Текст книги "Преследующая Призрака (ЛП)"

Автор книги: Рина Кент

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

Глава 4

Я могу и хочу это сделать.

Мама была разносторонней, и у меня были с ней разногласия, но она была потрясающей. Я унаследовала ее гены: насыщенные голубые глаза, каштановые волосы и мягкие черты лица. Они всегда беспокоили меня, потому что никто не воспринимал меня всерьез на бойцовском ринге.

Пока я не надирала им задницы.

Сейчас как раз один из тех случаев, когда нужно доказать свою состоятельность. Только это совсем не похоже на подпольный поединок. Удары, пинки? Нет проблем. А поговорить с красивым мужчиной? Это совсем другое дело.

Мужчина, который смотрит на меня, склонив голову набок, – это другой тип противника. Я просто должна произвести на него впечатление, а не надрать ему задницу.

Ради Зои.

Глубоко вздохнув, я встаю с грацией, которую скопировала у девушек, с которыми тренировалась. Главное – слегка покачивать бедрами, но не перебарщивать.

Я пробираюсь к мини-бару сбоку от входа в офис, стараясь не торопиться. Я останавливаюсь перед бутылками. Запах виски и бурбона навевает знакомые мысли. Теперь алкоголь – это то, с чем я могу справиться.

– Что бы ты хотел выпить?

Наверное, виски. Похоже, он любит виски.

Мне кажется.

– С чего ты взяла, что можешь предложить мне выпить? – его глубокий голос звучит прямо у меня за спиной. Его тепло растекается по моей спине.

Я вздрагиваю. Я даже не слышала, как он подошел. Раньше он был заметен, а теперь как будто парит в воздухе.

Сдерживая свою реакцию, я оборачиваюсь. Меня поражает близость. Моя грудь задевает его грудь, и я быстро отступаю к шкафу, чтобы оставить между нами расстояние. Дерево впивается мне в спину, и требуется вся сила воли, чтобы не ударить его коленом или кулаком.

Вместо этого я использую свой самый милый тон:

– Почему я не могу предложить тебе выпить?

Я знаю почему, но не говорю об этом вслух, чтобы не показаться слишком умной для собственного блага.

Риск отравления, вот почему. В их мире принятие напитка требует определенного уровня доверия. Особенно если он выше по рангу. Возможно, этот Джулиан находится на том же уровне, что и Кайл?

Если последнего было легко отнести к списку «для использования», то Джулиана вряд ли удастся отнести туда так же легко.

Его пронзительные глаза заглядывают мне в душу, и что-то подсказывает мне, что он не из тех, кто сдается, пока не поймает то, что ищет.

Что бы это ни было.

– Зачем ты здесь? – спрашивает он, вместо того чтобы ответить на мой вопрос.

– Чтобы работать, – отвечаю я самым спокойным тоном.

Он наклоняет голову в сторону и оценивает меня от макушки до кончиков шпилек. В отличие от Кайла, он не останавливается, чтобы поглазеть на мою грудь. Кажется, он просто оценивает меня в несексуальной манере. Как я бы поступила с противником перед боем.

Смесь гордости и страха переполняет меня. Гордость – потому что мне нравится, что он воспринимает меня всерьез. Обычно люди недооценивают меня. Страх по той же причине. Не в моих интересах, если он будет сомневаться во мне.

По сравнению с Кайлом, я настолько стесняюсь, что мне приходится прилагать усилия, чтобы не одернуть это дурацкое короткое платье.

– Ты хочешь, чтобы я поверил, что та, кто пнул Джонни в пах, должна здесь работать?

Думай. Думай.

– Он это заслужил, – я выбираю правду. Судя по тому, как он выкрутил запястье этому придурку, он, должно быть, в плохих отношениях с ним.

Губы Джулиана снова дергаются, но он не улыбается. Да и улыбается ли он вообще?

– Так и есть, Светлячок, – он снова наклоняет голову. – Но это не объясняет, почему ты здесь.

– Что, девушка не может постоять за себя? Неужели мы все должны ждать, пока кто-то другой сделает это за нас?

– Как я уже говорил, такая, как ты, не захочет здесь работать.

Его рука тянется ко мне. Я не успеваю ничего сказать, как его длинные худые пальцы обхватывают мою шею. Он удерживает меня на месте, достаточно крепко, чтобы я не могла пошевелиться, но не сдавливает. Его большой палец лежит на точке моего пульса, вероятно, пробуя технику человеческого детектора лжи. Лиам обучил меня этому. Все, что мне нужно сделать – это оставаться уверенной в себе.

Легче сказать, чем сделать.

Моя кожа нагревается, а рука дергается, чтобы оттолкнуть его. Эта поза так уязвима, а я ненавижу быть уязвимой.

После смерти мамы я поклялась никогда не быть уязвимой.

Однако я сдерживаю рефлекс и поднимаю на него глаза. Его лицо становится каменно-холодным.

– Почему ты здесь?

– Я же сказала тебе. Работать, – я сжимаю кулак у подола платья, чтобы он поверил, что я в отчаянии, и потому что так и есть. – Я больше не могу вернуться в свой дом, и если не найду работу, стану бездомной.

В глубине его темных глаз что-то мелькает. Это похоже на удивление, но не совсем. Ностальгия? Боль? Что бы это ни было, кажется, он ощущает смысл моих слов. Может быть, так оно и есть? Момент проходит так же быстро, как и наступил, и его лицо вновь становится бесстрастным.

– Просто дай мне шанс, – говорю я. – Я сделаю что угодно.

Его большой палец скользит от моего пульса к губам. Я сглатываю. Мурашки пробегают по позвоночнику и оседают между ног. Место, где он прикасается ко мне, вспыхивает тысячей огней.

Что это за реакция, черт возьми? И почему мой рот так и норовит открыться для него?

Я не могу решить. Джулиан раздвигает мои губы большим пальцем и проводит по нижней губе медленным, нежным движением. Мои ноги слабеют, словно я только что закончила марафон.

– «Что угодно» – сильное слово, Светлячок. Не используй его просто так.

Он убирает руку, и по какой-то глупой причине мои губы становятся пустыми.

Джулиан разворачивается и направляется к двери.

– Подожди! – я отталкиваюсь от стойки. – А как насчет того, чтобы меня приняли?

– Только официанткой. Ничего больше, – он бросает через плечо, в его голосе звучит недовольство.

Джулиан лезет в карман и бросает мне что-то над головой и вне пределов досягаемости. Я прыгаю, чтобы поймать вещь, и тут же понимаю, что допустила ошибку.

Он наклоняет голову в сомнении.

Джулиан определенно проверяет мои рефлексы.

Мой взгляд падает на предмет, который мне кинул, и мои губы раздвигаются.

Браслет. Подарок Зои.

Я чуть не плачу от радости.

Джулиан окидывает меня взглядом этих любопытных, пугающих темных глаз, прежде чем сфокусироваться на моем лице.

– Не суй свой нос куда не следует.

Дверь с щелчком закрывается за ним.

Меня захлестывает торнадо эмоций. Злость на то, что он считает, будто я не могу быть кем-то большим, чем официантка. Не то чтобы я этого хотела, Боже, нет, но к черту его за то, что он недооценил меня. Последний человек, который сказал мне, что я не могу быть кем-то – например, что девушки не умеют боксировать, – сломал себе нос во время поединка.

Облегчение от того, что собеседование закончилось и мне не пришлось делать ничего такого, от чего бы у меня по коже поползли мурашки.

Смущение из-за всего того колдовства, что творилось в моем теле, когда он прикасался ко мне.

Но больше всего я ухмыляюсь от чувства выполненного долга. Я в деле. На шаг ближе к тому, чтобы найти Зои.

И Джулиан на тысячу процентов в списке «которых следует избегать».

У меня нет времени на его игры разума и на то, что творится в этих темных, зловещих глазах.

Сотрудники и работники «Ле Салун» обязаны жить в особняке. По их словам, это для безопасности. А я говорю, что это для того, чтобы следить за нами и устранять всех, если возникнут проблемы.

Возможно, именно это и случилось с Зои.

Я отгоняю эту мысль так же быстро, как она появилась. Я отказываюсь верить, будто с ней случилось что-то с летальным исходом. Она уцелела. Никто не сможет поставить ее на колени.

Моя комната находится на третьем этаже, как можно дальше от кабинета Туман и всех остальных девочек. Я уверена, что Джулиан имеет к этому отношение.

Он станет занозой в заднице, если будет продолжать подозревать меня.

Я волоку за собой чемодан. Уверена, его тщательно обыскали.

Как только я открываю дверь, меня встречает бурлящая энергия. Громкая рок-песня девяностых наполняет воздух. Девушка, которая выглядит примерно на мой возраст, а может, и моложе, танцует под песню – или, скорее, прыгает на кровати. На ней розовые шорты и футболка пастельного персикового цвета, на которой написано «Вежливая, как черт». Ее лицо в основном скрыто густыми прядями платиновых светлых волос.

Я уже собираюсь привлечь ее внимание, когда музыка резко обрывается. Девушка спрыгивает с кровати и откидывает дикую гриву с лица. Янтарные глаза смотрят на меня с возбужденным блеском. Мелкие черты лица и полупрозрачная кожа придают ей кукольный вид. Шаблонно, но она действительно похожа на фарфоровую куклу из реальной жизни.

Вблизи она выглядит не старше восемнадцати. Они что, вербуют сюда несовершеннолетних? От этой мысли у меня закипает кровь.

– Скажи, «Оазис» – это легенда.

Я недоверчиво смотрю на нее.

– Что?

– Ты обязана это сказать, – даже голос у нее такой же мягкий, как и черты лица.

– «Оазис» – легенда?

Она раскрывает руки и сжимает меня в объятиях.

– Я уже люблю тебя, новая соседка.

Я застываю, а затем неловко поглаживаю ее по спине.

Наконец девушка отстраняется и тепло мне улыбается.

– Я Скарлетт. Можешь звать меня Скар.

– Я Эммануэль. Эль вполне подойдет.

– Мило! – она обнимает меня за плечи. От нее пахнет сладкими вишневыми духами. – Нам будет так весело, Эль! Раз уж тебя зовут по-французски, знаешь ли ты, что французская армия была самой большой в мире, но Гитлер все равно оккупировал Францию во время Второй мировой войны?

– Нет? – не знаю, почему это прозвучало как вопрос, но случайный факт выбил меня из колеи. Я бы никогда не подумала, что Скарлетт будет интересоваться Второй мировой войной. Но, возможно, у меня стереотипы, ведь это только наша первая встреча.

– Позволь мне помочь с распаковкой! – она бросается к моему чемодану еще до того, как я полностью оказываюсь внутри.

Я закрываю дверь и следую за ней. На ее столе разбросаны бесчисленные средства для макияжа. Скарлетт подходит к гардеробной, сделанной из ценных пород дерева. Пространство внутри до смешного велико. Оно почти такого же размера, как и комната. Большая его часть заполнена бесконечными элегантными платьями, которые не сравнятся с моими.

На двери гардероба наклеен огромный черно-белый плакат с изображением мужчины с гитарой. Солист группы «Oasis», если я правильно помню.

Одежда, обувь и аксессуары разбросаны повсюду. Должно быть, она тратит часы, чтобы найти то, что хочет.

В этом мы со Скарлетт похожи. Организованность – моя любимая больная тема с Зои. Она такая аккуратная.

Я нахожу несколько пустых полок, которых, уверена, будет более чем достаточно для моей одежды.

Мой взгляд устремляется на Скарлетт. Она напевает мелодию из песни, которую пела ранее, и при этом пинает коробки, чтобы освободить место для прохода.

Скарлетт кажется мне странной для такого места. Она слишком живая и общительная. Но, возможно, это потому, что у меня нет близких людей, кроме Зои и Лиама. Нормальные люди постоянно заводят друзей. Скарлетт, несомненно, мила, и у меня есть прекрасная возможность получить информацию изнутри.

Я помогаю освободить пространство.

– Как давно ты здесь?

Она смотрит вниз, продолжая напевать.

– Около года?

– Ты была несовершеннолетней, когда пришла сюда? – я едва сдерживаю крик.

– Несовершеннолетней? – она громко смеется, откидывая голову назад. – Ты такая смешная, Эль. Мне двадцать семь.

– Вау. Правда?

На три года старше меня. Я еще раз осматриваю ее. Она выглядит не старше восемнадцати.

– Ты выглядишь так молодо.

– У меня детское лицо, – она ухмыляется. – Ты мне нравишься, Эль. Надеюсь, ты останешься. Моя предыдущая соседка по комнате просто взяла и исчезла.

У меня закладывает уши. Может, она говорит о Зои? Я притворяюсь бесстрастной и вешаю ближайшее платье.

– Исчезла?

– Да. Ты должна быть осторожна, знаешь ли, – все улыбки и кипучая энергия исчезают. Скарлетт наклоняется ближе, чтобы прошептать: – Те, кто огорчают большие шишки, ушли.

Мои мышцы напрягаются, а губы сжимаются.

Нет. Зои не может быть...

– Я шучу! – Скарлетт смеется, отталкиваясь от меня. – Они просто уволились.

Я уверена, что они не уволились. Все во мне побуждает задавать больше вопросов, но Скарлетт может насторожиться. Джулиан уже подозревает меня. Мне не нужны лишние проблемы на таком раннем этапе.

Раздается стук в дверь.

Кайл заходит внутрь. Он одет в очередную модную джинсовую куртку и темно-синие брюки, которые подчеркивают цвет его глаз.

Скарлетт прыгает, словно ребенок, которому подарили любимую игрушку.

– Кайли!

Он раскрывает объятия, и она тут же ныряет в них, осыпая его щеки небрежными поцелуями. Поговорим о ПДЧ (прим. перев. – в орининале PDA – Public Displays of Affection – публичная демонстрация чувств). Они разрывают объятия только после того, как я начинаю ерзать.

– Готовы повеселиться в честь моего дня рождения, дамы? – его глаза с озорством сверкают, когда опускаются в мою сторону. – Я знал, что тебя примут, красавица.

– Спасибо за поднятие боевого духа, – я ухмыляюсь в ответ. – Не думаю, что мне можно пойти с вами?

Я предполагаю, что Скарлетт – эскорт, а у Кайла, очевидно, есть звание. Я официантка, значит, где-то есть иерархия.

– Конечно да! – он щелкает пальцами. – Я – именинник. У меня сегодня есть право решать все.

Вечеринки превращают меня в нервную бомбу. Хаос всегда сводит меня с ума, но это шанс чему-то научиться. Надеюсь, остальные девушки будут такими же приветливыми, как моя соседка.

Хотя...

Мои кулаки сжимаются. Что, если от меня чего-то ждут в этом сборище ничтожеств? Я знаю, что являюсь всего лишь официанткой, но кто знает, как обстоят дела на подобных мероприятиях? Даже если это ради Зои, не думаю, что смогу принести свое тело в жертву.

Я не буду ма. Никогда.

Скарлетт переодевается в потрясающее маленькое черное платье и окидывает меня взглядом. Судя по всему, она одобряет платье, поскольку кивает, но усаживает меня и быстро подправляет макияж. После того как она закончила, мы втроем выходим за дверь.

Скарлетт и Кайл смеются и прижимаются друг к другу, пока мы идем по коридору. Возможно, они пара. Но судя по тому, как Кайл обнимает меня за плечи – а мне так и хочется вывернуться, – я бы не была так уверена.

Когда мы проходим через этаж с кабинетом Туман, я спрашиваю:

– Все будут на вечеринке?

– Конечно! – говорит Скарлетт. – Туман уже собрала всех девочек. Мы все будем веселиться!

– То есть все? – спрашиваю я.

Кайл ухмыляется.

– Ага. В конце концов, это мой день рождения. Никто не должен прогуливать.

Это мой шанс.

Знаю, это не идеальный вариант, так как я только что пришла, но если они все будут на вечеринке, то это может быть моим единственным шансом найти записи с камер наблюдения в день исчезновения Зои.

В обмен на это меня могут выгнать или, что еще хуже... убить. Придется быть осторожной. Если появятся какие-то тревожные знаки, я вернусь на вечеринку и сделаю вид, словно ничего не произошло.

Прежде чем мы поднимаемся по лестнице, я говорю:

– Мне нужен туалет.

– Дальше по коридору, – Кайл показывает и касается моей щеки. – Не задерживайся, голубушка.

Я сопротивляюсь желанию вытереть лицо, улыбаюсь и иду туда, куда он указывает. Как только они скрываются из виду, а Скарлетт смеется и болтает с кипучей энергией, я сворачиваю в сторону офиса Туман. Я слежу за коридорами на случай, если кто-нибудь появится.

Пот струйками стекает по моей спине, а мышцы напрягаются. Шпионить гораздо сложнее, чем я думала. Я даже не могу нормально дышать.

Наконец я подхожу к двери, и она... приоткрыта. Мое сердцебиение учащается. С той стороны доносятся тихие голоса, но я не могу их разобрать. Я наклоняюсь ближе, чтобы приложить ухо к двери.

В этот момент я слышу, как мужчина произносит имя:

– ...Призрак...

Мой пульс учащается.

Он может быть здесь.

Человек, спровоцировавший исчезновение Зои, может быть прямо за этой дверью.

Сильная рука ложится мне на плечо, а затем знакомый глубокий голос наполняет мои уши.

– Что я говорил о том, что нельзя совать свой нос куда не следует, Светлячок?

Глава 5

Конечно, этот светлячок сует свой нос куда не следует. Не то чтобы я ожидал чего-то другого. Эта женщина полна противоречий.

Противоречия означают подозрительность.

Кружась вокруг меня, она наполняет воздух ароматом розы или какой-то ерунды, от которой все равно кружится голова.

К ее чести, она хорошо скрывает свое удивление. Эти ярко-голубые глаза смотрят на меня с предельной невинностью, словно она не понимает, что здесь делает.

Играет в дурочку. Мне это нравится.

Она совершенно не похожа на других шпионов. Кто-то, кто с умом относится к своему существованию.

Мне не нравится, что она здесь, не нравится, что кто-то копает там, где не следует, но Туман провела свое расследование. У этой женщины нет ни семьи, ни места, куда можно было бы вернуться.

Моя жизнь до «Преисподней» – это обрывки воспоминаний, но я отчетливо помню, как был бездомным. Холод. Голод. Туман, Тень и я спали так близко друг к другу, чтобы согреться. Мы воровали, чтобы поесть, и нас били более взрослые бездомные.

Никто не заслуживает такого.

– О, прости, – она ахает, выворачиваясь из-под моей руки. – Я искала дамскую комнату.

Вот врунишка.

– Конечно, так и было, – я наклоняю голову в сторону и указываю позади себя. – Это в той стороне.

– Хорошо.

Она начинает пробираться мимо меня, но я хватаю ее за запястье. Она с визгом останавливается. Ее пульс бьется под моим большим пальцем.

Ее реакция, как и раньше, вызывает внутри чуждое мне ощущение. Обычно я не играю в человеческий детектор лжи, но тут возникло нелепое желание прощупать ее пульс и увидеть ошеломляющую растерянность в ее сверкающих глазах. Как в оцепенении раздвигаются эти идеально румяные губы.

– Не дай мне снова застать тебя в поисках дамской комнаты, – говорю я.

Она тянет свою руку из моей, пока я не отпускаю ее. Когда она поворачивается, на ее лице возникают суровые черты.

– Не буду.

Она хочет, чтобы я поверил, будто обладательница такого живого, вызывающего взгляда хочет работать в подобном месте?

Попробуй еще раз, Светлячок.

Я смотрю ей в спину, все еще склонив голову. Платье задирается при каждом ее уверенном шаге, доходя до середины кремовых бедер.

Я качаю головой, поймав себя на том, что продолжаю смотреть на нее даже после того, как она скрылась за углом.

Я не смотрю на женщин. Я давно вычеркнул их из своей жизни. Я не доверяю им – да и вообще любому постороннему человеку. Но почему-то Светлячка не так легко вычеркнуть.

– Что это было, черт возьми? – Тень выходит из кабинета, Туман за ним.

– Она вызывает подозрения, а значит, ее следует выгнать, – Туман скрещивает руки под грудью. – Но Призрак захотел ее оставить.

– Джулиан, – поправляю я.

– Кстати, приятель, – говорит Тень с серьезным лицом и насмешливым тоном. – Джулиан – это такое слащавое имя.

Я игнорирую его и двигаюсь внутрь.

– Пламя?

– Спит, – Туман пожимает плечами, словно говоря: «А нужно ли вообще об этом спрашивать?».

Мы втроем идем по длинному коридору. Попадающиеся навстречу мужчины склоняют головы в знак уважения. В их глазах Туман и Тень правят, а я всего лишь один из солдат. Это помогает сблизиться со стражниками – тем более, что Аид позаботился о том, чтобы распространить информацию о том, что Призрак – отъявленный монстр, лишенный эмоций. Возможно, так оно и есть, но я бы не хотел вселять ужас в людей, с которыми работаю каждый день.

К тому же эти дни должны остаться позади. Я проделал долгий путь, пытаясь избавиться от образа Призрака. Не только потому, что не хочу, чтобы его прошлое определяло мою сущность, но и потому, что я должен быть трезвым, чтобы спасти остальных моих товарищей.

– Насчет Эммануэль, – продолжает Туман. – Давайте уберем ее. Я ей не доверяю. Она пристально смотрела на меня. Думала, я не замечаю. Здесь определенно есть скрытый мотив.

– Возможно, ее прислал президент Джо, – говорю я. – Но это первый раз, когда он прислал сюда шпиона. Обычно они крадутся снаружи или в клубе. Возможно, он стал умнее после выхода из тюрьмы.

Такую, как Эль, у которой нет семьи и которая живет на улице, легко внедрить к нам, поскольку ее биография подходит большинству наших работников. Мне почти хочется вытащить ее на улицу и спросить, зачем она это делает. Даже если это ради денег, она не должна связываться с такими людьми, как мы.

Но это не мое дело. Она пробралась в мой мир, и лучше бы ей быть готовой к последствиям.

Тень нахмурил брови.

– Разве ты не сказал, что она пнула Джонни в промежность? Если они оба из одной организации, зачем ей, блядь, это делать?

– Чтобы заставить меня поверить, что это не так, – я засовываю руку в карман. – Шпион, о котором мы знаем, всегда полезен. Мы будем снабжать ее ложной информацией.

– Гениально, блядь, – Тень ухмыляется. – Ты лиса в овечьей шкуре, приятель.

– Это волк, а не лиса, – Туман закатывает глаза.

– То же самое, блядь.

– Я не волк в овечьей шкуре, – говорю я. – Я никогда не притворялся милым. Именно она пришла сюда не по своей воле. Президент Джо должен за это заплатить.

– Мы идем против организации президента Джо? – спрашивает Туман.

– Если хотим удвоить доходы, то придется.

Президент Джо был в восторге от всего этого. У него была лишь небольшая доля, но он все равно пытался спасти ее от полиции. Если он узнает о новом заводе, то захочет получить большую долю. Он стал неумолим после того, как пару месяцев назад вышел из тюрьмы. Он сильный конкурент, который работает в этом бизнесе уже несколько десятилетий. Тот факт, что его организация продолжала процветать, пока он сидел в тюрьме, говорит о многом.

– Что мы будем делать с Аидом? – Туман отвлекает меня от размышлений.

– Я постараюсь тянуть время, насколько это возможно, но, когда Аид говорит, что ожидает результатов, он имеет в виду, что ему нужны результаты.

Она немного колеблется.

– А как насчет остальных членов нашей команды?

– Ты имеешь в виду Ястреба, – насмехается Тень. – Тебе не нужно притворяться, будто все они тебе чертовски дороги.

– Не похоже, что ты заботишься о ком-то, кроме своего самовлюбленного «я».

– Я здесь ради Призрака, а не ради твоего гребаного лицемерия, старая карга.

Туман медленно качает головой. Ее глаза переходят в роботизированное состояние, а плечи напрягаются. Такую позу она принимает, когда убивает.

– Я же просила тебя не называть меня так, – хрипло произносит она.

– Что? – Тень встает с ней лицом к лицу. Он произносит слова насмешливым тоном. – Старая карга?

Она бросается на него, но я вклиниваюсь между ними. Туман останавливается на полпути, почти выдыхая огонь через ноздри.

– Хватит, – я скрежещу зубами. – Мы все здесь по одной и той же причине. Почему вы должны вцепляться друг другу в глотки?

– Спроси у старой карга, куда ее занесло! – кричит Тень.

– Вместо того чтобы задавать вопросы другим, – кричит в ответ Туман. – Почему бы тебе не начать спрашивать себя?

В затылке начинает пульсировать. Отходняк. Черт возьми.

Туман и Тень продолжают переругиваться.

Красные капли с тошнотворной непрерывностью мелькают у меня в голове.

Кап.

Кап.

Кап.

Мое горло сжимается. Я закрываю глаза и дышу сквозь зубы. Пошатываясь, я отступаю назад, и крепкие руки сжимают мои плечи.

– Ты в порядке, приятель? – спрашивает Тень, нахмурив брови.

– Хочешь, чтобы мы тебя заперли? – в голосе Туман звучит беспокойство.

– Я в порядке, – я вырываюсь из-под руки Тени. – Идите вперед, я догоню.

Туман открывает рот, чтобы что-то сказать, но я не слушаю. Я пошатываясь ухожу за угол и, спотыкаясь, вхожу в мужской туалет. Мои скованные, потные пальцы закрывают за мной дверь.

Комната кружится в ослепительном белом свете и других несочетаемых цветах. В висках щелкает боль. Это хуже, чем если бы меня резали ножом. А я знаю, каково это, потому что сам был на том конце.

Кровь продолжает проникать в голову, даже когда я закрываю глаза. Пот покрывает мою кожу, когда я сжимаю голову в руках.

Но это не прекращается.

Боль от ломки усиливается всякий раз, когда я уменьшаю дозу «Омеги».

Кровь продолжает капать.

Кап.

Кап.

Кап.

Звук хуже, чем мучительная боль. Единственный способ заставить его прекратиться – это добыть кровь.

Я бью кулаком по стене. Удар отдается в костяшках пальцев.

Я не останавливаюсь.

Бью снова, снова и снова, пока кровь не покрывает мои костяшки и не окрашивает стену.

Боль взрывается в моих кулаках. Боль – это хорошо. Боль означает, что я не под контролем «Омеги». Боль означает, что я могу помнить свои действия. Могу выжить, не разрушая жизни других людей.

Даже если это будет последнее, что я сделаю, – я избавлю каждого члена «Нулевой команды» от этого яда. Моя жизнь не имеет смысла. Те, кто пришел со мной, уже начали от него избавляться, но остальным, которых Аид держит в заложниках, придется потрудиться.

К концу ударов я задыхаюсь. Кровь капает с моих костяшек на кафельный пол. Боль в голове больше не мучает меня.

Я прислоняюсь лбом к стене, переводя дыхание. Все кончилось.

Пока что.

На этот раз не пришлось надевать наручники или запирать себя. Я приберегу это до тех пор, пока не приму свою минимальную дозу.

Вымыв руки, я тянусь к одному из шкафов и перебинтовываю костяшки пальцев. Получилось неаккуратно и едва скрывает повреждение. Закончив, я отправляюсь на вечеринку. Или, скорее, пробираюсь в заднюю часть просторной комнаты, в которой Кайл устраивает вечеринку по случаю своего дня рождения.

Оглушительная музыка наполняет воздух, но голубой свет приглушен. В стиле плейбоя Кайл собрал вокруг себя всех девушек. Ради своей «эпической» вечеринки он даже закрыл клуб от посторонних глаз.

Меня переполняет ощущение теплоты, когда я смотрю на него, повзрослевшего и здорового. Когда ему было пять лет, то был сплошные кости и слезы. Другие дети в «Преисподней» избивали его до полусмерти. Мне едва удалось спасти его. Потом я выбил из него всю эту слабость. Если он хотел выжить, ему нужно было стать сильнее. Даже если не самым сильным.

Я был суров и жесток с ним. Даже больше, чем с другими учениками, потому что он был самым слабым. Иногда я находился под влиянием «Омеги», но Кайл понимал, почему я тренировал его именно так. Он знал, что это нужно для его выживания.

С тех пор он всегда на моей стороне.

Он не из «Нулевой команды», а значит, не обязан оставаться с Аидом ради «Омеги». Большинство убийц второго поколения с годами дезертировали, но Кайл остался рядом со мной и пошел по моим стопам.

Когда я оказался на «Омеге» и ничего не помнил, он сделал своей миссией рассказать мне обо всем, что произошло.

Такие люди, как я, не заслуживают детей, но мне повезло, что Кайл считает меня своим отцом.

Сейчас он соревнуется с Тенью в бросках, а девочки подбадривают их.

Туман сидит в одиночестве в дальнем кресле, облокотившись на кулак, и наблюдает за всеми девушками, будто ястреб. Она прощает все, кроме травли девочек или принуждения их к чему-то.

Я уже собираюсь сесть рядом с ней, как вдруг замечаю электрические голубые глаза.

Светлячок.

Она держится за руку Кайла и улыбается ему с бурным восторгом – таким же, как у Скар.

Я прищуриваюсь. Она легко и непринужденно отпускает Кайла, чтобы смешать напитки, и ухмыляется от уха до уха. Что она сейчас планирует? С Кайлом тем более.

Принять ее было плохой идеей. Я хочу, чтобы она не приближалась к Кайлу. Или к Тени. Или к любому из охранников.

Или ко мне самому, если уж на то пошло.

Ей следовало держаться подальше, черт возьми. Просто глядя на нее, на эти пунцовые щеки и сверкающие глаза, я хочу, чтобы она была рядом.

Я не должен никого хотеть.

Несмотря на то, что у меня руки чешутся вытащить ее из этого круга, я иду к Туман и сажусь рядом с ней. Она предлагает мне выпить, и я проглатываю сразу половину. Жгучий вкус скотча приносит столь необходимое успокоение.

Я пытаюсь сосредоточиться на напитке, или на несносном смехе Кайла, или на признаках смертельного синдрома отмены у Тени, но мой взгляд все время устремляется на Светлячка.

На мягкое покачивание ее бедер. Как она тактично ускользает от прикосновений Кайла. Как пытливо ее глаза осматривают все вокруг. В поисках чего, я не знаю.

Возможно, неприятностей.

Ее взгляд встречается с моим, и она замирает. Бутылка и бокал зависли в воздухе, а яркие глаза наполнились вызовом.

Такой взгляд так редко встречается в моем мире. Пламя. Вызов.

Я не прикасаюсь к ней, но чувствую, как пульс на ее шее учащается под моим большим пальцем. Губы приоткрываются, чтобы я мог просунуть палец внутрь.

Мои брюки напрягаются.

Я чертовски ненавижу это. Я не увлекаюсь подозрительными женщинами, которые могут поставить под угрозу мои планы.

И все же наши глаза остаются прикованными друг к другу. Она поджимает губы, словно ее так же, как и меня, раздражает эта связь.

Момент заканчивается, когда Кайл обнимает ее за талию. По необъяснимой причине мое настроение портится. Желание пойти и увести ее почти переполняет меня.

Не знаю, для того ли, чтобы удержать Кайла на расстоянии, или для чего-то еще.

Я отвожу взгляд и сосредотачиваюсь на том, чтобы молча выпить с Туман. Алкоголь помогает заглушить симптомы отмены. Туман не притрагивается к своему бокалу. В последнее время она слишком часто уходит в свои мысли.

Через некоторое время в нашу сторону пробирается Кайл с двумя рюмками. Его глаза начинают наливаться кровью.

– Одна рюмка за меня, крестный!

Я беру рюмку и опрокидываю ее.

Туман не принимает свою.

– У меня и так голова кружится. Мне не нужен алкоголь, чтобы добавить хаоса.

Я встаю, беру вторую рюмку и сжимаю плечо Кайла.

– С днем рождения, сопляк.

– Я больше не сопляк, перестань обращаться со мной как с ребенком, – он улыбается. Его нос морщится, как тогда, когда он был плаксой. – Хочешь потом выпить один на один?

– Не могу. Мне нужно как следует выспаться, чтобы догнать «Омегу».

Его лицо мрачнеет, но затем он ухмыляется. Его глаза сверкают озорством.

– Тогда может разделишь со мной подарки на день рождения?

Я падаю обратно рядом с Туман.

– Давай, – Кайл показывает большим пальцем назад. – С новенькой?

Я бросаю взгляд на Светлячка, которая смешивает напитки для Скар.

– Нет.

Кайл вскидывает брови.

– Тогда почему ты следишь за ней?

– Потому что она подозрительная, – я встречаю его взгляд. – Держись от нее подальше.

Он улыбается, и в его взгляде мелькает дьявол.

– А что, если я не хочу?

– Кайл, – в моем голосе звучит предупреждение. Доверие – это не игра для меня.

– Я отступлю, только если она будет твоей, – его губы изгибаются в игривой улыбке адвоката дьявола. – А в противном случае, она в игре.

Он отходит к группе девушек, которые его подбадривают.