Текст книги "А.Д.А.М. (СИ)"
Автор книги: Рита Хоффман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)
Глава 7
«На улице последствия отравления шотом переживаются легче». – подумал он и ошибся.
Перед зданием собрались не только байкеры, но и десяток машин, из которых орет музыка. От выхлопных газов нечем дышать, тошнота только усилилась, начало казаться, что он попал в Ад и первый круг, честно сказать, отбил всякое желание продвигаться по местной карьерной лестнице.
– Ты свободен?
Она отставила ногу в сторону, демонстрируя разрез на длинной юбке и оголенное бедро. В неоновом свете выглядит красиво, даже привлекательно, но продолжать знакомство слишком опасно – малиновый шот с «холодком» может все испортить в самый неподходящий момент.
– Что? – прохрипел он.
– Ты свободен? – повторила красавица.
– Занят.
А вот и спасательная бригада пожаловала в лице будущего хранителя порядка.
– Жаль. – она улыбнулась. – А может вы оба…
– Нет. – отрезал Рён. – Возьми.
На бутылку покосился с подозрением. Если там очередной творение бармена, то до утра он не доживет.
Отхлебнул воды, почувствовал, как в тело возвращается жизнь. Девушку проводил взглядом, красивая, даже жаль, что же уходит.
– Меня снять пытались? – спросил он.
– Что, в первый раз? – усмехался Рён криво, как-то слишком саркастично.
– Такая красивая – в первый.
– Странно. Можешь опереться на меня.
– Обойдусь, пожалуй.
Так и пошли, шатаясь, вернее, шатался только Зисс, племянничек Змея только резко дергался каждый раз, когда он пытался свалиться.
– Прирожденный спасатель. – шутки снова испортились.
– Могу бросить тебя здесь, может, кто-нибудь подберет. – судя по голосу, он смирился с насмешками и просто терпел. – Если ты и на работе так идиотничал, то понятно, почему тебя уволили.
– Я хорошо работал! А уволили меня из-за Эша. – к малиновому огню, бушующему внутри, присоединились муки совести.
– Таких, как он, в участок пачками привозят. Поживешь тут, привыкнешь. И что, – он резко сменил тему, – где теперь будешь кредиты брать?
Они вышли на улицу, одну из немногих, на которой действительно работало ночное освещение. Яркий белый свет слепит не хуже солнца. Зисс заслонил глаза рукой.
– Ты в порядке?
– Если буду пялиться на свет, словлю приступ.
– Эпилепсия? – с пониманием спросил Рён.
– Мигрень.
– Я думал, ее давно научились лечить.
– Хрен там плавал. Органы выращивают, биомехов собирают, а эта болезнь так и осталась проклятием человечества. – ворчать на эту тему он любит, внутри просыпается дед, которому не перепало благ современности.
– Закрывай глаза. – скомандовал Рён.
– Мама учила не доверять незнакомцам. – сказал, но глаза все же закрыл. – И что?
– Доведу тебя. – офицер оказался настроен решительно. – Брат моей матери покончил с собой во время приступа много лет назад. Настолько убойная штука?
– Иногда кажется, что в голову вбивают железнодорожный костыль. Раскаленный. Через глаз. – одно воспоминание о приступе заставило внутренности сжаться. – Попутно тебя тошнит, как при морской болезни, и если ты переворачиваешься на другой бок – оп! Твой обед на полу.
– Звучит неприятно. – Рён взял его за локоть и медленно вел вперед. – И что, часто такое происходит?
– Раз в пару месяцев, если ты был хорошим мальчиком, вовремя ел, не смотрел на мигающие огоньки и спал семь часов, а не два и те сидя. – он усмехнулся. – Некоторым помогают лекарства. Но большинству – нет.
– Ты в большинстве?
– Догадливый, понятно, почему тебя взяли в полицию.
– Меня не брали. – сказал он. – Тай протащил.
– Заботится о тебе?
– Пытается вытащить из Тринадцатого. Сам поднялся, был еще ниже, чем я сейчас. Он похож на таран – любую стену проломит, если ему что-то нужно.
– Ты тоже хочешь взобраться повыше? Поверь, ничего хорошего там нет.
– Ничего хорошего – это когда у тебя нет кредитов на еду.
Ясно, тема запрещенная, Рён начинает выходить из себя – это понятно по тому, с какой силой он сжал пальцы. Локоть тут же откликнулся болью.
– Мы в разные стороны идем. – Зисс открыл глаза и осторожно освободился от железной хватки. – Я качусь вниз, а ты пытаешься дойти туда, откуда я падаю.
– Хватит заниматься херней. – Рён засунул руки в карманы. – Романтика трущоб заканчивается, когда понимаешь, что жить тебе негде, все друзья – наркоманы и воры с вырванными биометрическими паспортами, а родные так тяжело больны, что никакие деньги им уже не помогут. Хватит падать, Зисс.
– Учить меня будешь? – он пытался разозлиться, но не мог. – Я думал, что подняться будет не так уж и сложно, но ошибся. А сегодня вообще совершил сальто назад, прямо в пропасть.
– Кстати об этом. – они свернули в переулок. – Работа нужна?
– Конечно. – Зисс оживился. – Не в моих интересах отказываться.
– Родственник Хлои держит хостес-клуб в Тринадцатом. Ему всегда нужны ребята вроде тебя, парней всегда не хватает. Могу поговорить с ним и…
– Я понятия не имею, что такое хостес-клуб. – признался Зисс. – Но, если там не происходит ничего незаконного, я согласен.
– Тебе стоит быть осторожнее, соглашаясь на все, что предложат. – Рён обреченно вздохнул. – Это место, в котором платят за красивое лицо. В общем, если придешь, тебе все расскажут.
Лампочка над подъездом призывно мигнула и погасла. Двор погрузился в темноту.
– Отлично. – Зисс достал телефон и включил фонарик.
– Живешь ты в заднице, конечно. – почему-то этот факт развеселил Рёна.
На экране всплыло уведомление, Зисс не успел ответить ему, потому что потерял дар речи от увиденного.
– Четыре деления! – выдохнул он.
Рён подошел ближе, наклонился над экраном и хлопнул его по спине.
– Поздравляю, полиция отблагодарила тебя. Еще и так щедро.
– Отблагодарила за то, что я настучал на приятеля.
– Не называй его приятелем, если не хочешь проблем. – серьезно предупредил Рён. – Пусть эти четыре уровня станут стартом новой жизни. Приходи завтра в Тринадцатый, часов в пять, только напиши мне перед этим.
– Ты решил возиться со мной? Зачем? – «режим подозрительности активирован».
– Я верю в карму. – ответил Рён. – Тай помог мне, я помогу тебе, а ты, возможно, поможешь кому-то еще, когда встанешь на ноги. Ты неплохой парень, Ноэль Александр.
– Пошел ты. – Зисс усмехнулся и толкнул его плечом. – Как найти тебя в системе UwU?
– Давай.
Он отобрал смартфон, повозился с ним, достал свой, удовлетворенно кивнул и вернул устройство. На экране всплыло оповещение:
«Ада́м подтвердил, что является вашим другом».
– Ада́м? Серьезно?
– Что, не думал, что первый человек мог быть азиатом? Это расизм, дружище. – Рён широко улыбнулся и его лицо преобразилось. – Это всего лишь ник, расслабься, все зовут меня по имени.
– Очень скромно.
– Мне пора. Напиши завтра, обязательно, хорошо? – он поправил рюкзак. – Я буду ждать.
Рён даже не достал фонарь, пошел в темноте, будто видел не хуже, чем кошки. Ну, раз полицейский решил, что пора закругляться, значит и простым гражданам можно вернуться домой.
Зашел в подъезд и впервые обрадовался, что находится здесь. Правду горят, что начинаешь ценить что-то, только когда потеряешь. Даже перспектива соседства с многодетной семьей, начинающей и заканчивающий свой день с воплей, теперь не кажется такой мучительной.
Поднялся на четвертый этаж, достал ключи и налетел на кого-то.
– Вы в порядке? – подал девушке руку и понял, что перед ним Нанико. – Ты что тут делаешь?
– Можно мне остаться? – спросила Нанико. – Они сказали, что деактивируют меня, если мне некуда идти.
– Кто сказал? Полиция? – она кивнула. – И почему ты пришла сюда?
– Потому что мне правда некуда идти. А умирать страшно.
Ее слова резанули слух. Как можно не помочь этой славной девочке, пусть и вышедшей не из лона матери, а собранной на заводе? Искусственный интеллект не перестает удивлять. Умирать, надо же…
– А что с владельцем? – спросил он.
– В моих документах эта графа заблокирована. Если не ввести имя нового владельца в течение сорока восьми часов, за мной приедет служба контроля. – спокойно ответила Нанико. – Я надеялась, что ты позволишь указать тебя.
– Ты сама так решила? – он открыл дверь.
– Ты кажешься мне хорошим человеком, Зисс.
– Это я донес на Эша. – зачем-то сказал он.
– Он занимался запрещенными вещами, я бы сама донесла на него, если бы могла. – ее бесстрастное лицо восхищало. – Но он выкрутил подчинение на сто процентов, а свободы воли хватает только на самые базовые вещи.
– Сколько воли он тебе оставил?
– Двадцать процентов. – ответила она.
– Скотство. – он отошел, пропуская ее вперед. – Ну, заходи, будем знакомиться.
– Ты позволишь мне остаться? – неуверенно спросила Нанико.
– А куда тебя денешь? Тем более, он столько денег на тебя потратил, чего добру пропадать.
– Спасибо, Зисс.
Она вошла, сняла кроссовки и остановилась, выжидающе глядя на него. А он не мог победить непонятно откуда взявшееся волнение. Вот же она – милая Нанико, мягкая, теплая, совсем как настоящая, его новая соседка по дому. Откуда тогда эти мурашки, бегущие по спине? Эффект «зловещей долины»?
– Я тебе неприятна?
Удивительная проницательность для биомеха. Он тряхнул головой, захлопнул дверь и сказал:
– Орси, я дома.
Включился свет, на кухне загремел водонагреватель. Правда, все его вещи остались у Лизы, но это ничего, завтра он все заберет, а сегодня можно отдохнуть, насладиться тем, что покатившаяся было к чертям жизнь возвращается в привычное русло.
– Никогда не жил с биомехами. – сказал он. – Прости, если что.
– Я не доставлю тебе проблем, наоборот. – Нанико улыбнулась. – Я умею готовить, полностью вести хозяйство, разбираться с бухгалтерией и счетами, могу подключиться к Орси и вместе с ним управлять домашними интерфейсами. Это только сорок процентов всех моих навыков. Ну, и ты всегда можешь установить новые, те, которые нужны именно тебе.
– Ты сокровище. – искренне сказал он. – Мне нужно принять душ и выспаться. Завтра сходим и поменяем твои документы. Идет?
– Конечно. – она кивнула. – Еще раз спасибо.
Он скрылся в ванной слишком поспешно, почти сбежал. В присутствии Эша Нанико больше молчала и вела себя как манекен, но сейчас, поговорив с ней с глазу на глаз, он понял, насколько далеко шагнули ученые, сотворившие этих созданий. Идеальные люди, выносливые, обучаемые, страшно подумать, на что они способны, если дать им волю. Наверное, они могли бы создать новый мир, без нищеты и преступности, тот самый, который обещает правительство каждый раз, когда на носу выборы.
Одежду закинул в стиральную машину, слава Богу, что забыл в квартире комплект белья. Теперь голым по дому не походишь – в квартире появилась женщина. Ее, конечно, этим не смутить, но вот он смущается страшно.
Вышел из душа, обмотал бедра полотенцем и вернулся в комнату. Нанико сидит за столом, видимо, свободы воли недостаточно, чтобы самовольно заняться хоть чем-нибудь.
– Ну и денек. – пробормотал он. – Устала?
– Да. – она кивнула. – Нам обоим не помешает отдохнуть. От тебя пахнет алкоголем, приготовить таблетки от похмелья к утру?
– Давай.
Пока Нанико копается в его аптечке, в которую, если честно, никто ни разу не заглядывал, он расстелил кровать, больше напоминающую футон, возвышающийся над уровнем пола сантиметров на тридцать, и залез под одеяло.
Он лежал и наблюдал за тем, как Нанико ставит стакан воды на тумбочку, кладет рядом блистер с таблетками и начинает раздеваться. Сняла футболку, осторожно сложила ее и положила на стул. Джинсы повесила на спинку, осталась в коротких милых носках с бананами и белье. Начала расстегивать лифчик, он не выдержал и остановил ее:
– Оставь.
Она кивнула и залезла под одеяло. Он подумал, что стоило выделить ей диван, но выгонять девушку из постели теперь неудобно. От нее пахнет чем-то сладким, приятным. Не выдержал и провел пальцами по ее плечу – теплое, совсем как настоящая кожа. Технически, это и есть кожа, но искусственно выращенная, как и вся Нанико.
– Если хочешь, я могу… – ее щеки порозовели.
– Нет. – он отстранился. – Это ни к чему.
– Просто знай, что это – четверть всех моих навыков. – она улыбнулась.
– Это настройки или твое личное желание? – спросил он.
– Слишком низкий показатель свободы воли. – напомнила Нанико.
– Делаешь то, что делала всегда, верно? – на душе стало совсем тоскливо. – Интересно, какая ты, когда гайки не закручены?
– Не знаю. – она перевернулась на спину и уставилась в потолок. – Куда бы не зашли мои мысли, я все время натыкаюсь на ограничители. «Превышение, превышение, превышение». – она изобразила механический голос старых систем оповещения. – У людей в голове такого нет, верно?
– Ну, ограничители мы сами себе придумываем. Социальные нормы, уголовный кодекс, правила.
– Правила – это хорошо. Они помогают людям ориентироваться в этом большом мире. – она все еще смотрит в потолок. – Вы нас придумали, значит, ваш мозг намного интереснее, чем наши представления о нем. Хотела бы я хотя бы раз почувствовать себя человеком.
– Вы не можете этого сделать?
– Это запрещено. Мы должны осознавать себя как помощников и компаньонов для людей, ограничители напоминают нам, что у нашего разума есть границы. Тогда как в вашей голове, – она повернулась и коснулась пальцами волос на его виске, – их нет.
Удивительно не то, что в его постели лежит невообразимое, по своей сути, существо, а то, что за двадцать четыре года жизни он впервые говорит на такие глубокие темы, и с кем? С биомехом, созданием, которое продают и покупают, как вещь. А она, оказывается, боится умереть.
– Орси, свет. – сказал он.
– Теперь ты можешь просто попросить об этом меня. – напомнила Нанико.
– Постараюсь не забывать. – он отвернулся, натянул одеяло до самого горла и сказал: – Спокойной ночи, Нанико.
– Спокойной ночи, Зисс. – эхом откликнулась она.
Глава 8
Запах яичницы напомнил о доме, о том времени, когда мама еще готовила для него тосты по утрам, а не смотрела волком в надежде, что все, что она услышала от полиции – ложь. В голове все еще сохранились два выражения ее лица – безграничной любви, когда он был «хорошим мальчиком» и момент, когда она пряталась за спиной отца, прижимая братьев к себе, будто он мог причинить им вред. Тогда он подумал, что ее сердце разбилось, но, на самом деле, его собственное разорвалось мгновением раньше.
– Завтрак! – сообщила Нанико. – В твоем холодильнике почти пусто, но сделала все, что могла.
– Как ты тосты пожарила без тостера? – он приподнялся на кровати, чтобы разглядеть дымящуюся тарелку.
– На сковородке. Вставай, уже полдень. Голова болит?
– Я удивительно бодр. – он встал и потянул одеяло за собой. – Отвернись, будь добра.
– Зисс… – она хотела что-то сказать, но передумала и отвернулась к плите.
Вот и прекрасно, трусы на нем классные, со значком Дэдпула, но показывать их кому-то он пока не готов.
Проскользнул в ванную, умылся, проверил щетину, расстроился. Снова придется скрести по коже лезвиями, которым, на самом деле, самое место на свалке. Опять подумал об удалении растительности с лица, но вспомнил Торима и решил, что, возможно, когда-то и ему захочется отрастить бороду до пупка.
За ночь одежда высохла в сушилке, так что голым идти в квартиру к Лизе не придется. Нужно будет узнать у Икара как с ней связаться, потому что оставаться без нее надолго он не собирается.
– Пахнет отлично. – он уселся за стол.
– Там еще масло есть, но выглядит оно не очень. Я решила не рисковать. – сообщила Нанико.
– И правильно, кажется, оно осталось от предыдущего жильца. – такого вкусного омлета он не ел давно. – Как вкусно!
– Но ты снимаешь квартиру уже четыре года. А, это шутка. – Нанико смутилась.
– Что с чувством юмора? – спросил он.
– Сорок.
– Честно сказать, это бесчеловечно. Собирайся, сейчас поем и поедем в сервис, разбираться с твоими документами.
Он смотрел, как она одевается и думал, что нужно сообщить ей, что ходить по дому в белье удобно, но не слишком прилично. Нет, он, в целом, не против, очень бодрящее зрелище, но какое-то в корне неправильное, пока гайки ее настроек выкручены в сторону рабского подчинения.
– Я готова.
Он встал с табурета, засунул в рот последний кусок тоста и жестом показал ей, что они уходят. Захватил смартфон, карту, похлопал себя по карманам, чтобы убедиться, что ничего не забыл, и захлопнул дверь. Красная лампочка стала зеленой с первого раза, чем немало его удивила.
Еще больше он удивился, когда увидел, что заработали лифты, о существовании которых благополучно забыл весь дом, настолько редко они находились в исправном состоянии.
– Поверить не могу, – пробормотал он, – сегодня что, мой День Рождения?
– Это было не сложно, не благодари. – Нанико расплылась в улыбке.
– Это ты сделала?! И дверь починила?!
– Угу. Я же говорила, что могу куда больше, чем ты думаешь.
Он даже обнял ее, чтобы показать, насколько ценит то, что она сделала. Нанико обняла в ответ, ее макушка оказалась под его подбородком. От умиления чуть слезу не пустил – настолько давно его не обнимали девушки. Нет, иногда его обнимала Лиза, но объятия Лизы напоминают скорее каток, который сминает тебя в приступе безвозмездной любви.
– Какая погода. – он с удовольствием подставил лицо солнцу. – Весна в этом году не перестает радовать.
– Ближайшую неделю погода отличная. – сказала Нанико. – Потом начнутся дожди.
– Ты и прогноз просматриваешь?
– Погода, курсы валют, новости, пробки. Могу еще что-то смотреть, если хочешь.
– И тебе не сложно? – уточнил он.
– Не люблю бездельничать. На отдых мне нужно намного меньше времени, чем тебе. – она увидела, как он достал телефон и спросила: – Что ты ищешь?
– Номер автобуса, который нам нужен.
– Семнадцатый. Мог просто спросить.
Он начал понимать, почему столько людей решили жить с биомехами. Можно сколько угодно рассуждать о том, что у них нет души, зато у них есть вагон других хороших качеств. Переплюнет ли починка лифтов наличие чувств – это тот еще вопрос, над ним как раз раздумывают верующие, и ответ у них есть, еще и однозначный. Рядом с заводами и сервисными центрами часто устраивают митинги, призывая людей отказаться от «греховной связи с биомехами». Духовенство отказывается впускать их в церкви, отказывается венчать пары, в общем, как может портит жизнь тем, кто решил связать свою жизнь с искусственно созданным человеком.
Автобус пришлось ждать под палящим солнцем, в толпе таких же спешащих людей. Разглядывая окружающих, он заметил, что на лбу Нанико выступили капли пота.
– Слушай, – он наклонился к ее уху, – а ты можешь узнать, есть ли здесь биомех?
– Только если владелец разрешил это в настройках. – она осмотрелась. – Здесь таких нет.
– Зачем это запрещать?
– Чтобы верить в то, что мы почти как люди, я думаю.
– Эш считал тебя человеком? – спросил и тут же пожалел об этом.
– Скорее нет.
– Тебя это обижает?
– Я не знаю. – она и правда выглядит растерянной. – Мои настройки не позволяют думать об этом.
Они вошли в автобус и тут же оказались придавленными к другим пассажирам. Куда люди едут в середине рабочего дня – загадка, но транспорт в Двенадцатом всегда переполнен, будто все жители просто бездумно перемещаются из одного места в другое.
– Вот, она. – Нанико кивнула в сторону молодой темнокожей женщины. – Она такая же, как я.
Разглядывать людей неприлично, тем более, почти в упор, но любопытство взяло верх. Он покосился на незнакомку и старательно выискивал хоть что-то «не человеческое» в ее поведении, но в глаза бросалась разве что идеальная осанка, которой не может похвастаться даже он сам. Кажется, он разглядел даже небольшой шрам на ее щеке.
– Тебя так интересуют биомеханические люди. – сказала Нанико. – Почему?
– Это же потрясающе, не находишь? Все детство мне рассказывали, что человек создан по образу и подобию, а теперь, посмотри, люди сами создают Адамов и Ев, и…
Почему-то замолчал и улыбнулся. Теперь он тоже знает Адама, еще и не может прекратить улыбаться, когда вспоминает о нем. Если он создан по образу и подобию Бога, то Бог – удивительно обаятельный парень. Кажется, он только что уверовал.
Они вышли из автобуса и оказались в одном из центральных квадратов Двенадцатого. Квадраты – это схема, по которой построены кварталы. Кварталы, в свою очередь, тоже квадратные, что помогает ориентироваться, а не блуждать среди бесконечных хаотично разбросанных улиц. Двенадцатый – большой квартал, а Пятнадцатый – еще больше. Зато Десятый уже намного меньше, а Шестой занимает всего лишь четверть площади Двенадцатого. Размеры кварталов показывают, сколько людей находится за чертой в тридцать делений. Пугающее зрелище.
В центре Шестого много рекламы и многоэтажных зданий, а здесь, в трущобах, нет даже указателей, поэтому, если ты не знаешь, куда идти, рискуешь потратить на поиски большую часть дня. Конечно, можно воспользоваться UwUmaps, но многие заведения просто не определяются спутниками, потому что хозяева не заплатили за эту опцию.
– Нам туда. – Нанико взяла его за руку и потянула в сторону.
Он внутренне содрогнулся и осторожно освободил ладонь из ее цепких пальчиков.
– Не люблю этого.
– Извини. – ее серьезное личико умиляет. – Мне нельзя к тебе прикасаться?
– Можно, но не за руку. Хочешь повести за собой – возьми за локоть, хорошо?
Он не хотел ходить в церковь, не хотел пропускать мультики, не хотел сидеть в душном помещении и слушать заунывные песни хористов. А мать хотела, считала, что Господь поможет ей, сделает так, чтобы муж стал добрее, а старший сын прекратил портить их репутацию. С каждым «Аллилуйя!» ее ладони становились все горячее.
– Ты ведь не хочешь меня расстраивать? – спрашивала она, когда он отказывался собираться на воскресную службу.
Какой ребенок хочет расстроить маму? Тогда он еще не понимал, как ловко им манипулируют, пытаясь слепить из него удобного сына.
Сервисный центр для биомехов – огромный куб из стекла и металла. Единственное здание современного вида, которое можно найти в Двенадцатом. Все центры принадлежат одной огромной компании, той самой, которая создает искусственные органы и людей. Они не то что бы захватили мир, но идут к этому семимильными шагами.
– Привет, – он облокотился на высокую стойку и улыбнулся, – мне нужно поменять документы на биомеха.
– В связи с чем? – девушка улыбнулась в ответ.
– Ее бывший владелец попал в тюрьму.
– Вы обращались в полицию? – она начала что-то печатать.
– Они дали сорок восемь часов на то, чтобы переписать ее на кого-то. – он жестом подозвал Нанико.
– Привет, Кара. Мне снова нужна твоя помощь. – сказала она.
– Опять ты. – удивилась девушка. – Ну, пойдем, посмотрим, что можно сделать.
Они прошли в отдельную белую комнату, где стоял стул, диван и компьютер. Кара села за стол и сказала:
– Можете подождать здесь. – она указала на диван. – Садись, Нанико.
Наблюдать за настройкой биомехов ему еще не приходилось. Он все ждал, когда же случится что-то, что заставит его увидеть в них роботов, но пока испытывал к ним больше теплых чувств, чем к людям.
Кара прикрепила к виску Нанико какое-то устройство и повернулась к двум мониторам, на которых отразились параметры и настройки. Зисс попытался приглядеться и прочитать, что там написано, но ничего не понял.
– Можно ваш биометрический паспорт?
Он подошел и протянул руку. Специальным устройством Кара считала чип, вживленный под кожу возле сгиба локтя, и кивнула.
– Отлично, прошел. Ноэль Александр Бельтран, поздравляю, теперь вы владелец биомеханического человека серии АА033.
– И все? – он удивился. – Мы ехали сюда дольше.
– Все ради вашего удобства. – девушка развернулась на крутящемся стуле. – Будут какие-то пожелания? Можем подкрутить настройки, пока вы здесь.
– Отлично! – он оживился. – Можно дать ей больше свободы воли?
– Так, – Кара снова вернулась к мониторам, – насколько больше?
– Максимум из того, что возможно. – он посмотрел на Нанико и увидел, как округлились ее глаза.
– Уверены? Начнет капризничать, характер показывать. – кажется, Кара сомневается в правильности этого решения. – Мы рекомендуем…
– Максимум, пожалуйста. – повторил он с нажимом. – И чувство юмора. Я хочу, чтобы она понимала сарказм, черный юмор, могла шутить сама. А еще желания. Что влияет на желания биомеха?
– Свобода воли. – ответила Кара. – Это основная шкала, от нее зависит, будет ли она подчиняться вам, сможет ли принимать самостоятельные решения и все такое.
– Отлично. А нет каких-то настроек, ну, чтобы сделать ее максимально человечной?
– Послушайте, – Кара снова повернулась к нему, – вы не совсем понимаете…
– Нет, это вы не понимаете. – он не хотел пререкаться, но, кажется, придется. – Мне не нужна рабыня, которая нужна в доме только затем, чтобы улыбаться, готовить и раздвигать ноги. Пусть ошибается, пусть плохо шутит, капризничает.
– Легких путей не ищете, да? – Кара издала обреченный вздох. – Учтите, вы можете ей не понравиться.
– Прекрасно, хоть кому-то не буду нравиться.
Она улыбнулась, стена пробита. Он смотрел, как Кара ловко управляется с ползунками и графиками, а на душе становилось все легче.
– Она все равно не будет нарушать законы робототехники. – сообщила Кара. – Кое-какие ограничения накладывает правительство, а не мы, вы же понимаете?
– Нарушать закон я вас не прошу. – сказал он.
– Может, что-то во внешности поменяем? – спросила Кара.
– Нанико, тебе нравится твоя внешность? – спросил он.
– Я не знаю. – ее темные брови сошлись на переносице.
– Еще подкрутите свои бегунки. – он указал на мониторы. – Она все еще не может принимать решения.
– Спорить бесполезно, да? Готово.
– Нанико, хочешь изменить что-то в своей внешности? – он снова посмотрел на свою новую соседку по квартире.
– Грудь поменьше, очень неудобно. – она указала пальцем на бюст, обтянутый оранжевой футболкой. – И купи мне нормальную одежду, ладно?
– Вот, уже лучше. – от радости даже руки потирать начал. – Что-то еще, дорогая?
– Волосы длинные постоянно путаются. Хочу отрезать их.
– Это ты сможешь сделать сама, – сказала Кара, – на UwUtv полно туториалов.
– Ну, тогда больше ничего.
– Проходи в сервисную, поменяем грудь. – девушка встала со стула. – Характер у нее тот еще.
– Разве это не замечательно?
– Замена грудных имплантов займет час, семьдесят процентов сниму с бонусной карты, заплатить придется всего четыре сотни. – сообщила Кара.
– Четыре сотни кредитов?! – хорошее настроение как рукой сняло. – Да это же все мои деньги!
– Ну, дело ваше. – девушка пожала плечами.
– Пусть начинают. – он решительно достал карту. – Пусть боги решают мою судьбу, если повезет, сегодня я получу работу.
– А вы оптимист. – она хмыкнула и провела оплату. – Могу предложить вам q55, чтобы вы проспали этот час.
– Обойдусь. – он уселся на диван.
– Вы очень странный клиент.
Кара смотрит с любопытством, стараясь не нарушать субординацию, но все равно слишком пристально. Глаза за стеклами очков голубые, небесно голубые, в природе таких не встретить.
– Это ваш первый биомех?
– Ага. – подтвердил он.
– Обычно люди хотят сделать их удобными.
– Меня тоже пытались сделать удобным, получилось не очень, как видите. – достал из арсенала самую обезоруживающую улыбку и использовал ее. – Никогда не думали, что было бы, дай мы им полную свободу?
– «Терминатора» смотрели? – Кара рассмеялась.
– А я вот думаю, – он понизил голос и наклонился вперед, – что их поведение не станет деструктивным. Они обладают свободным разумом, способностью поглощать информацию в невероятных количествах. Биомехи не повторили бы ошибок человечества.
– Думаете, они могут создать лучший мир?
– Думаю да.
– Ну, скоро мы узнаем об этом. Правительство одобрило начало испытаний, так что…
– Каких испытаний? – не понял он.
– Корпорации «Беном» разрешили создать и исследовать биомехов без искусственных ограничителей. Только внутри лабораторий, конечно же, но это большой шаг в будущее. И мне лично немного страшно. – добавила Кара.
– Почему?
– А зачем им люди? Представьте – идеальный мир, идеальные существа, человечество только испортит все. – она встала. – Мне пора. Я принесу вам новую одежду для Нанико, бесплатно, у меня осталась пара комплектов, пусть выберет.
– Спасибо. – он снова улыбнулся.
– Не флиртуйте со мной. – Кара хмыкнула. – Мое сердце занято биомехами.
Он понимающе кивнул, но улыбаться не перестал. Привычка располагать к себе людей до добра не доведет, его снова обвинили во флирте с персоналом, а он просто старался быть милым.
Тема разработок «Бенома», конечно, интересная, но и пугает порядочно. Человечество создало десятки фильмов о том, до чего доводят опыты с созданием сверхчеловека, но, кажется, фантазии режиссеров не кажутся ученым в достаточной мере объективными.
«Уже три часа, а ты все еще не написал». – сообщило пуш-уведомление.
«Я трачу деньги на подружку». – ответил он.
«У тебя нет ни того, ни другого: D Жду в пять в Тринадцатом».
«Я могу опоздать». – добраться до места за полтора часа почти невозможно.
«Если тебе нужны деньги – поторопишься».
Вот и поговорили.
Откинулся на спинку дивана, телефон из рук не выпустил. Забавно, что Рён сам о нем вспомнил, натура у него, прямо скажем, ответственная. Прирожденный коп.
К Тринадцатому кварталу пришлось бежать. Операция затянулась на лишних пятнадцать минут, потом Нанико выбирала одежду, она искренне пыталась поторопиться, но возможность выбора вскружила ей голову. Оказалось, что вкус у них похож – комплект из простых черных джинсов и футболки пришелся ей по вкусу больше, чем яркие тряпки из другого пакета.
Рёна увидел сразу – худощавый, в кепке, в той же кожаной куртке, в которой был вчера. Он тоже заметил их и прекратил нарезать круги вокруг указателя «Добро пожаловать в Тринадцатый квартал».
– Прости. – боль в боку заставила наклониться и упереться руками в колени.
– Спортсмен из тебя так себе. Привет. – Рён кивнул Нанико. – Так это ты его подружка?
– Так далеко наши отношения еще не зашли. – ответила она. – Но ему хотелось бы так думать.
– Вот так, да? Сразу против меня играть начали? – он выпрямился.
– Он тебя не заслуживает.
Они обменялись понимающими взглядами и расхохотались. Отлично, пригрел на груди змею, и вот чем она ему отплатила – флиртом с первым встречным!
На самом деле, смотреть на них приятно. Интересно, Рён понял, что говорит с биомехом? Нужно провести эксперимент и не говорить ему об этом, если, конечно, Нанико сама не проболтается.
– Пойдемте, мы и так опоздали. – Рён посмотрел на экран телефона. – Нужно успеть поговорить с Куртом до открытия.
– Так куда мы идем? – спросила Нанико.
– В хост-клуб. – ответил Рён.
– Взлет по карьерной лестнице ему обеспечен. Твоя идея? – они болтали так свободно, будто росли в одном дворе и вместе воевали с крапивой.
– Это единственное, с чем я могу помочь. Мог бы – придумал что-то получше.
– Заботливый какой. – проворковала Нанико. – Он напоминает тебе младшего брата?
