стакан, затем перевела взгляд на Хоука.

– Прошу прощения, – сказала она, – я относилась к вам, как к его помощнику.

– Все правильно.

– Изменить прошлое я не в состоянии, – продолжала она, – зато больше этого не повторится.

– Уже прогресс.

Рэйчел допила свой скотч. Она потянулась к бутылке, но Хоук перехватил инициативу.

– Позвольте мне, – сказал он.

– С утречка в Чикаго? – спросил я Хоука.

– Перво-наперво, – кивнул он.

– Таким образом, у нас остается впереди целый день, – сказала Рейчел Уоллес. – Может быть, напьемся?

– Было бы глупо не сделать этого, – согласился я.

Глава 25

Квартира Тайлер Смитсон находилась рядом с озером, недалеко от того места, где Гете-стрит вливается в проезд. Приятно было смотреть на многоквартирные дома Золотого Берега, стоящие возле самой воды на северной окраине Чикаго. Мы со Сюзан, бывало, приезжали сюда и, держась за руки, бродили по парку Линкольна, гуляли в зоопарке, наблюдая за львами, затем ужинали в «Ле Перроке», после чего возвращались в Хайэтт-парк и занимались любовью в номере с темно-зелеными стенами.

Швейцар позвонил в квартиру Тайлер Смитсон из вестибюля.

– Джентльмен по фамилии Спенсер, – сказал он в трубку. – Говорит, что пришел пообщаться по поводу Рассела Костигана.

Он кивнул мне и повесил трубку. На нем была черная с красным кантом униформа, и его круглое бледное лицо было свежевыбрито и пахло одеколоном.

– Пентхауз, – сказал он. – Лифт прямо за вами.

Лифт, обитый бежевой кожей, бесшумно остановился, и я выщел в небольшое фойе. Стены были отделаны чем-то, здорово напоминающим красный бархат, и похоже, так оно и было. Надо мной сияло небо, под ногами лежал толстый серый ковер, а передо мной возникла белая, словно из слоновой кости, дверь с позолотой по периметру. Я позвонил и приветливо улыбнулся в глазок. Дружественно настроенный человек пришел в гости перекинуться словечком по поводу Рассела Костигана: простой, незлобивый, очаровательный человек, которого везде встречают с распростертыми объятиями. Дверь открылась, ямочки на моих щеках стали еще больше. Я знаю, женщины от этого просто дуреют.

– Привет, – сказал я.

– Мистер Спенсер?

– Да.

Тайлер Смитсон-Костиган была высокой стройной блондинкой с бледной кожей и стрижкой под пажа. Она носила розовую рубашку с круглым воротничком, расстегнутым у горла, и простую зеленую юбку, заколотую булавкой.

– Что там насчет Рассела Костигана? – спросила она.

– Можно войти?

– Да, разумеется. Присаживайтесь. Хотите кофе, чаю? Или что-нибудь выпить?

– Если можно, кофе, – сказал я. – Черный.

В арочном проходе, ведущем на кухню, появилась cредних лет негритянка.

– Юнис, пожалуйста, два кофе, – попросила Тайлер Костиган.

Негритянка улыбнулась и исчезла. Я сел в розовое кресло – часть коллекции розовой мебели, элегантно расставленной вокруг серого ковра, такого же, как в фойе. Три стены комнаты были белыми, четвертая до потолка являла собой одно громадное окно, глядящее на озеро Мичиган. Вид завораживал, а освещение больше смахивало на искусственное солнце. Тайлер присела напротив меня на розовый диван и скрестила ноги. Туфли у нее были из розовой материи, без каблуков, мягкие. Они подходили к ее рубашке, которая подходила к мебели. Женщина смущенно улыбнулась.

– Так что насчет Рассела Костигана, мистер Спенсер? – снова спросила она.

– Я стараюсь придумать, как бы поделикатнее это изложить, миссис Костиган. Рассел гдето скрывается с женщиной, которую я люблю. Я хочу их найти. Не уверен, что она поехала с ним по доброй воле.

Улыбка исчезла с лица Тайлер Костиган.

– Сюзан? Шлюха.

Я слегка наклонил голову:

– Вы можете помочь их отыскать?

– Моего мужа и его последнюю шлюшку? – уточнила Тайлер Костиган.

Мне стало трудновато удерживать на месте ямочки.

– Вы разъехались с мужем, миссис Костиган?

– Да. Похоже, он запутался в своих интересах.

– А каковы его интересы? – спросил я.

Вошла Юнис с серебряным кофейником на серебряном подносе, и серебряным сливочником, и серебряной сахарницей, и серебряными ложечками, и двумя чашечками китайского костяного фарфора с золотыми полосками по краю, и двумя блюдечками китайского костяного фарфора с золотой каемочкой. Она поставила поднос на белый столик перед Тайлер Костиган, улыбнулась в пустоту и вышла. Женщина налила кофе и передала чашку мне. Я взял и, придерживая блюдечко левой рукой, отпил глоточек. Это был очень хорошо сваренный кофе, чуть-чуть отдающий ванилью. Тайлер Костиган откинулась в кресле, не собираясь наливать кофе себе. Она подтянула под себя ноги и расправила на коленях юбку.

– Его основные интересы – кокаин, шлюхи и виски. Именно в таком порядке.

– Под шлюхами вы подразумеваете женщин, которые были в его жизни, а не профессиональных проституток.

– Приличные женщины не разбивают супружеские пары и не ломают браки, – сказала Тайлер Костиган. – Приличные женщины не спят с женатыми мужчинами. С мужчинами, у которых есть семья и дети. У которых есть дом. Таких я называю шлюхами.

Уличное словцо в ее устах прозвучало совсем безобразно. С самого раннего возраста я слышал его ежечасно, но сейчас к нему действительно можно было применить эпитет «грязное».

– Что же, думаю, у нас общие цели, – сказал я. – И вы и я хотите прекратить этот роман.

– Каким образом?

– Я повторяю, вряд ли Сюзан Сильверман по своей воле находится с Расселом – по крайней мере, сейчас. Если я их отыщу, то помогу ей уйти.

– Спенсер, они всегда действуют по собственной воле. Они его любят. Он ведь забавный, шальной и богатый настолько, что вам даже трудно представить. Он отвозит их в такие места, где они бы никогда не побывали, заставляет их делать такие вещи, о которых им было бы стыдно даже помыслить. А через какое-то время он от них устает. Устает их трахать, устает пичкать наркотой и выпивкой, устает учить срамоте. Тогда он дает им пинка и приезжает домой.

– И вы его принимаете?

– Попробуй не принять. Костиганы – очень богатая семья. Помните, как кто-то там отозвался о богатеях? Ну, о том, чем они отличаются от других?

– Фицджеральд, – сказал я.

Она пожала плечами:

– У Костиганов есть все, что они только могут пожелать. У них есть власть. Например, они знают, что вы сюда пожаловали. За мной постоянно наблюдают.

– Эта мысль приходила мне в голову.

– Если вы будете упорствовать, вас прикончат, – сказала Тайлер Костиган.

– Неужели Рассел на это способен?

– На это способен его отец, – уточнила она. – Способности Рассела лежат в несколько иной сфере.

– Поэтому вы и принимаете его всякий раз, когда он возвращается домой, – предположил я.

Она покачала головой.

– Вы его любите.

– Да, – сказала она, – но могу научиться не любить. Это...

Она замолчала и повернулась к стеклянной стене, сквозь которую просачивался свет. Я промолчал. Где-то вдалеке на озере, словно сама по себе, плыла лодка. И больше ничего на простирающейся до горизонта поверхности.

И снова Тайлер Костиган повернулась ко мне.

– Они позволяют мне жить с детьми, – сказала она.

Я кивнул. Тайлер Костиган наклонилась над столом и налила мне еще кофе. Я отпил.

– Если вы мне поможете, – произнес я, – постараюсь не причинить ему зла.

Она тихо засмеялась:

– По мне, лучше бы вы его угробили. Но здесь мне опасаться нечего: Костиганов невозможно убить, им невозможно навредить. А вот вас убить могут.

– Как вы думаете, куда они со Сюзан могли поехать? – спросил я.

– А где вы искали?

– В доме Костиганов в Милл-Ривер. В охотничьем доме в Вашингтоне.

У Тайлер Костиган широко раскрылись глаза.

– А Костиганы об этом знают?

– Да, – сказал я. – Когда мы пришли, Джерри оказался дома. Мы поговорили.

– Вы ворвались к ним силой?

Я кивнул.

– Да, видимо, так оно и есть, – задумчиво проговорила она. – Знаете, а вы интереснейшая личность.

– Мне помогал приятель, – сказал я.

– Приятель? Господи, да морские пехотинцы не прорвались бы в «Крепость».

Я отпил кофе.

– А в охотничьем доме? Как все было? – спросила она.

– Мы его сожгли, – сказал я. – Сюзан там не оказалось.

Тайлер Костиган открыла рот, затем закрыла его, потонут снова открыла. Она как будто хотела что-то сказать, но передумала. Лодка добралась до левого угла огромного окна, постепенно исчезая за рамой.

Наконец Тайлер Костиган произнесла:

– Видимо, вы действительно так же хороши, как выглядите.

– Еще лучше, – похвастался я.

– Расселу это может понравиться, – сказала она. – Он любит, когда его отец проигрывает.

Я ждал. Лодка скрылась.

– А еще ему, наверное, страшно нравится играть с вами в прятки.

– Только вот поддавков с моей стороны не будет, – сказал я.

– Ему на это наплевать. Если станет тяжко, придет папочка и вызволит дитятю.

– А совсем тяжело – это как?

– А когда он станет проигрывать, – объяснила женщина. – Вот тогда он созвонится со своей жирной мамочкой, она переговорит с Джерри, а Джерри пошлет своих людей, которые все устроят. И, – она пристально посмотрела на меня, – они действительно все устроят.

– Если смогут, – уточнил я.

– Они все могут.

– Поглядим, – сказал я. – Как вы думаете, где они могут быть в настоящее время?

– Вы ведь действительно уверены в том, что сможете победить в этой игре?

– Действительно. У меня есть на то все основания.

– Вы хотите вернуть ее?

– Да.

– И считаете, что, если сможете отнять ее у Рассела, она к вам вернется?

– Я хочу отнять ее у Рассела, потому что она не хочет с ним оставаться. Как только эта часть работы будет исполнена, можно будет подумать и об остальном.

– Но вы ее вернете.

– Да.

– Потому что любите.

– Да.

Таил ер Костиган рассмеялась. В ее смехе не было ни радости, ни юмора.

– Это я отлично понимаю, – сказала она.

И снова взглянула в окно.

– У меня есть Рассел, – произнесла Тайлер Костиган, не поворачиваясь, – а у нее – вы.

– Неисповедимы пути Господни, – проговорил я. – И безрадостны тоже.