Текст книги "Преследующая Призрака (ЛП)"

Автор книги: Рина Кент

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Никого нет. Их либо убили, либо они сбежали.

Я весь в крови – в основном благодаря Скар, а рана на бицепсе продолжает пульсировать от боли.

Тень дает мне две таблетки, и я запиваю их стаканом виски.

Мы с Тенью лично охраняем комнату Кайла. Мой друг возится с аптечкой, отпивая прямо из бутылки скотч. Я опускаюсь рядом с ним на диван напротив кровати Кайла.

Он лежит на животе, кожа бледная, веки закрыты. На плече у него штрих-код – идентификационная татуировка, разработанная для второго поколения; способ отличить их от нас. У Кайла номер сто тридцать. Это сто тридцать детей, похищенных в «Преисподнюю», чтобы сформировать второе поколение, и их число продолжает расти.

Простыня закрывает нижнюю половину тела Кайла. Повязка намотана посередине спины, где он был ранен.

Аарон Родос, один из моих учеников второго поколения, изучавший медицину, говорит, что ранение несерьезное. Жизни Кайла ничего не угрожает, но он до сих пор не очнулся.

Хуже всего то, что я так и не нашел того, кто это с ним сделал.

Мои плечи напряжены, в бицепсе пульсирует боль, но я выхватываю у Тени бутылку скотча и наливаю еще один стакан.

– Эй, я пил из этой, – он ворчит.

Он собирается сказать что-то еще, но его прерывают, когда дверь открывается и внутрь заходит Туман. У нее усталый вид, но она уже переоделась из окровавленного халата в простое черное платье – чтобы не пугать девушек.

Она присаживается на край кровати Кайла и бросает на него взгляд, прежде чем повернуться ко мне.

– Девочки в ужасе. Я едва их успокоила.

– И тебе удалось сделать это с лицом без макияжа? – насмехается Тень. – Как они узнали тебя со всеми этими морщинами?

– Заткнись, нечисть, – она встречает мой взгляд. – Что это было за нападение, черт возьми?

– Президент Джо просил о своей смерти, вот что, – Тень бросает в мою сторону кучу чистящих средств и бинтов. Сомневаюсь, что он вообще знает, для чего они нужны.

– Это не президент Джо, – я расстегиваю рубашку и снимаю ее. Ткань трется о рану, и я морщусь. Засохшая кровь покрывает рану, но выглядит она хуже, чем есть на самом деле. Даже не нужно накладывать швы.

– Что значит, это не президент Джо? – Тень даже не пытается вытереть кровь со своего торса.

Я заливаю рану спиртом. Моя челюсть сжимается от ожога. Я думаю о том, чтобы не вытирать его вовсе, но, поскольку Эль устроила бы мне ад, я быстро убираю спирт ватой.

– Нападавшие – наемники, а не бандиты.

– И что? – Туман складывает руки под грудью. – Он мог нанять наемников.

– Он бы не стал, – говорю я. – Для президента Джо главное – прибыль. Он достаточно умен, чтобы не враждовать со мной, когда на кону акции фабрики.

– Джонни бы так и сделал, – произносит Тень.

Я перевязываю рану, и она действительно болит. Она слишком сильно пульсирует для простой царапины. Мы не чувствуем боли, когда находимся на «Омеге». Узел в моей груди немного ослабевает. Это значит, что наркотик почти выведен из организма.

– У Джонни нет денег, чтобы нанять столько наемников, – отвечаю я. – И он не настолько глуп, чтобы напасть на нас в нашем комплексе. Кроме того...

– Кроме того? – спрашивает Тень, в то время как Туман выжидающе смотрит на меня.

Кроме того, кто-то застрелил наемника, которого я допрашивал. Специально, чтобы тот не заговорил. А в меня они не стреляли. Те, кто появился там, где исчез стрелок, – двое самых близких мне людей.

Туман и Тень. Один из них мог выстрелить в него.

Я закрываю глаза. Не хочу даже рассматривать этот вариант. Но если добавить это к звонку Аида, становится ясно, что у нас внутри предатель.

Один из моих. Один из моей гребаной семьи.

– Призрак? – Тень машет рукой перед моим лицом.

Мои веки открываются, и я встаю. От алкоголя и лекарств, которые дал мне Тень, голова становится легкой.

– Мы дадим президенту Джо поверить, будто его подозреваем. Я использую это, чтобы заставить его согласиться на долю в фабрике и возможное владение ею.

– И оставить Эль в покое, – выдает Туман.

– Да, – я сверкаю глазами. – Она моя, – я встречаю их взгляды. – Вам обоим лучше вбить это в головы. Если кто-то будет угрожать ей, у него будут проблемы лично со мной. Поняли?

Не дожидаясь их ответов, я выхожу из комнаты.

Не знаю, как я оказался на складе, но каким-то образом удалось пробраться через него. Все, о чем я думаю, – мне нужно увидеть лицо Эль и прикоснуться к ней, чтобы весь этот хаос как-то рассеялся.

Мои ближайшие друзья могут оказаться предателями. Это удар похлеще смерти Дьявола, ада Аида или роботизированного состояния из-за «Омеги».

Это может разрушить все, что я строил. Десятилетия дружбы. Альтернативная семья.

Все, блядь, абсолютно все.

Я не хочу думать о Тени и Туман как о предателях. И не буду. Без доказательств.

Как только я открываю дверь в комнату, Эль прыгает ко мне в объятия. Ее тело прижимается к моему, когда она приподнимается и обхватывает меня, как коала. Моя рука крепко обхватывает ее талию, и я прижимаю ее к себе.

На меня снисходит умиротворение. Одна мысль остается в моем затуманенном мозгу: мне нужно быть внутри нее. Тогда все изменится к лучшему.

Я несу Эль к кровати и опускаю на матрас. Когда я вижу, во что она одета, у меня голова идет кругом – и это не из-за лекарств. Моя рубашка. Из всей одежды на Эль надета моя гребаная рубашка.

Она не может выглядеть красивее.

Я рычу, срывая ее с нее. Пуговицы разлетаются повсюду.

Она хихикает.

– У тебя проблемы с одеждой или что?

– На тебе. Чертовски верно, есть.

Ее щеки окрашиваются в пунцовый цвет, и я целую ее всю. Невинность, очарование, сила этой гребаной женщины. Она заслуживает того, чтобы быть в нормальном мире с нормальной жизнью, но ее нет. И не будет. Я запятнал ее. Знаю, что порчу ее. Я слишком долго был в темноте, и не могу не питаться ее светом. Я не могу придумать ни одного возможного сценария, при котором отпустил бы ее.

Я все еще в тумане, но мне удается погрузиться в ее тепло. Эль начинает издавать те самые звуки, которые сводят меня с ума и заставляют вжиматься в нее как сумасшедшего. Как только она произносит мое имя, я тут же оказываюсь рядом с ней.

Мои руки крепко обхватывают ее, и мы лежим лицом друг к другу, глядя друг на друга с такой силой, что это почти более интимно, чем сам секс. Что творится в ее голове?

– Ты никогда не предашь меня, Светлячок? – не знаю, почему это прозвучало как вопрос. Это должно было быть утверждение, и все, что она должна была сказать, это «Да, Джулиан». Потому что мысль о ее предательстве слишком болезненна, чтобы даже рассматривать ее. Только не после всей этой истории с Тенью и Туман.

Эль слегка напрягается. Мой разум приходит в боевую готовность.

Ярко-голубые глаза смягчаются, она проводит ладонью по моей щеке и улыбается.

– Не предам.

Я все еще не уверен, не в силах отпустить это небольшое напряжение. Но когда она зарывается лицом в мою грудь и шепчет, ее слова поражают меня, сколько бы она их ни повторяла:

– Я твоя, Джулиан.

Я целую ее макушку и удивляюсь до чертиков, когда говорю:

– И я твой, Светлячок.

Глава 22

Когда я просыпаюсь, кровать оказывается пустой и холодной.

Я застонала и зарылась лицом в подушку Джулиана. Я стала безнадежно зависима от его присутствия и его пьянящего мужского запаха.

Эммануэль, подпольный боец, женщина, которая жила за счет горечи и злости, так не поступала. Но Эммануэль была так мучительно одинока. Я больше не хочу даже думать о ней.

Я твой, Светлячок.

Я визжу и прижимаю подушку Джулиана к груди, как подросток или еще какая-нибудь гадость. Это глупо, потому что я никогда не была подростком. Я сразу перепрыгнула во взрослую жизнь.

Но вспоминая слова Джулиана, сказанные таким прохладным, слегка хрипловатым тоном, мне хочется выпрыгнуть из кожи.

Я сажусь, готовая наброситься на него, где бы он ни был. Мой взгляд останавливается на подносе, стоящем на краю кровати.

Мой рот открывается. Неужели Джулиан принес мне завтрак в постель?

Ничего причудливо украшенного. В основном белок, яйца, тосты и мармит. Но это все равно завтрак. Я щипаю себя за щеки. Нет. Не сон. Завтрак все еще здесь.

Я каким-то образом попала к самому удивительному мафиози на земле или что?

Я замечаю записку, лежащую рядом с тостом.

«Хорошо поешь и надень свою боксерскую экипировку. Я должен тебе поединок».

Я ухмыляюсь, как дурочка, и поглощаю завтрак в рекордные сроки. То, что Джулиан делает это для меня, очень много значит. Он был самым занятым человеком после всего этого дела с президентом Джо, но он нашел время для меня. Он обещал мне поединок, и я начинаю понимать, что Джулиан всегда выполняет свои обещания.

Мой телефон вибрирует. Желудок опускается.

Лиам.

Я проглатываю последний мармит с тостом. Последние пару дней я избегала его и даже отключила телефон, чтобы Джулиан ничего не нашел. Но если продолжу игнорировать звонки Лиама, он решит, что я в опасности, и может примчаться сюда.

Да и вообще, после того, что случилось с Зои, Лиам наверняка рискнет своей карьерой и ворвется сюда без ордера.

Этого я хочу меньше всего.

Но в то же время я не могу больше помогать Лиаму. Одна мысль о том, что я могу разочаровать Джулиана, заставляет покрываться мурашками. Не знаю, как и когда я стала такой преданной Джулиану, но не могу продолжать снабжать Лиама информацией за спиной Джулиана.

Кроме того, я ни за что не позволю Лиаму рисковать своей карьерой или жизнью ради меня.

Для всех должна быть золотая середина.

Прежде чем ответить на звонок, я убеждаюсь, что окно и дверь закрыты.

– Где, черт возьми, ты была, маленькая засранка? – Лиам делает паузу. – Ты в порядке, да?

– Не волнуйся. Я в полном порядке. Просто...

– Просто что? – его тон ожесточается.

Я прикусываю нижнюю губу. Ну вот, началось. Сейчас или никогда.

– Я не могу больше выходить на связь.

– Почему, черт возьми, нет?

Потому что я веду себя как дрянная наивная дурочка, которая доверяет гангстеру свою жизнь.

Самому крутому гангстеру.

– В последнее время здесь немного напряженно, – я не упоминаю никаких подробностей.

– Мы знаем о том, что Кайла подстрелили, хотя они и держат это в тайне.

Значит ли это, что он не слышал о вчерашней перестрелке? Неважно. Я не скажу ни слова.

Ты же не предашь меня, Светлячок?

Слова Джулиана звучат у меня в голове по кругу. Я серьезно говорила, что не предам. Больше не буду.

В голосе Лиама звучит предупреждение:

– Если ты в опасности...

– Нет, – я прервала его. – Просто в комнате управления полно охранников. Как только все успокоится, я получу запись. А до тех пор не связывайся со мной. Так будет безопаснее.

И для него, и для Джулиана, и для меня. Если Туман или остальные узнают, что Лиам знает больше, чем следует, они убьют его в мгновение ока. Я не готова потерять еще одного члена семьи.

– Чушь собачья.

Я почти вижу, как он что-то пинает.

– О чем, черт возьми, я думал, отправляя тебя туда?

– Это ради Зои. Позволь мне сделать это, Лиам.

Он делает долгий вдох, а затем говорит:

– Ты свяжешься со мной, если что-то случится?

– Обещаю.

Зависит от того, как следует понимать «если что-то случится». Повесив трубку, я закрываю глаза в знак молчаливого прощания.

С Лиамом или со своей прежней жизнью, я понятия не имею.

Волнение и возбуждение охватывают меня, когда я пробираюсь к заднему двору. Я в шортах и майке, которую позаимствовала у Скар.

Она заставила меня надеть топик с надписью: «Не трогай меня, крестьянин». Когда я захотела переодеться во что-то другое, она закрыла гардероб на ключ и вернулась к медитации. В последнее время она часто так делает. Больше никакой музыки «Oasis» целыми днями.

Иногда Скар слишком странная для слов. Ладно, почти всегда.

Поскольку она стройнее меня, одежда слишком тесная. Это не то, что я привыкла носить во время бокса, но у меня нет с собой спортивного костюма, и Джулиан порвал единственную толстовку с капюшоном и тренировочные штаны.

Не то чтобы я жаловалась.

Я огибаю угол и замираю.

Джулиан бьет Тень со свирепостью, от которой у меня сводит внутренности. Я не очень люблю Тень, но Джулиан как будто испытывает личную неприязнь к своему другу. Недавняя рана на руке даже не беспокоит его.

Кровь хлещет из губ Тени. Он поднимает руки, чтобы блокировать последовательные удары Джулиана – апперкоты, правые кроссы и хуки.

Но ничего не получается.

Джулиан набирает обороты. Темный, как ад, импульс. Его глаза почти черные и полностью лишены жизни. В них нет золотых колец. Никаких признаков того Джулиана, который обнимал меня во сне.

Это убийца. Безжалостный убийца, как сказала Скар.

Дрожь пробегает по моему телу.

Джулиан не останавливается, и Тень вот-вот упадет. Половина его лица и ключицы залиты кровью. Даже костяшки пальцев разбиты, и кровь покрывает его неперевязанный кулак.

Мне вдруг становится страшно за его жизнь. Что, если Джулиан убьет его?

Он не простит себе этого.

Прежде чем я успеваю вмешаться, Тень впивается своими покрытыми кровью пальцами в рану на бицепсе Джулиана. Сильно.

Я бегу к нему.

– Эй! Почему ты играешь грязно?

Они расступаются и разом поворачиваются ко мне. Я отшатываюсь назад, глядя в эти роботизированные, нечеловеческие глаза. Взгляд Джулиана мгновенно теплеет при виде меня. Золотые кольца возвращаются, и меня охватывает облегчение.

У Тени по-прежнему холодный взгляд.

Он вытирает рот тыльной стороной руки, отчего его татуировки тигра окрашиваются кровью. Раньше они были оскаленными. Теперь же выглядят просто жутко. Как будто они могут съесть меня заживо.

Тень сужает глаза, глядя мне в лицо, а затем отходит.

– Что у него за проблема со мной? – спрашиваю я, как только он исчезает за углом.

Это у меня с ним проблемы. Он – главный подозреваемый в исчезновении Зои. Просто с тех пор, как я увидела, как он смотрит на дом у озера – место, о котором Зои никогда бы не упомянула врагу, – я уже не так уверена в нем.

Я даже больше опасаюсь.

Тень – из тех мужчин, с которыми нужно обращаться осторожно. Его обаяние никогда меня не обманывало. Похоже, он использует его, чтобы скрыть более темную, дьявольскую сторону.

– Он злится, что ты забрала у нас время бокса, – говорит Джулиан из-за моей спины.

– Я спасала его задницу. Ты бил черто... – я оборачиваюсь, и слова затихают у меня в горле.

Джулиан пьет из бутылки воду. Это буквально все, что он делает. Только полуголый. Шорты низко свисают на бедрах. Пот покрывает его рельефный пресс, заставляя блестеть татуировки. Этот жуткий воин мог бы прыгнуть на меня. Несколько капель стекают вниз, вниз, к идеальной V-образной линии и исчезают под шортами.

Мои губы приоткрываются, и я готова пустить слюни, как чертова собака.

Он самый красивый мужчина, на которого я когда-либо смотрела. Пульс пульсирует между бедер. Чем больше он прикасается ко мне, тем сильнее мое тело подчиняется его желаниям.

– Я здесь, Светлячок, – в тоне Джулиана звучит веселье.

Черт.

Я перевожу глаза на него, и они блестят, когда он продолжает пить воду. Его худые, сильные пальцы сжимают бутылку.

Могу ли я стать этой бутылкой?

Черт, опять. Что, черт возьми, со мной не так?

Джулиан бросает бутылку на землю. Его глаза жадно смотрят на меня.

– Ты привыкла боксировать в такой одежде?

– Нет. Это одежда Скар.

Он щурится на надпись: «Не трогай меня, крестьянин», а затем шагает ко мне. Мой пульс подскакивает от его дикого взгляда.

Он по-хозяйски обхватывает меня за талию и прижимает к своей твердой груди. Его нога раздвигает мою. Ранее ощущаемая пульсация перерастает в потребность.

Джулиан опускает голову и горячо шепчет мне на ухо:

– Скажи Скар, что я буду трогать то, что принадлежит мне, когда захочу, черт возьми.

От этих собственнических слов у меня сводит живот, и я уверена, что стою только потому, что он крепко держит меня.

Его рука вцепилась в футболку, собираясь порвать ее. Я отталкиваю его и отпрыгиваю назад.

– Не надо! – я делаю несколько вдохов, чтобы успокоить свое бушующее желание, и встаю на место. Я подношу оба забинтованных запястья к лицу. – Разве ты не говорил, что должен мне поединок?

Его губы дрогнули в улыбке, когда он проследил за моей позой.

– Покажи мне, что у тебя есть, Светлячок.

И я показываю.

Энергия бьет в мои конечности, и мы боремся, кажется, часами. В нем нет ничего от того роботизированного вида, который был у него во время бокса с Тенью. Тогда казалось, что он выплескивает накопившуюся энергию. Теперь же он, кажется, искренне наслаждается собой.

У меня сердце разрывается от радости, что я этому причина.

Джулиан не считает меня легкой добычей. Он считает меня достойным противником и наносит свои лучшие удары и блоки. Как будто его травмы не существует. Что это за колдовство?

Через некоторое время он начинает играть грязно. Очень грязно. Он дважды шлепает меня по заднице и валит на землю, чтобы прижаться всем телом к моему. Я едва вырываюсь из его объятий пещерного человека.

– Джулиан! Это нечестно! – я отпрыгиваю назад и скрещиваю руки, притворяясь рассерженной. – Мы должны были заниматься боксом.

Его сильные руки обхватывают меня сзади за талию, и я не могу не растаять в его объятиях. Он заставляет меня чувствовать себя такой маленькой, но в то же время такой защищенной. Это даже не имеет смысла.

– Что же поделать? – его губы касаются мочки моего уха. – Я не могу оторваться от тебя.

– Но ты прекрасно справляешься с Тенью.

– Все в миллион раз иначе.

– Как?

– Я хочу нагнуть тебя и трахать до потери сознания каждый раз, когда ты оказываешься в поле зрения. Вот как.

В этот момент мое тело превращается в безумное месиво. Как бы мне ни хотелось поддаться искушению, мысль, которая вертится у меня в голове с прошлой ночи, более насущна.

Глубоко вздохнув, я сглотнула и повернулась к нему.

– Тогда... научи меня стрелять.

Он сужает глаза и кладет руку на грудь, как будто обидевшись.

– Я говорю о трахе, а ты думаешь о стрельбе?

– Мы можем заняться этим позже, – я провожу пальцами по небольшой щетине на его челюсти. – Но поскольку я почти не вижу тебя днем, то хочу заняться чем-нибудь веселым.

Джулиан смеется. Звук глубокий, беззаботный и абсолютно счастливый. Он производит на меня странное впечатление. Кто знает, смеялся ли он так легко в прошлом?

Я подавляю свою зеркальную улыбку и упираюсь локтем в его бок.

– Над чем ты смеешься?

– Просто то, что стрельба и бокс – это твои представления о веселье, – он щиплет меня за щеку. – Ты так отличаешься от других женщин.

В груди защемило.

– Ты предпочитаешь других женщин?

– Нет, блядь. Ты – лучшая женщина, которую только можно пожелать.

По моей щеке пробегает жар. Я прочищаю горло и поворачиваюсь к нему лицом.

– Так... ты научишь меня?

Он стоит прямо, но в его осанке нет жесткости.

– Почему ты хочешь стрелять?

Я пожимаю плечами.

– После прошлой ночи я хочу защитить себя на всякий случай. Я не могу ударить того, у кого есть пистолет, не так ли?

Его брови нахмурились.

– Позволь мне защищать тебя, Светлячок. Не всегда нужно быть сильной и собранной. Ты можешь быть слабой и обнажиться передо мной. Я никогда не осужу и не использую это против тебя.

Я шумно сглотнула. Смогу ли когда-нибудь дать кому-то другому такую власть над собой? В каком-то смысле я дала Джулиану зеленый свет, но признаться в этом – совсем другое дело.

Я неуверенно улыбаюсь ему.

– Я знаю, что ты защитишь меня, но на всякий случай хочу научиться.

Он на миг наклоняет голову в сторону, а затем кивает.

– Ты права. На всякий случай.

Стрелять из оружия не так сложно, как я думала. Возможно, это связано с тем, что у меня отличный учитель. Джулиан настолько щепетилен в своих инструкциях, что они кажутся приказами. Его основная техника – всегда, всегда целиться в сердце или в лоб. Неудивительно, что он занимает высокий пост в этой организации.

Иногда я забываю, что он прежде всего убийца. Он целится в жизненно важные места, обрывая жизни людей, – вот что он делает.

Но осознание того, что он был вынужден жить такой жизнью, заставляет меня жалеть его больше всего на свете.

Однако на протяжении всего урока Джулиан напряжен. Он как будто не хочет учить меня стрелять. А может, это потому, что он думает, будто я не верю, что он сможет меня защитить.

Поэтому, когда мы заканчиваем стрелять, я делаю единственную вещь, которая, как я знаю, снимает напряжение с его плеч. Я обхватываю его за шею, поднимаюсь по его телу и целую его долго и глубоко.

Я даже не помню, как и когда начала обнимать Джулиана, но с тех пор не могу его отпустить.

Джулиану требуется мгновение, но потом он хрипит и целует меня до потери сознания.

Когда мы, спотыкаясь, входим в дом, этот гребаный мужик срывает футболку Скар «Не трогай меня, крестьянин».

Через три дня появляется прекрасная новость: Кайл очнулся.

Ему нужен полный покой, поэтому к нему никого не пускают. По крайней мере, такова официальная версия. На самом деле я думаю, что все в фирме находятся под подозрением.

Я хочу убедиться, что с Кайлом все в порядке, и знаю, что Джулиан разрешит мне навещать его, если я попрошу, но я бы не хотела выделяться как «единственная, кто навещает Кайла».

Но Скар – это Скар, она берет меня за руку и ведет прямо в охраняемую комнату на третьем этаже. Перед закрытой дверью стоят пять громоздких, невозмутимых охранников.

Естественно, они нас не пропускают.

Скар стучит, жалуется и заливает охранникам уши своими познаниями о Второй мировой войне.

Я сдерживаю смех, наблюдая за их неоднозначными выражениями. Она сногсшибательна, даже в простых шортах и футболке с надписью: «У меня есть только один ебарь, чтобы давать», так что даже стоические охранники заглядываются на нее. Однако никто из них, похоже, не ценит головную боль, которую она причиняет.

В конце концов, русский парень, Владимир, выходит вперед и говорит непререкаемым, холодным тоном:

– Никому не разрешается входить внутрь.

– Даже Джулиану? – спрашиваю я.

– Никому, – Владимир даже не смотрит на меня. Он смотрит в одну точку вдалеке. – Приказ Призрака.

– К черту Призрака, – Скар щелкает языком, но не пытается протиснуться внутрь. Она откидывает свои золотистые волосы назад, переплетает свою руку с моей, и мы возвращаемся в ее комнату.

Она права. К черту Призрака. Где был этот ублюдок, когда произошло нападение? Или когда стреляли в Кайла?

Но он же Призрак, так что, возможно, работает из-за стен. Мне хочется врезать ему за то, что он запретил Джулиану навещать Кайла. Он же его крестный отец, черт возьми.

Он так беспокоился о Кайле. Увидев его, он бы успокоился.

Один плюс в том, что Кайл пришел в сознание, – помимо облегчения, – это то, что в комнате управления не гудят десятки охранников.

Поскольку Джулиан запретил мне работать официанткой, я больше не могу приносить алкоголь.

Пока что я кручусь рядом со Скар, выжидая подходящего случая, чтобы пробраться в комнату управления.

Хорошо, что рядом со Скар никто из девчонок не говорит обо мне гадости. Кажется, они скорее боятся ее, чем уважают. В отличие от Туман, которую они явно обожают. Особенно после нападения. Видимо, Туман защищала их ценой своей жизни.

Я хочу видеть в Туман все самое лучшее, но не могу. Она не заслуживает доверия.

Тот факт, что девчонки всецело доверяют Туман, но при этом сторонятся Скар, чертовски странен.

Скар странная, но почему она должна быть страшной?

Пока она принимает душ, я сижу перед зеркалом и с полувзглядом-полуудивлением рассматриваю косметику на консоли. Я хочу научиться делать что– нибудь сама. Никогда не думала, что меня когда-нибудь заинтересует макияж, но это стоит того, чтобы встретить горячий взгляд Джулиана.

Еще есть снотворное Скар. Она говорит, что принимает их, когда не может заснуть, но у меня такое чувство, что в последнее время это происходит все чаще. Добавьте сюда медитацию, и я за нее беспокоюсь.

Входная дверь распахивается. Без всякого стука.

Я вздрагиваю и сжимаю кулаки.

Туман заходит внутрь. Она снова в элегантном темно-синем платье и на невероятно высоких шпильках, но ее лицо измождено. Даже с макияжем.

Ее взгляд устремлен на меня. Она складывает руки под грудью и постукивает по ним пальцами.

– Посмотрите, кто у нас тут. Маленькая мисс Неприятность.

Не знаю, что такого в Туман, что заставляет меня закипать, но она это делает. Все, что я хочу сделать, – это отправить рыжую ведьму на другую планету подальше от Джулиана.

– Что тебе нужно? – я пытаюсь игнорировать ее, сосредоточившись на бесконечных кисточках для макияжа Скар.

– Ты правда думаешь, что он тебя держит?

Желание испортить ее идеальное лицо переполняет меня, но у меня все еще есть слова, чтобы напасть на нее.

Я поворачиваюсь к ней лицом и ухмыляюсь.

– Вообще-то, да. Он меня утомляет, знаешь ли. Ночью. Утром и при каждом удобном случае днем. Я уже забыла, сколько всего.

Я ждала от Туман ревности, но ничего не было.

Ее лицо не читается, когда она прекращает постукивать.

– Интересно, – она делает паузу еще на несколько тактов, осматривая меня с головы до ног, словно ища что-то, прежде чем встретиться с моим отстраненным взглядом. – Однажды он тебя вышвырнет. Знаешь, почему? Твой и его миры идут параллельными линиями. Они никогда не пересекутся.

Я рывком поднимаюсь. Хотя она выше, я стою с ней лицом к лицу.

– Новость, Туман. Они уже пересеклись.

– Это ты так думаешь, – она изучает свои накрашенные красным ногти, словно ей наскучил весь этот разговор. – Наш мир не для таких, как ты.

Моя кровь едва не закипает. Наш. Ее и Джулиана. Я знала, что они знакомы, но то, как она это говорит, создает впечатление, словно она – постоянная жена, а я – всего лишь одна из бесчисленных любовниц в жизни Джулиана. Однажды все закончится, я уйду, а Туман останется рядом с ним. Как и всегда.

Как бы я ни старалась загнать гнев в бутылку, на поверхность выходит другая глупая эмоция. Обида.

Боль от того, что я могу быть никем в этой сказке.

– Я не доверяю тебе, Эммануэль, – светло-ореховые глаза Туман становятся каменно-холодными, а ее плечи еще больше расправляются. Это так похоже на взгляды Джулиана и Тени, когда те боксируют. – Я уверена, однажды ты его обманешь. И когда ты это сделаешь, я прикончу тебя собственными руками.

В горле зарождается тысяча вариантов ответа, но ни один из них не выходит наружу.

– Скажи Скар, чтобы нашла меня. Немедленно, – она поворачивается и уходит. По коридору раздается стук ее каблуков.

Страшная мысль врывается в мою голову. Неужели Зои связалась с Тенью, а Туман зарезала ее своими руками? Туман и Тень не похожи на близких людей, но это может быть лишь маскировкой. Возможно, рыжая ведьма устраняет любую угрозу для своего круга.

Несмотря на угрозы Туман, я не боюсь. Меня охватывает разочарование. Или, скорее, я не боюсь ни ее, ни кого-либо еще в этом месте. Единственный, кто заставляет меня дрожать от страха, – это Джулиан.

Одно воспоминание о том дне, когда я ушла, не сказав ни слова, вызывает дрожь по позвоночнику. Он был так разочарован и зол на меня. Если он узнает, что я приехала сюда из-за Зои или что помогала Лиаму, его реакция может быть гораздо хуже.

Иногда, когда он прижимает меня к себе ночью, я испытываю искушение выложить все начистоту, но после того, что рассказала мне Скар, и после того, как я заподозрила Тень, я просто не могу. Он его лучший друг. Я не хочу заставлять Джулиана выбирать. Наверное, потому что в глубине души знаю, – меня не выберут. Меня выбросят, как так красноречиво выразилась Туман.

На глаза наворачиваются слезы. Я проклинаю их и проклинаю себя.

Я вытираю лицо и, подправив макияж, иду по коридору. Кому какое дело, если Джулиан меня выкинет? Я пришла сюда только ради Зои. Как только я найду эти кадры, то все равно уйду.

У меня болит сердце, но я не обращаю на это внимания и пробираюсь в комнату управления. У меня перехватывает дыхание, когда я различаю внутри только одного охранника. Это Ник. Тот самый, который спорил с Владимиром после того, как застрелили Кайла.

К счастью для меня, Владимир – законопослушный охранник – дежурит у комнаты Кайла.

Ник не обращает на меня никакого внимания. Но однажды я заметила, как одна из девушек делала ему минет. У него нет иммунитета.

Я возвращаюсь в бар, беру пиво и смешиваю его с двумя таблетками снотворного Скар.

С двумя бутылками пива в руках я захожу в комнату управления с широкой улыбкой на лице.

– Привет, Ник. Трудишься, не так ли?

Он отводит взгляд от мониторов, но смотреть там особо не на что. Клуб уже несколько дней закрыт на «ремонт» – то есть на устранение повреждений.

Вместо того чтобы удивиться, Ник нахально ухмыляется.

– Тебя не должно было здесь быть, милая.

– Мне просто скучно пить в одиночестве. Выпьешь со мной? – я предлагаю ему бутылку пива.

– Джулиан знает об этом? – он вскидывает бровь, но все равно принимает напиток.

– Почему он должен знать? – я изображаю беззаботность, потягивая свой напиток.

– Ну, милая, ты его, поэтому никто из нас не должен смотреть и тем более пить с тобой.

Я сажусь на диван напротив него и делаю еще один глоток.

– Но ты явно пьешь со мной.

Его взгляд окидывает меня, останавливаясь на моем декольте, прежде чем он говорит:

– Очевидно, милая.

Этот урод либо не боится Джулиана, либо думает, что я не стану докладывать Джулиану, чего я, конечно же, не сделаю, иначе Джулиан начнет задавать тысячу вопросов. Он может даже навредить Нику.

А я этого не хочу.

Но почему Ник такой смелый, что строит глазки женщине более высокого ранга?

Возможно, он, как и Туман, знает, что я скоро уеду отсюда и нет смысла соблюдать протокол.

Я сдерживаю боль, пытающуюся вырваться наружу, и поднимаю тост за Ника. Я продолжаю болтать с ним, когда он допивает свое пиво. Вскоре после этого его глаза пытаются закрыться. Он несколько раз трясет головой, но уже слишком поздно. Он без сил опускается на стул.

Я вскакиваю на ноги и провожу рукой перед его лицом. Никакого движения. Он крепко спит. Я тихо закрываю дверь.

Сердце колотится, когда я на цыпочках подхожу к архивному шкафу. Замок обычный. Ничего причудливого. Странно, что они защищают свои архивы только этим.

Я достаю свой булавку и работаю с ней, не сводя глаз с Ника и входа.

Мои ладони вспотели. Работа с замком занимает больше времени, чем обычно.

Ну же.

Я делаю глубокий вдох и успокаиваю руки. После нескольких попыток замок открывается.

Да!

Волнение улетучивается, когда я вижу, что находится внутри шкафа.

Чертов сейф. Металлический. Огромный. Доступ по кончикам пальцев и пин-коду.

Черт побери!

Почему я решила, что найду разбросанные архивы? Конечно, они будут защищать его в таком месте.

Так и хочется стукнуться об него головой. И что теперь? Чьи пальцы открывают это?

– Что-то ищешь? – спрашивает прохладный голос у меня за спиной.

О. Черт.