Текст книги "Поглощенные обманом (ЛП)"

Автор книги: Рина Кент

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

В то время как Адриан слишком занят, чтобы уделять много времени Джереми, он всегда рядом, когда это важно. И наш сын – такой понимающий ангел. Он никогда не беспокоит Адриана и ничего от него не требует. Тем не менее, он всегда смотрит на него снизу вверх, и мой муж никогда не бывает слишком занят, чтобы оглядываться назад.

Вид Адриана в его повседневной рубашке и брюках, расслабленные мышцы и безмятежное лицо, держащее Джера на коленях, – это опыт. Мне нравится наблюдать за ним таким, вне его офиса, вдали от его мафиозного бизнеса и просто… отцом.

Я могла бы наблюдать за ним в таком состоянии целую вечность, хотя я немного завидую той светлой связи, которую он имеет с нашим сыном.

– Мамочка, пожалуйста, дай мне эту деталь. – Джереми указывает на то, что рядом со мной.

Я передаю его ему, и он улыбается, уютно устроившись на коленях Адриана. Я продолжаю наблюдать за ними некоторое время, перебирая пальцами контейнер Lego.

– Почему из всех мест ты привез нас в Россию?

Адриан остается в своей стихии, собирая несколько кусочков вместе.

– Джереми должен был приехать сюда рано или поздно.

– Какая-то особая причина?

– Он русский и нуждается в большем контакте со своими корнями. – Он поворачивает Джереми лицом к себе. – Malysh, здесь родился твой дед и предки. Мы родом из Ярославля, и у нас много поколений. Ты последний.

Глаза нашего сына расширяются.

– Я

– Да, ты.

– Спасибо, папа.

– Он родился в Америке, – говорю я.

– Это не делает его американцем.

Я закатываю глаза, но решаю исследовать, вместо того чтобы сосредоточиться на этом.

– Твои родители тоже так поступали с тобой?

– Как?

– Привозили тебя в Россию.

Его движения замедляются на части Lego, а затем он защелкивает ее на месте.

– Отец часто привозил меня сюда, особенно на Рождество.

– А как насчет твоей матери?

– Не раньше, чем она вышла замуж за моего отца.

– Ты… приезжал сюда со своей мачехой?

Он один раз кивает, и я вижу тень, которая омрачает его лицо всякий раз, когда речь заходит о его прошлом.

– Помнишь, ты спросила меня, что означает татуировка карты России?

Я отчаянно киваю.

– Ты сказал, что это из-за каникул, которые ты так и не смог провести.

– Да. Я должен была приехать сюда с тетей Анникой, но она умерла, прежде чем у меня появилась такая возможность.

– Так вот почему ты привел нас сюда?

– Возможно. – Слово тихое, низкое, как будто оно давит на него.

Я обхватываю рукой его бицепс и прислоняюсь головой к твердому гребню его мышц.

– Мы никогда не бросим тебя, Адриан.

Он смотрит на меня сверху вниз расплавленными серыми глазами.

– Правда?

– Обещаю, – шепчу я и быстро целую его в щеку.

Как только я отстраняюсь, он захватывает мои губы в медленном, всепоглощающем поцелуе, который крадет мое дыхание и, очевидно, мою логику, потому что на короткую секунду я забываю о Джереми.

Я кладу руку ему на грудь и отталкиваю. Он отпускает мои губы с низким рычанием.

Джереми смотрит на нас с усмешкой, и даже когда мои щеки горят, я не могу не улыбнуться в ответ.

Потому что этот момент? Этот мир? Это похоже на начало нашего счастья.

Если только призраки из прошлого не догонят нас.

Глава 18

Лия

Наш отпуск на удивление… теплый.

Несмотря на морозную погоду и ледяные бури, дни, которые мы проводим в русской деревне, полны огня. И, как ни странно, это не полностью связано с наказаниями Адриана по ночам или с тем, как он поджигает мое тело при каждом удобном случае.

Дело в том, что мы постоянно проводим время вместе и с нашим сыном. Тот факт, что никакая работа не удерживает его от нас. Тот факт, что мы вместе слепили снеговика до того, как мы с Джереми набросились на Адриана в битве со снежками.

Кстати, мы проиграли, и это была лучшая потеря, которую я когда-либо испытывала. Мы с Джером смеялись до тех пор, пока не фыркнули, когда Адриан закидал нас своими безжалостными снежками.

Мне нравится видеть своего мужа беззаботным, без бесконечной тяжести, которая обычно морщит его черты или заставляет его переоценивать все.

С тех пор как мы приехали в Россию неделю назад, он, кажется, оставил все свое бремя в Штатах и дает мне то, чего я всегда хотела – его.

Я часто фантазировала о том, чтобы оторвать его от работы и потребовать, чтобы он выбрал меня вместо своих бесконечных бесконечных обязанностей Братвы. Но я останавливалась из-за своей глупой гордости.

И страха.

Я слишком боялась натуры Адриана, чтобы когда-либо полностью принять его.

По правде говоря, я и сейчас боюсь.

Я не думаю, что когда-нибудь перестану его бояться. Всегда будет этот легкий оттенок ужаса по поводу того, насколько он опасен и насколько чудовищным он может стать, чтобы обеспечить достижение своих целей. Тем не менее, я достаточно сильная и зрелая, чтобы игнорировать этот страх и сосредоточиться на том, что он из себя представляет.

Кто он такой.

Человек, который показал мне другой мир, тот, где обо мне заботятся, и я превыше всего остального.

Человек, который боролся за меня, когда у меня не было желания бороться за себя.

Человек, который спас меня, даже когда пытал. Который взял меня за руку, когда я думала, что у меня не осталось никакой надежды.

Человек, который сделал мне самый драгоценный подарок в виде Джереми и воспитал его вместе со мной. Он давал мне свет, даже когда сам всегда привык к темноте.

И быть с ним в полном одиночестве в эти последние пару дней было более волнующим, чем все, что я испытала за последнее время.

Я знаю, что он держит себя в курсе событий, разговаривая со своими охранниками, особенно с Колей, вполголоса, но он не позволяет этому занимать его дни и ночи.

Мы с Джереми занимаем все его время.

У нас есть вечера кино и ленивые утра. Мы готовим вместе и наводим беспорядок на кухне, прежде чем Адриан прогонит меня, чтобы он мог убрать все. Мы гуляем вместе, когда не идет сильный снег, и Адриан даже учит Джереми кататься на лыжах.

По ночам, после того как мы укладываем нашего сына спать, Адриан поклоняется моему телу или придумывает какое-то наказание, чтобы удовлетворить свои садистские наклонности и мои мазохистские.

Но сегодня планы изменились.

После того, как Джереми ложится спать, я приглашаю охранников, чтобы мы могли поиграть в «Эрудит». Что-то, чему Адриан не очень рад, и он говорит, что ни за что на свете все охранники не придут, и мы не останемся без защиты.

Поэтому Ян прогоняет двух молодых охранников наружу, наполняя их руки закусками.

Я ожидаю, что Коля и Борис будут ругать его, но они просто сидят на диване напротив меня и Адриана. После того, как Ян заканчивает свою миссию по избавлению от младших охранников, он садится на стул справа от меня.

Затягивая шерстяной шарф, который накинут на мои плечи, я наклоняю шею, чтобы впитать тепло от камина. Хотя дом полностью отапливается, я чувствую себя котенком в уютной обстановке.

Я приготовила бесчисленное количество закусок и поставила ящик пива на стол рядом с доской для игры в «Эрудит», которую Джереми нашел, исследуя дом.

Адриан обнимает меня за плечи, его пальцы впиваются в мою кожу. Он недостаточно силен, чтобы причинить боль, но достаточно тверд, чтобы намекнуть, что ему не нравится моя идея провести вечер, играя с его охранниками.

Его губы касаются раковины моего уха, когда он шепчет горячими словами.

– Скажи им, что ты плохо себя чувствуешь, и иди в спальню. Сейчас.

– Нет, – шиплю я.

– Если ты этого не сделаешь, я тебя сильно выпорю, а потом трахну так же сильно, что завтра ты не сможешь пошевелиться.

– Это стоило бы того, – бормочу я, хотя мое сердце пульсирует от этого обещания.

Это официально. Адриан погубил меня безвозвратно.

– Мне их жаль. – говорю я Яну, который открывает бутылку пива и пьет из нее, удовлетворенно вздыхая. Коля и Борис одеты в армейскую форму, Адриан в своем официальном костюме, но мой друг одет в повседневную рубашку и брюки с курткой.

Я просто рада, что он достаточно здоров, чтобы двигаться и даже пить сейчас. Я также видела, как он бегал с Адрианом и охранниками во время их утренних тренировок. И да, эти сумасшедшие люди действительно бегают по снегу, когда температура ниже нуля градусов.

– Они выживут. – Ян пренебрежительно вскидывает руку. – Холод сделает из них людей. Им повезло, что они не служили в спецназе.

– Это было жестоко? – спрашиваю я.

– Жестоко? – Ян усмехается. – Скорее смертельно. Мы, черт возьми, избранные для того, чтобы выйти из этой тренировки живыми. Помнишь, Боря, как таскал килограммы шин по гребаной морозной Сибири?

Стоическое лицо Бориса на секунду дрогнуло, когда он кивнул, и даже губы Коли скривились, вероятно, вспоминая те же обстоятельства.

– Похоже, холод не сделал из тебя мужчину, Ян, – небрежно говорит Адриан, затем делает глоток пива.

– Как ты можешь так говорить, босс? Я был вторым в своем подразделении.

Адриан поднимает бровь.

– Не первым.

– Не все такие перфекционисты, как вы с Колей.

Я смотрю на Адриана. Ян сказал мне, что он раньше служил в спецназе, но никогда не упоминал о звании.

– Ты был первым?

– В отличие от Яна.

– Он только лает, но не кусается, – соглашается Коля со своим боссом, открывая бутылку пива.

– Да пошел ты, Коля, – Ян выходит из себя. – Ранг не имеет значения, важно умение. Что скажешь, Борис?

– Я тоже был первым в своем подразделении. – Борис бросает орех в рот. – Прояви уважение.

– За то, чтобы быть первым. – Коля показывает редкую ухмылку и поднимает бутылку пива.

Мой муж и Борис передразнивают его, выпивая, в то время как Ян крепче сжимает свою бутылку, глядя на них, прежде чем тяжело вздохнуть.

– Похоже, ты здесь единственный неудачник, Ян, – улыбается Коля.

Младший охранник швыряет его под стол, и я не могу не улыбнуться. Все эти люди безжалостны, происходя из опасного прошлого, которое позволило им не только выжить в Спецназе, но и преуспеть в нем, и, хотя они могут быть конкурентоспособны в этом, они чувствуют себя семьей.

Хреновые, без сомнения, но в то же время очень преданные и заботливые.

Семья, к которой я хочу принадлежать.

– Я заставлю тебя съесть свои слова к концу сегодняшнего вечера, Коля. – Ян закатывает рукава. – Нас пятеро. Как мы собираемся это сделать?

– Я не участвую, – объявляет Адриан.

– Давай, – я толкаю его локтем. – Не будь разрушителем веселья.

– Если я буду участвовать, то выиграю каждый раунд и испорчу тебе настоящее веселье.

– Он прав. – Ян закатывает глаза. – Не обманывайся молчаливым фасадом. Босс конкурентоспособен до предела и старается побеждать во всем.

– Кроме как отправить тебя обратно в Спецназ, – Адриан потягивает пиво. – Хотя теперь, когда мы здесь, это можно устроить довольно быстро.

Ян морщится.

– Ты не забыл об этом?

– Никогда. А теперь давай. Я буду судьей.

Ян прочищает горло.

– Мы с Лией против Коли и Бориса

– Нет, – возражает Адриан.

– Почему нет? – спрашиваю я.

– Это было бы скучно. Тебе с Колей против Бориса и Яна было бы интереснее.

Или, скорее, он делает все, что в его силах, чтобы удержать меня от взаимодействия с Яном. Но, как бы то ни было, Адриан всегда будет Адрианом.

– Подожди, – Ян встает. – Дай мне выпить чего-нибудь настоящего.

Я хмурюсь, не понимая смысла его слов, когда он исчезает в направлении кухни. Через минуту он снова появляется с бутылкой водки и стаканами.

Борис и Коля одобрительно хмыкают. Верно. Конечно, пиво для них не является настоящей выпивкой.

Все трое определенно соответствуют стереотипу о том, как сильно русские любят их водку. Адриан обычно предпочитает коньяк, но он отодвигает пиво в сторону, когда в поле зрения появляется водка.

Поначалу я слишком слабачка, чтобы пробовать обычную водку. Они даже не смешивают ее в коктейле и не пьют разбавленной. Однако после того, как Борис выносит нокаут в первом раунде, я выпиваю целый стакан, чтобы остудить свою уязвленную гордость. Она обжигает мне горло, и я несколько раз кашляю, ударяя себя в грудь, чтобы избавиться от него.

– Успокойся, – шепчет Адриан мне на ухо, его пальцы рисуют круги на моем плече.

– Я в порядке. – Я указываю на Бориса. – Ты идешь ко дну. И ты тоже, Ян.

Мой друг поднимает подбородок.

– Мне жаль это говорить, но ты будешь сопутствующим ущербом, потому что уничтожение Коли – моя миссия сегодня вечером.

– Все, наоборот. – Обычное спокойствие Коли колеблется, когда он собирает перед собой плитки.

И снова Борис и Ян берут на себя инициативу. Клянусь, Борис похож на энциклопедию, которая постоянно придумывает правильные слова.

Я делаю еще глоток водки, одними губами прошу Колю дать мне слово из шести букв, начинающееся на «К», но он ничего не говорит.

– Королевский (прим. в оригинале используется слово Royal, слово на букву «R»). – восклицаю я.

Борис смотрит на меня с необычным самодовольством.

– Здесь пять букв.

– Королевская власть (прим. в оригинале используется слово Royalti, слово на букву «R»)

– Здесь семь. – Ян допивает свой напиток. – Сдавайся уже.

Во всяком случае, у меня нет правильных букв, чтобы написать какую-либо форму этого слова. С моими двумя пустыми квадратиками и кучей гласных я просто пробиваюсь в темноте в поисках идей.

Адриан набрасывает мне на плечи шарф и шепчет на ухо, достаточно осторожно, чтобы никто его не заметил.

– Региус (прим. Королевский питон Regius).

Я не хочу жульничать, правда, не хочу, но с моими пустыми квадратиками я могу заставить это работать, и то, как Борис ухмыляется, а Ян продолжает насмехаться над нами, действует мне на нервы. Поэтому я низко наклоняюсь и выравниваю квадратики на месте после «К».

– Это жульничество, госпожа Волкова, – Борис пристально смотрит на меня.

– Ты обвиняешь меня в том, что я жульничаю? – В конце моих слов есть небольшая невнятность.

– Босс сказал тебе это слово.

– Нет, он этого не делал.

– Он этого не делал, – одновременно говорит Коля.

– Подожди минутку! – Ян с грохотом ставит стакан на стол. – Вы должны быть беспристрастны, босс.

– Я таков. – говорит Адриан так небрежно с идеальным бесстрастным лицом, которое ничего не выдает.

– Очевидно, что нет. – Ян делает движение между нами двумя.

Мой муж остается таким же собранным, как всегда.

– У тебя есть доказательства?

– Ну… нет.

– А у тебя, Борис? – Когда другой охранник качает головой, Адриан продолжает. – Тогда ваши обвинения недействительны. Приступайте.

Они оба ворчат, но собирают свои квадратики, а Коля ухмыляется. Я улыбаюсь Адриану, бормоча.

– Я не знала, что ты обманщик.

– Обычно нет, – шепчет он мне в щеку.

– Ты только что это сделал.

– Только для тебя, Леночка.

Мы выигрываем этот раунд, но Борис и Ян в конечном итоге сокрушают нас в следующем раунде так сильно, что моя гордость уязвлена.

В результате я выпиваю больше водки, чем следует, и говорю Яну, что мы с ним больше не друзья, ведя себя как обиженный неудачник по отношению к Борису.

В какой-то момент Адриан забирает у меня из рук стакан с водкой.

– На одну ночь выпивки хватит.

– Нееет, со мной все окееееей. Ой. В поряяядке. Я имею в виду, что я в полном порядке. Я знаю, я знаю. Это слово уже должно было исчезнуть из моего лексикона. – Я хлопаю его ладонью по щеке, глядя в умиротворенный взгляд его серых глаз. – А ты знал, что ты ооочень красивый?

– Это намек на то, что пора уходить. – Ноги Бориса подкашиваются, когда он встает. – Было приятно победить тебя, Коля, госпожа Волкова.

Я указываю на него пальцем.

– Я возьму реванш и побью тебя.

– Подожди. Что? – Ян качает головой, полуприкрыв глаза. Сегодня мы вдвоем выпили больше всех. – Все кончено? Я только начал одолевать сварливую задницу Коли.

– Вставай. – Коля хватает его за здоровую руку, и он покачивается. – И пройдет целая жизнь, прежде чем ты надерешь мне задницу.

Ян бьет его кулаком в грудь, и, хотя это кажется несложным, Коля слегка пошатывается.

– Однажды я прорвусь сквозь этот лед, даю тебе свое гребаное слово.

Коля толкает его перед собой, кивает нам, а затем в одиночку вытаскивает Яна, отказываясь от помощи Бориса.

– Они ушли. – Я указываю на дверь, когда она закрывается за ними. – Но я еще не закончила играть.

– Я более чем закончил. – Адриан приподнимает мой подбородок, его длинные пальцы создают восхитительное трение о мою кожу. – Никто, кроме меня, не увидит тебя пьяной.

– Я не пьяна. – Я икаю и хихикаю, пряча звук тыльной стороной ладони. – Упс. Может быть, немного.

– Немного?

– Окей, мноооого. – Я прижимаюсь щекой к его руке и вздыхаю. – Ты такой теплый.

– Теплый?

– Да, даже когда тебе холодно. Даже когда ты молча обращаешься со мной, ты такой заботливый и теплый. Это одна вещь, которую я не хочу, чтобы ты менял.

– Что еще ты не хочешь, чтобы я менял?

– Хм. То, как ты смотришь на меня.

– А как я на тебя смотрю?

– Как будто ты хочешь связать меня и трахнуть.

– Я хочу связать тебя и трахнуть.

Я хихикаю, когда возбуждение покалывает у меня между ног.

– Все время?

– Если я могу помочь этому, – его голос падает до соблазнительного диапазона.

– А что, если ты не сможешь? Что, если я стану старой и морщинистой, а секс перестанет быть прежним?

– Я найду способ.

– А что, если ты не сможешь? Что, если я стану старой и морщинистой, а секс перестанет быть прежним?

– Я найду способ.

– Что, если что-то случится, и я вообще не смогу заниматься сексом вообще? – Я не знаю, почему задаю эти вопросы, но по какой-то причине я чувствую себя уязвимой, и единственный способ бороться с этим – ткнуть в вес, лежащий у меня на груди.

Пальцы Адриана скользят по моему носу, затем прослеживают путь к моей щеке, как будто он гравирует меня в каком-то уголке своей головы.

– Если с тобой что-то случится, это не оттолкнет меня. Во всяком случае, это приблизит меня, Леночка. Секс играет важную роль в том, кто мы есть, и мне нравится, как ты подчиняешься моему доминированию, но это не причина, по которой я женат на тебе уже шесть лет.

– Что же это тогда?

– Ты.

– Только я?

– Только ты.

Я сглатываю, чувствуя, как в глазах блестят слезы. Странный прилив эмоций захлестывает меня, пока мне не становится трудно дышать, не говоря уже о том, чтобы думать. Эти два слова. Только ты. Но это похоже на то, как будто он потянулся внутрь себя, вырвал часть и предложил ее мне на ладони.

– Никогда не меняйся, окей? – шепчу я.

– Лия, что я говорил об этом слове?

– Упс. Значит ли это, что теперь ты накажешь меня?

– О, я сделаю больше, чем просто накажу тебя.

Мое сердце замирает, когда я смотрю на него.

– Что? – спрашиваю я, мой голос хриплый и страстный.

– Я лучше покажу тебе.

Я взвизгиваю, когда он поднимает меня с пола и заключает в объятия, а затем разражаюсь приступом смеха.

Счастье.

Я никогда раньше не осмеливалась мечтать об этом, но, должно быть, это то, каково это – быть счастливой, и теперь я, наконец, осмеливаюсь испытать это в полной мере.

Пожалуйста, пусть так будет всегда.

Глава 19

Адриан

Лия хватает меня своими нежными пальцами, когда я несу ее в спальню.

Я же, с другой стороны? Я думаю о том, как наказать и трахнуть ее после того, как она заставила меня ждать всю ночь напролет.

Ни за что на свете я не позволю своим охранникам сближаться с ней в будущем. Одного раза было достаточно. На самом деле, это больше, чем я бы предпочел.

Если бы это зависело от меня, она бы вообще не общалась с ними. Какая-то темная одержимость овладевает мной всякий раз, когда она разговаривает, не говоря уже о том, чтобы улыбаться, с другими мужчинами – даже если они мои собственные охранники. Это провоцирует зверя внутри меня, который готов выйти и убить любого мужчину с ней поблизости, чтобы я был единственным, на кого она когда-либо обращала свое внимание.

Я пинком захлопываю за собой деревянную дверь, и Лия зарывается своими крошечными ручками в мою рубашку, хихикая и извиваясь. Ее щеки порозовели, а веки опустились от выпитого. Еще одна ее сторона, которую я не хочу, чтобы кто-то другой видел.

Она выглядит такой красивой, раскрасневшейся, и голубизна ее глаз смягчается. Нет и следа печали, которая, кажется, преследовала ее всю жизнь.

Во всяком случае, она выглядит немного… озорной. Черта, которую она редко проявляет, если вообще проявляет.

Лия всегда была мягким, элегантным типом, который держит свои эмоции при себе. Она сказала, что ненавидит мое молчаливое обращение, но она не понимает, что сама часто использует ту же тактику. На самом деле, именно она отстранилась первой и отказалась впустить меня, как бы я ее ни уговаривал.

Она всегда видела во мне самое худшее, и в ответ я прибегнул к силовым методам, чтобы удержать ее. В какой-то степени это было потому, что это все, что я знаю, но я также сделал это, потому что мысль о том, что она бросит меня, превратила меня в гребаного зверя.

Но у нее, похоже, не было этих мыслей о побеге с того дня, как я нашел ее в парке. На самом деле она чувствует себя ближе, особенно с тех пор, как мы приехали в Россию.

Она была права. Я привез ее сюда в знак уважения к поездке, которую мне так и не довелось совершить с тетей Анникой. Однако для нашей семьи это оказалось гораздо большим. Даже если в глубине души я все еще разрываюсь на части из-за ее неверности.

Несмотря на природное недоверие, сильная часть меня верит, что она мне не изменяла; однако есть и настороженная часть.

Часть, которая была разрезана пополам, когда она подтвердила, что у нее есть любовник.

Та часть, которая верит, что все это обман и что рано или поздно она вернется к попыткам сбежать.

Что, если у нее будет выбор, она не подумает дважды, прежде чем уйдет.

Я думал, что привык к тому, что люди уходят, когда я был ребенком. Сначала тетя Анника, потом мама, потом мой отец. Но мысль о том, что Лия присоединится к ним, задевает совершенно другую струну.

Ту, которая не дает мне спать по ночам, ломая голову, чтобы найти решение.

– Отпусти меня, – бормочет она.

– Зачем?

– Перестань хоть раз задавать вопросы. Доверься мне.

Я поднимаю бровь, ставя ее на ноги. Она спотыкается, и я хватаю ее за локоть, чтобы поддержать.

Лия обхватывает меня обеими руками и глубоко вздыхает, покачиваясь на ногах.

– Мне нравятся твои руки. Они такие сильные и мужественные. У тебя даже вены в них есть.

– Да?

– Ммм-хмм. Но знаешь, что мне в них больше всего нравится?

– Что?

– Какие они грубые, но в то же время заботливые. – Она прижимает мою ладонь к своему бьющемуся сердцу. – Видишь, как мне это нравится?

Глубокий стон вырывается из моей груди, когда я чувствую ее беспорядочное сердцебиение и наблюдаю, как ее щеки краснеют до ярко-красного цвета. Лия не из тех, кто ослабляет бдительность или свободно прикасается ко мне. Возможно, это из-за алкоголя, но я наслаждаюсь каждым моментом, когда она теряет свои запреты.

В конце концов, ночь не была пустой тратой времени.

Я не только вижу эту ее сторону, но и слышу ее честность. Она никогда не позволяла себе напиваться в моем присутствии после того первого раза в ресторане. Как будто она боится отпускать меня в моей компании.

Потому что она не доверяла мне, даже когда хотела меня. Даже когда она искала моей любви.

И я не позволял ей напиваться, когда она думала, что она Уинтер, потому что она была не в себе и не захотела бы делать это свободно.

Но сегодня она это сделала.

Моя жена охотно решила показать мне эту свою часть.

Лия отпускает мою руку, но я прижимаю ее к ее груди, наслаждаясь ощущением ее прерывистого дыхания.

Она расстегивает мою рубашку, ее прикосновение нетвердое, но решительное, пока она не обнажает мою грудь. Ее ладони прижимаются к моим грудным мышцам, и они изгибаются под ее нежным прикосновением. Ее горло сглатывает, когда она скользит руками вниз по моему животу, ее изящные пальцы время от времени останавливаются на моей коже, пока она не находит мой ремень и не расстегивает его.

Ее движения в лучшем случае шаткие и неловкие, но я не пытаюсь помочь ей, любопытствуя, куда это приведет.

Моя жена опускается передо мной на колени, ее дрожащие руки скользят по моим брюкам и боксерам.

Рычание срывается с моих губ, и плотское чувство вожделения затвердевает на моем члене.

Единственный раз, когда Лия когда-либо сосала меня, был в том переулке, и это было только потому, что она инициировала это. В то время как я постоянно думал о том, чтобы заставить ее взять мой член в ее красивое горло, я никогда не действовал на это, потому что мне нужно было, чтобы она этого хотела. Я хотел, чтобы она встала передо мной на колени, но не потому, что должна была, а потому, что хотела.

Как сейчас.

Она освобождает мой член, ее крошечные ручки обхватывают его, а язык высовывается, чтобы облизать губы.

Мои пальцы зарываются в ее темные волосы, и я издаю глубокий горловой стон.

– Черт, Леночка.

– Тебе это нравится? – Она смотрит на меня своими огромными глазами, все еще поглаживая меня сверху вниз.

– А ты как думаешь?

– Я думаю, что да. – Она обводит языком головку, слизывая капельки предэякулята. – Ммм. Мне нравится твой вкус.

Срань господня.

Это первый раз, когда она говорит непристойности, и это странно заводит.

– Почему ты не трахнул мой рот раньше, Адриан?

– По той же причине, по которой ты никогда раньше не вставала на колени, Леночка.

– И что же это?

– Ты не хотел этого.

Она качает головой, глубоко нахмурив брови.

– Конечно, я этого хотела. Я просто не выражала этого. Не было дня, когда бы я не хотела тебя. Даже когда я думала, что ненавижу тебя.

Я на грани того, чтобы кончить прямо сейчас, еще до того, как она откроет рот и возьмет меня в горло.

Ее слова – самый сильный афродизиак, который когда-либо действовал на меня. Осознание того, что она думала обо мне, возможно, так же, как я думал о ней, наполняет темный уголок моего сердца странным теплом.

Лия пытается сосать меня изо всех сил, даже с ее полуопущенными веками и дрожащими коленями. Моя рука сжимает ее волосы, и когда я толкаюсь к задней части ее горла, она ослабляет хватку, позволяя мне использовать ее рот, чтобы войти и выйти из ее влажного тепла.

Моя жена давится, из ее глаз текут слезы, а по подбородку катится слюна. Мне нравится ее вид, покорность в ее взгляде и позе, даже когда она давится моим членом. Она не сопротивляется, не пытается оттолкнуть меня, когда я отнимаю у нее воздух.

Вот почему Лия всегда была для меня особенной. Она принимает на себя удар моих наказаний и возвращается за новыми. Как будто она верит, что я никогда не причиню ей непоправимой боли и что я только удовлетворю ее.

Моя грубость соответствует ее мягкости.

Я выхожу из ее влажного тепла, позволяя ей дышать. Она шумно втягивает воздух, по ее щекам текут свежие слезы, но тут же открывает губы, слегка высовывая язык.

Черт побери.

Крепче сжимая ее волосы, я вхожу внутрь, мой ритм увеличивается.

– Тебе не хватает, Леночка?

– Ммм, – бормочет она вокруг моего твердого члена.

– Тебе нравится, когда я трахаю тебя в рот?

Она отчаянно кивает и протягивает руку под платье, прикасаясь к себе, как будто хочет показать мне, как ей это нравится.

– Ты мокрая, потому что я так грубо использую твой рот?

– Ммм, – ее движения под платьем ускоряются, как и мои толчки.

Я выхожу из нее с животным стоном, хотя мой член такой твердый, что это чертовски больно.

Лия облизывает губы, ее пальцы замирают, когда разочарование отражается на ее нежных чертах.

– Почему ты остановился?

Я хватаю ее, поднимаю и бросаю на кровать. Она падает на спину с радостным визгом, когда я задираю ее юбку до талии.

Она прикусывает нижнюю губу, в ее глазах светится вожделение и что-то похожее на обожание.

– Пришло время для моего наказания?

– У меня на уме кое-что другое. – Я не утруждаю себя тем, чтобы снять с нее трусики, а вместо этого срываю их с ее набухшей киски. Она издает этот испуганный, соблазнительный звук всякий раз, когда я это делаю, и я поставил перед собой задачу слышать его, когда это возможно.

Лия раздвигает ноги, и я проскальзываю в нее с легкостью, которой никогда раньше не испытывал. Она выгибается на кровати, ее ступни впиваются в мои бедра.

Мой темп остается медленным, неторопливым, когда я въезжаю в ее тугой жар. Она всегда чувствовалась как дом, как та, к которой я думаю о возвращении всякий раз, когда выхожу из нее.

– О, Адриан… – Ее губы остаются приоткрытыми, больше не произнося ни слова, только стоны, в то время как я не тороплюсь, входя в ее тело глубокими, длинными толчками. Я двигаю бедрами, позволяя ей чувствовать каждый удар, каждое прикосновение.

Каждый кусочек связи.

Мои руки обхватывают ее, сжимают, хватают. Мои губы находят ее нежные, целуя ее в том же ритме моих толчков, затем я посасываю ее шею, нахожу путь к ее рубашке и снимаю ее одной рукой, чтобы насладиться ее тугими сосками.

– Адриан… О, Боже… – Она тяжело дышит, держась за меня, пока пульсирует вокруг меня, а затем кричит, ее мышцы доят меня, когда она распадается.

Ее тихие стоны и сексуальные, хриплые звуки эхом разносятся в воздухе, соблазняя мой собственный оргазм. Прилив мощный, и мне требуется все, что у меня есть, чтобы он продлился.

Я кончаю в нее дольше, чем когда-либо, моя кровь устремляется туда, где мы соединены. Мои стоны эхом отдаются вокруг нас, когда струи моей спермы наполняют ее и капают на ее влагалище.

Моя жена – единственная женщина, которая когда-либо сводила меня с ума животным чувством удовольствия. Оно такое плотское, что я не хочу, чтобы это когда-нибудь заканчивалось.

Но это не только удовольствие, которое бьется под моей кожей, когда я вхожу в нее.

Это что-то более глубокое, темное, и она испугается, если я когда-нибудь найду слова, чтобы выразить это.

Лия обвивает руками мою шею и прижимается губами к моим губам, целуя меня с отчаянием, которое течет в моей крови и проникает в мои гребаные кости.

– Я люблю тебя, – шепчет она мне в губы, ее дыхание прерывается. – Я так сильно люблю тебя, Адриан.

Я стону, ее слова снова делают мой член твердым, как будто я только что не опустошил себя внутри нее.

Прежде чем я успеваю отреагировать на это или разобраться в собственных словах, она слегка улыбается, ее дыхание становится ровным, а веки закрываются. Затем с одного из глаз вырывается слеза, когда она засыпает. Я целую ее, пробуя на вкус соль и ее невысказанные слова.

Я притягиваю ее к себе, и она прижимается ко мне, вздыхая, когда я накрываю нас обоих.

Мы спим, обнявшись так крепко, что она – единственное, чем я дышу. Она пахнет розами, сексом и принадлежностью.

Лия – единственный человек, которому я когда-либо хотел принадлежать, каким бы нелогичным и невозможным это ни было.

***

Стук в дверь вырывает меня из объятий сна.

Я смотрю на часы на тумбочке и обнаруживаю, что сейчас только шесть утра. Лия растянулась на моей груди, дыша мне в кожу.

Раздается еще один стук, прежде чем раздается голос Коли.