Текст книги "Кэсткиллский орел"

Автор книги: Роберт Б. Паркер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Глава 29

На следующий вечер рыжий, как и обещал, появился в забегаловке. Мы с Хоуком целый день слонялись по Пекоду; чтобы снять возбуждение, совершили пятимильную пробежку вдоль шоссе и как раз начали пить пиво, когда вошел Рыжий.

– Кто получает сороковник? – спросил он.

Я вытянул руку, и он вложил мне в ладонь две десятки и двадцатку.

– Победитель угощает, – сказал я. – Тебе чего?

– Пива.

Я жестом показал бармену на пиво. Он подвинул Рыжему бутылку и стакан. Тот не обратил на стакан ни малейшего внимания, а выпил полбутылки прямо из горлышка.

– Мы подыскиваем местечко для жилья, – сказал я. – Есть идеи?

Рыжий пожал плечами:

– Здесь свободного жилья не много. Я живу прямо на предприятии.

Он допил пиво. Я заказал ему еще.

– Хочешь чего покрепче? – спросил я. – Положишь начало хорошему времяпрепровождению.

– А то как же, – ответил Рыжий. – «Канэдиан Клаб», – приказал он бармену. – Без всего.

– И что, все живут на предприятии?

– Ага, все. – Он опрокинул рюмку в себя и залил ее пивом. Хоук жестом показал бармену принести очередную порцию. – Мы с ребятами, работяги, охрана. Очень недурной заводишко.

– А как хозяева? – спросил Хоук.

– И они тоже. У них там дом для начальства. Настоящий особняк. – Рыжий отпил половину второй рюмки «Канэдиан Клаб». – Стоит на берегу реки, вокруг шикарный газон.

Он скрыт деревьями, и с дороги его не видно.

– За территорией комплекса?

– Угу. Все остальное находится на территории, кроме стрельбища и полосы препятствий.

Мы выпили еще по бутылке пива. Рыжий развернулся, положил локти на стойку бара и обвел взглядом зал.

– Одно плохо – приходится торчать посреди лесов. Нормальную телку днем с огнем не сыщешь, – пожаловался он.

– Что, в комплексе баб совсем нет? – полюбопытствовал я.

– Парочка страшных, как смерть, секретарш, толстозадых и обвислых, – сказал Рыжий. – В поместье, однако, бывают девочки. Но они не про мою и не про твою честь.

– А жены?

– Ни одной, туда женатиков не нанимают.

– Кроме начальства.

Рыжий допил свой «Канэдиан Клаб». Хоук поставил ему очередной.

– Даже эти холостые. Единственное исключение – сынок.

Рыжий, смакуя, словно это был дорогой коньяк, глотнул виски.

– У кого-то там сын работает? – спросил Хоук.

Рыжий расхохотался:

– Нет, сынок – это человек, папаша которого владеет всей этой «транспенской» штукой. По фамилии Костиган. Его я никогда не видел, а вот сынок наезжает сюда, любит, понимаешь, инспектировать. Лет тридцать ему, может, тридцать пять. Ведет себя, как командир полка, – вы, ребята, служили? – Мы оба кивнули. – В общем, сынок приезжает, живет в поместье, бродит, наблюдает, как мы тренируемся, и всякая такая ерунда. Иногда привозит с собой девицу. – Рыжий ухмыльнулся. – Каждый раз новую.

– От его наездов, – сказал я, – наверное, у всех голова болит.

– Да нет, не так чтобы сильно. Он ведь больше со своей бабой в поместье прохлаждается. Там у них бассейн, площадка для игры, в общем, как на каком-нибудь гребаном курорте. Вот и сейчас они здесь уже недели две как живут. А мы их видели не больше десяти минут.

– Большие бабки?

– Огромнейшие. Слыхали когда-нибудь про его старика? Про Джерри Костигана? Да он стоит побольше Саудовской Аравии. Сынок его появляется на народе не иначе как с восемью телохранителями. – Рыжий продолжал осматривать зал. – Вот черт, – сказал он, – хоть бы попочка какая появилась, что ли.

– И сколько ты здесь уже сшиваешься? – спросил я.

– Восемь месяцев. Если бы не эта худосочная официантка, мы бы все развлекались с госпожой Ладошкой и ее пятью дочурками. Правда, трахать эту выдру – все равно что спать на вязанке хвороста, но все ж лучше, чем ничего.

Блондинистая официантка, к слову, проскакала мимо нас, таща к столику у двери тарелку с серыми кусочками свинины.

– Королева «транспеновских сил», – сказал Рыжий. – Если кто-нибудь из нас подцепит триппер – подцепят и все остальные. – Он рассмеялся и допил виски. – Так и будем гонять заразу через Дорин туда-сюда.

Мы повторили заказ.

– А раньше где работал? – спросил Хоук.

– В Анголе, Замбии. Некоторое время пробыл в Родезии.

– Страна предков, – пробормотал Хоук.

– На строительстве? – уточнил я.

– Да нет, приятель, куда там. Воевал.

– Наемник? – спросил Хоук.

Рыжий отпил глоток виски:

– Да уж не иначе, дружище. Солдат гребаной удачи. Как и все мы.

– Я тоже этим слегка занимался, – сказал Хоук.

– Да ну? И где ты служил?

– В Иностранном Легионе, – сообщил Хоук.

– Не, серьезно? С французиками? – Рыжий довольно расхохотался. – C'est la guerre, monsieur. Oui?[6]6
  Это война, мсье. Да? (франц.)


[Закрыть]

Он вытянул руку ладонью вверх, и Хоук хлопнул по ней.

– Oui, – сказал он.

– Так что, в Индокитае? – спросил Рыжий.

– Угу.

– А вот я пропустил эту заварушку, – откликнулся Рыжий. – Правда, слегка повоевал в Малайе. Черт побери, нравится мне это дело. Перестрелки. Черт, знаешь, хорошая перестрелка получше траха будет. Это будет получше всего остального в мире. Тебе по душе это дело?

– Потрахаться тоже неплохо, – согласился Хоук.

– И это, черт, чистейшая правда, – сказал Рыжий. – А ты, приятель, ты где повоевал?

– В Корее, – ответил я.

– Даже медалей нахватал, – сказал Хоук.

– И получал целых семьдесят восемь баксов в месяц, – добавил я.

– Наемничать куда лучше, – сказал Рыжий. – Развлечение то же, а денег больше.

Мы допили и заказали по новой.

– Ты после Кореи больше не воевал? – спросил Рыжий.

– Нет.

– Не понравилась солдатская жизнь?

– Начальников на голову слишком много.

Рыжий кивнул:

– Точно, как чирии на заднице. Вот почему мне теперешнее занятие по душе. Не понравилось – отвалил. – Он отпил виски. – А еще, ребята, воевать хорошо с настоящими ребятами, вот в чем дело.

– В этом, – поддакнул я.

– Так чем же вы на жизнь зарабатываете? – спросил Рыжий.

Я пожал плечами:

– Тут подработаем, там – по мелочи.

– Бандитствуем помаленьку, – сказал Хоук.

Рыжий вскинул голову:

– Бандитствуете?

– Ну да, – подтвердил я. – Умеем стрелять, реакция есть.

– Черт, – сказал Рыжий. – Не хило. А сейчас при деле?

– Не-а. Ищем. Куда примениться.

Рыжий повернулся к бармену и махнул рукой.

– Тут у тебя, мужик, от жажды подохнуть можно, – сказал он.

– А чем ваши солдаты здесь занимаются? – спросил я.

– Сейчас – тренингом.

– Проходите или проводите?

Рыжий нахмурился:

– Чего?

– Натаскиваете народ или сами тренируетесь? То бишь вас тренируют?

– Нас натаскивают. Отрабатываем подавление мятежей.

– А я думал, что вы это дело давным-давно проходили, – протянул Хоук.

– Черт, мужик, – возмутился Рыжий. – Естественно, я все это проходил. Я сам был и мятежником, и воевал против мятежников, был сраным империалистическим поджигателем войны, и еще пятьдесят три ипостаси в моем арсенале. Но мне платят за то, чтобы натаскивать меня, вот я и тренируюсь.

– А почему это производитель оружия готовит войска? – спросил я.

Рыжий пожал плечами:

– Говорят, для того, чтобы познакомить нас с новым поколением средств массового уничтожения. Чтобы мы потом могли сами тренировать других. Но я-то знаю, что мы отрабатываем подавление мятежей.

– Мы мимо вас вчера проезжали, – сказал я. – Так, просто болтались по округе, а охрана приказала нам проваливать к чертовой бабушке.

– Да. С охранниками у нас не пошутишь.

– Не хотят, чтобы кто-нибудь потихоньку прошмыгнул на завод и украл образцы оружия?

Рыжий ухмыльнулся.

– У нас попробуй прошмыгни, – сказал он. – Снаружи внутрь – легко, вот изнутри...

Морда его покраснела, и впервые за все время язык стал слегка заплетаться. Если бы я столько выпил, на мне можно было бы одежду утюжить.

– Но ты-то прошмыгнул, – сказал я.

– Не, насчет нас все в порядке. Их забота – рабочие.

– Рабочим нельзя выходить?

Рыжий покачал головой. Выпил. Огляделся.

Зацепил взглядом тощую официантку и проследил, как она скачет по залу.

– Я окосеваю, – сказал он. – Дорин уже начинает казаться мне красавицей, я по этому ориентируюсь.

– А почему рабочим нельзя выходить? – спросил я.

– Не знаю, – сказал Рыжий, не сводя взгляда с Дорин. – Может, платят гроши и боятся, что, выйдя, работяги пожалуются кому следует. Но большинство рабочих – иностранцы и, думаю, прибыли в страну нелегально.

– Пожалуйся на зарплату и вылетишь из страны, – сказал я.

Рыжий пожал плечами:

– Это да, но и компания получит массу неприятностей.

Нахмурившись от сосредоточенности, мимо проплыла Дорин. Рыжий хлопнул ее по заду. Женщина на него не взглянула, даже не замедлила шаг.

– А на работу они нанимают? – спросил я у Рыжего.

– Не думаю. А вы, ребята, в оружии разбираетесь?

– Знаем все вплоть до минометов, – сказал я. – Дальше – выборочно.

Рыжий кивнул:

– А еще что-нибудь можете? Иногда набирают инструкторов.

– Рукопашный бой, – сказал Хоук. – Физподготовка. Арм-рестлинг.

Рыжий ухмыльнулся:

– Да уж, жаль, что мы не набираем арм-рестлеров. На физподготовку и рукопашный бой есть старый бык по фамилии Элстон.

– Билли Элстон? – спросил я.

– Не-а, Лайонел Элстон из Хэмтремка, Мичиган.

– Такого не знаю, – сказал я. – Ну и как идут дела с физподготовкой?

Рыжий расхохотался:

– По мне заметно, что я занимаюсь физподготовкой? Лайонел – зверь в этом деле, но большинство из наших не особо напрягаются. Их всего двое чокнутых: он да Тедди Брайт.

– А ты можешь замолвить за нас словечко? Мы как раз работенку подыскиваем и хотели бы остановиться в каком-нибудь тихом местечке, типа вашего, в стороне от большой дороги.

– То есть где поменьше полицейских, – уточнил Рыжий.

– То есть где потише, – сказал Хоук.

Рыжий подмигнул и допил свою рюмку.

– Это можно, приятель. У большинства из нас за плечами полно мест, куда нам лучше не возвращаться.

Хоук приятно улыбнулся.

Рыжий покачнулся, отодвигаясь от стойки:

– Попробую. Чем черт не шутит.

– Когда Бог спит.

Глава 30

– Этот человек набрал себе настоящую армию, – сказал Хоук, – не хуже, чем у китайских военачальников.

Мы ехали к Хартфорду, на восток, прямо навстречу восходящему солнцу. Дорога была извилистая и не очень широкая.

– Можно как следует отделать Лайонела и Тедди, – сказал Хоук. – Это убедит кадровиков, что мы получше их справимся с работой.

– Всегда успеется, – возразил я. – Давай сначала попробуем другой путь.

Хоук пожал плечами.

– Ненавижу связываться с этими правительственными вонючками, – сказал он. – Они любое дело завалить могут.

В Западном Хартфорде мы обнаружили закусочную с телефоном-автоматом на улице.

Хоук зашел внутрь заказать завтрак, я же позвонил Айвзу по тому телефону, по которому, как он сказал, его всегда можно застать. И по которому, как он сказал, всегда ответит один из его парней. На сей раз он здорово ошибся. Потому что этим утром ответила женщина. Она сказала «здрассьте». Совершенно безразличным голосом. Я сказал, что желаю побеседовать с Айвзом, и она ответила, что он мне перезвонит.

Я продиктовал ей номер телефона-автомата, повесил трубку и стал ждать.

Через пять минут позвонил Айвз:

– Приятно слышать вас в такой ранний час. Как говорится, ранняя пташка... Поймали какого-нибудь червячка?

– Пока нет, – сказал я. – Вот что нам нужно. Мы хотим, чтобы двое ребят, работающих на предприятии по производству оружия « Транспен» в городе Пекод, штат Коннектикут, исчезли.

– Навсегда? – спросил Айвз.

– Месяца достаточно, – сказал я.

– Как их зовут?

– Лайонел Элстон и Тедди Брайт.

– Тедди Брайт?

– Продиктовать по буквам?

– Что еще вы можете сообщить?

– Они инструкторы по физической подготовке и рукопашному бою на «транспеновском» полигоне.

– Зачем производителю оружия иметь в своем штате инструкторов по рукопашному бою?

– Мы это выясним, – сказал я. – После того, как вы уберете Лайонела с Тедди.

– Имеет значение, как именно мы их уберем?

– Пам все равно. Главное, чтобы нас наняли на их место, поэтому важно, чтобы это никак не ассоциировалось с нами.

– Дело срочное?

За моей спиной по дороге прогрохотал огромный тягач с прицепом и остановился в следующем квартале перед красным светом светофора.

– Айвз, – произнес я, – вам напомнить, почему я взялся за эту работу?

– А, да, дева, заточенная в башне.

– После того как все закончится, Айвз, мы сможем подискутировать насчет вашего тона.

Но сейчас для меня главное – вытащить ее из этой башни, – сказал я. – И каждый лишний день, что она в ней томится, – это длинный и изматывающе страшный день.

– Мы будем действовать с разумной быстротой, юный Лохинвар.[7]7
  Лохинвар – герой поэмы В. Скотта «Мармион», романтический любовник.


[Закрыть]А пока сидите и ждите.

– Пусть это произойдет вечером, когда мы с Хоуком будем сидеть в баре «Пекод-Хаус».

– Мы знаем свое дело, – сказал Айвз, – и не нуждаемся в подсказках.

– А по-моему, именно вы обгадились в Заливе Свиней.

– Эта было до меня, приятель. Когда все будет закончено, я позвоню вам в «Пекод-Хаус» и скажу, что заказ будет выполнен позже.

Я повесил трубку и вошел в забегаловку.

Хоук сидел у стойки на табурете, поедая стейк и яичницу. За стойкой находилась молоденькая девчонка в джинсах с обрезанными штанинами и в резиновых банных туфлях. Когда я сел, она взглянула на меня.

– Кофе, – сказал я. – Со сливками и сахаром.

Она сделала черный кофе, налив его в чашку толстого фарфора, и пододвинула мне сливочник и сахарницу.

– Айвз готов? – спросил Хоук.

– Ага.

– Наверное, испортит все, что можно?

– Может быть, не все, – сказал я.

– Народ в «Транспене» может удивиться, что инструкторы исчезли как раз в тот момент, когда на сцене появились мы.

– Могут и удивиться, но даже если так – что за беда? Мы-то снаружи и заглядываем внутрь.

– Просто станут относиться к нам с подозрением, – сказал Хоук. – И, может быть, решат нас пришить.

– Это они в любом случае решат – какая разница, чуть раньше или чуть позже, – пожал я плечами. – Все равно нужно попробовать, от этого хуже не будет.

Хоук подтер яичный желток кусочком тоста, затем положил кусочек в рот, а пальцы вытер салфеткой.

– Это может сработать, – сказал он.

– До сих пор мы делали ставку на плохую осведомленность Костиганов и оказывались правы.

Хоук сунул в рот последний кусочек мяса и тщательно его прожевал. После чего вытер рот салфеткой.

– Да, это резонно, – признал он.

Глава 31

Мы с Хоуком шатались в окрестностях Пекода, штат Коннектикут, в течение целых двенадцати дней.

Все это время я бегал – всего семьдесят пять миль, – делал отжимания – больше тысячи – и качал пресс – примерно столько же. Плохо ел, выпил тридцать четыре бутылки пива «Пабст Блю Риббон» с длинным горлышком, прочитал «Марш глупцов», «Начало писательской карьеры», перечитал «Дорогу, по которой никто не ездит» и обсудил с Хоуком отличия хорошего секса от плохого.

На тринадцатый день Хоук сказал:

– Кажется, я влюбился в Дорин.

– Не могу тебя упрекнуть, – откликнулся я.

– Что ты думаешь насчет межрасовых браков? – спросил Хоук.

– Это против Божеских законов.

– Ты уверен?

– Так говорится в Библии, – сказал я. – «Не смей выходить замуж за негритоса».

– Черт, – хмыкнул Хоук, – а ведь точно. Я тоже вспомнил этот отрывок. А ничего, если я ее просто оттрахаю?

– Насколько мне помнится, это не запрещено, – сказал я.

Мы сидели в баре. Вошел Рыжий в защитном костюме и военной шляпе. Из штанов вылезала рубаха, и выглядел он так, словно только что выбрался из медицинской полевой палатки.

– Возможно, ребята, есть работенка, – сообщил он. – Вас хочет видеть начальник отдела кадров.

– Пошли, – сказал я.

И мы поехали. В «транспеновском» «джипе», ведомом одним из охранников в голубой униформе. У ворот водитель сказал что-то сторожу, и мы проехали на территорию. Справа стояло квадратное одноэтажное здание. Машина остановилась напротив него, и мы вышли. «Джип» отъехал.

Рядом с дверью черными буквами было выведено: «АДМИНИСТРАЦИЯ».

– Подождите-ка здесь, – сказал Рыжий и вошел в здание.

Оно стояло в центре вычищенной площадки.

Металлические ангары находились дальше, почти у самой ограды, а завод возвышался прямо за административным зданием. За ним, частично скрытый деревьями, виднелся белый в колониальном стиле дом. От остальной территории его отгораживал белый дощатый заборчик.

Вышел Рыжий. Вместе с ним шел Чико с заломленной на затылок шляпой, а рядом с Чико – высокий костлявый человек в поношенной армейской одежде и сверкающих армейских сапогах.

– Это мистер Плант, – сказал Рыжий. – Начальник отдела кадров.

Плант кивнул:

– Рыжий сказал мне, что вы, джентльмены, являетесь мастерами рукопашного боя.

– Угу, – буркнул я.

– Есть вакансии для двух человек. Интересуетесь?

– Конечно, – обрадовался я.

– Очень хорошо, – сказал Плант.

Он кивнул Чико, и тот вытащил из-за спины охотничий нож с шестидюймовым лезвием. Он держал его за ручку параллельно земле, повернув к себе острый конец.

– Отберите у Чико нож.

Чико ухмыльнулся и немного сгорбился, готовясь к схватке, но я ударил его ногой в пах.

Негр задохнулся, сложился пополам и свалился на землю. Нож выпал из расслабленной ладони, я наклонился и поднял его за лезвие. Отдал Планту.

– Мы приняты? – спросил я.

Чико стонал, катаясь по земле. Плант выглядел слегка ошарашенным.

– Он не был готов, – сказал Плант.

– В том-то и дело. Надо всегда быть наготове, – возразил Хоук.

– Можно попробовать еще раз, – предложил я. – Хочешь еще разок, Чико?

– Нет, босс, – простонал Чико.

– Испытаете еще раз или сразу примете на работу? – повернулся я к Планту.

– А он? – уточнил Плант, кивая на Хоука.

– Давайте так, – сказал я. – Нож сейчас у вас, пусть он отберет.

Хоук дружелюбно и спокойно улыбнулся. Плант слегка отшатнулся, спохватился, нахмурился и уронил нож на землю, рядом со стонущим Чико.

– Не стоит, – пробурчал он. – Если он ни на что не годен, мы в скором времени это выясним.

– Я же сказал вам, мистер Плант, это классные ребята, – вмешался Рыжий.

– Вполне возможно, ты прав, – проговорил Плант. – Помоги Чико. – Затем посмотрел на нас: – А вы, джентльмены, пройдите сюда, подпишем контракт.

Мы направились следом за ним в здание администрации.

Мы продиктовали Планту вымышленные имена, а когда он попросил показать удостоверения личности, лишь загадочно заулыбались, и он понимающе кивнул. Мы подписали контракт, включающий в себя пункт о неразглашении профиля деятельности «Транспена». Затем Плант отправился вместе с нами к ближайшему бараку и показал наше жилище. После чего шофер отвез нас обратно в Пекод, где мы выписались из гостиницы и забрали вещи. К десяти вечера мы оказались на работе у Джерри Костигана и, если чутье меня не подводило, в двухстах ярдах от Сюзан.

Глава 32

Работа оказалась несложной, мы проводили четыре тренировки ежедневно: два часа утром и два вечером. Носили «транспеновскую» униформу. Обедали в столовой для административных работников, где нам прислуживали филиппинцы в белых куртках.

В большинстве своем мы тренировали бывших наемников, типа Рыжего, которые сами неплохо разбирались в рукопашном бое и делали необходимые упражнения, добродушно скучая. Но кое-кто стал настоящей занозой в заднице. Был один светловолосый паренек из Джорджии, приходивший на тренировки с упорством кающегося индуса. Единственной целью в жизни он видел победу над одним из инструкторов. Всякое поражение лишь усиливало решимость побить инструктора в следующем раунде. Он вызывался на все демонстрации приемов.

– Тэйт, – сказал я ему на третий день нашего пребывания в лагере. – По-моему, пора завязывать.

– Тот, кто завязывает, никогда не побеждает, – заявил он, – а победители не завязывают.

Я покачал головой:

– Тебе нелегко придется в жизни.

Был еще приземистый, луноликий приятель из Бруклина по имени Руссо, который с таким упорством старался показать, какой он плохой, что Хоуку наконец-то надоело, и на четвертый день тренировок он сломал парню руку.

На Тэйта это оказало успокаивающее действие.

Каждый день после ужина мы пробегали мимо белого колониального здания, полускрытого от воров экраном форсайтии и сирени. На второй день услыхали, как кто-то плещется в бассейне. Охрана в голубых спортивных куртках патрулировала дощатый заборчик, и иногда рядом с домом можно было увидеть ходящих взад-вперед мужчин в гражданской одежде с оружием в руках.

Лагерь рабочих находился рядом с заводом.

В нем стояли шесть разборных домиков, по три с каждой стороны грязного проезда, на армейском языке называвшегося «улицей». В конце «улицы» стоял седьмой домик, над дверью которого было написано: «ЛАВКА». Дальше высилось отхожее место, сделанное из неокрашенных сосновых досок. Между домиками были натянуты куски непромокаемого просмоленного брезента и положены фанерные перекрытия – там весь день и всю ночь мерцали огни костерков. Рабочими преимущественно были вьетнамцы, и в свободное от работы время они сидели у костров, на которых готовилась пища, и играли в карты на сигареты и виски. Немногочисленные латиноамериканские рабочие занимали место рядом с последним домиком и строго держались своих, стараясь не приближаться к азиатам. В их «квартале» кто-то соорудил из досок станок для поднятия тяжестей, и несколько мужчин регулярно поднимали там штангу и металлические пластины.

Вокруг рабочего поселка никаких заграждений не было, но казалось, что он отделен от остального мира океаном пустоты.

Каждая смена выходила на работу под начальством охранника в голубой форме, и еще парочка всегда виднелась в пределах периметра поселка.

– Держитесь оттуда подальше, – посоветовал Рыжий. – Сучьи дети запросто перережут глотку за пару пачек сигарет.

– А что, с ними много неприятностей? – спросил я.

– Не-а. Охрана держит их под контролем. К тому же мы тут. Пока вы не ходите к ним ночью и по одному, беды не будет.

– Похоже, карьеру они здесь не сделают, – сказал я.

Рыжий захохотал:

– Да уж, это вряд ли. Если откровенно – рабский труд. В лавке они берут товары в кредит. Затем общая сумма вычитается из месячного заработка, и каждый раз они все больше и больше увязаютв долгах.

– "Душу в лавке компании я заложил",[8]8
  Слова из песни «16 тонн» Мэрле Трэвиса.


[Закрыть]– сказал я.

– Во-во. А если будут возникать, их выдадут властям как нелегально проникших в страну.

– С другой стороны, если они расскажут об условиях труда кому-нибудь из Министерства юстиции...

– Тоже верно, – кивнул Рыжий. – Но ведь эти говнюки понятия не имеют, что к чему. Они считают, что все мы, с круглыми глазами, по одну сторону баррикад, а они, косоглазые, – по другую. Они ведь даже по-английски не разумеют, такие дела.

Стоял вечер. Хоук прошел в поселок, присел на корточки рядом с костром и принялся толковать с каким-то вьетнамцем.

– Слушай, убери его оттуда, – сказал Рыжий. – Я ведь предупреждал, это здорово опасно. Даже для такого парня, как он.

– С ним все будет в порядке, – успокоил его я.

– Но ведь это еще и против правил.

– Братание запрещено?

– Разумеется, черт побери, – сказал Рыжий. – Если эта сволота начнет общаться с людьми, то сразу поймет, что ее дурят как хотят.

Хоук подошел к нам.

– Чего говорят? – спросил Рыжак.

– Говорят? Скучно, говорят, – сказал Хоук.

– А ты что, по-ихнему разумеешь?

– Кое-как, да еще по-французски слегка. И на англо-китайском, – сказал Хоук. – Я ведь там служил.

– С французиками, – ухмыльнулся Рыжий.

– Угу.

– Слыхал, что бабы там...

– Даже круче Дорин, – сказал Хоук.

Как-то во время обеда, в конце первой недели существования в лагере, я обратился к Планту:

– А куда потом уезжают те, кого мы тренируем?

– Нашей силы? На постоянную работу в качестве охраны в «транспеновские» филиалы, которые есть во всем мире.

– Охрана?

– Охрана, инструктаж.

– А что там за поместье, недалеко от речки? – спросил Хоук.

– Дом для руководящих работников, – ответил Плант. – Когда сюда приезжают мистер Костиган или его сьш, они останавливаются там.

– Так это Костигану все здесь принадлежит? – спросил я.

– Не только это. Еще много-много чего.

– И сейчас он тут?

– Нет, его сын. А в чем дело?

– Просто видели там кучу охраны, – сказал я. – Кроме того, хотелось бы взглянуть на мистера Костигана. Легендарная личность.

Плант кивнул:

– В эпоху коллективизма Джерри Костиган является обладателем крупнейшего личного состояния в мире.

– А как у него с душевным состоянием? – вставил Хоук.

Плант без улыбки покачал головой.

– Шутить тут не над чем, – сказал он. – Мистер Костиган не уступил свои позиции ни на йоту. Он – яркая индивидуальность в океане однообразия.

Хоук покивал и отпил глоток лимонада. Я нудно повторил:

– Легендарная личность.

– Когда сюда нагрянули правительственные чиновники и потребовали разрешить рабочим создать профсоюз, мистер Костиган сказал «нет» и настоял на своем, – продолжил Плант. – Он уволил этих мерзавцев и нанял иностранных рабочих. Которые, кстати, благодарны ему за это. Но им нужна дисциплина. Ведь они не привыкли к нашим порядкам. Однако при правильном руководстве они справляются с работой без помощи всяких профсоюзных лидеров, вечно всем недовольных.

Официант убрал наши тарелки и налил кофе.

– Мистер Костиган идет верным путем. Не позволяет бизнесу чрезмерно разрастаться. Не заключает субподрядов. Ни от кого не зависит! Он всегда руководствовался принципами, благодаря которым мы занимаем теперешнее положение. Сейчас засилье коллективизма, коллаборационизма и всяких комиссий и комитетов. Стараются влезть в любую щель, заразить чем только можно. Иностранные товары, иностранные идеи, решения разных комитетов, управления советов и союзов... – Плант отпил кофе. – Группы совместных социальных действий, классовых действий, действий в поддержку... И все хотят одного – чтобы нами управляла банда толстозадых гарвардских педерастов.

Хоук наклонился вперед. Лицо его выражало заинтересованность и расположение, а руки были кротко сложены на краю стола. Иногда он кивал. При желании Хоук может заинтересоваться даже философией журнала «Плейбой».

– Но мистер Костиган... – Плант глотнул еще кофе. Человек в белой куртке долил его чашку до верха. Плант отрывисто покачал головой: – Мистера Костигана голыми руками не возьмешь.

Он на попятную не пойдет. Он все делает по-своему. У него есть собственные рабочие, собственные вооруженные силы. Ему все это принадлежит, и он всем этим управляет.

– А вооруженные силы ему помогают, – сказал я.

– Совершенно верно. – На верхней губе мистера Планта заблестела полоска пота. – Совершенно верно. «Транспен» является государством в государстве. Он самодостаточен. Самодостаточен. И когда все начнет рушиться, мы будем подготовлены.

Плант замолчал, взглянул на часы и приподнял брови.

– Однако я заговорился, – сказал он. – И боюсь, опоздаю.

Он залпом допил свой кофе и выбежал из столовой.

Официант бесстрастно убрал посуду.