Текст книги "Поглощенные обманом (ЛП)"

Автор книги: Рина Кент

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

– А до этого? Ты поставил перед собой задачу следить за мной?

– Правильно.

– Ты посещал мои балетные представления?

– Да.

– И все же ты сказал, что не был преследователем.

– Преследователь или нет, не имело значения. В то время у меня была миссия изучить твои привычки, узнать твою жизнь и в конечном итоге стать ее частью, чтобы я мог задать тебе несколько вопросов о Лазло. Оказалось, что ты ничего не знала и даже верила, что скрываемая фамилия была твоей.

– Прости, что я была бесполезна, – издеваюсь я.

– Я не бесполезен.

– В самом деле? Я думала, что разрушила твой план.

– Ты разрушила. Ты разорвала мои паттерны на части и выкопала себе место посреди них. Ты сорвала мой первоначальный план, и мне пришлось придумать еще один радикальный план, чтобы подобраться поближе к Лазло, не вовлекая тебя в это.

– Полагаю, это сработало?

– Сработало.

– Тогда почему он не помогает тебе, чтобы Сергей тебя не заподозрил?

Его челюсти сжимаются.

– Я вижу, что рот Яна развязывается.

Моя рука обхватывает его татуированный бицепс, когда я умоляю.

– Мы на одной стороне. Я просто хочу помочь. Если бы я поговорила с отцом, это бы…

– Нет.

– Ты даже не дал мне закончить.

– Тебе и не нужно. Ответ – нет.

– Но…

– Нет, Лия. Я не держал тебя в стороне все это время, чтобы привести тебя сейчас.

– Мы муж и жена. Мы должны сделать это вместе.

– Я защищаю тебя только потому, что мы муж и жена. Эта тема закрыта для обсуждения.

– Ты диктатор.

– Возвращаешься к ярлыкам, я вижу.

– Ну, ты и есть один из них.

– И ты только сейчас догадалась, Леночка? Если бы это было не так, я бы не смог привести тебя с улицы.

Я замираю, глядя вниз.

– Ты… напугал меня тогда.

– Мне пришлось, чтобы ты знала, что выхода нет.

– Я… меня также влекло к тебе

– Хмм. Тебя влекло?

– Настолько, что я втайне ненавидела твою жену. Мне хотелось выцарапать ей глаза.

– Ты ревновала к себе?

Я прячу лицо у него на груди и киваю.

– Посмотри на меня, Лия.

Я качаю головой, слишком смущенная, чтобы смотреть на него.

Адриан хватает меня за подбородок и приподнимает его, так что я снова оказываюсь пленницей бури, назревающей в его глазах. Теперь она более укрощенная, более мягкая, но я не сомневаюсь, что она вспыхнет в любую секунду, если понадобится.

– Что еще ты почувствовала? – спрашивает он.

– В основном зависть. Я хотела тебя и Джереми для себя больше всего на свете.

– У тебя были мы.

– Не в тот первый месяц. Но, в конце концов, ты привел меня домой. Спасибо, и мне очень жаль.

– За что?

– За то, что солгала тебе и за то, что сделала раньше. Я не хотела использовать Джереми, чтобы заставить тебя отправиться в отпуск. Коля сказал, что ты плохо на это отреагировал.

– Сначала Ян на твоей стороне, а теперь Коля? Борис и Огла следующие?

– Они просто хотят для тебя лучшего.

– Угу.

Я крепче сжимаю его бицепс.

– Твоя мать была такой плохой?

– Я же говорил тебе, что она злодейка.

– Мне очень жаль.

– Я уверен, что она более чем сожалеет. У нее был конец, который подходит к твоим диснеевским фильмам.

– Какой конец?

– Она всегда хотела только моего отца и власти, и она умерла с пулей в голове из-за них. Это случилось, когда мне было десять.

– О, Адриан… – Мое сердце болит за него, как будто это моя боль. Возможно, он и не был близок со своей матерью, но она все еще была женщиной, которая родила его и вырастила. Ее смерть, должно быть, как-то повлияла на него.

Неудивительно, что он вырос в эмоциональном хранилище. Должно быть, ему тяжело это чувствовать после всего, что случилось в его детстве.

– Она в прошлом. Оба моих родителя.

– Как умер твой отец?

– Был удар по предыдущему Пахану, Николаю, и он защитил его своим телом.

Я сглатываю.

– Ему пришлось это сделать?

– Не совсем, но от нас ждут, что мы защитим нашего Пахана.

– Не делай этого.

– Чего?

– Не защищай его своей жизнью.

– Не буду. У меня есть семья, помнишь?

– Твоего отца это не остановило.

– Я не он, Леночка. Никогда.

Я крепко обнимаю его, уткнувшись лицом ему в грудь. Я позабочусь, чтобы он не был своим отцом.

Даже если это последнее, что я сделаю.

Глава 12

Лия

На следующий день что-то не дает мне покоя.

Я пытаюсь игнорировать это и притворяюсь, что этого не существует, но мои ноги все равно ведут меня сюда.

Какой смысл прятать голову в песок? Это только ухудшило мое состояние и сумело столкнуть меня с того обрыва, где я могла потерять все.

И в каком-то смысле я потеряла.

Я на время потеряла Джереми и Адриана. Я потеряла жизнь, ради защиты которой боролась изо всех сил. Мне все равно, что я должна сделать, чтобы никогда больше не оказаться на другом буквальном – или метафорическом – утесе.

Ты сильнее этого, Лия.

Моя рука дрожит на дверной ручке, когда я медленно поворачиваю ее и открываю дверь. Но вместо того, чтобы войти внутрь, я остаюсь на пороге, уставившись на маленькое отверстие, через которое виден участок белой стены. Гудящий звук машины бьет меня в грудь и пробирает до костей.

Я надеялась, что Борис запретит мне заходить в гостевой дом или что Коля волшебным образом появится рядом со мной и скажет своим монотонным голосом, что «босс приказал мне держать тебя подальше».

Ничего этого не произошло.

Вместо этого Борис отступил в сторону, не потрудившись остановить меня. После разговора по душам с Адрианом прошлой ночью, я могу сказать, что он дает мне больше свободы действий. Он не из тех мужчин, которые дают второй шанс, как любит напоминать мне Ян, поэтому я благодарна ему за то, что он пытается, что он выбирает другой путь, который не включает в себя наказание или одаривание меня своим пренебрежительным молчаливым обращением.

Я не идиотка. Я знаю, что вновь обретенное доверие Адриана в лучшем случае хрупко. Если я покажу хоть малейший признак того, что встаю на сторону Луки – или кого-то еще, кроме него, – его гнев будет самым опасным, что я когда-либо видела.

И поскольку он пытается по-своему, мне нужно сделать то же самое. Чтобы избавиться от своих внутренних кошмаров, я должна позаботиться об источнике. А именно о женщине, лежащей в постели.

Поскольку сейчас ночь, в ее простой комнате мягкий свет, похожий на больничный. Медсестра, вероятно, держит свет включенным, когда приходит проведать ее. Я заметила, как она выходила из здания раньше, и именно тогда я собралась с духом и пришла сюда сразу после того, как уложила Джереми спать.

Я оставляю дверь приоткрытой, когда подхожу к кровати, на которой спит Уинтер. На этот раз ее глаза закрыты, но кожа менее бледная, немного покрасневшая, как будто кровь сильнее пульсирует в ее венах.

Одна из ее хрупких рук лежит на животе, а другая рядом, трубка капельницы прокалывает ее кожу и прикреплена к пакету, висящему над ее головой.

Я смотрю на дверь, чтобы убедиться, что она открыта, и я не заперта здесь с ней. Может, она и в коме, но она меня пугает. Может быть, не так, как тогда, когда я думала, что она Лия, и я украла ее мужа, но зловещее чувство все еще присутствует.

Наверное, это моя глупая вина.

– Мне так жаль, Уинтер, – шепчу я. – Мне не следовало втягивать тебя в эту жизнь. Я не должна была отрезать твои свободные крылья и затаскивать тебя во все это. Мне так… так жаль.

Я хочу сказать больше, извиниться и загладить свою вину, но какой в этом смысл? Она неподвижна, пока я здорова.

Ну… почти здорова.

В конце концов, я заплатила за грех, который совершила, живя как она и потеряв свою семью, пусть даже ненадолго. Адриан также сказал, что мой шрам на животе остался от падения со скалы, а не от рождения, как я верила в своей другой личности. Я чувствовала потерю Уинтер так глубоко, потому что в глубине души я скучала по Джереми до безумия.

Я плюхаюсь на стул у ее кровати.

– Мне жаль, что я заставила тебя пройти через это, Уинтер.

– Она сама прошла через это.

Я поднимаю голову и вижу своего мужа, прислонившегося к дверному косяку, его руки сложены на развитой груди, а длинные ноги скрещены в лодыжках. На нем черные брюки, белая рубашка и распахнутое темно-коричневое кашемировое пальто до колен.

Он всегда одевался так просто и в то же время так элегантно.

Должно быть, он только что закончил работу, потому что дверь его кабинета была закрыта, когда я проходила мимо.

– Ты напугал меня, – бормочу я.

– Тогда тебе не следовало приходить сюда.

– Я не могу вечно избегать ее, пока мы живем под одной крышей.

– Вы не живете под одной крышей.

– Прекрасно. В одной собственности.

– Тогда я могу ее увезти.

– Далеко… куда? – Я говорю так же испуганно, как и чувствую себя, вероятно, потому что знаю, что значит жизнь в словаре Адриана – ничего.

– Куда-нибудь отсюда.

– Нет, она такая из-за нас. Мы должны взять на себя ответственность.

– Ответственность за что? За то, что ты заставила ее поменяться с тобой местами?

– Конечно, нет.

– Тогда я не несу ответственности за выбор, который она сделала сама.

– Удар по голове тоже случился из-за выбора, который она сделала?

– Да. Она попыталась убежать, споткнулась и ударилась головой.

– В самом деле? – Я хмурюсь. Я думала, что он каким-то образом заставил ее быть такой.

– Если бы я причинил ей боль, мне не было бы стыдно признаться в этом. Она заняла твое место, и только это, по-моему, карается смертью.

– Есть ли что-нибудь, что не карается смертью по-твоему?

– Не совсем.

– Смерть должна быть последним возможным средством, а не первым.

– Только не для меня. Я не верю во второй шанс, Леночка.

– Но ты… дал мне его. Верно?

– Ты – исключение.

Я понимаю, что он говорит, и ему не нужно произносить это вслух. Это единственный шанс, который он мне даст, так что мне лучше использовать его как следует.

Не то чтобы я уже не знала.

– Как ты узнал, что я здесь? – Я решаю сменить тему. – Дай угадаю, Борис или Коля.

– Коля.

Я усмехаюсь.

– Какая идеальная правая рука. Знаешь, ты проводишь с ним больше времени, чем с кем-либо другим. Если бы ты переметнулся на другую сторону, он был бы твоей образцовой женой.

– Ты завидуешь моему заместителю, Лия?

– Конечно же, нет!

– Если ты так говоришь.

– Прекрати, Адриан. – Легкая улыбка приподнимает мои губы, но он сохраняет свое фирменное пустое выражение.

– Что? Я с тобой согласен.

– Ты дразнишь меня.

– Так ли это?

– Так. Ты снова это делаешь.

– Неужели?

– Да!

Адриан оттолкнулся от двери и направился ко мне. Я делаю глубокий вдох, мое сердце стучит в ушах. Теперь, когда он приближается, я погружаюсь в тот транс, который присущ только ему. Тот, где он – единственное, чем я могу дышать или чувствовать.

Это нездорово, не так ли? Я не должна ловить каждый вздох из его греховно пропорционального рта. Я не должна сгорать изнутри из-за того простого факта, что он приближается ко мне.

Почему я должна была пойти и влюбиться в него? Было бы легче, если бы у меня не было к нему чувств.

Или, по крайней мере, все, что я чувствовала к нему, был бы страхом.

Когда он останавливается рядом со мной, мне просто хочется броситься в его объятия и уткнуться лицом ему в грудь.

Его большая ладонь обхватывает мое тонкое плечо, и я замираю на месте, мое сердце так сильно бьется в груди, что я удивляюсь, как оно не вырвалось из грудной клетки.

Его рука все еще на месте, он скользит пальцами по моей шее, неторопливо, намеренно, пока мое хриплое дыхание не становится громче, чем писк машины.

– Знаешь ли ты, что красный цвет ползет по твоему нежному горлу и ушам, когда ты волнуешься или лжешь? – Он наклоняется, его голос сочится соблазном. – Или, когда ты возбуждена.

– Адриан… – Я хочу отругать его, но его имя звучит как шепот.

– Вот. Это происходит снова. – Он проводит пальцем по пульсирующей точке на моей шее. – Полагаю, ты возбуждена, Леночка?

– Тебе нравится выводить меня из моей стихии?

– Да.

– Почему?

– Потому что я единственный, кто это делает.

– Ты такой самонадеянный.

– И ты так любишь ярлыки.

– Я же тебе говорила. Я просто называю вещи своими именами. – Я снова сосредотачиваюсь на Уинтер, потому что, если я позволю втянуть себя в орбиту Адриана, я вообще не смогу сбежать. Невозможно игнорировать его руку на моем плече или медленное движение его пальцев вверх и вниз. – Так что?

– Что?

– Что мы будем делать с Уинтер?

– Я могу продолжать поиски ее семьи. Хотя, судя по отчету Коли, у нее ее нет. Или, как я уже сказал, я могу перевезти ее.

– Не делай этого. Медсестра может продолжать ухаживать за ней здесь. Тебе не кажется, что мы ей многим обязаны?

– Нет. Как я уже упоминал, никто не заставлял ее приходить сюда.

– Иногда ты бываешь таким бессердечным.

– Ты имеешь в виду логичным.

– Бессердечным. – Я смотрю на Уинтер. – Она была так счастлива, когда думала, что сможет жить жизнью богатого человека.

Движение Адриана останавливается, и его рука остается неподвижной на моем плече.

– И ты была так готова отдать за нее свою жизнь.

В его спокойном тоне нет обвинения, но это не могло быть яснее, если бы он указал на меня пальцем.

Положив руки на колени, я смотрю на них.

– Я никогда не хотела расставаться со своей жизнью. Я была просто… в ловушке.

– В ловушке, – повторяет он в той раздражающей манере, которую использует, чтобы действовать мне на нервы.

– Да, Адриан. В ловушке. То есть, без выхода. Но ты не знаешь, что означает этот термин, не тогда, когда все, чего ты хочешь, волшебным образом сбывается.

– Поверь мне, здесь нет никакой магии. Я проложил себе путь, и, хотя мне было наплевать на то, кто был уничтожен в процессе, я не наступал на тебя. Я не наступил на тебя и не продолжил свой путь, как будто ты ничто.

Я смотрю на него, на угрожающе красивое лицо и безжалостные серые глаза.

– Ты действительно в это веришь? Ты действительно думаешь, что не наступил на меня?

– Да. Если бы я это сделал, ты бы сейчас не сидела передо мной.

– Тогда я должна быть благодарна, что не закончила, как Уинтер?

– Я этого не говорил.

– Ты имел это в виду.

– Именно это ты хочешь от меня услышать, Лия. Не проецируй на меня свои заблуждения.

Я делаю глубокий вдох в последней отчаянной попытке успокоить нервы. Словно почувствовав мое огорчение, Адриан гладит меня по плечу.

– Не сравнивай себя ни с кем другим, это понятно?

– Ты говоришь так, как будто Уинтер тебя не одурачила.

– Не одурачила. Один взгляд в ее глаза, и я понял, что она не ты.

– Так просто?

– Так просто.

Не знаю, почему это вызывает у меня легкий вздох. Тот факт, что он мог заменить меня ею, съел меня тогда заживо.

– Значит ли это, что ты не стал бы… Ну, ты понимаешь…

– Трахать ее?

Мои щеки пылают, когда я смотрю на свои руки и один раз киваю.

– А ты как думаешь?

– У тебя сумасшедшее сексуальное влечение… так что… это могло случиться. – Слова горят у меня в горле на пути к выходу.

– Наличие сумасшедшего сексуального влечения не означает, что я бы его куда-нибудь засунул, Леночка.

Я вскидываю голову, пока снова не оказываюсь в ловушке его бурных глаз.

– Нет?

– Нет. Ты не просто моя жена, мать моего сына, и полностью и всецело моя, но ты также единственная женщина, которую я хотел с тех пор, как ты в первый раз умоляла меня трахнуть тебя, когда была пьяна.

– Возвращаясь в те времена… Я хотела тебя…

– С каких пор?

– С тех пор, как я впервые увидела тебя.

– Я думал, ты боишься меня.

– Я боялась, но это не помешало мне хотеть тебя.

– Хм. Ты мазохистка.

– Заткнись. Ты сделал из меня мазохистку.

– Я не смог бы превратить тебя в одну из них, если бы с самого начала не было этих черт. Я только немного воспитал их, может быть, в какой-то момент заставил подчиниться.

– Извращенный садист, – бормочу я себе под нос.

– Я никогда этого не отрицал.

– Когда ты понял, что…предпочитаешь грубость и извращения?

– В самом начале. Около моего позднего подросткового возраста.

– Ты думаешь, твое воспитание как-то связано с этим?

– Возможно.

– Мне очень жаль.

– Почему? Если бы не мое воспитание, мы бы не были совместимы, Леночка.

– Я не согласна.

– Это так?

Я встаю, заставляя его отпустить меня, и обнимаю его за талию.

– Я думаю, что мы наиболее совместимы, какими только можем быть.

– С чего ты это взяла?

– Во-первых, мы родили самого прекрасного ангела на свете, и никто, кроме нас, не мог быть родителями Джереми. Во-вторых, ты знаешь мое тело лучше, чем я когда-либо, и… ты спас меня от самой себя. Не говоря уже о том, что ты не принял другую женщину за меня. За это ты получаешь дополнительные очки.

– Дополнительные очки, да?

– Угу.

– Смогу ли я использовать их сегодня вечером?

Я ухмыляюсь.

– Совершенно, верно.

Адриан поднимает меня на руки, и я визжу, прижимаясь к нему. В своем полном восторге я мельком замечаю, как открытые глаза Уинтер смотрят на меня.

Я моргаю один раз, но ее глаза закрыты.

Черт возьми.

Когда Адриан выносит меня из ее комнаты, мои ногти впиваются в его плечо, а я продолжаю смотреть на нее, ожидая, что она откроет глаза.

Она не открывает.

Но я уверена, что видела, как они открылись секунду назад.

Или это была галлюцинация?

Глава 13

Лия

– Тебе не обязательно было идти с нами. – говорю я, когда мы идем по торговому центру.

Я хочу купить несколько вещей, потому что поняла, насколько скучен мой старый гардероб. Я также хочу купить Джереми новое пальто в рамках подготовки к нашему маленькому семейному отпуску.

Адриан сказал, что позаботится об этом, так что я понятия не имею, куда мы едем. Однако это не мешает мне быть в восторге от нашего первого семейного отдыха.

На это ушло шесть лет, но наконец-то это произошло.

Узнав о пристальном внимании, которому подвергается мой муж, я хочу, чтобы он на некоторое время отошел от работы, чтобы прояснить голову. Он не согласен, но, в конце концов, передумал.

Когда я сказала ему, что хочу пройтись по магазинам, он настоял на том, чтобы тоже пойти. Коля и Борис следуют за нами, и, хотя они держатся на небольшом расстоянии, мы привлекаем внимание, куда бы ни пошли.

Джереми, кажется, не замечает всего этого, когда он бежит, между нами, держа одну руку в руке своего отца, а другую в моей. Странно, что мой маленький ангел такой живой и яркий несмотря на то, что родился в таком темном мире.

И именно этот свет поддерживал меня.

Адриан наклоняет голову набок.

– Мне нельзя пойти с тобой?

– Я этого не говорила.

– Тогда что?

Я слегка прищуриваюсь, глядя на него. Я прекрасно понимаю, что он мне не доверяет и, вероятно, думает, что я встречусь с Лукой, как и неделю назад. Но я думаю, даже если бы он начал мне верить, он не дал бы мне свободу действий так скоро.

Я делаю глубокий вдох.

– Разве у тебя нет работы?

– Нет, не сегодня, – он гладит Джереми по руке. – Разве ты не рад, что я с вами, Malysh?

– Рад, папа!

Внимание Адриана возвращается ко мне.

– Видишь?

Так что теперь его очередь использовать Джереми против меня. Дело не в том, что я не хочу, чтобы он был с нами, просто причина, по которой он присоединился, мне не нравится.

Он следит за каждым моим шагом, потому что не доверяет мне.

С тех пор как я раскрыла имя Луки, он задавал мне всевозможные вопросы о нем. Его фамилия, семейные данные и все, что между ними. Удивительно, но у меня не было никаких проблем с ответом на эти вопросы. Однако я не могла рассказать ему о другой части. Части «Я согласилась шпионить за тобой для Луки».

Мы едва выходим из чувствительной фазы и приходим к какому-то пониманию. Я не могу просто все испортить.

Адриан снова целует и обнимает меня. Он не смотрит на меня так, будто хочет ненавистно трахнуть меня, а потом выбросить.

И я хочу держаться за то, что у нас есть, как можно дольше. Но Ян прав – я все ему расскажу.

Скоро.

Мы заходим в несколько магазинов, и я покупаю джинсы и примеряю несколько платьев с глубоким вырезом, на которые Адриан качает головой. Когда я выхожу из примерочной в коротком красном платье с глубоким декольте, Адриан свирепо смотрит на меня.

– Ты красивая, мамочка. – говорит Джереми со своего места рядом с отцом.

– Спасибо, мой ангел. По крайней мере, у тебя есть здравый смысл, чтобы сказать это. – Я провожу рукой по мягкому материалу, глядя на Адриана.

– Ты прекрасна, но ты не выйдешь на улицу в таком виде.

– Я была балериной, помнишь? Мы носили одежду и короче.

– Но ты больше не балерина, и это не балетное представление. Ты не будешь носить короткое платье.

Я сморщиваю нос, а затем бормочу себе под нос.

– Держу пари, ты не думал, что они были короткими, когда преследовал меня.

– Я слышу тебя. – Говорит он, когда я поворачиваюсь и направляюсь в примерочную.

Конечно, он слышит. Словно у него есть сверхспособности, когда дело доходит до таких вещей.

Тем не менее, я ухмыляюсь его тону и тому, как его взгляд продолжает следить за мной, даже когда я ухожу.

На кассе я просовываю несколько платьев между другими покупками за спиной Адриана. Он только протягивает продавцу свою карточку и не заботится о том, что в пакетах.

Выйдя из бутика, Борис предлагает взять пакеты. Я говорю ему, что со мной все в порядке, но Адриан практически вырывает их у меня из рук и пихает в своего охранника.

Иногда он невыносим.

Мы берем шоколадные молочные коктейли и садимся на скамейку. Или, скорее, Джереми и я. Адриан просто наблюдает за нами с редким удовлетворением, когда мы хлюпаем в унисон. Вскоре после этого Джереми говорит, что ему нужно в туалет, и Адриан забирает его, оставляя Колю и Бориса со мной снаружи.

Я смотрю на них.

– Вам не надоело стоять весь день?

– У нас все хорошо, – ворчит Коля.

– Ты действительно такой сварливый, как говорит Ян.

Он издает звук, похожий на насмешку, но ничего не говорит.

– Мне жаль, что я оставила его дома. – Я вздыхаю. – Как ты думаешь, с ним все в порядке?

– Доктор сказал, что он выздоравливает и двигается, так что все должно быть в порядке.

– Может быть, я куплю ему что-нибудь…

– Пожалуйста, не надо. – Коля смотрит на дверь уборной.

– Да, не надо, – соглашается Борис. – Если только ты не хочешь стать свидетелем его убийства от рук Босса.

Я закатываю глаза и продолжаю прихлебывать свой молочный коктейль.

– Лия?

Моя голова поворачивается в сторону на знакомый голос. Стефани, хореограф из Нью-Йоркского городского балета, быстрым шагом идет ко мне.

Борис встает между ней и мной, его фигура затеняет ее миниатюрное тело.

Я встаю. – Все в порядке, Борис. Пропустите ее.

Он неохотно двигается, и она присоединяется ко мне, настороженно наблюдая за двумя охранниками. Я не могу сдержать улыбку, которая появляется на моих губах при виде ее.

– Привет, Стеф.

– Привет, девочка! – Она обнимает меня, и я делаю то же самое, прежде чем мы отстраняемся и садимся. – Посмотри на себя, живая и здоровая. Я думала, ты уехал из страны.

– Нет, все еще здесь.

– И замужем. – Она указывает на мой палец.

– Да. У меня также есть пятилетний сын.

– Ого. Ты изменилась, Лия. Если бы Филипп увидел тебя, он бы заплакал. Он всегда говорил, что ты его единственная муза, и ничто этого не изменит. Он впал в депрессию после того… что случилось.

Я слегка улыбаюсь.

– Вы, ребята, хорошо себя чувствовали?

– Ну, знаешь, как обычно.

– Я видела плакаты Жизель. Я желаю вам, ребята, всего наилучшего.

– Спасибо. Ты можешь прийти, если хочешь… – она отступает. – Или нет. Никакого давления.

– Я подумаю об этом.

Думать о балете все еще больно, но я верю, что нахожусь в той точке своей жизни, когда я могу двигаться дальше, даже если и не полностью.

– Тебе понравится главная мужская роль в этой пьесе.

Я смеюсь.

– Что? Райан больше не главный?

Она хмурится.

– Райан перестал быть главным шесть лет назад. С того случая.

– Что?

– Он исчез в тот день, когда ты сломала ногу, Лия. Никто не знает, где он.

– В самом деле?

– Мы искали его повсюду, и его семья даже подала заявление о пропаже человека, но полиция не смогла найти следов этого человека.

Ох.

– Значит, он исчез после моего несчастного случая?

– Да. Сначала мы думали, что он чувствует себя виноватым, но, когда мы не смогли до него дозвониться, что-то показалось не так. В конце концов, это Райан. Он не стал бы срывать представление, как бы ни чувствовал себя виноватым.

Высокомерный Райан. Эгоистичный Райан.

Тот Райан, у которого была стычка с Адрианом.

О. Мой. Бог.

Он не мог этого сделать.

– Теперь у нас есть Джоэл, и он просто прелесть. Он заставил Ханну немного уменьшить свое поведение суки. Она пыталась и не смогла достичь твоего уровня. Не хочу быть предвзятой или что-то в этом роде, но ты всегда будешь нашей с Филом любимицей. Я знаю, что жизнь продолжается и все такое, но без тебя она просто не такая, как раньше.

Я улыбаюсь ей, а она все рассказывает и рассказывает о том, как Филипп превратил ее жизнь в ад и как он стал сварливым стариком.

Однако все, о чем я могу думать, – это информация, которую она мне только что дала.

Тот факт, что Райан исчез шесть лет назад.

И что за этим, скорее всего, стоит мой муж.

Глава 14

Адриан

– Оставайся здесь, папа.

– Я так и сделаю.

– Тебе не обязательно заходить внутрь. Я уже взрослый.

– Так и есть, Malysh.

Мой сын ухмыляется, когда его ноги свисают с унитаза. Я нахожусь в его поле зрения, оставаясь снаружи кабинки, как он и велел.

– Я больше не зову маму. – говорит он. – Я могу сделать это сам.

– Хороший мальчик.

– Совершенно верно. Я. Я буду такой же большой, как ты, и буду защищать маму, когда вырасту.

– А что мне тогда придется делать?

– Все в порядке. Ты тоже можешь защищать ее.

Тоже. Как будто он проявил великодушие, позволив мне войти в ее жизнь. Этот маленький негодяй пошел в Яна, клянусь.

Мой телефон вибрирует, и я думаю, что это Коля, но очень знакомый номер заставляет меня задуматься. Я долго обхожу пустую уборную, затем иду к входу и запираю ее.

– Где ты, папа?

– Прямо здесь. – Я возвращаюсь к кабинке Джереми, но держусь на достаточном расстоянии, чтобы он не сосредоточился на моем телефонном звонке.

– Волков.

На другом конце линии пауза, звук длинной струи воды, прежде чем раздается его фирменный ровный голос.

– Морозов.

– Ты получил информацию?

– Нет.

– Тогда зачем ты тратишь мое время?

Я слышу бульканье, прежде чем сквозь него просачивается напряженный тон Кирилла.

– Это тоже важно. Подожди… – Он переходит на английский, разговаривая с кем-то еще. – Привет, я думаю, теперь мы лучше понимаем друг друга. Так почему бы тебе не назвать мне имя?

Разборчивые звуки заполняют его конец телефона, прежде чем раздается характерный шлепок в воду.

– Неправильный ответ, ублюдок. – Он возвращается к русскому языку. – Итак… На чем я остановился?

– Ты кого-то пытаешь, Морозов?

– Пытка водой, если быть более точным. В этой киске есть что-то от меня. Но важно не это, а Владимир.

– Владимир?

– По моим сведениям, он близок к раскрытию убийства Ричарда.

Я постукиваю пальцем по бедру и улыбаюсь Джереми, когда он улыбается.

Я держал Владимира на заднем плане, учитывая все, что произошло. Но если он был близок к этому, то мне нужно разобраться с этим соответствующим образом.

То, что Сергей подозревает меня, – это худшее, что может произойти в такой момент, тем более что я знаю, что он потребует возмездия.

– Как насчет того, чтобы рассказать Пахану, что случилось? – небрежно спрашивает Кирилл, когда с его конца доносится еще больше бульканья. – Он всегда был добр к тебе.

– Это единственная причина, по по которой ты позвонил?

– Единственная причина? Что важнее, чем… Я не знаю, твоя гребаная жизнь?

Я начинаю понимать, что много чего. И чтобы защитить это, мне нужно оставаться в целости и сохранности.

– Дай мне информацию, о которой мы договорились, – и с этими словами я вешаю трубку.

С тех пор как я услышал информацию, которую Лия дала мне о Луке, о том, что он был ее соседом и другом детства, мои люди и я тщательно проверили его. Это не только подтверждает подозрения Кирилла, но и поднимает мои собственные.

Это никогда не было совпадением. Тот факт, что он шел по ее следу и оставался там все эти годы. Тот факт, что он рискует, чтобы встретиться с ней. Он знает, кто она и как она связана с Лазло Лучано.

Он не может быть частью Лучано, если только не замышляет переворот против их Дона. Все знают, что Лазло жаждет собственного потомства, но он никогда не бросал свою жену, даже когда она не родила ему детей. Его клан пытается вести себя так, как будто она виновата, но он все еще с ней из уважения и долга. Однако в ходе своих обширных исследований я выяснил, что несколько десятилетий назад он перенес операцию, которая сделала его бесплодным.

Все в криминальном мире знают, что его братья унаследуют его состояние, как только он умрет, но, учитывая их связь, любой из Лучано был бы в восторге, узнав о существовании еще одного члена их семьи – дочери Лазло, не меньше. Значит, Лука не мог на них работать.

Это просто оставляет возможность того, что он находится в итальянском воюющем клане. И единственный, кто знает о Лие, и приложил все усилия, чтобы скрыть ее от Лазло, – это Розетти.

Теперь вопрос в его позиции. Большая часть этой семьи уничтожена, а другая прячется, как крысы. Я активно убивал всех старших охранников, которые знали о существовании Лии, чтобы они не преследовали ее.

Так вот почему Лука хочет моей смерти? Вероятно, у него также есть планы на Лию, когда я умру. Планы, которые я разрушу, как только найду его. Это вопрос времени, когда я, черт возьми, покончу с его жизнью, чтобы он и его семья перестали беспокоить ее.

Джереми выбегает из кабинки и отказывается, когда я пытаюсь помочь ему вымыть руки.

Он бросает на меня недовольный взгляд.

– Я уже взрослый.

– Конечно, это так. Я просто подниму тебя, и ты вымоешь руки, хорошо?

Он кивает. Я держу его маленькое тело, пока он намыливает руки большим количеством мыла, а затем улыбается пузырькам. Я не могу сдержать улыбку, которая растягивается на моих губах от того, как он находит самые маленькие вещи радостными.

Я был грустным гребаным ребенком, и я благодарен, что судьба моего сына не такая же.

К тому времени, когда он заканчивает мыть руки, он корчится.

– Я могу идти сам, папа.

По-видимому, мой сын находится на той стадии, когда он хочет все делать сам и будет судить любого, кто совершит ошибку, пытаясь помочь ему.

Покачав головой, я ставлю его на ноги и беру за руку.

Как только мы выходим из уборной, я чувствую перемену в атмосфере, не оглядываясь дважды. Джереми отпускает мою руку и бежит к Лие, прежде чем врезаться ей в ноги.

Она улыбается ему, но ее острый взгляд падает на меня.

Я прищуриваюсь. Что с ней сейчас не так?

Она встает с силой, которая сотрясает ее крошечное тело, берет Джереми за руку и начинает идти в направлении выхода.

Какого хрена? Я думал, что это она хотела приехать сюда.

Борис следует за ней, а Коля шагает рядом со мной.

– Госпожа Волкова встретила старого друга, сэр.

– Старого друга?

– Хореографа из балета. Стефани.

Образ четко формируется в моей голове, и я шепчу.