Текст книги "Преследующая Призрака (ЛП)"

Автор книги: Рина Кент

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Глава 23

Мое тело застывает. Я задерживаю дыхание.

Меня вычислили.

Но я закрыла дверь и не слышала, как она открылась, как же, черт возьми, он вошел? Не то чтобы это имело значение.

Словами Лиама: моя миссия скомпрометирована.

Мое сердце падает под колени, когда я медленно поворачиваюсь лицом к тому, кто расскажет обо всем Джулиану. Мой пульс учащается, когда я встречаю взгляд обесцвеченных голубых глаз. Его лицо наполовину скрыто капюшоном, но несколько медных прядей волос и подходящая к ним борода выглядывают наружу. Он смотрит на меня с единственным скучающим выражением лица, которое у него, кажется, есть.

Призрак. Во плоти.

Я не видела его уже несколько недель, и уверена, что это специально. Как и то, что он появился именно сейчас.

Мои губы дрожат. Если он прикажет Джулиану убить меня или передать Джонни. Сделает ли он это?

Я закрываю глаза и глубоко дышу, прежде чем открыть их. Джулиан не причинит мне вреда. Я должна в это верить. Кроме того, я не буду думать о смерти. Я выживу. Я всегда выживаю.

– Тебе помочь с этим? – он показывает на сейф. Часть татуировки в виде пламени исчезает под его рукавом.

Я возвращаюсь к его вопросу. Он предлагает мне помочь открыть сейф?

Когда я не отвечаю, Призрак набирает несколько цифр, затем сканирует большой палец. Сейф с щелчком открывается. Моя челюсть падает на пол.

Взору предстают бесчисленные файлы, классифицированные по месяцам. И флешки тоже.

– Почему ты мне помогаешь? – мой голос осторожен, а тело напряжено, готово к бою или бегству. Не могу поверить, что Призрак просто открыл для меня сейф.

– Я тебе не помогаю, – вместо отстраненного выражения губы Призрака кривятся в жуткую ухмылку. – Я разжигаю огонь.

Мой пульс все еще бьется, но я продолжаю смотреть на него, как будто это поможет решить загадку.

– Продолжай, – он качает головой в сторону Ника. – Он скоро проснется. Доза была не такой уж сильной.

Он за всем следил? Он точно призрак.

Не уверена, безумие это или инстинкт, или и то, и другое одновременно, но я разворачиваюсь и роюсь в сейфе. Если бы Призрак хотел причинить мне вред, он бы уже сделал это. Если же он планирует что-то сделать со мной, то я, по крайней мере, должна знать, что случилось с Зои.

Я выискиваю месяц, в котором она исчезла. Я ищу день, когда она в последний раз звонила Лиаму: двенадцатое число. Мои губы раздвигаются. Файл есть, а записи нет.

Какого черта?

– Ты ищешь это? – флешка болтается у меня перед носом.

Я оборачиваюсь. На обычно замкнутом лице Призрака появляется довольный блеск. И под обычным я имею в виду то, что видела до сих пор. Я не могу его прочитать.

Сегодня у него определенно особое настроение.

– Кто-то удалил записи того дня, – его пальцы скользят по флешке, словно ласкают послушного питомца. – Но я восстановил ее. Подумал, что наступит время, когда это небольшое видео немного накалит обстановку.

Понятия не имею, о чем он говорит. Знаю только, что мне нужны эти кадры. Я пытаюсь придумать, как ее выхватить или выпросить, если придется.

Призрак удивляет меня до смерти – в очередной раз, – когда говорит:

– Можешь забрать.

Пока он не передумал, я тянусь к нему.

Он держит устройство над моей головой в недосягаемости.

– При одном условии.

Ну и ну. Конечно, это не так просто. Я пользуюсь своим твердым тоном.

– Каком?

– Ты никому не скажешь, что получила это от меня, – его глаза становятся роботизированными. Полностью и абсолютно бледно-голубые до белизны. Как ледяной шторм.

Что, черт возьми, происходит с этими людьми? У них что, выключатель что ли?

– Если расскажешь, то я узнаю, – он делает паузу и встает лицом к лицу со мной. Он выше, но все равно расправляет плечи с явной угрозой. – Ты не захочешь увидеть мою реакцию.

– Да, хорошо, – я вскакиваю и выхватываю флешку из его рук. – Никому не скажу. Поняла, Призрак.

Его лицо наполняется отвращением.

– Призрак?

Я отворачиваюсь от него и засовываю флешку в лифчик.

– А разве ты не пресловутый Призрак?

– Нет, – он выглядит весьма оскорбленным. – Не надо меня оскорблять.

А потом выходит за дверь.

У меня отпадает челюсть. Если это не Призрак, то кто он, черт возьми, такой?

И самое главное, кто, черт возьми, такой Призрак?

Я ускоряю шаг по коридору, мне нужно найти безопасное место и ноутбук, чтобы посмотреть флешку. У Джулиана нет ноутбука. Во всяком случае, я о нем не знаю, а компьютерами в «Ле Салуне» пользоваться небезопасно.

Я могу попросить Скар о помощи.

Сильные руки обхватывают меня за талию. Срабатывают рефлексы, и я собираюсь ударить этого человека локтем, но когда улавливаю глубокий мужской запах с нотками кедра, мое тело прижимается к нему.

Джулиан затаскивает меня в комнату, закрывает дверь и прижимает к дереву. От голода и тоски в его глазах у меня по позвоночнику пробегают мурашки.

Я даже не знаю, в какой комнате мы находимся. Она тусклая и пахнет пылью, как будто ею давно не пользовались. Но все это не имеет значения. Мои глаза прикованы к темноте и напряженности в глазах Джулиана.

Он вот-вот поглотит меня, и я жажду, чтобы он это сделал.

– Светлячок... – прошептал он, и его пальцы обвились вокруг моей шеи. Мой пульс учащается. – Ты хоть представляешь, как я по тебе скучал?

– Мы были вместе сегодня утром.

Дважды. И в третий раз в душе. Это стало рутиной. Зависимостью. Я не уверена, что смогу избавиться от нее.

– Недостаточно, – его нос прижимается к моей шее, и он вдыхает меня. Мое сердцебиение ускоряется до бешеного, и я уверена, что он чувствует это под своим большим пальцем.

Я зачесываю назад густые пряди его волос, пытаясь снять напряжение с его плеч. Он напряжен больше, чем обычно. Он был весь поглощен делами президента Джо, нападением на клуб и тем, что Кайл был ранен.

И защитой меня.

Он защищает меня от всех остальных. Тень подтвердил, что Джулиан противостоит Туман и остальным ради меня.

У меня на сердце тяжесть от того, что я не все ему рассказываю. Какая-то глупая часть меня хочет рассказать все, и к черту последствия. Не думаю, что смогу продолжать так лгать ему и себе.

Но страх быть брошенной всегда останавливает меня.

Поэтому я всеми силами цепляюсь за то, что у нас есть. Я обхватываю его за шею и целую. Мои губы впиваются в его губы, покусывая и посасывая.

– На всех этих встречах, – шепчет он мне в губы. – Все, о чем я могу думать, – это ты, – словно в подтверждение своих слов, его колено раздвигает мои ноги, и его эрекция вжимается в меня. – Что ты будешь делать с этим, Светлячок?

Я всегда так горжусь, когда он ищет меня в течение дня. Иногда это происходит сразу после нашей разлуки. Мне нравится, что Джулиан не может оторвать от меня ни рук, ни глаз. Что я свожу его с ума так же, как и он меня.

В ответ я поднимаюсь по его телу и обхватываю ногами его талию. Мое платье задирается вверх. Джулиан возится с ремнем, проводя горячими, настойчивыми поцелуями по моей шее. Я вся горю от одного только ощущения его тела, прижатого к моему, и его рук, блуждающих по мне.

Когда он переходит к моей груди, я напрягаюсь. Флешка. Прежде чем он заметит – а Джулиан всегда замечает, – я трусь о его твердость, чтобы он вошел в меня.

Он не возражает. Он с ворчанием разрывает мои кружевные трусики и бросает их куда-то рядом с нами. Я вскрикиваю, но не от разрыва. А от искрящегося удовольствия, которое проникает в меня.

Он рычит, когда его мозолистые пальцы встречаются с моими влажными складками.

– Может, хватит рвать мою одежду? – я полуулыбаюсь, полуругаюсь.

Он покусывает мою нижнюю губу.

– Нет.

– Джулиан!

– Они мне мешали, – он улыбается так беззаботно, что у меня замирает сердце.

Он так чертовски красив. Я официально уничтожена для кого-либо еще.

Джулиан погружается в меня одним движением. Он входит в меня сильно, быстро и неумолимо. С каждым толчком моя спина ударяется о жесткое дерево двери. Боль эротично восхитительна. Я хватаюсь за его плечи, чтобы удержать равновесие, когда меня уносит за грань. Я выкрикиваю его имя, не заботясь о том, что кто-то услышит, и прижимаюсь к его плечу.

Из его горла вырывается гортанный стон, а мои внутренности наполняются его теплом.

Мы остаемся так на минуту: он глубоко во мне, а его руки обнимают меня. Этот момент, когда он прижимает меня к себе после интенсивного секса, стал моей зависимостью. Моим основным наркотиком. Помимо дофаминовой дымки, такой уровень близости бросает меня в бесконечную петлю и в кроличью нору.

Что было бы, если бы у меня это было навсегда?

Затем я вспоминаю маму и Зои. Я не понимаю, что такое вечность. В моей жизни так не бывает.

Джулиан однажды исчезнет – или бросит меня, как сказала та рыжая ведьма Туман.

Следует держать рот на замке, но я не могу удержаться от того, чтобы не прижаться к его шее.

– Я ведь единственная, да?

Джулиан отстраняется и смотрит на меня с обиженным выражением лица.

– Конечно. Нет никого, похожего на тебя, Светлячок.

Даже Туман? Я хочу спросить об этом, но это было бы равносильно признанию моей глупой ревности, поэтому молчу.

В глазах Джулиана появляется блеск, когда он обхватывает рукой мое горло.

– Ты испытываешь ко мне чувство собственничества, Светлячок?

Я хочу сказать «нет», поспорить и утонуть в отрицании. Но одна только мысль о том, что любая другая женщина будет спать в его сильных, надежных объятиях, что она будет гладить его по волосам, пока не заснет, или что он будет рвать на ней одежду, заставляет меня желать забить эту суку до смерти.

Вздох вырывается из меня.

– Я не хочу, чтобы ты приближался к какой-либо другой женщине.

Темнота его глаз искрится странным удовлетворением. Как будто ему нравится, что я обладаю им.

– Мне не нужна никакая другая женщина.

Его губы захватывают мои, и он целует меня долго и страстно. Я задыхаюсь, когда он отрывается от меня.

Когда Джулиан ничего не говорит, я спрашиваю недоверчивым тоном:

– Ты не скажешь «я не хочу, чтобы ты была рядом с другими мужчинами»? Думала, что ты ухватишься за эту возможность.

– Нет, – его зубы царапают мочку моего уха, а затем он шепчет горячим, темным тоном: – Я убью других мужчин, если они подойдут к тебе.

Он так и сделает. Я не сомневаюсь, что этот чертов сумасшедший пещерный человек так и сделает.

Это делает меня такой необъяснимо счастливой.

Потому что, возможно, я слишком долго была сильной, а с Джулианом мне больше не нужно притворяться.

Поэтому я целую его и позволяю ему трахать меня до тех пор, пока он почти не забудет о работе.

После того, как Джулиан возвращается на встречу, я отправляюсь на склад. Все еще болит от восхитительной грубости, и я без трусов, благодаря пещерному человеку в Джулиане.

Я улыбаюсь, как идиотка, вспоминая, как он подобрал с земли порванные трусы и сунул их в карман, когда уходил.

Как только найду пару трусиков, попрошу у Скар ноутбук.

В итоге я переодеваюсь во что-то более удобное: шорты и майку. Затем надежно засовываю флешку в карман. Следует принять душ, но я слишком наслаждаюсь запахом Джулиана, чтобы делать это.

Я поворачиваю ручку двери, чтобы выйти, как вдруг тень проносится мимо моего периферийного зрения. Я замираю и оборачиваюсь.

Я недостаточно быстра.

Тень уже стоит у меня за спиной, как мрачный жнец. Его выражение лица замкнуто, лицо не читается. Когда он расправляет плечи, то становится даже больше своего внушительного роста. Его кулаки сжаты по бокам, словно он мешает себе ударить меня.

Может, так оно и есть.

Мое сердцебиение учащается, и я принимаю оборонительную позу. Он и раньше относился ко мне с подозрением, но обычно держал дистанцию.

Ключевое слово – «обычно».

Тени, давшие ему имя, клубятся в металлически-серых глазах. Внутри меня все клокочет от желания бежать, а грудь наполняется ужасом. Как бы я ни старалась это скрыть.

– Я слышал, у тебя есть что-то мое, – говорит он монотонным голосом. – Отдай.

– Что... – я сглатываю. – О чем ты говоришь?

– Записи, – его голос темнеет от власти. – Отдай. Их.

Хотя страх все еще присутствует, гнев опережает его на целую милю. Я тычу пальцем ему в грудь.

– Зачем? Чтобы скрыть свое преступление? Что ты с ней сделал, больной ублюдок?

Я жду, что он ответит или применит силу, но Тень застывает на месте. В глубоких серых глазах проступает узнавание, словно кусочки головоломки складываются в единое целое.

Спустя, кажется, целую вечность, он разражается смехом.

– Как, черт возьми, я не догадался об этом раньше? Бокс. Шпионишь вокруг. Слежка за мной, – его черты немного смягчаются. – Ты – Грозный Мячик.

Я отшатываюсь назад, как будто меня ударили.

– Откуда... ты знаешь это имя?

– Зои рассказала мне о тебе, – его плечи сгорбились. – Она не упоминала ни твоего имени, ни каких-либо подробностей о тебе. Прозвище – это все, что я узнал, но она восторгалась тем, что ты, – он взял кавычки, – ее сестра от другого мистера.

Я хватаюсь за дверной косяк, чтобы удержать равновесие. Это точно в манере Зои. Если Зои рассказала Тени о доме у озера и моем прозвище, значит, она ни за что не считала его врагом. Но тогда...

– Ты предал ее? – кричу я. – Ты убил ее, чтобы заткнуть ей рот.

– Я не причинял ей вреда! – в его голосе звучит оскорбление и боль. Он проводит напряженными пальцами по волосам, его татуированные бицепсы напрягаются. Затем он испускает долгий вздох. – Если что, она сделала мне больно.

Он сует руку в карман джинсов и достает записку. Я чуть не плачу, когда различаю аккуратный почерк Зои.

Тень,

Ты сломал меня. Надеюсь, ты разобьешься настолько, что не останется ни одного кусочка, чтобы собрать тебя снова. Монстр.

Зои.

Я сужаю глаза на Тень, желая задать ему сотню вопросов. В моей голове роится тысяча теорий о том, что же произошло между ним и Зои, но из записки ясно, что он не был причиной ее исчезновения.

Выяснить, что с ней случилось, гораздо важнее. Я могу наказать его позже, что бы ни значило «Ты сломал меня».

– Давай вместе посмотрим запись, – предлагаю я. Я никогда не видела боли на лице Тени, но в его волнении это видно отчетливо и ясно. Похоже, он искренне переживает за Зои. Кроме того, я бы предпочла иметь в нем союзника, а не врага.

Он отрывисто кивает.

– Я принесу свой ноутбук.

– Тень?

Он останавливается и бросает взгляд через плечо.

– Что?

Я покусываю внутреннюю сторону щеки.

– Ты собираешься рассказать об этом Джулиану?

– Об этом? – он выглядит озадаченным, а затем сатанинский взгляд темнеет в его серых глазах. – Ты имеешь в виду тот факт, что используешь его, чтобы найти свою подругу?

– Нет! Я не использую его, – мои ладони вспотели, а сердце сжалось. – Может быть, в начале, но не потом.

Теперь я испытываю к нему эти глупые чувства, в которых боюсь признаться даже себе.

Тень поворачивается ко мне лицом и скрещивает руки.

– Ты не причинишь ему вреда.

Это не вопрос и не просьба. Он констатирует факт.

И тогда я вижу это. По потемнению его глаз и напряжению в теле. Преданность. Убийца. Ради Джулиана Тень готов убивать без раздумий. Я не сомневаюсь, что он покончит с моей жизнью, если я окажусь невыгодной Джулиану.

– Я не буду.

У меня нет намерения причинять вред Джулиану.

– Поскольку ты подруга Зои, я даю тебе два дня, чтобы ты сама ему все рассказала. Если этого не сделаешь, это сделаю я.

Вполне справедливо.

Пока Тень идет за ноутбуком, в моей голове роятся мысли о том, как рассказать Джулиану. Я расхаживаю по комнате назад-вперед.

Простит ли он меня? Бросит ли он меня?

От последнего варианта у меня сжимается сердце.

Тень возвращается с ноутбуком, и мне удается отбросить мысли о реакции Джулиана на задворки сознания.

Мы садимся рядом друг с другом на край кровати. Ноутбук лежит на бедрах Тени, пока он подключает флешку. Мои ноги подрагивают, пока я жду, когда начнется трансляция.

Вот оно. Наконец-то у меня есть зацепка, где может быть Зои.

Хотя движения Тени точны, я улавливаю уныние, окутывающее его лицо. Даже зрачки слегка расширены.

Кто бы мог подумать, что он будет беспокоиться о Зои почти так же сильно, как я?

– Здесь может ничего не быть, – говорит Тень, и я не знаю, утешает ли он меня или себя. – Мы могли сделать из слона муху.

Я улыбаюсь, несмотря на него.

– Ты имеешь в виду сделать из мухи слона?

– То же самое, – выражение его лица напрягается, когда начинается трансляция. Несколько камер. Все в каждом крыле.

Тень быстро переключает видео с камеры на втором этаже. Ничего особенного не происходит, и Зои не видно. Затем он проверяет камеру второго этажа. После небольшой перемотки дыхание сбивается.

Блондинка появляется с Туман возле своего кабинета. Я прищуриваюсь, когда Тень останавливает перемотку и увеличивает изображение. Эти огромные зеленые глаза и мягкие черты лица мне очень знакомы. Зои. Я сдерживаю слезы от того, что наконец-то вижу ее. Пусть и через камеру наблюдения.

Туман остается неподвижной в этой надменной позе, а Зои выглядит взволнованной. Я не могу разобрать выражение ее лица, потому что угол наклона камеры не оптимален, но она наблюдает за окружающей обстановкой. Затем Туман заводит ее в кабинет.

– Чертова старая карга, – бормочет Тень и перематывает кадр вперед. Через полчаса Зои выходит одна и плачет.

Тень снова ругается, и мне хочется сделать то же самое. Я едва сдерживаюсь, чтобы не броситься к Туман и не разбить ей лицо.

Зои направляется к лестнице, ведущей на третий этаж, но останавливается на углу. Ее глаза расширяются, и по щекам текут слезы. Тень переводит камеру, чтобы посмотреть, что заставило ее так себя вести.

Это он.

Тень разговаривает с Кайлом. Его футболка в крови, а выражение лица убийственное, как будто он кого-то зарезал. Зои прячется в углу, а когда он уходит, то целую минуту смотрит ему в спину. Даже после того, как он исчезает из виду. Затем она опускается на пол и прячет лицо между ладонями. Мне не нужно видеть его, чтобы понять, что она плачет. Так поступает Зои, когда опустошена. Только она никогда не позволяет ни мне, ни кому-либо другому увидеть это.

Я хмуро смотрю на Тень. Что, черт возьми, он сделал, чтобы она пряталась от него, но при этом долго его искала? Его взгляд из-под капюшона останавливает меня от ярости. Я спрошу у Зои, когда мы ее найдем.

Через несколько минут Зои, шатаясь, поднимается на ноги и вместе со Скар идет по лестнице в свою комнату. Она выходит через час или около того, одетая в черное платье.

Мы следуем за ней от одной камеры к другой. Она поднимается по лестнице на крышу. Мое дыхание почти останавливается.

Напряженные пальцы Тени набирают текст для камеры на крыше. Темно, и я едва могу разглядеть светлые пряди Зои, развевающиеся на ветру, и ее затененное лицо. Она стоит посреди крыши, обхватив себя руками. Она стоит, не двигаясь, как будто ждет чего-то.

Или кого-то.

Из дверей дома появляется мужчина. Из чертова ниоткуда. Я предполагаю, что это мужчина, потому что он высокий, широкий и в капюшоне. Все его лицо поглощено тьмой.

Кулаки Тени сжимаются, и мои тоже.

Человек в капюшоне, очевидно, движется бесшумно, поскольку Зои не оборачивается. Даже когда он достает свой пистолет.

– Зои, беги! – кричу я, как будто она меня слышит.

Она оборачивается. Мужчина стоит на месте и целится ей в грудь из пистолета.

– Не-е-е-е-т! – кричу я.

Он нажимает на курок.

Зои падает на землю.

Камера становится черной. И мой мир тоже.

Глава 24

Я сажусь напротив кровати Кайла.

– Кто это был?

Единственный луч света пробивается между плотными шторами. Врач, Аарон, рекомендовал выводить Кайла на солнечный свет, но это не стоит риска снайперов. Даже если бы я усилил охрану вокруг «Ле Салуна».

Погода все равно пасмурная.

Кайл застонал. Его лицо снова обрело цвет. Больше нет бледной кожи и синеватых губ. Однако он по-прежнему лежит на животе. Повязка закрывает половину спины, как доска. Аарон назначил ему сильные лекарства, и Кайл явно их ненавидит.

Он поправится.

Это его третий выстрел. Когда проживаешь первые два, становишься как бы неуязвимым.

Или это то, что мы говорим себе в «Нулевой команде».

– Не видел их лиц, – прохрипел он. Еще раз застонав, Кайл пытается опереться на локоть, чтобы дотянуться до бутылки с водой на тумбочке. Силы его покидают, и он падает обратно на лицо. – Адское кровотечение. Это хуже, чем я думал.

– Как ты можешь быть таким беспечным, Кайл? – я держу для него бутылку с соломинкой, как настояла Скар – после того как пустила мне кровь из ушей за то, что я запретил ей или кому бы то ни было навещать Кайла.

Я сделал это только из предосторожности. В него уже стреляли. Я не позволю, чтобы с ним случилось что-то еще.

Кайл делает глоток и опускает голову на подушку.

– Это был выстрел в спину, крестный, помнишь? Не то чтобы я имел право голоса.

Однако рефлексы Кайла достаточно хороши, чтобы не застать его врасплох. Тем более не бандиты президента Джо и Джонни и даже не наемники. Мы – опытные убийцы. Кайл, может, и не был на «Омеге», но он прошел серьезную подготовку, прежде чем узнал, что такое жизнь, черт возьми.

На самом деле он мало что знает о том, что такое жизнь. Он один из немногих убийц второго поколения, которые остались с «Нулевой командой». Мы не та публика, с которой стоит общаться. Мы можем терпеть друг друга, но второе поколение либо избегает, либо боится нас. Никому не нравится наш уровень сумасшествия или те жуткие убийства, которые мы совершаем на «Омеге».

Только не Кайлу. Он был там только потому, что считал меня своим крестным отцом.

Я был достаточно эгоистичен, чтобы держать его рядом с собой. Потому что я любил его и видел в нем настоящего сына. И он помог мне восстановить в памяти все, что произошло, пока я находился под влиянием «Омеги».

Пришло время перестать быть эгоистом.

Для него должен быть выход. Как и для второго поколения, которое дезертировало. «Нулевая команда» – это другое. Мы вляпались в это из-за «Омеги» и остальных членов нашей команды, попавших в лапы Аида. Кайл может найти другую жизнь.

Я сажусь рядом с ним на край кровати.

– Ты хочешь уйти?

– Выбраться из постели? Абсолютно, блядь, точно.

– Нет. Из «Преисподней» и всего этого бардака, – мой тон спокоен, хотя больно представлять, что его больше нет. Как любому нормальному отцу, который видит, что его сын уходит, я полагаю.

Кайл прищуривается, а затем говорит отстраненным тоном:

– Что ты имеешь в виду?

– Родос дезертировали, и их семья настолько могущественна, что даже Аид с трудом выслеживает их. Аарон и Тристан Родос – мои ученики. Я могу попросить их об услуге.

– А Тристан не ненавидит тебя за то, что ты научил его убивать?

– Но Аарон любит меня за это. Вот почему появляется всякий раз, когда я прошу его о врачебных навыках. Кроме того, Тристан втайне благодарен мне за то, что я научил его выживать. Иначе он бы не выбрался из «Преисподней» и не занялся бизнесом своей семьи. Я могу попросить об одолжении.

Кайл смотрит на меня долгие секунды. Глубокий и расчетливый взгляд – его обычное выражение, когда он планирует неприятности. Наконец он говорит:

– Ты ненавидишь просить об одолжениях, крестный.

– Нет, если это нужно для того, чтобы обеспечить твою безопасность.

Кайл смеется, потом морщится.

– Не нужно. Я не намерен уходить. Не сейчас, когда начинается веселье.

– Война с мафией – это не весело.

– Смотря с какой стороны на это посмотреть, – он ухмыляется, несмотря на явную боль на лице. – Что еще важнее, когда мы убьем президента Джо и его команду во сне?

– Не собираемся.

Лицо Кайла искажается в замешательстве, но также и в гневе. Ясная голубизна его глаз застывает.

– Что значит «не собираемся»? Они, блядь, подстрелили меня.

– Мы в этом не уверены. Не сходится, – я складываю руки в виде шпиля у своего подбородка. – Наемникам, напавшим на нас, было ясно сказано произнести имя президента Джо. Кто бы ни заплатил им, это должен быть тот же человек, который стрелял в тебя и пытался обвинить президента Джо. Кто-то пытается спровоцировать войну.

И одна из сторон находится рядом со мной. Туман и Тень. От одной мысли об этом меня начинает подташнивать.

На несколько секунд воцаряется тишина, прежде чем Кайл изрекает:

– Почему ты уверен, что это не президент Джо?

– Он умный бизнесмен, и я предложил ему сделку, от которой тот не сможет отказаться. Он никогда не станет рисковать моим гневом, потому что это означает потерю фабрики. Кроме того, насилие – это всегда последнее средство, а не первое.

– Он мог изменить тактику, чтобы ввести тебя в заблуждение. Я чертовски уверен, что это он. Пойдем, крестный отец. Мне нужно отомстить.

Я тыкаю в его повязку на неповрежденной стороне, и Кайл ворчит.

– Просто сосредоточься на выздоровлении. Я обещаю выяснить, кто это сделал, и заставить их заплатить.

Дверь распахивается, и внутрь врывается Туман. Дикие пряди рыжих волос разлетаются по ее разгоряченным щекам. Она не завязала волосы. Это редкость. Щелчки ее каблуков заполняют пространство.

– Туман... – хнычет Кайл. – Помоги мне убедить крестного отца перестать быть мягкотелым и...

– Он умирает! – она сует мне в лицо телефон, на котором крутится короткое видео. Ястреб – или тот, кто, как я предполагаю, является Ястребом, – прикован к потолку белой комнаты в «Преисподней». Он весь в крови, лицо распухло, а голая грудь рассечена. Его едва можно узнать. Кровь стекает по телу и скапливается у его ослабевших ног.

Моя челюсть сжимается. Чертов Аид. Он продолжает посылать их Туман, точно зная, на какой аккорд наступает.

– Он, блядь, умирает! – кричит она, а затем ее голос затихает до шепота, словно она произносит эти слова только про себя. – Он может быть уже мертв.

– Нет, – я сжимаю ее плечо, пытаясь утешить, даже если не представляю, как. – Он сильный, Туман. Он Ястреб.

Ее глаза стреляют в мою сторону, и они вот-вот станут цвета ее волос. Она отбрасывает мою руку, и впервые за все время Туман замахивается кулаком и бьет меня по лицу. Жест причиняет больше боли, чем сам удар. Туман не бьет меня. Туман – моя правая рука, но, возможно, это уже не так.

– Это последнее предупреждение, Призрак. Если ты ничего не сделаешь, это сделаю я.

Я сжимаю зубы с такой силой, что у меня сводит челюсти.

– Может, ты уже сделала.

– Может быть, – она бросает острый взгляд и уходит.

– Ну, это было плохо, – говорит Кайл, пристально наблюдая за обменом. – Я же говорил тебе, что с Туман нельзя связываться, крестный.

Я начинаю учиться.

– Отдыхай, – я выхожу из его комнаты и направляюсь по коридору. Мои шаги спокойны, но внутри бушует война.

Я мог бы справиться с чем угодно, только не с возможностью предательства Туман и Тени.

Вздохнув, я достаю телефон и проверяю запись с камер наблюдения на складе. Я установил там секретную камеру. Никто не знает о ней, кроме меня.

Владимир сообщил о странной активности по ночам. Встречи. Контрабанда. Я не уверен. Я даже не очень доверяю Владимиру, но у меня есть взаимное уважение с Николаем, его Паханом в Братве в Нью-Йорке. Он заверил меня, что если кто-то из его Братвы примет участие в нападении на меня, то он с честью расправится с ними. Николай – человек, верный своему слову за все те годы, что я с ним общался. Он хочет, чтобы я снова стал его киллером – потому что Призрак был эффективен и, в общем-то, призраком. Никто не смог найти никаких улик. Но Николай никогда не стал бы подвергать меня гневу, нападая на мою территорию. Он не дурак.

Поэтому, когда Владимир сообщил о странной активности возле склада, я, не обращая ни на кого внимания, бросился действовать.

Я установил камеру, чтобы собрать доказательства. Пока ничего нет.

Я набираю номер Тени, чтобы мы могли разобраться с фабрикой. Его телефон выключен. Я пытаюсь дозвониться в офис Туман. Их обоих там нет. Только Пламя дремлет на диване, положив голову на скрещенные предплечья.

– Ты не видел Тень?

Пламя не открывает глаз, когда говорит:

– Ушел за твоей девчонкой. Как ее звали? Эмма... что-то такое.

Мои плечи напрягаются.

– Эль.

– Она самая, – он зевает. – Казалось, что это срочно.

Я бегу к складу, не успев опомниться. Напряжение пульсирует в моей спине, а зрение краснеет.

Тени лучше не выполнять свои угрозы и не делать ничего забавного с Эль. Я даже не хочу думать о том, что буду делать, если он причинит ей вред.

Я уже стою на пороге, когда изнутри раздаются шаги. По быстрым, стремительным шагам я узнаю Эль. С ней никого нет.

Она выходит за дверь. Выражение лица замкнутое и оцепенелое, как будто она куда-то забралась и показывает только поверхность.

На ней шорты и футболка без рукавов, и это охренительно холодно. Но ее это, кажется, не волнует и не замечает.

Она продолжает свой путь, проходит мимо меня и не произносит ни слова.

– Эль?

Она не подает вида, что слышит или видит меня, и продолжает идти вперед, словно на автопилоте. Это так тревожно похоже на версию «Омеги», с которой я боролся все это время.

– Эль! – я хватаю ее за руку и притягиваю к себе, заставляя остановиться. Я пытаюсь заставить ее повернуться ко мне лицом, но она вырывается. Даже наносит беспорядочные удары, не чувствуя ни фокуса, ни цели.

– Что случилось? – я обхватываю ее лицо одной рукой и впиваюсь взглядом в ее мертвенно-голубые глаза. – Тень что-то сделал с тобой? Где он?

– Он ушел. Я думаю, – даже голос у нее на автопилоте. Мне хочется встряхнуть ее и вызвать светлячка, который, как я знаю, таится внутри.

– Поговори со мной, Светлячок. В чем дело? – я наклоняю ее голову, чтобы эти завораживающие глаза смотрели на меня. Только теперь они вымыты. Если тот, кто сделал это с ней, – человек, я выпотрошу его и порежу на кусочки.

– Мне нужно идти, – монотонно произносит она и пытается освободиться.

– Куда? – мой тон резок, даже когда я пытаюсь его сдержать.

– Я должна, Джулиан, пожалуйста, – она встречает мой взгляд, и ее яркие голубые глаза наполняются жалостью и мольбой. – Она моя семья.

Это меня немного успокаивает. Должно быть, это связано с подругой, о которой она говорила на днях.

– Я отвезу тебя.

Я ни за что на свете не отпущу ее одну посреди всей этой опасности.

Вся поездка проходит в полной тишине. В тысячный раз я подумываю о том, чтобы протянуть руку и обнять ее. Но Эль слишком оцепенела, чтобы заботиться об этом. Она держит в себе слишком много эмоций, и они разрушат ее, если она не выпустит их. Если бы я только знал, что происходит.

Мы доходим до дома, адрес которого она мне дала. Он старый и обшарпанный. Ворота проржавели. Именно здесь она следила за Тенью в тот день.

Как только я останавливаю машину, Эль выскакивает наружу и уже идет к кажущемуся заброшенным дому.

Она переходит улицу, не обращая внимания на гудки машин и взбешенных водителей.

Я ругаюсь и следую ее примеру, когда она достает ключ из кармана шорт и открывает ворота. Металл скрипит в знак протеста.

Когда я захожу внутрь, мой взгляд блуждает по дому в старинном стиле вдалеке. Впереди – мутно-зеленое озеро.