Текст книги "Случайная мама. Чудо под Новый год (СИ)"
Автор книги: Рина Беж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)
Глава 43
ОКСАНА
– Дочь, у тебя глаза счастьем светятся, – констатирует мамуля, когда я в выделенном мне небольшом кабинетике переодеваюсь в костюм Снегурочки.
– Думаешь, счастьем? Может, от страха? – подкидываю ей другой вариант и следом поясняю. – Времени в обрез было, так что я сценарий только одним глазом глядела. Решили с вашим Дедом Морозом во второй части импровизировать.
– Ничего, вы с Денисовичем – оба смышленые. Уверена, отлично справитесь, и детки в восторге будут.
– Конечно мы постараемся, мамуль. Как же без этого.
– А про глаза, Ксюнь, даже не сомневайся. Счастьем-счастьем они полны, – не дает сбить себя с толку. – Ты ж не ходишь, а летаешь. Румяная, довольная, как куколка.
– О, ты еще Нику не видела, вот уж где настоящая куколка, – улыбаюсь, вспоминая кнопку. – Мы ей такое платье красивое выбрали. Она в нем – самая прелестная принцесса.
– Смотрю, ты в этих Звягинцевых с каждым днём всё больше врастаешь. Не «они» и «я», а «мы» в каждой фразе проскакивает.
– Да, мамуль, врастаю, – соглашаюсь. Собрав волосы в пучок, поднимаю их повыше и поворачиваюсь к ней спиной. – Застегнешь пуговички? Неудобный наряд, самой не справиться.
– Конечно, дочь, давай.
– А еще, Саша мне предложение сделал.
– Предложение? – кажется, моя любимка дар речи теряет и руками перестает владеть. Напрочь забывает, что обещала помочь с одеждой. Только ресницами хлопает. – Как? Уже?
– Да не замуж, что ты так всполошилась? – смеюсь, встречаясь с ней глазами в зеркале. – Всего лишь предложение попробовать серьезные отношения.
Подмигиваю.
– Всего лишь… серьезные отношения?
– Ну да.
– А разве они не подразумевают замуж, Ксюш? – теперь мамуля изгибает бровь.
Обдумываю ее слова и, прикусив губу, качаю головой.
– Э-э-э… нет… об этом рано еще судить.
– Ну раз рано…
Улыбается загадочно.
Следующие полчаса, оставшись одна, еще раз пробегаюсь по тексту сценария и акцентирую внимание конкретно на своей роли и репликах. Нет, я не боюсь ошибиться. В общении с детьми главное – не знание последовательности тех или иных слов и действий, а искренность.
Если ты открываешь им сердце, они отвечают тебе тем же. Только в сотни раз ярче.
«Вы где?», – отправляю Саше сообщение, когда до начала мероприятия остается менее десяти минут.
Доставлено. Прочитано.
«На месте. Переодеваемся»,– приходит ответ.
Следом фотография.
Вероника в пышном платье. На макушке хвостик и большой бант. Ободок с короной чуть-чуть съехал на сторону. Она мило улыбается в камеру и от этого выглядит невероятно сладкой очаровашкой.
«Мы явно переборщили с заколками, Ксюш!!! Ника хочет нацепить на волосы всё и сразу, чтобы быть идеальной принцессой. Только у нее на голове свободного места уже нет! Волнуюсь))»
Читаю, хихикаю.
Лапочка – такая лапочка!
«Саш, скажи ей, что мне тоже очень-очень сильно понадобятся несколько заколочек, чтобы быть красивой, как она»
«О!!! Думаю, сработает. Тебе она их точно отдаст!»
«Отлично! Как только отыграю роль, сразу к вам присоединюсь»
«Буду ждать. Целую»
И следом.
«P.S. Пашка с нами. Решил сменить клуб на детский утренник)))»
«И я тебя целую!» – отправлю в ответ, прибавляю смайлик с сердечком. И третьим комментирую новость о младшем Звягинцеве.
«О, как! Передай братцу, если расскажет стишок, ему непременно будет новогодний подарок!»
«А если я тебе дома вечерком на ушко расскажу стишок, мне тоже будет от тебя подарок?»
«Вот вечерком и обсудим)))»
Едва нажимаю «Отправить», как раздается стук в дверь. Секунда, вторая, и та распахивается.
– Готова, Снегурочка? – басит Денисович, стоя на пороге в полном облачении.
Шикарный красный со снежными узорами костюм, пушистая белая борода из ваты и густые брови. В руках мешок и увитый дождиком посох.
– Готова, Дедушка! – подыгрываю ему.
– Тогда пойдем, внученька! Детишки нас ждут.
Мандраж одолевает только первые пять минут, потом в крови пузырьками вспенивается задор, по венам растекается веселье и легкость.
Детей много. Есть такие же маленькие, как Ника. Есть взрослые, что едва не обгоняют меня в росте. Большая часть – середнячок, но все, как один, активны, смелы и готовы идти на контакт.
Веселье, смех, розыгрыши, танцы.
Детки не отказываются участвовать ни в чем. Хоровод – пожалуйста. Повторение движений под музыку – запросто. Выполнение заданий по «станциям» – лес рук. Прыжки в мешках – тут даже взрослые рвутся в бой. Загадки – ответы хором. Конкурсы с шариками – повторите, пожалуйста, на бис, слишком много желающих.
Кроме Деда Мороза и Снегурочки в зале присутствуют и другие актеры – Снеговик, Баба-Яга, Лиса-Патрикеевна. Со всеми легко удается наладить контакт и взаимодействовать. Вовлекаем в активный отдых, как малышей, так и почти подростков. Даже взрослых утаскиваем, чем вызываем у детишек безудержный хохот.
Спустя полтора часа, когда шум слегка стихает, а к нам выстраивается очередь из желающих рассказать стихи, немного перевожу дух и выискиваю взглядом своих.
«Своих» оказывается даже больше, чем предполагала.
Если про Сашу, Нику и Пашу я была в курсе. Сама как-никак приглашала. Про мамулю и говорить нечего. Она здесь работает. То присутствие папы становится сюрпризом.
Он же тут не ради подарка, да?
Поймав мой взгляд, папуля мне хитро подмигивает, а потом кивает в сторону Звягинцевых. Уж не знаю, как ему это удается, но из огромной толпы незнакомых людей он безошибочно определяет именно моих.
– Ника, во! – произносит он одними губами и задирает вверх большой палец.
Да, кнопка на утреннике показала себя умничкой. Не пряталась за Сашину ногу, не капризничала и не пугалась Бабу-Ягу, когда та носилась по залу, желая кого-нибудь заколдовать. Она выходила танцевать и даже смело залезла на руки снеговику, когда он пригласил желающих с ним сфотографироваться.
И вот теперь, когда доходит ее очередь говорить стишок, она ловко забирается к Деду Морозу на колени и, глядя на его пышную бороду серьезными глазками, смешно коверкая и пропуская слова, произносит те самые четыре коротенькие строчки, что мы с ней учили.
Находясь всего в шаге, тихонько проговариваю их вместе с ней и… меня затапливает такой бурей эмоций, таким шквалом эйфории, что слезы на глазах выступают.
Невероятная гордость, бескрайняя нежность, фантастическая теплота, безграничная привязанность и всепоглощающая любовь.
– Умница какая! Дедушка Мороз, нужно обязательно этой принцессе вручить подарок, – произношу, когда ко мне возвращается голос.
– Конечно, внученька, – соглашается тот. – Дари скорее.
Дарю.
И, не удержавшись, целую малышку в щеку.
Следующие минуты смазываются в одну сплошную какофонию. Детки идут и идут. Кто-то читает стихи с выражением, кто-то тараторит, только бы скорее отстреляться. Кто-то стесняется и забывает, кто-то из двух разных «лепит» один.
Всех подбадриваем. Всех хвалим. Всем раздаем подарки.
Закончив свою часть выступления и сфотографировавшись со всеми желающими, спешу тихонько удрать в кабинет, где оставила вещи. Хочу переодеться и остаток утренника провести со Звягинцевыми. Никусю натискать. Сашу поцеловать. С Пашкой обменяться шутками.
И совершенно неожиданно оказываюсь перехвачена Вероникой.
Моя сладкая булочка заглядывает мне в глаза и, немножко стесняясь, говорит:
– Ты, как моя Сана, ка-си-вая. Но она лу-ше.
Глава 44
ОКСАНА
Перевоплощение из Снегурочки в Оксану Антипенко происходит в течение пяти минут, большая часть которых тратится на то, чтобы изогнуться и расстегнуть те самые мелкие злосчастные пуговки на шее и спине.
И все же я справляюсь.
Дальше – всё просто. Снять головной убор и платье, надеть джинсы и пиджак. Смыть излишний грим и расчесаться.
Желание вернуться в зал буквально распирает и толкает действовать шустрее. В тот момент я еще не понимаю, что это моя женская интуиция срабатывает и вопит поторапливаться.
– Сана! Сана! Пи-вет! – звонкий детский голосок перекрикивает даже музыку.
Никуська замечает меня, едва я преодолеваю треть зала.
Наши взгляды пересекаются. Вижу довольное детское личико, и сама начинаю широко улыбаться.
Вытянув ладошки из рук отца и дяди, между которыми беззаботно прыгала, рискуя потерять корону, кнопка срывается с места и припускает ко мне.
Со всех ног, не замечая препятствий.
А их, препятствий, в зале, переполненном слишком взбудораженными детьми и ничего не видящими за разговорами взрослыми, так много, что я, спеша ее обезопасить, тоже прибавляю шаг.
И не зря.
Подхватываю маленькую принцессу на руки как раз за секунду до того, как двое раздухарившихся мальчишек лет десяти кубарем прокатываются в полушаге от нас и едва не сбивают с ног. Облаченные в костюмы рыцарей задиры со шлемами на голове, не видя никого и ничего, громко кричат и размахивают деревянными мечами.
У меня волосы на голове шевелятся, когда представляю, что они могли своими дурными деревяшками попасть по малышке. А если бы в глаз?!
– Ты как? Не испугалась? – уточняю у нее, прижимая теснее к груди.
Не заметившая опасный момент крошка обеими руками обнимает меня за шею и продолжает широко улыбаться.
– Нет, – мотает головой.
– Ну и слава богу, – выдыхаю с облегчением.
– Пойдемте-ка лучше в сторону, – Саша, незаметно выросший возле меня, встает так, чтобы теперь уже мне не прилетело от шальных детишек.
Приобнимает за талию и утягивает ближе к брату.
– Привет, Паш!
– И тебе, Ксюш!
Здороваемся с младшим одновременно, делая при Нике вид, что сегодня еще не виделись. Хотя раз двести успели обменяться веселыми взглядами.
Помню-помню, как он угорал, когда я танец маленьких утят исполняла!
– Как вам тут? Не заскучали? Бабу-Ягу не испугались? – закидываю их вопросами, кивая в сторону сказочного персонажа.
В отличии от сбежавшей с праздника меня, и Дед Мороз, и Яга, и Лиса-Патрикеевна еще в зале веселятся среди детишек у елки.
– Нет! Кавашо! Осень! – озвучивает Ника твердо за всех сразу, а потом поворачивается к Саше. – Папа, дай Сане за-ко-воч-ки.
Александр, не скрывая веселья, косится на меня.
Мол, ну и что, милая, делать будешь?
А что делать?
Обещала? Обещала.
Значит, буду исполнять.
– Ох, точно, заколочки! Какая ты умница, Никусь, что всё помнишь, – подмигиваю малышке и протягиваю открытую ладонь ее папе. – Давай, Саша, мои украшения.
Перебравшись с моих рук на руки Пашке, принцесса внимательно отслеживает, как из кармана Звягинцева блестящие невидимки перекочевывают мне в ладонь.
Делать нечего. Малышка ждет, что я их прицеплю.
– Тебе помочь? – подкалывает со смешком Саша.
Качаю головой, давя в себе желание подобраться к нему поближе и ущипнуть за бок.
Пашка весело хмыкает.
– Добрый день! – с детства знакомые голоса заставляют отвлечься от разговора и обернуться.
– О, мам, пап, приветики! – улыбаюсь родителям, решившим к нам подойти. – Знакомьтесь, это…
Представляю всех и всем по очереди и, слегка затаив дыхание, наблюдаю за первыми попытками налаживания мостов. Все же в кругу из пяти человек, не включая меня, все они по-своему мне очень дороги, и если что-то пойдет не так…
Ой, даже представлять страшно!
Дышать нормально получается только тогда, когда по поведению папы понимаю, что он доволен и расслаблен. Даже мама у него под боком плечики расправляет.
– Надо за-ко-воч-ки Сане а-деть, – искупавшись в общем внимании, Ника возвращается к важной для нее теме. – Она ка-сивая будет. Как я.
– Точно. Вот, – показываю удивленной маме «драгоценности» и киваю на выход из зала. – Пойдем-ка мы с Никой к зеркалам сходим. Красоту мне прицепим.
– С удовольствием с вами прогуляюсь, – смеется она.
– Мы скоро. Вы тут не скучайте, – улыбаюсь обоим Звягинцевым по очереди и киваю папе, мол, не обижай никого.
Оставлять их одних страшновато, но обещание есть обещание.
С принцессой-попрыгушкой за руку шагаем в фойе. Музыка здесь заметно тише, воздух посвежее. И ни одной живой души.
Только мы втроем.
– Никусь, как думаешь, вот тут будет красиво? – переглянувшись в зеркале с мамой, креплю себе первую красоту возле виска.
Обещала – держу слово.
С важным видом и хитрыми искорками в глазах маленькая деловушка меня осматривает, потом кивает.
– Да, осень ка-сиво. И тут еще надо, – руководит процессом, показывая на висок с другой стороны.
Исполняю.
Любуюсь в зеркале. Миленько.
– Ма, тебе как?
– Красотка, Ксюш, – веселится она.
– Как я, пин-се-са? – уточняет Ника.
– Один в один, – подтверждаем мама.
– Ну что? Назад, – дождавшись, когда маленькая и большая девочки друг другу улыбнутся, киваю в сторону входа в зал.
И упираюсь взглядом в незнакомку. Брюнетку примерно моего возраста. Стройную, симпатичную, зеленоглазую.
Когда она вышла, я не заметила.
А она, по всему выходит, не замечает меня. И маму мою тоже не замечает.
Смотрит исключительно на Нику. И так пристально, что внутри меня все напрягается и начинает звенеть на одной беспокойной ноте. Появляется огромное желание заступить вперед и закрыть малышку собой.
Что я и делаю.
Одновременно с шокирующими словами незнакомки.
– Вероничка, доченька моя!
Глава 45
ОКСАНА
Не зря говорят: «Земля круглая. За углом встретимся».
Примерно так и происходит.
Но в первый момент накрывает шоком.
Как такое возможно? Откуда она здесь? Случайно? Или работает на заводе вместе с моей мамой?
Что это? Дурацкая шутка? Насмешка судьбы? Кирпич на голову?
В огромном городе – оказаться так близко, столкнуться нос к носу – нонсенс!
Но именно он и случается.
– Вы кто? Что вам нужно?
Несмотря на критичность ситуации, мой голос звучит жестко и твердо. А колкий взгляд, я уверена, предупреждает не приближаться.
Милая зайка я со своими близкими. Передо мной же сейчас стоит не просто чужачка, а гадина, бросившая собственного ребенка.
Имею ли я право ее судить?
По сути, нет, мы друг другу никто.
Но как друг Ники, как человек, в чье сердце маленькая принцесса нашла прямую дорожку и его похитила, как женщина, у которой даже без наличия собственных детей материнский инстинкт успел развиться до максимума, – я ее презираю.
Завожу руку за спину и успокаивающим жестом поглаживаю кнопку. По макушке, по плечику. Моё солнышко спряталось за меня, прижалось сзади и обняло за ногу. Ника так делала сотню лет назад – будто в прошлой жизни – когда пришла вместе с дядей со мной знакомиться.
И вот снова.
Только иначе.
Теперь я для нее – своя, а напротив стоит незнакомка.
– Я – мама Вероники. Татьяна Евгеньевна Харитонова, – брюнетка говорит уверенно, смотрит прямо.
Дерзко и вызывающе.
Но не производит нужного впечатления.
К сожалению, я, пусть и ушла из школы, в душе остаюсь учительницей начальных классов, в чьем арсенале имеются и закаленная психика, и прокачанное умение ставить на место даже самых отъявленных плохишей и стервоз, и тон, заставляющий всех внезапно окрыленных приземляться и снимать короны.
– Уверены, Татьяна Евгеньевна, в своих словах? – выгибаю бровь. – Доказательства готовы предоставить? Паспорт или свидетельство о рождении показать?
– Что? – на секунду теряется гадина.
– За лжесвидетельство, говорю, можно поплатиться. И не только рублем.
Вспыхивает. Шея и скулы покрываются красными пятнами.
– А ты вообще кто такая? – цедит. – Нянька? Помощница? Знай своё…
– Нет, не нянька, – перебиваю её.
– Да, впрочем, неважно! – отмахивается она. – Ты – никто! А я – мать девочки и хочу ее обнять! Вероника, иди ко мне, дочка!
– Вон пошла, – говорю тихо. Не хочу Нику пугать. – Сунешься, руки оторву и скажу, что так и было.
Игнорирует.
– Вероника! Я – твоя м…
– Хм, Танюша, – вдруг подает голос моя мама, становясь со мной бок о бок и тоже приобнимая Никусю, – что-то я не припомню, чтобы тебе оформляли вычеты на детей в бухгалтерии. Да и в личном деле, помнится, кроме диплома других документов нет.
– Любовь Витальевна? А вы тут откуда? – Харитонова заметно теряется, облизывает губы. – Простите, я вас не заметила…
– Зато я тебя отлично рассмотрела, – улыбается мама.
Так широко и опасно, что скалящийся крокодил выглядит милее.
– Я тут… Любовь Витальевна…
Мама цокает языком, заставляя ее замолчать, и, продолжая «улыбаться», договаривает:
– Танюш, завтра утром в отдел кадров забеги и напиши заявление об увольнении по собственному – это, если умная баба. Если дура – я тебя по статье за нарушение норм корпоративной этики уволю.
– А такой статьи нет.
– Зато у меня имеются очень дружеские отношения с нашим генеральным, – подмигивает моя роднуля. – Как думаешь, сколько ты у нас еще проработаешь, если я шепну ему, что ты на его зятя голодной кошкой смотришь и спишь, и видишь, как из семьи увести?
– Денис Михалыч – мой начальник.
– Женатый начальник, Танечка, – поправляет ма. – Глубоко женатый.
– Господи! Да я… Ну причем здесь работа?!
– Притом, что в нашей организации чтят семейные ценности.
– Я тоже чту! Вот как мать и хочу поздороваться со своей дочерью! Теперь, когда она выросла, мы могли бы…
– Ты ничего не можешь, потому что ты – никто, – припечатывает Александр ледяным тоном.
Увлеченная противостоянием, даже не заметила, когда он, Павел и отец вышли из зала в фойе.
И если на лицах обоих Звягинцевых четко отражается презрение, то мой папа просто молча оценивает ситуацию.
– Еще раз сунешься к моей дочери, я тебя по судам затаскаю, – цедит Саша, не позволяя Харитоновой рта раскрыть. – Так ославлю, не только город, страну проживания менять придется.
Я таким взбешенным его еще ни разу не видела.
И нет, мне не страшно. Я радуюсь от того, как резко и без раздумий он бросается защищать своё.
– Звягинцев, я просто хотела…
– Уходи.
– Какой же ты…
– Папоська! – звонко зовет Никуся, концентрируя все внимание на себе.
Она выскакивает из-за моей ноги, но не бежит к Саше, а тянет к нему одну руку, второй продолжая обнимать мою ногу.
– Тётя звая! – показывает на Харитонову. – Ву-гает-ся и вьёт! Она – не моя мама. Нет! Сана – моя мама! Да, Сана? Ты – моя?
Задирает голову и смотрит мне в глаза.
Доверчиво. С надеждой. Затаив дыхание.
Меня от этих невероятных зеленых глаз на части крошит!
Что я там плела про крепкие нервы и железобетонную выдержку?
Нет их. Всё к чертям разлетается в клочья!
Присаживаюсь на корточки и киваю, как китайский болванчик.
– Да, моё сокровище, – шепчу едва слышно. От эмоций горло перехватывает спазмом, и глаза печет от подступающих непрошенных слез. – Конечно, я твоя.
– Павда-павда?
– Правда-правда!
Прижимаю малышку к себе. А потом и вовсе подхватываю на руки.
Надо успокоиться и не пугать ребенка.
Только из нас двоих ребенком кажусь себе я. Никуся же серьезно и громко с детской непосредственностью заявляет:
– Папа, мама па-чет. Иди карее ее жа-еть.
О-о-о…
Всё, реву.
Занавес!
Хотя нет…
Еще момент.
– Никуся, иди-ка к дедушке Диме на ручки. Пусть папа с мамой поговорят, а мы пока с тобой познакомимся, – басит мой папа где-то сбоку, а секунду спустя забирает у меня малышку. – Смотри, это бабушка Люба. Моя жена. Поедешь к нам с ней сейчас в гости? У нас дома игрушки есть и вкусные манты наготовлены. Будем все вместе ужинать. Конечно, дядю Пашу с собой возьмем. Сейчас он злую тетю проводит и к нам вернется…
Вот теперь точно занавес!
Эпилог 1
ОКСАНА
– Предлагаю тост за Ксюшку, нашу смелую и отважную звездочку! – громко заявляет Маша и поднимает наполненный бокал вверх.
– Присоединяюсь, – подмигивает мне Пашка, сидящий с Тополевой по соседству.
– И я поддерживаю! Оксана Дмитриевна, горжусь знакомством! Твоя помощь в поимке Шапировича оказалась бесценной, – басовито произносит Степан Георгиевич Тополев, отец Маши и дедушка Никуси.
– Ой, да ладно вам всем, – отмахиваюсь и скашиваю глаза на улыбающегося Александра. – Ничего ж такого не было. Скажи, Саш?
– Ну я даже не знаю… – Звягинцев делает вид, что раздумывает, но явно потешается в душе. – Выражение лица у тебя было до того грозное, Ксюш, когда ты этого муд…жика мутузила, что я и сам струхнул.
– Да ну тебя, обманщик! – легонько бью Сашку по плечу.
– Мамоська, папоська су-тит, – обняв за шею, успокаивает меня Никуся. Кнопка в любой ситуации пытается выступить миротворцем, вызывая приступ умиления. – Да, папу-я?
– Конечно, солнышко. Шучу-шучу.
Звягинцев наклоняется к нам и целует сначала дочку в щеку, а потом меня в губы.
Никуся же, успокоенная и разулыбавшаяся, прислоняется к моей груди и довольно жмурится.
Стянув из овощной тарелки два ломтика свежего огурца, один протягиваю ей, а второй с удовольствием отправляю в рот и хрумкаю. Понаблюдав за мной пару секунд, малышка присоединяется к трапезе.
– Ой, наша Оксана всегда была изрядно активной, – вступает в разговор моя мама, и по тону ее голоса моментально догадываюсь, что сейчас «по секрету» она выдаст присутствующим одну из семейных историй Антипенко. Так и происходит. – Помню в четвертом классе перед новым годом объявили сбор макулатуры. Так наша дочурка решила всех перещеголять. Собрала все книги, что были в доме, и на санках отвезла в школу. Мы с работы с Димой вернулись и обалдели – все полки пустые. А Ксюша довольная стоит и показывает нам, что ей в награду за самый большой сбор книжечку в двадцать страниц подарили, – усмехается мама и поворачивается к отцу. – Помнишь такое, Дим?
– Конечно, помню, – поддакивает папа и шутливо грозит мне пальцем. – Хулиганка все мои журналы «Судоку» сдала. Даже новые, не разгаданные. Я чуть сердечный приступ не словил.
– Ну я же выиграть хотела, – улыбаюсь обоим родственникам.
– Только это и спасло твою попу от ремня!
– Та-а-ак, а я что-то не понял… – вступает в разговор излучающий недоумение Валентин Осин. – А что это за история с Шапировичем? И кто он такой вообще?
– Как кто, Валь? – охает троюродная сестра Звягинцевых Мила. – Ты разве не слышал про ненормального психа, пристающего к детишкам на детских площадках?
– Не-а, как-то упустил новость…
– А я что-то, кажется, читала в городской ленте сплетен, – подает голос Иветта. – Писали, что у него крыша немного тю-тю…
Крутит пальцем у виска.
– Да там не немного, а конкретное тю-тю, Ив! – не соглашается Мила. – Какой здоровый человек к детишкам лезть будет? Только чокнутый, точнее, больной на всю голову.
– Ну, теперь точно больше не будет! – авторитетно заявляет Степан Георгиевич. – Отправили этого муд..жика на принудительное лечение в закрытую клинику.
– Вот и замечательно!
– А я все же жажду подробностей! – требует Валентин. – Оксана Дмитриевна, как ты умудрилась поймать преступника? Признавайся! Ты ж вон какая хрупкая и мелкая, еще и учительница начальных классов.
– Ой, я тебе сейчас всё расскажу, – подает голос Ринка, не давая мне и слова вставить. Двоюродная сестра Саши обмакивает кусок шашлыка в малиновое варенье, отправляет в рот и, жмурясь, довольно урчит. Но через секунду уже спохватывается. – Я всё своими глазами видела. Как раз к ребятам в гости приехала.
Осин, не знающий, что Маришка беременная, приоткрыв рот и не моргая, наблюдает, как та за обе щеки уплетает соленое со сладким, и гулко сглатывает. Я же, ткнувшись Нике в макушку, тихонько смеюсь.
Саша, коснувшись плеча, взглядом спрашивает, что случилось, но я только качаю головой.
– Всё хорошо.
– Точно.
– Абсолютно.
Ринка же, не замечая ничего особенного, рассказывает:
– Короче, дело было так. Оксана с Никусей гуляли на детской площадке, ждали Саньку с работы. Ксюшка на телефон на секунду отвлеклась, сфоткать девчонок хотела, а тут этот гопник. Бац, и к нашей крохе и ее подружке по двору подкатывает. Руки свои поганые к малышкам тянет. Конфеты им, етишкин кот, предлагает! Ну, Оксана, не раздумывая, выхватила у снеговика метлу. У них во дворе такой зачетный снеговик слепили! Красавчик! И как давай звездюка чихвостить. И по заду, и по ногам, и по спине… Он в сугроб шмяк и орет дурниной, чтоб городскую сумасшедшую от него убрали… народ не знал, кого спасать…
– Да ладно вам, я его совсем не сильно приложила! – решаю все же вмешаться. – И хватит о всяких психах. Давайте лучше Рождество праздновать!
Поднимаю бокал.
Все, смеясь, присоединяются.
Как и задумывали, мы собрались на новогодних больших выходных у Саши в загородном доме. Только если изначально планировали отмечать несколькими парами, то по итогу нас набралось под два десятка.
И это только самые близкие и родные…
Моя новая дружная семья…
