Текст книги "Поглощенные обманом (ЛП)"

Автор книги: Рина Кент

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Последний хмыкает.

– Он заслужил это.

– Никто не заслуживает твоих ударов. – говорит Кирилл с абсолютной беспечностью, а затем шепчет. – У тебя есть сюрпризы.

– О чем ты говоришь?

Кирилл поднимает бровь.

– Ты хочешь сказать, что не планировал всю эту ситуацию?

– Какую ситуацию?

Кирилл хмурится.

– Я знаю, что ты это спланировал, так что даже не притворяйся, что не знаешь об этом.

Прежде чем я успеваю спросить, на что, черт возьми, он намекает, Владимир открывает дверь столовой. Если Сергей позвал меня сюда, он, должно быть, организовал внутреннее собрание братства.

Конечно же, присутствуют все. Игорь, Михаил, Дэмиен, Рай и Кайл. Все их старшие охранники здесь, и Коля тоже. Он стоит рядом с моим креслом, которое осталось пустым справа от Сергея.

Владимир и Кирилл занимают свои обычные места. Не зная, можно ли мне теперь сидеть за столом Пахана, я остаюсь стоять.

– Ты выглядишь дерьмово, Адриан. – говорит Дэмиен, жуя пирожное. – Это впервые.

Рай ставит свою чашку кофе и говорит укоризненным тоном.

– Ты не должен был бить его, Влад.

– Я бы сделал это снова. Он, черт возьми, предал нас.

– Теперь, – улыбается Кирилл. – Предательство – сильное слово, Владимир. У него была только ошибка в суждениях, причем очень редкая, которую следовало принять во внимание.

– Он все еще ставил интересы другой организации выше интересов братства. – Игорь свирепо смотрит на меня. Он так и не простил меня за то, что я предпочел Лию его дочери, и, вероятно, никогда не простит.

– Хотя и не намеренно. – Михаил хмурится, его замешательство ясно. – Верно, Волков?

Дэмиен усмехается.

– Кто-нибудь из вас действительно верит, что Адриан сделал бы что-нибудь без предварительного плана? Он все замышляет и имеет проблемы с контролем. Даже я могу понять это.

– Я верю в это. – Кайл берет руку Рай в свою и целует костяшки ее пальцев. Он худощав, слишком хорош собой, к тому же англичанин. – Если бы кто-то прикоснулся к моей жене, я бы убил их голыми руками, даже если бы это был чертов президент.

По крайней мере, он понимает.

Владимир смотрит на Кайла, потом на меня.

– Это не дает ему права подвергать опасности дела братства.

– И держать это в секрете. – говорит Игорь.

– Мы можем просто выбрать наказание и покончить с этим, – предлагает Михаил.

Дэмиен поднимает руку.

– Пахан, я! Мне хочется несколько раз ударить Адриана по лицу.

Кирилл швыряет в него салфеткой.

– Заткнись на хрен, Орлов.

– Что? Владимир сделал это, почему я не могу?

– Тебе нечего сказать? – Рай смотрит на меня. – Ты должен объяснить.

– Я уже объяснил Пахану. Других объяснений у меня нет.

– Ты должен, – выдавливает Кирилл. – Пусть это считается.

– Я убил Ричарда, потому что он напал на мою жену и изнасиловал бы ее, если бы она не защищалась. Я бы сделал это снова, если бы у меня была такая возможность. Если ты считаешь это предательством, то можешь пойти и наказать меня за это. Мне больше нечего сказать по этому поводу.

Сергей пристально смотрит на меня.

– Я должен убить тебя.

– Сделай это, Пахан – говорит Владимир.

– Пахан, – говорит Кирилл умиротворяющим тоном. – У него была убедительная причина.

– Та, которую он скрывал от нас, пока мы сами не узнали, – возражает Игорь.

– Я планировал убить тебя, чтобы показать пример, – продолжает Сергей. – Но у меня был любопытный визит поздно вечером.

– От кого? – спрашивает Михаил.

Владимир прищелкивает языком.

– Лазло Лучано и его подчиненный. – Сергей переплетает пальцы на столе. – Он сказал, что мы разделим его нового мэра, и он даже даст нам доступ к картелям, с которыми он подписал контракт, но у него было одно условие.

– Какое? – Дэмиен набивает лицо пирожным. – Не оставляй нас в неизвестности, Пахан.

– Он будет иметь дело только с Адрианом.

Хотя в прошлом я просил Лазло помочь мне, я знал, что он не сделает этого так легко, и, конечно, не в присутствии своего подчиненного. Николо Лучано слишком осторожен и всегда подвергал сомнению любой шаг, прежде чем Лазло мог его предпринять. Младший брат не согласился бы разделить с нами свою власть, когда они тайно планировали отодвинуть нас в сторону после того, как покончат с уничтожением других итальянских семей.

Время слишком идеальное, слишком… удобное. Как будто у Лазло был серьезный толчок.

Этого не может быть.

Я сужаю глаза на Колю, и он опускает голову. Какого хрена?

– Если бы это был любой другой человек или любые другие обстоятельства, ты бы получил пулю в голову прямо сейчас. Но нам нужны итальянцы и картели, и ты убедишься, что они находятся под нашим контролем. – Сергей встает. – Это не значит, что ты избежишь наказания. Я придумаю что-нибудь подходящее для твоего предательства.

Я киваю.

– Теперь я могу идти?

– Да. Это твой первый и единственный промах, Волков.

Еще раз кивнув, я поворачиваюсь и выхожу из столовой. Коля следует за мной, и Федор, который курил в углу, подальше от всех остальных охранников, присоединяется к нам, по пути затушив сигарету.

Я сдерживаю свой гнев, пока мы не садимся в машину и не отъезжаем от дома Сергея. Я смотрю на Колю, который сидит рядом со мной на заднем сиденье. – Что, черт возьми, произошло?

– Лазло пришел встретиться с Сергеем.

– Я не об этом спрашиваю. Как, черт возьми, его убедили? От ответа будет зависеть, останешься ли ты жив, Коля.

– Я предполагаю, что госпожа Волкова встречалась с ним.

– Ты предполагаешь?

– Я видел, как двигался трекер, когда мы были в самолете. Убей меня, если хочешь, но мне пришлось закрыть на это глаза, потому что я знал, что это единственный возможный способ сохранить тебе жизнь. К счастью, это сработало.

Черт!

Я хватаю его за воротник.

– За счет раскрытия происхождения Лии. За счет того, что втянул ее во все это. Теперь Лазло никогда ее не отпустит.

– Какая разница? Она твоя жена, и она поступила правильно, отправившись в Лазло. Если бы она этого не сделала, Сергей пустил бы тебе пулю в лоб. Ты не сможешь защитить ее, если будешь похоронен на глубине шести футов, босс.

Я отпускаю его резким толчком, костяшки пальцев горят от желания пробить кулаком стену.

Или человека.

Реальность обреченной ситуации врезается в меня с такой силой, что кровь течет по моим венам.

Я жив. Жив. Но какой ценой?

Потому что с этого момента будет невозможно держать Лию в тени.

Глава 26

Лия

Я не могу заснуть.

Каждый раз, когда я пытаюсь это сделать, мысли о состоянии Адриана наводняют мой разум. Он в безопасности? Он ранен?

И эти мысли не давали мне спать всю ночь, даже после того, как позвонил отец и сказал, что разговаривал с Сергеем. Адриан до сих пор не появился, а Ян не может связаться ни с Колей, ни с Федором.

Всю ночь я либо обнимала Джереми, либо ходила по его комнате. Я не могла вернуться в хозяйскую спальню, когда там не было Адриана. Кроме того, мои внутренности скручивались от странного чувства.

Как будто что-то не так, и я должна это исправить.

Но что?

Должно быть, это связано с затруднительным положением Адриана, хотя, кроме моей встречи с Лазло, я понятия не имею, что еще я могу сделать. Ян и Борис – и даже Огла – запрещают мне навещать Сергея, говоря, что это принесет больше вреда, чем пользы.

Если Адриан сегодня не вернется домой, я пойду в дом Пахана. Мне нужно что-то делать, кроме как сидеть и ждать, когда упадет бомба.

Это не может быть так страшно, как встреча с моим отцом, самим Доном, после тридцати лет, когда я его не знала. Но даже если это страшно, я готова встретиться лицом к лицу с тем, что жизнь бросает мне на пути.

Я готова сражаться.

Пинаться.

Царапаться.

Мощный прилив энергии закружился во мне с того момента, как я поняла, что у меня нет выбора, кроме как сделать шаг вперед, чтобы спасти нашу семью.

Возможно, все началось не самым обычным образом, и мы ни в коем случае не идеальны, но это все еще наша семья.

Моя и Адриана.

Я накрываю спящего Джереми до подбородка и встаю. Уже раннее утро, и Ян наверняка что-то слышал об Адриане.

Надев пальто, я выхожу на улицу и направляюсь в гостевой дом. Мои ноги останавливаются, когда я замечаю тень в окне впереди.

Сначала мне кажется, что я снова что-то выдумываю. Что мой разум играет со мной в больную игру после того, как оставил меня одну на несколько недель. Это из-за стресса? Вот почему я встречаюсь с людьми, которых там быть не должно?

Тень, Уинтер, исчезает из окна. Я хватаю себя за запястье и впиваюсь ногтями в кожу, и мои губы приоткрываются, когда боль взрывается в месте нападения.

Знаете что? Мне надоело думать, что я сошла с ума. Мой разум прекрасно справляется с этим и без моего участия.

Я отпускаю запястье и направляюсь в гостевой дом. Один из охранников приветствует меня у входа, и я киваю в ответ, проходя мимо него.

Перепрыгивая через две ступеньки за раз, я с трудом сдерживаю дыхание. Когда я добираюсь до комнаты Уинтер, мое сердце бьется так громко, что я слышу его в ушах.

Я врываюсь внутрь, и в отличие от того, что я видела менее минуты назад, Уинтер лежит в постели, машины пищат в умеренном ритме, пока она спит. Беспорядочный звук моего резкого дыхания пугает меня до чертиков, когда я чувствую, как невидимые руки сжимаются вокруг моего горла.

Сохраняя спокойствие в голосе, я говорю.

– Открой глаза. Я видела тебя.

Никакого движения.

Как будто она статуя. Но я знаю, что видела, и это не было моим воображением. Теперь мне лучше, я не галлюцинирую и не позволяю своему разуму полностью контролировать мою жизнь.

– Уинтер…Я не знаю, почему ты притворяешься коматозной, но будет лучше, если ты проснешься и скажешь мне.

Ничего.

Я сдергиваю простыню с ее тела, но она остается прежней, почти как мертвая.

Если я хочу добраться до нее, мне нужно использовать что-то, что спровоцирует ее.

– Мы вышвыриваем тебя, Уинтер. Мы устали давать тебе крышу над головой и вводить питание в твою кровь, когда ты для нас ничего не значишь. Либо о тебе позаботится благотворительная организация, либо они просто оставят тебя умирать.

Сердцебиение на мониторе усиливается. Да, это влияет на нее. Теперь все, что мне нужно сделать, это продолжать, пока она не расколется, даже если я не имею в виду ни одного слова.

– Если ты не откроешь глаза и не скажешь мне, почему притворяешься коматозной, я позабочусь о том, чтобы это был последний день твоей жизни…

Громкий крик эхом разносится в воздухе, когда она прыгает вперед, вытаскивая шприц из-под подушки. Я отшатываюсь, но она прыгает на меня, заставляя трубку капельницы вырваться из ее руки.

Мы обе падаем на землю, и она оседлает меня, приставляя шприц к моей шее. Ее грудь поднимается и опускается так сильно, что это почти неестественно. Ее глаза, того же цвета, что и мои, бегающие, широко раскрытые, практически безумные.

– Ты не могла просто оставить меня в покое, сука? – рычит она.

Игла шприца касается моей шеи, и я сглатываю, прежде чем заглушить свой голос.

– Почему… почему ты притворялась, что в коме?

– Потому что твой чертов муж сказал, что будет пытать меня, чтобы получить ответы, как только я открою глаза. – Она тяжело дышит. – И весь этот чертов дом полон охранников и людей, так что я не могла просто уйти. Если бы он узнал, что я проснулась, он бы убил меня.

Ой.

Должно быть, она все это время нервничала, выжидала и притворялась, что спит. Но с другой стороны, я не воображала, когда видела ее в окно в тот раз или когда она смотрела на меня в тот день.

Я не сумасшедшая.

– Все в порядке, Уинтер. Я тебе помогу.

– Ты только что сказала, что убьешь меня.

– Это было только для того, чтобы ты прекратила притворяться.

– Откуда мне знать, что ты не отдашь меня своему мужу-гангстеру?

– Я бы никогда этого не сделала. Я втянула тебя в эту историю, и я тебя вытащу. Я обещаю.

– Я тебе не верю.… – Ее губы дрожат. – Все здесь хотят моей смерти.

– Это неправда, Уинтер. Я не желаю тебе зла.

– Так вот почему ты послала меня, зная, что твой муж сразу же узнает меня и попытается застрелить?

– Я этого не знала… Хотя должна была знать. Я была в таком отчаянии, что хотела верить, что его одурачат, даже если это было логически невозможно. Мне так жаль.

– Он убьет меня, – ее руки дрожат на игле.

– Я ему не позволю. Даю тебе слово. На самом деле, я позволю тебе выйти за дверь прямо сейчас.

– Ты… позволишь?

Я киваю.

– Поэтому, пожалуйста, брось шприц.

Она смотрит на меня так, словно хочет мне поверить, но в то же время не доверяет мне.

Я лежу неподвижно, уговаривая ее взглядом, надеясь, что она отпустит меня. Уинтер неплохой человек, но она бездомная, поэтому ей нелегко доверять, и она имеет полное право не доверять, учитывая, как жизнь пнула ее, когда она уже была внизу.

Ей требуется много времени, прежде чем она отводит иглу от моей шеи и медленно встает. Я делаю то же самое, чтобы мы смотрели друг на друга.

– Спасибо, – говорю я.

– Вытащи меня отсюда.

Я открываю рот, чтобы согласиться, когда дверь открывается.

Мои губы приоткрываются, когда внутрь входит не кто иной, как Адриан.

Он вытаскивает пистолет, и Уинтер отскакивает назад. Я бегу перед ней, когда раздается выстрел.

Глава 27

Лия

Я не думаю дважды, когда прыгаю перед Уинтер. Потому что я не сомневаюсь, что Адриан без колебаний убьет ее, если увидит, что она представляет для меня опасность.

Когда эхо выстрела разносится в воздухе, я закрываю глаза, готовая к резкой боли.

Ничего не приходит.

Мой безумный взгляд устремляется к Уинтер, когда я смотрю на нее. Если не считать дрожи и бледной кожи, не похоже, что ее подстрелили.

Сильные руки обнимают меня сзади, кружат, и я смотрю на Адриана. Его лоб нахмурен, на губах запекшаяся кровь. Он грубый, обиженный и не такой, как обычно, спокойный, но он жив.

Он вернулся.

О, Боже. Он вернулся, и он жив.

– У тебя есть гребаное желание умереть, Лия? – Он трясет меня, угрожая, и то, что кажется болью, морщит его брови. – Почему ты встала на пути пули? Если бы я не изменил направление в последнюю секунду, ты была бы застрелена.

– Я… я не могла позволить тебе навредить Уинтер.

– У нее чертов шприц.

– Она не собиралась причинять мне боль.

Коля заходит внутрь и выхватывает шприц из ее руки. Она не сопротивляется, хотя и не смогла бы, и позволяет ему конфисковать ее оружие. Слезы катятся по ее щекам, когда заместитель Адриана заламывает ей руки за спину, одной рукой удерживая запястья.

– Я не хотела… Пожалуйста, не делай мне больно, – она качает головой, встречаясь со мной взглядом. – Лия, пожалуйста.

Я вырываюсь из объятий Адриана и поворачиваюсь к ним лицом.

– Коля, отпусти ее.

Он не двигается, его взгляд встречается с взглядом босса. Поэтому я обращаю свое внимание на моего мужа.

– Адриан… скажи ему, чтобы он отпустил ее.

Его критический взгляд пристально изучает Уинтер, очевидно, пытаясь понять, почему она не спит.

– Нет, пока я не удостоверюсь, что она не представляет опасности.

– Она не опасна.

– Ты этого не знаешь. – Муж притягивает меня к себе, крепко обнимает за талию и обращается к Коле. – Не спускай с нее глаз до дальнейших распоряжений.

Он поворачивается, чтобы уйти, затем бросает через плечо.

– И скажи Яну и Борису, чтобы они планировали свои гребаные похороны.

И с этими словами он вытаскивает меня из комнаты и из гостевого дома. Я извиваюсь, пытаясь вырваться, но крепкая хватка Адриана мешает мне сделать что-нибудь значительное.

Когда мы входим в дом, он отпускает меня, потому что я постоянно ерзаю.

Я опускаю ноги на пол и кладу руку на бедро.

– Что с тобой такое? Уинтер не сделала ничего плохого.

– Она думала, что сможет занять твое место. Этого достаточно, чтобы считаться плохим в моем словаре.

– Я сделала это. Я та, кто убедил ее, так что, если ты хочешь наказать кого-то, накажи меня.

– О, я накажу тебя, Лия, и это не имеет никакого отношения к Уинтер. – Он хватает меня за локоть. – Какого хрена ты здесь делаешь? Ты должна была остаться в России, как я тебе приказал.

– И терпеливо ждать известий о твоей смерти? – Я тыкаю пальцем ему в грудь. – Я бы никогда этого не сделала. Я не буду сидеть на месте, когда могу помочь тебе.

– Помочь мне, разоблачив себя перед Лазло? Как ты думаешь, теперь он оставит тебя в покое?

– Меня все это не волнует. Единственное, о чем я могла думать, – это вернуть тебя живым. – Мой голос срывается, и слезы, которым я сопротивлялась прошлой ночью, заливают мои глаза. – Как ты мог так поступить со мной? Как ты мог оставить меня там, как будто я ничего не значу?

– Ничего? – Его челюсть и голос напряглись. – Если бы ты ничего не значила, я бы не пошел навстречу смерти ради тебя.

– Кто просил тебя идти на смерть ради меня? С каких это пор ты стал героем? Ты злодей, так что веди себя как злодей и неси ответственность за свои поступки.

– Мои поступки?

– Ты сделал меня зависимой от тебя и неспособной функционировать, пока я не получу свою дозу, так что не смей думать, что можешь уйти и ожидать, что я отпущу тебя без борьбы. – Слезы каскадом текут по моим щекам, и мое горло сжимается от напряженной силы, стоящей за моими словами.

– Леночка… – Он протягивает мне руку, и я делаю шаг в сторону.

– Не Леночкай мне здесь. Я злюсь на тебя прямо сейчас. Ты хоть представляешь, сколько сценариев пронеслось у меня в голове, когда я побежала за машиной и не смогла догнать ее? Я думала, что вижу тебя в последний раз, что овдовею, что Джер осиротеет. Ты бы убил меня вместе с собой и покончил с жизнью, на спасение которой потратил много времени и сил. На что ты надеялся? Что я забуду тебя и соберу осколки своей жизни, как будто тебя в ней никогда не было?

– Со временем – да. Разве не этого ты хотела все это время? Жизни вдали от меня?

– Идиот. Чертов идиот. Ты думаешь, я смогу жить вдали от тебя, когда ты единственный, кто придал смысл моей жизни? – Я шмыгаю носом. – Я сказала эти слова только из-за своих страхов и никогда не имела их в виду.

Его обычно свирепые глаза смягчаются, несмотря на карту синяков на его лице.

– Нет?

– Нет! А как же тогда ты? Ты действительно хотел, чтобы я двигалась дальше? Что, если я нашла бы себе другого мужчину, а?

Вся мягкость исчезает, и его глаза становятся ярко-серыми, когда он сжимает челюсти.

– Коля убил бы его.

– Он не мог убить их всех.

– Он мог бы.

– Тогда я встречалась бы с ними за спиной у Коли.

– Лия… – предупреждает он.

– Что, Адриан? Что? Это ты хотел, чтобы я двигалась дальше.

– К черту это, – он обнимает меня за талию и притягивает к себе, прижимая мою грудь к своей твердой груди, когда он резко дышит. – Ты думаешь, я когда-нибудь захочу, чтобы ты была с другим мужчиной? Это все равно что выпотрошить себя собственными руками. Ты моя, и я хочу, чтобы ты всегда оставалась моей, а не чьей-то еще.

– Тогда не говори, что снова бросишь меня. Ты – моя последняя остановка, и я планирую остаться, а не двигаться дальше.

– Ты тоже моя последняя остановка.

Мое сердце трепещет, а желудок сжимается от нежности и решимости в его тоне. Мы остаемся в таком положении в течение нескольких секунд, впитывая существование друг друга. Мне хочется обнять его и рыдать у него на груди, как тогда, в больнице, после того, как моя карьера закончилась.

Прошло много лет, но я все еще вспоминаю тот момент, когда я начала влюбляться в него. Балет был единственным, что имело смысл в моей жизни, и когда я потеряла его, у меня не было стремлений и цели. Все казалось бесполезным и пустым.

Он был исключением.

Он не только медленно заполнял пустоты, но и запрещал мне убегать. Он стал моим щитом и продолжал это делать, даже когда я поцарапала броню и попыталась уничтожить ее.

Глубокий вздох покидает его.

– Ты должна иметь в виду, что теперь будет только хуже.

Я моргаю, выводя себя из задумчивости.

– Как хуже?

– Лазло, очевидно, подумает, что я специально скрыл от него твое существование. Сергей и все члены братства будут пристально следить за нами обоими. И все еще есть этот ублюдок Лука, и никто не знает, где он прячется.

Моя ладонь лежит на его груди, и я слегка поглаживаю ее. Я не хочу прекращать прикасаться к нему, чувствовать его, убеждаться, что он действительно здесь, а не мертв.

– Хуже может быть только до тех пор, пока не станет лучше.

Он ласкает мою щеку кончиками пальцев.

– На твоем месте, Леночка, я бы не был так оптимистичен.

– Так и есть. Все, что ты упомянул, пугает, но ничто из этого не пугает меня так сильно, как мысль о том, что я потеряю тебя. Пока мы вместе, я могу пройти через все, что угодно.

– Правда?

– Абсолютно. – Я провожу пальцами по порезу на его губе и хмурюсь. – Тебе очень больно?

– Не так сильно, как мысль о том, что я никогда больше не увижу тебя или оставлю без защиты.

– Тогда никогда больше не думай об этом. Я серьезно, Адриан. Ты не смог бы избавиться от меня, даже если бы попытался. Мы дали клятвы, и я намерена их сдержать.

– Я думал, тебе не нравятся эти клятвы.

– А кто сказал, что они мне не нравятся?

Он поднимает бровь.

– Тот факт, что ты умоляла меня не жениться на тебе.

– Я ненавидела то, как ты вынудил меня к этому, не поговорив со мной об этом, пока я все еще оплакивала конец своей карьеры, но я никогда не жалела, что вышла за тебя замуж. Это должно было случиться рано или поздно.

– Как я тебе и говорил. Ты наконец-то возвращаешься к моим словам.

– Заткнись. – Я встаю на цыпочки, и он опускает голову, чтобы я могла коснуться его губ своими.

Слезы все еще липнут к моим векам, но это слезы счастья. Слезы облегчения.

Потому что, в отличие от вчерашнего дня, я наконец-то могу дышать. Наконец-то у меня есть воздух, которого я была лишена с того момента, как он оставил меня в той снежной буре.

Теперь у меня снова есть кислород.

И я намерена продолжать в том же духе, даже если мне придется прибегнуть к способам, которые Адриан не одобрил бы.

Чего мой муж не знает, так это того, что он не единственный, кто стремится защитить меня. Я бы сделала то же самое.

Своей жизнью, если придется.

По-своему я хотел сохранить тебя, пойти против своей природы и сохранить тебя, но я должен был знать, что это всего лишь несбыточная мечта.

Глава 28

Лия

После того, как я пойду утешать Уинтер и удостоверяюсь, что ей удобно – и без того, чтобы Коля охранял ее от ада, я провожу остаток дня с Адрианом и Джереми.

Наш сын спрашивает, почему его папа пострадал, и я говорю ему, что его ударили плохие парни. Мой муж поднял брови, но ничего не сказал.

Вечером, однако, Адриан оставляет меня, чтобы уложить Джереми спать, и направляется в свой кабинет. Я точно знаю, что он сделает, и я не буду сидеть на месте и позволять этому случиться.

Поэтому, как только Джер засыпает, я иду в его кабинет и захожу внутрь, не постучав в дверь. И действительно, Адриан сидит за своим столом, а Коля, Борис и Ян стоят в очереди, их позы напряжены.

– Что ты здесь делаешь, Лия? – Мой муж не скрывает своего недовольства моим вторжением. Он никогда не любит, когда я нахожусь рядом с его людьми без необходимости.

В то время как в прошлом я наслаждалась компанией Яна, я сделала своей миссией держаться подальше от бизнеса Адриана. Я могу сосчитать, сколько раз я была в его кабинете, и большинство из них имели какое-то отношение к сексу.

Я приложила немало усилий, чтобы не связываться с миром мафии, но я должна была знать, что это настигнет меня рано или поздно. Может быть, держаться подальше было неправильным выбором. Я должна была знать, что мое происхождение сыграет определенную роль в моей жизни.

Расправив плечи, я подхожу к столу Адриана, как бы становясь на переднюю линию для мужчин, стоящих позади меня.

– Я знаю, что ты собираешься делать, и я этого не позволю.

Адриан несколько раз постукивает указательным пальцем по деревянной поверхности, прежде чем остановиться.

– Как ты думаешь, что я буду делать?

– Ты накажешь Яна и Бориса за то, что они привезли меня домой. Это была не их вина. – Настаивала я.

– Хорошо, – говорит он пренебрежительно. – Теперь ты можешь идти.

– Нет, пока ты не дашь мне слово, что не причинишь им вреда.

– Лия… – Мускул тикает на его челюсти, и он, кажется, сдерживает свой гнев. – Тебе здесь не место.

– Место. Я твоя жена, и это дает мне такое же право принимать решения, как и тебе. Если бы я не убедила Яна и Бориса согласиться с моим планом, ты бы не сидел в этом кресле.

– Они не подчинились прямым приказам и проявили неподчинение.

– Ради тебя!

– И это подвергло тебя опасности.

– Все в порядке. – говорит Ян с улыбкой в голосе позади меня. – Мы были готовы к этому.

– Мы можем принять это, – соглашается Борис.

– Ну, я не могу. Я не позволю вам, ребята, быть наказанными за то, что я начала. – Я смотрю на Адриана. – Так что?

Он образует шпиль, прижимая пальцы к своей острой челюсти, его лицо и голос все еще закрыты.

– Что?

– Ты пообещаешь не причинять им вреда, или мне остаться здесь на всю ночь, пока ты не сделаешь этого?

– Лия…

Я плюхаюсь на стул перед его столом и складываю руки на груди.

– Тогда, наверное, я останусь. Не обращайте на меня внимания. Продолжайте заниматься своим делом.

Адриан прищуривается, и я смотрю на него в ответ, не моргая. Мы остаемся в таком положении, кажется, несколько минут, и оба отказываемся отступать. Если бы это была я из прошлого, я бы уже съежилась от его напряженного неумолимого взгляда. Я бы хотела положить конец конфликту и избежать его жестокости.

Но потеря своей индивидуальности и жизнь совершенно другим человеком научили меня находить свою внутреннюю силу. Проникать внутрь нетронутых частей меня и оживлять их. Кроме того, я устала давать Адриану полную власть над нашими жизнями после того, как он воспользовался этой привилегией, чтобы выбрать смерть.

Он женился на мне, несмотря на прошлое и мои проблемы с психикой, несмотря на то, чья я дочь, и теперь он узнает, что это на самом деле означает и какие последствия влечет за собой.

– Уходи. – Его голос становится резким.

– Сначала дай мне слово.

– Лия.

– Адриан.

– Ты ведь понимаешь, что я не позволю этому ускользнуть, не так ли?

Внезапная дрожь пробегает по моей спине от завуалированного обещания, скрытого за его словами. Я была хорошо подготовлена к тому, что меня накажут за неповиновение ему, но услышанное произвело совершенно другой эффект.

Однако это не останавливает меня от причины, по которой я здесь.

– Мне все равно.

Мой муж разжимает губы, прежде чем выдохнуть.

– Прекрасно.

– Прекрасно, что?

– Я не причиню им вреда.

– Даешь ли ты мне слово?

– Даю. Я также даю вам слово, что ты заплатишь за это маленькое шоу.

Я встаю и перекидываю волосы через плечо, затем кладу руку на его стол и наклоняюсь вперед, так что мое лицо находится всего в нескольких дюймах от его, и он может видеть мое декольте.

– Я согласна.

Его глаза горят, становясь дикими, и я делаю шаг назад, прежде чем он потянет меня на стол и трахнет прямо здесь и сейчас.

Но я не ухожу сразу.

– О, и еще. Я отпускаю Уинтер.

– Нет.

– Почему нет? Она ничего не сделала.

– Она твой двойник. Я не могу позволить ей разгуливать без присмотра. Если я это сделаю, другие будут использовать ее в своих интересах.

– Например?

– Лука.

Я сглатываю от резкости в его тоне.

– Тогда ладно. Я имею в виду, прекрасно. Но мы не можем держать ее взаперти. Она невиновна.

– Ей придется остаться.

– До каких пор?

– Пока я не решу, куда ее отправить.

– Ты никуда ее не отправишь. Она человек, а не какой-то скот.

– Я отправлю ее, если сочту это необходимым.

Я расширяю свою позицию, пристально глядя на него. Я люблю этого человека, правда люблю, но иногда он такой апатичный, что это сводит меня с ума. Ну, большую часть времени он апатичен. Моменты, когда он не такой, редки и далеки друг от друга.

Почему я не могу любить кого-то нормального?

А, точно. Потому что я и сама далеко не нормальная.

– Я проведу с ней время. – Я поворачиваюсь и ухожу, прежде чем он успевает что-то сказать.

Я иду на кухню, разогреваю суп и запеканку с ветчиной, которую Огла приготовила на ужин, кладу их и яблоко на поднос и выхожу на улицу.

Федор и еще один охранник приветствуют меня у входа в гостевой дом, но не осмеливаются остановить. Они все смотрят на меня по-другому с тех пор, как Адриана отпустил Сергей. Даже Коля, который, казалось, ненавидел меня до того, как они покинули Россию, поблагодарил меня, как только они вернулись.

Как будто я заслужила их уважение или что-то в этом роде.

Ян всегда был на моей стороне, но все остальные были слепо преданы Адриану. Я думаю, они должны понимать, насколько глупым было его решение и что они действительно могли потерять его.

Я действительно могла его потерять.

От этой мысли мне снова хочется плакать, но я делаю глубокий вдох, отказываясь идти по этому пути.

Я нахожу Уинтер в ее комнате, она сидит на кровати, прижав колени к груди. Увидев меня, она поднимает голову, и в ее голубых глазах светится надежда.

– Теперь я могу идти?

Я сажусь на стул рядом с кроватью и ставлю поднос на тумбочку.

– Боюсь, что нет.

– Но ты обещала.

– И я сдержу это обещание, но не сейчас, Уинтер. Твое сходство со мной подвергает тебя непосредственной опасности. Есть люди, которые хотят причинить мне боль и без колебаний сделают это через тебя.

Она крепче обнимает колени, костяшки ее пальцев побелели.

– Я… я не могу проводить здесь все свои дни взаперти. Я чувствую, что схожу с ума.

– Ты можешь остаться со мной и Джереми. На самом деле мы не такие уж веселые, но все же лучше, чем ничего.

Она наклоняет голову набок, глядя на меня с нескрываемым интересом.

– Зачем ты делаешь все это?

– Это?

– Помогаешь мне

– Потому что я знаю, каково это – быть одной, и как твоя голова может мучить себя и тебя.

– Спасибо, – шепчет она. – Ты не должна заботиться о ком-то вроде меня.

– Что это за чушь? Каждый заслуживает того, чтобы о нем заботились. – Я открываю еду. – Давай, ешь.

Она нерешительно протягивает руку, затем хватает миску с супом, не утруждая себя ложкой, и пьет прямо из нее, выпивая за несколько секунд. Но она не торопится с запеканкой с ветчиной, ест медленно.

– Можно спросить? – спрашивает она между укусами.

– Конечно.

– Ты все еще хочешь сбежать от своего мужа?

– Нет, – говорю я, и это правда.

– Почему нет?

– Я никогда не хотела оставлять его в первую очередь. Я была просто… в моменте, когда я была потеряна, и я думала, что оставить его было правильным выбором. Потребовалось много времени, чтобы осознать, что это неправда, и, наконец, увидеть, где лежат мои настоящие приоритеты.

– Это мило. – Она слегка улыбается. – Хотела бы я знать, каковы мои приоритеты, кроме следующего приема пищи.

– Ты придешь к этому. Я помогу тебе.

– Ты… поможешь?

– Определенно. Каждый заслуживает второго шанса. – Я беру яблоко и начинаю его резать. – Расскажи мне о себе побольше.

Мы проводим большую часть ночи за разговорами. Уинтер рассказывает мне о своем воспитании, о том, какой тяжелой была жизнь, и о том, что до встречи со мной она постоянно думала о самоубийстве, но у нее не хватало смелости пройти через это.