Текст книги "Кэсткиллский орел"

Автор книги: Роберт Б. Паркер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Глава 45

Я сьел половину «клубного» сэндвича. Рейчел Уоллес привела свои записи в порядок и принялась говорить.

– Для начала вы должны кое-что понять, – сказалана. – Например, границы моей осведомленности. Я узнала о Джерри Костигане массу фактов, но при этом он так и остался окутанным завесой таинственности и загадочности, которую вам хотелось бы приподнять.

– Миленькая фразочка, – похвалил я.

– Не я ее придумала, и тебе это отлично известно. Почему Костиган таков, каков он есть, и каким образом его убрать, – не мое дело. Это не в моей компетенции. Может быть, в этом вам поможет Сюзан.

Сюзан кивнула. Она потягивала светлое пиво «Миллер». Свой сэндвич она разложила на составные части: сняла верхний кусочек хлеба и принялась один за другим поедать положенные под него составляющие. За то время, пока она ела свой «клубный», я, наверное, мог бы уплести целого бронтозавра.

– Его интересы лежат во многих областях, но самой важной сейчас является международная торговля оружием. В этой сфере он не брезгует ничем, продает оружие и снаряжение группировкам, окрашенным во все цвета политического спектра, невзирая на отношение своих партнеров к Соединенным Штатам и Соединенных Штатов к партнерам.

– Гражданин Вселенной, – восхитился я.

Хоук отпил из бутылки «Хайнекен».

– Сама беспристрастность, – сказал он.

– Более того, – продолжала Рейчел, – он поставляет не только вооружение и снаряжение, но и персонал. Готовит боевые подразделения наемников типа того, с которым вам пришлось столкнуться в Коннектикуте, снабжая их самым лучшим и самым современным оружием.

– Армия по найму? – спросил я.

– В каком-то смысле – да, – признала Рейчел, – но, вообще-то, намного интереснее. Насколько я поняла – а я всего лишь пересказываю полученную информацию и в принципе могу ошибиться в трактовке, – он использует своих солдат для подготовки, а затем подавления восстаний, создавая таким образом рынок для сбыта собственного товара.

Мы с Хоуком переглянулись.

– Элегантно, – сказал Хоук.

– Добрый старый штатовский ноу-хау, – добавил я.

– Как я уже говорила, у Костигана в этом отношении нет каких-либо политических пристрастий. Он продает оружие повстанцам, правительственным войскам, подавляющим мятежи, олигархам, коммунистам, демократам и диктаторам, борцам за свободу и их душителям. Он продает оружие обеим сторонам сразу и снабжает обе стороны своими отрядами. Оперирует через компании с различными названиями. Единственное, что, похоже, его интересует, – это рынок для своего товара.

– Сюз, ты об этом что-нибудь знаешь? – спросил я.

– Постольку поскольку. О делах Джерри мне практически ничего не известно.

– Есть добавления?

– Пусть сначала Рейчел закончит, а там уж я вступлю. Если услышу что-нибудь ошибочное – скажу.

– Хорошо, – сказал я и взглянул на Рейчел Уоллес, которая как раз проглотила кусочек сэндвича с куриным салатом, затем налила себе в стакан светлого пива – дюйма на два – и отпила.

– В своей гонке за прибылью и властью Костиган, похоже, ничем не гнушается. Эти две цели действуют ла него, как допинг. Чем больше становится прибыль, тем могущественнее становится сам Костиган, чем более могущественным он становится, тем больше становится его прибыль. Все указывает на то, что он чрезмерно богат. И что ему нет больше нужды гнаться за деньгами или властью. Похоже, он гонится за ними потому... – она беспомощно развела руками, – потому что они существуют.

– Может быть, если постоянно не гнаться за тем или другим, можно и то и другое потерять, – сказал я.

– Может быть, – согласилась Рейчел Уоллес. Два дюйма пива исчезли. – А может, сам процесс наживы становится целью.

Она налила в свой стакан еще на дюйм пива и откусила очередной кусочек сэндвича с куриным салатом. Пока она жевала и глотала, все ждали. Сюзан без движения сидела перед растерзанным и полусъеденным бутербродом. Она спокойно рассматривала Рейчел Уоллес, и в Сюзан присутствовала все та же погруженность в себя, какую я заметил с самого начала, в Коннектикуте.

– В личной жизни, о которой, надо признаться, я знаю чертовски мало, он, пожалуй, доктринер. По своим убеждениям он крайний радикал, для которого абсолютная личная свобода – величайшее благо. Также он считает, что расовая теория верна.

– И он тоже, – пробормотал Хоук.

Рейчел улыбнулась:

– К тому же он антисемит. Судя по всему, он верит, что Америку захлестнула волна черномазых, евреев, иностранцев и, – тут она опять улыбнулась, – лесбиянок.

– Лесбиянки вооружаются? – спросил я.

– Как и педерасты, – сказала она, – как и феминистки, как и все остальные.

– Он, случаем, не слышал о римско-католическом заговоре? – поинтересовался я.

– В общем, суть ты ухватил, – сказала Рейчел Уоллес. – У Костигана бзик: он боится, что Америку захватят американцы. В результате он не только окружен полагающейся ему по рангу охраной, но еще и держит под боком натренированную армию на случай возможного апокалипсиса.

– И где он сейчас обитает? – спросил я.

Рейчел Уоллес покачала головой и хмуро улыбнулась.

– Везде, – сказала она, – и нигде. У него повсюду укрепленные дома, убежища, замки и крепости. Я бы могла дополнить список убежищ, который сообщила тебе по телефону в Калифорнию, но я не совсем уверена, что этот список полный, и совсем не уверена, что он находится в одном из этих мест. Я не знаю, когда и куда он может направиться. Мы знаем только то, что в этой комнате его точно нет.

– Неплохо для начала, – порадовался Хоук.

– Да мы почти загнали его в угол, – сказал я.

– Может быть, правительственные чиновники смогут что-нибудь добавить к моей информации, – предположила Рейчел.

– Они не могут быть уверенными даже в том, что Костигана нет в этой комнате.

– Зато сумеют сообщить Костигану, что мы находимся именно здесь, – прибавил Хоук.

Рейчел Уоллес кивнула.

– Следовательно, мы сами должны все сделать, – сказала она.

– Нравится мне это «мы», – ухмыльнулся я.

– Несколько лет назад я, кажется, дала понять, что это «мы» не шутка, – сказала она. – Сюзан, ты можешь что-нибудь добавить?

Сюзан глядела на свой сэндвич. Взяв дольку помидора, она аккуратно ее съела.

– Я не знаю, где его искать, – сообщила она.

Мы сидели молча. Хоук принялся за второй сэндвич. С телятиной. Я допил первую бутылку пива и открыл следующую.

– И не хочу говорить о Расселе, – произнесла Сюзан.

– Говори о том, о чем хочешь, – сказал я. – Сейчас любая информация позволит нам продвинуться в наших поисках.

– Рассел не похож на отца, – начала Сюзан. Она оторвала от бутерброда кусочек ветчины и съела его. – Я...

Я слегка наклонился к ней:

– Я ничего ему не сделаю.

– Обещаешь?

– Только что пообещал, – сказал я.

Сюзан оторвалась от созерцания тарелки.

– Правильно, – сказала она, – пообещал. Прости.

И перевела взгляд на Хоука, который лежал на постели, полностью погруженный в поедание сэндвича с телятиной. Он внезапно посмотрел на Сюзан.

– А ты серьезная дама, – сказал он.

Сюзан промолчала.

Хоук ухмыльнулся:

– Хорошо, раз тебе этого хочется. Я тоже ничего ему не сделаю.

Сюзан кивнула, как будто что-то решив про себя.

– Если, конечно, ты сама не передумаешь, – добавил Хоук.

Глава 46

– В личной жизни Джерри крайне аскетичен, – сказала Сюзан. – Не выносит алкоголь, не курит. Не пьет ни кофе, ни чай. Разумеется, не употребляет наркотики. Каждое утро пробегает пять миль. Избегает есть мясо. Самоучка, причем познания вполне приличные. Очень много читает, умен, но не гибок. Предан сыну и жене. Кроме этих двух людей, его, похоже, никто не интересует.

– Как он к тебе относился? – спросил я.

– Антисемитизм у него хлещет через край. Его жутко коробило, что я жила с его сыном, хотя для Рассела, видимо, это было крайне привлекательно: запретный плод, – только он этого никогда не показывал. Со мной он всегда был вежлив, практически угодлив: если меня выбрал его сын, следовательно, мне мое еврейство прощается.

– Прав или не прав мой сын, он все-таки мой сын, – вставила Рейчел.

– Любовь к сыну у Джерри безгранична, – продолжала Сюзан, – несмотря на то что сын иногда превращает это чувство в пытку.

– А жена? – спросил я.

Сюзан покачала головой.

– Грэйс... – произнесла она.

– Нельзя сказать, что это ее красота вскружила ему голову, – сказал Хоук.

Сюзан продолжала покачивать головой.

– Я знаю, что любовь – это сумма желаний. Этому учат на первом курсе психфака. Но вот какое сочетание желаний и патологий держит вместе этих двух людей?.. – Она пожала плечами. – В общем, да, он ее любит.

– А она его?

– Понятия не имею. Она в нем нуждается, манипулирует им. Любит Рассела. Я не осведомлена о внутренних течениях этой семьи. Но знаю... знаю, что в этом яблоке именно Грэйс является червячком.

Сэндвич так и остался в разложенном виде лежать на тарелке Сюзан. Я смотрел на него.

Может быть, попробовать? Нет, он принадлежит ей. Я взглянул на бутербродный поднос: пусто.

Снова посмотрел на сэндвич Сюзан. Черт, ведь она же не собирается его доедать. Сюзан взяла пальчиками листик латука, оторвала от него треугольник и съела. Остаток она принялась внимательно рассматривать.

– Расскажи мне о Грэйс, – попросил я.

– В ней нет ничего особенного, – сказала Сюзан. – К тому же она старается вести себя, как маленькая девочка, что никак не соответствует ее габаритам. Она – как там однажды выразился Джерри? – часто бывает не права, но никогда не бывает неуверенна. Властна и всего боится. Инфантильна и тиранична в одно и то же время. Слаба и глупа – чего нельзя сказать ни о муже, ни о сыне – и вертит ими обоими как вздумается.

Сюзан опять покачала головой.

– Потрясающе, – произнесла она.

– Зачем? – послышался голос Рейчел Уоллес.

– Зачем она это делает? – переспросила Сюзан.

– Да.

Сюзан оторвала от латука еще один уголок и съела. Остатки бутерброда лежали в девственночистом, если не сказать смущенном, виде на ее тарелке.

– Может, хочет, чтобы о ней заботились.

– Но заботу о себе не доверяет ни мужу, ни сыну, – закончила Рейчел Уоллес.

Фраза не несла в себе вопроса. Они со Сюзан принялись решать головоломку. Психотерапевты и люди, много и упорно посещавшие курсы, к этому очень склонны. Влезают в проблему с головой, интересуюсь ей и только ей, прорабатывают тонкости человеческого поведения. Все это очень напоминает чтение стихов. Я не знал, куда это нас заведет, но рассуждения могли оказаться полезными.

– Верно. Она напугана, и в сердцевине ее сущности лежит страх. Она не понимает жизнь, и это ее дико пугает. Ей необходимо, чтобы по жизненному пути ее вели за ручку, но она не будет доверять ведущему до тех пор, пока не сможет его полностью контролировать.

– Этого ее муж не понимает, – произнесла Рейчел Уоллес. – А сын?

– Он ее ненавидит.

– Однозначно, – сказала Рейчел Уоллес.

Сюзан улыбнулась:

– И любит.

– Властный отец, – задумчиво проговорила Рейчел Уоллес, – обольстительная и чувствительная мать...

– Обольстительная? – удивился я.

– Для Рассела, – сказала Рейчел Уоллес. – Это классический пример.

– Классический, – повторил Хоук.

– Конечно, звучит бредово, – сказала Сюзан, – но она права.

Я потянулся за наименее дезорганизованной частью сьюзенского сэндвича. Она шлепнула меня по пальцам. Я отдернул руку.

– И какая мне польза от этих рассуждений, если моя задача – пристрелить Джерри Костигана? – спросил я.

Сюзан покачала головой:

– Может быть, никакой. Но вот здесь уже начинается твоя работа. Наша задача сообщить тебе все нам известное. А вам с Хоуком необходимо решить, какую пользу принесет наша информация.

– Верно, – согласился я. – А ты собираешься доедать этот сэндвич?

– Всему свое время, – сказала Сюзан.

– Грэйс всегда с ними путешествует? – спросил Хоук.

– Нет, боится летать, – ответила Сюзан.

Хоук приподнял брови.

Я втянул в рот нижнюю губу и слегка ее пожевал.

– Ну хорошо. Мы захватим ее одну, и что дальше?

– Если он любит ее так, как мы думаем, это заставит его сделать выбор. А мы поменяем. Ее на него.

– Когда Джерри нет, Грэйс обычно живет в Милл-Ривер? – уточнил я у Сюзан.

– Да.

– Он знает, что мы его ищем. Об этом знал Ричи Лу, следовательно, и Костиган знает.

– Айвз знал об этом, – сказал Хоук. – Об этом знают все.

– Если он любит свою жену так, как мы предполагаем, то не оставит ее одну.

Хоук покивал.

– Очко в твою пользу, – признал он.

– Значит, он должен либо остаться с ней в Милл-Ривер, либо заставить ее поехать с ним. Не важно, боится она или нет.

Я посмотрел на Сюзан.

– Да, – кивнула она. – Он не оставит ее. Но заставлять лететь на самолете не станет, потому что не сможет уговорить ее. Но вполне способен усадить ее в машину.

– Как-то раз мы уже забрались в эту его «Крепость», – сказал я.

– Могу поспорить, что охранная система теперь модернизирована, – ввернул Хоук.

Я спросил:

– Может быть, все-таки у него есть местечко получше?

– Куда можно доехать на машине, – закончил Хоук.

– Сужаем круг поисков до Западного побережья, – предложил я.

– Примерно, – согласился Хоук.

Помидор полностью исчез с сэндвича Сюзан. Она теперь пощипывала последний кусочек бекона.

– Допустим, так: день езды со скоростью пятьдесят пять миль в час.

– Продолжительность дня?

– Предположим, часов двенадцать, – сказал я. – Шестьсот миль. Очерти вокруг Милл-Ривер окружность радиусом в шестьсот миль, что получится?

– Три тысячи шестьсот квадратных миль, – выдал Хоук.

– Если обыскивать квадратную милю в день и при этом Костиганы никуда не передвинутся, в течение каких-то десяти лет мы их изловим.

Хоук восхищенно взглянул на меня.

– Бог ты мой, – произнес он с безупречным английским акцентом, – Холмс, это невероятно.

– Элементарно, Ватсон, – снисходительно кивнул я.

– Следовательно, наши знания о Грэйс тоже никуда не привели, – сказала Рейчел Уоллес.

– Почему же? – утешил ее я.

– До этого, – сказал Хоук, – мы считали что придется обыскивать целых три миллиона квадратных миль.

Глава 47

За оставшуюся часть дня мы нисколечко не сузили круг поисков. Когда в шесть вечера мы решили прекратить споры, то поняли, что с обеда ни на йоту не приблизились к разгадке. Правда, назревал ужин. Не бывает совсем непроглядной тьмы.

– Мне нужно выпить, – сказала Рейчел Уоллес, – порций эдак двенадцать.

– Я пойду, куплю бутылку, – предложил Хоук. – Ноги разомну.

– А почему не заказать, чтобы принесли? – спросила Рейчел. – Вас могут заметить.

Хоук посмотрел на нее так, словно она только что заявила, будто земля плоская.

– И прийти следом сюда, – закончила Рейчел.

Хоук посмотрел на нее так, словно она только что свалилась с края земли.

– Скотч? – спросил он.

– И содовую, и лед, и стаканы, – отозвался я.

– Это добро пришлет гостиница, – заявил Хоук. – Я не занимаюсь такими пустяками.

Он потихоньку отворил дверь и вышел.

– В чем дело? – спросила Рейчел.

– Просто ему захотелось, – сказал я.

– Если мы все начнем поступать как захочется, это черт знает к чему приведет, он ведь нарушает... Это ребячество.

– Знаю, – кивнул я. – Почему бы тебе не позвонить и не заказать все остальное к скотчу?

Рейчел Уоллес взглянула на Сюзан.

– Они друг друга понимают, – сказала Сюз. – И не позволяют никому лезть в свои дела. Как ты и говорила – чистое ребячество.

Рейчел Уоллес покачала головой и потянулась к телефонной трубке.

– Нужно поговорить, – повернулась ко мне Сюзан.

Я указал на соседнюю комнату. Потом обратился к Рейчел Уоллес:

– Когда придет обслуга, дай мне знать, прежде чем откроешь. И не вставай перед дверью, когда постучат.

Она улыбнулась и кивнула. Сюзан прошла в соседнюю комнату. Я отправился следом и прикрыл дверь. Она села на кровать. Я рядом.

– Мне необходимо переговорить с Расселом, – сказала она.

Я кивнул.

– Я совершенно четко знаю, чего хочу. Я не хочу снова быть с ним. Но не могу прервать наши с ним отношения так, как это получилось. Я уехала, оставив его на обочине.

Я опять кивнул:

– Ты выяснила, хочешь ли быть со мной?

– Я знаю, что не хочу быть без тебя, – сказала она.

– Знаешь номер, по которому ему звонить?

– Да.

– Почему бы не позвонить отсюда? – предложил я.

Она ответила:

– Но по номеру Мартин Квирк сможет установить местонахождение телефона.

Я согласился.

– Я не могу, – сказала она.

– Знаю. Потому и не прошу.

– Отца с ним может и не быть, – промолвила Сюзан.

– Может, – признал я.

– Даже если бы он был с ним, я не могу...

– Да, – сказал я, – не можешь. Не можешь использовать свои личные сведения о Расселе для убийства его отца. Даже несмотря на то, что Расселу это может понравиться.

– Ты понимаешь?

– Да.

– О Джерри и Грэйс я все могу рассказать. О них и всем таком прочем. Но не могу назвать тебе номер телефона, который он дал, доверяя мне.

Я промолчал.

– Понимаешь разницу?

– Да, – сказал я.

Она взяла мою правую руку в свои пальцы, склонилась и поцеловала меня в губы. Легко-легко.

В дверь постучала Рейчел.

– Пришла гостиничная обслуга, – сообщила она.

Я высвободил руку из ладоней Сюзан и потрепал ее по щеке. Затем вышел в другую комнату, вытащил пистолет, встал в дверях ванной так, чтобы оружия не было видно, и сказал:

– Открой.

Когда официант ушел, на столе остались стаканы, содовая и большая ваза миндаля.

– А лед дальше по коридору, – сказала Рейчел.

Я глазел на миндаль.

– Когда Хоук вернется, я схожу за льдом.

Рейчел улыбнулась.

– Я помню твои вкусы, поэтому заказала миндаль, – сказала она.

– Если бы ты не была извращенной, – хмыкнул я, – я бы на тебе женился.

Послышался стук в дверь, и голос Хоука произнес:

– Гонец прибыл.

Я отпер дверь, и вошел Хоук с двумя бутылками «Гленнфидиха» и бутылкой шампанского «Домэн Шандо Бланш де Нуар».

– Встряхнемся, – сказал он.

Я взглянул на шампанское:

– Наше?

– Французский рецепт, калифорнийский виноград, – сказал Хоук. – Самое лучшее.

Я сходил за льдом. А когда вернулся, увидел, как Рейчел Уоллес толкует с Хоуком:

– И он знал, что ты стоишь возле двери один. Откуда он мог знать, что никто не вынуждает тебя постучать под дулом пистолета?

Хоук мрачно взглянул на меня.

– Если я правильно понял вопрос, – сказал я, – то могу сам ответить: Хоук попросту не стал бы этого делать.

– Даже под страхом смерти он бы не предал тебя?

– Сомневаюсь, что кто-нибудь из нас смог бы высказать это так элегантно... Так вот – нет, не предал бы.

– И ты об этом знаешь?

– Да.

– Но откуда такая уверенность?

– Оттуда, – сказал Хоук. – Он точно знает, что не предал бы.

Рейчел Уоллес отмахнулась в нетерпении:

– Именно это я и стараюсь понять. Откуда ты можешь знать, что он не предаст? Откуда тебе знать, что он знает, что не предаст? Вы подобные вопросы хоть когда-нибудь обсуждали?

– Такие вещи не обсуждают, – сказал я.

– Прекрати вставать в хэмингуэевскую позу, я умоляю.

Я ухмыльнулся:

– Нет, не обсуждали.

– Но, черт побери, почему?

– Такие вещи не обсуждают, – повторил мой ответ Хоук.

– Черт, – только и сказала Рейчел и принялась класть лед в стаканы.

Сюзан открыла дверь в спальню.

– Нужно поговорить, – позвала она.

Я зашел и прикрыл за собой дверь. Телефон валялся на постели, трубка была снята с рычага.

– Он хочет пообщаться с тобой, – сказала Сюзан.

Лицо ее было бледным и осунувшимся.

Я взял трубку.

– Да?

– Со Сюзан, – услышал я голос Рассела, – похоже, я проиграл, а ты можешь выиграть. Пусть, все будет так, как она хочет. Я желаю ей только хорошего.

Голос Костигана был хриплым, но твердым.

Я представлял себе примерно, что он должен чувствовать. Я молчал. Костяшки сжимающих трубку пальцев побелели.

– Мы с тобой, конечно, не друзья, – продолжал он, – но между нами существует определенная связь. Мы знаем такие вещи, о которых большинство просто не догадывается.

Я сказал:

– Н-да?

– Ты хочешь убить моего старика, – сказал Рассел.

– Н-да.

– А он – тебя.

– Да.

– Он в Буасе, – сказал Рассел. – Со своей старушкой. Они там с того самого времени, как ты вломился в «Крепость».

– В Буасе? В Айдахо? – спросил я.

– Ага. Там есть древний серебряный рудник, который он восстановил.

– Восстановил?

– Да, превратил в настоящую цитадель. Если возьмешь его там, значит, ты самый крутой человек, когда-либо живший на свете.

– Он знает, о чем ты мне сейчас говоришь? – спросил я.

– Нет.

– А ты тоже там? – поинтересовался я.

– Буду.

– Увидимся в Буасе, – сказал я.

Он повесил трубку. Несколько секунд я слушал гудки. Затем тоже положил трубку на место. Сюзан сидела на кровати, спиной прислонившись к подушке, а ноги подтянув к груди. Разглядывала коленки. Правой рукой я принялся массировать ей шею.

– Все очень плохо, – сказала она.

Я ничего не ответил. Левой рукой она потянулась за спину, взяла мои пальцы и приложила к щеке.

– Я с тобой, детка, – успокоил я.

Она кивнула и прижалась к моей руке изо всех сил.