Текст книги "А.Д.А.М. (СИ)"

Автор книги: Рита Хоффман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

– Красота какая! Зря ты ушел отсюда.

– Так сложилось. – ответил он.

– Это твой дом? – он кивнул. – Очень милый!

На крыльце сидит отец. Видеть его в домашней одежде немного дико. Он встал и махнул рукой.

– Как проходят сборы? – спросил Рён, пожимая его руку.

– Почти закончили. Стэлла возится с упаковкой посуды, ей как раз нужна помощь. Александр. – он протянул руку Нанико.

– Нанико. – представилась она. – Я могу помочь?

– Да, проходи на кухню, увидишь там женщину – это моя жена. Спроси, что нужно сделать, она все расскажет.

– Пока, мальчики.

Нанико обняла Рёна, а когда подошла к нему, стало так больно, что в носу защипало, от накативших вдруг слез. Он сгреб ее в охапку, долго не отпускал, вдыхал ее запах, к которому успел привыкнуть. Больше в его жизни не будет острой лапши, омлетов, отремонтированных лифтов и человека, который его понимал. Он бы все отдал, чтобы вернуть ее прежнюю, но теперь это невозможно.

– Sayonara10*. – она легко поклонилась на прощание и вошла в дом.

– Выглядишь плохо. – сказал отец. – Из-за нее?

– Так привык к ней. – он сел на ступеньку ниже.

– Что с ней сделали?

– Откатили, как я понял.

– А, ясно. – отец кивает. – Завтра же поеду и оформлю документы. Ты оставил запрос?

– Да, тебя будут ждать. Вам правда не сложно оставить ее у себя?

– Правда. Твоей матери понадобится помощь с новым домом, да и я слишком давно отказываюсь от использования технологий, в разработке которых принимаю участие. Буду поближе к работе, так сказать. – он улыбается. – Не зайдете?

– Нет, в прошлый раз все…

– Забудь. – отец махнул рукой. – Твоя мать своеобразная женщина, у нее сложный характер и…

– Как ты ее терпишь? – спросил Зисс. – Все детство я думал, что чудовище в доме – это ты, а теперь понимаю, что она строит даже тебя.

– Любовь. – отец пожал плечами. – Она невротик, мы долго боролись с ее расстройством пищевого поведения, я старался брать роль плохого полицейского на себя, когда мы воспитывали вас, чтобы хотя бы немного разгрузить ее. Знаю, что мы облажались, но, глядя на тебя сейчас, могу сказать, что ты вырос хорошим человеком. Даже из Двенадцатого выбрался, сам.

– Если бы не Рён, я бы с места не сдвинулся. – он усмехнулся, когда Рён пихнул его в бок.

– Значит, хорошо влияешь на моего сына? – отец улыбается. – Я же говорил, что ты хороший парень.

– Я здесь только благодаря вам. – сказал Рён.

– Я просто хотел, чтобы мой сын был счастлив. – Александр вздохнул. – Нужно возвращаться. Когда устроимся, приглашаю вас на обед, или ужин, как хотите.

– Конечно. – он встал. – Спасибо за все, отец.

Неожиданно понял, что хочет его обнять, но не стал, стушевался, замешкался, пока соображал, отец вошел в дом. Вместо этого обнял Рёна.

– Ты поступил правильно.

– Я знаю. – прошептал он.

– Мне тоже будет ее не хватать. Пойдем, мне пора на работу.

Они шли к метро, а он думал о том, мог ли поступить иначе. Нанико забыла его, забыла Эша, по сути, перестала быть собой, ее личность переписали, заменив начальной версией, той, которая была в ней при создании. Он не мог бросить ее, не мог позволить деактивировать, но смог подарить шанс на нормальную жизнь. Может, теперь она будет счастлива.

Глава 29

Рён забыл телефон дома и теперь он разрывается от звонков. Зисс ходит вокруг него и думает, имеет ли моральное право принять вызов. А вдруг что-то случилось? Не сдержался, схватил и нажал «ответить».

– Алло? – говорит женщина. – Рён?

– Это его друг. Он забыл у меня телефон. – выпалил он. – Кто звонит? Номер не определяется.

– Это Айрис, сиделка его матери. – женщина говорит тихо, будто боится кого-то побеспокоить. – Он не отвечает на ее звонки, с ним все в порядке?

– Да, все хорошо. – сердце колотится. – А у вас?

– Ын Бёль совсем плоха, он ей такой стресс устроил, совсем совесть потерял. – ее речь становится быстрой и напористой. – Пусть проведает мать!

– Они общаются? – осторожно спросил он.

– В смысле? Юноша, ты в своем уме? Как может сын не общаться с матерью?! Он просто перестал приходить, я не понимаю, в чем дело. Тай лепечет какие-то глупости про работу, но неужели он не может пятнадцати минут найти, чтобы зайти к ней?!

– Я, – он сглотнул, – не знаю.

– Хлоя тоже пропала куда-то, мы не понимаем, что происходит. Если он вернется за телефоном, скажите ему, что он ведет себя недостойно. Пусть придет домой!

Она нажала отбой, а он смотрит в экран в полном недоумении. Все это время почему-то думал, что у Рёна ситуация с родителями почти как у него, только за ним хотя бы присматривал дядя. Теперь выясняется, что он – хороший сын, который почему-то просто перестал приходить домой и отвечать на звонки матери. Может, стыдится его? Того, что происходит между ними? Как его семья вообще относится к таким отношениям?

Он сел на стул и задумался. Решил позвонить Лизе, чтобы расставить все точки над «i».

– Алло? – голос у Лизы бодрый. – Ты куда пропал? Я тебе писала, вообще-то.

– Прости, совсем замотался. – ему стыдно. – Слушай, спросить хотел…

– Давай быстрее, у меня сеанс татуировки.

– Ты уже работаешь?! – возмутился он. – А твой глаз?

– Я и с одним прекрасно справляюсь. Так что у тебя случилось?

– Ты ведь давно Рёна знаешь?

– Ну, да. И его, и Тая, а что?

– Расскажешь о его семье?

– Сейчас? Боже, ты, как всегда, вовремя. Сейчас, повиси.

Он слышит, как она кричит кому-то, чтобы он подождал. Ей ответил звучный бас, в другой ситуации он бы забеспокоился, что девушка одна в квартире с незнакомцем, но, зная Лизу, это за незнакомца следует переживать, в случае чего.

– Так, ну, – она вернулась, – отец у него полицейским был, его подставили, он начал пить, в общем, мутная история. Ушел из семьи, короче. Мать его одна воспитывала, Тай помогал, сестра как-никак. Потом у Ын Бёль что-то случилось, инсульт или вроде того, денег у них на лечение не было, так и осталась парализованной. У Рёна что-то вроде депрессии случилось, на какое-то время он себя потерял, тогда мы и познакомились. Поспал у меня на диване, пришел в себя, взялся за ум. Он отличный парень, от матери не отходил, работал на износ, даже переехать его убеждали всем кварталом, когда они с Хлоей сошлись. Ну, вот и все, в принципе. А что? Почему у него не спросил?

– Неудобно как-то. – пробормотал он. – Значит, у них хорошие отношения?

– Хорошие? Отличные, я бы сказала, он очень заботливый сын. Что-то случилось?

– Нет, просто решил, раз уж мы живем вместе, нужно…

– Чего-о? – Лиза засвистела так, что в ухе зазвенело. – Неужели?! Нет, я, конечно, видела видео, но… Ты серьезно?!

– Серьезно. – он понял, что случайно проговорился.

– Так, я требую личной встречи с молодоженами.

– Лиза!

– Что? Имею я право посмотреть на вас? А я-то думаю, какого хрена вы все время вместе третесь?

– Боже, прекрати…

– Так что, когда мы увидим вас вместе?

– Мы, кстати, переехали. – сказал совсем тихо, сгорая от стыда.

– Твою мать, Зисс, тебя вообще нельзя одного оставлять?! Куда?!

– В Девятый.

– Вау! – она снова засвистела.

– Ты всех соседей на уши поднимешь!

– Да плевать, у меня теперь есть знакомый коп, почти родственник, кстати!

– Лиза-а…

– Вы к нам или мы к вам?

– Без разницы. – он улыбается в трубку. – Лучше вы сюда, тут так красиво.

– Конечно, куда уж нам теперь, с нашими обоссанными подъездами! – она смеется. – У тебя все хорошо?

Он даже пытаться не будет рассказать ей все, что случилось.

– Да. В общем, спасибо за помощь, я позвоню, когда мы приведем квартиру в порядок, и решим, когда лучше встретиться, идет?

– Как мы заговорили! – она все еще смеется. – Рада за вас, правда. До связи, спокойной ночи.

Ну, все сходится. Рён – хороший сын, ответственный парень и он просто не мог без причины перестать навещать мать. Тогда что произошло?

Проснулся от того, что Рён целует его в плечо. Еле-еле открыл глаза и улыбнулся.

– Тебе идет форма.

– Правда? – прошептал Рён. – Могу тебя арестовать, кстати.

Он отцепил он пояса наручники и продемонстрировал их ему.

– Я видел фильм, который так начинался.

– Да? – Рён лег на него сверху. – Расскажешь?

Когда он собирает волосы в хвост, хочется только одного – добровольно сдаться, признаться даже в том, чего не совершал, и отдаться в руки правосудию. Руки у него, кстати, нежные, с длинными пальцами и смешными мизинцами.

– Какой ты теплый. – Рён расстегивает рубашку.

Видеть его таким возбужденным, раскрасневшимся, в расстегнутой форменной рубашке – настоящее наслаждение. Он невероятно, просто неприлично обаятельный, а под рубашкой у него слегка очерченный пресс, от одного взгляда на который просыпается дикое желание раздеть его полностью.

– Я соскучился. – Рён расстегивает брюки. – А ты?

– А я спал. – пробормотал он.

– Пора просыпаться. – Рён наклонился к нему и поцеловал.

– Частично я уже…встал. – сказал и рассмеялся от собственной тупой шутки.

Рён тоже смеется, он залез под одеяло и прижался к нему. От него пахнет мылом.

– Я посплю, ладно? Очень устал.

– Тогда я приготовлю завтрак и попробую найти работу.

– Полежи со мной немного.

– Слушай, я должен спросить. – он не хотел говорить об этом сейчас, но лучше не откладывать все на потом.

– А?

– Ты забыл телефон дома. Я увидел, что там много пропущенных вызовов от твоей мамы. У вас что-то случилось?

– Нет. – спокойно ответил Рён. – А что?

– Ты ведь не берешь трубку. – он отодвинулся, чтобы видеть его лицо.

– Не хочу. – Рён перевернулся на спину. – Придется столько всего объяснять. Я к этому не готов.

– Что объяснять?

– Как я оказался в Девятом, кто ты такой, где Хлоя, она, – он замялся, – консервативных взглядов.

– Боишься, что не одобрит наши отношения?

– Может и так.

Понятно. В принципе, примерно такого ответа он и ждал.

– Ты бы навестил ее все равно. Она ведь болеет.

– Ноэль, – Рён приподнялся на локтях, – можно я буду решать вопросы с моей семьей сам? Я люблю тебя, но это… – он замолчал.

Он не ослышался? Рён его что?

– Ну-ка, – он сел, – повтори.

– Я… – Рён покраснел. – Это вырвалось!

– Вырвалось? Значит, просто вырвалось? – он наклоняется к его лицу. – Да?

– Люблю тебя. – повторил он тихо.

Внутри взорвались хлопушки, петарды и несколько атомных бомб. Голова закружилась, сам не понял, как сжал его в объятиях и начал целовать во все места, до которых мог дотянуться.

– Задушишь меня. – Рён смеется.

– Не так я это себе представлял, но…

– Нужно было пригласить тебя в ресторан?

Он его дразнит!

– Где там твои наручники? – он шарит рукой по полу.

– Дай мне поспать! – возмутился Рён. – Я не знал, что ты такой голодный.

– Я столько времени тебя ждал, – он снова поцеловал его, – имей совесть.

На самом деле, думает он совсем не о сексе. Его будто подключили к какому-то источнику невидимой энергии, он чувствует себя бодрым, сильным, способным горы свернуть, лишь бы этот любитель японской анимации всегда лежал в его постели и смеялся.

– Я бы выпил кофе.

– Иди и дай мне, наконец, отдохнуть. – Рён поцеловал его ладонь. – Доброе утро.

– И тебе доброе утро. – он погладил его по волосам.

Выходя из комнаты не удержался и еще раз посмотрел на него. Боже, как же он его любит.

Три дня скитаний по Девятому принесли свои плоды – его взяли на испытательный срок консультантом в книжный магазин. Конечно, никто не позволит вынести физический экземпляр произведения, но посмотреть на него и даже потрогать – это пожалуйста. Он должен следить за тем, чтобы любители литературы не унесли книги с собой, и продавать им электронные копии.

Платят, по меркам Девятого, не много, но с точки зрения жителя Двенадцатого – неприлично много за такую непыльную работу. Если все пройдет хорошо, можно не переживать об оплате квартиры – денег хватит. Шиковать не получится, но и от голода он тоже не умрет, а если принимать в расчет то, что живет он не один, картина совсем благоприятная.

Домой идет довольный, наконец-то можно обрадовать Рёна и успокоиться. А жизнь ведь действительно устаканилась, да? Не без проблем, но он все пережил и вышел, в целом, сухим из воды.

– Алло? – прижал телефон к уху плечом.

– Мне нужен Ноэль Александр, это вы? – женщина говорит с акцентом.

– Да, это я. – остановился и отошел к магазинчику, чтобы не мешать прохожим. – Кто это?

– Мы не знакомы, меня зовут Ын Бёль, я…

– Здравствуйте! – выдохнул он. – Как вы себя чувствуете?

– Я? – она растерялась. – Все хорошо, спасибо. Знаю, что Айрис вам звонила, извините за это.

– Ничего страшного. – ему очень неловко говорить с ней.

– Могу ли я пригласить вас к нам домой?

– Меня и Рёна?

– Только вас. – по голосу слышно, что разговор дается ей нелегко.

– Когда вам будет удобно?

– Я всегда дома. – кажется, она усмехнулась. – Сегодня вы свободны?

– Как раз освободился. Могу прямой сейчас выехать и…

– Было бы отлично. Айрис отправит вам адрес на этот номер, хорошо?

– Конечно, я жду.

Интересно, насколько честно идти туда без Рёна? Он разозлится, если узнает об этом?

Зашел в магазин, купил фрукты, долго думал, стоит ли покупать алкоголь, если не для Ын Бёль, то для себя, потому что его не просто трясет от волнения, а колотит.

Повезло, что Рён работает в дневную смену и он может незаметно ускользнуть, не вызывая лишних вопросов и подозрений. Если все пройдет хорошо – признается сразу, если плохо – чуть позже, когда перестанет рыдать.

До Тринадцатого добирался долго, по пробкам, устал и замучился, жара стоит такая, что асфальт стал мягким. Пришлось идти в самую глубь квартала, долго плутал между одинаковых коричневых домиков, потом, наконец, увидел женщину в синем сарафане и понял, что там ждут именно его.

– Айрис? – спросил он.

– О, явился все-таки. – ворчливо сказала она. – А я думала, что у тебя кишка тонка.

Отличное начало, так и веет дружелюбием и принятием.

– Пойдем, чего стоишь?

Они вошли в дом, он снял обувь, надел тапки, которые поставила перед ним Айрис и, стараясь не глазеть по сторонам, пошел за ней в дальнюю комнату. Там, на специальной больничной кровати, он увидел мать Рёна – миниатюрную женщину с уставшим лицом.

– Явился. – объявила Айрис. – Чай я предлагать не буду, устала, надо будет – сам сделаешь.

– Без проблем. – растеряно пробормотал он. – Я тут принес…

– Да, спасибо. – она взяла пакет и вышла из комнаты.

Он стоит и не знает, что делать. Решил начать с приветствия.

– Здравствуйте, еще раз. – даже поклонился, сам не понял, зачем, просто видел, что Рён иногда так делает.

– Садись. – Ын Бёль похлопала по одеялу. – Встать я не могу, извините.

– Можно на «ты», зачем все это. – он подошел, в нос ударил резкий запах лекарств.

– Значит, Ноэль. – ее губы дрогнули и растянулись в легкой улыбке. – Красивый мальчик.

– Спасибо. – он смутился.

– Тай сказал, что Рён больше не живет с Хлоей.

– Вы злитесь?

– А должна? – она удивилась. – Я расстроилась, но это его жизнь, правильно? Скажи мне, кто ты для него?

И что ей ответить?

– Мы живем вместе. – сказал он, выбрав правду.

– Моя вера не одобряет этого. – сказала она. – Но он – мой единственный сын, поэтому богам придется смириться с этим.

Он ожидал чего угодно, какой угодно реакции, но не принятия. Из слов Рёна он понял, что его мать строго относится к таким вещам, но, на деле, все оказалось иначе. Он так плохо ее знает или… Или он врал?

– После аварии он не был здесь ни разу. – сказала Ын Бёль. – Он обижен на меня?

– Нет. Думаю, нет.

– Тогда почему не приходит? Даже на звонки не отвечает, будто мы чужие люди. – в ее голосе слышна обида.

– Он думает, что вы не примете его выбор. – сказал то, во что пытался поверить сам.

– Какие глупости, неужели я… – она вздохнула. – Не может быть.

– Он так сказал.

– Но просто проведать меня он ведь мог? Я давно не видела его, даже про аварию мне рассказал Тай.

– Я пытался убедить его прийти к вам, он сказал, что не готов отвечать на вопросы про Хлою и перемены в его жизни. Могу силой его притащить, если хотите.

– Это странно. – Ын Бёль задумалась. – Мой сын, мой Рён никогда не поступил бы так. С ним что-то случилось.

– Вроде бы, нет. – он покачал головой. – Недавно его осматривал врач и подтвердил, что с ним все в порядке.

– Не может такого быть. – настаивает она. – Мой сын не мог меня бросить! И думать о том, что я не приму его выбор, тоже не мог!

– Я не знаю. Правда, я не знаю, что еще вам сказать.

– Рён не мог, – она пытается приподняться, но не может, – не мог, понимаешь? Мне плохо.

– Понимаю, но…

– Айрис! – выкрикнула Ын Бёль.

Женщина вошла в комнату и поспешила к ней, помогла сесть и недобро уставилась на него.

– Тебе лучше уйти. – сказала Айрис. – Без чая обойдешься.

– Хорошо. – он встал. – Извините, что так вышло. Я пойду.

– И передай этому неблагодарному засранцу, что он разбил матери сердце! – крикнула она ему вслед.

Домой шел в панике. Что происходит? Ын Бёль выглядит вменяемой, рассудительной женщиной. С чего Рён взял, что она может неадекватно отреагировать на их отношения? Видео из «Лиса» она вряд ли видела. Почему каждый раз, когда он начинает верить в то, что жизнь наладилась, происходит что-то подобное? Еще разборок с родителями ему не хватало, со своими-то никак разобраться не может.

Он знает, что поступает как последний придурок. Знает, что это будет стоить ему отношений, если Рён его застукает, но все равно делает это.

Пробежался по истории запросов, по списку диалогов в UwUchat, не нашел ничего, в прямом смысле. Он не отвечает на личные сообщения, не пользуется UwUпоиском, даже видео не смотрит. Такое чувство, что телефон просто лежит в его кармане мертвым грузом и никогда не извлекается на свет Божий.

Неэмоциональный, отрешенный, избегает старых знакомых… Рён что, употребляет наркотики?

Кинулся в комнату, начал копаться в коробке с его лекарствами. Прислушался – вода в ванной все еще включена, отлично, значит, время еще есть.

– Не то, не то… – бегло читает этикетки. – q55. Что это?

Достал телефон, вбил название препарата в поиск, нашел инструкцию по применению и прочитал:

– «При бесконтрольном применении может вызывать привыкание. Отпускается по рецепту».

Любой препарат, название которого начинается с «q» – это потенциальный наркотик. Как говорил кто-то из древних, любое лекарство может стать ядом, если принимать его необдуманно. Интересно, Рён все еще пьет его?

– Что ты делаешь? – он стоит в дверях в одном полотенце.

– Ты все еще принимаешь эти таблетки? – он кинул ему баночку.

– Ну, да. – Рён кивнул. – Все, что прописали врачи.

– Разве их можно принимать так долго?

– Что с тобой? – он вертит оранжевую упаковку в руках. – С каких пор ты стал моим доктором?

– С тех самых, как ты решил не посещать клинику. – он не собирается сдаваться. – Рён, они вызывают привыкание.

– Ну и что? Зато снимают боль.

– У тебя что-то болит?

– Да, голова и часто. – Рён бросил банку обратно в коробку.

– Ты ни разу не говорил об этом.

– А зачем? Так, погоди, я вообще ничего не понимаю. За каким хреном ты полез в коробку с моими вещами, и, ты что, копался в моем телефоне? – он указал на смартфон, лежащий на полу.

Твою мать, так тупо проколоться!

– Ноэль, какого хера? – Рён подошел ближе и навис над ним. – Ты с ума сошел?

– Я?! Это у тебя под сотню пропущенных вызовов и неотвеченных сообщений!

– Там нет ничего важного.

– Тебе мать звонит каждый день по двадцать раз!

– Ну и что?

Его спокойствие поражает.

– Ты наркоман. Что еще ты принимаешь?

– У тебя совсем крыша поехала?! – Рён расхохотался. – Наркоман?! У меня есть рецепт на каждую из этих банок! Мне их принимать надо еще три месяца! Ты в своем уме вообще?

– Тогда что с тобой происходит?! – он встал. – Ты будто…

– Что? Пытаюсь покончить с жизнью, которая у меня была до того, как я встретил тебя? Представь себе, так и есть!

– Не понял…

– Ноэль, я хочу стать лучше. Хочу соответствовать тебе. Ты правда не понимаешь? – он качает головой. – Я из Шестнадцатого квартала. Мы так долго шли к тому, чтобы оказаться хотя бы в Двенадцатом, ты не представляешь. И тут я встречаю тебя – парня, который всю жизнь провел в Шестом, там, куда я даже не надеюсь попасть. Ты хорошо воспитан, красиво говоришь и выглядишь так, что я…

Рён гладит его по лицу и смотрит так, что хочется под землю провалиться.

– Я влюблен – разве может быть что-то хуже? – Рён усмехнулся. – Все, что я делаю, – это пытаюсь тебе соответствовать. Люди, которые пишут мне, навсегда застряли за чертой Десятого. Мне нужен только ты, понимаешь? И я готов отказаться от всего, лишь бы мы смогли быть здесь, вместе.

– Я идиот, прости меня.

– Зато ты красивый. – Рён улыбается.

Он хочет поцеловать его, но не знает, имеет ли на это право после того, что сделал. Черт, он правда решил, что Рён злоупотребляет препаратами, на полном серьезе искал, к чему прицепиться, а он просто любит его и делает то, что говорили врачи.

– Поцелуй меня, – просит Рён, – пожалуйста.

И он целует его, со всем отчаянием, до которого довел себя за день. Полотенце упало к ногам, он чувствует все его тело, а Рён кусает в ответ, оставляет следы на шее, толкает и они падают на матрас. На этот раз он не струсит.

Обладать им – греховное, постыдное желание, которое, наконец, осуществилось. Рён стонет, извивается под ним, но не просит останавливаться, наоборот, двигается ему навстречу, разделяя момент, которого они оба так ждали. Он ни о чем не думает, просто делает то, что кажется ему правильным, то, за что будет мучительно стыдно утром.

Рён красивый, его раскрасневшееся лицо – лучшее, что он видел в своей жизни. Он слизывает капли пота, выступившие на его плече, и прикусывает кожу. Рён что-то мурчит и сворачивается клубком.

«Боже, я испортил все, что только мог. Дай мне терпения и силы воли, потому что он сводит меня с ума».