355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Рита Хоффман » А.Д.А.М. (СИ) » Текст книги (страница 23)
А.Д.А.М. (СИ)
  • Текст добавлен: 22 июня 2021, 09:32

Текст книги "А.Д.А.М. (СИ)"


Автор книги: Рита Хоффман



сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

Глава 33

Перерыл весь магазин в поисках книг о биомехах. Их оказалось великое множество, но, к сожалению, большая часть из них – романы о том, как кто-то полюбил искусственно созданное существо, а такую книгу он сам написать может, и в ней не будет ни слова лжи.

Многие данные ужасно устарели – в некоторых книгах биомеханических людей называют роботами, что в корне не верно, поправки об этом уже приняли в Конституцию, закрепив за биомехами официальное название.

Он узнал много нового для себя, но ничего о том, как устроено сознание Адама. Даже близко не подобрался к разгадке его сущности, но он знает кое-кого, кто способен ответить на его вопросы.

Отец забрал его после работы, подозрительно быстро согласился на встречу, будто только этого и ждал.

– Как он? – спросил Александр, как только Ноэль сел в машину.

– И тебе привет. Нормально.

– Можно поподробнее?

– Адам меняется. – он не думал, что разговор о биомехах начнется сразу.

– Почему ты зовешь его так? – отец выехал на дорогу. – Он попросил?

– Нет, я так решил. Это больше не Рён, ты ведь понимаешь это?

– Какая часть слова «исследование» тебе не понятна? – отец усмехнулся. – Я не знаю, кто он, не представляю, кем он был. Считай, что ты – научный сотрудник. И я требую отчет. Так что с ним не так?

– С ним все так, просто он больше не тот человек, которым был до аварии. Да, он все помнит, но ему не нравятся вещи, которые раньше доставляли удовольствие, у него меняются вкусы, взгляды, он намного умнее стал, кажется. – он замолчал.

– Интересно. Агрессия, проблемы с памятью?

– Нет, никакого деструктивного поведения.

– Как заговорил, таким словам тоже он тебя научил? – отец улыбнулся. – Положительная динамика, это хорошо. Ну, раз проблем нет, то зачем ты звонил?

– Хотел узнать, как он устроен.

– Что тебя волнует? Давай к делу, без долгих прелюдий.

– Его чувства – они настоящие? – под пристальным взглядом отца он кажется себе никчемным и глупым. – Мне важно это знать.

– Ноэль, черт, ты серьезно? Хочешь теологический спор со мной начать? – отец резко вывернул руль, заехал во двор и заглушил мотор. – Из всех вопросов, которые ты можешь задать человеку, создавшему другого человека из ничего, ты выбрал эти?

– Отец…

– Ладно, я знаю, ты очень ранимый и…

– Чего? – он готов провалиться сквозь землю. – Просто объясни мне, кто он такой. Пап, – он старается выглядеть максимально серьезным, – я люблю его.

– А он?

– Говорит, что тоже.

– Ко мне какие вопросы? – Александр Бельтран смеется, надо же. – Ноэль, чего ты от меня хочешь?

– Я не понимаю, кто он такой. Почему он меняется, что у него внутри, как он мыслит.

– О’кей, у него есть мозг. Буквально. И мыслит он так же, как ты. Адам – не робот и не суррогат, он не машина, которой управляет операционная система. Мы создали человека, минуя стадии развития эмбриона и взросления. Так понятнее?

– Немного.

– Если его вскрыть, ты не увидишь внутри механизмов. Вообще, ни одного. Он не умеет считывать микромимику, умеет врать, у него есть воображение. У машин нет воображения, понимаешь? Боже, Ноэль, ты хоть одну мою лекцию читал?

– Прости. – он пожал плечами. – Как-то не довелось.

– В физическом плане он человек на девяносто девять процентов.

– То есть, вы создали тело? Мертвое тело? И поместили в него носитель с личностью Рёна? И как он ожил? – вопросы сыпятся из него один за другим.

– На его теле есть одно единственное место, которого нет на твоем. Вот здесь, – отец провел пальцем за ухом, – есть укромное местечко, разъем, в который помещен носитель, как ты его называешь. Через него же подключаются нейроинтерфейсы, с помощью которых мы следим за его состоянием. Он не подключается к Сети, не может устанавливать патчи и обновления, тебе нужно понять, что он – не машина. Ясно?

– Ясно. – он кивнул. – Значит, все, что он говорит и чувствует, – это по-настоящему? Как у людей?

– Абсолютно.

– Вы собирали его по кускам?

– Ноэль! – отец, кажется, выходит из себя. – Ты же мой сын, как можно быть таким недалеким? Создание человека – это не магия, а наш институт – не замок Франкенштейна. Мы пытаемся дать людям второй шанс, понимаешь? Биомехи – это компаньоны, слуги, рабы, кто угодно, но не полноценные члены общества. Адам – это другое. Таких, как он, возможно, больше не будет, создание таких существ не этично.

– Тогда что вы делаете? Зачем вам этот эксперимент? – он медленно теряет нить отцовских рассуждений.

– В нем заключено свободное сознание, которое мы не можем ограничить насильственным образом. Мы буквально вынули человеческую суть того мальчишки и поместили в новое тело. И мы сможем делать это с другими людьми. Вот тогда правительство, наконец, не сможет отвертеться. Им придется признать, что наука восторжествовала над религией. Представь, что у тебя погиб кто-то близ… А, ну да. – отец откашлялся. – Так вот. «Беном» может вернуть этого человека. В другой оболочке, потому что это вопрос этики, но с тем же сознанием. Буквально воскресить его, позволить ему жить дальше. Это ли не чудо?

– Звучит просто ужасно. – сказал он. – Будто антиутопический роман с хреновым концом. И как ты себе это представляешь? Зачем это вообще нужно обществу?

– Новое тело для каждого – как тебе? – отец похож на безумца. – Если ты стар и болен, то можешь заказать услугу по переносу сознания. Если у тебя погиб родственник, можешь перенести его сознание в другое тело. Это, скорее, отрасль медицины, чем бизнес.

– Александр Бельтран – торговец бессмертием? – ему настолько жутко слышать все это, что тошнота накатывает.

– Какие-то законные ограничения установить все же придется, но это проблемы власти. Я ученый, мое дело – делать жизнь людей лучше.

– Как вы узнаете, что с Адамом все прошло успешно? И что с ним будет потом?

– Сложно сказать. – отец пожал плечами. – Если ему удастся ассимилироваться, прожить в обществе несколько лет и не вызвать подозрений или проблем, тогда можно будет говорить об успехе.

– Ты не ответил. Что с ним будет потом? – он пристально смотрит на отца.

– Он – собственность «Бенома». – спокойно сказал Александр. – Ты должен это понимать.

– К чему ты клонишь?

– Возможно, он станет лицом рекламной компании, возможно, его заберут на…

– Что значит «заберут»? Ты сам говоришь, что он – личность, так какого хрена…

– Перебивать – это у нас семейное, да? – отец качает головой. – Не горячись, Ноэль. У тебя есть несколько лет на то, чтобы поиграть с ним в семью, а потом будет видно.

– Ты себя слышишь? – он разозлился. – «Поиграть в семью»? Мои чувства для тебя вообще ничего не значат?!

Попытался выйти из машины, но дверь заблокирована. Ударил ее ногой и прошипел:

– Открой!

– Я думал, ты хотел поговорить по-взрослому. – отец устало вздыхает. – Ноэль, наука идет вперед такими шагами, что остальной мир просто не успевают за ней. Людей держит в страхе религия, в рамках – закон, они не видят ничего дальше собственного носа. Адам – феномен, разрешение на создание которого мы выбивали полгода. Будь моя воля, я бы не стал использовать нейрослед твоего друга, но так сложилось. Ты должен понять и, главное, принять тот факт, что Адам – это эксперимент. Думай в позитивном ключе – если все пройдет удачно, он станет первым биомеханическим человеком, который получит человеческие права. Нужно перестать называть его биомехом, это не правильно… – отец задумался.

– А если все будет плохо? – он не может думать в позитивном ключе, потому что его жизнь похожа на всем известное путешествие под руку с Вергилием. – Вы заберете его?

– Да. – отец не стал юлить. – Мы заберем его, поведем исследования, попытаемся найти причину отторжения нейроследа и, если все будет совсем плохо, нам придется его деактивировать.

– Но он не биомех. Вы убьете его. – сжал зубы, чтобы снова не сорваться на крик.

– Извлечем носитель.

– Он все равно умрет.

– Перестанет существовать. Хватит оперировать устаревшими терминами, прошу тебя.

– Смерь – это устаревший термин? – он нервно рассмеялся.

– В биологическом смысле Рён мертв. Поэтому извлечение нейроследа – это, скорее, отключение, потому что его сознание навсегда останется на носителе.

– Навсегда?

– Да, пока носитель не уничтожат, а мы такими вещами не разбрасываемся.

– Если его сознание продолжит существовать, то что оно будет ощущать, находясь вне тела? – от этих мыслей становится страшно.

– Не знаю. – ответил отец. – Мы понятия не имеем, осознает ли себя нейрослед. Возможно, если поместить его в устройство попроще…

– Все, я понял, хватит. – он тряхнул волосами. – Где же ваша гуманность, а?

– Открытия совершаются через боль. – жестко сказал отец.

– Но человечество даже от тестов на животных отказалось, как вам позволили взяться за людей?

– Убивать сотни кроликов ради того, чтобы кто-то накрасил губы – это варварство, мы же пытаемся продлить человеческую жизнь и улучшить ее. Когда же ты увидишь разницу?

– А вы следите за ним? – спросил он. – Он ведь ценный образец.

– Следим. – нехотя признался отец.

– Что?! – он надеялся услышать отрицательный ответ. – В нем что, камеры? Прослушка?

– Ты – параноик. Группа сопровождает его, когда он выходит из дома. У них приказ не вмешиваться, только вести наблюдение. Мы должны видеть, как он ведет себя вне дома, в агрессивной среде.

– И как он держится? – от волнения во рту пересохло.

– Лучше, чем я думал. Прекрасно, на самом деле. Социальные взаимодействия на высоте, его невозможно отличить от человека.

– Значит, пара лет… – пробормотал он.

– Да. Такие вещи быстро не происходят, мы должны быть уверены. Представляешь, какой будет фурор, когда мы опубликуем данные исследования?

– Его мать этого не переживет. Это жестоко.

– Когда отойдет от шока, она будет нам благодарна. – заверил его отец. – Мы не дали ее сыну умереть. В будущем, только подумай, мы будем создавать тела-носители, возможно, сможем улучшать их с помощью внедрения технологий.

– И начнется киберпанк. – он вздохнул. – Сознания людей в телах, которые можно видоизменять по желанию. Потрясающе, «Беном» переплюнул Бога, буквально сел на лицо религии.

– Грубо.

– Не буду извиняться. – он сложил руки на груди.

– Еще вопросы остались?

– Он ведь не обязан любить меня? И, если захочет, уйдет?

– Конечно. Ваши, – отец замялся, – личные взаимоотношения ничем не примечательны, совершенно естественны. Если бы я мог повлиять на его отношение к тебе, то сделала бы это, чтобы ты выпал из поля эксперимента. Можешь считать меня чудовищем, но травмировать тебя я не хочу и никогда не хотел.

– Значит, вопрос у меня остался только один. Почему он меняется?

– Возможно, отпечаток нейроследа более подвижный, чем наше сознание в естественном состоянии, я не знаю. Эти тонкости скрыты даже от меня. Пока. Ну, узнал все, что хотел?

– Тошно от всего этого.

– Когда-нибудь о нас будут писать в учебниках по истории. Может, и ты туда попадешь.

– К чертям историю, я не планирую жить вечно. Отвези меня на остановку или, не знаю, могу и тут выйти.

– Могу подвезти тебя домой. – отец завел мотор. – Не упрямься, просто попробуй понять. Может, заберем Рёна и поедем к нам? Покажу наш новый дом, навестишь Нанико.

– Как она, кстати?

– Прекрасно справляется, подружилась с твоей матерью. Теперь ей не нужны подружки – Нанико заменила ей всех сплетниц, с которыми она раньше общалась.

– Она такая. – он не смог скрыть улыбку.

– Винишь себя? – отец покосился на него. – За то, что с ней произошло.

– Не будем об этом. Я устал, хочу домой. Может, приедем как-нибудь, я не знаю.

– Сообщи, если заметишь за ним какие-то странности, ладно?

– О’кей.

– Я серьезно, Ноэль, это важно.

– Да понял я!

Что делать, если он не в порядке? Куда звонить ему? Почему бы человечеству не придумать метод лечения душ, вместо того, чтобы эти самые души копировать и переносить в искусственно выращенные тела? Какое извращение.

– Что ты делаешь?

Адам сидит на полу, окруженный своими вещами, в комнате полный хаос, еще хуже, чем тот, который он собственноручно устроил после того, как понял, что Рён мертв.

– Разбираю вещи, мне было скучно. – он кинул в коробку диск. – Старье. Мне будто нечем дышать, все эти вещи, – Адам обвел их рукой, – бесят.

– Хочешь, купим все новое? – он сел на корточки, подобрал с пола какой-то брелок и положил его в коробку. – Все это сожжем.

– Нас посадят, если устроим пожар. – Адам смеется. – Как твой день?

– Отлично. Всю смену отбивался от девчонок, которые хотели купить новый роман какой-то раскрученной писательницы.

– Ты задержался.

– Виделся с отцом. Хотел спросить, как Нанико и все такое.

– Врать ты не умеешь. Иди-ка сюда.

Адам встал на колени, подполз к нему и влажно чмокнул в губы. Все его поцелуи стали горькими.

– Но выбросить это я согласен. – он вернулся на место и продолжил уничтожать свое прошлое. – С тех пор, как мы встретились, я будто стал другим человеком.

– Да, я тоже.

– Ты с каждым днем все грустнее становишься, что с тобой? – Адам смотрит с жалостью. – Из-за Торима переживаешь? Уверен, он зла не держит.

– Я о тебе переживаю. – выпалил он. – Если честно, не нахожу себе места с тех пор, как произошла авария. В голове постоянно самые ужасные сценарии, не могу поверить, что все обошлось. – его будто прорвало. – И вот это, все, что происходит между нами, черт, я даже не надеялся, что ты посмотришь на меня. И…

– Эй, эй. – Адам потянул его к себе и заставил сесть на матрас. – Ты чего?

Он сел сзади, обнял его и положил голову ему на плечо. Спиной чувствует, как бьется сердце новой версии человека. Настоящее, живое сердце.

– Это стресс. Меня хотя бы на препаратах держат. Может, сходим к врачу? Пусть пропишет успокоительное. – тихо сказал Адам.

– Нет уж.

– Упрямый. – он целует его в шею. – Почему ты все еще думаешь о том, что я мог в тебя не влюбиться? Я запал, как дурак, честное слово. Сколько ночей лежал и сжимал наволочку зубами, чтобы не побежать к тебе.

– Не ври. – он не верит, но все равно улыбается.

– Про наволочку соврал, – признал Адам, – но только про нее. Я ради тебя на все готов, на все согласен, что еще мне сделать, чтобы ты поверил? Только скажи. Согласен на ужин с твоей невыносимой матерью, – целует его за ухом, – братом, а он, кстати, вылитый Сатана, – прикусывает мочку, – согласен раздеться перед твоим отцом, чтобы ты не беспокоился обо мне. Познакомить тебя с родителями? Предложить руку и сердце?

Не выдержал и рассмеялся.

– Я готов тебя сожрать иногда, даже когда ты хмуришься, даже когда куришь эту вонючую дрянь. – Адам прижимает его к себе. – Может, это ты не уверен в том, что хочешь быть здесь со мной? Мне можно начинать волноваться?

– Давай соберем все это, – он пнул коробку, – и выбросим нахрен. А потом пойдем и купим все, что сможем себе позволить.

– Кажется, ты переоцениваешь мою зарплату. – Адам смеется. – Еще и этот бесконечный больничный.

– Могу я себе позволить побаловать моего парня? – он повернул голову и хотел его поцеловать, но Адам увернулся. – Что?

– Осталось научить тебя называть меня твоим парнем в присутствии других людей.

– Могу каждому встречному в лицо орать об этом, хочешь? – он освободился из объятий и повернулся к нему. – Ты пожалеешь.

– Ты слишком воспитанный для… Что ты делаешь?!

Он кинулся к балкону, чтобы продемонстрировать Адаму, насколько серьезен. Он может быть не уверен в нем, но в себе, в своих чувствах он не сомневается.

Распахнул окно, высунулся из него по пояс, только открыл рот, чтобы выкрикнуть что-то провокационное, как почувствовал, что Адам тянет его назад.

– Ты с ума сошел?! – он громко смеется. – Сначала байкеров приводишь, теперь ведешь себя, как будто что-то употребляешь, мне нравится эта квартира, я хочу в ней еще пожить!

– Давай больше не говорить об этом? – он взял Адама за плечи и тот перестал улыбаться. – Я люблю тебя.

Он больше не называет его Рёном, даже в мыслях. В его глазах он – совсем другой человек, и именно с ним он почувствовал себя любимым и нужным. Это он спит с ним на одной подушке, он варит ему ужасный кофе, он целует его так, что кружится голова. Не важно, кем он был раньше, теперь он – Адам, и нужно с этим смириться, прекратить, наконец, искать подвох и выводить из себя отца постоянными расспросами. У них есть несколько лет, прекрасных, долгих лет, а потом, возможно, он станет началом новой эпохи в истории человечества.

– Все самое лучшее происходит на балконе, это свежий воздух так на тебя влияет? – Адам гладит его по груди.

– Собирай вещи, – он улыбается, – пора начинать новую жизнь.

Глава 34

Он научился не задавать вопросов, ни себе, ни Адаму. Научился жить с ним и его стремительно меняющейся личностью. Принял тот факт, что утренний кофе стал лучше, а поцелуи – чаще. За время больничного Адам стал заядлым киноманом, купил скрипку и обнаружил в себе музыкальный талант. Соседи, к сожалению, нового увлечения не оценили и стучали по батареям каждый раз, когда он начинал музицировать. Однажды они столкнулись с ними в подъезде и он, без капли стеснения заявил, что следующим купит барабан.

В июле Адам собрался с духом и навестил мать. Вернулся радостный, рассказал, что во всем признался, а она почему-то заплакала и сказала, что он дурак, раз думал, что она откажется от него. В ту ночь они долго разговаривали, сидя на балконе, рассказывали о детстве, разговор получился скорее грустным, зато очень облегчил душу обоим. У семьи Бельтранов всегда были деньги, но не было любви, а Рён рос в атмосфере безграничного обожания, но перебиваясь с хлеба на воду. У кого детство было хуже – вопрос, сошлись на том, что это так себе повод для соревнования. Во сне Адам плакал.

Чуть позже Адам уволился из участка, потому что увлекся написанием кодов. Это занятие так его захватило, что он не вылезал из-за компьютера сутками, купил какие-то курсы, потом еще один, в конце концов добрался до онлайн школы, закончил ее и заявил, что способен зарабатывать деньги, не выходя из дома. Когда он получил первую тысячу кредитов за свою работу, они поехали к Лизе, чтобы отметить это.

Не любить его невозможно – Адам с каждым днем становится только лучше. Он успевает все, редко унывает и даже находит время на то, чтобы быть рядом, когда Ноэль нуждается в этом. Его энтузиазм заразителен, рядом с ним невозможно усидеть на месте, хочется идти рядом, рука об руку, становиться лучше и расти.

Когда Ноэль уходит на работу, Адам еще спит. По традиции, он целует его в висок, прежде чем уйти и, по той же традиции, оказывается в его руках и опаздывает. Иногда он думает о том, что скоро придется менять или традиции, или работу.

– Не ходи сегодня никуда.

Они лежат на матрасе, он уже одет, Адам только проснулся.

– Меня уволят.

– Научу тебя делать что-нибудь в Сети, будем сидеть дома вместе. – пробормотал Адам. – Пожалуйста, не хочу оставаться один.

– Что на тебя нашло? – он целует его пальцы. – Вернусь в семь, можешь встретить меня, если хочешь. Купим что-нибудь на ужин.

– Дурацкое чувство, – Адам поморщился, – волнуюсь почему-то.

– День как день. – он сел. – Мне пора, правда. Позвони, если что, ладно?

– Ладно. – Адам махнул рукой. – Я тебя встречу.

– Хорошо! – выкрикнул он из коридора.

К работе он успел привыкнуть, даже с коллегами подружился, сидеть дома совсем не хочется. Адам же, наоборот, все чаще предпочитает оставаться в квартире, игнорируя его предложения пойти прогуляться или в сходить в кино. Ну, меньше любить он его из-за этого не стал, да и фильмы можно посмотреть дома, только вдвоем, своеобразный последний ряд в кинозале.

От воспоминаний о последнем таком просмотре покраснел и натянул капюшон, чтобы прохожие не видели его глупую улыбку. Столько времени прошло, а он все еще задыхается, когда Адам гладит его по колену. Впервые это случилось в «Лисе», теперь этот жест заставляет его вздрагивать от удовольствия, буквально рефлекс выработался.

– А кто это у нас такой довольный? – Глория пикнула его пропуск и сказала: – Опять опаздываешь, четыре минуты.

– Прости, – он улыбнулся ей, – постараюсь вставать раньше, честное слово. Наверное, я к этому никогда не привыкну.

– Ты что, сова? – она давно строит ему глазки, а он охотно подыгрывает, чтобы не получать штрафные очки за опоздания.

– Не знаю, сова или нет, но иногда я ужасный идиот.

– Всегда меня тянет к идиотам. – она вздохнула. – Иди, я поправлю. Но это в последний раз, понял? Завтра твоя улыбочка не прокатит!

Он расставлял новые физические экземпляры книг, когда позвонил отец. Он даже е поздоровался, сразу рявкнул:

– Оливия Палмер – знаешь такую?

– И тебе привет. Ну, знаю, а что? – похоже, журнал, наконец, вышел в свет.

– Твою мать! Тебя учили поисковиком пользоваться?! – заорал отец. – Какой же ты бестолковый!

– Да что я… – гудки.

Прекрасно, теперь-то ему за что влетело?!

Полез в Сеть, чтобы понять, что такого Оливия написала в статье и почему отец дышит огнем. Не смог вспомнить название журнала, но, как только открыл новостную ленту, обмер.

«Новое поколение биомехов не за горами!».

«Мужчина и биомех: возможно ли?».

«Эксклюзивные снимки первого в мире биомеханического человека с перенесенной личностью!».

Он сполз на пол и нажал на ссылку.

Оливия действительно написала огромную статью в которую вставила их фотографии, только тему выбрала совсем не ту, о которой говорила при встрече.

«Все возможно, когда отец работает в «Беноме»».

В статье есть все – история Рёна, подробности аварии, даже информация о том, каким образом «Беном» получает нейрослед.

Никакой она не фотограф, Оливия – журналист и, судя по информации из поисковика, она ненавидит биомехов и всячески тормозит работу «Бенома». Старая сука.

Он вылетел из магазина, по пути сбил с ног Кевина и даже не подумал остановиться, когда Глория окликнула его. Теперь его точно уволят.

Уже подходя к дому понял, что стряслась беда – вокруг полно машин, возле подъезда настоящее столпотворение, люди с камерами и микрофонами, повезло, что они не могут войти внутрь, потому что это незаконно.

– Вот он! – закричал кто-то. – Ноэль Александр! Посмотрите сюда!

– Как вы прокомментируете…

– Что скажете о…

– Кто такой Адам?!

– Семья Рёна знает, что с ним произошло?

– Один вопрос!

– Всего один вопрос!

Его тянут за одежду, в лицо суют микрофоны, вспышки камер ослепляют. Он запаниковал, схватил кого-то за руку и оттолкнул, чтобы пройти. К двери пробивался с боем, расталкивая наглых журналистов, стараясь не смотреть в объективы.

Он ворвался в квартиру и услышал звенящую тишину.

Адам сидит на кухне, его голова безвольно повисла, волосы закрывают лицо. Он подошел ближе и встал перед ним на колени.

– Я умер. Это правда?

Он кивнул.

– Кто я? – Адам посмотрел на него. – Что я такое?

Больше всего он боится, что сейчас произойдет внутренний диссонанс и его заклинит, как и говорил отец.

– Ты – это ты. Ничего не изменилось. – он протянул к нему руки и обхватил его лицо. – Не думай об этом. Пожалуйста, не зацикливайся на этих мыслях. Смотри на меня.

– Умер. – повторил Адам. – Рён умер. Я – это он, верно? Почему я жив? – его начинает трясти. – Умер.

– Нет, нет, смотри сюда. – он впился пальцами в его щеки. – Ты жив, понимаешь? Здесь и сейчас, в эту минуту, ты жив. Смотри на меня, пожалуйста!

– Это не мое тело? – Адам трогает свои руки. – Чье это тело?

– Боже, пожалуйста, – он не знает, как ему помочь, – Адам, ты узнаешь меня?

– Да. – он кивнул. – Я не человек. Я не…

– Я ведь прикасаюсь к тебе, ты чувствуешь? – он схватил его за руки. – Чувствуешь?! Все по-настоящему, сосредоточься на мне, потом мы все решим, просто…

Раздался громкий треск и в квартиру кто-то вошел. Он вскочил, решил, что это репортеры, но на пороге столкнулся с отцом. Александр оттолкнул его в сторону и бросился к Адаму. Следом за ним вошли два мордоворота в костюмах.

– Что с ним? – Ноэль попытался подойти ближе, но один из охранников схватил его за одежду. – Пусти!

– Так я и думал. – отец открыл чемодан и достал из него шприц.

– Ты что делать собрался?!

Ноэль кинулся к нему, получил удар в спину и упал на пол. Охранник придавил его коленом и заломал руки за спину.

– Отпусти меня, сука! – заорал он.

Отец холоднокровно вколол что-то Адаму, тот застонал, а через мгновение начал сползать со стула. Второй мордоворот подхватил его и поднял на руки.

– Отпустите его! Отец!

– Уноси.

Адама вынесли из квартиры, Ноэль пытался вырваться, но сотня килограммов живого веса намертво его обездвижила. Отец присел на корточки рядом с ним и сказал:

– Ты похерил работу всей моей жизни.

– А ты похерил мою жизнь! – заорал он, брызжа слюной. – Куда вы его увозите?! Нет, не смей уходить! Отец! ОТЕЦ! НЕ СМЕЙ УХОДИТЬ!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю

  • wait_for_cache