Текст книги "Случайная мама. Чудо под Новый год (СИ)"
Автор книги: Рина Беж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)
Глава 26
ОКСАНА
– Оксан, признайся. Когда Милорадову в полуголом виде в холле увидела, первое желание, которое возникло у тебя в голове, – развернуться прямо на пороге и сбежать из моего дома, сверкая пятками? – допытывается Звягинцев, прожигая меня пытливым взглядом.
Вот же любопытная Варвара!
Но все же согласно киваю:
– Ну-у-у… сначала был просто шок…
– Ага… а дальше? – слышу улыбку в голосе.
– Потом культурный шок, – тоже улыбаюсь.
– А следом некультурный? – подначивает Александр.
Хмыкаю, но соглашаюсь:
– Именно так. До варианта «сбежать» дойти не успела, Ника сумела качественно отвлечь. А почему ты спрашиваешь?
– Я очень переживал, что ты не станешь слушать никакие мои объяснения и попросишь вернуть тебя домой или к родителям.
Голос Звягинцева падает на несколько децибел, превращаясь практически в шепот, и от этого звучит очень вкрадчиво и неожиданно весомо. Не просто как откровенность, а почти признание.
Облизываю губы и уточняю:
– Переживал? Ты?
– Да, Оксан. Я.
– Почему?
– Потому что не хотел такого твоего решения. И сейчас не хочу. Мне нравится, что ты находишься здесь. С нами. Со мной…
Уф-ф-ф!
Кажется, будто в комнате становится на пару-тройку градусов жарче!
Отворачиваюсь от Саши и устремляю взгляд в экран негромко работающего телевизора, где идет мужской стенд-ап. Не чтобы услышать очередные шутки, те лишь неясный фон, не более. Тем самым я выигрываю себе несколько секунд на обдумывание всего им сказанного, и чтобы немного перевести дух.
Слишком остро ощущаю его мужское начало и вообще нас двоих в ограниченном пространстве. За окном поздний вечер и завывание декабрьской вьюги, в помещении приглушенный свет настенных бра, ни с чем несравнимый запах свежего дерева и уютное тепло, излучаемое живым огнем в камине.
Мы сидим на диване. На ноги накинут мягкий вязанный плед ручной работы. В руках расписанные под хохлому пузатые чашки со слегка подостывшим безалкогольным глинтвейном. На маленьком низком столике в джутовой корзинке ярко-рыжие клементины.
Фантастически нереальная картинка.
Теплая, уютная, семейная.
И вместе с тем невероятно будоражащая.
Отключающая голову и активирующая эмоциональную часть и чувства.
– Саш, ты очень откровенен, – говорю негромко, пропитываясь атмосферой расслабленности и загадочности.
– Так и есть, Оксана. И я сам себе удивляюсь.
– Почему?
– Потому что не привык к такому, – ловит взглядом мою взлетевшую вверх бровь и кивает. – Не поверишь, но я закрытый человек по жизни. Очень плохо схожусь с новыми людьми. Не то чтобы заранее их отторгаю, но максимально долго держу дистанцию. Всегда таким был плюс профдеформация.
Неверяще качаю головой. А он вдруг хмыкает, прикрывая кулаком рот, и тут же поясняет свою реакцию:
– Наверное, поэтому Милка у нас такая сердобольная. Ей моя часть человеколюбия передалась, вот она и отрывается, как может… А мы разгребаем последствия.
Присоединяюсь к смеху.
Четко подмечено. Прям на все сто процентов. Я с этой троюродной сестрой Звягинцевых еще ни разу лично не встречалась, но уже ее активности побаиваюсь. Дважды попадала в двоякие ситуации, которые создавались с ее «легкой» руки.
А что будет при встрече?
Страшно представить. Хоть заранее каску и бронежилет на Озон заказывай.
– Никогда бы не подумала, что ты закрытый человек, Саш, – качаю головой, возвращаясь к теме откровенности. – Ну, если не вспоминать случай в твоей конторе.
– Там была другая ситуация, – фыркает и наклоняется вперед. Опускает на стол опустевшую чашку. Выпрямляется и вновь поворачивается ко мне. – Что же касается откровенности… я, начиная с момента нашего с тобой феерического падения в сугроб, все чаще задумываюсь над тем, что ты, Оксана, мой человек. В том плане, что мне с тобой легко и комфортно. Разговаривать, молчать, обсуждать любые темы, смотреть телевизор, играть с дочкой, даже покупками в магазине заниматься, не мечтая поскорее оттуда удрать. Ощущение такое, будто мы уже были когда-то знакомы, близко, но по какой-то неведомой причине потерялись.
Звягинцев скользит взглядом по моему лицу, шее, груди, руке, перебирающей шелковистые волосы Никуси, уснувшей головой у меня на коленях, а кажется, что не просто смотрит, а прикасается глазами. Вызывает щекотные мурашки и рождает под кожей тепло, примагничивает к себе неведомой силой и побуждает податься ближе… и ближе…
Невероятная энергетика.
Сумасшедшее притяжение.
Если б не конфетка, уснувшая между нами и тем самым создавшая барьер… очень, скажем прямо, безопасный и пресекающий глупости…
Провожу зубами по нижней губе и все же отваживаюсь на ответную откровенность.
– Знаешь, Саш, твои слова звучат очень странно, учитывая количество времени, в течение которого мы знакомы. Но я тебя, кажется, понимаю, потому что мне тоже комфортно быть с вами рядом. С Никой. И с тобой.
– Так это ж здорово, – Звягинцев накрывает мою ладонь своей, всего на пару биений сердца, потом отпускает и тянется к корзинке с клементинами.
– Тебе почистить, Ксюш?
– О да, давай!
К общему спокойствию на этом сложные темы мы заканчиваем и переходим к более легким и веселым.
Чистим цитрусовые, смотрим телевизор и смеемся, между делом обсуждая Нику и то какими глазами она смотрела на соседа, завалившегося в гости, а потом как несколько раз обходила его кругом и с непониманием уточняла: «Папа, а посему етот дядя котик? Он за-ка-дованный. А де у котика хво-тик? А котята у него есь? Мо-о-ка ему на-ить?»
Успокоили любопытную малышку, только когда «зверинец» покинул дом. Сосед согласился приютить Иветту у себя. И даже пылал энтузиазмом от перспектив. У девушки же в любом случае других вариантов не оставалось. Саша категорично ей заявил топать наверх и паковать чемоданы, а потом пулей освобождать чужую частную собственность.
Я, хоть и помалкивала, была с ним солидарна. Нечего всяким раскованным полуголым лисам крутить хвостами рядом с маленькими чистыми девочками и их нелюдимыми, но очень симпатичными папами.
Глава 27
ОКСАНА
Просыпаюсь от того, что кто-то тихонько скребется под дверью.
Комната залита ярким светом. Так солнечно, что хочется зажмуриться, а еще видно, как в воздухе кружатся мельчайшие песчинки пыли. На раннее утро совсем непохоже.
Потянувшись, переворачиваю экраном вверх телефон, который оставляла на ночь возле подушки, и проверяю время.
Десять часов семнадцать минут! Ого!
Круто я на новом месте разоспалась. Как барыня, до обеда.
Шорох не прекращается, потому приподнимаюсь на локте, приглаживаю пятерней торчащие во все стороны волосы и на всякий случай повыше к груди подтягиваю одеяло.
Хотя чего, собственно, буксую?
У меня даже не майка одета, а обычная футболка с нормальной горловиной, из которой, как модно теперь, ничего не «вываливается». Специально покупала себе для сна большую, широкую, удобную. И, главное, длинную, прикрывающую попу.
– А-пси!
Догадка, что за маленькая симпатичная мышка пытается привлечь к себе внимание, вызывает теплую улыбку на губах, но вместо «будь здорова!» решаю разыграть удивление:
– Ой-ой-ой! А кто это там у меня под дверью тихонько скребется? – произношу громко, чтобы малышка услышала. – Неужели в таком красивом домике мышки живут?
Шорох прекращается. Слышится забавное «хи-хи». После чего ручка двери плавно опускается вниз, полотно подается вперед и в образовавшуюся щель просовывается макушка Ники.
– Неть! Это не мыська! Это я! Ника! – звучит детский звонкий голосок, а два зеленых глаза впиваются на меня с большим ожиданием и нетерпением.
– Так это ты-ы-ы?! А не мышка?!
– Ага! Я!
– Ничего себе сюрприз! – охаю. – Ну тогда привет, красотка! Иди-ка скорее сюда!
Хлопаю по матрасу рядом с собой и сдвигаюсь подальше, чтобы освободить кнопке место. Дожидаюсь, когда Ника заберется и сядет поудобнее, и лукаво прищуриваюсь.
– Давай-ка рассказывай скорее, хитрюга! Решила надо мной подшутить и напугать? Да?
Малышка мотает головой, приводя в движения хвостики на макушке.
– Неть!
А сама закрывает рот ладошками и заразительно хохочет.
– Ах, нет? – наигранно шире распахиваю глаза и, очень стараясь сама не засмеяться, грожу ей пальцем. – Да ты меня обманываешь, маленькая проказница! Ух, я тебя сейчас за это защекочу!
Шутливо опрокидываю Нику на подушку и перебираю пальцами, едва касаясь ее живота.
– А-ха-ха! Сана! Я хоё-сая! – заливается безудержным смехом малышка, взмахивая ручками и ножками, как перевернувшийся на спину жучок. – Я тебя будить пи-сла. Там папа касю де-ает. Ка-зал звать.
– Меня звать на кашу? Правда-правда? Не пугать? Нет?
– Неть! А-ха-ха! Неть!
– Ну ладно! – отклоняюсь, присаживаясь в изголовье кровати, и развожу руки в стороны. – Тогда иди обниматься!
Ника не заставляет себя долго ждать, поднимается на коленочки, а потом попрыгунчиком заскакивает на меня и заваливает на спину.
– По-мала, по-мала! – веселится, пытаясь теперь щекотать меня.
– Ай-ай-ай, боюсь-боюсь! – подыгрываю ей, вызывая безудержный восторг.
– Как у вас тут весело, хохотушки! – раздается новый голос среди нашего писка-визга.
Замираем с кнопкой как по команде – я в полусидящем положении, Никуська сверху, обнимая меня за шею – и синхронно поворачиваем головы в сторону двери.
Саша стоит, прислонившись к косяку. Поза расслабленная. Руки скрещены на груди. Белая футболка обрисовывает широкие плечи и спортивное подтянутое тело. На ногах свободные домашние брюки.
Залипаю на босых ступнях.
Симпатичные…
Хочется облизнуться, но я всего лишь смаргиваю и, пребывая в некотором ступоре, медленно поднимаю взгляд к Сашиному лицу.
Бог ты мой, я, что, скрытая фут-фетишистка что ли? Никогда прежде за собой такой ерунды не замечала!
Даже больше скажу. «Лапы» бывшего мужа мне определенно не нравились. И не столько из-за запаха – не воняли они особо, не буду врать – сколько из-за маленького размера, слишком широкой стопы и будто бы детской пухлости.
– Пф-ф-ф! – нарушаю образовавшуюся тишину, сдувая волосы, упавшие на лицо и частично попавшие в рот, и едва не проваливаюсь в зеленый смеющийся взгляд.
Неужто что-то почувствовал?!
– Привет, Саш.
– Доброе утро, Оксана!..
– Папоська! А мы тут иг-вали… чу-чуть, – легко и, главное, очень вовремя вклинивается во взрослые гляделки одна замечательная девочка, а после самым деловым и независимым тоном добавляет. – Но мы уже сё. Стаём … Ага!
– Весело вы играли, красотки, я с первого этаже услышал, – усмехается Звягинцев, разглядывая нашу с Никой явно забавную парочку, а после, концентрируясь исключительно на мне, произносит. – И даже захотел присоединиться.
– Пав-да? – удивленно охает кнопка.
– Правда-правда, дочь, – кивает ей Александр и подмигивает уже мне. – Но не буду. Иначе весь завтрак остынет.
Стараюсь не покраснеть и, чуть-чуть забывая дышать, наблюдаю, как он отталкивается от дверного косяка и плавной беззвучной походкой приближается к нам. Останавливается, лишь когда колени упираются в матрас.
Протягивает малышке руки и зовет:
– Никусь, пойдем со мной на кухню. Пусть Оксана спокойно встает и умывается, а мы с тобой пока чай для всех заварим. Или ты, Ксюш, кофе будешь?
Смотрит на меня.
– Чай вместе с вами, – не затягиваю с ответом. И припоминаю к случаю. – Мы ж вчера лимон покупали.
– Было дело.
– Порежешь?
– Конечно.
– Тогда я постараюсь побыстрее.
Саша кивает, а Никуська в этот момент сползает с меня и, перебирая ногами, на четвереньках устремляется к нему. Раз-раз, и через секунду, как обезьянка, уже цепляется за его шею.
– Мы будем тебя здать, – заявляет мне серьезно, но не удерживается и уточняет. – Да, папоська?
– Конечно, родная. Позавтракаем, а после к озеру сходим. Я вам кое-что интересное там покажу.
Глава 28
ОКСАНА
В доме Звягинцевых мне очень уютно. Я не чувствую себя посторонним человеком. Я прекрасно выспалась, я широко улыбаюсь, я киплю энергией и не анализирую каждый свой шаг, жест, действие и то, как это будет оценено другими.
Просто беру и делаю, что считаю правильным. Надеваю удобные вещи, закалываю кичку на голове и, не рисуя косметикой лицо, а оставаясь естественной, спускаюсь вниз. Целую в макушку Никусю и заглядываю Саше через плечо.
Мне интересно, что он там такое нарезает, тихонько стуча ножом по дереву.
Лимон? Ан нет!
Замечаю тонкие пластинки твердого сыра, который я обожаю, тихонько подныриваю ему под руку и стаскиваю себе кусочек.
Оборачиваюсь к кнопке, показываю: «Будешь, зай?». Получаю улыбку и согласный кивок и стаскиваю еще один для нее.
Александр хмыкает:
– Две нетерпёхи, а?! Сейчас переложу на тарелку и поставлю всё на стол. Подождите пару минут и будете есть нормально.
– Ждать – скучно и не интересно, Саш! – подмигиваю ему и отхожу к малышке, протягивая ей ее долю. – А когда вот так сразу, только отрезанный, намного вкуснее. Да, моя конфетка?
– Да, Сана! – получаю звонкое подтверждение.
Посылаю ей воздушный поцелуй и наставляю указательный палец на гостеприимного хозяина.
– Вот! Слышал, папа Саша? Устами младенца глаголет истина!
– Пф-ф-ф… выдумщица! – смеется он. – Какая истина, Оксан? Все куски одинаковые. Что сейчас, что потом.
– А вот не скажи, дорогой мой человек! Первые вкуснее. Сам убедись, – подхожу к нему ближе, перегибаюсь, чтобы стащить еще один светло-желтый тончайший прямоугольник, и подношу к его губам. – Попробуй! Ну, давай!
Он смотрит не на сыр, а исключительно мне в глаза. Я смотрю на него и дышать забываю, так жду, когда он приоткроет рот.
Я ж этого жду, да?
А еще мы стоим близко-близко. Я чувствую жар его большого тела. Он передается моим щекам и мочкам ушей, и по шее стекает вниз…
Саша медлит. Пауза затягивается. Или мне так кажется?
Из-за нехватки кислорода все же делаю новый глубокий вдох, и тут мужчина неспеша размыкает губы. Мгновенно пользуюсь моментом и замираю, пока он, будто издеваясь, тщательно и медленно жует.
– Ну как? Вкусно? – изнываю от нетерпения.
Прищуривается. В уголках глаз появляются маленькие мимические морщинки.
– Вкусно... – наконец соглашается, не пряча чертей, веселящихся в зелени радужек.
– То-то же! – смеюсь, довольная, как слон. Будто суперприз выиграла.
Через пару минут уже втроем сидим за столом и с аппетитом уплетаем пшенную кашу с тыквой. Саша очень вкусно готовит. А затем пьем чай с лимоном. Никуся налегает на морковно-яблочный сок.
Закончив, в три пары рук – маленькая помощница не отстает – прибираем кухню. Попутно пытаю Звягинцева, что ждет нас на прогулке, но он молчит, как партизан. Единственное, что себе позволяет, это выдать:
– Девочки, вам понравится.
Что ж, ладно, поживем – увидим!
Никуська, самостоятельно выкинув коробку из-под сока, ненадолго убегает в свою комнату, но скоро возвращается с Зайцем.
– Папоська, Я-я хосет банан и ябоко, – сообщает серьезно.
– Сделаем.
Пока Саша занимается фруктами, я иду мыть посуду. Возражений не слушаю. Раз он готовил, то уборка на мне. А вот когда буду готовить я, посуда будет на нем.
– Глупо целый час гонять посудомоечную машину ради трех тарелок.
Хмыкает, но соглашается.
Подхожу к мойке и тут возникает маленькая проблема. Губки нигде нет.
– Саш, где новую губку для мытья посуды можно взять? – интересуюсь, осматривая просторную кухню.
– В ящике, Ксюш, – отвечает, оборачиваясь и хитро на меня поглядывая.
– Ага. Только их тут девять, – обвожу места хранения рукой.
– Э-э-э… вообще-то двенадцать, – поправляет он, хлопая ладонью по кухонному островку рядом с собой.
– Еще лучше! И?
– И-и-и… там, где ты стоишь, «холодно». А вот, если пойдешь на восток, будет «теплее».
– На восток теплее? – повторяю за ним и смеюсь, разводя руки в стороны, а потом упираюсь ими в бока.
Он реально решил сыграть со мной в «тепло-холодно»?
– Звягинцев, ты шутишь?
– Не-а, – качает головой и улыбается.
Ника, удобно устроившаяся с зайцем в кресле, потихоньку таскает с блюдечка яблочные и банановые дольки и, глядя на нас, подхихикивает.
Ага.
– Солнышко, ты же мне подскажешь, где у нас восток? – обращаюсь к малышке, решая воспользоваться «помощью зала».
Естественно, про «восток» она не знает, но вдруг видела, где лежат губки?
Кнопка стреляет хитрыми глазками по сторонам, потом на папу, на меня. Пожимает плечиками и, обхватив лапу зайца, указывает ей влево:
– Там.
– Ага, спасибо, Я-я! – благодарю игрушку. Ника же не причем.
А дальше, пока Саша смеется, прикрывая губы кулаком, прикидываю варианты, попадающие в направление этого «там», и радуюсь, что их всего три.
Пока подхожу к цели, включаю логику. В верхних ящиках обычно держат то, что нужно в использовании часто. Губки точно должны лежать ниже. Значит, выбирать надо средний или нижний.
Тяну руку, к центральному, но в последний момент решаю подыграть ребятам и поднимаю ее вверх. – Наверное, тут?
– Холодно!
– Неть, ход-но!
Произносят папа и дочка одновременно.
– Ага! – опускаю кисть вниз, к среднему. – Тогда тут?
– Теплее.
– Неть, – мотает головой Ника, хихикая.
– Значит, вот здесь, – касаюсь ручки последнего.
– Горячо!
– Га-чё!
– Супер! – выдвигаю и сразу нахожу искомое.
Никуся хлопает в ладоши, радуясь больше моего. Саша подмигивает. И даже Я-я будто виляет хвостиком.
Спустя полчаса дружной гурьбой вываливаемся на крыльцо и тут же жмуримся. Погода классная, небо ясное, снег искрится алмазным блеском.
Глава 29
ОКСАНА
Дом Звягинцевых стоит предпоследним на длинной улице. Дальше только лес и озеро. Туда мы и держим путь по широкой тропинке, протоптанной в снегу многими парами ног.
Похоже, у местных это весьма популярное место.
В том, что права, убеждаюсь совсем скоро. Навстречу нам попадается толпа подростком. Насчитываю шестерых. У четверых тюбинги. Все, как один, краснощекие, румяные, громкие. Они то и дело взрываются брызгами смеха и весело о чем-то переговариваются. Поравнявшись с нами, дружно здороваются.
Отвечаем тем же. Никуська, хихикая, машет им рукой.
Чуть дальше, в самом лесу пересекаемся с семьей. Родители и двое детей примерно лет восьми и десяти. Они за кем-то увлеченно наблюдают.
– Смотри-смотри, побежала! – негромко, но с восторгом произносит девочка в голубом пуховике, вытягивая вперед руку.
– Прикольная! – добавляет мальчик, скорее всего ее старший брат, глядя в указанном направлении.
– Ага, красивая. Только я думала, что она рыжая должна быть. А тут какая-то серая.
– Настюш, так она окрас на зиму поменяла. Теперь не такая яркая, – поясняет молодая женщина, с нежностью глядя на обоих детей.
Заинтересовавшись, мы тоже притормаживаем. Обмениваемся со взрослыми кивками и улыбками. А наша любопытная кнопка без стеснения приближается к незнакомым ребятам, которые значительно старше ее, и пристраивается с ними рядышком.
– А сто там? – интересуется с детской непосредственностью, задирая голову, чтобы посмотреть мальчику в лицо. Он на полторы головы ее выше.
– Белка, – поясняет он.
– Пав-да?
– Туда смотри, – пацан немного наклоняется, перехватывает руку Ники и задает направление. – Вон, на дереве сидит, видишь?
Я тоже смотрю.
Маленькая юркая зверушка серо-черного окраса с длинным пушистым хвостом, шустро перебирая лапками, спускается вниз по стволу сосны. За полтора метра до земли спрыгивает на снег. Петляя, быстро преодолевает расстояние до валяющихся под деревом шишек, хватает одну в лапки, проверяет, умилительно что-то грызет. Услышав треск ветки в стороне, откидывает шишку и взбирается на ближайшее дерево. Пару секунд сидит, не шевелясь, и вновь спрыгивает на снег, повторяя маневр.
– Ой, какая ха-ё-сая! – умиляется Ника так искренне, что мне кажется, еще чуть-чуть и мои щеки от улыбки непременно лопнут.
Малышка схлопывает ладошки, одетые в варежки, перед собой и забавно рисует губками букву «о». Застывает в такой позе и едва дышит. Ведь зверек никуда не убегает, а вертится перед ее глазками.
Здорово как!
Перевожу восхищенный взгляд на Сашу, стоящего в шаге от меня. Тот с большой теплотой и нежностью смотрит на дочку, но, словно ощутив мое внимание, поворачивается и подмигивает.
– Нравится, Ксюш?
– Да.
– Я орехи с собой захватил. Будете белку кормить?
Подступаю к нему ближе.
– Те, что вчера покупали? – уточняю и получаю согласный кивок. – Вот ты продуманный человек, а?!
Хмыкнув, качаю головой, а он просто пожимает плечами.
Дальше своих и чужих детей не остается. Александр достает пакетик, надрывает и каждому ребенку насыпает по горсточке… и на ближайшие полчаса мы пропадаем для всего мира.
Дети по очереди кидают зверьку орешки. Пищат от счастья, когда тот их находит. С замиранием сердца наблюдают, как парочку он съедает, а остальные начинает таскать в дупло на дереве. И ахают, когда к «нашей» белке присоединяется еще одна бурого цвета…
Расстаемся с новыми знакомыми так, будто знаем друг друга несколько лет. Никуська опять намахивает «пока-пока» и даже посылает воздушный поцелуй. Так под смех и расходимся.
– Ну что, красотки, не замерзли? – Саша внимательно нас осматривает. Получает дружное «Нет!» и, широко улыбаясь, обозначает дальнейший план. – Хорошо. Тогда идем к озеру.
– Да!
Стоя на невысоком пригорке, я нисколько не удивляюсь, почему закрытый элитный посёлок решили построить именно здесь. Месторасположение по истине чудесное! Даже не верится, что, вырвавшись из шумного и сверкающего огнями города и проехав всего пару десятков километров по отличной трассе, можно попасть в зимнюю сказку.
А мы именно в ней. Искрящийся под ясным солнцем снег, разлапистые вековые ели, озеро и звенящая тишина.
Хотя нет. Тишина по мере приближения к обледеневшему причалу для лодок нарушается гомоном и смехом. Вывернув из-за поворота, глазам не верю.
Музыка, смех. Толпы народа, и дети, и взрослые, катаются на тюбингах с горы. Дальше расчищен и огорожен каток. Есть даже вагончик, где продаются горячие напитки и хот-доги.
– Председатель постарался, – поясняет Саша, поймав мой удивленный взгляд. – У него четверо детей и уже внуки подрастают. Вот он и организовал развлечение не только для своих, но для всех жителей поселка.
– Здорово!
– Согласен.
– А мы ката-ся бу-ем? – интересуется Ника самым важным, слегка пританцовывая. Очень уж ее манят счастливый смех и довольные лица отдыхающих.
– Обязательно, принцесса! Мы ж для этого и пришли! – слова отца приводят Веронику в неописуемый восторг.
Она подпрыгивает и хлопает в ладоши. А Саша подхватывает ее на руки, как пушинку, кружит и сажает себе на плечи.
– Не боишься так высоко, солнце?
– Нет, папоська! Ха-я-сё!
– Тогда идем.
Придерживая малышку одной рукой, вторую Саша протягивает мне. А я не отказываюсь и ее принимаю.
– Я ни разу на таких больших «ватрушках» не каталась, – признаюсь, поглядывая по сторонам.
– Значит, самое время исправить это упущение, – мужская ладонь сжимает мою чуть сильнее.
Что сказать? От катаний на тюбингах в восторг приходит не только Ника, но и я. Саша, глядя на нас, не перестает улыбаться. Час пролетает незаметно.
– Девочки, еще десять минут и домой, – предупреждает Звягинцев. – Одежда отсыревает, можно легко простыть. Лучше завтра еще раз вернемся.
Соглашаюсь. Нам же еще обратно по тропинке через лес топать. Да и Ника пока бодра, но еще маленькая. Тоже устала.
Однако, идти не приходится. Нас подкидывает до дома сосед Звягинцевых. Тот самый «котик».
Зовут мужчину Валентин Осин. Оказывается, вагончик с горячими напитками и хот-догами у озера принадлежит ему. А приехал он, чтобы подвезти кое-какие закончившиеся продукты.
– Ребят, вчера неудобно вышло, и Иветта расстроилась, – говорит он, когда машина сворачивает на уже знакомую мне улицу. – Предлагаю исправить этот инцидент совместными дружными посиделками. С вас баня. С меня шашлык. Обещаю, мясо вам понравится. Я в нем спец. Как на такое предложение смотрите?
Саша почему-то сразу поворачивается ко мне и вопросительно приподнимает бровь. Будто я среди нас всё решаю. Валентин это замечает и тоже поглядывает на меня в зеркало заднего вида.
А я что? А я ничего?
Пожимаю плечами и киваю. Почему нет?
Звягинцев явно не против посиделок. Было бы иначе, он сразу бы соседу отказал. Потому что точно не тихушник. А раз нет, то…
– К восьми приходите, – произносит он, подтверждая мое мнение.
